Онлайн чтение книги Исчезнувший Vanished Man
Глава 3

И это называется школой?

Волоча за собой большую черную сумку на колесиках, Сакс шла по полутемному коридору. Пахло плесенью и старым деревом, с высокого потолка свисала густая паутина.

Как здесь можно изучать музыку? Все очень напоминает обстановку из романов Анны Райс, которые так любит читать ее мать.

– Нечистое место, – то ли в шутку, то ли всерьез пробормотал один из полицейских, и этим было все сказано.

Шестеро копов – четверо патрульных и двое в гражданской одежде – стояли в конце зала возле двустворчатых дверей. Наклонив голову и сжимая в руке один из своих традиционных блокнотов, о чем-то разговаривал с охранником взъерошенный Лон Селитто. Форменная одежда охранника была такой же пыльной и грязной, как и все здешние полы и стены.

Через открытую дверь было видно еще одно полутемное помещение, посреди которого лежало тело жертвы.

– Нам нужно освещение. Пара комплектов, – сказала Сакс технику.

Кивнув, молодой человек направился к своей МБР – машине быстрого реагирования, битком набитой оборудованием, необходимым для работы на месте преступления.

Машина стояла возле здания, заняв часть тротуара, – наверняка техник ехал сюда не с такой скоростью, как Сакс, ухитрившаяся разогнать свою развалюху 1969 года выпуска до семидесяти миль в час.

Амелия пристально рассматривала юную блондинку, лежавшую в трех метрах от нее. Из-за того что руки девушки были скованы наручниками за спиной, живот дугой выдавался вверх. Даже в полутьме вестибюля зоркая Сакс могла заметить на шее жертвы странгуляционные борозды, кровь на губах и подбородке, – вероятно, она прикусила язык, что обычно бывает при удушении.

Обручального кольца нет, в ушах недорогие, изумрудного цвета сережки, на ногах поношенные кроссовки, машинально отметила Сакс. Следовательно, отсутствуют видимые признаки ограбления, сексуального насилия или нанесения увечий.

– Кто из полицейских оказался здесь первым?

– Мы. – Высокая женщина с коротко остриженными темными волосами, на именной бирке которой значилось «Д. Францискович», кивнула в сторону своей светловолосой напарницы – «Н. Аусонио».

Лица обеих выражали беспокойство; Францискович нервно постукивала пальцами по кобуре пистолета, Аусонио не отрывала взгляда от тела жертвы, и Сакс решила, что та впервые столкнулась с убийством.

Патрульные подробно рассказали Амелии о том, как они обнаружили преступника, о вспышке света, о баррикаде, о его бегстве.

– По вашим словам, он заявил, будто взял заложника?

– Да, – ответила Аусонио, – но в школе все вроде бы на месте, поэтому мы уверены, что он блефовал.

– Кто жертва?

– Светлана Разникова, – сказала Аусонио. – Двадцать четыре года, студентка.

– Беддинг и Саул опросили сегодня утром всех, кто находился в здании, – добавил Селитто.

– А кто побывал внутри?

– Сначала офицеры. – Селитто указал на женщин. – Потом двое медиков и двое из группы захвата. Они ушли сразу же, как только все проверили. Место преступления все еще не тронуто.

– Там еще был охранник, – пояснила Аусонио. – Но лишь минуту, не больше. Мы его сразу же выпроводили.

– Хорошо, – сказала Сакс. – Свидетели есть?

– Когда мы вошли сюда, снаружи был уборщик, – ответила Аусонио.

– Но он ничего не видел, – добавила Францискович.

– Мне все же нужно взглянуть на отпечатки его обуви – для сравнения. Кто-нибудь из вас может его найти? – Сакс взглянула на женщин.

– Конечно. – Аусонио тут же удалилась.

Пошарив в одной из черных сумок, Сакс вытащила прозрачный пластмассовый мешочек. Расстегнув молнию, достала белый комбинезон «тайвек», надела его и набросила на голову капюшон. После этого натянула перчатки. В Управлении полиции Нью-Йорка такую экипировку применяли теперь все эксперты: она исключала возможность искажения картины преступления посторонними следами: волосами, клетками эпителия и прочим. Кроме того, Сакс сделала то, на чем всегда настаивал Райм, – обмотала обувь резиновыми лентами, что позволяло отличить собственные следы от отпечатков ног жертвы и преступника.

Водрузив на голову наушники и приладив микрофон, она включила свою «Моторолу». Через мгновение в ухе послышался слабый голос Линкольна Райма:

– Сакс, ты на месте?

– Да. Все произошло именно так, как ты говорил, – они загнали его в угол, и он исчез.

Райм засмеялся:

– А теперь они хотят, чтобы мы его нашли. Неужели наш удел – исправлять чужие ошибки? Подожди минутку. Приказываю: убавить звук… убавить звук. – Музыка, на фоне которой звучал его голос, стихла.

Вскоре вернулся техник с высокими светильниками на штативах.

Установив их в вестибюле, Сакс включила свет и, осторожно переступив порог, оказалась на месте преступления.

По поводу того, как нужно действовать на месте преступления, единого мнения не существует. И хотя большинство специалистов считают, что чем меньше людей, тем лучше, многие управления посылают на место преступления целые бригады. Линкольн Райм, как правило, обследовал место происшествия один и теперь настаивал на том, чтобы Амелия Сакс поступала так же. Чье бы то ни было присутствие волей-неволей отвлекает от дела, внимание криминалистов рассеивается, поскольку каждый – пусть даже подсознательно – начинает надеяться, что его напарник обнаружит то, что он случайно пропустил.

Кроме того, если полицейский обследует место преступления один, ему проще установить своего рода ментальную связь с жертвой и преступником. В такой ситуации лучше работает интуиция, позволяющая определить, что именно важно и где это найти.

Этим размышлениям предавалась сейчас Амелия, глядя на тело девушки, все еще лежавшее на полу рядом со столом.

Возле тела она увидела опрокинутую чашку кофе, ноты и фрагмент серебряной флейты, которую, очевидно, собирала жертва, когда убийца накинул петлю ей на шею. Девушка сжимала мертвой хваткой еще один цилиндр, видимо часть инструмента. Может, она собиралась использовать его как оружие?

Или же отчаявшаяся девушка просто хотела перед смертью ощутить в руках что-то знакомое?

– Я возле тела, Райм, – сказала Амелия, снимая труп цифровой камерой.

– Продолжай.

– Она лежит на спине. Ее пытались реанимировать. Телесные повреждения соответствуют предположению об удушении. – Сакс осторожно перевернула женщину на живот. – Руки скованы какими-то странными наручниками. Я таких никогда не видела. Часы разбиты, они остановились ровно на восьми утра. Похоже, это не случайно. – Она приподняла руку женщины. – Ну да, Райм, убийца раздавил их ногой. А ведь часы хорошие – «Сейко». Зачем он сломал их? Ведь мог взять.

– Хороший вопрос, Сакс… Возможно, это ключ к разгадке, а может, ничего не означает.

Неплохая сентенция для криминалистики, подумала Сакс.

– Одна из полицейских, обнаруживших тело, перерезала петлю на шее – как раз в том месте, где был узел.

Узел разрезать не следовало – он мог бы дать ценную информацию о том, кто его завязал.

С помощью липкой ленты Сакс собрала, выражаясь научно, трассологические доказательства, то есть следы, оставленные на месте преступления. В последнее время считалось, что употреблявшиеся ранее переносные пылесосы уничтожают значительную часть информации, поэтому большинство следственных бригад вновь перешло на клейкую ленту. Специальными инструментами Сакс взяла с тела жертвы образцы волос и того, что осталось под ногтями.

– Пойду похожу по сетке, – сказала Сакс.

Это выражение, изобретенное Раймом, отражало его методику исследования места преступления. Метод сетки, пожалуй, самый основательный из всех: криминалист сначала проходит в одном направлении туда и обратно, затем поворачивает на девяносто градусов и вновь обследует тот же участок, осматривая при этом не только пол, но также потолок и стены.

Сакс уже вела обследование, пытаясь отыскать оброненные или выброшенные предметы, снимая электростатические отпечатки следов обуви и делая цифровые фотографии. Фотослужба еще проведет тщательную съемку места преступления, но на это требуется время, а Райм всегда требовал, чтобы хоть какие-то снимки немедленно доставляли ему.

– Офицер! – позвал Селитто. Амелия обернулась. – Я тут подумал вот о чем… Раз мы не знаем, куда делась эта сволочь, может, вам нужно какое-то прикрытие?

– Нет.

Амелия мысленно поблагодарила детектива за то, что он напомнил ей об убийце, исчезнувшем в том помещении, которое она собиралась обследовать. Один из афоризмов Линкольна Райма гласил: «Осматривай все внимательно, но следи за тем, что творится у тебя за спиной». На всякий случай Сакс взялась за рукоятку пистолета – надетая поверх комбинезона кобура сдвинулась чуть-чуть вверх – и продолжила свою работу.

– Ну вот, что-то есть, – пробормотала она мгновение спустя. – В вестибюле, примерно в трех метрах от жертвы. Кусок черной шелковой ткани. То есть это похоже на шелк. Кусок ткани лежит на какой-то детали от ее флейты. Он принадлежал преступнику или жертве.

Не найдя в коридоре ничего интересного и не отрывая руки от пистолета, Сакс вошла в зал. Увидев, что здесь абсолютно негде спрятаться, она было расслабилась, однако, едва начав осмотр, почувствовала нарастающее беспокойство. Нечистое место…

– Райм, тут вот что странно…

– Я совсем не слышу тебя, Сакс.

Она вдруг поняла, что говорит шепотом.

– Лежащие стулья обвязаны обгоревшей веревкой. Похоже на бикфордов шнур. Я чувствую запах сгоревших нитратов и серы. Очевидцы сообщали, что преступник один раз выстрелил, но пахнет не бездымным порохом. Это что-то другое. Ax вот оно что… Тут небольшая серая шутиха. Наверное, это и был тот самый выстрел, который они слышали… Минуточку! Тут есть что-то еще – под креслом. Это маленькая зеленая монтажная плата, с громкоговорителем.

– Маленькая? – саркастически переспросил Райм. – Фут мал по сравнению с акром. А вот акр мал по сравнению с сотней акров, Сакс!

– Прошу прощения. Примерно пять сантиметров на двенадцать.

– По сравнению с десятицентовой монетой это, пожалуй, большая штука, а?

«Все поняла, большое тебе спасибо», – про себя сказала она.

Уложив улики в сумку, Сакс вышла из зала через вторую – пожарную дверь, сняла электростатические отпечатки, а также сфотографировала найденные здесь следы. Теперь у нее есть контрольные образцы, а их можно сравнить со следами, обнаруженными возле жертвы и там, где ходил внезапно испарившийся преступник.

– Я все сделала, Райм. Вернусь через полчаса.

– А замаскированные двери и потайные ходы, о которых все говорят?

– Я не могу их найти.

– Ладно, тогда отправляйся домой, Сакс.

Вернувшись в вестибюль, она позволила пройти к месту преступления фотографам и экспертам по скрытым уликам. Возле двери стояли Францискович и Аусонио.

– Вы нашли уборщика? – спросила Амелия. – Мне нужно взглянуть на его обувь.

Аусонио покачала головой:

– Ему пришлось отвезти жену на работу. Я оставила уборщику записку с просьбой позвонить.

– Послушайте, офицер! – вмешалась ее напарница. – Мы с Нэнси вовсе не хотим, чтобы этот подонок сбежал. Если мы еще можем чем-нибудь содействовать вам – ну, в общем, дайте нам знать.

– Посмотрим, как все обернется, – ответила Сакс, прекрасно понимая, что они сейчас чувствуют.

В этот момент у Селитто забормотала рация.

– Это близнецы, – сообщил он. – Они закончили опрос свидетелей.

В вестибюле их ждали двое мужчин – один высокий, другой низкий, один с веснушками, другой – без. Это были детективы из Большого дома, специализировавшиеся на опросе свидетелей преступления.

– Сегодня утром мы опросили здесь семь человек.

– Плюс охранник.

– Одних только студентов…

– Без преподавателей.

Несмотря на полное несходство внешности, эту парочку все называли близнецами. Не стоило даже и пытаться разговаривать с ними поодиночке – все упрощалось, если близнецов считали единым целым.

– Информация не самая обнадеживающая.

– Несомненно одно: все очень взволнованы.

– Обстановка здесь не слишком приятная. – Говоривший указал глазами на свисающую с потолка паутину.

– Жертву никто толком не знал. Сегодня утром она пришла в репетиционный зал с подругой. Она…

– Подруга.

– …никого внутри не видела. Они пробыли здесь минут пять – десять – беседовали. Подруга ушла около восьми.

– Итак, – подытожил Райм, слушавший их по рации, – убийца ждал девушку в репетиционном зале.

– Жертва, – добавил коротышка, – приехала сюда из Грузии…

– Это недалеко от России, – уточнил второй, – а не Персиковый штат[4] Персиковый штат – штат Джорджия; по-английски слова «Грузия» и «Джорджия» звучат одинаково..

– …около двух месяцев назад. Жила, можно сказать, одиноко.

– Консульство сейчас пытается связаться с ее родными.

– Все остальные студенты находились сегодня в других комнатах для репетиций, ничего не слышали и не видели незнакомых людей.

– Муж, любовник, любовница? – спросила Сакс, вспомнив правило номер один при расследовании убийств: преступник обычно знаком с жертвой.

– Студентам о них ничего не известно.

– Как же он попал в здание? – осведомился Райм, и Сакс повторила его вопрос вслух.

– Открыты только парадные двери, – сказал охранник. – Конечно, у нас есть и пожарная дверь, но снаружи ее не открыть.

– Значит, он должен был пройти мимо вас, верно?

– И записаться. А камера должна была заснять его.

– Здесь есть камера наблюдения, Райм, – подняв взгляд вверх, сообщила Сакс, – но ее линзы, кажется, не протирали уже несколько месяцев.

Все собрались за столом охранника. Нажав соответствующие кнопки, тот прокрутил сегодняшнюю запись.

– Беддинг и Саул опросили сегодня семь человек, но среди них не оказалось еще одного – бородатого мужчины среднего возраста, шатена, в джинсах и мешковатом пиджаке.

– Это он, – заявила Францискович. – Это убийца.

Нэнси Аусонио кивнула.

На смазанной пленке было видно, как мужчина делает запись в книге посетителей и проходит внутрь. Когда это происходило, охранник смотрел не на посетителя, а в книгу.

– Вы хоть взглянули на него? – спросила Сакс.

– Не обратил внимания, – ощетинился охранник. – Того, кто записывается, я впускаю. Это все, что мне положено делать. Такая у меня работа. Я здесь больше для того, чтобы никого не выпускать с нашим имуществом.

– Мы все же получили его подпись, Райм. И имя. Наверняка фальшивое, но это все же образец почерка. Кстати, где он записался? – Сакс взяла в руки журнал регистрации.

Они снова прокрутили пленку с самого начала. Убийца зарегистрировался четвертым. Однако под четвертым номером в списке значилось женское имя.

– Прокрутите запись еще раз, – сказал Райм. – Считайте тех, кто записался.

Сакс велела охраннику так и поступить, и они снова смотрели, как девять человек записываются в книгу посетителей – восемь студентов, включая жертву, и один убийца.

– Записалось девять человек, Райм. Но в списке только восемь имен.

– Как же это случилось? – удивился Селитто.

– Спросите охранника, уверен ли он в том, что злоумышленник записался, – распорядился Райм. – Может, он только имитировал это.

Сакс задала этот вопрос охраннику.

– Ну да, записался. Я не всегда гляжу на их лица, но постоянно слежу, чтобы они записались. Это все, что мне положено делать. Такая у меня работа.

Сакс покачала головой.

– Захвати-ка с собой книгу посетителей, и мы на нее здесь посмотрим, – сказал Райм.

В углу, обхватив себя за плечи, стояла молодая азиатка. Глядя в окно, она ждала автобус, который должен был увезти ее из этого кошмара. Повернувшись, она обратилась к Сакс:

– Я слышала ваш разговор. Как я поняла, вы не знаете, покинул ли убийца здание после того, как… ну, в общем, после. Думаете, он еще здесь?

– Нет, не думаю, – ответила Сакс. – Я просто хотела сказать, что мы не знаем, как именно он сбежал.

– Но если вы не знаете этого, значит преступник может до сих пор где-то здесь прятаться. И ждать кого-нибудь еще. А вы понятия не имеете, где он находится.

Сакс ободряюще улыбнулась:

– Тут будет много полицейских до тех пор, пока мы окончательно не выясним, что случилось. Вам не о чем беспокоиться.

А про себя подумала: «Девушка абсолютно права: возможно, преступник оставался здесь и поджидал кого-нибудь еще. Мы же не имеем представления, кто он и где находится».