Онлайн чтение книги Вскормленная Milk Fed
Глава десятая

Доктор Маджуб не согласилась распрощаться со мной по телефону:

– Если вы хотите закончить, то следует проявить уважение к той работе, что мы совместно сделали, и провести финальный сеанс.

Никакого желания проявлять уважение у меня нет, но почему-то я оказалась у нее в кабинете, через стол, а между нами четыре контейнера какой-то массы с названием «Тераплептическая антимикробная модельная глина».

– Рейчел, если это наш последний сеанс, я бы хотела, чтобы мы попробовали что-то немножко иное, – сказала доктор Маджуб. – Я надеюсь, что вы согласитесь проделать некую работу в рамках арт-терапии.

Не хотелось мне соглашаться, но глина уже была готова к работе.

– В процессе наших сеансов я записала некоторые слова, которыми вы описывали собственное тело, – сказала, кашлянув, доктор Маджуб. – «Аморфное». «Не владею собой». «Противно тронуть». «Разнесло». Такой выбор слов показывает мне глубокую дисморфо…

– Нет, – перебила я. – У меня нет ощущения, будто меня разнесло.

– Это слово, которое вы употребили.

– Я говорила о будущем. Не хочу дойти до такого – чтобы меня разнесло.

– Тогда более точно было бы сказать, что эти описания относятся к тому, какой вы боитесь стать?

– Так – да, верно.

– Но не к тому, какой вы себя видите сейчас.

– Да, не к сегодня.

– Окей, – подвела она итог. – Я бы все-таки попробовала этот подход, если можно. Хотела попросить вас, чтобы вы из этой глины вылепили свое изображение. Я надеялась, что мы сможем идентифицировать – визуально, тактильно – несоответствие между тем, какой вы себя воспринимаете, и тем, какой вас видят другие…

– Нечто вроде автопортрета?

– Да, – говорит она. – Но сейчас я думаю, что более продуктивно было бы, и привело бы к более глубокому пониманию, если б вы согласились вылепить для меня – и для себя на самом деле – визуализацию этих будущих страхов, которые вы описываете. Кто эта «не владеющая собой» женщина, которой вы так боитесь стать? Как она выглядит?

– Вы хотите, чтобы я слепила тело?

– Ну да, – отвечает она.

Я похожа на Микеланджело? Меня стала брать досада, но до конца сеанса осталось еще 36 минут.

Я открыла контейнер с розовой глиной, зачерпнула ком, раздавила его в руке. Отщипнула кусок, сделала круглую голову. Потом поставила ее на стеклянный журнальный столик доктора Маджуб. Взяв остальную глину, начала сминать ее в туловище. Стала выводить огромное брюхо, массивные буфера. Но глины было на это куда как мало, и я открыла синий контейнер. Потом зеленый. Вылепила мощные бедра, мясистые икры, широкий зад. Накладывала и накладывала, скатывая ее в огромную психоделическую женщину.

За лепкой я забылась. Мне действительно нравилось это ощущение: прохлада глины, ощущение тепла в работающих руках, бездумность, работа на ощупь, женщина, растущая у меня в руках. И еще я поняла, пока лепила, что создаю не то, чем боюсь стать. Не возможное будущее, а форму, которую и сейчас отлично знаю. Я леплю ту, что всегда во мне живет, и ей предназначено выйти наружу. И больше всего пугало, как сильно это нравится моим рукам.

Из остатков желтой глины я слепила волосы. А потом протянула фигурку доктору Маджуб.

– Вот, – сказала я. – Довольны?

– Отличная работа, Рейчел. Я искренне ценю ваше согласие на эту попытку. Если не ошибаюсь, вам это упражнение доставило удовольствие?

– Это было приятно.

– Хорошо. Теперь позвольте мне задать вопрос. Это тело – эта фигура, которую вы вылепили, – вы это имели в виду, когда говорили: «аморфное», «не владею собой», «противно тронуть», «разнесло»?

– Не знаю, – ответила я. – Слепила, потому что вы мне велели слепить.

– Ага, – задумчиво сказала она, покачивая на ноге башмак. – Тогда позвольте спросить: вы себе представляете, что так бы вы выглядели, если бы…

– Нет, – перебила я. – Просто так получилось.

Мне не хотелось ей говорить, что я в каком-то смысле ощущаю эту фигурку частью себя самой. Будто я вылепила себя – вид изнутри.

– Мне кажется, она прекрасна. А вам?

– Ничего себе.

– Ну, мне кажется, что она вполне прекрасна. И вполне достойна любви, даже более чем достойна. Вам не кажется?

– Что?

– Не кажется, что она достойна любви?

– Угу, – ответила я с пылающими щеками. – Наверное.

И заплакала, разозлилась. У меня было чувство, что обдурили меня. Это должно было быть завершение терапии, а не спектакль с демонстрацией искусства психолога.

Вылетела я из кабинета, даже дополнительную плату не отдав. Добравшись до машины, сообразила, что дурацкая глина все еще у меня в руке. Открыв багажник, я сунула эту штуку в мусорный мешок со старыми шмотками.

– На хрен ваши инсайты!

И захлопнула багажник.