Онлайн чтение книги Вскормленная Milk Fed
Глава пятнадцатая

Нас пригласили на вечеринку для актеров и съемочной команды «Дышащих» – отметить продление на второй сезон. Я таких сборищ боюсь до ужаса. Там повсюду, во всех комнатах, профессионально тощие, тощие-за-деньги, ультра-ультра-тощие. Я знаю, что не могла бы сжать себя до этого следующего уровня худобы, не страдая еще сильнее, чем сейчас. По десятибалльной шкале у меня сейчас примерно семь и пять десятых, и нет желания идти до девяти или десяти. Но когда я вижу этих ультра-ультра-тощих, забываю о страданиях и вижу только, как они, кажется, защищены – коконом из отсутствия плоти – от осуждения, обиды, стыда. Когда я на них гляжу, на ультра-ультра-тощих, приходит мысль: «в домике».

Офер держался так, будто делает мне одолжение, приведя сюда, будто мне в самом деле этот цирк не до лампочки. Когда мы приехали, он переключился на полностью сетевой режим, и я ему стала не нужна. Его можно было отследить по лысине, передвигающейся по комнате: он вынюхивал недовольные таланты, актеров и актрис, чьи менеджеры «мало для них делают» – это такой вечный плач.

А я голодала. И боялась, что в любой момент у меня рука и рот образуют тайный союз, рука куда-нибудь бессознательно потянется и схватит какую-нибудь из разложенных закусок: сосиски в тесте, курица с вафлями, миниатюрные пиццы – всем этим были заминированы все залы. У меня в сумочке лежал протеиновый батончик, готовый защитить меня от голода. Но я не могла прямо так его выхватить в людном помещении, где столько другой еды.

Мне придется съесть батончик в туалете. У меня на самом деле по этому поводу никаких предрассудков нет. Если выбирать, то я предпочту съесть батончик в одиночестве в туалете, чем за коктейлем под внимательными чужими глазами. В конце концов туалет – это место, где ты хозяин.

К несчастью, здесь в туалете оказались две кабинки. И одна из них уже была занята другой женщиной. Я вошла в свою, села и стала ждать, намереваясь дождаться ее ухода – на случай, если буду жевать не слишком тихо. Протеиновый батончик мягкий, он из пшеничного белка, а не хрусткий, как батончик мюсли или что-нибудь того же рода. Но все-таки хотелось уединения.

Эта женщина пописала и вышла, но тут же вошла другая, после нее – третья. Эта звуков издавать не стала. Она просто тихо сидела довольно долго. Я поняла, что она ждет моего ухода, чтобы сделать свое дело. Патовая ситуация, и ни одна из нас не начинала действий.

Я проголодалась, это было сейчас – или никогда, так что мне придется отдать ей победу. Как можно тише я достала батончик из сумки. Обертка громко захрустела, когда я ее снимала. Оставалось надеяться, что моя соседка решит, будто это оболочка тампона.

Очень аккуратно я откусила кусок и начала его тихо жевать. Наполненный слюной рот издавал сочные хлюпающие звуки. Пора было сказать «черт с ним» и сдаться, так что следующий кусок я откусила уже со вкусом, истово стала его жевать.

И вдруг послышалась серия пукающих звуков, потом хлюп в унитаз – сомневаться не приходилось, понос, – и снова пуки. Я подумала, стало ли той женщине стыдно – ведь она знает, что я слышу. Какое захватывающее чувство, что раз в жизни стыдно не мне.

И тут до меня дошел запах, и я не знала, что мне делать. Доесть батончик, обдаваемый запахом чужого поноса? Вернуться на вечеринку с головокружением от низкого сахара крови? Тут еще хлопнулись каловые массы, и есть я дальше не могла. Проглотила, что было во рту, сунула батончик в сумочку и спустила воду, хотя ничего не делала.

Вымыла и высушила руки, достала остаток батончика, развернула и засунула остаток в рот. Распахнула дверь, все еще с полным ртом, как хомяк.

– Рэйчел, привет!

Джейс Эванс. А открыть рот я не могла никак. Уже ощущалась лужица слюны, собравшаяся возле правого угла губ. Помахала Джейсу рукой и хотела пройти мимо, но он меня остановил.

– Слушай, там в туалете есть кто-нибудь? В мужском заперся какой-то тип уже десять минут как, – говорит он. – А мне надо говорить с репортерами, но вот – необходимость.

– Мм-мм, – ответила я, губы сомкнуты и раздуты, будто встали на защиту рта. Показала два пальца – обозначая, что в туалете двое.

– А, окей, – сказал он. – А у тебя все хорошо?

– М-мм, – промычала я снова, пытаясь пропихнуть здоровенный шар батончика глубже в рот. Проглотить его не подавившись – не получится. Он вязкий и тянется, как ириска. Когда он дошел до моляров, я инстинктивно начала жевать.

– Ты всегда ешь в туалете? – спросил Джейс.