Онлайн чтение книги Встретить змею Yu she
Порочная змея

[1] 坏 huài хуай — плохой, дурной, скверный, испорченный, злой; коварный.

Только поцеловав змея, Шэнь Цинсюань узнал, что обычно холодный и равнодушный И Мо умеет быть отзывчивым и чувственным.

Когда змей начал целовать его, то сначала неспешно чуть примял его губы, потом отступил и дразняще потерся о нижнюю губу. Двигаясь окольным путем от уголка к нежной припухлости, он словно пытался прочувствовать это ощущение. Но как только лихорадочный жар губ человека согрел его, И Мо, казалось, вмиг потерял терпение и кончиком языка попытался проникнуть между зубами. Шэнь Цинсюань закрыл глаза и без колебаний послушно открыл рот, впуская его и безмолвно разрешая любые исследования. Мгновение спустя он инстинктивно поднял руки и доверчиво обнял И Мо, обхватив его спину руками, чтобы прижаться еще сильнее.

Однако подобного рода доверие не рождается за один день. Они прошли длинный путь от первого контакта к знакомству и взрощенному множеством написанных на бумаге фраз пониманию, когда настороженность и предубежденность к нелюдю постепенно уступили место безоговорочному принятию и доверию. Он не мог сказать, когда именно они перешли эту границу, но точно знал, что в тот момент вместе с доверием он незримо вручил демону и множество других не менее важных вещей.

Возможно, это произошло еще тогда, когда И Мо терпеливо общался с ним посредством бумаги и кисти, а, может, когда написал: «относиться ко мне хорошо, это и есть добро», хотя, возможно, это случилось, когда в ответ на его алчную просьбу, он, не торгуясь, пообещал вылечить его... даже сам Шэнь Цинсюань не знал, в какой момент он начал допускать мысль о возможности подобных желаний.

На самом деле его намерения в отношении этого демона были куда более сложны и выходили за рамки «отплатить за добро», но сейчас куда легче и проще было просто пойти на поводу у змея и свести все именно к этому.

Раз уж он настаивает, что речь идет о расплате за доброту, пусть это она и будет. Стоило мыслям Шэнь Цинсюаня свернуть в это русло, как он отказался от позиции ведомого и сам атаковал рот И Мо, переплетая их языки и углубляя поцелуй.

И Мо на мгновение поднял глаза и внимательно посмотрел на него. Выражение лица Шэнь Цинсюаня все еще оставалось кротким и послушным, но в глазах прыгали веселые искорки, а между бровями пролегла смешливая морщинка. Заметив эту скрытую улыбку, И Мо отвел взгляд и снова приник к его губам, но на этот раз это проникновение не было медленным и нежным, как теплая вода, а скорее подобно стремительно заполняющей рот кипящей лаве. Кончик языка змея властно исследовал его рот изнутри, каким-то таинственным образом быстро взяв под контроль даже его дыхание. Попытка неопытного Шэнь Цинсюаня захватить инициативу с треском провалилась, и ему пришлось отступить на прежние позиции[2]. Его язык, который до этого так безрассудно бросился в бой, тоже изогнулся, пытаясь увернуться, но этот маневр пришелся не по вкусу И Мо. Безжалостно проникнув в рот «противника», его язык сначала жадно облизал беглеца, а потом стремительно обвил и обсосал его. Сплетясь как две змеи в брачный период, их языки снова и снова терлись друг о друга, производя все больше слюны. Время от времени, словно кошка играющая с мышью, И Мо ослаблял захват, но стоило языку Шэнь Цинсюаня предпринять попытку убежать, как язык И Мо вновь сцеплялся с ним, и все повторялось по кругу.

[2] 丢盔弃甲 diūkuīqìjiǎ дюкуйцицзя «сбросить шлем и снять латы» — обр. в знач.: бежать без оглядки с поля брани, потерпеть сокрушительное поражение.

Шэнь Цинсюань задыхался, чувствуя, как туман страсти застилает его разум под безжалостным натиском этого властного ловкого языка, не позволяющего ему спрятаться или отступить. Даже загнав его в тупик, И Мо не пожелал останавливаться на достигнутом, продолжая дразнить его, иногда чуть ослабляя напор, но только чтобы с еще большим пылом терзать вновь. Одурманенный Шэнь Цинсюань, привыкший к спокойным и холодным манерам змея, был ошеломлен пылкостью его истинной натуры. Повинуясь порыву, он еще крепче прижался к И Мо, полностью растворяясь в ощущениях от сплетения их языков и тел.

После того, как он потерял счет влажным и горячим вздохам, поглощенных ртом змея, Шэнь Цинсюань совсем перестал контролировать свои эмоции и тело. Низкий утробный стон поднялся по горлу и прорвался на волю через нос.

Услышав этот звук, И Мо прервал поцелуй. Протянув руку, он провел пальцами по припухшим и влажным губам Шэнь Цинсюаня и в своей обычной манере, без намека на эмоции в лице и голосе, спросил:

— Тебе все еще хорошо?

Шэнь Цинсюань с трудом вернул своему разуму ясность. В тусклом свете свечи он бросил на змея быстрый взгляд и с улыбкой ответил:

— В моих руках красавец, который так усердно служит мне, помогая обнажиться, как я могу чувствовать себя плохо?

Пальцы И Мо усилили нажим на покрасневшие губы Шэнь Цинсюаня. Прихватив влажные набухшие лепестки, он сказал:

— Под небесами нет иного способа сдержать твой непревзойденный язык.

Шэнь Цинсюань склонил голову набок и, насмешливо фыркнув, прикусил один из пальцев, захвативших его губы. Выплеснув негодование, он быстро раскаялся и, высунув розовый язычок, принялся старательно зализывать оставленный зубами след. Игривый влажный язык словно маленькая змея скользил по длинному белому пальцу, пытаясь обвиться вокруг него. И Мо прищурился, наблюдая за его неподдающимся никакому описанию недостойным поведением.

Вылизав до блеска палец И Мо, Шэнь Цинсюань, наконец, отпустил его, и с улыбкой вернул ему вопрос:

— Тебе все еще хорошо?

В следующий момент И Мо протянул руку и засунул в его приоткрытый рот тот самый влажный палец и, прижав не знающий стыда и покоя язык, принялся интенсивно стимулировать его.

Ощущая, как змей бесцеремонно играет с его языком, Шэнь Цинсюань залился стыдливым румянцем. Он понимал, что сегодня вел себя очень дерзко и непристойно, перешел все границы, грубо нарушив этические нормы и правила приличия, но его захватили неведомые ранее чувственные ощущения с примесью бешеного азарта, на грани умопомешательства.

В любом случае, в этой комнате был только один человек и один демон и, благодаря магии И Мо, никто никогда не узнает о том, что здесь произойдет. Поэтому Шэнь Цинсюань просто отбросил догмы и этику и отдался этому безумию.

Тем более, что это сумасшествие захватило его не сегодня и не вчера. Он точно знал, что стал одержим после купания в горячем источнике.