Онлайн чтение книги Зеленое тысячелетие
XVIII

Гостиная Экли была захламлена так же жутко, как и тогда, I) прошлый раз. Вдобавок в разных местах валялось много грязной посуды. Судя по остаткам еды и питья, с минувшей ночи здесь не единожды трапезничали, не считая легких перекусов.

Подвязанная шнуром черная бархатная портьера в дальнем углу комнаты обнажила алтарь, приготовленный Сашевереллом для Счастливчика в комнате, где сто лет назад была столовая. Алтарь состоял из столика в виде коробки (или наоборот), придвинутого к дальней стене и покрытого красновато-коричневым бархатом, стелившимся изящными складками по полу. Над ним к стене был прикреплен древний анк — священный крест египтян, он же — крест жизни. На верху креста — петля, символ размножения и жизни. На низеньких столиках по обе стороны алтаря стояли большие незажженные свечи и статуэтки египетских богов: царственной Изиды, Озириса с кнутом, Анубиса с шакальей мордой и самой Баста с кошачьей головой, А еще там находилось все то же множество котов, хотя теперь они не были столь миролюбивы, как при Счастливчике. Животные бродили по комнате с угрожающе прижатыми ушами и встопорщенной шерстью; они отовсюду предательски нападали друг на друга; они шипели и подпрыгивали, едва встретив друг друга на пути. Те, что жадно поедали остатки пищи с тарелок, то и дело вскидывали головы и издавали предупреждающие звуки. Единственный спящий кот без зазрения совести свернулся калачиком на алтаре Счастливчика.

Столик с серебряной инкрустацией в виде магической фигуры был установлен в центре комнаты. На нем стояли стаканы и бутылка бренди. Рядом сидела Юнона Джоунс, все еще в своем нелепом платье. Оторванные рукава свисали с ее мощных рук, а соломенная шляпка с цветами гордо восседала на коротко стриженых светлых волосах. Ее взгляд был угрюм и насторожен.

Через стол от нее, подавшись вперед, расположились Дион да Сильва и Мортон Опперли. Когда Сашеверелл с победным видом ввел Фила и Диту в комнату, оба встали.

— Наш военный совет, вернее, совет мускулистого мира, в сборе! — провозгласил хозяин дома.

Опперли вежливо улыбнулся, чувствуя себя совершенно спокойно в этой дикой, удивительной неуютной обстановке. Вероятно, его жадный до любых новых фактов ум получал массу удовольствия даже среди небрежной запущенности местной богемы.

Дион да Сильва, едва завидев Диту, поставил стакан с виски на стол и быстро протараторил несколько слов на непонятном всем языке, затем осекся и произнес:

— Хелло, родная! Рад видеть. Алло, алло, алло.

Потом бросился к ней и крепко, с жадностью, показавшейся Филу не вполне братской, обнял. Она тоже вела себя отнюдь не как сестра. Но вот, вздохнув, легонько оттолкнула его.

— Хватит. Я тоже рада, дурачок. Пора бы уже появиться Дион нахмурился, но его хватило только на то, чтобы схватить стакан с виски.

— Знаешь, что я делаю? — возбужденно спросил он.

— Да, напиваешься, — ответила сестра и прошептала Филу на ухо: — Тебе известно, что означает слово «Дион»? Хорошее вино. Отлично имя подобрано, да?

— Не напиваюсь, — с достоинством возразил брат. Потом опять вспылил и выпалил: — Мы ищем киску!

Послышался смешок, который Фил сразу же узнал. Посмотрев по сторонам, он увидел Мери Экли, сидевшую в алькове в окружении полочек с восковыми куклами. Склонившись над большой лупой, она была погружена в шитье одежды для новой фигурки. Длинноволосая ведьмовская женушка Сашеверелла нарядилась в вечернее платье, почти полностью открывавшее грудь. Жесткие волосы украшал большой зеленый бант.

— Какой мужчина! Меня словно на кусочки разрывает, когда он что-то говорит, — прокудахтала она, не отрываясь от работы. — Он такой миленький. С сюрпризами. Как-нибудь покажу.

Дита подавила взрыв смеха и прошептала Филу:

— Помнишь, я говорила: две ноги, молочные железы?

Фил кивнул, хотя, по его мнению, интерес Диона к Мери не шел ни в какое сравнение с голодным обожанием Доры Паннес. Сатир (Фила даже покоробило от того, насколько легко ему на ум пришло это слово) просто не терял боевой формы.

Сашеверелл совершенно проигнорировал игривый диалог. Его загорелое лицо лучилось едва сдерживаемым восхищением.

— Эта молодая дама — Дита да Сильва, сестра Диона, — сказал он, обращаясь к Опперли и Юноне. Затем повернулся к Филу: — Думаю, вы удивлены появлением здесь доктора Опперли и сеньора да Сильвы. Так вот, я привел их с собой, потому что они искренне заинтересовались им , и здесь, в своем кругу, полагаю, у нас появилась отличная возможность спасти его из рук врагов.

— Что значит «его»? — спросила Фила Дита. — Он имеет и виду киску?

Фил кивнул.

— Я имею в виду Зеленого, — с легким упреком подтвердил Сашеверелл. — Я имею в виду Обретенную Баста, Носителя Любви и Согласия.

Дите до всего этого не было дела. Она приблизилась к Филу и шепнула:

— Он говорит «Опли». Опли — тот милый худой человек с добрым лицом? Познакомь нас, пожалуйста.

Сашеверелл уже было настроился на речь и бросил на Фила укоризненный взгляд, когда тот представлял друг другу Диту и физика. Фила удивило, что доктор Опперли, галантно поцеловав Дите руку, уже не выпускал ее из своих рук. Он вел себя отнюдь не как великий ученый в возрасте восьмидесяти с лишним лет. Да и Дита излучала гораздо больше обаяния, чем обычно, общаясь с Филом. Во всяком случае, гак ему показалось. Теперь, когда они стояли рядом и шептали друг другу милые и, по всей вероятности, возвышенные безделицы, в нем проснулось ревнивое желание крикнуть Опперли: «Вы только посмотрите на ее настоящие ноги», но что-то подсказывало: доктора бы совсем не шокировали настоящие ноги Диты, как, впрочем, и все остальные. Правда, Фил заметил некоторое удивление, появившееся на лице Опперли, когда тот взял Диту за руку, однако удивление ученого сменилось не отвращением, а искренним интересом. Его голос вдруг обрел ясность, звонкость и романтичность:

— Я счастлив видеть вас, мисс да Сильва.

С самодовольной улыбкой Дита повернулась к окружающим.

— Опли и мне нужно многое обсудить, — объявила она. — Извините, пожалуйста. Дион и вы ищете киску, не я.

И, взявшись под руки, эта странная пара выплыла из столовой, не прекращая счастливо улыбаться и оживленно болтать.

Сашеверелл проводил их критическим взглядом:

— Кажется, они не вполне осознают важность происходящего, поэтому мы сами продолжим составление планов по спасению Зеленого. Мистер Гиш, каков будет ваш вклад?

В нескольких фразах Фил обрисовал, как он обнаружил Счастливчика в «Развлечениях Инкорпорейтед», вновь потерял его и опять-таки обрел в Фонде Хамберфорда, буквально за несколько минут до того, как кота захватила Дора Паннес.

Едва Фил закончил, в разговор включилась Мери. Она оставила шитье и принялась наряжать довольно толстую куклу, в которой Фил признал Мо Бримстайна. Он заметил, что женщина надевает на куклу даже нижнее белье и с помощью крохотного пинцета засовывает в ее карманы микроскопически мелкие предметы.

— Вы не выяснили, мистер Гиш, зачем старичок Ромадка похитил трех наших котов?

Фил, по возможности лаконично, объяснил, что случилось с животным.

Не поворачиваясь, Мери достала из-за плеча куклу, оказавшуюся копией доктора Ромадки, устремила на нее свой ведьмовский взор.

— Медленно, медленно капает на лоб кислота, — нараспев заговорила она с таким чувством, что у Фила мороз пошел по коже. — Надеюсь, пройдут дни, и она попадет тебе в глаз. Это первая и самая легкая из твоих мук. — Она взяла в руки куклу, которую недавно одевала, и сообщила ей: — К тебе это тоже относится. А вот когда кислота попадет тебе в один глаз, мы распространим ее по всему телу. Сначала…

Внезапная схватка между котами помешала Филу дослушать, насколько далеко может зайти воображение Мери. Сашеверелл разогнал пятерых воющих бойцов несколькими безболезненными, но точными пинками. Затем он подтянул свои бирюзовые штаны и произнес, сурово глядя на жену

— Надеюсь, теперь мы можем позабыть о ненависти и других темных вибрациях и приняться за дело. Ситуация, мистер Гиш, такова. Сегодня днем Юнона подслушала, как ее муж говорил Куки, где прячутся Биллиг и мистер Бримстайн…

— Только Мо Бримстайн, — мрачно поправила Юнона.

— Что является одним и тем же, — продолжал Сашеверелл. — Теперь, когда Джеки и Куки не представляют никакой опасности и спокойно спят наверху…

— Да, — опять встряла Юнона, — но так долго продолжаться не будет.

— Даже после того, как ты им кое-что подлила в виски? — тоненько усмехнувшись, спросил Сашеверелл.

— Слушай, у этих парней столько всякого было налито в писки, что вам, умникам, и не снилось, и в ваших книжках такого не напишут. Они крепкие парни, хоть и мерзавцы.

— Допустим, даже если они проснутся, я уверен, ты с ними справишься. Такова ситуация, мистер Гиш, и вся проблема в том, что мисс Джоунс не хочет сказать нам, где находится мистер Бримстайн. Она начала было, но вдруг умолкла. Мы унижались перед ней, умоляли, мы ей столько наобещали! Я изо всех сил пытался объяснить, как космически важно должным образом славить и служить Зеленому, чтобы он смог изменить мир. Синьор да Сильва льстил и угождал ей, а доктор Опперли пообещал всяческую поддержку и дружбу. Но она молчит, и все.

— Конечно, я не собираюсь откровенничать с шизиками вроде вас, — гневно произнесла женщина-борец. — Если бы вы не начали так суетиться, я бы сразу все выложила. Но я не из тех, кому нравится, чтобы им льстили и все такое…

— Извините, пожалуйста, — вмешался Дон. — Мы не льстили, а говорили правду. Очень нравитесь вы, Юнона Джоунс. Большая, сильная женщина.

— И еще мне не нравятся ваши ненормальные разговоры. — Игнорируя да Сильву, Юнона по-прежнему обращалась к Сашевереллу. — Все ваши придурочные аргументы только вынуждали меня молчать. — Она отпила из стакана и повернулась к Филу, уперевшись локтями в мощные колени. — А вот ты — совсем иное дело, — сказала она. — У тебя жуткое представление о еде, но во всем остальном ты — вполне нормальный человек. Да, еще нужно признать, что ты храбрый парнишка — так резко пошел на Бримстайна. Да и позже я про тебя кое-что услышала. Но главное, что этот дурацкий кот — твой, по крайней мере, ты его искал, когда мы встретились впервые. Не думаю, что у тебя какие-то глупые идеи на его счет, хотя, не спорю, сначала мне именно так и показалось. Правильно, Фил? Или ты тоже планируешь совершить с этим котом что-то космическое?

— Я просто хочу его найти, — честно признался Фил.

— Это меняет дело. Это твой кот, и ты имеешь право знать, где он, даже если тебя прибьют, пока ты будешь его искать, а я влезу по уши в дерьмо из-за того, что тебе сообщила. Ты хочешь, чтобы я сказала тебе наедине или прямо здесь, перед всеми этими дурачками?

— Спасибо, Юнона, — тихо ответил Фил. — Скажи это прямо здесь.

Юнона открыла было рот, но у нее только вырвалось:

— О, Боже!

Фил обернулся. В дверь входили Джек и Куки.

— Отличная женушка из тебя получилась, — не скрывал сарказма Джек, направляясь к ней. Его руки были засунуты глубоко в карманы. — На секунду отвернешься, и ты тут же выкидываешь какой-нибудь номер.

Под его глазами темнели круги, подбородок зарос щетиной. Весь вид одетого в черный свитер коротышки-борца излучал обиду и оскорбление отвергнутого всеми человека. А вот у Куки, несомненной копии своего хозяина-героя, лицо отражало обиду готового расплакаться ребенка.

— Да еще и подличаешь, — прибавил Джек. — Шпионишь за мной.

— Интриганка, — поддакнул Куки.

— Интриганка? — Юнона с такой силой стукнула по столику с серебряной инкрустацией, что тот подпрыгнул, и ей пришлось ловить свой стакан и бутылку. — Это вы, две вонючки, такие интриганы, что уже ни в какие другие игры играть не можете!

— К тому же мне не нравится твоя компания, — продолжил Джек. — Этот бе эм чудак сам по себе уже никуда не годится. — Он едва удостоил Фила взглядом и переключился на да Сильву: — Но где ты откопала этого липучего дурака? Он же даже по-английски толком не говорит.

— Этого наглого жиголо, — злобно добавил Куки. Дион, до этого момента не проявлявший особого интереса к пришедшим, поставил стакан и нахмурился.

— Ты не нравишься, — обратился он к Джеку. — Хочу лягнуть тебя в лицо, растоптать!

Фил испуганно моргнул, представив сказанное во всем богатстве и великолепии деталей.

— Ты знаешь, с кем говоришь? — напирал на Диона Куки.

— Не ссорьтесь, мальчики, — отозвалась из алькова мери, — по крайней мере, пока я не закончу эту хитрую часть. — Под лупой она накладывала завершающие мазки на лицо Мо Бримстайна. — А уж потом, думаю, обязательно мне захочется посмотреть, как ты лягаешься, Дион.

— Не волнуйтесь, — печально сказал Джек. — Я не собираюсь вступать в драку, даже если мне ее навяжут. Меня слишком беспокоит судьба моей невинной, безголовой, необразованной жены.

— Необразованной? — взорвалась та. — После того, как я прожила с тобой все эти годы? У тебя в голове столько всяких гнилых идей, что ты сам сойдешь за университет. Но я его закончила. А теперь заткнись, потому что я должна сообщить Филу, где ему найти Мо Бримстайна, а может, и Биллига с котом.

Джек вихрем набросился на нее:

— Юна, ты не понимаешь, что говоришь, что делаешь. Поднимись на секундочку на второй этаж, и я тебе все объясню.

— Поднимись на второй этаж! — издевательски передразнила его Юнона. — Это ты расскажешь неопытным провинциальным девчонкам, пытающимся пробиться в ваш борцовский рэкет. Ну, а теперь, слушай сюда, Фил. Мо Бримстайн…

— Юна, — рявкнул Джек. — Не хотелось говорить на публике, но теперь скажу: за этим делом тебе и мне светит миллион долларов, если Биллигу удастся выбраться из переделки. Что вполне возможно, пока у него есть зеленый кот, которого он может продать правительству. И послушай еще, Юна. Биллиг потерял всю охрану, власть и все на свете и сейчас зависит от Бримстайна, меня и Куки.

Юнона сердито уставилась на него. На несколько секунд в столовой воцарилась тишина. Но вот Сашеверелл деликатно откашлялся.

— Джек, — неторопливо начал он, — я убежден, что ты глубоко уважаешь духовные ценности. Случается, твоя аура мигает и тускнеет, но в конце концов она всегда разгорается ярким и чистым светом. Вчера ты отказался от десяти тысяч долларов, которые давал тебе Мо Бримстайн, только для того, чтобы мы смогли воистину славить его и помочь изменить мир. Теперь, если ты действительно этого хочешь…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо огрызнулся Джек, — но на этот раз деньги в самом деле большие.

Сашеверелл поднял глаза, как бы мысленно объясняя некоему божеству, насколько порочен мир.

— Какое-то время мне льстила твоя и Мери болтовня, — продолжал Джек. — Мне нравился ваш стиль, и я поддался на некоторые ваши идеи, подыгрывал насчет этих десяти тысяч долларов, хотя не могу поручиться, что я не выкрал бы у вас зеленого кота, когда бы вы вдоволь наигрались с ним, и не продал бы его Бримстайну. А теперь подбери ауру с ушей и запомни: на этот раз это действительно большие деньги.

Сашеверелл произнес:

— Мери, напомни мне завтра утром, чтобы я сжег наши черные свитера.

По выражению лица Юноны Фил понял, что наконец Джек сделал то, что доставляет ей радость. Но это произошло слишком поздно. В ее словах, обращенных к мужу, было больше горечи, чем удовлетворения.

— Еще минуту назад этот миллион был предназначен для тебя либо для тебя и Куки. К тому же Биллигу на этот раз не выбраться из переделки. Даже если и выберется, он из тех, кто потом убивает своих спасателей. И даже если миллион достанется тебе, я ничего не возьму. Пожалуйста, не воображай, что я от чего-то разомлела, хотя бы от того же зеленого кота. Просто я от тебя, Джек, больше ничего не приму — ничего никогда. — И, повернувшись к Филу, почти на одном дыхании она произнесла: — Бримстайн стоит за стойкой в баре «Глаза-на-лоб» в развлекательном парке «Все Радости Жизни». Я отведу тебя туда.

В этот миг, когда все смотрели на Юнону, спокойно-презрительный голос проговорил:

— А мы пойдем с вами.

Все одновременно повернули головы. Перед алтарем Счастливчика, гордо и независимо, стоял Карстерс. Слева от него был Ллевелин, на непроницаемо-черном лице которого выделялись только глаза. Справа в свободной позе высился Бак. Он зевал, но глаза зорко следили за всеми. Филу подумалось, что головорезы-умники напоминают дула пистолетов, которые они профессионально сжимали в руках. Слегка в стороне позади Бака замерла Митци Ромадка.

Карстерс негромко продолжил:

— Мы кое-что разузнали про зеленого кота. Нам показалось, что будет лучше, если мы сами загоним его дядюшке Сэму. А вы, ребята, поможете нам его найти. Кстати, ты, клоун, — обратился он к Филу, — спроси-ка у подружки, кто привел нас сюда. А, Митци?

Но та молчала. Фил подумал, что она выглядит слишком бледной и несчастной и излишне упрямо поджимает губы, празднуя свою страшную месть.

— Да, — продолжил Карстерс, — это она не так давно приползла к нам и попросила похитить тебя или сделать хоть что-нибудь. Можешь себе представить, клоун, твоя подружка настолько глупа, что решила, будто, увидев ее, мы обрадуемся и даже чем-то поможем. И это после того, как ее выгнали из банды, а она заложила нас Биллигу! Девичьи иллюзии умирают с трудом. Ну, а в результате — она помогла нам. После небольшого внушения она рассказала все, что знает о зеленом коте и о вас, ребятки, и еще дала пару адресов — и этот тоже.

Только теперь Фил заметил, что Митци взволнована и пытается что-то сказать, но не может. Он сообразил, что рот девушки заклеили чем-то прозрачным. Бак в это время вывернул ей запястье.

Картерс закончил свою речь словами:

— Больше говорить нечего. Ты, ты и ты, — он поочередно указал дулом на Джека, Куки и Сашеверелла, — остаетесь здесь с моим другом Ллевелином. Дорогая подружка Митци тоже остается здесь — на тот случай, если у тебя, клоун, возникнут дурацкие идеи. Все остальные идут со мной и Баком в обалденный поход во «Все Радости Жизни». По словам Митци, у каждого из вас есть свой плюс для поимки кота. Транспорт ожидает возле дома.

Пожав плечами, угрюмо встала Юнона. Дион почему-то совсем сник. Филу подумалось, удалось ли Дите и Опперли уйти от головорезов-умников.

Мери Экли взяла кукол, бросила их в большую сумку, подхватила жакетик-болеро и спокойно объявила:

— Ну, я готова.

РАДОСТИ ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ!

300 МЕТРОВ СВОБОДНОГО ПАДЕНИЯ!

ПОЦЕЛУИ И ОБЪЯТИЯ В ЗАПИСИ!

ОБНИМИ ЛЮБИМУЮ ЗВЕЗДУ!

ЭТО ПРИЯТНЕЕ НАРУЧНОГО РАДИО!

ОБЛЕГЧИ ДУШУ ЗА ДЕСЯТЬ МИНУТ!

ВОСКРЕСИ СВОЕ ДЕТСТВО!

ТЫ ПОЧУВСТВУЕШЬ СВЕРХРЕАКТИВНЫЙ ПРИЛИВ ЭНЕРГИИ!

ПРОВЕРЬ СВОИ СИЛЫ НА МОЛОТЕ!

УБЕЙ МАРСИАНИНА!

ПОТРАТЬ ДЕНЬГИ НА КЛАССНЫХ ДЕВОЧЕК!

ФЛУОРЕСЦЕНТНЫЕ ТАТУИРОВКИ!

Это были лишь немногие из сверкающих и светящихся рекламных щитов, что бросились Филу в глаза, пока он шел по упругой, затянутой резиновым покрытием и замусоренной пластиковыми бутылками дорожке развлекательного парка «Все Радости Жизни».

То, что правительство обрушило всю силу своего гнева на «Развлечения Инкорпорейтед», привело к определенным и вполне заметным изменениям во «Всех Радостях», по крайней мере, как показалось Филу, со времени его последнего посещения. Музыкальные бурлески были заперты на амбарные замки, рубероидные фигуры, за четверть доллара экстатически танцевавшие шимми, тоже исчезли. А у обслуживавших посетителей девушек платья прикрывали грудь на пару сантиметров больше, чем обычно. Нигде не было видно парней с бегающими глазками, предлагавших группкам посетителей услуги робота-крупье или вербовавших клиентов для разного рода сомнительных развлечений. На фасаде павильона кто-то нарисовал плакат с текстом: «Женщина с Четырьмя Молочными Железами!» Фил заметил, как Дион задумчиво разглядывает это уродство.

В парке царило замешательство, и не только потому, что толпа поредела. Зазывалы выкликали свои лозунги слишком резкими голосами и быстро умолкали. Клиенты, неуверенно потоптавшись на порогах кабаков, с мрачным видом двигались по дорожке дальше. Перезрелые, но еще довольно красивые девушки, готовые в любой момент увернуться от резиновых булыжников либо сбросить юбку и ночную рубашку, если метеорит попадет в цель, имитирующую планету, несколько истерически демонстрировали прохожим свои прелести. С горки для свободного падения доносились восклицания участников «космического заезда». Их голоса не были, как обычно, испуганно-довольными — скорее, они напоминали стон.

Возможно, крах «Развлечений Инкорпорейтед» привел к тому, что те, кто исступленно потакал своим желаниям, и те, кто делал на этом деньги, призадумались: а что же дальше? Возможно, угрюмые апокалиптические речи Президента Барнса в конце концов произвели необходимое впечатление и заставили людей задаться вопросом: что же они получали в результате так называемых «радостей жизни», особенно тех, которые широко рекламировались? Возможно, распоряжение правительства, в тот момент пролаянное городскими новостеговорителями, об истреблении всех котов превратило людей в отпетых домоседов?

А может, смятение в парке просто явилось частью общего чувства, охватившего Америку, чувства, которое зрело в подсознании и только недавно обрело форму мысли нечто неподвластное даже правительству, неслышно и невидимо кралось за спиной каждого, и неизвестно — к добру это или к худу?

Но уж для Фила, конечно, кравшееся за спиной «нечто» имело вполне конкретное выражение лиц Карстерса и Бака, которые как раз подгоняли своих упиравшихся попутчиков сквозь зрачок одного из сюрреалистических «глаз», служивших входом в бар «Глаза-на-лоб».

Сейчас в этой аляповато разукрашенной забегаловке посетителей было еще меньше, чем в самом парке. Их буквально уговаривали попробовать знаменитые коктейли «Тан-Г» и «Глушилка». Невероятно, но обслуживающие публику девушки, известные своей неутолимой жаждой, отсутствовали.

Сидевшие у стойки два парня как раз получили от бармена, того, что пониже, содовую. Юнона, Фил, Мери и Дион быстро взобрались на пневмотабуреты возле второго бармена. Карстерс и Бак вплотную остановились за их спинами.

Фил невероятно удивился, увидев перед собой… Мо Бримстайна, правда, абсолютно рыжего, вплоть до отросшей щетины К тому же глаза, обычно прятавшиеся за темными стеклами очков, оказались совсем маленькими, как у свиньи. И хотя скрывавшийся от ФБЛ беглец, должно быть, узнал почти всех вошедших, виду он не подал. По крайней мере, Фил ничего такого не заметил. Мо бесстрастно смотрел на всю компанию, вытирая несвежим полотенцем и без того безукоризненно чистую стойку. Да и бар выглядел, как если бы все происходило пятьдесят, а может, сто лет назад. Роботы не присматривали за девушками. Теперь они даже не могли служить вышибалами.

— Чего изволите? — поинтересовался рыжий верзила. Фил почувствовал, как пистолет Карстера впился ему в межреберье. Он облизнул губы и прохрипел:

— Мистер Бримстайн, мне нужен зеленый кот. Бармен наморщил лоб:

— Вы имеете в виду мятный крем-ликер, «Шартрез» или «Зеленое пламя»?

— Я имею в виду живого зеленого кота, — уточнил Фил.

— Мы спиртным не обслуживаем, — спокойно сказал Бримстайн. — Ваш друг, господа, немного перебрал. Итак, чего бы вы хотели?

Мери Экли раскрыла сумку и выложила на стойку фигурку Мо Бримстайна. Она задумчиво посмотрела на нее, затем подчеркнуто жеманно сняла с куклы крохотные очки. Глазки тоже оказались маленькими. Мери улыбнулась и вновь надела на куклу очки. Затем, порывшись в сумке, выудила оттуда шляпную булавку, ножницы, небольшой ножик, миниатюрные клещи, коробочку сухого топлива, утюжок с покрытой изоляцией ручкой и черную бутылку с белым налетом. Все это она аккуратно разложила в ряд.

— Мадам, это не туалетная комната, — заметил Бримстайн. — Пожалуйста, ваш заказ.

Фила изумила выдержка великана. И тут внезапно его охватил ужас, который, как он догадался, не имел ничего общего с пистолетом позади и вряд ли мог быть вызван детскими приспособлениями для черной магии Мери Экли.

Фил заметил, что подобное ощущение объяло и Мо Бримстайна, потому что тот выронил полотенце и стал пятиться к заставленным бутылками полкам.

Мери Экли произнесла:

— Мистер Бримстайн, вы похитили Зеленого, которого мой муж чтит, как Баста. Вы будете страдать, пока не вернете его. — Ее срывающийся вначале голос вскоре перешел в холодное и жестокое ровное бормотание. — Жаль, я не захватила рогатку и железную деву, но и того, что у меня есть, будет достаточно. — Она подожгла сухое топливо и поднесла к нему утюжок.

Фил услышал, как Юнона задержала дыхание, а Карстерс позади него выдохнул со странным хрипом.

Кончик утюжка раскалился докрасна. Мере перевернула куклу на живот и слегка дотронулась к ней утюжком. От брюк пошел дымок.

Мо Бримстайн вскрикнул и схватился за спину. Затем он дрожащей рукой потянулся к кукле, но колдунья сомкнула пальцы поперек ее туловища, одновременно обхватив и ручки. В тот же миг руки Бримстайна замерли вдоль туловища. Мери поставила куклу на ноги. Бримстайн выпрямился. Она отодвинула от себя фигурку. Бримстайн попятился к полкам дальше. Пот каплями катил по его лбу. Вдруг Мери шлепнула куклу по щеке раскаленным утюжком. Мо Бримстайн завыл от боли и дернул головой.

— Вот так будет до тех пор, пока вы не отдадите нам Зеленого, — небрежно заметила молодая ведьма.

Фил заметил на землистой щеке рыжего бармена алое пятно.

— Очень скоро все станет намного хуже, — добавила Мери, потянувшись за бутылкой с белым налетом на стенках. Мо Бримстайн попытался было что-то произнести, но женщина плотно зажала маленький ротик куклы большим пальцем. — Через некоторое время, думаю, вам можно будет доверять значительно больше, — объяснила она.

Лицо Бримстайна налилось кровью, глаза выкатились из орбит.

И тут вдоль стойки мягко двинулась тень Фил испуганно отпрянул. Он увидел шелковисто-зеленое тельце и мудрую, симпатичную мордочку. В одну секунду юноша сообразил, что это Счастливчик вдохнул во всех них нечеловеческий ужас, так же, как и тогда, в Фонде Хамберфорда Именно Счастливчик проник в мозг Мо Бримстайна, воздвиг между ним и Мери мостик, а силой внушения заставил его испытать все то, что происходило с куклой.

А потом Фил понял, что с Мо Бримстайн больше ничего неприятного не случится и что никто ничего дурного больше не сделает, даже Ллевелин и Бак. Ужас улетучился столь же внезапно, как и появился, и из Счастливчика, словно из бутылки шотландского виски, полились дружелюбие и непреодолимо добрая воля. Фил ощутил, как она наполняет всех присутствующих. Послышались вздохи и смешки. Тонкие пальцы Мери Экли оторвались от бутылки и быстро смели все инструменты в сумку.

Счастливчик остановился возле Фила и медленно и довольно потянулся, распрямляя шею и спину. Мо Бримстайн широко улыбнулся, вокруг его свиноподобных глазок собрались мелкие морщинки. Протянув ручищу и нежно погладив шелковистую шерстку, он произнес:

— Если не возражаешь, конечно… Да, уж ты выручил дядю Мо. — Он стал почесывать Счастливчика за ухом. — Мне и вправду стыдно за все, что я тебе причинил. И сам не понимаю, как это произошло. Я действительно рад, что ты вышел из состояния шока, хотя не знаю, как это тебе удалось. — Он выпрямился и пророкотал: — Что заказываем, друзья? Все за счет заведения1

Все радостно зашумели, задвигались Счастливчику достался коктейль из молока, белка, сахарной пудры и джина По совету Фила, Мо поставил блюдце под стойку, чтобы кот смог перекусить в одиночестве

Бак заржал, словно молодой конь, и протянул Бримстайну два пистолета

— Мне, парень, лучше проверить, как эти штучки пуляют, — объяснил он, сменив свой провинциальный говорок на ковбойский жаргон

Мо взял оружие. Выстрелив из одного пистолета в лампу на потолке, он отложил их в сторону. Точно так же и Карстерс избавился от своего оружия, при этом добавив, чтобы Мо продал его и купил еще спиртного, когда в баре все кончится.

Держа в руках огромный бокал виски, Юнона через голову Фила наклонилась к Мери и заверила:

— Теперь я всегда буду верить каждому слову шизиков, особенно вашему с Сашем.

— А я всегда буду предупреждать, когда мы врем, — в свою очередь заверила ее колдунья, правда, несколько неуверенно, поскольку в это время Дион что было силы прижимался к ней.

По одному — по два в бар заходили посетители. Мо приглашал всех к стойке, предлагая присоединиться к компании. Едва подойдя, все сразу же становились дружелюбными и веселыми. Вскоре образовалась небольшая толпа, и Мо то и дело смешивал в шейкере напитки и разливал их в бокалы.

Мери вырвалась из объятий Диона, схватила куклу, изображавшую Мо Бримстайнз, и стала осыпать ее поцелуями, приговаривая:

— Ты мой дорогой, самый дорогой…

Мо на секунду приостановился, закрыл глаза и крякнул от удовольствия.

Из— под стойки появился Счастливчик, вспрыгнул на нее и с крайне гордым видом прошелся взад-вперед. Правда, его слегка пошатывало. Спустя некоторое время он соскочил на пол, и толпа расступилась. С чувством собственного достоинства пьяное животное зигзагами прошествовало к выходу

Мо перевалился через стойку, расплескав при этом несколько бокалов, и провозгласил:

— Аида гулять! Сегодня в парке все бесплатно! Странная процессия двинулась по парку «Все Радости. Жизни». Во главе ее Мо изображал Вакха, Счастливчик — леопарда. Филу же подумалось: если бы хоть кто-то узнал о Дионе всю правду…

Нимф было в избытке, потому что Мо приглашал с собой всех девушек и предлагал попытать счастья в игровых заведениях. При этом объяснял, что игры подтасованы, а призы уже розданы, по крайней мере, давно расписаны.

Пару раз владельцы заведений громко выражали свое недовольство по поводу призывного вопля Мо: «Ребята, все бесплатно!» Но с приближением Счастливчика их возражения таяли.

Процессия увеличивалась. Иногда от нее откалывались группки, чтобы бесплатно чем-нибудь полакомиться.

Мо развлекался с поистине бесподобным размахом. Словно жеребенок, он скакал по резиновым дорожкам. Для каждого у него находились и доброе словечко, и шутка, и он всегда придумывал что-то новое, превосходя самого себя. В конце концов он выпустил из зверинца тигра и двух черных пантер. Никого не пугая, те доверчиво сновали среди людей, принимая их ласки, но особенно радовались возможности потереться головой о Счастливчика.

Фил тоже развлекался. Особенно ему нравилось резвиться с хорошенькой рыженькой девушкой из шоу «Зловещая Венера». И все-таки иногда его одолевали воспоминания о позабытых опасностях и невыполненных обязательствах. В один из таких моментов Юнона, едва не свернув ему голову,

обняла его и сказала:

— У тебя проблемы, Фил? Расскажи маме Юне, и она их развеет. Ох ты, до чего мне по душе эта зеленая обезьяна'. Она лучше всех знает, как жить. Ну-ка, глянь!

И кивнула головой в сторону Карстерса и Бака, которые, обнаружив заведение со светящейся кроваво-красной вывеской «СБЕЙ СЕБЕ ОЧАРОВАТЕЛЬНУЮ ДЕВУШКУ», радостно суетились, пытаясь отобрать друг у друга огромный молот, имевший к игре какое-то отношение.

Понаблюдав за ними, Фил все понял. Игре наверняка было лет сто и заключалась она в следующем. После удара по цели индикатор на столбе взлетал вверх. Если он достигал самого верха, раздавался звон и загорались лампочки, затем громадная рука с обтянутым чем-то крюком на конце скользила вниз и с платформы, находившейся в метре над головой победителя, грубо подхватывала очаровательную девушку и бросала ему в руки, если тот был готов ее подхватить.

В последнем трудно было не усомниться, так как девушкам было не то что сорок, а и все пятьдесят. В данный момент одна из ник, цинично улыбаясь, смотрела на Карстерса и Бака, будто не веря, что их неизмеримо больше интересует молот, чем она. Счастливчик еще не повлиял на нее, ибо недавно убежал с черными пантерами в самый хвост ликующей процессии.

Оба головореза все же разрешили свои проблемы и теперь упоенно застучали молотом, но каждый раз индикатор останавливался в каком-то миллиметре от края. Толпа сочувственно вздыхала.

К этому времени уже большая часть праздно шатающейся публики собралась у заведения «Сбей девушку». Оно стратегически правильно располагалось между двумя барами, мигающими красными флуоресцентными буквами «Освобождение памяти», и подземельем под названием «Дворец Плутона», рядом с которым находилась модель Солнечной системы, в которой рывками вращались планеты

Мо Бримстайн уже освежался принесенным ему из ближайшего бара одной из сопровождающих нимф пивом. Из темноты возникли две тени, преследовавшие зеленую точку Это возвращался Счастливчик, ведя за собой других кошачьих.

Карстерс с милой улыбкой проигравшего отбросил молот в сторону. Неожиданно подскочил Дион да Сильва. Он сорвал с себя пиджак и рубашку, обнажив очень волосатые спину и грудь.

— Дион выглядит мужественно, — с пониманием прошептала Филу Мери, не спуская глаз со своего обожателя — С этими милыми ушками — он точь-в-точь старый добрый сатир.

Дион напряг свои внушительные мышцы, поднял молот и нанес по-настоящему сокрушительный удар. Прозвучал звонок, загорелась лампочка, и громадная рука начала опускаться

В это время протолкавшаяся сквозь толпу Дора Паннес, гордо вскинув голову и ни на кого не глядя, проследовала ко «Дворцу Плутона». Она направлялась к Счастливчику с запрограммированностью сомнамбулы.

Не обратив ни малейшего внимания на сбитую с платформы девушку, Дион прыгнул к лилововласой красотке, с силой прижал ее к волосатой груди и осыпал поцелуями. Фил вовремя шагнул вперед и поймал очаровательный «приз». От тяжести его колени подогнулись. Теперь девушка находилась в пределах досягаемости влияния Счастливчика и приветственно улыбалась, но Фил быстренько поставил ее на ноги, побаиваясь возможного продолжения.

Вдруг Дион издал грозный рык, оттолкнул от себя Дору, и та упала на землю. Никто не успел даже моргнуть глазом, как он схватил молот и богатырским ударом обрушил его на голову роскошной лилово-золотой блондинки.

— Я люблю такое! — кричал он. — Э-э-х!

Он продолжал трощить прекрасную голову и тело так, что оно только подпрыгивало на резиновом покрытии парка.

Фила потрясло это вдвойне, поскольку все происходило в присутствии Счастливчика Правда, зеленое существо сидело перед ним совершенно спокойно и наблюдало за всеми с. явным одобрением.

Искореженное тело Доры Паннес неуклюже, но привычно? похотливо завозилось на дорожке. Затем отвратительно веселым голосом девица запела: «Ты поддай сильнее, крошка…». Но вот ее голова, сплющенная от бесконечных ударов, раскололась. Вместо мозга оттуда появились обрывки пластика, осколки, спутанные проводочки. Ее голос достиг самой верхней, невероятно крякающей ноты и умолк.

В голове Фила обрывки мыслей сложились в единую картину. Итак, Дора Паннес — вовсе не человек, а самый совершенный манекен, созданный сотрудниками «Развлечений Инкорпорейтед», робот, управляемый сканнерами и пленками с инструкциями. Собственно, даже имя представляло собой игру слов, основанную на греческой мифологии: грубая анаграмма Пандоры, металлической девы, созданной, если Фил точно помнил объяснения доктора Ромадки, по приказу Зевса.

Когда запыхавшийся Дион отбросил молот в сторону, из толпы выбежала девушка в брюках и схватила Фила за руку. Это была Митци. Она тяжело дышала, волосы растрепались. Вслед за ней мчался Сашеверелл Экли.

— Джеку и Куки удалось пристрелить Ллевелина, — выдохнула она. — Они пытались укокошить и нас, но мы удрали, а они побежали предупредить Биллига.

Повернув голову, Фил понял, что им это удалось. В мрачном проеме «Дворца Плутона» стоял сам мистер Биллиг. Его окружало с полдесятка роботов-торговцев. Из их блестящих шлемов торчали ружейные дула. На груди Биллига висел ортос.

— Всего одна глупость, и все будут уничтожены, — выкрикнул он, держа оружие наизготовку. — Дора, оглуши кота и принеси его сюда.

Толпа расступилась, образовав проход Взгляду Биллига предстали останки подруги. Рядом с безмятежным видом сидел Счастливчик. Фил увидел на лице Биллига, ощутившего исходившую от Счастливчика золотую волну мира, ужас.

Подхватив ортос, он выстрелил. Голубой луч вспенил резиновое покрытие в трех-четырех метрах от Счастливчика, не нанеся, однако, никакого ущерба. Но когда ослепление от вспышки прошло, Фил увидел, что пламя обратного действия попало в цель: Биллиг пошатнулся и упал с продырявленной головой.

А потом, словно дождавшись этого момента, из-за занавесок бара «Освобождение памяти» возник невысокого роста толстенький человек. Хотя на нем был какой-то полупротивогаз, Фил узнал доктора Ромадку. Тот навел оглушающий пистолет, и Счастливчик упал замертво. Удивительный покой ночи в мгновение ока сменился нарастающим ужасом. Филу показалось, что ужас обрел осязаемую форму вибрации, а точнее — рева.

Ромадка опрометью бросился к телу Счастливчика. Стоявшая рядом с Филом Мери Экли вырвала из записной книжки листик и взмахнула им в воздухе.

— Антон! — угрожающе крикнула она, и когда психоаналитик оглянулся, бросила себе под ноги его кукольное изображение. Голова куклы ударилась о ее каблук.

Ромадка споткнулся и рухнул лицом вниз.

Затем Фил понял, что рев исходит от десятка патрульных машин, со всех сторон съезжавшихся к месту происшествия и тормозивших так близко к толпе, что слышались вопли пострадавших. Из машин посыпались люди в форме и штатском, они выкрикивали команды и вскоре с помощью пинков навели в толпе какой-то порядок. Выскочивший из ближайшей машины с пистолетом в руке человек оказался Дейвом Грили.

Какое— то время Фил мрачно размышлял: не является ли парк местом встречи Биллига с правительством для завершения сделки с котом, о чем можно было договориться заранее?

Из— за спин сотрудников ФБЛ появился Мортон Опперли, осматривающий все вокруг с большим интересом.

Фил пришел к выводу, что в этом мире никому нельзя доверять, даже старым ученым с благородной наружностью, которые, дабы завоевать доверие, притворяются великими либералами и выбалтывают государственные сверхсекреты.

Он протянул руки, чтобы на него надели наручники…