Онлайн чтение книги Земля вызывает майора Тома Calling Major Tom
9. #ВызываюмайораТома

Через два дня после трагической смерти Теренса Брэдли, командира авиакрыла в прошлом, у всех на устах было имя Томаса Мейджора. Директор Бауман думал о том, насколько проще была бы жизнь, если бы все вышло наоборот: если бы это Томас Мейджор скончался от внезапной остановки сердца из-за невыявленной врожденной патологии (и Бауман сурово требовал бы ответа от начальника медицинской службы – человека с квадратной челюстью и фашистской выправкой учителя физкультуры, сидевшего в этот момент рядом с ним за овальным столом в зале совещаний, – почему врожденное заболевание сердца оказалось не обнаружено), а Теренса Брэдли чествовали бы как первого человека, отправляющегося на Марс.

Дождь барабанит в окна, а директор Бауман сидит во главе стола в ЗДЭСТУПе. На самом деле эта комната обычно носит более прозаическое название «Зал совещаний А» и выглядит примерно так же, как и все другие залы совещаний: синяя ковровая плитка, белый подвесной потолок с непременным следом подтека, широкие окна с открывающимся видом на парковки, круговые перекрестки и газоны вдоль дорог. Однако это не обычный зал совещаний, потому что директор Бауман некоторое время назад решил превратить его в комнату заседаний по особым случаям и придумал для него название ЗДЭСТУП, что означает «Зал для экстренных совещаний только уполномоченных представителей». Сокращение, правда, получилось весьма неуклюжее, и после того как Бауман разослал всем по электронной почте письма с распоряжением явиться в этот день на специальное заседание в ЗДЭСТУП, ему пришлось отвечать на телефонные звонки и объяснять каждому, что такое ЗДЭСТУП. Впрочем, директор Бауман уверен, что сотрудники привыкнут к этому названию, а оно, несомненно, придает особый вес – и да, надо признать, некий таинственный шарм в духе Джеймса Бонда – всему их проекту. А сейчас Бауман сидит и смотрит поочередно на всех руководителей отделов БриСпА, всех этих людей, находящихся под его началом и ответственных за работу Британского космического агентства. Все эти головы, по отдельности или вместе, должны найти решение, которое поможет вытащить БриСпА – и самого директора Бауман – из той задницы, где они оказались.

– Что ж, давайте проведем быструю перекличку. Это поможет нам освоиться с новыми названиями ваших должностей, которые я представил вам в прошлом месяце.

Клаудия из пиар-отдела с обреченным видом закатывает глаза.

– Инспектор по рекрутингу персонала?

Некогда просто начальник кадровой службы, маленькая полная женщина со стальным взглядом молча кивает.

– Руководитель мультиплатформенного обеспечения безопасности?

Некогда просто начальник службы безопасности, коротко стриженный здоровяк смотрит на Баумана.

– Служба обеспечения спутниковой связи?

Бородатый мужчина, охотно оставшийся бы просто Ай-Ти-специалистом, машет рукой.

– Руководитель проекта «Покорение Марса?

Все хихикают, а кудрявая женщина, двадцать пять лет упорно трудившаяся ради того, чтобы быть на переднем рубеже британских исследований космоса, хмурится, слыша это наименование, отдающее дешевой комедией.

Бауман поднимает глаза. «И наконец…».

Клаудия вскидывает руку:

– Руководитель пиар-отдела. Я не могу даже запомнить тот безумный набор слов, которым вы обозвали мою должность, но не будем об этом. Я руководитель пиар-отдела. И я здесь.

– Итак, – произносит Бауман с максимальным энтузиазмом, на какой он только способен. – Мы плывем вверх по реке дерьма, но весла еще не изобретены. Какие будут идеи?

Начальник Ай-Ти-отдела нерешительно поднимает руку. Его отдел размещается в цокольном этаже и, как кажется, представляет собой сборище заросших волосами мужчин, постоянно носящих крошки от сэндвичей и пирогов в своих бородах (и никто, кроме директора Баумана, не называет их Службой обеспечения спутниковой связи).

Бауман кивает:

– Да. Вы.

– Строго говоря, разве мы могли бы плыть вверх по реке, если бы у нас не было весла? Скорее мы плыли бы вниз по течению.

– Исчезните, – говорит Бауман.

Мужчина продолжает сидеть на своем месте, с недоумением озираясь. Бауман вздыхает:

– Ладно, впрочем, оставайтесь, только помалкивайте. У кого-нибудь есть какие-либо конструктивные предложения по решению проблемы с Томасом Мейджором?

Руководитель мультиплатформенного обеспечения безопасности проводит рукой по своей коротко стриженной голове и поднимает бровь. У него поросячьи глазки и внушительное прошлое в правоохранительных органах и армии. Его зовут Крэйг. Бауман не уверен, имя это или фамилия, но именно так все его называют. Бауман предоставляет ему слово, и Крэйг, внимательно посмотрев каждому из присутствующих в глаза, произносит:

– Несчастный случай. Может произойти.

Бауман округляет глаза.

– Вы предлагаете, чтобы мы… что? Убрали с дороги Томаса Мейджора? – он неистово машет молодому человеку, ведущему протокол заседания. – Ради бога, не записывайте этого.

Поросячьи глазки прищуриваются.

– Нет, я сказал «несчастный случай».

Бауман щиплет себя за нос большим и указательным пальцем.

– Клаудия. Уж вы-то можете высказать какое-то разумное предложение.

– Безусловно, – говорит Клаудия, откидывая волосы и проводя пальцами по своему айпаду.

– Слава богу, – восклицает Бауман. – И что вы предлагаете?

Клаудия улыбается.

– Мы его выпроводим.

Бауман широко открывает один глаз.

– Мы уволим Томаса Мейджора? Мы можем это сделать? Но на каком основании?

– Нет. Мы не уволим его. Мы его выпроводим. На Марс.

Бауман принимается перебирать бумаги, лежащие перед ним на столе, – не для того, чтобы навести в них порядок, а чтобы просто занять свои руки, жаждущие протянуться к чьей-нибудь ближайшей шее и сдавить ее изо всех сил.

– Прошу прощения, – говорит он как можно бодрее, – но на минуту мне показалось, что вы предлагаете, чтобы Томас Мейджор… – обычный технический сотрудник-химик, который, воспользовавшись моментом, решил нацепить на себя скафандр умершего астронавта и предстать перед мировой прессой под видом первого человека, отправляющегося на Марс, – чтобы он действительно стал первым человеком, полетевшим на Марс.

– Именно так. – Клаудия указывает пальцем с безупречным маникюром на пустой экран за спиной Баумана. – Вы не возражаете?..

Он машет рукой в знак согласия, и Клаудия, подключив свой айпад к экрану через беспроводное соединение, делает знак, чтобы погасили свет. Ее пальцы производят быстрые манипуляции с гаджетом, и ее ногти при этом стучат по сенсорному экрану, словно насекомые, отбивающие чечетку. Первое, что появляется на экране, – это видеорепортаж «Би-би-си» о пресс-конференции. Бауман издает тяжелый вздох, когда Клаудия делает звук громче и он слышит свой собственный голос:

– А теперь с огромным удовольствием представляю вам человека, которому предстоит первым ступить на Марс…

Затем камера скользит вправо, вспышки стихают и на экране появляется Томас Мейджор, который кажется слегка шокированным, но потом робко машет рукой и произносит свое имя.

Перед камерой вновь предстает Хув Эдвардс в студии, и вид у него почти впечатленный.

– И вот пожалуйста… первым человеком на Марсе станет британец… англичанин, конечно же… По имени Томас Мейджор. Журналисты уже окрестили его майором Томом… Он был представлен прессе в тот самый день, когда пришло известие о смерти Дэвида Боуи. – Эдвардс критически смотрит на листок бумаги, словно оценивая, верить ли тому, что там написано. – И все это, по заявлению Британского космического агентства, является чистым совпадением…

Затем Клаудия сворачивает видео и принимается демонстрировать подборку первых полос газет. Большинство из них представляют собой вариации на более чем очевидную тему.

И, конечно же, вполне предсказуемые отклонения.

– Хештег #ВызываюмайораТома до сих пор в топе в Великобритании, – говорит Клаудия и, покопавшись в своем телефоне, показывает экран всем сидящим за столом в подтверждение своих слов. – Нас обсуждает весь «Фейсбук». Упоминания БриСпА в соцсетях просто зашкаливают, и на каждом новостном сайте есть фото с нашей пресс-конференции на главной странице. Нам звонят представители СМИ со всего мира с просьбами об интервью.

– Так, значит, теперь британскую космическую политику будет определять горстка постов в «Фейсбуке» и «Твиттере»? – произносит Бауман.

Клаудия снова проводит пальцем по своему айпаду, и на большом экране появляется фотография Томаса Мейджора из его личного дела.

– Нет, я такого не говорю. Но давайте уточним: речь идет вовсе не о «горстке» постов. Интернет буквально переполнен обсуждением всего этого. Томас Мейджор уже прочно поселился в национальном сознании как первый человек, отправляющийся на Марс. Образ майора Тома – это то, что обладает для всех особым очарованием. Все уже обсуждают, кто должен сыграть его в фильме. И вся эта ситуация с Боуи… на самом деле она сработала в нашу пользу, хотя мы ничего подобного не могли предвидеть.

Бауман опять пощипывает свой нос.

– Но… это все равно что выбирать астронавта на каком-нибудь шоу типа «Х-Фактора». С тем же успехом можно взять первого попавшегося на улице и отправить его на Марс.

Однако директор Бауман уже чувствует, что проиграл это сражение.

– Он химик, – говорит Клаудия. – Он здоров, – она многозначительно смотрит на начальника медицинской службы, – никаких врожденных и прочих заболеваний. Каждый день совершает пробежку. Никаких родственных уз – разведен, детей нет, родители умерли, братьев-сестер тоже нет… вернее, у него был брат, но он умер в раннем возрасте. Кроме того… – Клаудия покусывает губу. – Я провела опрос среди женщин в офисе – так сказать, неофициально, без претензии на какую-либо научную достоверность.

– И? – вопрошает Бауман.

– И… – произносит Клаудия, понижая голос до заговорщицкого шепота. – Он очень даже секси.

Бауман еще раз внимательно изучает фотографию Томаса на экране.

– Секси? Вы хотите сказать, что этот насупленный химик в возрасте хорошо за сорок, с торчащими волосами и коллекцией ручек в кармане лабораторного халата… – что он якобы кто?.. Главный Казанова БриСпА?

– Ну, на самом деле ни у кого с ним ничего не было, никаких таких отношений. И, думаю, до настоящего момента никто даже не рассматривал его в таком плане. Однако в нем все же что-то есть, что-то неуловимое. Возможно, его ранимость. Он слишком сварливый, это правда, но женщины в результате видят в нем частичку своих мужей, или парней, или даже отцов… а то, что он отправляется в путешествие в один конец, на Марс, делает его недосягаемым… так что они могут преспокойно рисовать его в своих мечтах, не беспокоясь о том, что им когда-нибудь придется спать с ним в реальности.

Бауман потирает подбородок, снова смотрит на фото и затем переводит взгляд на Клаудию.

– А вы рисуете его в своих мечтах?

На лице Клаудии впервые проскальзывает некоторое замешательство. Бауману еще не доводилось видеть в ней ничего подобного – он всегда считал ее своего рода Снежной королевой. Клаудия отмахивается от вопроса:

– Ну я же сказала, что мой опрос не претендует на какую-либо научную достоверность.

Инспектор по рекрутингу персонала подается вперед и стучит концом своей шариковой ручки по столу.

– Факт тот, что Мейджор поставил нас в весьма сложное положение. Никто из всех этих людей слышать не слышал о Теренсе Брэдли, никто даже не знает, что он когда-либо существовал. Но все любят майора Тома. Так что, если мы дадим задний ход, сделаем заявление, что на самом деле все это ужасная ошибка и Томас Мейджор вовсе не летит на Марс – мы будем выглядеть настоящими идиотами, к тому же нам все равно нужно будет искать человека для этого полета. Полета в один конец, если вы не забыли.

– Ничего подобного, – возражает руководитель проекта «Покорение Марса». – Согласно нашему плану, астронавт должен установить жилые модули и подготовить базу для последующих полетов и создания поселения. По нашим расчетам, при прочих равных условиях там можно будет выжить в течение десяти лет. Даже двадцати, если удастся быстро и эффективно наладить систему обеспечения жизнедеятельности.

– Ему потребуется специальная подготовка, – произносит Бауман, сдаваясь. – Он должен будет поехать в Россию. И нужно будет провести полное психологическое обследование, прежде чем вообще что-либо начинать.

– Мы уже приступили к этому, – говорит Клаудия. – Он прошел вчера предварительное обследование. И хотите знать, что самое забавное? Он говорит, что одним из решающих моментов его жизни был поход с отцом в кино на «Звездные войны», когда ему было восемь лет.