Онлайн чтение книги Амстердамский крушитель Dekok and the Geese of Death
19

Некоторое время спустя Декок пригласил Фледдера и двух молодых детективов к себе домой на вечер. Он хорошо понимал, что страшный конец в усадьбе «Счастливое озеро» оставил множество вопросов, на которые они не могли найти ответов.

Уже потом, после этой безумной сцены, Элсберг и Бринк признались, что очень хотели бы знать, что же на самом деле происходило. Молодые инспекторы впервые были приглашены в дом Декока в качестве гостей после окончания его очередного дела. Фледдер, конечно, был знаком с большей частью подробностей, ведь он же сам работал над отчетом комиссару. Но кое-какие детали туда не вошли. Декок упомянул о них устно, когда передавал доклад Бюитендаму.

Седой сыщик утонул в большом, глубоком кожаном кресле. Напряжение последних дней чувствовалось во всем теле. Казалось, оно длилось дольше, чем раньше, и разрешалось значительно медленнее. Он преуспел, но буквально в последнюю минуту.

Он посмотрел на окружавших его молодых людей и подумал: как долго сможет он еще справляться с умственными и физическими нагрузками, связанными с его тяжелой работой.

Он вдруг вспомнил Малыша Лоуи, и по его широкому лицу пробежала улыбка. Только сегодня вечером миниатюрный хозяин бара прислал ему бутылку великолепного коньяка из своих собственных запасов. Очевидно, до Лоуи и его малопочтенного окружения дошли сплетни. К бутылке прилагалась записка: «Салют… за долгую жизнь, но уже не такую долгую для Игоря». Записка была написана корявым почерком Лоуи, который было практически невозможно разобрать. Не слишком похвальные слова, но Декок его понимал. Лоуи не салютовал смерти Игоря, а по-своему радовался, что Декок остался жив.

Инспектор поднялся с кресла и взял бутылку коньяка. С душевным трепетом и предвкушением он наполнил пузатые рюмки и предложил гостям.

Из кухни появилась миссис Декок с тарелками, полными всяческих деликатесов. Голландцы редко пьют без закуски, у них существует множество книг с рецептами как раз на такой случай. Разнообразие закусок, которые голландцы называют «горькой едой», посрамило бы шведский стол. Эта еда называется «горькой», потому что голландский национальный напиток дженевер в народе зовут «горьким». Миссис Декок была кулинарным гением и творила на кухне чудеса. Фледдер, знакомый с ее талантами не понаслышке, бросил жадный взгляд на великолепное разнообразие, при одном виде которого текли слюнки.

Миссис Декок расставила тарелки на буфете и одарила Фледдера благодарной улыбкой.

— Я все знаю, — сказала она. — Вы спасли моему мужу жизнь.

Молодой инспектор смущенно пожал плечами:

— Теперь я понимаю, почему Декок никогда не хочет брать с собой оружие и почему он постоянно настаивает, чтобы я никогда своим оружием не пользовался. У меня пальцы занемели от написания отчета… обязательно ли было убивать преступника… какие еще средства были в вашем распоряжении… была ли жизнь вашего коллеги действительно в опасности? — Он покачал головой в шутливом отчаянии. — А затем вопросы в главном управлении, потом в собственном участке. Мало не покажется.

Он немного помолчал и сделал движение к буфету, но сдержал свое стремление добраться до кулинарных изысков миссис Декок.

— Меня эти парни в главном управлении искренне удивляют, — продолжил он. — Стаблинский, пожалуй, был самым опасным преступником, встретившимся нам за годы. Есть прямые доказательства по крайней мере двух убийств, которые на его совести, и, возможно, еще трех. Как офицер, участвовавший в его задержании, я должен был в долю секунды решить — стрелять или нет. Я сожалею, что убил человека, но все еще не понимаю, как я мог поступить иначе.

Декок согласно кивнул.

— Часть ответственности лежит на мне, — признал он. — Мне не следовало поворачиваться к нему спиной, когда Пенни бежала ко мне. Если бы Дик не выстрелил, — добавил он цинично, — на этой вечеринке я был бы почетным гостем. Трость старухи была залита свинцом.

— Свинцом… но зачем? — спросил Бринк.

— Это сделал для нее старый Виллем, когда она пожаловалась, какая она беспомощная и несчастная, одна в огромном неохраняемом доме. Она все время зудела, что ей нечем защититься. — Декок печально улыбнулся. — А на самом деле она уже тогда задумывала покончить со своими племянниками и племянницей.

Фледдер об этом не знал.

— Неужели она в самом деле все это планировала?

— Да, — ответил Декок. — Я провел с ней несколько часов в больнице. Она была очень спокойной и собранной. И ничего не скрывала. Отвечала на все вопросы.

Фледдер внимательно посмотрел на него:

— Она знала, что Игорь умер?

— Я раздумывал, сказать ей или нет, но, к моему удивлению, она практически никак не прореагировала. Более того, мне показалось, что она испытала облегчение, как будто освободилась от ноши.

Миссис Декок не могла не отозваться на эти слова.

— Но ведь он же был ее сыном! — воскликнула она.

— Верно, — согласился Декок, — но сыном, который приносил ей мало радости.

Все замолчали. Тишину нарушил Элсберг:

— Но я все равно не понимаю. К чему стремилась эта женщина? И кто такой Игорь и как он со всем этим связан?

Декок терпеливо улыбнулся.

— Я понимаю, — сказал он, — но прежде чем продолжить, предлагаю выпить коньяка и… — Он сделал широкий жест в сторону тарелок, — пахнет великолепно.

Миссис Декок взяла маленькую тарелку и нагрузила ее разнообразными закусками для мужа. Три молодых человека тоже занялись выбором блюд. Оба сержанта наполнили свои тарелки, пользуясь советами Фледдера. Сам Фледдер пытался выбрать между двумя видами слоек. Один вид был с начинкой из тушеной рыбы, другой — с ароматным тушеным мясом. В конце концов он решил взять и то и другое. Добавил к этому несколько кусочков маринованной сельди и сыра нескольких сортов. Фледдер сожалением посмотрел на тарелку, где больше не осталось места, потом сообразил, что может сделать вторичный подход. И подойти в третий раз. А потом еще.

Трое молодых людей снова расселись, а Декок тем временем с удовольствием откусил от своего крокета, густо смазанного острой горчицей. Миссис Декок довольно улыбнулась, глядя на мужчин, но сама ничего не ела. Она потягивала ликер, многозначительно посматривая на мужа.

— Ах да, — сказал Декок, поспешно проглатывая последний кусочек крокета и отпивая глоток коньяка. — Какое-то время Фледдер тоже был на ложном пути. Но не я… потому что я вообще не мог найти никакого пути… Я был просто озадачен.

— Декок! — одернула его жена.

— Ладно… ладно… Сначала Фледдер думал, а я с ним не спорил, что два племянника, Иво и Исаак, племянница Ирмгард были настроены друг против друга из-за наследства тети Изольды. Мы начали рассматривать события в «Счастливом озере» в этом свете и пришли к ошибочным выводам, несмотря на то что я сомневался в мотиве. Я не мог вообразить себе других возможностей. И только после нашего разговора с дядей Иммануилом в Бюссюме я начал соображать, что же на самом деле происходило.

— Пожалуйста, позвольте мне заметить, — неуверенно сказал Бринк с сильным роттердамским акцентом, — что пока мне все непонятно, будто вы говорите на греческом.

— Ты прав, Джонни, — согласился Декок. Он поднял свой бокал и отпил глоток. — Я попробую вкратце и понятнее изложить всю предыдущую историю. Если и после этого останутся вопросы, я постараюсь ответить на них по мере своих сил и возможностей.

Декок поставил бокал рядом с тарелкой с закусками на маленький столик около кресла. Он решительно отвернулся от соблазна и взглянул на своих слушателей.

— В некотором царстве, в некотором государстве… — начал он и горько рассмеялся: — Это вовсе не наивная добрая сказка, но, с другой стороны, сказки редко бывают добрыми.

— Декок! — снова одернула его жена.

— Да, — продолжил он, — в некотором царстве не слишком давно жил человек, которого звали Исаак Бюилдайк. Он рано заработал себе состояние, женился и родил четырех сыновей. Первенца он назвал Игнатием, следующего сына Ивертом, третьего Иммануилом и четвертого Ильей. Бюилдайк купил «Счастливое озеро», обосновался там и принялся растить своих сыновей. После своей смерти он оставил имение старшему сыну, Игнатию. В имение входили дом и все окружающие его земли. Плюс к обширному саду имелось много акров пахотной земли, которая сдавалась соседским фермерам.

— Значит, Игнатий был счастливым наследником, — заметил Элсберг.

— Вот именно, — продолжил Декок. — В положенное ему время Игнатий женился. У счастливой пары родилась дочь, которую назвали Изольдой. Но Изольда не стала для них радостью, она была скорее проклятием. Она была, что называется, дурным семенем. Распущенная с юности, в восемнадцать лет она встретилась в Амстердаме со скрипачом, поляком по национальности. Этот цыганский музыкант, Питер Стаблинский, уговорил ее бросить семью в Амстердаме и поехать с ним на гастроли по Европе. Как только Изольда обнаружила, что беременна, она потребовала, чтобы Питер на ней женился. Они оформили свой брак и некоторое время жили в Гданьске, где и родился ребенок, которого назвали Игорем. Но Питер и Изольда не бросили свою бродячую жизнь. Они оставили Игоря у его польских бабушки и дедушки, так как не желали отягощать себя грудным ребенком. Их поступки не пошли им на пользу, как не пошли они на пользу и ребенку. Пара, не связанная ни домом, ни ответственностью, быстро распалась. Их последнее путешествие было в Россию, там они и развелись. Изольда вернулась домой, в Голландию.

Декок сделал паузу и жалобно взглянул на жену. Она протянула ему бутылку коньяка, и он долил щедрую порцию в свой бокал. Инспектор поднял бутылку, приглашая других присоединиться к нему. Все поспешно воспользовались предложением.

Когда слушатели снова расселись по креслам, миссис Декок задала вопрос:

— А как же ребенок?

— Игорь остался с бабушкой и дедушкой в Гданьске. Изольда никогда не пыталась развить свои материнские инстинкты, если они у нее вообще существовали.

— Это невероятно!

— За время ее долгого отсутствия, — продолжил Декок, — в «Счастливом озере» многое изменилось. Родители Изольды умерли, и имение перешло второму сыну, Иверту. — Декок поднял вверх указательный палец. — Дальше все окончательно запуталось, — предупредил он своих слушателей. — Дядя Изольды, Иверт, который по закону унаследовал имение, не был женат. Изольда попыталась отспорить у него имение, утверждая, что она должна была унаследовать его после своих родителей. По сути, ее претензии были вполне обоснованными. Но их очень богатый родственник, дядя Иммануил, брат Иверта, устроил так, что они оба смогли жить в «Счастливом озере». Чтобы покончить со сплетнями, Изольда решила выйти за Иверта замуж.

— Но это же кровосмешение, — возмутился Элсберг.

— Верно, но можно жениться или выйти замуж за кровного родственника с разрешения королевской власти. Исторически, с просьбой об этом обращались только аристократы, желавшие сохранить определенную кровную связь. Но и другие граждане могли получить такое разрешение. А семейство Бюилдайк было достаточно влиятельным, чтобы добиться его в рекордные сроки.

— Итак, она вышла замуж за дядю, брата своего отца.

— Да, — подтвердил Декок. — И таким образом приобрела двойной статус. Она осталась племянницей богатого дяди Иммануила, но одновременно превратилась в тетю своих кузенов — Иво, Исаака и Ирмгард… детей младшего сына, Ильи.

— Вот где я начал ошибаться, — перебил его Фледдер. — Как и дети Ильи, я видел в Изольде только тетю, вдову их дяди Иверта.

Декок одобрил его, отсалютовав поднятым бокалом.

— Совершенно верно, — подтвердил он, — они, как и мы все, забыли или вообще не знали, что Изольда равная с ними наследница после смерти их дяди Иммануила.

— Ага! — внезапно воскликнул Бринк. — Теперь я понял. Если Изольда сумела бы разделаться со своими кузенами и кузиной, она осталась бы единственной наследницей дяди Иммануила.

Декок потер подбородок.

— Часто алчность бывает основным мотивом для убийства, — задумчиво заметил он.

Элсберг нетерпеливо махнул рукой:

— А что насчет Игоря? Как он сюда вписывается?

Декок покачал головой:

— Сначала он вообще никак не вписывался. Его отец умер сравнительно молодым, и Игорь все еще жил у бабушки с дедушкой, которые сказали ему, что мать его зовут Изольда Бюилдайк, что она из Нидерландов, из богатой семьи. Изначально Игорь говорил только на польском и немецком, но принялся изучать голландский и, почувствовав определенную уверенность, отправился в Голландию, в «Счастливое озеро», и предстал перед своей матерью. Именно в тот день впервые и появились у Изольды признаки паралича. Она заставила его поклясться, что он никогда не появится в «Счастливом озере» днем, и заплатила ему, сколько он требовал. А это было немало… чтобы удовлетворить аппетиты Игоря, ей пришлось продать земли, которые она сдавала в аренду, и неоднократно заложить поместье. В конечном счете ей нечем стало откупаться от сына. И хотя она жила очень скромно, долги росли. Об этом знал только один человек, ее садовник Виллем. Ему не платили его жалкого жалованья целый год. Но он был привязан к Изольде, не бросал ее и делал все, что она попросит. Она эксплуатировала его нещадно.

Декок замолчал и занялся своей тарелкой. Потом допил коньяк и глазами поискал бутылку.

— Нет, — сказала жена, — сначала закончи свой рассказ.

Декок ласково улыбнулся.

— Ладно, — согласился он и продолжил: — Долги Изольды продолжали расти, и она начала подумывать о дяде Иммануиле и своей доле наследства. Больше всего ей хотелось сохранить «Счастливое озеро» и сделать его таким же процветающим поместьем, каким оно когда-то было. Тут она сообразила, что если делить наследство Иммануила на всех, ее доли ей не хватит.

— И тогда она решила избавиться от конкурентов, — усмехнулся Бринк.

— Тут не до смеха, — заметил Декок. — Скорее грустно. Чтобы избавиться от других наследников, она должна была иметь их поблизости. При ее болезни других вариантов не существовало. Она начала бомбардировать двадцать третий участок жалобами на то, что ей страшно. Требовала защиты. Она созвала семью, сообщив, что ей угрожают. В доказательство она сама написала эти письма с угрозами и заставила Виллема отправить их из Олдкерка.

— Как? — изумился Фледдер. — Виллем знал об этом с самого начала?

— Да, Виллем знал много. Он знал, что у нее огромные долги. Он знал, что иногда она может прекрасно передвигаться без инвалидной коляски. Изольда сообразила, какую опасность представляет для нее Виллем. Он бы наверняка догадался, что она задумала. Он знал все ее прошлое и то, что с этим связано. Сначала она решила его убить, потом придумала план получше. Она отравила гусей и попыталась заставить меня арестовать садовника за уничтожение собственности, а также за написание писем с угрозами, тех самых, которые она посылала самой себе.

— Какая же безжалостная! — заметила миссис Декок с негодованием.

— Верно, — согласился Декок с женой. — Теперь осталось подвести итоги… Когда я отказался арестовать садовника, она впала в панику. Виллем должен был исчезнуть из имения, прежде чем она начнет убивать своих родственников. Кузены и кузина уже прибыли в ответ на ее призывы о помощи. В самый первый вечер, когда они все находились в доме, она тайком пробралась в каретный сарай и убила старика своей тростью. Если вы помните, трость была залита свинцом.

— Жаль, — сказал Фледдер, — что мы его не арестовали. Он мог бы остаться в живых… — Младший инспектор виновато пожал плечами. — Но кто мог знать заранее?

— Да, — согласился Декок с сожалением в голосе. — Я его не арестовал, потому что был уверен в его невиновности. Но то, что я оказался прав, — слабое утешение. Смерть старика глубоко меня затронула. Мне он нравился, я уважал его верность, хотя он явно тратил ее не на достойного человека. Изначально мне даже показалось, что между ними имелось много разных тайн.

Бринк начал терять терпение:

— Что случилось дальше? Это же наверняка не все.

— Нет, — признал Декок. — Какой властной ни была Изольда, все контролировать ей было не под силу. Только представьте себе ее ужас, когда она узнала, что Игорь сбежал из-под стражи. Она знала, что его арестовали по меньшей мере за одно убийство. Она рассчитывала, что избавилась от него, по крайней мере на некоторое время. Но Игорь связался с ней сразу же после побега, требуя денег, чтобы покинуть Нидерланды. Изольда в очередной раз сказала ему, что денег у нее нет, что она не может ему помочь… пока не умрет дядя Иммануил. Но она убедила Игоря с этим подождать, прежде нужно было выполнить поставленную задачу в «Счастливом озере».

Фледдер пояснил Элсбергу и Бринку:

— Так вышло, что кто-то заметил Игоря в Бюссюме. Его дядя видел, как он бродит по участку. Он наверняка присматривался.

— Да-да, — сказал Декок, которому явно хотелось поскорее договорить. — Но произошло нечто неожиданное. Исаак племянник или кузен, в зависимости от того, с какой точки зрения посмотреть, был щедро одарен типичными для Бюилдайков жадностью и жестокостью. Он стал искать наемного убийцу, человека, который мог бы убить тетю Изольду. Он наткнулся на Игоря. Это было чистой случайностью. Исаак прочитал о нем в газетах. Игорь показался ему подходящим человеком. После того как Исаак позвонил Игорю и заказал ему убийство Изольды, Игорь тут же рассказал матери о задумке Исаака. Полумеры были не в стиле Изольды. Она дождалась, когда Исаак вернется домой, и убила его.

— Значит, это было ее второе убийство, — заметил Элсберг.

— И последнее, — ответил Декок. — Игорь решил, что он больше подходит для того, чтобы избавиться от других жертв. Для него это был отчаянный шаг. Или все, или ничего. За ним уже гонялись по меньшей мере за одно убийство. Еще несколько — какая разница. Он даже пообещал Изольде, что признается в убийстве Виллема и Исаака, если его заметут. Яблочко упало недалеко от яблони — она точно скопировала его стиль. Изольда согласилась с планом сына. На следующую ночь она впустила его в дом.

— И Игорь убил Иво, — догадался Элсберг.

Декок сделал паузу и взглянул на бутылку. На этот раз его жена сжалилась и протянула ее мужу. Он с благодарной улыбкой долил свой бокал и пустил бутылку по кругу, но предложением воспользовался только Фледдер.

— Заканчивай свой рассказа, — попросила миссис Декок, — а я пойду варить кофе. — Она показала на буфет: — Я буду очень разочарована, если вы все не доедите.

Трое молодых людей и муж заверили ее, что такое вряд ли случится. Миссис Декок исчезла в кухне.

— Уже немного осталось, — сказал Декок. — Пока мы мчались как бешеные из Бюссюма в «Счастливое озеро», все начало вставать на свои места. Для Иво было уже слишком поздно, но я знал, что следующей жертвой будет Ирмгард. Я встретился с ней и объяснил всю ситуацию. Она ушла в комнату своего старшего сына. Позднее в ту ночь она впустила меня и Фледдера в дом через балконные двери в той спальне, где был убит Исаак. Мы принесли с собой белокурый парик и голову от магазинного манекена, чтобы все подготовить. Мы установили голову на кресле, которое задрапировали одним из халатов Ирмгард. Затем спрятались под кроватью… — Декок широко развел руками: — Остальное вы все знаете.

Последовало долгое молчание. Молодые люди подналегли на закуску и коньяк. Вернулась миссис Декок, принесла кофе. Фледдер поспешил помочь ей с подносом.

— Изольда поправится? — спросила миссис Декок.

— У нее весьма легкие травмы. Много синяков, но никаких повреждений внутренних органов.

— И что потом?

Декок печально улыбнулся:

— Это уж судья будет решать. — Он налил себе еще коньяка, а молодые люди тем временем обзавелись чашками с кофе и снова наполнили свои тарелки. Разговор стал общим, и вскоре ужасы «Счастливого озера» отошли на задний план.

Позднее, когда гости разошлись, Декок вернулся в свое кресло. Жена подала ему чашку кофе.

— На этот раз я едва тебя не потеряла, — заметила она.

Муж ей улыбнулся.

— Всему свое время, — пошутил он.

Он достал из кармана конверт.

— Я получил письмо, — сказал он, вытащил листок из смятого конверта и прочитал вслух: — Дорогой мистер Декок, мне жаль, что все закончилось. Мне было очень интересно в «Счастливом озере». Еще я надеюсь, что вы никогда не повернетесь ко мне спиной. Но если такое случится, не бойтесь — я же Миллер, а не Бюилдайк. Пенни.