Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 269

Хитроумная мессапийская конница быстро двинулась по диагонали, обнажив пехотную фалангу позади себя.

Затем мессапийская армия остановила свое продвижение и снова вступила в противостояние с армией Архита в ста метрах от них.

Однако Архит не мог больше ждать, так как имел вдвое больше сил, чем противник, и его беспокойство также побудило его немедленно отдать приказ трубить в сальпинкс.

В Таранто есть много людей, которые завидуют или смотрят свысока на теонийцев, однако Архит не был одним из них. Он не только поддерживал хорошие отношения с Давосом, но и внимательно изучил его военную тактику, перенял некоторые из них и применил в своих войсках. Увеличение количества легкой пехоты, ее раздельное расположение и использование всех ее возможностей — вот основные изменения в его армии.

Когда легкая пехота атаковала противника первой, длина строя Архита была намного больше, чем правый тыл фаланги противника, поэтому он также приказал правофланговым гоплитам выдвинуться вперед и приготовиться окружить левый фланг противника.

В то время как мессапийская фаланга оставалась неподвижной, мессапийская конница, окружающая строй Таранто, наседала со всех сторон и метала копья в солдат Таранто, пытаясь сорвать и помешать наступлению врагов.

Архит оставался невозмутимым, так как сальпинкс продолжал играть, а гоплиты вскоре должны были выйти на расстояние, на котором они могли бы атаковать.

Затем на поле боя раздался мощный и протяжный звук рога.

Архит был поражен: «Этот звук доносится с тыла?!».

«В тылу враги! В тылу враги!». —Некоторые солдаты в тылу правого крыла фаланги начали кричать в панике. Затем послышались гулкие шаги, и в тылу фаланги в утреннем тумане показались теневые фигуры.

'Мы попали в ловушку! Мессапийцы устроили здесь засаду!'. — Сердце Архита заколотилось, и в голове быстро промелькнула мысль: «Наступать или отступать?».

Он должен был принять решение немедленно.

К счастью, он научился у теонийской армии тому, что командир не должен находиться в фаланге, а снаружи. До этого случая некоторые люди обвиняли его на совете в том, что он придерживается упаднического аристократического стиля в бою и не сражается бок о бок с гражданами — это проявление жадности к жизни и страха смерти.

Однако он не изменил своего подхода из-за критики, и благодаря этому теперь мог внести коррективы до начала битвы: «Стоять! Немедленно отступить в левый тыл, сохраняйте строй!». — Архит немедленно отдал приказ герольдам и людям, играющим на сальпинах. Он надеялся, что, отступая, он сможет превратить неприятную ситуацию, когда его ощипали, в прямую атаку на двух врагов.

Зазвучал сальпинкс. И герольды галопом поскакали за фалангой и выкрикивали приказы.

Для обычной греческой армии города-государства отступление влево и назад — сложное тактическое действие, которого трудно добиться даже на тренировках, не говоря уже о поле боя. Однако Архит считает, что возглавляемая им армия, которая полгода сражается, как и теонийская, и строго обучена им, может это сделать.

В многочисленных сражениях с мессапийцами, Архит узнал о храбрости и упорстве этой расы. Он не был уверен, что сможет одолеть врага на западе, даже имея вдвое большее количество войск, лоб в лоб за очень короткое время, а также не хотел попасть в опасную ситуацию, оказавшись между фронтом и тылом, поэтому единственным выходом было немедленно убраться с поля боя и перегруппироваться. Поскольку главные силы Мессапийцев атаковали Мандурию, он был уверен, что враг здесь не намного многочисленнее его армии, если вообще многочисленнее, и он был уверен в победе над ними в лобовой схватке.

Фаланга остановила свой марш и начала медленно отступать, но вместо того, чтобы наступать на армию Таранто, мессапийская пехота начала атаковать. Вместе с этим мессапийская конница также начала усиливать атаку, завывая и даже гоня своих коней в сторону фаланги, пытаясь сорвать отступление Таранто.

Отчаянный бой мессапийской конницы удивил Архита, и он начал ощущать решимость мессапийцев уничтожить его армию здесь, что мешало ему сохранять спокойствие.

'Продолжать отступать или укреплять оборону?'. — Архит снова оказался перед сложным выбором.

Однако время поджимало. Мессапийская конница бросилась вперед, а легкая пехота быстро отступала в обе стороны. Преследуемые мессапийской конницей, гоплиты Таранто, которые не могли отступить всеми силами, вынуждены были развернуться для боя.

И перед лицом такой дилеммы, с одной стороны, он позволил легкой пехоте использовать стрелы, чтобы рассеять мессапийскую конницу, и велел офицерам сократить длину фаланги гоплитов и сгустить колонну; в то же время, солдаты в задней части строя фаланги быстро повернут назад и, столкнувшись с наступающим врагом, продвинуться вперед более чем на десять метров. Таким образом, весь строй превращается из первоначального «строя змей» в «строй двух линий», которые идут параллельно друг другу, чтобы защищать тыл друг друга.

Архит считает, что даже если его войска временно пассивны, он сможет отразить нападение мессапийцев с помощью прочной обороны.

Мессапийская конница в тылу отходит в стороны, затем из утреннего тумана доносится четкий гул шагов и громкие крики.

Когда теневой враг приблизился, солдаты Таранто были ошеломлены. Враги не только поражали своей численностью, но и были одеты совсем не так, как мессапийские солдаты. Они были вооружены деревянными щитами и копьями, в простых шлемах и нагрудных пластинах.

«Лорд Архит, это певкеты!». — Получив донесение от разведчиков, Архит был потрясен: «Мессапийцы и певкеты объединились!».

На протяжении десятилетий они всегда питали друг к другу ненависть и часто конфликтовали, но теперь они объединились!

Наблюдая за тем, как все больше и больше пеусианских воинов устремляются в город, Архит содрогнулся, не только за безопасность этой армии, но и за положение Таранто.

***

«Поздравляю, царь! Армия Таранто теперь окружена!». — Тимогерас, архонт Алитии, прокричал комплимент.

«Да, Архит, из-за которого ты проиграл много битв, теперь окружен моими храбрыми воинами. Убей их быстро! Чтобы потом мы могли напасть на Бриндизи!». — У Телемани, царя пивкетов, было радостное выражение лица, не забывая при этом насмехаться над мессапийцами.

Однако спустя полчаса флаг Таранто в окружении все еще стоял вертикально. Кроме сжатия окружения, мессапийско-пеуцетинский союз не добился существенного прогресса. Напротив, из-за концентрации солдат Таранто их атака встретила большое сопротивление.

К экспедиции присоединился сам царь певкетов, который привел с собой более 10 000 воинов, что вместе с солдатами Алитии более чем вдвое превышало численность армии Архита.

В этой ситуации, когда противник уже был окружен, битва стала еще сложнее.

Царь певкетов, архонт Алитии и генералы певкетов с изумлением смотрели на пыльное поле боя.

«Бой! Таранто сражайся! Сын Тараса, не переставай махать копьем! Помни, каждый раз, когда ты убиваешь врага, твои родители, жена и дети будут в большей безопасности!». — В центре окружения Архит скакал взад и вперед, уворачиваясь от стрел и копий, и громко кричал, чтобы поднять боевой дух.

Его голос стал хриплым, лошадь пыхтела, но он не обращал на это внимания. Он знал, что на этот раз ему грозит серьезная опасность, но даже если ему придется умереть, он хотел нанести тяжелый удар по врагу и уменьшить угрозу родному городу.

Формация Таранто изменилась с «=» на круглую. Воодушевленные его словами, легкая пехота в центре продолжала пускать свои стрелы, невзирая на то, что их пальцы были порезаны тетивой, а мышцы рук напряжены; гоплиты держались ближе друг к другу и работали сообща, чтобы противостоять мощному удару врага, и в то же время они держали копья высоко, наносили удары и отходили от вершины тесно расположенной стены щитов. Как только наконечник копья сломается, они тут же достанут мечи и продолжат рубить врага… Они знали, что единственный способ выжить — это сражаться до смерти, поэтому даже постоянное падение товарищей вокруг них не поколебало их боевого духа.

***

Час спустя лицо короля певкетов посинело, потому что флаг Таранто все еще стоял, но его генералы попросили его прекратить атаку, потому что их солдаты уже устали, а потери были не малы.

«Идиоты, кучка идиотов! Посмотрите на греков, которые вас окружают, они не такие высокие, как мы, и не такие многочисленные, как мы, и если это вас пугает, мне придется заменить вас и позволить настоящим воинам командовать!». — Телемани поклялся и взмахнул рукой, и почти сметая копье в своей руке попал в лицо генерала перед его конем.

«Уважаемый царь, Архит знаменитый стратег Таранто, и армия, которой он командует, действительно сильна! Мы не должны тратить здесь слишком много наших войск, ведь нам нужно вернуть Бриндизи!». — Тимогерас подавил свое злорадное настроение и убедил его.

«Ты имеешь в виду прекратить сражаться?». — Телемани взглянул на него и сказал с презрением.

«Единственная причина, по которой эти солдаты Таранто сражаются насмерть, заключается в том, что у них нет пути к отступлению, так что если наше окружение сможет открыть проход». — На лице Тимогераса появилась хитрая улыбка.

«Ты имеешь в виду...». — Телемани не был посредственным царем, в молодости он водил свою армию ради могущества, и сейчас он был слишком одержим победой, но после напоминания Тимогераса он сразу же очнулся и обратил свое внимание на мессапийскую и свою кавалерию, молча ожидающую по обе стороны поля боя, которая объединилась и приблизилась к тысяче, но сейчас они бесполезны, потому что враг окружен.

«У меня была такая же мысль!». — громко сказал Телемани, выпячивая грудь, чтобы скрыть ранее потерянное самообладание. Затем он погнал своего коня вперед и направил копье на флаг Таранто, стоявший посреди хаотического поля боя: «Только не дайте Архиту сбежать!».

Поскольку у певкетов было много войск, а мессапийцы отчаянно нуждались в их помощи, поэтому мессапийско-певкетский союз посовещался и решил уступить дорогу в сторону армии Алития.

***

***

Спартак;