Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 423

Слегка кивнув, Дионисий заставил своего коня вернуться в строй.

«Дионисий, Остановись!». крикнул Аскамас.

«Я уже познакомился с твоим полководцем, и ты не имеешь права говорить со мной!». — Дионисий громко рассмеялся и заставил своего коня вернуться в строй.

«Что сказал Дионисий?!». — спросил Аскамас, подбегая к нему.

«Что еще, кроме объявления войны!». — Добродушный Филесий не мог не рассердиться.

«Робкий Дионисий, который даже не осмеливается задержаться надолго, объявил нам войну?». — Сказал Аскамас, плюнув в сторону Дионисия.

К этому времени прибыли Асесий и Сипрус.

И успокоившийся Филесий воспользовался этой драгоценной возможностью, когда все собрались. Он посмотрел на троих и серьезно сказал: «Владыка Сипрус, ты должен контролировать свою армию и не уделять слишком много внимания нападению. Вам просто нужно держать свою сторону стабильной, так как наша Теонийская армия также будет защищать правый фланг вместе с теринскими солдатами.»

«Я могу быть спокоен, когда с нами будет легион Теонийцев!». — Рассмеялся Сипрус.

Филесий еще раз напомнил стратегу Сицилиума: «Владыка Асесиас, проследи, чтобы правый конец твоей фаланги, которую ты возглавляешь, старался сохранять ту же скорость атаки, что и Теонийская армия! А твой левый фланг… пожалуйста, смело атакуй вместе с кротонской армией!».

Асесий кивнул в знак понимания.

Наконец, Филесий перевел взгляд на кротонского стратега, который, казалось, имел предубеждение против Теонии. Затем он искренне сказал: «Лорд Аскамас, победа Южно—Итальянского союза и мир всей Магна-Греции зависит от тебя и Кротона!».

«Не беспокойтесь! Наши кротонские воины уже готовы и ждут только сигнала сальпинкса. Тогда мы начнем наступление, чтобы одним махом разгромить Сиракузов!». — Сказал Аскамас, преисполненный гордости.

Филесий посмотрел на каждого стратега, у которых были пылкие и взволнованные лица. Затем он вытянул правый кулак и с надеждой воскликнул: «Боги защитят Магна-Грецию!».

«Боги защитят Магна-Грецию!».

Среди греческих городов-государств в западном Средиземноморье было два бога, которых они очень почитали: Одним из них был Аполлон, бог солнца. Аполлон не был могущественным главным богом, но он отвечал за солнце, литературу и стрельбу из лука, а также за удачу. В колониальную эпоху деревянные корабли с колонистами плыли в неизвестное западное Средиземноморье, надеясь, что им повезет избежать морских бурь, добраться до суши, найти плодородные земли для поселения и не столкнуться с жестокими аборигенами. Поэтому, выжив и успешно построив город, они считали это благословением Аполлона. А что самое главное после заселения? Конечно же, процветать, увеличивать общину, становиться более могущественными, отбиваться от окружающих аборигенов и расширять свою территорию. Поэтому другим высоко почитаемым богом является царица Гера, которая отвечает за брак, семью и рождение детей.

Среди городов-государств, участвующих в сегодняшней битве, покровителем Сиракуз, Кротоне, Сицилиума и Терины является Аполлон. Хотя перед тем, как отправиться на поле боя, они уже совершили обряд, посвященный богу солнца, воины еще раз обратились к Аполлону за благословением перед битвой. Но поскольку молитвы исходили от обеих сторон, как Аполлон мог выбрать, кого из них благословить?.

Только солдаты-Теонийцы спели оду Аиду, которого греки боялись.

Подобно своим товарищам, Аппиан тихо пел последнюю часть оды Аиду: «…О, великий владыка подземного мира…».

«Пусть мое имя сияет в Зале доблести после того, как я умру, сражаясь храбро,

Да приведешь ты мою душу в Элизиум, которого жаждет каждый!».

Тогда солдаты почувствовали, что их страх исчез, и сила наполнила их тела.

«Братья, разложите свое снаряжение и наденьте шлемы!». — Сказал командир отряда.

Аппиан сразу же взял копье в правую руку, два копья, а также длинный щит к прикрепленный к левой руке. Затем он надел шлем, висевший у него на плече, стянул кожаную ушанку и плотно завязал ее на челюсти.

Надев шлем, он увидел, что его товарищи тоже быстро надели свои шлемы и вернулись к стоячей позе. Аппиан чувствовал, что этот новый шлем гораздо удобнее: его глаза могли видеть окружающую обстановку, а уши — слышать слова товарищей. В отличие от прежнего коринфского шлема, где глаза и уши сразу же становились слепыми и глухими, как только они надевали его, словно они могли видеть только врага прямо перед собой и слышать только резкий, высокочастотный сальпинкс. Их словно окружает тьма, и только изредка покачивающаяся фигура товарища и сила идущих позади него вперед товарищей могут заставить их почувствовать, что они не спят.

«Если человек с хрупким сердцем будет долго носить коринфский шлем, он точно сойдет с ума!». — Так часто думал Аппиан во время своих регулярных тренировок, поэтому после того, как он попробовал преимущества нового шлема, он больше никогда не хотел носить коринфский шлем.

В легионе есть поговорка, что если кто-то скажет, что новый шлем не может защитить лицо, то его просто высмеют. В конце концов, люди быстрее всего реагируют на любую атаку, которая наносит удар в лицо, так что если они не могут избежать даже этого, они не будут квалифицированными легионерами-Теонийцами!.

Аппиан почувствовал жалость к Сиракузским солдатам, увидев их в бронзовых доспехах в сотне метров от себя.

В это время раздался знакомый звук сальпинкса, который он слышал на тренировочной площадке бесчисленное количество раз. Он был громким и величественным, но вызвал у него другое волнение.

«Вперед!». — По крику командира отряда Аппиан, державший щит в левой руке и копье в правой, медленно двинулся вперед вместе со своими товарищами под бой военных барабанов.

Между небольшими фалангами бесчисленные солдаты в кожаных доспехах выскочили из бреши и устремились на врага.

Это великолепное зрелище напоминало их бесчисленные тренировки. Аппиан знал, что первыми встретят врага их товарищи из бригад легкой пехоты.

Затем он и его товарищи из бригад тяжелой пехоты ловко меняли копье и ждали момента, чтобы метнуть его, не спеша маршируя.

***

После двух дней тяжелых раздумий и тщательной подготовки, при звуке сальпинкса нервный Филесий вдруг расслабился и пробормотал: «Наконец-то началось…».

Затем он приободрился и велел герольду и разведчикам в любое время докладывать ему о ходе битвы на всем поле боя.

Поскольку битва только начинается, он должен быть на 100% сосредоточен и готов в любой момент справиться с любыми случайностями, как это делал Давос на прошлых полях сражений, пока не закончится финальная битва и не будет достигнута победа.

***

Но в этот момент Дионисий не обращал внимания на поле боя: «Подкрепление ушло? Где они сейчас?».

«Полчаса назад из порта Гиппониона отплыл флот под командованием лорда Лептинеса с десятью тысячами солдат. Возможно, они уже достигли входа в реку Алларо… а другая армия под командованием владыки Фасипеса отправилась из Гиппониона раньше. По моим расчетам, они сейчас пересекают реку Корта…».

Адъютант тщательно вывел свое собственное суждение в соответствии с информацией, полученной от разведчиков.

В этот момент с тыла галопом примчался герольд: «Докладыва.! Владыка Фасипессас прибыл в лагерь со своей армией и послал меня узнать у верховного главнокомандующего о вашем следующем приказе!».

Дионисий удовлетворенно улыбнулся: «Похоже, Фасипессас действительно хорошо справился с задачей и даже превзошел твои ожидания, Дамокл».

Тогда Дамокл сказал с лестной улыбкой: «Именно потому, что ваш план полностью одурачил магна-греков, победа близка, господин! Поэтому Фасипессас пришел рано, чтобы получить желаемые заслуги; иначе, если бы он пришел поздно, битва была бы уже закончена, и победа будет только за вами, владыка!».

Дионисий снова улыбнулся и приказал: «Пусть Фасипессас приведет солдат, чтобы они временно отдохнули в лагере и восстановили силы. Ведь битва только началась».

***

Две бригады легкой пехоты четвертого и пятого легионов Теонии быстро продвигались вперед. Однако их попытка атаковать Сиракузскую фалангу не удалась, так как Сиракузы также послали большое количество легкой пехоты. Так началась перестрелка, в которой состязались легкие пехотинцы.

Некоторое время стрелы прилетали и улетали, копья скрещивались, а люди с обеих сторон кричали и падали. Легкая пехота Теонии более хорошо обучена, но у Сиракузской легкой пехоты больше опыта на поле боя. В конце концов, четвертый и пятый легионы были созданы позже всех, особенно пятый легион, который не участвовал ни в одном настоящем сражении. Поэтому обе стороны сражались на равных.

Когда расстояние между ними достигло почти ста метров, Сиракузская легкая пехота отступила, так как им нужно было покинуть поле боя раньше, чем столкнутся тяжелые пехотинцы обеих сторон, иначе они были бы раздавлены их ударами.

С другой стороны, Теонийская легкая пехота еще не отступила, потому что более сложный и ровный строй Теонийского легиона позволял им быстро покинуть поле боя до столкновения с тяжелой пехотой обеих сторон. Поэтому они не боялись приближающегося Сиракузского строя, который был плотным, как гора. Наоборот, они даже выпустили два снаряда стрел и копьев.

Стрелы вспыхивали холодным светом и летели вниз. Некоторые попадали в толстые коринфские шлемы и высоко подпрыгивали, от чего у Сиракузских солдат слегка кружилась голова. Некоторые блокировались круглыми щитами, не причиняя никакого вреда, кроме небольшого скола на гладком бронзовом щите. И только укол в незащищенные руки и бедра мог заставить их потерять способность сражаться, но таких потерь слишком мало.

Однако основной урон наносили копья. Помимо пробивания грудных доспехов, они могли пробить и круглый щит, что затрудняло для солдат возможность махать щитом для защиты.

Но крик, раздавшийся в Сиракузском строю, был подобен брошенному в реку камню. Он был полностью скрыт грохотом шагов и звуками трения оружия и доспехов друг о друга.