Онлайн чтение книги Летний призрак Summer Ghost
Глава 5

До конца летних каникул осталось пять дней. Возвращаясь со школьных курсов, я купил фейерверки, сел на автобус вместо поезда и отправился в путь. Заброшенный аэродром встретил меня в густых сумерках: на небе уже показались первые звёзды.

Я поджёг сэнкоханаби посреди взлётной полосы. Свисла расплавленная капля, замелькали искры.

Во все времена люди связывали мрак ночи со смертью, а проблеск света во тьме — с биением жизни. Возможно, оттого нас и тянет к фейерверкам, столь же красивым и мимолётным.

Искры от бенгальского огня загорелись ярче. Мир кругом разом стих, а время уже привычным образом будто остановилось.

Только я подумал, что она скоро появится, как меня окликнули:

— Снова ты, Томоя.

Неизвестно, как долго девушка простояла за моей спиной. Казалось, она была здесь с самого начала.

Я выпустил из руки фейерверк — тот застыл в воздухе, продолжая еле уловимо искриться.

— Всё не откажешься от затеи умереть? — разочарованно поинтересовалась Аянэ.

Я пожал плечами:

— Рад видеть тебя в добром здравии.

— Уместно ли говорить такое мертвецу?

— Обыкновенное приветствие. Не заморачивайся.

Как всегда, Аянэ выглядела эфемерно и мимолётно — одно дуновение, и она исчезнет, точно мираж. Девушка стояла прямо передо мной, а казалось, что где-то далеко вдали.

— Так что привело тебя сегодня? — спросила Аянэ.

— Есть у меня одна идея, — начал я. — Уверен, она тебя заинтересует.

— Да ну?

— Знаешь историю о Сонной Лощине?

— Про всадника без головы?

— Именно.Старая американская сказка про мрачного кавалериста получила много адаптаций. Верхом на чёрном скакуне он носится по лесу, известному как Сонная лощина.

— Смотрела фильм, — уточнила Аянэ.

— Помнишь, что этот всадник искал в лесу свою голову?

— И что с того?

— Подумал, у вас есть кое-что общее. Как всадник без головы бродил в поисках головы…

— Так и я скитаюсь по городу в попытке найти своё тело?

— Ведь так?

— Поначалу. Но я уже сказала, что сдалась. Даже если найду тело, всё равно ничего не сделаю.

— Ты — нет. Зато я смогу. Поскольку стою между жизнью и смертью.

Может, потому Аянэ и являлась людям Летним призраком — ждала, что кто-то придёт за её телом. Искала того, кто её услышит.Я продолжил:

— Отделишь меня от тела, как в прошлый раз, и станем искать вместе. Когда найдём чемодан, вернусь обратно и сообщу в полицию. Могу и сам откопать.

— Ты правда собрался найти тело?

— Если, конечно, не против.

— Нет-нет! Я очень рада.

Её слова меня утешили. Аой и Рё верно заметили, что Аянэ не просила о помощи, и это не давало мне покоя. Я боялся переступить границу, если протяну руку без просьбы.

— Но зачем? — спросила Аянэ. — Какой тебе от этого толк?

— Скоротаю время до дня смерти. Хотя в какой-то степени в этом и есть смысл жизни.

— Дерзковат ты для старшеклассника, — улыбнулась девушка.

Аянэ посерьёзнела и протянула ко мне руку — мнимую и едва различимую, которую будто нарисовал импрессионист.

— Спасибо, Томоя… Так, когда ты хотел начать?

— Прямо сейчас, — протянул я руку в ответ. — Хочу успеть до конца лета.

Наши пальцы соприкоснулись, и меня словно откинуло назад: душа вырвалась из тела. Аянэ потянула за собой, увлекая в ночное небо. Мы поднимались всё выше, когда она обернулась ко мне. Её лицо сияло от счастья.

Хорошо, что набрался смелости и предложил помощь.

Моя душа парила под луной. Постепенно пустыри пригорода сменились жилыми массивами, и вскоре свет от фонарей и окон уподобился небосводу, усыпанному звёздами.Где же закопан чемодан с телом? Можно ли сузить круг поиска? Известно, что чемодан зарыли где-то в жилых кварталах, через который пролегают железнодорожные пути. В нашем районе находилось несколько таких. Мы летели и высматривали ветки поездов.

Я уточнил:

— Ты же говорила про шум с железной дороги?

— Отчётливо слышала даже сквозь чемодан под зёмлей, — ответила Аянэ.

— Были ли какие-нибудь приметы? Шум мотора, например.

— Не знаю… поезд как поезд. Фанатей от них, я определила бы и модель, и кому он принадлежит.

— Слышала ли сигналы ж/д переезда?

— Так… вроде бы нет.

Отлично, возле переездов не ищем.

— Как долго шумел поезд?

— Плохо помню. Секунд пять. От силы десять.

— Быстро нёсся.

— Да, он точно не тормозил перед станцией.

Вот и станции исключили. Надо искать в местах, где поезда разгоняются в полную скорость. Раз грохот стоял почти десять секунд, то это явно не электричка из двух-трёх вагонов.

— Похоже, тебя похоронили на бесхозной земле возле путей, — подытожил я после раздумий.

— А может, водитель и вовсе закопал меня на своём участке, — предположила Аянэ. — Поверь, я уже искала: тоже бродила вдоль железных дорог, ныряла под землю на задних дворах домов. Вечности не хватит всё обыскать — вот и сдалась.

Железнодорожные пути опоясали Японию вдоль и поперёк. Если по всей стране искать, и впрямь никогда не найдёшь. Однако это и не нужно. Аянэ сбили возле дома и увезли, пока она лежала без чувств. Если обморок продлился минут десять, то и время езды будет не больше.

— Я, конечно, тыкаю пальцем в небо, но как долго ты провалялась без сознания? — спросил я.Аянэ покачала головой:

— Прости, совсем не знаю.

— Не помнишь, кровь уже высохла?

— Это тоже не знаю.

— Ладно. Во сколько ты выбежала из дома после ссоры?

— Где-то в полдесятого вечера. Господи, какой же я была дурой… — Девушка опустила глаза полные сожаления. Не поссорься она из-за пустяка, жила бы сейчас.

— Сколько примерно времени ты бродила, пока не сбила машина?

— Может, минут пятнадцать.Значит, Аянэ сбили где-то без пятнадцати десять. Вряд ли она пролежала без сознания несколько часов: составы в этом районе ходят до полуночи. Значит, закапывали её задолго до последнего поезда. К тому же водитель должен был раздобыть большой чемодан. Если вычесть потраченное время, он ехал не дольше двух часов.

Тем не менее Аянэ могла лежать в беспамятстве и всю ночь. В таком случае она слышала уже утренние поезда, и зона поисков многократно увеличивается. Остаётся надеяться, что это не так. Убийца постарался бы скрыть следы преступления до рассвета.

Я выяснил приблизительный адрес и нарисовал в голове карту окрестностей. Ужасно неудобно, что призраки не могут пользоваться смартфонами. Очертив круг рокового перекрёстка, я выбрал подходящие под описания места: в жилых районах, без переездов и станций, ходят длинные составы, в пределах двух часов езды. Круг сузился, но он по-прежнему большой, и иного выбора, кроме как исследовать всё по очереди, не осталось.

Паря в ночном небе, мы приступили к поискам. Начали с окрестностей, где жила Аянэ. Мы долетели до железнодорожных линий и погрузились под покрытую гравием землю. В бестелесной форме это легче, чем нырнуть в воду.

— Не думаю, что водитель глубоко зарыл чемодан, — поделился я.

— Согласна, — кивнула Аянэ. — Один с лопатой он бы не выкопал яму глубже метра.

Я уточнил, что скрежета строительной техники девушка не слышала. Стоило погружаться на глубину лишь с общественный бассейн.

Под землёй я видел, но недалеко: различались фундаменты зданий и трубы вблизи — вдали всё было размыто. Словно в мутной воде плыл.

Мы рыскали около двух часов. Искали чемоданы в пустырях, полях, задних дворах — главное, чтобы возле железной дороги. Пару раз забрели на подземную парковку и подвал дома. Тогда мы поднимались на поверхность, уточняли, где находимся, и возвращались к поискам.

Чемодан так и не нашёлся.

Я нисколько не устал, но Аянэ всё равно предложила закончить на сегодня.

— Но я ещё могу искать, — возразил я.

— Дело не в этом, — ответила девушка. — Время, когда мы можем общаться, на исходе. Тебе пора вернуться в тело.

— И что будет, если не вернусь?

Останусь душой? Тело умрёт? Не так уж и плохо. Правда, тогда я не расскажу в мире живых о чемодане, если его найду.

— Ничего особенного. Без понятия, откуда это знаю. Интуиция. Я также интуитивно знала, как отделить душу от тела. Когда наступит срок, ты просто проснёшься на аэродроме.

— Попробуем? — шутливо полюбопытствовал я.

Аянэ запросто могла ошибиться. Тогда уже никогда не проснусь.

— Найдём тело до конца лета, — предложил я. — Будем искать каждую ночь.

Где находится граница между летом и осенью, мнения расходятся. Одно известно точно: времени почти не осталось. Кажется, Аянэ и сама это понимает. Она кивнула:

— Да, осенью мы не увидимся — только уже следующим летом.

— Почему?

— Потому что Обон?

— Не думал, что ты буддистка.

Обон считался праздником, в котором смешались буддизм и японское верование в духов предков.

— Вовсе нет, — помотала головой девушка. — Но ведь лето — время для всего потустороннего, нет? Ещё по телеку постоянно крутят фильмы про привидений. Правда, я никогда не смотрела — боюсь их.

— Что, прости?

— А что?

— Ладно, забудь. Но, да, все летние страшилки о призраках связаны с Обоном.

По словам исследователей японского фольклора, во время Обона в деревнях проводил традиционные церемонии Бон Кёгэн по упокоению усопших. Театр кабуки перенял этот обычай, и летом принялся устраивать спектакли с историями о привидениях. Самая знаменитая — «Токайдо Ёцуя Кайдан». В них-то и зародилось поверье, что призраки ледяным дыханием спасают от знойной жары.

Я добавил:

— А вот будь ты мексиканкой, появлялась бы поздно осенью.

— Почему?

— Они отмечают День мёртвых в ноябре.

По поверью, в этот день души усопших посещают в родной дом. Чтобы отпраздновать, жители Мексики разрисовывают себя в скелеты и устраивают карнавал.

В западной культуре тоже есть подобный праздник — Хэллоуин; он проходит в то же время, что и День мёртвых. Потому-то все рассказы о призраках в Европе и США связаны с ноябрём.

— А ты много знаешь, — впечатлённо отозвалась Аянэ.

В ту же секунду зрение накрыл чёрный полог. Нависла тяжесть, и я рухнул на колени. Дунул влажный ночной ветерок, зашуршала трава у взлётной полосы. Я вернулся обратно на заброшенный аэродром.Сэнкоханаби упал на асфальт, оставив в воздухе витать запах сгоревшего пороха. Аянэ нигде не было.

Как она и сказала, время вышло. В состоянии призрака я находился довольно далеко от аэропорта — тело и душа настолько сильно связаны? Или, когда речь идёт о сверхъестественном, география не имеет значения?

Сколько раз за вечер можно увидеться с Летним призраком? Я бы искал чемодан до бесконечности — лишь бы фейерверков хватило. Тем не менее, когда возвращаюсь в тело, голову сковывает страшная усталость: будто все воспоминания за последние несколько часов разом впечатываются в мозг. Однажды я такое уже пережил.

— До завтра, Аянэ, — обратился я в пустоту посреди взлётной полосы в надежде, что она меня услышит.

Я нырнул в прореху в ржавом заборе и направился домой.Вечер следующего дня. Я пришёл на аэродром, как и обещал, и зажёг бенгальские огни. Вскоре искры ярко вспыхнули; стрёкот насекомых отдалился, ветер стих. В лунном свете Летний призрак явился, точно проступил сквозь заросли сорняков.Аянэ оглядела нас:

— Смотрю, сегодня ты не один. Добрый вечер, Аой, Рё.

— Привет, — поздоровалась Аой, поднявшись.

Рё вытащил руки из карманов и чуть поклонился:

— Томоя позвал — вот мы и здесь.

— Вчетвером шансов у нас больше, — объяснился я.

Мы как сумели сузили круг поиска, но всё одно нужно искать под землёй. Чем больше нас будет, тем больше область покроем разом, поэтому я написал Аой и Рё. Ребята не горели желанием искать тело, когда мы обсуждали это в кафе, и я боялся, что они откажут. Но раз того хотела сама Аянэ, они согласились, не раздумывая.

— Спасибо, — поблагодарила Аянэ. В её голос прокрались нотки сожаления.

— Если бы я только могла как-то выразить признательность.

Рё махнул рукой:

— Забей. Я и так тебе задолжал.

— И что же такого я сделала?

— Развеяла мои страхи. Теперь я знаю, что смерть — ещё не конец.

— Я тоже очень рада, что встретилась с тобой, — призналась Аой. — Хотелось чем-то ответить взамен. Я всё равно только и делаю, что сплю и играю дома. Раз это моё последнее лето, уж лучше, чтобы оно чем-нибудь запомнилось.

— Верно, — кивнул Рё. — Хотя Аой просто не хотела торчать дома одной.

— Эй! Это ещё что за издёвки?!

— Шучу-шучу. Расслабься.

Без лишних слов мы приступили к делу. Аянэ вытащила души из тел; я уже привык, а вот Рё и Аой перепугались. Особенно Аой — визжала и дрыгалась, силясь восстановить равновесие. Однако ноги только скользили по земле.

— Не дёргайся, — посоветовала Аянэ. — Верни покой в разум. Стой сердцем, а не ногами.

В бестелесной форме они могли дотронуться друг до друга, и Аой, пытаясь удержаться, вцепилась ей в руку:

— Не знаю! П-полёты не для меня!

Она едва не плакала.Тем временем Рё уже освоился и свободно летал по воздуху.

— Вот круть! — воскликнул он. — Тут такие трюки можно исполнить!

Юноша прыгнул, перемахнул у меня над головой, и с блеском приземлился.

Я объяснил, как с Аянэ определился с кругом поиска. Мы все вчетвером взмыли в звёздное небо, пересекли русло реки и направились к железнодорожным путям, рассматривая внизу огни ночного города. Аой всё ещё летала неуверенно и держалась Аянэ — без неё наверняка бы уже упала. Впрочем, вид на город с неба девушку тронул.

— Поищем сегодня здесь, — предложил я и указал на железную дорогу чуть поодаль от жилых массивов. По обе стороны от неё лежали только лесополосы да заросли.

— В самый раз, чтобы спрятать чемодан с трупом, — отозвался Рё. — Ни домов, ни людей — никто и не заметит.

Парень мельком огляделся и нырнул между рельсами и шпалами, скрывшись под гравием.

Аянэ повернулась к Аой:

— Хочешь пойти вместе?

— Да, — с готовностью кивнула девушка.

— Если найдёте что-то похожее — кричите.

Было слышно друг друга даже под землёй, где нет звуковых волн. Голос призрака — определённо не вибрация воздуха.

Мы искали чемодан, не опускаясь ниже метра, но попадались лишь зарытые обломки и негабаритный мусор, который кто-то незаконно выбросил. Я нашёл какой-то ящик размером с человека, но, когда подлетел ближе, понял, что это маленький холодильник.

Мы видели не только под землёй, но и сквозь предметы, если сосредотачивались на них. Это как сфокусировать зрение. Тем самым не нужно было вскрывать тот же холодильник, внутри которого, к слову, оказалось пусто.

По дороге Я и Рё встретились.

— Без толку искать нам обоим в одном месте, — сказал он. — Я пойду на восток вдоль ж/д линии.

— Хорошо. Тогда я на запад, — ответил я. — Ещё осмотри обочины, где можно припарковаться. Скорее всего, преступник отвёз Аянэ на той же машине, на которой сбил её.

— Окей.Мы исследовали местность ещё около часа, но безрезультатно, и тогда перешли на другой маршрут. Он проходил через жилой квартал, и поиски затруднились: под землёй лежали всевозможные трубы, кабели и фундаменты строений. Это равно как искать что-то в джунглях.

— Давайте передохнём, — предложила Аянэ и указала на состав, из окон которого лился золотой свет.

Состав мчал в ночи, точно комета по небу. Мы полетели за поездом и проникли внутрь одного из вагонов. Пассажиров оказалось немного. Я сел на пустое место. На самом деле я парил, поскольку из-за бестелесности провалился бы внутрь, и тем не менее душой мне удалось расслабиться.

— Сложнее, чем я думал, — вздохнул я, чтобы заполнить тишину.

— Мы всего два дня ищем, — напомнила Аянэ. — Меня не так-то просто найти.

Сиденья располагались вдоль вагона, так что мы видели окна противоположной стороны. Однако места в отражении оставались пустыми. Это мне в очередной раз напомнило, что сейчас я призрак.

Голос подала Аой:

— Аянэ, ты ненавидишь убийцу? Просто я каждую ночь стояла бы над теми, кто надо мной издевался, чтобы они сошли с ума. Ты не держишь на него зла?

Аянэ имела полное право ненавидеть преступника. Если бы её сразу доставили в больницу, она была бы жива.

— Не скажу, что простила его, — заговорила Аянэ. — Звучит странно, но мне без разницы. По-хорошему, виновника должны судить, что скрыл аварию… Я сожалею, что поссорилась с мамой куда больше, чем ненавижу того водителя.

— Какая же ты добрая. Я в предсмертной записке напишу всех обидчиков. Хочу, чтобы после моей смерти они страдали и жили в страхе.

— Забей, — вмешался Рё. — Им глубоко пофиг. Это люди скорее сфоткаются на фоне твоей могилы и посмеются.

— И как мне тогда им отомстить?

— Я-то откуда знаю? Сама думай.

Мы отдохнули ещё немного и вернулись к поискам.

Только время истекло раньше, чем хотелось. В глазах резко потемнело, и спустя мгновение мы очутились в своих телах на пустынном аэродроме. От внезапно свалившейся тяжести Аой рухнула на попу. Рё оглянулся: Аянэ нигде не было.

Секундой позже мы дружно схватились за головы — нахлынула усталость.

— Пойдёмте-ка домой, — предложил я и не встретил возражений.

Мы искали тело и на следующий день, и ещё через день. Днём я учился на курсах, вечером встречался с Аой и Рё на станции, закупался фейерверками и, сев в автобус, отправлялся на заброшенный аэропорт.

Каждый раз я писал маме, мол, задерживаюсь в школе, чтобы доделать уроки. Подозрений это не вызывало: учеников, которые засиживались допоздна, набиралось немало. Кроме того, мама и сама работала до полуночи — ей некогда было обращать внимание на мои похождения.

Как разорвал альбом, за рисование не брался. Я мог прятаться и делать наброски, а альбом утаивать камере хранения. Мне не хотелось рисовать. Может оттого, что собственными руками порвал рисунки? Тем самым уничтожил внутри себя что-то важное? Осталось бы у меня стремление творить, если защитил бы рисунки?

Я поставил самосохранение на первое место. Предал в себе творца, и он меня не простил. Я могу закончить жизнь, больше не притронувшись к карандашу. Чего мама и желала. Ради этого ли я переступил через себя?

Аой говорила о мести. Она ненавидит людей, которые издевались над ней, и хочет нанести им моральную травму, когда покончит с собой.

Если бы я мстил, то матери. Только я не испытывал неприязни, чтобы её во всём винить. Не было желания оставить хотя бы маленькую предсмертную записку. А без неё взрослые запишут в причины самоубийства стресс из-за чрезмерной учёбы, давление перед экзаменами и прочую чепуху и закинут дело в дальний ящик.

Правда же в том, что я утратил желание жить. Ведь смысла-то никакого не осталось. Я трус, который даже слова поперёк не вставит, кукла, что покорно слушается маму, пустой человек, играющий роль отличника. Во мне не было ничего своего. Но что, если наложу на себя руки? По крайней мере, последний выбор сделаю сам.

В сравнении с Аой и Рё, мои причины умереть ничтожны. Я просто устал жить.

Почему в мире так много людей, которым и в голову не взбредёт пойти на суицид? Потому что счастливы? У них есть мечты? Я всегда поражался тем, кто по жизни идёт к какой-то цели. Они непоколебимы, ведь хранили в сердце веру.

В религиозных странах уровень самоубийств меньше. Потому ли, что, согласно учению, это самый тяжкий грех? Или от твёрдой веры в нечто большее, которая и дарит им силы жить?

Однажды во время поисков чемодана я и Рё встретились на пересечении железных дорог. Мы разговорились, и он неожиданно открылся мне.

— Вот я оглядываюсь назад и думаю, что моя жизнь как пузырь: раз — и лопнула. Я даже оставить ничего не успел, — поделился Рё. — Я решил помочь найти тело Летнего призрака, чтобы сделать хоть что-то. Не знаю. Не бросил бы баскетбол — уже бы стал звездой. Честно говоря, я завидую ребятам из нашей команды. У них есть будущее. И я чувствую, что с каждым днём зависть всё растёт.

Мы перелетели место, где расходились пути. Рё продолжал:

— Понимаешь, если я так и умру — зачем вообще родился? В чём был смысл моей жизни?

У меня не было ответов на его вопросы. Я просто молча слушал. Легкомысленно скажу, что понимаю его, произнесу приободряющие, но пустые слова, — заслужу одно презрение.

Мы исследовали четыре пятых от обозначенной территории, однако так и не нашли тело. Возможно, упустили: в форме призрака можно очень быстро перемещаться — могли попросту не заметить едва зарытый чемодан.

Когда мы собрались вчетвером, Аой понуро опустила плечи:

— Простите. Если бы летала лучше, изучили бы гораздо больше мест.

Девушка так и не научилась летать, и Аянэ продолжала держать её за руку.

— Трюк ведь не сложный. Просто лети туда, куда тянется душа. Куда хочешь направится? Прислушайся к сердцу, — сказала она.

Время от времени Аянэ выпускала Аой. Та недолго барахталась в воздухе, будто бы уже взлетала, а затем камнем устремлялась вниз.

— Простите! Наверное, моя душа не знает, куда хочет лететь, — вздыхала девушка. — Может, просто не уверена. Совсем зачахла, никуда не хочет. Она бесцельно крутится на месте и в последний миг будто убегает не туда.

Над Аой издевались в школе. В итоге она отказалась в неё ходить, превратилась в затворницу и сейчас столкнулась с последствиями.

— Всё хорошо, — подбадривала Аянэ. — Можем просто держаться за руки. Ты смотришь в одну сторону, я — в другую. Вдвоём у нас шансы найти вдвое больше.

Мы снова и снова ныряли в землю вдоль железнодорожных линий, точно погружались с аквалангом, и искали чемодан, пробираясь сквозь джунгли сооружений. Во время перерывов Аянэ вновь и вновь задавала один и тот же вопрос:

— Почему вы помогаете мне?

И правда, почему? Изначально я трудился ради неё: хотел выкопать чемодан, открыть и дать её душе вздохнуть свежий воздух. А затем я запутался.

Пожалуй, каждый из нас жаждал соприкоснуться со смертью. Возможно, мы хотели встретиться с ней в лицо, чтобы быть готовыми, когда настанет время. Тело, которое мы найдём, — и есть та смерть, которая придёт за нами.

Я, Аянэ, Аой и Рё летели в ночном небе. Огни города были рассыпаны по земле насколько хватало глаз. И каждый огонёк — люди, целые семьи. Непередаваемое ощущение.

Наступил последний день летних каникул.

К счастью, конец августа — лишь начало нового триместра. Не найдём чемодан сегодня, соберёмся в другой раз, пока оcень не начнётся по-настоящему. Но это лишь то, что я себе вообразил. Учёба есть учёба, и Аой по-прежнему отказывалась идти в школу.

— Конечно, я пытаюсь, — говорила она. — Даже одеваю форму по утрам и иду в школу. Только, когда приближаюсь, меня начинает тошнить. Я скручиваюсь на обочине и не могу сделать и шага.

Семья не заставляла дочь ходить на учёбу.

— Родителям всё равно. Для папы я прицеп, которой он тащил из прошлого брака, а мачеха меня и знать не хочет.

Мы решили обыскать железную дорогу на границе префектуры. Я, Аянэ, Аой и Рё пронеслись над рельсами, что отливали серебром ночного светила, увернулись от поездов, вёзших работников домой, и нырнули под землю. Час поисков ничего не принёс, и мы направились в другое место.

— Есть что-нибудь? — поинтересовался Рё, когда пересеклись под землёй.

Я помотал головой:

— Нет.

— Блин. Где же ещё, если не здесь?

— Надо пересмотреть область поиска, — задумался я. — Либо прочесать всё по новой: могли и пропустить.

Тут нас позвала Аянэ:

— Томоя! Рё! Где вы?

Её голос раздался сверху. Мы с Рё переглянулись и «всплыли» на поверхность: Аянэ парила над рельсами одна. Аой нигде не было.

— Что случилось? — спросил я.

— Никак не найду Аой, — растерянно ответила девушка. — Она училась летать одна. Мы бок о бок летели, и поначалу у неё даже получалось. Я на секунду отвернулась, как она словно испарилась…

«Прекрасно». Мы никогда Аой не отыщем: с её непредсказуемыми поворотами и скоростями это бесполезно.

— Давайте оставим всё как есть, — предложил я.

— Когда придёт время, она сама вернётся в тело, — поддержал Рё.Аянэ сложила на груди руки:

— Какие вы бессердечные.

— Куда вы летели?

— Вон туда, — указала девушка на железную дорогу, уходящую вдаль.

— Ну, пошли. Заодно изучим что там под землёй.

Интересно, как далеко я улечу в форме призрака? Раз дотянулся до неба, то и стратосферу покину. Достигну ли до самой бездны Земли, куда ещё не добиралось человечество? Впрочем, как ни странно, пробовать не хотелось. Почему-то я был уверен, что за пределы мест, где жил сам, не выберусь. Чувствовал, что ли. Куда захочу, не выберусь.

Пока я плыл по воздуху и размышлял о всякой чепухе, вдали, как сквозь туман, показалась Аой.

— Эй! — замахала она нам руками, еле держа высоту. — Идите сюда! Я нашла чемодан!

Мы собрались вместе, и Аой рассказала, что всё на самом деле произошло случайно. Она летела с Аянэ, как вдруг потеряла равновесие. Когда же девушка выровнялась, её резко развернуло, закружило и понесло неизвестно куда.

— Я будто с дикой лошадью боролась! — восклицала Аой. — Куда меня только не несло. Я то ныряла, то выныривала из земли. Уже думала, умру.

Затем девушка рассказала, как ракетой устремилась к небу, пронеслась по нему и метеоритом рухнула вниз, пролетев сквозь дома и квартиры. Она увидела, как ужинала незнакомая семья, как пожилая пара смотрела телевизор за чаем, как работники магазина выставляли товары на полках.

Лишь возле радиовышки Аой сумела остановиться. Она крепко зажмурила глаза, чтобы унять головокружение, и вспомнила слова Аянэ:

«Лети, куда тянется душа. Куда хочешь направится? Прислушайся к сердцу».

В следующее мгновение девушка неподвижно повисла в воздухе.

С облегчением вздохнув, Аой попыталась вернуться. Она знала, что, если полетит под землёй вдоль железной дороги, то обязательно натолкнётся на нас. Возле радиовышки как раз пролегали пути, и девушка нырнула под землю, что сразу сменилась тёмной мутной водой.

— Я не знала, в какую сторону идти, — продолжала Аой. — Совсем заблудилась. И вот, когда остановилась, чтобы подумать, увидела его прямо перед собой.

Что-то закопали рядом с путями на глубину не более метра. Что-то похожее на ящик размером с человека.

Аой проводила нас до места. Это оказался пустырь на краю пригорода, обнесённый сетчатым забором. Внутри возвышалась опорная вышка. Именно там, где цвели белые цветы, был зарыт чемодан размеров, чтобы неделями путешествовать по странам.

Мы молча посмотрели на него из глубины. Я сосредоточился, и стенка стала почти прозрачной, приоткрыв то, что спрятано внутри. Даже под землёй меня достигал лунный свет, который струился через чемодан.

— Нашли, — проронила Аянэ.

Сквозь чемодан проступила фигура человека. В следующий миг наш взор застила тьма.

Время вышло, и мы вернулись в тела на заброшенном аэродроме. Потухнув, сэнкоханаби бессильно упали на асфальт. Я сморщился от боли в голове и оглянулся в поисках Аянэ.

— Запомнили, где это? — спросил Рё.

— Более или менее… — пробубнила Аой.

— Молодцом, Аой!

— Ч-что?

— Ты нашла чемодан!

Рё и Аой посмотрели на меня выжидающе.

— Идём, — только и сказал я.

Они молча кивнули.

Мы покинули аэродром и направились к той самой вышке, найдя её по карте в смартфонах. Где-то час ходьбы. Под ночным ветерком я, Аой и Рё прошли вдоль реки, пересекли границу префектуры и миновали жилые кварталы. По пути я купил бутылку воды.

— Интересно, что будет с Аянэ, — задалась вопросом Аой в дороге. — Достигнет нирваны и исчезнет?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Она сказала, что не верит в жизнь после смерти.

Достичь нирваны это то же самое, что и попасть в рай? Открыты ли их врата неверующей? Хотя я и сам-то в подобное не верю.

Рё отставал. Он тяжело дышал и уже еле шёл.

— Ты как? — обеспокоилась Аой, кинувшись к нему.

— Вот я дохляк. Даже прогуляться… не могу, — с трудом произнёс Рё. Его глаза полнились разочарованием. — Идите дальше. Я отдохну немного.

— Нет, я тебя не брошу. Томоя, иди.

— Хорошо, — кивнул я.

Оставил их, я направился дальше и вскоре добрался до уже знакомых мест. Сквозь жилые кварталы с грохотом пронёсся поезд, сверкая огнями в окнах. Я пошёл вдоль путей. Постепенно дома становились всё реже, чаще встречались неприглядные пустыри и мелкие рощицы. Впереди, за кронами деревьев, выросла радиовышка — она будто пронзала звёздное небо. Где-то рядом с ней и закопали чемодан. Ноги сами побежали.

Участок возле железной дороги ограждал проволочный забор в три метра высотой, за которым и стояла башня. Я посмотрел по сторонам: похоже, придётся перелезать.

Я вцепился в ограждение, просунул ногу в сетку и потянулся вверх. Наверху оказалась колючая проволока, однако все мои мысли находились вокруг чемодана, так что я не заметил ни боли в ладонях, ни крови, и, перемахнув, спрыгнул.

Помню, что чемодан лежал в земле под белыми цветами. Я оглянулся и обнаружил те же, какие увидел в форме призрака. И только ринувшись к земле, понял, что копать нечем. В итоге я схватился за подвернувшуюся под руку сломанную доску и стал острым концом втыкать её в почву, чтобы размягчить и выскрести. Мало-помалу яма росла.

Пот градом стекал вниз, грязь то и дело попадала на лицо. Заиграл рингтон телефона. Я посмотрел на экран — мама звонила: пришла поздно с работы и увидела, что меня нет дома. Я отключил смартфон и вернулся к яме.

Донеслись голоса. Я обернулся через плечо: Аой и Рё стояли за забором — кажется, им не хватало сил перелезть. Они могли только смотреть, как я копаю.

Доска вонзалась в землю, вычёрпывая пригоршню за пригоршней. Мышцы горели, я слышал лишь своё прерывистое дыхание и стук доски. Тело налилось свинцом. Казалось, я вот-вот рухну.Совсем рядом с рёвом пронёсся поезд. Свет из окон прорезал тьму.

Внезапно доска обо что-то ударилась. Руки онемели. Я соскрёб землю и наконец наткнулся на серебристую крышку чемодана.

Рё и Аой увидели, что я остановился, и позвали. Только из-за усталости я их почти не слышал. «Нашёл? Это он?» — что-то похожее доносилась до ушей. Я чёрными от грязи руками смахнул пот со лба.

Я дочистил крышку от земли. Не считая пары мелких царапин, чемодан оказался цел. Он был достаточно большой, чтобы внутри поместился человек.Металлические замки сопротивлялись недолго. Раздался щелчок. Больше ничего похожего на застёжки не нашлось.

Я открыл чемодан. Даже отсюда услышал, как Рё и Аой затаили дыхание.

Я посмотрел на Аянэ, лежащую в чемодане.

— Фух, — Девушка встала, потянулась и, полной грудью вдохнув ночной воздух, тепло мне улыбнулась: — Спасибо, Томоя.

Это было наваждение.

В чемодане лежало лишь её безжизненное тело.