Онлайн чтение книги Макамы
Харамийская макама. (сорок восьмая)

Передавал аль-Харис ибн Хаммам слова Абу Зейда Серуджийского[338] Передавал аль-Харис ибн Хаммам слова Абу Зейда…  — Такое начало встречается только в данной макаме, которую аль-Харири сочинил первой.: «С тех пор как верблюда я оседлал и прощальный взгляд от родных оторвал, стремился я страстно увидеть Басру[339] Басра  — город в Месопотамии, родина аль-Харири., потому что во многих книгах читал и от путешественников слыхал, что науки в том городе процветают, красоты взор ублажают, а святыни душу привлекают. Стал я усердно Аллаха просить, чтобы помог он мне на басрийскую землю ступить, в городе Басре расположиться, чудесными видами насладиться.

Когда же случилось попасть мне в Басру, я понял, что пыл мой не был напрасным:

Однажды я вышел, когда солнце еще не вставало, но краска ночи уже слиняла, а петушиное пенье рассвет возвещало. Мне хотелось по городу побродить — душу повеселить. Кружил я по улицам и переулкам, сворачивал в закоулки, пока не вышел к большим домам, где обитает племя бану харам. Дворы в том квартале широкие, постройки красивые и высокие, бассейнов с чистой водою много, и к мечети протоптана дорога: людей различных там встретишь, их качества редкостные приметишь.

Целый день по улицам я скитался, красотами любовался. Когда же солнце склонилось к закату, я увидел мечеть, убранную богато. Но самым лучшим ее украшением были люди, достойные уважения, — ученые этой земли; сидели они в мечети и о грамматике спор вели. К ним поближе решил я расположиться — не для того, чтобы к мудрости приобщиться, а чтобы тучу их щедрости заставить дождем пролиться.

Но тут прозвучал муэдзина призыв, все пошли на молитву, спор прекратив, в ножны мечи вложив. Встали все по местам, вышел вперед имам[340] Имам  — см. примеч. 201 к макаме 29., и меня отвлекло послушание от добывания пропитания, а земные поклоны — от поисков богачей, к беднякам благосклонных.

Когда же люди собирались пойти домой, выполнив долг священный свой, выступил вдруг человек средних лет, солидного вида, красиво одет и обратился к собранью учтиво с такою речью красноречивой:

— О соседи, вы ближе мне, чем родня, ваши жилища — прибежище для меня, с вами в отчий дом превратилась чужбина, как для Мухаммеда — Медина[341] …в отчий дом превратилась чужбина, как для Мухаммеда Медина.  — Намек на хиджру (переселение) Мухаммеда из Мекки в Медину (тогда — Ясриб). Жители этого города стали ближайшими сподвижниками пророка.. Знаете ли, что платье благочестивых деяний лучше самых роскошных одеяний, что в этом мире лучше быть без одежды, чем на будущий мир потерять надежду, что вера — самый мудрый совет, что в ней одной — направляющий свет? Наставник достоин уважения, как и тот, кто просит его наставления. Твой брат настоящий — кто тебя укоряет, а не тот, кто всегда извиняет. Тот истинный друг, кто правду не скроет, а не тот, кто ошибки твои покроет.

И ответили ему присутствующие:

— О любящий друг, о друг наш любимый! Желание наше неутолимо: раскрой нам смысл твоих загадочных слов, сними с них искусно расшитый покров. Скажи, что ты хочешь от нас, — и просьбу твою мы исполним тотчас. Клянемся тем, кто нам дружбу твою подарил и нами семью тебе заменил, мы поможем тебе, чем сумеем, — ни советов, ни денег не пожалеем.

Он ответил:

— Пусть Аллах за добро вас наградит и от зла оградит! Не исходит из ваших душ кривды туман, не грозит собеседникам вашим ложь и обман. Не разочаруется в вас тот, кто в чем-то сомневается, — любая тайна вам открывается. Я скажу вам о том, что́ грудь мне терзает и терпенье мое истощает. Когда вы услышите об этом, помогите, прошу вас, мне добрым советом.

Знайте, однажды в годину ненастья, когда меня одолело злосчастье, я поклялся Аллаху, что праведно буду жить, обет ему дал вина не пить: не запасать его, не покупать, в компании пьяных не бывать. Но душа-соблазнительница мне нашептала и страсть-губительница подсказала старых приятелей навестить и снова по кругу чашу пустить. И вот я достоинство потерял — до потери сознанья вино сосал. Все чаще седлал я коня хмельного, чтоб о клятве забыть, напивался снова и снова. Подчиняясь шайтану, каждый вечер бывал я пьяным: даже в четверг я в вине утопал и в Светлую ночь[342] Светлая ночь  — ночь на пятницу., словно мертвый, спал. Но вот меня охватило унынье, в нарушении клятвы я каюсь ныне: куда меня увлекло вино? Неужели нет дороги иной?.. Терзает меня великий страх, что за отступничество накажет Аллах.

Продолжал Абу Зейд:

— Когда так жалобно закончил он речь, желая сочувствие в людях разжечь, я сказал себе: „Абу Зейд, не зевай, такую добычу не потеряй — засучи рукава и начинай!“ И я решительно поднялся, сквозь круг стоящих стрелою прорвался и сказал:

Продолжал Абу Зейд:

— Я кончил рассказ свой многословный — и мне поверили беспрекословно. Утешить меня собеседник решил — и свой кошелек предо мною раскрыл: хотя и немного он мне уделил, но подарок посулами увлажнил.

А потом я восвояси вернулся — и вновь своей хитрости улыбнулся: я не только проделку изобрел, но и прожиток себе приобрел, не только стихами пробавлялся, но и прибылью от них напитался!»

Говорит аль-Харис ибн Хаммам:

— Абу Зейда я выслушал и сказал: «Хвала тому, кто тебя создал! Как твои хитрости велики, как твои уловки мерзки!»

Абу Зейд, не смутившись, захохотал и тут же такие стихи сказал:

Перевод В. Борисова