Онлайн чтение книги Низкоуровневый персонаж Томодзаки-кун Bottom Tier Character Tomozaki
5 - 4

На следующий день я почувствовал что-то не ладное.

Настроение неуклонно менялось в пользу Тамы-тян, и домогательства Конно, казалось, постепенно ослабевали. Она больше не пинала стол Тамы-тян и не делала таких мелочей, как ломание ее ручек и механических карандашей. Но группа Конно все еще оскорбляла ее за спиной. И было кое-что еще.

То, что они говорили о ней, заставляло меня волноваться.

Обычно они высмеивали ее внутреннюю силу и нападали на ее личность; они говорили что-то вроде: “Она глухая”, или “Она эгоцентрична”, или “Она такая жестокая.” Может быть, они упоминали тот случай, когда она оттолкнула руку Конно.

Но в тот день, во время обеда, они говорили что-то другое.

“Кем она себя возомнила, какой-то трагической героиней?”

“Она настоящая шлюха, раз обманывает этих парней.”

Сначала я не понял, что они имели в виду. Но через секунду что-то щелкнуло. И если я был прав... тогда у нас были проблемы.

Я решил обсудить это с Мизусавой после школы.

“Мизусава!”

“В чем дело?” - спросил он, вертя в руке толстый механический карандаш.

”Мне нужно с тобой срочно поговорить!”

Я жестом пригласил его следовать за мной. Мы явно не могли говорить об этом в классе. Он кивнул, не выглядя особенно подозрительным, и последовал за мной на лестничную площадку.

"Что случилось?"

“В общем...”

Я понизил голос и рассказал ему о том, что подслушал за обедом. Я рассказал ему, как кардинально изменились сплетни, и как они теперь называли Таму-тян: “трагическая героиня” и “шлюха”.

Накамура нахмурился и постучал по полу носком туфли.

“Я думаю, мы кое-где сглупили.”

Я кивнул. Мои собственные опасения совпадали с тем, что только что сказал Мизусава.

“Я предполагаю, что кто-то видел нас четверых вчера в ресторане.”

Вероятно, это случилось до того, как туда приехала Мимими, в тот момент когда там были только Тама-тян, Мизусава, Такэй и я.

Либо Конно, либо кто-то из ее группы увидел нас.

Мизусава кивнул. “Скорее всего так и было. Если вдуматься, это могло выглядеть так, будто ее защищали трое парней, что бы ее никто не трогал. Эрика была бы в бешенстве от этого... И вот мы здесь.”

”Да..."

“Как ни крути, ходить в то место рядом со школой было рискованно. Ученики из нашего класса постоянно туда ходят… Черт возьми, мы слишком рано расслабились, потому что наш план начал работать...”

Мизусава с сожалением прикусил губу. Он был прав. Хинами даже предупредила Накамуру и Изуми, чтобы они следили за тем, куда они ходят вместе по выходным. Очевидно, что о ресторане рядом со школой не могло быть и речи.

Некоторое время мы оба молчали. Часть нашей стратегии по оказанию помощи Таме-тян дала обратный эффект. Как раз в тот момент, когда ее положение в школе начало улучшалось, а теперь мы регрессировали. Однако не было никакого смысла впадать из-за этого в депрессию. Сосредоточившись на нашем нынешнем положении дел, я рассказал Мизусаве, о чем я думаю.

“Есть шанс, что домогательства Конно могут усилиться из-за этого, не так ли?”

Мизусава нахмурился.

“Определенно. Конно ненавидит все это, и еще хуже, что в ресторане были именно мы с Такеем.”

“Потому что ты входишь в группу, которая “якобы” дружит с ней?”

“Да”, - сказал Мизусава, прислонившись к стене. “...Ну хотя-бы Шуджи там не было.”

Дрожь пробежала у меня по спине, когда я представил себе этот сценарий.

“Я могу себе представить, как это было бы плохо...”

Видеть, как парень, который ей нравился, помогает девушке, которую она ненавидит. Ответная реакция была бы безумной.

Мизусава облизнул губы, выглядя менее спокойным и хладнокровным, чем обычно.

“Ситуация по-прежнему отстойная. Я думаю, что теперь нам нужно больше сосредоточиться на атаках Эрики, чем на настроении класса.”

Я кивнул в знак согласия. “Ты прав… Она была осторожна все это время, чтобы не оставлять никаких следов, но теперь, когда мы ее разозлили, она может начать совершать более ужасные вещи.”

Мизусава кивнул.

“Давай постараемся, чтобы кто-нибудь все время был рядом с Тамой-тян. Мимими и Хинами уже делают это, но мы тоже можем помочь.”

“Хорошо. Когда Мимими и Хинами будут с ней, нам лучше присматривать за ее вещами.”

“Верно. Мы не знаем, что группа Конно еще может сделать.”

“Вот и договорились.”

Согласовав план, мы направились обратно в класс. Если бы ситуация ухудшилась, мы бы действовали быстро и сделали все, что в наших силах. Как обычно, обсуждение этого с кем-то другим привело к появлению идей, которые сами по себе у меня бы не возникли. Если мы будем делать шаг за шагом к нашей цели, то в конце концов сможем ее достичь, точно так же, как мы сделали это для настроения класса. Я размышлял об этом, пока мы шли.

Но через несколько минут зловещее облако вернулось.

Мы опоздали.

* * *

Как только мы вошли в класс, я почувствовал, что что-то не так. Было странно тихо, учитывая, что занятия в школе закончились. Мизусава, должно быть, тоже почувствовал это, потому что остановился возле двери и огляделся. Наконец, мы оба поняли, что происходит. Все взгляды были устремлены в одну точку в комнате.

Тама-тян сидела между Хинами и Мимими и дрожала. Мы с Мизусавой посмотрели друг на друга. Мы не знали, что произошло, но знали, что это серьезно. Почти непобедимая Тама-тян выглядела слабой и сломленной. Что-то произошло ужасное.

Пока я смотрел на Таму-тян, Мизусава тихо подошел к Накамуре и Такею, вероятно, чтобы спросить их, что произошло. Я последовал за ним.

“Что случилось?”- прошептал Мизусава Накамуре.

”Я не уверен,” - прошептал в ответ Накамура.

“Ты не знаешь?” - спросил Мизусава.

Накамура нахмурился.

“Не совсем. Что-то с ее… талисманом?”

Как только он это сказал, меня пронзило дурное предчувствие. Мой разум сразу же пришел к одной мысли.

Амулет.

Тама-тян с опущенной головой.

Ни за что.

Я бросился к Таме-тян. Все уставились на меня, потому что это было не совсем приемлемо. Но мне было все равно.

Я подошел прямо к Таме-тян — и вот тогда я увидел это. Она сидела там с Хинами и Мимими, которые пытались успокоить ее, сжимая полосатую игрушку, похожую на древнюю глиняную скульптуру ханива.

(Для тех, кто давно смотрел аниме, я решил вставить картиночку, чтобы освежить память о какой игрушке идет речь.)

Его спина была разорвана.

Я стоял там в безмолвном оцепенении.

“Мне так жаль… Это был подарок от тебя, Мимими, и...”, - сказала Тама-тян дрожащим голосом, все еще глядя вниз.

Мимими ободряюще улыбнулась и погладила ее по спине.

“Ничего страшного, мы просто купим еще одного, хорошо?”

“Но... в тот раз ты подарила его всем нам...”

“Не волнуйся об этом! Мы снова всем купим одинаковые! Хорошо?”

Веселые слова Мимими, казалось, не доходили до Тамы. Она снова и снова водила пальцем по грубо разорванной ткани, словно запечатлевая на ней свое ужасное сожаление. Я также был уверен, что этот талисман много значил для нее. Скрываясь за своим фасадом, Мимими должна была знать, что Тама-тян пыталась сказать. Но она ничего не могла с этим поделать, поэтому все, что она могла сделать, это попытаться немного успокоить ее.

“Мне так жаль, Мимими...”

Тама-тян продолжала извиняться перед Мимими, хотя она не сделала ничего плохого. Но тот единственный в своем роде подарок, который она получила от Мимими, был испорчен.

“Мне так жаль...”

Это было самое честное, что она могла сказать. В конце концов, все те тренировки что она делала, были для того, чтобы меньше волновать Мимими. Я уставился на них двоих, не в силах вымолвить ни слова.

Мой взгляд встретился с Тамой-тян.

”Томозаки..."

“Да?” - Я постарался ответить, как можно мягче. Ее глаза были влажные.

“Конно и ее друзья все еще были в классе, когда я нашла его в таком виде.”

Она уставилась на амулет.

“Это были они??”

"Да. Я чуть не сорвалась и не накричала на них.”

“...”

“Но ты, и Мизусава, и Такей, и Фука—тян - все вы пытались помочь мне, верно?”

“...Да.”

“Я не хотела разрушать все наши труды. Поэтому я ничего им не ответила...”

“...Ничего не ответила?” – повторил я, непонимающим тоном.

Все, что я мог делать, это слушать. Она в отчаянии прикусила губу и судорожно вздохнула.

“Тем не менее, я сдержалась! Это было действительно тяжело!” - Затем, словно прорвало плотину, следующие слова сорвались с ее губ, как вопль.

“Я просто хочу сбежать!..” – произнесла Тама-тян, тихонько всхлипывая.

Я стиснул зубы. Тама-тян была такой сильной. Но теперь даже ей хотелось сбежать.

Тама-тян оставалась верна себе, несмотря ни на что, даже когда королева класса Эрика Конно изводила ее изо дня в день, а одноклассники избегали ее. Она всегда твердо стояла на ногах, настойчиво и непоколебимо. Но теперь та же самая Тама-тян хотела сбежать.

Если бы она была единственной, кто пострадал, она бы смогла это вынести. Но с чем она не могла справиться, так это с нападением на ее дружбу.

Из-за того, что Тама-тян постоянно подставляется, к ней на помощь всегда приходит Мимими, которая тратит очень много сил и переживаний, что бы поддержать ее. Тама все это прекрасно понимала и хотела минимизировать ее волнения путем своих тренировок. Но талисман подаренный от своей лучшей подруги, который помогал ей оставаться такой сильной, был уничтожен. 

“…!”

Я почувствовал, как у меня раскалывается голова, а разочарование и гнев застилают мне глаза. Когда я оглядел класс, Конно нигде не было видно, но одна из ее прихлебателей все еще была там. Я не знал, была ли она ответственна за это, или она наблюдала, или она просто стояла там. Что бы это ни было, она, вероятно, каким-то образом была замешана в этом. В таком случае…

Я глубоко вздохнул и...

“Фумия.”

Звуки тихого, спокойного голоса позади меня, заставили меня успокоиться.

“Это действительно лучшая идея?”

Когда я обернулся, Мизусава оглядывал класс, нахмурив брови.

“...Прости. Спасибо, что остановил меня.”

”Нет проблем. Доказательств у нас нет, и нашего вора в законе тоже, так что...”

“Я понял.”

Я перевел дыхание и снова посмотрел на Таму-тян.

Как только я это сделал, Хинами, которая сидела рядом с ней, внезапно поднялась на ноги с леденящим душу молчанием. Мои глаза были прикованы к ней. Она была сосредоточена на чем-то далеком, ее взгляд был острее и холоднее, чем я когда-либо видел раньше.

“Ей это с рук не сойдет.”

Эти шесть слов были произнесены достаточно громко, чтобы их услышали Тама-тян, Мимими и я, а ужасающая ярость, стоящая за ними, отличалась от ее образа идеальной героини.

“...Аой?” - спросила Мимими, явно удивленная этой новой стороне Хинами.

Хинами проигнорировала ее.

“...Что ты хочешь сделать?” - спросила Тама-тян, глядя на Хинами с оттенком страха в глазах.

“Все в порядке. Я позабочусь об этом”, - решительно сказала она.

Постепенно Изуми, Такэй и Накамура собрались вокруг, и Хинами вернулась к своему обычному состоянию. Они с Мимими объяснили, что произошло. Мимими купила одинаковые талисманы для всех, они были очень важны и свидетельствовали о том, как сильно они заботятся друг о друге, а теперь один из этих талисманов был уничтожен.

“Вот в чем дело”, - сказал Мизусава, выглядя необычно сердитым.

“...Эрика зашла слишком далеко.”- Изуми прикусила губу и в отчаянии вцепилась в подол своей юбки.

“Тама!! Мне жаль, что я не смог остановить их...!” - сказал Такей, понизив голос и опустив глаза, как будто считал, что все это его вина.

“О чем, черт возьми, она думала...?” Накамура нахмурился и уставился на дверь класса.

“Спасибо, ребята, за вашу поддержку… Мне правда очень жаль, что это происходит из-за меня.”

Тама-тян вытерла слезы и попыталась придать лицу более нейтральное выражение; от ее попытки проявить храбрость нам стало только хуже.

Изуми уставилась на разорванный амулет. “Эй, знаешь, что? В последнее время я занимаюсь вязанием. Я могу зашить такую маленькую дырочку, как эта. Я все исправлю!”

Она сделала пальцами знак "Ok".

“...Спасибо. Ты правда умеешь вязать?”

Тама-тян улыбнулась, хотя в ее глазах все еще стояли слезы.

“Конечно! Предоставь это мне!” - прощебетала Изуми, присаживаясь рядом с Тамой-тян и разглядывая амулет. Вероятно, чтобы заполнить тишину, она начала бормотать о том, как именно она собирается его зашить.

Мизусава наблюдал за ними, а затем бросил на Изуми дразнящий взгляд, пытаясь немного поднять настроение. “Ты точно уверена, что сможешь с этим справиться? Разве ты не недотепа в некотором роде?”

“Это не правда! Недавно я даже научилась делать носовой платок с вышивкой!” - ответила она громким, веселым голосом.

Мизусава хихикнул. “Разве это не похоже на первый проект младенца по вязанию?”

“Ох нет... мой секрет раскрыт!” - Наигранным тоном, ответила Изуми.

Она пристально посмотрела на Мизусаву. Их хождение взад-вперед было довольно неглубоким, но все же удалось немного ослабить напряжение.

“А сейчас... может, нам стоит отправиться домой?” - спросила Хинами, кладя руку на плечо Таме-тян.

“Да, давайте!” - сказала Мимими, улыбаясь Таме-тян.

“Хорошо… давайте.”

Тама-тян медленно встала. Мизусава посмотрел, вздохнул, затем хлопнул Хинами и Мимими по спине.

“Хорошо, дамы, сегодня мы оставляем это на вас.”

“...Да”, - поддакнул я. Вероятно, было лучше оставить Таму-тян с ними двумя. Изуми с энтузиазмом кивнула, и мы все проводили их взглядом. После этого мы разделились, а я направился домой.

* * *

На следующий день, перед уроком, мы с Мизусавой собрались вокруг парты Мимими, чтобы спросить ее, как Тама-тян выглядела после нашего ухода.

“...Я думаю, для нее это было огромным потрясением. Я никогда раньше не видела ее такой”, - удрученно сказала Мимими.

Мизусава кивнул.

”Меня это не удивляет. Королева с её шайкой действительно перешли черту.” - Вместо его обычного мягкого тона в его словах зазвучал гнев.

“Стала ли Тама чувствовать себя немного лучше?” - спросил я.

Мимими склонила голову набок. “Когда мы шли домой, она улыбалась и говорила, что с ней все в порядке, но я чувствовала, что она притворяется...”

”Хм..."

Я посмотрел на класс. Тама-тян определенно притворялась сильной, чтобы больше не тревожить Мимими. В ней была большая сила и доброта.

“А пока давайте все будем держаться рядом с ней. Учитывая то, что произошло вчера, мы не знаем, что Конно еще может сделать”, - сказал Мизусава, оглядывая класс. Атмосфера была более напряженной, чем обычно.

Как раз в этот момент я заметил, что Хинами разговаривает с Акиямой, как и всю прошлую неделю. Я не знал, что она задумала, но после того, что произошло накануне, было необычно, что она не разговаривала с нами.

Весь день мы защищали Таму-тян. Ничего из ее вещей не пострадало.

А потом, после школы, случилось это.

* * *

После нашего последнего урока в этот день все болтали и наслаждались своей новообретенной свободой. Конно вернулась в класс из туалета с парой своих подруг, подошла к своему столу и побледнела.

“Что? Какого черта?!”

Возмущенный голос королевы разнесся по классу, привлекая всеобщее внимание.

“Кто их сломал?!”

Ее тон был чрезвычайно властным. Эти три коротких слова были настолько напряженными, что прорвались прямо сквозь непринужденный разговор.

Конно сжимала в руках футляр со сломанными грифелями для механических карандашей.

Другими словами, кто-то сломал их. Я не мог разглядеть деталей, но, судя по ее голосу, улики указывали на преднамеренное нападение, а не на несчастный случай.

Но кто это сделал?

Конно обвела взглядом весь класс. Все молча наблюдали за тем, что произойдет дальше. Наконец, ее взгляд остановился на одном человеке.

“Ханаби!”

Глаза Тамы-тян округлились от удивления, и она на мгновение замолчала, пока ее мозг обрабатывал информацию. Вероятно, она подыскивала слова и тон, которые не обострили бы ситуацию. Воздух был таким густым, что его можно было резать ножом.

Но молчание нарушила не Тама-тян. Это был кто-то в центре комнаты.

“Ханаби была со мной секунду назад.”

Еще одна девушка высшего уровня. Не королева, но идеальная героиня. Хинами. Конно медленно повернулась к ней, разглядывая её с ног до головы.

“...Что? Зачем ты ввязываешься в это?!”

Конно даже не пыталась скрыть свой гнев. Хинами мягко улыбалась, но по ее глазам было видно, что ей все равно.

“Потому что я могу доказать, что это сделала не Ханаби. Вот и все”, - сказала она неторопливым тоном.

“...Грр.”

Словесная перепалка чередовалась между холодностью с одной стороны и теплотой, но чрезвычайно уверенной с другой.

“Я имею в виду, ты уверена, что кто-то сделал это нарочно? Может быть, они просто упали.”

“Если бы они могли вытащить себя из футляра и упасть, тогда, возможно, ты была бы права.”

Каждый раз, когда взрывался фейерверк, настроение в классе становилось все напряжённее. На то были веские причины. До этого момента они оба, по сути, держались подальше от территории друг друга. Они были двумя самыми важными фигурами в классе и делили первое место. Но теперь они внезапно оказались лицом к лицу.

“В любом случае, это была не Ханаби. Множество других учеников видели ее со мной.”

“...Серьёзно?!”

Наконец Конно отвела взгляд, возможно, потому, что сдалась, и сердито вздохнула. Затем она повернулась обратно к классу, ее взгляд скользил по каждому ученику, как змея, пока, наконец, не остановился. На этот раз она пристально смотрела на Акияму.

“Тогда это, должно быть, ты!”

"...Что?!” Голос Акиямы звучал удивленно и сердито одновременно.

“Не прикидывайся дурочкой. Я говорю, что это сделала ты.”

“...Нет, я этого не делала.”

“Тогда кто?”

”Почему ты спрашиваешь меня? Я понятия не имею.”

“Почему ты тогда нервничаешь?” - Конно нахмурилась.

“Потому что ты обвиняешь меня в чем-то без каких-либо доказательств? ...Давай продолжай, ты-же только это и умеешь.”

Голос Акиямы звучал неуверенно и испуганно, но в то же время так, словно она пыталась настроиться на драку. Конно сердито постучала по полу и угрожающе посмотрела на нее. Акияма немного сжалась, но взгляда не отвела.

Выяснение отношений показалось мне немного неестественным. Насколько я слышал, к Акияме придирались больше, чем к кому-либо еще в группе Конно. Она была единственной, кому приходилось выполнять грязную работу. Теперь по какой-то причине, несмотря на свой страх, она упорно сопротивлялась Конно. Кто-то, должно быть, поддерживает ее.

“Доказательства? Что ты имеешь ввиду? В любом случае, ты странно себя ведешь с прошлой недели.”

Акияма удивленно подняла брови. “ Что значит "странно" себя веду?”

“Ты не очень-то ладила с нами. Ты ведь тусовалась с другими людьми, не так ли?”

Я уверен, что она имела в виду Хинами. В конце концов, они вдвоем были вместе всю прошлую неделю. Я подозревал, что она что-то замышляет, но мне так и не удалось разгадать эту загадку. Сегодня Акияма заняла более твердую позицию, чем обычно, как будто теперь у нее была поддержка. План Хинами частично обретал очертания.

“Я понятия не имею, о чем ты говоришь.” - Теперь Акияма прикидывалась дурочкой.

Я не был уверен, насколько точно Хинами предсказала текущую ситуацию. Но если кто-то и поддерживал Акияму, то это определенно была она.

Чего я все еще не знал, так это как именно и почему. Я сомневаюсь, что она поступила бы так по-детски, как заставила Акияму сломать грифели Конно из мести. Хм…

“Я имею в виду, я могу делать все, что захочу, не так ли?” - сказала Акияма, глядя вниз, и в ее голосе звучала легкая паника. Возможно, увидев лазейку, Конно насмешливо рассмеялась.

“О, ты можешь, да? Ты не можешь смириться с тем, что тебя дразнят, поэтому думаешь, что ты можешь просто перейти на другую сторону? И тогда ты осуществишь свою маленькую глупую месть? Боже, ты что тупая? Да, я точно вижу, что ты задумала...” - Она перешла в наступление, одарив Акияму надменной, полной ненависти улыбкой.

Мгновение Акияма молча смотрела на Конно. Я видел ненависть и гнев в ее глазах, когда она, казалось, пришла к какому-то решению. Она насмешливо улыбнулась Конно в ответ.

“Это ты выглядишь как тупая ученица средней школы в этой черной штуке с открытыми плечами, которую ты всегда носишь.”

В классе воцарилась тишина. Я не думал, что напряжение может стать еще сильнее, но я ошибался. Изуми в полном шоке прикрыла рот обеими руками.

“Что ты только что вякнула?!”

Голос Конно был наполнен гневом иного рода, чем раньше. Я тоже видел это по ее лицу — в нем было что-то похожее на настойчивость. Но даже несмотря на то, что Акияма пару раз отвела взгляд, она не сдалась. Ее следующие слова были подобны вееру, раздувающему слабое пламя внутри нее.

“...Я сказала, что всякий раз, когда ты надеваешь эту штуку с открытыми плечами, ты выглядишь как тупая ученица средней школы. И... у тебя плохо получается накладывать ресницы. Прямо сейчас они выглядят супер-фальшивыми.” - Акияма указала пальцем на глаза.

“Тебе лучше заткнуться!” - прошипела Конно, делая еще один шаг к Акияме. И тут она набросилась.

“Р-а-а!” 

Акияма потеряла равновесие и с грохотом ударилась о стол позади себя. Ручки и карандаши, лежавшие на нем, разлетелись в стороны. Она прижала руку к правому глазу и согнулась в талии. Конно, должно быть, ткнула пальцем прямо ей в глаз.

”Черт..."

Конно на секунду растерялась. Может быть, потому, что она догадалась, что произошло, она в панике забормотала. Судя по ее реакции, я не думаю, что она хотела так сильно атаковать Акияму. Вероятно, она просто импульсивно отреагировала на все, что сказала Акияма.

“Ты в порядке...?” – спросила одна из девочек группы Конно, присев на корточки рядом с Акиямой. “Эрика, это было уже слишком…”

Она произнесла это тихо, но безошибочно.

Это послужило спусковым крючком для того, чтобы настроение начало меняться.

Это было очень просто. До этого момента Конно ограничивала свои действия вещами, за которые никто не мог ее критиковать. Но она только что перешла черту. Я вспомнил кое-что, что Изуми рассказывала мне о Конно.

По ее словам, Эрика очень заботилась о своей одежде и макияже.

Акияма направила свою атаку прямо туда, где было больнее всего.

Я понял кое-что еще. Ничто так не злило гордую Конно, как если бы кто-то, кого она считала ниже себя, насмехался над ней за то, к чему она была наиболее чувствительна. В том, что она набросилась на нее, не было ничего удивительного.

Вопрос заключался в том, почему кто-то столь низкого ранга, как Акияма, смогла ударить по самому уязвимому месту Эрики? Это было неестественно — но вполне возможно, если бы кто-то другой спланировал все это за нее.

Кто-то вроде Хинами, например.

Я вспомнил ее таинственные маневры. О чем они с Акиямой говорили? Возможно, они злословили на Эрику, чтобы создать нынешнюю ситуацию. Что, если Хинами манипулировала настроением в их маленькой группе, чтобы помочь Акияме раскритиковать одежду Конно и накладные ресницы? Раньше Акияма была подвержена настроению группы Конно, поэтому она полностью принимала их стандарты в отношении того, кто был крут, а кто нет.

Но теперь Хинами дала ей новый взгляд со стороны, новое настроение — новый стандарт судейства. Это объяснило бы, почему она смогла так резко раскритиковать Конно.

Я подумал о том, что скрывалось под маской Хинами. О ее злобе и о том беспокойстве, которое я испытывал из-за нее в последнее время. Если в сегодняшнем инциденте все сошлось воедино, то я был уверен, что Хинами организовала этот момент.

Она заманила Конно слишком далеко.

И правда заключалась в том, что этот момент незаметно понизил мнение класса о Конно. По классу пронесся гул, и люди смотрели на нее обвиняюще.

(Полное имя: Мика Акияма)

“Эм, Мика...” - нерешительно начала Конно. Возможно, она собиралась извиниться; здесь определенно была ее вина. И если у нее хватало ума поддерживать равновесие класса, как сказал Мизусава, то извиниться в этот момент было вполне неплохой идеей. К тому же у нее все еще не было доказательств того, что это Акияма сломала ее грифели. Это все еще был случай междоусобицы. Вероятно, с ее стороны было бы разумно смиренно извиниться.

Но как раз в этот момент кое-что произошло.

Кто-то выстрелил еще раз, целясь прямо в момент ее уязвимости.

“Ты должна извиниться перед ней.”

Слова Хинами были совершенно нейтральными. Без излишеств, абсолютно честные. Просто простая, хорошо обоснованная просьба.

Но мгновенно, рефлекторно, Конно крикнула ей в ответ. “ Что?! Ты вообще слышала, что она мне сказала?!”

Как только она произнесла это, Конно вздрогнула, и ее лицо слегка сморщилось.

Все еще сидя на корточках, Акияма хмуро посмотрела на нее снизу вверх. “...Что за черт с тобой? Ты невероятна.”

Ее голос не мог звучать более раздраженным. Конно допустила лишь незначительную ошибку, но любой наблюдающий мог это заметить. Она оставила себя широко открытой.

“Нет, это просто...”

Конно лихорадочно искала оправдание. Ее голос дрожал. Она позволила своим эмоциям взять верх и совершила стратегическую ошибку.

Хинами наблюдала за происходящим холодным и расчетливым взглядом.

Она следила за движением глаз Конно, наклоном ее тела и выражением ее лица. Взгляд Хинами был подобен холодному пламени, ищущему идеальную возможность одолеть и уничтожить ее.

Скорее всего, Хинами злонамеренно вынудила Конно совершить ошибку. Но наши одноклассники никогда бы об этом не подумали, потому что они не знали истинной природы Хинами.

Настроение класса постепенно менялось. Конно, должно быть, поняла это, потому что ее взгляд слегка дрогнул в панике. Я не думаю, что кто-то из нас раньше видел ее такой слабой.

А затем последовала еще одна короткая фраза, направленная прямо на ее последующую ошибку.

“Эрика, я не могу поверить, что ты только что это сказала.”

Это была Хинами, которая критиковала ее при всех. В ее словах содержалась лишь малейшая доля порицания, и длилась она всего секунду или две. Сами по себе они были не очень сильны, но их было более чем достаточно, чтобы продемонстрировать, что критиковать Конно теперь приемлемо.

“Я понимаю, почему ты расстроена, но почему ты даже не можешь сказать, что тебе жаль? Это неправильно.”

Губы Конно слегка задрожали. Выговор Хинами был чистой правдой, обращение как к логике, так и к эмоциям подтолкнуло настроение именно в том направлении, в котором она хотела. Но прежде чем Конно смогла найти идеальный ответ, монстр, которым была групповая солидарность, вынес свой вердикт. Мутный поток захлестнул ее.

“...Да, это был дерьмовый поступок.”

Это была девочка из группы Конно, которая сидела на корточках рядом с Акиямой.

“Я должна сказать, что на этот раз Эрика была совершенно не права”, - язвительно сказала другой член ее группы, глядя прямо на нее.

“!”

Губы Конно задрожали. Насколько я знал, это был первый раз, когда кто-либо из них открыто выступил против нее. Скорее всего, домогательства Конно вызвали такой сильный дискомфорт, что стресс, который они держали в себе, вырвался наружу. 

“...Тут я с тобой согласен.”

Следующим был Тачибана из баскетбольной команды, еще один актер, участвующий в тщательно спланированном сценарии. Это послужило искрой для того, чтобы ледяной воздух медленно, но верно настиг Конно и понес ее ко дну долины.

“Да, типа... тьфу.”

“Она что, даже извиниться не может?”

Негативные чувства распространялись подобно болезни, злоба порождала злобу, пока жадность и желание, облеченные в язык справедливости, не обрушились на Конно. И в основе всего этого была Хинами.

От ее мастерства и ненависти у меня по спине пробежал холодок. Я вспомнил этот непонятный взгляд в ее глазах все те разы, когда мы говорили о Таме-тян. Класс был похож на кукольный театр, которым она управляла, не шевеля и пальцем. Вместо этого она манипулировала ниточками марионеток с помощью своих слов. И теперь кукловод наблюдал за Конно с оттенком печали.

Она была финальным боссом, самой главной королевой демонов, облаченной в облик героини.

“Могу я кое-что сказать?” - Тачибана обратился к классу в целом. Все медленно повернулись к нему, когда он встал возле двери в задней части класса. Он лениво прислонился к стене и взъерошил свои волосы. “Ты не должна бить людей, понимаешь?” - сказал он, подражая тону Конно, когда она упрекала Таму-тян.

Каждый раз, когда Конно спорила с Тамой-тян, она использовала эти самые слова в качестве поверхностного оправдания, чтобы намекнуть, что Тама-тян была неправа. Ирония была горькой.

Примерно треть класса рассмеялась.

Это было немного, но для Конно, которая обычно не подвергалась унижениям, это было достаточно шокирующе. Она посмотрела на Тачибану, хотя и не со своей обычной свирепостью.

“Что? Это был несчастный случай. Ты думаешь, это действительно считается ударом?”

Конно занимала агрессивную позицию в противовес сокрушительному настрою. У нее не было шансов на победу, но, вероятно, у нее не было другого выбора. Или, может быть, она не знала, как делать что-то еще.

“Я мог бы сказать то же самое.”

“Разве это не значит, что Ханаби тоже не била ее?” - выкрикнул кто-то из учеников.

Одно за другим слова, похожие на ножи, вонзались в нее. Хинами определенно была той, кто спровоцировала это нападение, но я не думаю, что это она дала им ножи.

Я думаю, она разрешила им использовать их собственные.

Разочарование накапливалось с самого начала. Но Конно использовала свои прерогативы члена высшего звена классовой иерархии (А можно попроще? :D) , свою природную устрашающую ауру и способность манипулировать людьми, своими словами и действиями, чтобы подавить восстание масс. Она использовала свое положение, чтобы быть несправедливой, но это всегда было в определенных пределах. Даже если она явно намеревалась причинить людям боль, она никогда не делала ничего такого, чему не могла бы придумать правдоподобного оправдания. Поэтому ее никогда не ставили в ситуацию, когда ей приходилось извиняться. Вот как ей сошло с рук преследование Хирабаяши-сан и Тамы-тян.

По сути, она знала, как быть несправедливой, сохраняя баланс. Как и сказал Мизусава, вероятно, именно поэтому ей удавалось так долго сохранять свое положение королевы класса.

Но эта грань только что была пересечена.

Равновесие, которое она поддерживала больше года, с тех пор как перешла в старшую школу, рухнуло. Единственное, что оставалось делать, - это молча наблюдать, как поток выходит из берегов и уносит ее прочь. Или, по крайней мере, это то, что должно было произойти.

“Я думаю, требуется извинение, не так ли?”

Хинами еще не закончила говорить. Она адресовала свой вопрос Накамуре, который стоял рядом с ней.

Было что-то странное в том, как она двигалась. Она очень слегка перевела взгляд и неуловимо изменила свою позу и движение рук. Если бы вы не следили за ней глазами, то не заметили бы этого крошечного изменения.

Учитывая, насколько ясными и понятными обычно были ее выражения лица и жесты, это было очень сдержанное отношение к Накамуре. Очевидно, на этот раз она выложилась по полной.

"Да. Я имею в виду, да ладно тебе, Эрика. Все это дерьмо в последнее время - твоя вина. Просто извинись, - сказал Накамура.

Я слышал, как он был раздражен из-за Конно. Из-за того, что ему приходилось меньше проводить время с Изуми.

Конно громко ахнула. Выражение ее лица было близко к страданию, как будто смертельная стрела только что пронзила ее грудь. Отвести взгляд было невозможно.

Вот тогда-то я и понял, что Хинами расставила еще одну ловушку.

“...Что?!” - крикнула Конно в ответ.

Тяжелая ситуация начинала угнетать ее.

Конно все еще смотрел на Акияму, первую, кто взбунтовался. Она на секунду взглянула на Тачибану, когда он сделал свой ироничный комментарий, но затем снова сосредоточилась на Акияме. Я предполагал, что ее первый опыт в качестве объекта открытой антипатии был для нее слишком тяжелым, поэтому она, естественно, не сводила глаз с более легкого противника. Будучи персонажем низкого уровня, я несколько раз сталкивался с подобными ситуациями. Нет ничего страшнее, чем люди, которые набрасываются на тебя, чтобы пнуть, пока ты лежишь.

В этом случае, когда Хинами сказала Накамуре: “Я думаю, требуется извинение, не так ли?” Конно вполне могла подумать, что она разговаривает с ней. Потому что, как я уже сказал ранее, если бы вы не наблюдали за Хинами очень внимательно, ее жесты были бы слишком тонкими, чтобы их уловить.

Другими словами, я бы не удивился, если бы Конно подумала, что Накамура вмешался со своим собственным комментарием, поддержав Хинами без каких-либо подсказок с ее стороны. И когда Конно в шоке ахнула и перестала дышать, я предположил, что именно это происходило у нее в голове.

(Перечитывая во второй раз, только сейчас до меня дошло насколько это next level от Хинами)

Это недоразумение поставило Конно в тупик; если бы Хинами решила действовать с помощью другой комбинации слов и языка тела, то оказываемый эффект был бы гораздо слабее. Ее решимость была столь же извращенной, сколь и непоколебимой, а ее стратегия была столь же ненормальной, сколь и умной. О чем, черт возьми, думала и чувствовала Хинами в тот момент? Я не мог видеть ничего, кроме ее маски идеальной героини.

”Мика же согласится с извинениями, верно?" - сказала Хинами, нанося следующий удар. От меня не ускользнуло, что это была точно такая же стратегия, которую она использовала минуту назад. В то время как она начала говорить предложение, она очень незаметно повернулась к Изуми, которая стояла справа от нее, указывая этим крошечным жестом, с кем она разговаривает.

“...Я думаю да”

Любой, кто наблюдал за Хинами, знал бы, с кем она разговаривает. Но для Конно это прозвучало бы так, как будто Хинами напрямую отчитывала ее. От ловкости ее движений у меня перехватило дыхание.

(Если вы играли в онлайн игры на плюс минус среднем или выше среднего уровня, то могли заметить, что игроки, которые значительно превосходят вас, двигаются немного иначе, как-то “сильнее”. В геймерском простонародье это называется: “Movement”. И я думаю, Томозаки в этот момент восхищался именно как игрок.)

“Она права, Эрика. Все знают, что ты просто на секунду вышла из себя. Почему бы вам обеим не извиниться, и все будут квиты?”

Конно снова ахнула. Именно тогда я, наконец, обрел полную картину того, что пыталась сделать Хинами. Еще один холодок пробежал у меня по спине, когда до меня дошла степень ее ненависти.

Слова Изуми были теплыми и добрыми, основанными на учете ситуации и душевного состояния Конно. Несмотря на то, что Конно явно была виновата здесь, Изуми изо всех сил старалась сказать, что они “обе” могут извиниться. Одно слово изменило настрой всего предложения. Если бы ее слова дошли до Конно незапятнанными, Конно, вероятно, позволила бы доброте Изуми тронуть ее, и ситуация была бы разрешена. Но слова Изуми были отравлены отражающим заклинанием королевы демонов. (Хинами)

Конно по очереди посмотрела на Накамуру и Изуми, сама, выглядя почти как демон. Затем она разразилась шквалом своих истинных, черных как смоль чувств.

“Вы оба были такими заносчивыми с тех пор, как начали встречаться.”

Накамура уставился на нее без всякого выражения. Изуми в шоке округлила глаза.

“Э-Эрика...?” - нервно заикаясь, произнесла она.

Я изо всех сил наблюдал за всем классом, и мне была известна ненависть Хинами. Я точно знал, что здесь происходит.

После инцидента с Акиямой, когда Конно попалась на намеренно подстроенную провокацию от Хинами, она тем самым создала основу для морального избиения. Из-за того, что Хинами сказала Изуми реже встречаться с Накамурой, его нервы были на пределе. Благодаря этому и невероятному языку жестов Хинами, он неосознанно создал важную основу для извинения со стороны Конно, думая, что быстрее разрешит конфликт. После этого Хинами отравленными словами идеальной героини смогла настроить Изуми, чтобы та в силу своей доброты подтвердила ее фразу что Мика простит Конно. Все это означало, что Эрика будет в бешенстве и снова бросится в атаку, где ее уже будет ждать возлюбленный Накамура, который еще больше раскритикует ее. А затем девушка Накамуры Изуми вмешается, чтобы согласиться с ним. Таким образом, это было похоже на многоходовочное, продуманное манипулирование.  

Иллюзия Хинами была полной. 

Там был парень, который ей нравился, и девушка, которая его украла. Конно уже чувствовала себя неполноценной, и теперь они объединились, чтобы сказать ей, что делать. Просто будь милой и извинись. У меня никогда не было настоящих отношений, и даже я мог предположить, какой уровень стресса вызовет эта установка.

“Да ладно, все согласны с тем, что это правильно”, - сказала королева демонов, подчеркнув вводящее в заблуждение слово "все".

Конно выглядела беспощно. Именно она довела Хинами до такой степени, что та разворотила её романтические чувства до того состояния, пока не смогла вырвать ей сердце.

Я содрогнулся от неподдельного страха перед жестокостью, по-настоящему взбешенной Аой Хинами.

“Почему бы вам двоим не снять комнату? Это отвратительно.”

Тон Конно был властным и резким, но все, вероятно, думали о ее внезапной ревности к Накамуре и Изуми. Держу пари, это было именно то, чего хотела Хинами.

“О чем ты говоришь? Они не сделали ничего плохого”, - сказал Хинами. На лице Конно появилось раздраженное выражение. Она встала из-за стола, на котором сидела, и пнула его ногой.

“...Серьезно, вы двое такие жалкие. Только потому, что вы встречаетесь, вы думаете, что это круто - держаться за руки и нападать на людей”, - огрызнулась она в попытке вывести их из себя. Ее тон не изменился, как и ее отношение; она вела себя так же пренебрежительно, как и во время всего этого обмена репликами. На первый взгляд, это была все та же старая Конно, к которой все привыкли.

Но весь класс был ошеломлен тем, что они увидели дальше.

“Боже, что за чертовщина? Просто оставьте меня в покое!”

Из глаз Эрики начали катиться слезы.

“Ты можешь встречаться с кем захочешь. Мне все равно. Но не ходи вокруг да около и не тычь это всем в лицо. Это чертовски мерзко!”

Плотина ее эмоций прорвалась; она думала, что они ругают ее спонтанно, как супружеская пара. Если бы она была права насчет этого, ее раздражение имело бы смысл.

Но с точки зрения любого, кто замечал действия Хинами — а это было большинство учеников в классе, — Конно была настолько эмоциональна, что у нее внезапно развился комплекс жертвы. Что еще они могли подумать? Для них ее слезы были постыдными и уродливыми.

Она танцевала на ладони королевы демонов.

“Сколько тебе, двенадцать?” - всхлипывая, продолжала огрызаться Конно.

Тот же тон, то же отношение. Даже когда слезы текли по ее щекам, она упрямо продолжала вести себя все так же своевольно. Она просто продолжала нападать, как будто понятия не имела, что плачет, как будто она не могла знать. Как будто она никому не позволила бы упомянуть об этом. Она была такой сильной и такой слабой одновременно.

Весь класс не находил слов, глядя на эту странную картину: та самая Конно, которую они знали, в слезах.

“...Ммм...”

Именно тогда Хинами снова вмешалась.

Эрика обратила к ней свои влажные глаза.

“Я понимаю, что ты, должно быть, чувствуешь, но Юзу и Шуджи не сделали ничего плохого. Они просто хотят, чтобы вы двое помирились, - медленно произнесла она, и в ее голосе зазвучала печаль. Идеальная героиня, одинокая, нейтральная фигура, пытающаяся успокоить напряженную ситуацию — она была одновременно пожарным и поджигателем, действуя с тщательно рассчитанной враждебностью. Сначала она подстроила недоразумение Конно, а теперь мягко убеждала ее быть благоразумной.

Конно пристально посмотрела на Хинами, отказываясь даже замечать слезы, катящиеся из ее глаз, не говоря уже о том, чтобы вытереть их.

”Я не с тобой разговаривала!”, - прорычала она сквозь рыдания.

“Я чувствую, что ты позволяешь своей влюбленности взять верх над собой и поэтому ты теряешь способность мыслить разумно", - парировала Хинами, сделав ударение на слове ”влюбленность" достаточно слабо, чтобы оно не прозвучало саркастично.

“…!”

Конно покраснела. Ее слезы, которые начали было утихать, снова хлынули потоком.

“Я полностью понимаю это — иногда я веду себя точно так же. Но постарайся успокоиться на минутку”, - сказала Хинами, как будто успокаивала ребенка. Она казалась такой же доброй, как мать Мария, но у меня не возникло никаких сомнений. Это был злобный публичный позор. Конно снова заплакала не от гнева или разочарования. Она плакала от смущения.

Жестокий метод Хинами использовал уязвимые места в сердце ее жертвы. Ее нож был острым и выкован исключительно для того, чтобы нанести максимальный вред. Даже если она злилась на Конно за то, что она причинил боль Таме-тян, было что-то ужасное в том, что она зашла так далеко.

“Но я не...!”

Конно попыталась возразить, но замолчала на полуслове. Она просто стояла там, не в силах ничего сделать, кроме как смотреть вниз и стараться вытирать слезы.

Честно говоря, учитывая все, что сама Конно сделала до этого момента, словесное нападение Хинами могло быть оправдано примерно до середины. В конце концов, Конно ринулась в бой сломя голову, и это был ее выбор. До определенного момента она сама была ответственна за свои раны.

Но чтобы Хинами так демонстрировала свою превосходящую силу, чтобы так жестоко ранить сердце своей соперницы, заставив ее плакать перед всеми? Это явно был технический нокаут. Еще немного - это было бы слишком, верно?

“Хинами.”

Я подошел к ней сзади и незаметно ткнул ее в спину. Зная ее, этого должно быть достаточно, чтобы донести мою точку зрения. Когда она оглянулась на меня, я посмотрел прямо на нее, чтобы убедиться, что она поняла намек. Если она не прекратит, у меня будет другая стратегия. Хоть я и стал на уровень выше, но это предупреждение израсходовало всю мою ману и я не смог-бы больше ничего сделать. Несмотря на это, я все еще мог бы использовать борьбу и молотить руками, как идиот, если бы пришлось. Как в тот раз, когда я сорвался с катушек, обратная реакция была бы серьезной, но сейчас у меня не было выбора.

Хинами выдохнула, расслабила плечи и хлопнула в ладоши.

“Так. Давайте пока оставим эту тему. Извини, что я все это сказала. Я не думаю, что мы можем вести рациональный разговор прямо сейчас. Давай поговорим об этом, когда все успокоится.”

Думаю, она последовала моему совету без сопротивления. Она продолжила более легким тоном, чем раньше, немного улучшив настроение.

“Вытри слезы, хорошо? Кажется, у меня есть носовой платок...”, - сказала она, роясь в карманах. Но у нее, похоже, его не было, поэтому она взглянула на Накамуру.

“Прости, Шуджи, могу я попросить у тебя платок?”

“О да, конечно.”

Ненормальные снова слились с нормальным. Мы все еще были немного ошеломлены, но Накамура подчинился просьбе Хинами, сунув руку в карман и что-то вытащив.

Именно тогда я кое-что понял.

Пламя ненависти Хинами еще не погасло.

“Эй, чт..—!”

Но мое осознание пришло слишком поздно. Ее притворство, что она хочет покончить с этим, было таким естественным; разговор прошел совершенно гладко. Прежде чем я смог остановить это, ненависть Хинами обрушилась на Конно еще раз.

Накамура протянул руку не Хинами, а непосредственно Конно. Затем он посмотрел на нее с удивленным выражением лица. Поскольку он просто согласился с ее просьбой, я думаю, у него не было времени подумать о том, что он делает, или о том, что именно было у него в руке.

Он протягивал платок ручной вязки с вышивкой.

Любой сразу бы понял, что он не мог сделать этот платок или где-то купить подобный. Так-кто же мог его сделать? Ответ был очевиден. И что бы подумала Конно, когда увидела бы это?

“…!”

На несколько секунд она застыла, затем выражение ее лица исказилось печалью.

Она грубо оттолкнула его руку.

Платок полетел на пол. Все в классе обратили свои взоры на него, валявшемуся на полу, как мусор.

“А..?” - Что только что произошло? “Зачем она это сделала?”

В воздухе витали отвращение и замешательство. Некоторые люди, вероятно, не могли видеть платок или не понимали, что это значит. Для них это, должно быть, выглядело так, будто Конно насмехалась над добротой Хинами и Накамуры.

“Нет, я просто...”

Конно слегка приоткрыла губы, подыскивая слова. Но мужской голос прервал ее попытку объясниться.

“Это просто смешно.”

Я уверен, что она действовала в целях самообороны, наилучшим образом, каким только могла. Может быть, она хотела как можно быстрее избавиться от этого символа их отношений, а может быть, ей было трудно даже смотреть на эту вещь. Но, как и прежде, ее неповиновение было эмоциональным и внезапным — и почти таким же неизбежным, как Божий день.

Но антипатия класса уже разгорелась, и этого было достаточно, чтобы она закипела.

“Я всегда думал, что она в некотором роде стерва.”

“Я тоже. Похоже, она думает, если она королева, то значит, что она может делать все, что захочет.”

“Она что, думает, что все должны под нее подстраиваться, или что-то в этом роде?”

Они не разговаривали друг с другом, как раньше — теперь это больше походило на то, что каждый ученик нападал непосредственно на Конно.

Остро отточенные слова были подобны ножам.

“Итак, парень, который ей нравится, встречается с другой девушкой, и она вымещает это на ком-то другом… Типа, блин, приди в себя.”

“И теперь она плачет, требуя очков сочувствия.”

Она притворялась, что не плачет, но все могли это видеть. Теперь это становилось частью их ненависти. Это был гвоздь в крышку гроба, который заклеймил ее как “неудачницу” в глазах глумящихся, хихикающих, превосходящих ее по успеваемости студентов вокруг нее.

“...”

Конно слегка дрожала. У нее не осталось слов. Монстр настроения породил ядовитое суждение: на нее навесили ярлык неудачницы, “некрутого” человека, плохой личности. Ей больше некуда было бежать. Это был самосуд.

“Что ж, тем не менее, ты это заслуживаешь.”

Это фразу произнесла Акияма. Она даже не пыталась скрыть откровенную словесную атаку. Новые правила теперь были установлены настолько прочно, что даже жестокий акт агрессии считался “хорошим”.

Это настроение, которое было очевидно по тому, как Конно была названа “плохой”, добавило зловещих зубов к карточке "Выход из тюрьмы бесплатно", предоставленный Хинами.

Хинами манипулировала монстром настроения, направляя его в определенном направлении, а затем выпустив на свободу. Его клыки теперь глубоко вонзились в шею Конно.

“Я собираюсь в уборную”, - невинно сказала Акияма. Улыбка на ее губах была тихо жестокой, но свежей и безудержной. А затем, направляясь к двери, она пнула стол Конно гораздо сильнее, чем Конно когда-либо пинала столы своих жертв.

Удар Акиямы был совсем не похож на случайный толчок, когда она проходила мимо. Она ударила ногой так сильно, как только могла. Это было чистое насилие, без необходимости в хитроумных маскировках.

Стол Конно резко накренился набок, а пенал и письменные принадлежности, стоявшие на нем, рассыпались по полу. Класс наблюдал за этим и хихикал. Смеялись не все, но реакции группы было достаточно, чтобы подавить любую попытку сопротивления с ее стороны.

Конно свирепо посмотрела на Акияму, но ничего другого сделать не могла. Акияма грубо посмотрела в ответ.

Для меня это был решающий момент. Взгляд Акиямы был явно более властным, чем у королевы класса Конно. Но клыки еще не закончили кусаться.

“О, я иду с тобой!” - сказала другая бывшая участница группы Конно, отбрасывая вдаль один из своих механических карандашей. Я слышал, как некоторые люди смеялись.

Карандаш срикошетил от пары столов и остановился у стены рядом с дверью.

Группа вышла из-под контроля. И флаг, под которым они выступали, был “правым делом” наказание классового диктатора Эрики Конно. Пока у них были карточки на освобождение из тюрьмы, издевательства над Конно никто не смог бы остановить.

По крайней мере, так думал я и, вероятно, Хинами.

Все мы, кроме одного человека.

“Эй! Перестаньте нападать на нее!”

Весь класс замер в удивлении, услышав этот яркий, честный, праведный и исключительно уверенный голос.

Что касается меня, то я был в полном шоке. Этот голос поглотил каждую каплю моего сознания. Это было так сильно - отстаивать то, что она считала правильным. Все, как всегда.

Тама-тян стояла неподвижно, как статуя, в центре класса, оглядываясь на наших одноклассников, когда они нападали на Конно. Она отчитывала их тем веселым тоном, который так усердно отрабатывала.

“Если вы делаете то же самое в ответ только потому, что она это делала, то вы ничем не лучше ее!”

Это был невероятный поступок.

В течение последних нескольких недель она подвергалась самым жестоким домогательствам со стороны Конно. У нее даже уничтожили символ ее самой близкой дружбы. Тем не менее, когда криминальный авторитет превратился в жертву, она стала руководствоваться своими собственными представлениями о добре и зле и, не колеблясь, вызвала из-за этого весь класс.

В этом была сила Тамы-тян.

Все удивленно уставились на нее. Я имею в виду, что это было в принципе немыслимо. Даже ученики, которые никогда не были мишенями Конно, находили ее в некотором роде оскорбительной. Но Тама-тян, которой пинали парту, ломали вещи, лишали ее особого очарования — которая страдала ежедневно — она была единственной, кто выступила против преследований в классе и защитил Конно.

В классе на мгновение воцарилась тишина, а затем он взорвался болтовней.

Возможно, все эти люди, которые верили в выдуманное определение “хорошего”, не поняли бы чрезвычайной силы Тамы-тян. Может быть, они отмахнулись бы от нее как от девушки, которая не умеет читать настроение, как они это делали до недавнего времени.

Но ее слова исходили из ее сути, из той части, которая не менялась, даже когда она создавала уязвимые места или меняла манеру говорить. Та часть, которая была более праведной и честной, чем у кого-либо другого.

Что бы ей ни говорили и как бы с ней ни обращались, я решил поддержать ее. С этим решением в сердце я наблюдал за разворачивающейся сценой. Именно тогда это и случилось.

“В конце концов, Тама-тян - это еще один день! Так что давай начнем все с чистого листа!”

Она наивно улыбнулась, как будто у нее был припасен игривый сюжет в рукаве.

“Знаешь, значит, Тама-тян будет лучше!”

Она так драматично ткнула указательным пальцем в воздух, что это показалось довольно глупым. Она оставляла себя совершенно уязвимой.

На мгновение воцарилась тишина.

“...Пфф, ха!”

Из одного угла класса я услышал женский смех. Когда я обернулась, то увидел, что это была девушка из группы Хинами, с которой Тама-тян подружилась через Мимими. Ее рука была прижата ко рту, как будто она была в шоке или ошеломлена.

“...Ханаби-тян действительно невероятна, не так ли?”

Ее слова, смесь уважения и удивления, распространялись тихой рябью. Эти круги постепенно расширялись, как будто они захватывали всю поверхность воды.

“...Ах-ха-ха. Она действительно такая. Я не была уверена. Но, возможно, она права.”

Это была еще одна девушка, с которой Тама-тян подружилась после занятий в школе очарования. Она растерянно рассмеялась, как будто кто-то только что разбудил ее, плеснув на нее холодной водой.

И это было еще не все.

“Ну, если главная жертва говорит, что мы должны остановиться… Я думаю, нам лучше так и сделать”, - сказал парень из группы спортсменов с кривой улыбкой.

Комментарии, честные и беспристрастные, распространялись по классу подобно волнам.

Это было зрелище, на которое стоило посмотреть.

Суть того, что говорила Тама-тян, не изменилась с тех пор, как Конно начала приставать к ней. Она не дрогнула ни на дюйм. Ее сущность была точно такой же, какой была всегда.

Но до самого недавнего времени ее сообщение ни до кого не доходило. Теперь это отдавалось эхом по всему классу с такой силой и прямотой, что в это было трудно поверить.

У меня от этого мурашки побежали по коже.

Она стала более уязвимой, научилась говорить веселее и обрела некоторое обаяние. Она приложила много усилий, чтобы быть более терпимой к другим людям, проявлять к ним интерес и разрушить барьеры, которые сама же и построила. Она бросила себе вызов поработать над своими слабостями и искренне пыталась измениться, хотя считала, что в этом нет необходимости.

Все это принесло плоды в один момент.

Единственное, чего она никогда не меняла, - это того самого важного стержня в центре ее сердца. Но, изменив способ, которым она сообщала об этом, свое отношение к другим и то влияние, которое это отношение оказывало на ее взаимоотношения, она теперь могла передавать эту часть себя.

Я бы никогда не смог помочь ей достичь этой цели самостоятельно. Мы достигли этого невероятного момента, разговаривая вместе, думая вместе и оставаясь сильными вместе.

Я думаю, что для Тамы-тян, для класса, для меня, и я почти уверен, что и для Конно тоже, это была жирная точка — всеобъемлющая, всепрощающая, всепринятая.

Я начал слышать удивленные смешки, распространяющиеся по классу, как будто нить напряжения только что оборвалась. Когда я огляделся, все были расслаблены и полны привязанности к ужасно уязвимой Таме-тян.

Мои глаза встретились с глазами Тамы-тян. Я слегка улыбнулся, посылая ей молчаливые поздравления как ее наставник. Она ответила на мою улыбку знаком “мир” и широкой улыбкой, которая осветила ее лицо, как солнце.

 Откуда взялось все это очарование? И снова она вырвалась далеко вперед меня.

Настроение в классе становилось все более мирным и менее ядовитым.

Но Конно вскрыла его.

Подхватив свою сумку, которая упала на пол, она направилась вон из комнаты, не подобрав ни одного из карандашей и ластиков, которые были разбросаны вокруг, и ни с кем не встретившись взглядом.

“Эрика!”

Изуми погналась за Конно, против которой был настроен практически весь класс. Все остальные члены ее группы просто наблюдали, не двигаясь. После суматохи наступила очень короткая тишина. Затем все постепенно снова расслабилось.

“...Вы, ребята, невероятны”, - сказал Мизусава, выглядя слегка ошеломленным. Он переводил взгляд с Хинами на Таму-тян и обратно.

“Спасибо тебе, Аой!” - Акияма подбежал к Хинами, схватил ее за руки и закачал ими вверх-вниз.

“Не за что. С твоим глазом все в порядке?”

“Я думаю, что да. Она просто слегка ткнула меня”, - сказала она, моргая и глядя вверх, вниз, влево и вправо, чтобы проверить, прежде чем произнести в стиле Изуми “Все в порядке!” В конце концов, она смущенно посмотрела на Таму-тян.

“...Прости, Ханаби.”

Она мимолетно встретилась взглядом с Тамой-тян, как будто боролась с чувством вины. Другие члены группы Конно последовали ее примеру, собравшись вокруг и извинившись. Таково было соглашение о прекращении огня в конце войны.

“…”

Тама-тян не отмахнулась от них, сказав "не волнуйтесь об этом", но и не наказала их. Она просто посмотрела на Акияму ясными, но серьезными глазами и сказала: “Все хорошо.”

Эти слова и твердый кивок, который она сделала, были наполнены смыслом и теплотой. С этими словами напряжение спало еще больше; все либо извинялись перед Тамой-тян, хвалили ее, либо заикались от ошеломленного удивления. Я заметил, что Хинами медленно подходит к ней.

“Ханаби, спасибо тебе… Я не думаю, что смогла бы справиться с этим самостоятельно.”

Это было так пугающе поверхностно. Это была еще одна иллюзия королевы демонов, оплакивающей свою неудачу в борьбе с яростным пламенем, которое она сама и спровоцировала. Но ее слова были настолько искренними, что никто никогда бы не догадался об истине.

Хинами ласково улыбнулась Таме-тян. Я планировал присоединиться к ним, но по мере того, как я прислушивался к их разговору, мое желание улетучилось. Я не мог притворяться, что не знал о темной стороне Хинами, да и не хотел этого делать.

“И тебе спасибо, Аой… Спасибо тебе за то, что сражалась за меня.”

Тама-тян снова посмотрела в лицо Хинами, так же прямо, как она была во всем, и Хинами нежно ответила ей взглядом. Хинами снова мягко улыбнулась и медленно склонила голову набок.

“Я почти ничего не сделала. Это ты вела всю борьбу.”

“...Спасибо”, - пробормотала Тама-тян, и ее улыбка стала печальной, без сомнения, при мысли обо всех домогательствах, с которыми ей пришлось столкнуться. Затем она опустила глаза и вздохнула. Необычно для нее, она была тиха, когда продолжила, и смотрела в пол.

“Я не хотел видеть, как ты это делаешь, Аой.”

Она подняла голову и посмотрела Хинами прямо в лицо. Я никогда раньше не видел у нее такого выражения лица, наполненного одновременно тревогой и решимостью. Я не мог оторвать глаз.

Она не хотела видеть, как она это делает.

Хинами, вероятно, все еще горела черным пламенем внутри, и Тама-тян, должно быть, почувствовала ее ненависть. Хинами непонимающе посмотрела на нее в ответ и сделала естественную паузу, как будто пыталась вспомнить.

“Сделала что например?"

Не было никаких признаков колебания; Хинами притворялась совершенной невеждой, глядя в глаза Таме-тян. Ученики, сидевшие рядом с ними, переглянулись, сбитые с толку этим таинственным, прерывающимся разговором. Через несколько секунд Тама-тян отвела взгляд, бросив его на дверь класса.

“Не важно”, - тихо сказала она и оставила все как есть. Затем она добавила со всем обаянием, которое так усердно практиковала: “Ну что ж, мне пора идти!” С этими словами она проскользнула мимо Хинами и вышла из комнаты.

Я был ошеломлен. Что означал этот разговор? Почувствовала ли Тама-тян ненависть Хинами или нет? Куда Тама-тян сейчас направляется одна? Нужно было слишком о многом подумать. Я не знал, что мне следует делать.

Я заметил, что кто-то стоит рядом со мной, и почувствовал, как чья-то рука похлопала меня по плечу.

“Ты сегодня медленно соображаешь, “босс”. Зная тебя, я думал, что ты последуешь за ней. И чем скорее, тем лучше, верно?”

Это был Мизусава, искоса взглянув на меня, он приподнял одну бровь и одарил меня своей фирменной ухмылкой. Почему он был таким чертовски красивым? Во всяком случае, его комментарий прояснил мой разум.

“Ах да. Возможно, тебя это удивит, но я действую инстинктивно.”

“Я это и так знал.”

Мы отвернулись от группы Хинами и направились к выходу из класса. Я услышал, как Мимими зовет нас.

“Подождите секунду! Мы с вами!”

Мы с Мизусавой посмотрели друг на друга, затем снова на класс. Мизусава холодно махнул рукой и небрежно ответил:

“Прости, Мимими. Это дело команды Томозаки. Вы, ребята, подождите здесь.”

Он попрощался, и мы направились к обувному шкафу у входа в школу. Я тоже чувствовал, что должен что-то сказать, прежде чем мы уйдем. Взволнованный, я выкрикнул первое, что пришло мне в голову.

“Эм, оставь это нам!”

Я старался говорить уверенно, но в итоге сказал "нам" вместо "мне". Хотя, я чувствую, что возможность сказать "нам" стала для меня большим шагом вперед.

* * *

Мы догнали Таму-тян, когда она собиралась переобуться.

“...О, привет, Томозаки. Привет, Мизусава.” Тама-тян неловко улыбнулась, когда узнала нас.

”Привет, Тама-тян...", - тихо сказал я.

Она с сожалением покачала головой, затем ответила дрожащим голосом.

“Я... я заставила Аой сделать кое—что ужасное.”

В тот момент я понял, что все, что я собирался сказать, было бы неправильно. Несколькими минутами ранее она сказала: “Я не хотела видеть, как ты это делаешь, Аой”, а потом: “Не важно”. Я думал, это означало, что Тама-тян раскусила часть истинной натуры Хинами, что она была разочарована. Учитывая непредвзятую искренность Тамы-тян, я бы не удивился, если бы она обо всем догадалась из этого инцидента.

Вот что я подумал. Но я был неправ.

“Я уверена, что Аой не хотела этого делать, но...”

”Тама-тян..."

Она не была разочарована. Скорее всего, она видела заговор Хинами против Конно и ее хитрую, злонамеренную атаку во время их разборки в классе. Вероятно, она также осознавала, насколько жестокими были эти действия и насколько извращенной была решимость Хинами. Ее честное сердце и чувство справедливости были подобны свету, пробивающемуся во тьму Хинами.

Но более того — более важным, чем ужасная тьма, которую она увидела, — было доверие к Хинами, которое сильно светилось внутри нее.

“Значит, ты тоже это заметила, да, Тама? ...Что это было нарочно?” - сказал Мизусава, вздыхая и почесывая шею.

“Да, я думаю, все это было сделано специально. Аой была по-настоящему безжалостна.”

“...Да”, - сказал я.

“Она - загадка”, - сказал Мизусава, нахмурившись.

Тама-тян молча кивнула, в то время как Мизусава взглянул на меня. А?

“В любом случае, Тама, тебе пока лучше вернуться в класс. Все беспокоятся о тебе.”

“...Хорошо. Извините, ребята. Я знаю, что заставила вас тоже поволноваться.”

“Забудь об этом. Просто скажи, что ты была немного расстроена или что-то в этом роде. И тебе, вероятно, не стоит ничего упоминать о том, что Хинами делала это намеренно.”

“Да, я не буду.”

“Ладно, увидимся позже”, - сказал Мизусава.

Тама-тян вопросительно посмотрела на него. “А как насчет вас двоих?”

“Мне нужно заскочить в туалет. Ты ведь пойдешь со мной, Фумия?” - небрежно сказал он, бросив на меня еще один быстрый взгляд. (-_-)

“Да, конечно”, - сказал я естественным тоном. Должно быть, он хочет о чем-то поговорить. (ну или тр.....)

“О, ладно. Тогда увидимся позже”, - сказала Тама-тян и быстро направилась в класс. Когда мы больше не слышали ее шагов, Мизусава повернулся ко мне.

“Держу пари, что Тама наполовину права.” - Он выразился не очень ясно, но я понял смысл его слов.

“...Ты имеешь в виду Хинами?”

“Да”, - сказал Мизусава, кивая, как он делал всегда. “...Как я это понимаю...”

“Да?..”

Он бросил на меня необычайно серьезный взгляд.

“...Мне кажется, что я могу видеть те ее стороны, которые она скрывает лучше, чем большинство людей. И подделки тоже”, - сказал он, положив руку на шкафчик для обуви. ”Но ты знаешь даже больше о том, что она скрывает, чем я, не так ли?”

Его взгляд был настолько прямым, что я мог бы даже назвать его вызывающим.

“...Э-э-э...”

Я кое-что вспомнил. Мизусава был сообразителен. Он всегда точно знал, о чем я думаю, так что, вероятно, он тоже догадывался о секретах Хинами. Должен ли я отвести взгляд? Или это было бы более подозрительно? Я понятия не имел, что делать.

Но прежде чем он смог разнюхать правду, он отвел от меня испытующий взгляд и вздохнул.

“...Не парься об этом. Даже если ты знаешь больше меня, это просто означает, что она рассказала тебе что-то, чего не сказала мне. Было бы нечестно спрашивать тебя об этом.”

”Мизусава..."

Он скрестил руки на груди и на секунду опустил взгляд.

“Ты же знаешь, что она мне нравится, верно?” - сказал он, снова глядя мне в глаза. Несмотря на то, что он был тем, кто обнажал свою душу, его взгляд был таким пристальным, что я почувствовала, что мне, возможно, придется отвернуться.

“Да, я помню, что ты сказал тем летом.”

Его взгляд каким-то образом стал еще более проницательным. Это напомнило мне о Таме-тян.

“Я кое-чему научился, общаясь с тобой и Тамой-тян в последнее время. О том, как говорить то, что я на самом деле думаю.”

“...Да?”

“Поэтому, я собираюсь сказать то, о чем думаю прямо сейчас.

Я молча кивнул, твердо встретил его взгляд и стал ждать. Когда он продолжил, выражение его лица было менее холодным, чем обычно, а голос более эмоциональным.

“У меня есть чувства к Аой. Но что ты о ней думаешь?”

Его слова проникли до глубины души — до очертаний эмоций, которых я никогда раньше не испытывал, которые даже не имели четкой формы в моем собственном сознании.

Что Фумия Томозаки думал об Аой Хинами? Что он чувствовал к ней?

Я нырнул внутрь себя, исследуя свое собственное сердце, чтобы выразить в конкретных терминах то, что я там нашел.

Мизусава молча наблюдал за мной. Он не пытался прочесть меня. Он просто ждал, чтобы услышать, что я скажу. Вот почему я решила рассказать ему о своих чувствах в самой грубой форме.

“Я...”

* * *

Мы с Мизусавой бок о бок направились к классу, не говоря ни слова. Звук наших ботинок, ударяющихся об пол, холодным эхом разносился по длинному узкому коридору. За окнами безлистные деревья стояли зимней шеренгой.

Я размышлял о том, что сделала Хинами в тот день — что я почувствовал из-за ее действий, и о вопросе, который Мизусава задал мне так прямо.

Хинами была в ярости. Но даже в своем гневе она с абсолютным спокойствием расставляла каждую деталь по местам. Не все можно было изложить без какой-либо рекламы, поэтому я не был уверен, насколько хорошо это соответствовало сценарию, который она выстроила в своем воображении. Но Хинами подпитывала неприязнь Накамуры к Конно, прося его не видеться с Идзуми слишком часто, и с учетом этого она смогла бы гибко реагировать на целый ряд условий.

А это означало, что жестокий метод, к которому она в конечном итоге прибегла, вероятно, был чем-то таким, на что она и надеялась, и рассчитывала заранее.

Возможно, ее стратегия была немного мягче до того, как талисман Тамы-тян был разрушен. Но после этого она решила ранить Конно и использовать настроение класса, чтобы разорвать ее на части и отправить в ад.

И если это было так — я, честно говоря, не мог ее понять. (братик тут логичнее некуда)

Если она все это спланировала — если в этом не была виновата горячность момента, — тогда между нами была темная, глубокая пропасть, которую я никогда не пойму.

Но, может быть, потому, что я слышал, как Тама-тян говорила о ней с таким доверием…

Или, может быть, потому, что я сам доверял ей как ее верный ученик…

Или, может быть, потому, что у нас была связь, инстинктивная привязанность как у Nanashi и NO NAME…

Или, может быть... потому что то, что я чувствовал к ней, превосходило все это…

Даже после того, как увидел, какой жестокой и бессердечной она может быть…

...часть меня верила, что настоящая Хинами была не такой.

Последние несколько недель она вела себя странно. Я не мог отделаться от мысли, что ее жестокие действия были каким-то образом связаны с тем, что стояло за этой странностью.

Было ли это доверие, или связь, или инстинкт, или догадка? Предположение? Выдаешь желаемое за действительное? Что-то еще? Я был так сбит с толку, что понятия не имел, каков будет ответ. Но я все равно хотел разобраться, что не сходится, и по-настоящему понять этого человека, который привнес краски в мою игру под названием жизни. И как только я это сделал, мне захотелось продолжать двигаться вперед. Это были мои искренние чувства. И я думаю, все это было моим ответом на вопрос Мизусавы.

“Что я думаю о Хинами?”

“Я думаю, что хочу понять, кто она на самом деле”.