Онлайн чтение книги Определение взаимоотношений Define The Relationship
Глава 46

Музыканты, играющие чарующие мелодии, заполонили банкетный зал. Несмотря на то, что уже вечерело, небо за большим окном всё ещё было светло-голубым. Стоял самый разгар лета. Солнце, что с наступлением осени быстро скрывается и не балует своим теплом, сейчас было практически в самом зените и ярко освещало помещение. Оно словно хотело дотянуться своими лучами до всего, прежде чем ночь войдёт в свои права.

Приёмы в это время года были поистине великолепны.

Аристократия собиралась на мероприятия круглый год: будь то охота, игра в карты или же светский вечер. Все эти занятия выглядели особенно притягательно в летний период. Несомненно, устраивания таких роскошных вечеров обходилось хозяину в несколько десятков тысяч фунтов стерлингов, независимо от сезона. 

Хозяин этого сегодняшнего вечера, на котором присутствовал Карлайл, хоть и не был знатным аристократом, но чётко следовал господствующему порядку этого общества. Им был Филипп Гордон. Мужчина являлся маркизом, как и дед Карлайла. Скорее всего, он был старше матери Карлайла. Филипп Гордон редко появлялся в высшем обществе и устраивал подобные вечера всего дважды в год. Тем не менее, самые выдающиеся люди в этих кругах старались попасть на эти вечера, и даже те, кто не был с ним знаком, прилагали не малые усилия, чтобы поучаствовать в светском рауте. Причиной тому были связи, которые можно было завести на этом приёме. Гордон, маркиз Хартфордский*, поддерживал близкие отношения с герцогом Девонширским, продолжая наследие своей семьи. Он так же был хорошо знаком с семьями известных аристократов, занимающие высокие позиции в политических кругах.

*Хартфорд — город в Англии, административный центр графства Хартфордшир.

Маркиз не жаловался на недостаток внимания со стороны аристократии. Вся знать старалась заполучить его расположения и снискать его благосклонность. Это бы привело к возможности встретиться с герцогом, с которым трудно было установить контакт людям извне.

Дед Карлайла, лорд Фрост, который был маркизом Батским*, тоже знал Филиппа Гордона, но, ввиду своей замкнутой натуры, их общение сильно ограничивалось.

*Титул лорда является собирательным для пяти рангов пэрства (герцог, маркиз, граф, виконт и барон).

Даже сам Карлайл, который был довольно неплохо знаком со всеми, посещал светский приём маркиза Гордона всего лишь в третий раз. Мужчина всегда был слишком загружен работой, а количества гостей на таких вечерах было ограничено. И только благодаря стараниям Эйдена Хейвуда, он смог принять участие в сегодняшнем мероприятии. Эйден в основном вёл дела с аукционными выставками, и чуть реже с гостиничным сектором, казалось был весьма близок с Гордоном. Он первым предложил Карлайлу помощь, когда впервые услышал о внезапном решении того посетить вечер лорда Гордона.

«Это именно то, что ты хочешь?..»

Условия оказания помощи были весьма просты.

«…Я считаю это воистину талант – уметь оставаться собой на протяжении стольких лет»

Карлайл всего лишь должен был находиться в компании Эйдена на протяжении всего приёма. Таково было его условие. Несмотря на то, что это раздражало, Карлайл согласился. Всё было бы гораздо проще, если бы Эйден попросил взамен деньги, но мужчина категорически отказался от всего остального.

Карлайл внимательно взглянул на свои карты, которые лежали на игральном столе. На руках у него был стрит-флеш*.

*Стрит-флеш - любые пять карт одной масти по порядку, например: 9♠ 8♠ 7♠ 6♠ 5♠. Одна их самых лучших комбинаций в покере, сила которой уступает только Роял Флеш.

«Разве не я сегодня главная звезда? Поддайся мне», - искренне негодовал Эйден.

Ему ещё ни разу не удавалось победить Карлайла в покер. Мужчину можно было понять. Карлайл не проигрывал Эйдену с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать. Однако, это никак не зависело от Эйдена. В отличии от него, Карлайл обладал бесстрастным выражением лица, и для таких людей как он, покер и другие виды игр, где намерения противника можно было легко прочитать по мимике, работали ему в руку. Словосочетание «покер фейс»* отлично характеризовало его.

*Покер фейс - выражение лица, которое не выдает никаких эмоций. В живом покере очень важно уметь сохранять спокойное выражение, чтобы ваши соперники не смогли понять, хорошие ли у вас карты.

«Если хочешь от меня большее, нежели чем то, о чём мы договорились, то тебе лучше бы было заключить другую сделку», - чувствуя внутреннюю усталость, Карлайл намеренно нахмурил брови.

В течении нескольких часов приёма мужчина находился в компании Эйдена. Тот был довольно болтлив, конечно, по личным меркам Карлайла. Именно поэтому ему приходилось весь вечер прислушиваться к его словам и внимательно отвечать. Мужчина впустую тратил своё время, почти час слушая мнение собеседника об отмене запрета охоты на лис и проклятья в сторону зоозащитников, которые протестовали против этой отмены.

«Серьёзно? Я как раз собирался пойти к мистеру Гордону, но раз ты так ставишь вопрос…», - заговорщически произнёс Эйден.

Хитрый взгляд и то, как он пожал плечами, утомляли Карлайла. Эйден был одним из немногих, кого мужчина мог назвать своим другом. В отличии от других аристократов из их круга, он обладал человечностью, что вовсе ему не подходило. Он всегда искал компанию Карлайла, но их отношения были далеки от идеала и только одну сторону всё устраивало. От этого становилось досадно. Всё это в корне отличалось от отношений Карлайла и Эша.

Карлайл сжал губы со странным покалыванием, появившемся после мыслей об Эше. Хоть он и старался не думать о нём на протяжении всего приёма, цель визита в подобное место была напрямую связана с Эшем Джонсом. В последнее время его симпатия проявлялась настолько сильно, что при одной мысли об этом человеке он был не в силах сдержать нарастающее волнение. Его руки тряслись.

Целью посещения данного мероприятия являлась картина Филиппа Уайтвуда. В ходе своего расследования, мужчина выяснил, что картина перешла от прошлых владельцев к маркизу Хартфордскому. В конечном итоге, Кайл подтвердил достоверность этой информации, и Карлайл начал изучать недавние интересы маркиза, чтобы прийти к взаимному соглашению. Он имел на руках парочку неплохих предложений с хорошими условиями.

Если сделка выгорит, то права обладания этой картины перейдет к Эшу уже на этих выходных.

Карлайл с трудом успокоил своё разбушевавшееся сердце после того, как провёл совместную ночь пятницы с Эшем, и остался у него до самого утра субботы. Голос Эша, говорившего, что он «исключение», постоянно звучал у него в ушах. Мужчина провёл целую неделю в размышлениях об их совместных времяпровождениях. То, как Эш прижимался к нему и говорил какая у него прекрасная улыбка, которую он ненароком ему показал.  То, как он вернулся к нему на станцию Ковент-Гарден. То, как он подарил ему синюю карточку Ойстер. То, как познакомил его со своей семьёй.

Тем временем, приближалось их восьмая встреча. По истечению этой недели их отношения подойдут к неминуемому концу. Нескончаемые мысли и сомнения кружились в голове Карлайла. На поводу у своих очевидных и подавляемых чувств, он было уже подумал, что им следует продолжить эти встречи. Здравый смысл неуклонно советовал ему утихомирить свои бурлящие эмоции и вернуться к своему первоначальному укладу жизни. Но его неконтролируемые чувства выходили за все рамки здравого смысла, и продолжали побуждать его делать нетипичные для него выводы. 

<Я не хочу быть ни с кем кроме как с Эшем… Хочу остаться с ним… Хочу взять его за руку, поцеловать в губы и слиться своим телом с его в единое целое… Хочу всегда видеть улыбку на его прекрасном лице…>

Воображение Карлайла вырисовывало ему картинки счастливо прожитой совместной жизни с Эшем. Ему потребовалось чуть больше времени, чтобы подавить чувства собственного стыда и наивности. Даже после того, как ему удалось успокоиться, мужчина пришёл к выводу, что хотел бы ещё хоть немного продлить время их встреч.

<Если так, то что же мне делать?..>

Неотвратимое желание, процветающее уже долгое время, постепенно укоренялось и соблазняло сердце Карлайла. У него было кое-что, что он жаждал сказать Эшу. У мужчины был предложение к нему. Предложение заключало вопрос, о котором он и помыслить не мечтал. Убеждая себя, что если он этого не сделает в скором времени, то терзавшие чувства просто разорвут его. Хоть он и иллюзорно считал, что Эш испытывает к нему похожее и тоже хочет нечто большего, всё же не было и шансов, что мужчина признается первым.

Единственным возможным решением было признаться самому. Карлайл хотел это сделать традиционно и подарить Эшу картину, как символ своих чувств.

«Я сказал лишнее…»

Таким образом, чтобы получить ключ к сердцу Эша, ему придётся потрудиться намного усерднее, и для этого ему нужно будет продолжать льстить Эйдену.

«Прости, Эйден», - ответил Эйден Карлайлу.

Сказанная им фраза означала лишь одно: мужчине следовало последовать примеру собеседника. Карлайл недолго сопротивлялся, но в конце концов вымолвил:

«Мне правда очень жаль»

«А имя куда делось?»

Карлайл взглянул на Эйдена. Его ярко-зелёные глаза источали озорство. Мужчина улыбнулся и протянул руку в надежде дотронуться на щеки Карлайла. Он уклонился от этой попытки прикосновения. Было очевидно, что последовало бы после, позволь Карлайл ему дотронуться до себя.

«Я уже было подумал ты избавился от этой привычки»

«Это всё, потому что ты совсем не улыбаешься»

Эйден с самого детства был одержим улыбкой Карлайла. И одним из действий, вызванных этой нездоровой одержимостью, было приподнимание уголков рта Карлайла в улыбке собственными силами. Это было очень раздражающе, но порой Карлайл позволял ему это делать, несмотря на свой возраст.

Мужчина встал со своего места, и Эйден последовал за ним.

«Ладно, соглашусь и просто на своё имя»

«Эйден», - спокойно произнёс Карлайл дружеским тоном.

«Было бы неплохо, если бы ты делал это постоянно», - сокрушился Эйден.

Услышав это, Карлайл решил промолчать. Эйден тяжело вздохнул и жестом показал ему следовать за ним. Мужчины вышли из холла и направились к лестнице.

Особняк Гордона был выполнен в георгианском стиле* и располагался в Кенсингтоне**. Весь особняк использовался как отдельный дом с подземной пристройкой. Такой стиль часто использовался представителями знати, владевшими домами в георгианском и викторианском стиле, поскольку изменения в внутренней структуре были строго регламентированы.

*Георгианский стиль – определение для архитектуры, которая характерна для одноименной эпохи (практически все 18 столетие). Его особенности симметрия домов и отдельных сегментов, скромность декора, использование кирпичной кладки, акцент на парадной двери и окнах, скатные крыши с фронтонами и общая угловатость строений.

**Кенсингтон — район в составе административного округа Кенсингтон и Челси, занимающий западную часть центрального Лондона. Визитная карточка престижного района Кенсингтон – величественные здания викторианской эпохи и консульства.

«Зачем ты ищешь эту картину? Она не так уж известная, раз я про неё ничего не слышал», - спросил Эйден с профессиональным любопытством.

Мужчина являлся владельцем обширной коллекции скульптур и картин, которые оценивались в круглую сумму.

«Не думаю, что это должно тебя волновать», - честно признался Карлайл.

В повисшей тишине раздавался только стук каблуков ботинок, поднимающихся вверх по лестнице. Немного помолчав, Эйден произнёс:

«Думаю мои догадки имеют веские основания…»

Он остановился прямо на пролёте четвёртого этажа, где уже невозможно было услышать звуки доносящейся снизу музыки.

«Неужели это из-за того альфы, которого я видел тогда?»

Карлайл слегка приподнял одну бровь. То, что об этом догадался такой человек как Кайл было само собой разумеющееся, но, чтобы это было настолько очевидно для Эйдена Хейвуда… Мужчина удивился.

«С чего ты так решил?», - спросил Карлайл.

Эйден посмотрел на него с весьма серьёзным видом. Светлые зелёные глаза, находящиеся на одном уровне с глазами Карлайла, пытливо всматривались в него.

«Ну, потому что ты делаешь вещи абсолютно тебе не свойственные»

Всё происходящее казалось Эйдену очевидным. Карлайл, который всегда освобождал себе выходные для посещения собраний, в последнее время просто перестал на них появляться.

<Возможно, моё появление вместе с Эшем подтолкнуло его к подобным мыслям?..>, - подумал Карлайл, посмотрев вниз.

Для мужчины было совершенно очевидно, что произойдет если их отношения раскроются. Он прекрасно знал сколько критики в свой адрес получит альфа, связавшись с другим альфой. За примером не следовало далеко ходить. Его мать Элис познакомилась и вышла замуж за его отца, Джонатана, который тоже был альфой. Родители пережили трудные времена в принятии их отношений в высшем свете. Карлайл услышал эту историю из уст своего деда. Если бы в конечном итоге, Элис не удалось забеременеть, то дед бы настоял на скорейшем разводе супругов. Однако, буду женщиной-альфой, она всё же смогла забеременеть и выносить ребёнка. Врачи говорили, что шанс беременности у подобной пары составляет не больше пяти процентов, и это просто невозможно. Но затем Элис родила его и Кайла. Возможно, именно из-за этого дед был чрезвычайно строг с внуками и настаивал на их отношениях с омегами, чтобы не совершать ошибки их матери. Конечно, брак Элис и Джонатана был бы просто невозможен, если бы его отец не владел крупной инвестиционной компании с юных лет.

«Как я и думал!»

Карлайлу совершенно не хотелось скрывать их отношения с Эшем. Мужчина надеялся, что их отношения будут определяться иначе, нежели чем есть сейчас.

<Эш – прекрасный и замечательный человек в чьих бы то ни было глазах. И если я начну с ним встречаться…>

После мыслях о свидании, он прервал свой поток размышлений ввиду своей застенчивости. Было так легко думать о подобном, когда на деле он и представить не мог, что произойдет, если он начнёт официально встречаться с Эшем.

На данный момент, его главной целью было заполучить картину. Как только Эйден открыл рот, чтобы снова заговорить, дверь в конце коридора распахнулась. Взгляды мужчин обратились на звук открывающейся двери, раздавшийся в тихом коридоре.

«Я услышал доносящийся шум снаружи и решил, что у меня посетители», - произнёс мягким и глубоким голосом мужчина. Фигура мужчины средних лет появилась в проёме двери. У высокого и хрупкого на вид мужчины были темно-чёрные волосы и яркие голубые глаза. Несмотря на то, что у него было достаточно седины в волосах, человек выглядел моложе своих лет. Возможно, из-за своего мягкого впечатления, которое он производил.

«Лорд Гордон», - поприветствовав мужчину с особенным почтением, глаза Эйдена немного расширились.

Оба направились к мужчине, ожидавшего их в дверном проёме. Силуэт лорда показался мужчине довольно знакомым. Эш был точно такого же роста. Прищурив глаза, мужчина с улыбкой взглянул на Карлайла.

«Полагаю, этот джентльмен как раз тот, о котором вы мне рассказывали, мистер Хейвуд»

«Карлайл Фрост»

Гордон пожал протянутую ему руку и поприветствовал его. Руки ненадолго соприкоснулись в рукопожатии. Маркиз был доминантным альфой, как и большинство мужчин, имевших дворянские титулы. Хоть и рождаемость доминантных альф со временем сокращалось, в кругу общения Карлайла было легче найти того, кто таковым не являлся. Однако, этот человек не казался авторитарной личностью. Должно быть, всё дело было в том, что вокруг него царила довольно мягкая атмосфера.

«Я виделся с лордом Фростом пару раз», - произнеся это, Гордон указал на дверь, приглашая внутрь.

Эйден был склонен чересчур интересоваться делами Карлайл, но в ответственные моменты, как этот, он был довольно проницательным человеком. Придумав предлог для отсутствия, он покинул мужчин, оставив их наедине. 

«Я слышал, вы интересуетесь картиной мистера Уайтвуда. Мне сказали, что вы хотите её подарить кому-то… Не уверен, если я правильно всё понял»

Входя в комнату, Гордон сразу же перешёл к делу. Карлайл на мгновение опешил. Начало диалога значительно отличалось от установленного этикета начинать разговор, основанного на нарочитых выражениях. 

Гордон сопроводил Карлайла к столу, где уже стоял сервированный поднос с чаем, и предложил ему присесть. Карлайл медленно заговорил:

«Прежде всего, хочу вас поблагодарить, что выделили для меня своё драгоценное время…»

Гордон откинулся на спинку стула, и интенсивно замахал рукой, словно говоря, что переживать не о чем. И снова его бескорыстное поведение в корне отличалось от поведения аристократов, с которыми имел дело Карлайл.

«Эта картина уже долгое время находится в моей личной коллекции. Мне было довольно любопытно встретиться с человеком, искавшем её. Так что можете считать, что я удовлетворяю свой интерес», - сказал маркиз, беря чашку чая.

Карлайл молча взглянул на мужчину, потянулся к молочнику и влил молоко в чашку с чаем. Держа чашку в руках, Гордон посмотрел на него.

«Как вы и сказали, лорд Гордон, я уже продолжительное время ищу эту картину. Если вы готовы рассмотреть моё предложение, я сделаю всё возможное. Пожалуйста, не стесняйтесь и просите всё, что угодно взамен…»

Услышав слова Карлайла, маркиз отвёл глаза. Его взгляд скользнул по холсту, висевшему по центру облицованной стены. Карлайл сразу понял, что эта была та самая картина, о которой рассказывал Эш. Он так же в мельчайших деталях описал композицию картины. Изображение в точности соответствовало его описанию. Фиолетовые оттенки ярко сияли в белом свете луны. Силуэт, покрытый тенями, казался живым, хотя отчетливо ничего не было видно. На профиле фигуры виднелся маленький прямой нос, переходящий в округлый изгиб и затем в лёгкую улыбку на губах.

На своём веку Карлайл повидал множества картин. Некоторые из них оценивались в невообразимые суммы, другие же были настолько редки, что считалось большой удачей, если обычный человек сможет взглянуть на неё хоть мельком однажды в жизни. Ни одно произведение искусства ни разу не заставляло его сердце биться чаще. Однако, картина, висевшая прямо перед его глазами, имела некую притягательность, которая очаровывала зрителя. Он прочувствовал, что художник, рисовавший эту картину, так любил свою модель, что был практически близок к поклонению. Мужчина не мог точно сказать были ли эти эмоции связанны из-за самого великолепия картины, или же это было вызвано его любовью к Эшу. Одно было ясно наверняка: какой бы ни была реальная причина, в конце концов это всё будет связано с Эшем. На него нахлынули те же чувства, что он переживал во время просмотра фильма о любви. Хотя он никогда не отождествлял себя как главного героя мелодрамы.

«Как вам?», - спросил маркиз, тоже любуясь на картину подле него.

Карлайл второпях попытался подобрать слова. Из-за охвативших его любовных переживаний мужчина потерял дар речи, чтобы достойно описать впечатления от картины. Он даже не смог вспомнить, что говорят в подобных ситуациях. Несмотря на свой врождённый дар вести переговоры в свою пользу или точно определять зацепки в сказанном, Карлайл долго размышлял, и наконец смог выдавить из себя ответ:

«Ощущается как чистая любовь… Могу сказать, что человек, писавший эту картину, очень сильно кого-то любил…»

Услышав это, Гордон оглянулся на Карлайла. Мужчина всё ещё был поглощён картиной.

Любовь для Карлайла всегда была каким-то сказочным, нереальным чувством. Любовь, о которой говорилось в литературных произведениях и кинематографе, была чем-то таким эфемерным. Она существовала только для того, чтобы давать людям надежду, но её невозможно было найти в реальной жизни. Карлайл всегда придерживался подобного мнения. Несмотря на свою бесконечную любовь к семье, это было не то же самое. Но теперь то он всё понял. Все те фразы, которые он считал скучными и избитыми, сейчас откликались в его сердце. Те доказательства любви, казавшиеся вымышленным преувеличением, трогали его душу. Что-то внезапное проникало в его естество. Его чувства к Эшу было невозможно выразить простыми словами. Ноющая боль в сердце кипела словно лава и прожигала рёбра по несколько раз на дню. Это чувство никак нельзя было назвать лёгкой симпатией или нелепым влечением. Если доказательство существования души человека заключается в ощущении таких ярких, почти осязаемых чувств, то душа Карлайла теперь будет всегда окрашена чувствами к Эшу Джонсу.

Он больше не был тем Карлайлом Фростом, который только встретился с Эшем Джонсом.

«Мистер Фрост, я вижу, что вы заслуживаете право обладать этой картиной», - наконец произнёс маркиз.

Карлайл наконец сумел оторвать взгляд от картины и посмотрел на мужчину с растерянным видом. Гордон улыбнулся.

«Работы Уайтвуда не столь примечательны с точки зрения техники и композиции. Но есть кое-что особенное в ней…»

Мужчина поднялся со стула. Он слегка потёр раму картины. На его лице заиграла гамма оттенков глубокого сожаления о прошлом, которые могли испытывать лишь люди в возрасте.

«Только те, кто искренне любят кого-то, способны увидеть настоящую ценность полотна. И напротив, те, кто не испытывают подобных чувств, не в состоянии проникнуться ею»

Гордон взглянул на картину глазам полными грусти. Развернувшись, он жестом позвал Карлайла. Мужчина молча последовал за ним. Картина уже не казалось такой большой. Удивительно как холст в 15 дюймов* мог умещать в себе настолько сильные эмоции и переживания.

*15 дюймов = 38,1 см

«Как-то Шагал* сказал, что если бы существовал цвет, придающий смысл и жизни и искусству, то это был бы цвет любви»

*Марк Захарович Шагал — русский и французский художник еврейского происхождения. Помимо графики и живописи занимался также сценографией, писал стихи на идише. Один из самых известных представителей художественного авангарда XX века.

Сердце Карлайла бешено заколотилось. Чем дольше продолжалась эта беседа, тем больше он скучал по Эшу. Он скучал по нему так сильно, будто они были в разлуке пару тройку лет. Хотя с их расставания прошло всего несколько дней. Напоминания об Эше были повсюду. В летнем ветерке, в аромате вина, витающем в воздухе, во взгляде маркиза – во всех этих тривиальных и обыденных вещах Карлайл видел Эша.

«Именно по этой причине мне нравится эта картина. Каждый раз, когда я смотрю на неё я вспоминаю то время…», - Гордон рассмеялся, словно сказал то, чего не следовало.

«Если вы так её любите…»

Карлайл, изо всех сил пытавшийся подавить свою внутреннюю борьбу, заметил скрытый подтекст в словах маркиза. Гордон лишь отрицательно покачал головой.

«Думаю, пришло время её отпустить…», - с нежностью сказал мужчина.

Сколько бы Карлайл в него не вглядывался, этот мужчина совсем не был похож на аристократа. Даже его собственный дед за столько лет ни разу не удостоил его подобным взглядом.

«Есть всего одно условия для получения живописи. Речь не о деньгах. Картина сама по себе ничего не стоит. Да и художник не хотел бы этого…»

Карлайл недоверчиво посмотрел на мужчину.

«Нет ничего неприемлемого в том, чтобы заплатить за живопись»

«Ценность не всегда оценивается деньгами. По крайней мере, я так склонен думать. У меня нет недостатка в средствах. Печальная реальность такова, что людей, не стеснённых финансах, можно легко определить по приобретению вещей без особой необходимости и не прилагая ни малейших усилий. Я вырос в подобной среде, поэтому деньги для меня не имеют ценность»

Карлайл потерял дар речи. На самом деле, ни у кого из его окружения не было недостатка в средствах. Тем не менее, они всегда стремились к ещё большему богатству. Он тоже ничем от них не отличался. Даже если это было не то, чего он на самом деле желал.

«В будущем у меня будет для вас просьба, не согласитесь хотя бы выслушать её? Не беспокойтесь, я не намерен требовать от вас невозможного, мистер Фрост. Не уверен, поможет ли вам это… Было бы вежливее запросить у вас достойную цену за эту работу… Но таково моё условие, если вы хотите получить живопись», - невозмутимо произнёс Гордон.

Повисла тишина. 

«Я отдам вам полотно. Но, прошу, расскажите мне о человеке, в которого вы влюблены, мистер Фрост»

«Что?»

«Любовные истории всегда являются хорошим вдохновением для художника», - сказал маркиз.

Казалось, он очень интересовался искусством. Карлайл не знал наверняка, чем именно занимается лорд Гордон, но ходили всевозможные слухи, что хозяин поместья обладал обширными знаниями и талантами.

Карлайл опешил от неожиданного вопроса мужчины. Однако, он не испытывал дурного предчувствия по отношению к маркизу.

«Мистер Джонс…»

«Его так зовут?»

Неосознанно произнеся имя Эша, Карлайл замер и кротко кивнул. Гордон добродушно улыбнулся. В его черных как смоль волосах и бровях вкрапливалась седина, что делало его выражения лица ещё более тёплым.

«Прекрасное имя»

Несмотря на комплимент от человека, который в жизни не видел Эша, Карлайлу было отрадно это услышать.  Мысли постепенно захватывали его разум. Трудно было охарактеризовать Эша одним словом. Бывали времена, когда он казался доброжелательным и честным, но в конце концов, он мог быть таким же милым, как и жестоким. Даже ту черту Эша, которая приносила Карлайлу много боли и страданий, он считал положительной. Все эти черты заключал в себе Эш Джонс.

«Мистер Джонс… он очень… хороший человек»

У слова «хороший» имело бесчисленное количество значений. Карлайл любил Эша всем сердцем, а Эш ассоциировался у него со всем хорошим в его жизни. Так что, Эш был хорошим человеком в буквальном смысле.

Мужчина и не надеялся, что маркиз его поймёт. Но тот мягко улыбнулся, будто действительно всё понял.

«Если так…», - его белые руки со слабыми морщинками сняли рамку с картиной со стены, - «Я уверен, он будет счастлив получить подобный подарок от вас, мистер Фрост».

Полотно с такими великолепными оттенками, что заставляли болеть глаза, было вручено Карлайлу. Мужчина принял картину, не произнеся ни слова. Полюбовавшись ею значительное время, он поднял голову. В глазах Карлайла, смотревшего прямо на маркиза, появился проблеск лёгкой радости.

«Правда… спасибо вам большое…»

Увидев отблеск радости на его лице, Гордон широко улыбнулся Карлайлу.

***

Это определённо будет в первый раз, когда Карлайл сделает кому-то подобный подарок. За эти два месяца было так много «первых разов», что глупо продолжать заострять на них внимание, но мужчина ничего не мог с собой поделать.

Конечно же, это не было полностью правдой. Со времен своего дебюта в высшем обществе, когда ему только исполнилось шестнадцать, Карлайл всегда советовался с родителями по поводу выбора подарков для посещения особняков знати. Именно так и происходил процесс подготовки подарков для участия в различных мероприятиях или же торжествах. Несколькими видами подарков было принято обмениваться со своими бизнес-партнёрами по случаю заключения сделки, и с многочисленными людьми, с которыми он взаимодействовал с одной определённой целью. Однако, подарок, врученный от всего сердца, будет сделан сегодня впервые.

Стоял полдень субботы. Они договорились встретится с Эшем около трёх часов дня. С тех самых пор, как они начали обмениваться текстовыми сообщениями каждый день, их взаимодействии стало более естественным. Они писали друг другу как прошёл их день и назначали время встречи. После того, как мужчина заполучил картину, он несколько раз задумывался не стоит ли об этом упомянуть в сообщении.

Разум был переполнен беспокойными мыслями. Начать хотя бы с того, какой тон голоса ему использовать во время вручения подарка, что именно сказать при этом, как подобрать подходящее время, какое выражение лица сделать в этот момент, будут ли его усилия оправданы, да и вообще понравится ли подарок Эшу?

Сосредоточиться на работе не представлялось возможным. Голова разрывалась от всевозможных беспокойств. Сейчас он переживал в разы больше, чем когда заключал свою первую важную сделку. Он сразу же вспомнил те времена, когда только поступил в аспирантуру. Карлайл уже в то время был вовлечён в семейный бизнес своих родителей. В двадцать пять лет ему пришлось заключать важную сделку и подписывать контракт с партнёрами, чтобы продемонстрировать свои навыки. Сейчас он испытывал подобное беспокойство.

Хоть это и не было заметно, но Карлайл очень переживал каждый раз выполняя работу, стараясь оправдать возложенные на него ожидания семьи. На протяжении всей своей жизни, его учили хладнокровно справляться с возникшими трудностями, отбрасывая все чувства и эмоции, что могли помешать. Но внутренне мужчина очень боялся разочаровать своих мать и отца. Польза Карлайла зависела только от этого. Прежде всего, он совершенно точно не хотел видеть страданиях на лицах своих близких. Кайл всё ещё не отличался хладнокровием, так что и ему не следовало усиливать тревожность брата. Как старший сын семьи Фрост, он был обязан не запятнать репутацию до тех пор, пока Кайл не станет преемником.

В стрессовые времена Карлайл страдал от бессонницы и гастрита. По началу врачи разводили руками и не могли понять причину появления подобных симптомов. Позже выяснилось, что это были на почве стресса. В обычное время симптомы не проявлялись. Так что не было ничего удивительного, что Лютер не смог диагностировать причину симптомов в то время. Сейчас мужчина страдал от лёгкой бессонницы из-за размышлений о подарке. Гастрита от стресса вроде бы не предвиделось, но напряжение было сильнее чем обычно.

Считая это чувство невыносимым, Карлайл чётко понимал, что его признание таит в себе высокую степень риска. Из-за его признания их отношения могли ухудшиться, а потом и вовсе завершиться. Несмотря на то, что он никогда не состоял в подобных отношениях, он был свидетелем нескольких подобных случаев с Эйденом и людьми из своего круга. Он никогда не был ревнивым, пока не встретил Эша.

Карлайл продолжал вспоминать слова своего отца. Поскольку он постоянно думал о том, что хочет продолжить встречи с Эшем даже после восьмого свидания, мужчина припомнил, как однажды отец сказал ему, что иногда нужно рискнуть всем, чтобы получить то, чего нет у других. И Эш стоил этого риска.

К тому же, сегодняшнее признание Карлайла нельзя было назвать голословным. У него были небеспочвенные доказательства. Конечно, существовала большая вероятность, что все знаки внимания Эша были всего лишь его выдумкой. В области любви он не обладал нужными знаниями, поэтому его суждения могли быть ошибочны. Но…

Карлайл взглянул на своё отражение в зеркале и задумался. У человека в зеркале было бесстрастное выражение лица. Кожа белая как снег зимой, взгляд холодный, который, казалось, никогда не выглядел иначе, слегка изогнутые брови, серые глаза и прямой рот. Хоть и черты его лица были правильными, они не сияли красотой как у Кайла, и точно не были такими впечатляющими как у Николаса. Сравнивать себя с Эшем было и вовсе бесполезно. Эш приковывал внимание к себе и заставлял людей хотеть услышать от него всё, что угодно. Однако, Эш неоднократно говорил Карлайлу о его красоте. В конце концов, он даже сумел вызвать улыбку на его безэмоциональном лице, а когда увидел её, то потерял дар речи, коснулся его обнажённой кожи, и повалил на кровать, чётко выражая своё желание…

<Разве человек способен так проявлять теплоту?.. Не имея при этом никаких чувств…>

Мужчина отказывался в это верить. Ему хотелось думать, что во всех действиях Эша было скрыто определённое чувство. Такие вещи как дарить цветы, дарить свою любимую карту Ойстер, спрятанную в недрах бумажника, представлять своей сестре, после того как не смог оставить его одного на станции, не будет делать человек, не испытывающий абсолютно ничего по отношению к партнёру.

Решение было принято. Собравшись с мыслями, он вытащил свой мобильный телефон из кармана и набрал всего одну строчку текста в сообщении.

[Когда мы встретимся сегодня, я хотел бы вам сказать кое-что важное]