Онлайн чтение книги Смятение праведных
ГЛАВА LIX. ДЕВЯТНАДЦАТАЯ БЕСЕДА

О бесподобном Хорасане и о прекрасном граде Герате

Воздвиг творец сияющих высот

И явный и не явный небосвод.

Он семь небес округлых сотворил,

Семью светильниками озарил.

Шесть — лучезарны, но седьмой средь них,

Как яркий факел среди свеч простых.

Три — в нижних сферах, три — огни высот,

А факел озарил четвертый свод.

Есть шесть небесных свеч; и все они —

От факела рожденные огни.

Тот факел перлом млечным назови,

Не перлом — солнцем вечным назови.

Султан семи небесных сфер — оно

Душою в тело неба внедрено.

На средней сфере неба свой престол

Султан светил блистающий обрел.

И поговорку вспомнить тут не грех,

Что «Дело среднее — важнее всех».

Как всем планетам путь указан свой,

Семь поясов имеет мир земной.

Меж ними вечная взаимосвязь

Во дни миротворенья родилась.

Но солнце ярче всех; оно идет

Эклиптикой, что делит небосвод.

Четвертый круг небес, что избран им,

Сравним с четвертым поясом земным.

Четвертый пояс средь земных широт

Блистает, как четвертый небосвод.

В науке измерения земли

Иклим четвертый «раем» нарекли.

И в нем — прекрасней всех подлунных стран —

Лежит благословенный Хорасан.

Четвертой сферы неба шире он,

Как свод седьмой, возвышен в мире он.

Его неисчислимы города,

И каждый город — яркая звезда.

Все города в тени садов густых;

Как ангелы и пери — люди в них.

Над Хорасаном горные хребты,

Как стены неприступной высоты.

А в недрах гор — сокровищ тайники,

К ним глубоко прорыты рудники.

Живые воды на степной простор

Бегут, шумя, с могучих этих гор.

Краса его долин светлей стекла —

Где водоемы, словно зеркала.

Его полям зеленым и садам

Завидует цветник небесный сам.

Цветет он, плодородием дыша.

Мир — это тело; Хорасан — душа.

Скажи: грудная клетка мира — он;

В груди Герат, как сердце, заключен.

Живое сердце, в похвале о нем,

«Султаном царства тела» мы зовем.

Ты свой Герат, исполнившись любви,

«Султаном стран вселенной» назови!

Он сердце мира и живет в сердцах;

Так в центре войск шатер свой ставит шах.

При виде шаха, радости полны,

Войска восторгом воспламенены.

Не грех, что полюбился он сердцам:

Герат — наш кров, наш отчий дом и храм.

Перо мое крылатое, спеши,

Красу его убранства опиши.

Ты свой Герат не градом называй —

Ирема светлым садом называй.

Окружность Хорасана велика:

Чтоб обойти его, нужны века.

Узор дорог бесчисленных его

Начертан кистью неба самого.

Здесь почва — мускус, урожай — двойной,

Страна обильна, словно рай земной.

В Герате башни крепостной стены

Долину озирают с крутизны.

Вокруг Герата главы снежных гор

Встают под небо синее в упор.

Неколебим гератских стен отвес,

Врата их — арки девяти небес.

А купола дворцов в лучах зари

Горят, как ангельские алтари.

Резьба блистает на стенах дворцов

Под бирюзою синих куполов.

Сквозь арки непомерной вышины

Пройти могли б небесные слоны.

Видны хребта земного позвонки

Во рвах; так рвы твердыни глубоки.

Как небо, крепость замка высока;

Над замком звезды неба, как войска.

Базары града знает целый свет,

Там дорогим товарам счета нет.

Там сколько бы добра ни покупать,

Во сто раз больше будут предлагать.

Шумят базары, чуть блеснет заря,

Неисчерпаемые, как моря.

Там блещут, как небесная река,

Стоцветные атласы и шелка.

А у заргаров радугой огней

Играют груды дорогих камней.

Ты на большом базаре городском

Заблудишься, забудешь обо всем.

На главную соборную мечеть

Нельзя без восхищения глядеть.

Столица — мир, мечеть в ней — мир другой,

Как в синей сфере неба — шар земной.

Его минбар уводит к небесам,

Туда, где Муштари сияет нам.

Ее михраб, серпом луны горя,

Прекрасен, как вечерняя заря.

Дворцы блистают дивной красотой

И в городе, и за его чертой.

Везде, куда пришлец ни поглядит,

Благоустройство дивное царит.

Из многих малых городов и сел

Возник Герат, как море, и процвел.

Названия кварталов и садов

Идут от ста названий городов.

О боже, боже! — Люди говорят,—

Храни всегда прекрасный наш Герат.

В нем два светила, двух планет светлей,

Как Млечный Путь, цветенье двух аллей.

Я там мечетей не сочту святых,

Смотрю с благоговением на них.

Там каждый хлеб, что бедным раздают,

Подобным солнцу люди назовут.

Там по утрам Корана каждый стих

Гремит, как хоры ангелов святых,

Там медресе, как медресе небес,

Ключи познанья и живых словес.

Строителям, сумевшим их создать,

Поистине присуща благодать.

Познанья жар в учениках горит,

У них учиться должен Утарит.

Возвышенные своды этих школ —

Как купола небесного престол.

Горит рассвет, блеснув из облаков,

В сверкающей эмали куполов.

И минареты дивной высоты

Красуются повсюду, как цветы.

Над ними пери легкие парят,

Обряд для нас неведомый творят.

Ты видишь — стая ангелов сошла

На их сверкающие купола.

Ты скажешь: минареты — строй колонн,

На коих трон аллаха утвержден.

На острых куполах серпы луны

Путь человека озарять должны.

Там муэдзин по лестнице крутой

Восходит ночью со своей свечой.

Движенье неба чередой полос

На куполах блестящих отлилось.

Мечети дивной красоты стоят,

Украшенные, как небесный сад.

Там голуби живут, как Джабраил,

Сложивший крылья у престола сил.

Войдя в мечеть, под исполинский свод,

Чистосердечно молится народ.

Пять раз на дню ты должен совершать

Намазы и пророка восхвалять.

Сады Герата! Каждый сад его

Прекраснее эдема самого.

И каждый сад — отрады полон он

Всем, кто трудом и зноем изнурен.

Там цветники всегда полны цветов,

Тропинки вьются между цветников.

Там шестигранные есть цветники

И восьмигранные есть цветники.

Там расцветает столько видов роз,

Что мне их сосчитать не удалось,

И садоводы знающие тут

Плодовые деревья берегут.

Вот так цветет, красуется Герат,

Земля услад, прекрасный сад отрад.

Там розы, обвиваясь вкруг ветвей,

Цветут среди мощеных площадей.

Там сотни птиц пернатых гнезда вьют

И день и ночь на сто ладов поют.

Журчанием арыков ночь полна,

Как пир отрадный бульканьем вина.

Журчанье вод и свежий шум ветвей

Велят на пир ночной созвать друзей.

Чертогами, пленяющими взгляд,

Художники украсили Герат.

На стенах роспись — чинские шелка,

В той росписи Мани видна рука.[24] В той росписи Мани видна рука.  — Мани (по преданию, казнен в 244 г.) — легендарный основатель религии манихеев, получившей распространение особенно на Ближнем и Среднем Востоке. У мусульман Мани широко известен как художник.

А на твердыне замка сам Кейван,

Как страж, хранит Герат и Хорасан.

На юге город огражден рекой,

Она подобна небу синевой.

Взгляни на пузыри кипящих вод:

Любой из них, как бирюзовый свод.

А с севера — прозрачны и звонки —

Наш город орошают две реки.

Вода их вкусом слаще райских вод,

В них влагу жизни черпает народ.

Сады над ними, полные красы,

Под ветром шелестят, как речь Исы.

Предместья города среди садов —

Подобия цветущих городов.

Ни Самарканд с предместием любым,

Ни даже Миср богатый не сравним.

Продли, аллах, святого мира дни,

Герат от всех несчастий охрани!

Таким он не был двадцать лет назад —

Прекраснейший из городов Герат.

Столица и держава расцвели

По воле властелина сей земли.

Разумен, тверд во всех своих делах

Победоносный справедливый шах.

Ануширван — прославленный в былом —

Стал ныне бы его учеником.

Пусть в справедливости он преуспел,

Но светочем ислама не владел.

Закон, без света истины святой,

Негоден в управлении страной.

Забыто все… Лишь тем в столетьях жив

Ануширван, что был он справедлив.

Знай: справедливость громче славных битв

И выше догм, религий и молитв.

Султан, что справедливость утвердит,

Свой век бессмертной славой озарит.

Пока стоят земля и небосвод,

Пусть благоденствует любой народ.

Благоустраивай лицо земли,

Добру и справедливости внемли.

В твоих руках — народ и мир земной,

Не только этот — но и мир иной!