Онлайн чтение книги Рассвет 2050 года Star Man’s Son / Daybreak - 2250 A.D.
Глава 2. В сердце вчерашнего дня

Даже в дни, когда город существовал, ещё до Взрыва, он, наверное, не выглядел ни большим, ни впечатляющим. Но для Форса, который никогда раньше не видел иных построек, кроме как в Эйри, он показался весьма странным и даже слегка пугающим. Везде дикая растительность заявляла о своих правах на землю, и разрушенные дома сейчас являлись всего лишь холмиками, погребёнными под зелёной массой. Одна источенная водой свая у берега реки, делившей город на две части, указывала на место, где когда-то находился мост, уже давно не существующий.

Несколько долгих минут Форс колебался, стоя на вершине холма. В этой перепутанной буйной растительности внизу было что-то запретное. Вечерний ветер приносил от руин вонючий запах старой плесени. Это было царство ветра, бурь и диких животных, властвовавших там уже очень давно.

На обочине дороги Форс увидел груду проржавевшего металла, что, как подумал он, наверное, было остатками автомобиля, вроде тех, на которых в прежние дни люди передвигались по дорогам. Даже тогда, должно быть, это была устаревшая модель: как раз перед Взрывом был разработан другой тип машин, приводимых в движение атомными двигателями. Иногда Звёздные Люди обнаруживали такие машины почти неповреждёнными. Форс обошёл обломки и, продолжая держаться разрушенной дороги, начал спускаться к городу.

Лура рысцой бежала рядом, высоко подняв голову и внимательно изучая запахи, приносимые каждым новым порывом ветра. Скрылся в высокой траве перепел и где-то прокричал фазан. Дважды на фоне зелени мелькнуло белое тельце кролика.

В этом переплетении дикой растительности были цветы, ощетинившиеся крючковатыми шипами, которыми они защищали себя; и вьющиеся лозы, которые так переплетались, перепутывались между собой, что образовали преграду, сквозь которую Форс пробиться был просто не в состоянии. И тут внезапно садящееся солнышко на мгновение пробилось сквозь пелену облаков, ярко освещая алые лепестки цветов и наполняя всё вокруг яростью и неистовостью жизни. В траве стрекотали насекомые. Гроза кончилась.

Путники пробились на открытое пространство, ограниченное со всех сторон осыпающимися холмиками строений. Откуда-то доносился шум воды, и Форс проложил себе путь сквозь отвратительно вонявшие заросли кустарника туда, где струйка ручейка впадала в созданный человеком пруд.

В низинах к воде всегда нужно было относиться с опаской – он знал это. Но этот чистый ручей перед ним выглядел гораздо более привлекательно, чем затхлая гадость, которая плескалась весь день в его фляге на поясе. Лура без боязни лакнула её и замотала головой, чтобы стряхнуть капельки влаги с усов. И поэтому Форс рискнул зачерпнуть пригоршню и осторожно выпил её.

Пруд находился прямо перед уродливым образованием из камней, которые, наверное, когда-то были свалены в кучу, образовав грот. И оказавшийся внутри слой листьев был сухим! Он заполз в грот. Конечно, он может без всякой опаски провести здесь ночь. Невозможно сказать заранее, сохранились ли в истлевшем прахе умерших призраки древних болезней. Люди умирали от небрежности. Но здесь… Среди листьев он увидел белые кости. Какой-то другой охотник – четырёхногий – уже успел сожрать труп.

Форс выбросил пинком ноги останки, вылез и отправился искать дерево, не слишком намокшее и способное гореть. Среди нагромождений камней было множество мест, куда ветер прибивал ветки, он сделал три ходки и принёс сначала одну, потом две, а затем и три охапки хвороста, которые свалил возле входа.

В долинах огонь был как врагом, так и другом. Небрежное обращение с ним на широких просторах степей, поросших травой, могло привести к возникновению лавины пламени, которая погнала бы всё живое перед собой. А во враждебной стране он мгновенно становился предателем. Поэтому даже выложив небольшой круг из дров, Форс помедлил несколько секунд в нерешительности, сжимая в руке кремень со стальным прутом. Где-то тут скрывается загадочный охотник… что если он притаился где-то в развалинах этого города?

И всё же они с Лурой продрогли и промокли под дождём, а ночь в холодном месте могла привести к простуде. И хотя его желудок был в состоянии переварить сырое мясо, он гораздо больше радовался сваренному. В конце концов именно мысль о еде взяла верх над его осторожностью, но даже когда тонкая ниточка дыма поднялась над сложенным им небольшим костром, его рука всё ещё готова была потушить его. Затем подошла Лура и принялась смотреть на язычки пламени, и он знал, что кошка вряд ли бы вела себя так спокойно, если бы им угрожала какая-либо опасность. И зрение, и обоняние Луры были бесконечно лучше его.

Позднее, просто-напросто окаменев в неподвижности охотника возле пруда, ему удалось подстрелить трёх кроликов. Отдав двух Луре, он выпотрошил и сварил третьего. Садившееся солнце стало красным, и если верить всем приметам прошлого, то завтра будет ясный день. Он облизнул пальцы, ополоснул руки в воде и вытер их о пучок травы. Только потом, впервые за весь день, он открыл мешок, который стащил перед рассветом.

Он знал, что находилось внутри, но впервые за многие годы он снова держал в руках пачку хрупких старых бумаг и читал слова, которые были тщательно выведены на них мелким ровным почерком его отца. Да – он напел про себя один отрывистый мотив – он был здесь, обрывок карты, которым так дорожил его отец – тот, где был показан город на севере, город, который, как надеялся его отец, окажется безопасным и достаточно большим, способным дать богатую добычу Эйри.

Но было отнюдь не лёгким делом прочитать шифрованные записи отца. Лэнгдон сделал их для самого себя, и Форс мог только гадать о значении таких ориентиров, как «змеиная река к западу от пустынь», «к северо-востоку от широкого леса!» и так далее. Ориентиры на старых картах в настоящее время исчезли либо же изменились за много веков, так что человек мог пройти мимо поворотного пункта и так никогда и не узнать этого. Форс хмуро смотрел на обрывок карты, приведшей его отца к гибели, и начал осознавать огромность задачи, что стояла перед ним. Ведь он даже не знал всех безопасных троп, проложенных за долгие годы Звёздными Людьми, кроме как понаслышке. И если он заблудится…

Его пальцы крепко обхватили свиток драгоценных бумаг. Заблудиться в низинах! Скитаться вне троп!..

Шелковистый мех прижался к нему, и округлая голова ткнулась ему в рёбра. Лура уловила этот внезапный укол страха и по-своему ответила на него. Лёгкие Форса медленно наполнились воздухом. В этом влажном воздухе низин не хватало энергичных порывов горных ветров. Но он был свободен, и он был человеком. Вернуться в Эйри – значило признать своё поражение. Ну, а если он действительно заблудится здесь, внизу? Все эти просторы могли стать его! Он мог всё дальше и дальше двигаться по равнинам, пока не достигнет солёного моря, которое, как утверждают, расположено на краю мира. Все эти земли ждут своего исследователя!

Он порылся в сумке, положив её себе на колени. Помимо записок и разорванной карты он обнаружил компас, который он надеялся найти там, небольшой деревянный футляр с карандашами, пакет бинтов и мазь для ран, два небольших хирургических ножа и простой блокнот – для ежедневных записей Звёздного Человека. Но к его огромному разочарованию записи в ней были всего лишь регистрацией пройденных расстояний. На одной чистой странице он импульсивно сделал запись о сегодняшнем дне и попытался нарисовать тот странный отпечаток ноги. Потом он сложил вещи снова в мешочек.

Лура растянулась на подстилке из листьев, и он опустился рядом с ней, а затем натянул на них обоих одеяло. Уже смеркалось. Он пододвинул дрова поближе к центру костра так, чтобы огонь охватил и ещё несгоревшие концы. Слушая тихое урчание кошки, вылизывавшей свои лапы и покусывающей пространство между когтями, его веки отяжелели. Он перекинул руку на её спину, и она отблагодарила его лизанием языка. Ощущение рашпиля, двигавшегося по его коже, было последним, что он ясно помнил.

Утром Форса разбудили крики целой стаи птиц, которым явно не понравилось присутствие здесь Луры. Форс протёр глаза и сонно выглянул во внешний серый мир. Лура сидела у входа в грот, не обращая внимания на возмущённые крики над ней. Она зевнула и с некоторым нетерпением посмотрела на Форса.

Он выполз наружу к ней и стянул с себя заскорузлую высохшую одежду прежде, чем искупаться в пруду. Вода оказалась достаточно холодной. Лура отодвинулась на безопасное расстояние. Птицы полетели прочь одной чёрной стаей. Форс оделся, зашнуровав свою кожаную куртку и тщательно застегнув сапоги и пояс.

Более опытный исследователь не стал бы тратить время на этот всеми забытый город. Наверняка давным-давно любые представляющие ценность вещи были унесены из него либо же сгнили и превратились в пыль или хлам. Но это было первое мёртвое место, которое видел Форс, и он не мог уйти отсюда, не исследовав хотя бы некоторые из этих строений. Он пошёл по дороге, которая вышла на площадь. Только одно здание уцелело, и в него можно было войти. Его каменные стены буйно поросли плющом и мхом, а пустые окна слепо глядели на улицу. Форс шагал по сухим листьям и траве, которые скрывали широкий пролёт лестницы, ведущей к входной двери.

Из листьев донеслось стрекотание побеспокоенных кузнечиков, мимо прожужжала оса. Лура тронула лапой какой-то предмет, лежавший прямо на пороге. Он откатился в сумрак помещения, и они зашли внутрь. Форс остановился и провёл пальцем по бронзовой дощечке:

«ПЕРВЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК ГЛЕНТАУНА»

Он вслух прочитал эти слова, и его голос глухо разнёсся по длинному помещению, через пустые, похожие на клетки ячейки, установленные вдоль стены.

– Первый Национальный Банк, – повторил он. А что такое банк? Он имел лишь смутное представление об этом – что-то вроде склада. А Глентаун… наверное, это название мёртвого города.

Лура снова нашла свою круглую игрушку и покатила её по потрескавшемуся полу. Та ударилась об основание одной из клетушек прямо перед Форсом. Круглые глазницы обвиняюще уставились на него из полурассыпавшегося черепа. Он остановился, взял его и поставил на каменную полку, подняв густым клубком пыль. Кучка монет покачнулась и полетела во все стороны, металлически позвякивая.

Здесь было множество монет – на всех полках клетушек. Форс зачерпнул одну горсть и осыпал себя ими, чтобы поразвлечь Луру. Никакой ценности они не представляли. Какой-нибудь кусочек хорошей нержавеющей стали стоило бы взять с собой – но не эти монеты. Сумрак помещения начал угнетающе действовать на него – куда бы он ни поворачивался, он чувствовал на себе взгляд пустого черепа. Форс вышел на улицу и позвал Луру.

В центре города было сыро. Воздух, хранивший слабый привкус древнего тлена, смешивался здесь с более свежим запахом сгнившего дерева и палой листвы. Он сморщил нос от этой вони и пошёл дальше по разрушенной улице, перепрыгивая и перелезая через кучи булыжников, направляясь к реке. Если он собирается идти прямо к цели, которую обозначил на карте его отец, то ему каким-то образом придётся перебраться через реку. Он-то без труда сумел бы переплыть этот поток коричневой воды, всё ещё мутной от грозы, но он понимал, что Лура по доброй воле вряд ли рискнёт лезть в воду вместе с ним, а он, разумеется, не собирался бросать её.

Форс двинулся на восток вдоль берега. Он подумал о плоте, но пока что ему следует убраться подальше от этих развалин и лишь затем искать деревья, из которых он смастерит плот. И он уже злился на себя за эту потерю времени.

Светило солнце, бросая ослепительные лучи света на воду. Достаточно было повернуть голову, чтобы увидеть подножия холмов, за которыми голубели высоты, откуда он пришёл. Но лишь однажды он бросил взгляд назад – всё его внимание было приковано сейчас к реке.

Полчаса спустя он обнаружил находку, которая избавила его от нескольких часов изнурительного труда. Острый разрыв берега обозначил узкую бухточку, которую после весеннего половодья наполнила вода. Теперь она была наполовину забита плавником, начиная от огромных брёвен и кончая хрупкими, высохшими веточками, которые он мог бы сломать двумя пальцами. Нужно было только выбрать нужные ему.

К полудню он построил плот, грубо сработанный, конечно, не предназначенный для долгого плавания, но они смогут переплыть на нём реку. Лура попыталась возразить, как же глупо доверить свою жизнь такой хлипкой платформе. Но, когда Форс решительно шагнул на плот, Лура последовала за ним, проверяя лапой прочность каждого бревна, прежде чем перенести на него весь свой вес. И, когда кошка со вздохом уселась на задние лапы ровно посередине плота, Форс с силой навалился на шест и оттолкнулся. Ему пришлось бороться с постоянными попытками этого ненадёжного средства передвижения, кружиться. Однажды шест угодил в илистую отмель, и он едва не свалился в реку. Солёный пот щипал его губы и обжигал покрывшиеся волдырями ладони. Он видел, что они, хотя поток и относил их дальше вниз по течению, неуклонно приближаются к противоположному берегу.

К тому же от жарких лучей солнца, отражённых от поверхности воды, их стала мучить жажда, и Лура тихо, жалобно мяукала весь последний час. И всё же она достаточно привыкла к новому способу путешествия, чтобы привстать и внимательно следить за взметнувшейся над водой рыбой, желающей проглотить зазевавшуюся муху. Однажды они проплыли мимо останков чего-то, кажется, лодки, и дважды – мимо опор давно исчезнувших мостов. До Взрыва это был густонаселённый район. Форс попытался представить, каким же выглядел этот край – тогда, когда тут процветали города, дороги были забиты транспортом и по этой реке плыли лодки…

Поскольку течение увлекало их на восток, куда он сам стремился, то он не старался слишком быстро достигнуть противоположного берега. Но когда кусок их ненадёжного плота внезапно оторвался от основной части, он понял, что подобная беспечность может привести к серьёзным неприятностям, и заработал шестом, чтобы вырваться из течения и достичь берега. Вдоль реки тянулись обрывы, на которые очень сложно было бы взобраться, и он с беспокойством принялся выискивать какую-нибудь бухточку или песчаную отмель, где бы можно было бы без труда высадиться.

Ему пришлось довольствоваться маленькой выемкой, где берег обвалился и два дерева образовали небольшую преграду. Ему с огромным трудом удалось подвести плот к ним. Ударившись о преграду, плот задрожал под напором воды, но остался на месте. Лура не стала ждать, а тут же одним прыжком перескочила на твёрдую опору древесных стволов. Подхватив вещи, Форс последовал её примеру. И как раз вовремя: в тот же миг плот развалился на куски, которые понесло течением дальше.

С трудом взобравшись вверх по вязкому глинистому берегу, они снова оказались на открытой местности, поросшей высокой травой, местами разрываемой пыльными пятнами кустарников и рощами молодняка, снова покрывшими старые поля. Впрочем, дикая природа ещё не до конца завоевала эту землю, веками обрабатываемую плугом.

Лура дала ему знать, что прошло много времени с момента последней их трапезы, и она собирается позаботиться об их припасах. Она пересекла нечёткую границу древних полей с мрачной целеустремлённостью в каждой складке своего грациозного кошачьего тела. Из-под ног её выпорхнула куропатка, и повсюду бегали кролики, однако она, с презрением проигнорировав такую мелкую дичь, двинулась дальше, опережая Форса на половину поля, к склону, поросшему деревьями, почти настоящим лесом.

На полпути она остановилась, и кончик её хвоста задрожал. На несколько секунд меж её зубов показался красный язык. А затем она снова исчезла, скрывшись в высокой траве, столь же бесшумно и легко, как ветер. Форс отступил в тень ближайшего дерева. Лура вышла на охоту, и он не должен был ей мешать.

Он вглядывался в колыхавшуюся траву. Похоже, это была какая-то невысокая зерновая культура, ещё не созревшая: колос у неё только сформировался. По голубому небу медленно передвигались небольшие белые облака, словно грозовые ветры никогда не разрывали их, хотя у его ног лежала ветка, сломанная вчерашним ветром.

Хриплое мычание вывело его из состояния полудрёмы. Он схватил лук. Вслед за ним последовал пронзительный визг – боевой клич Луры. Форс бросился бежать вверх по склону в направлении этого звука. Но осторожность охотника принуждала его придерживаться всех укрытий, которые он только мог обнаружить на этом поле, так что он не выскочил опрометчиво на арену схватки.

Лура взяла-таки крупную дичь! Форс уловил блики солнечного света на её коричневом мехе, когда она отпрыгнула в сторону от неподвижного красно-коричневого тела – и как раз вовремя, чтобы избежать нападения большего зверя. Дикая корова! И Лура задрала её детёныша!

Стрела Форса уже рассекала воздух. Корова снова замычала и злобно мотнула своей рогатой головой. Она, спотыкаясь, побежала к телу своего телёнка, из пасти вырывался храп, а глаза налились кровью от ярости. Затем из широких ноздрей хлынула розовая пена, и она споткнулась, упав сначала на колени, потом на бок. Над густой травой поднялась голова Луры, и она бросилась к своей жертве. Форс вышел из-за деревьев, за которыми он прятался. Будь это в его силах, он бы ответил Луре на её довольное рычание. Стрела точно попала туда, куда он целил.

Жаль, что всё это мясо пропадёт. Его было достаточно, чтобы целую неделю кормить три семьи в Эйри. Он с сожалением пнул корову прежде, чем отправился разделывать телёнка.

Конечно, он мог бы попытаться завялить мясо, но у него не было уверенности в своём умении, да и в любом случае он бы не смог нести его с собой. Поэтому он довольствовался заготовкой мяса, которого им бы хватило на несколько последующих дней, в то время как Лура, наевшись от души, уснула под кустом, время от времени приподнимая голову, чтобы смахнуть садящихся на неё мух.

Через два поля они разбили лагерь на ночь, в углу у старой стены. Груды битого камня превратили это место в позицию, которую можно было бы защитить в случае необходимости. Но спали они оба беспокойно. Свежее мясо, оставленное ими позади, привлекло ночных хищников. Пару раз до них доносились визги, которые, наверное, издавали дикие родственники Луры, и она прорычала им в ответ. Затем на рассвете раздался лающий крик, который Форс не сумел определить, несмотря на всё своё знание леса. Но Лура, услышав его, встревожилась, зафыркала от лютой ненависти, а шерсть у неё на спине встала дыбом.

Рано утром Форс двинулся вперёд, пробираясь по открытым полям, стараясь придерживаться прямой линии, указываемой ему компасом. Сегодня он не старался придерживаться укрытий, плюнув на осторожность: он не видел никакой опасности в этих пустынных полях. Откуда взялись все эти разговоры об опасности в низинах, которые так часто велись в Эйри? Конечно, нужно держаться подальше от «голубых» районов, где радиация всё ещё несла смерть даже после всей этой бездны лет. И нужно опасаться Зверолюдей… разве не погиб Лэнгдон именно после их нападения? Но насколько смогли выяснить Звёздные Люди, эти кошмарные существа не покидают старых городов, и их не стоило бояться на открытой местности. Разумеется, эти поля столь же безопасны для человека, как и горные леса, окружавшие Эйри.

Форс сделал небольшой поворот и внезапно перед ним предстала картина, которая заставила его протереть глаза: дорога… но какая дорога! Сделанная из потрескавшегося бетона, в четыре раза шире любой, виденной им раньше. На самом деле здесь было даже две дороги, тянувшиеся параллельно и разделённые полоской земли, – две широкие дороги, гладкой полосой простиравшиеся до самого горизонта!

Но всего в двухстах ярдах от места, где он стоял, разинув от изумления рот, дорога была перекрыта грудой ржавого металла. Барьер из сломанных машин заполнял дорогу от кювета до кювета. Форс медленно приблизился к месту аварии. В этой чудовищной перепутанной груде было нечто запретное… даже хотя, как он знал, прошло, наверное, двести лет со дня катастрофы. Перед ним в траве прыгали чёрные кузнечики, а среди камней мелькнула мышь.

Он обошёл груду разбитых машин. Наверное, они двигались по дороге колонной, когда смерть неожиданно нанесла им удар – некоторые машины врезались в другие или превратились в кучу бессмысленных обломков. Другие же стояли в отдалении, словно умирающему водителю удалось отвести свою машину в безопасное место, прежде чем умереть. Форс попытался разглядеть их очертания и сравнить с теми древними картинками, что он видел раньше. Вон там, несомненно, «танк», одна из двигающихся крепостей Древних. Его пушка всё ещё была нацелена в небо. Он стал считать: один, два, четыре, пять, а потом перестал.

Почти на целую милю выстроилась эта колонна машин, попавших в катастрофу, о которой давным-давно позабыли. Форс пробирался рядом с ней по пояс в траве, росшей по краям дороги. Ему почему-то не хотелось приближаться к этим мёртвым машинам, прикасаться к какой-нибудь груде ржавого металла. Тут и там он видел автомобили на атомном приводе, казавшиеся почти нетронутыми. Но они тоже были мёртвыми. Всё здесь стало мёртвым, причём умерли люди здесь самой ужасной смертью. Форс испытывал слабое чувство гадливости просто от того, что шёл рядом с этими останками.

Здесь были пушки на двигающихся крепостях, пушки, всё ещё готовые к стрельбе, и были люди, сотни людей. Он видел их белые кости, смешанные с пылью и ржавым металлом, нанесённым ветром и грозами за многие годы. Пушки и люди… куда они направлялись, когда наступил их конец? И каким был этот конец? Форс не видел здесь ни одного из кратеров, которые, как ему говорили, должны были остаться там, где падали бомбы, – просто искорёженные машины и люди, словно их настигла смерть, подобно туману или ветру.

Пушки и люди, куда-то марширующие… может быть, чтобы отразить нападение захватчиков? Книга записей радиограмм, которая хранилась среди других реликвий в Эйри, сообщала, что дважды захватчики являлись с неба… и враг с парализующей быстротой захватывал новую землю. Но, наверное, в свою очередь что-то случилось с этим врагом – иначе почему тогда захватчики не сделали эту землю своей? Вероятно, ответ на этот вопрос он никогда не узнает.

Форс достиг конца колонны разрушенных машин. Но продолжал идти по земле, пока не достиг верхней части подъёма и больше не мог видеть следов давно минувшей войны. Лишь после этого он отважился снова пойти по дороге Древних.