Онлайн чтение книги Ласточки и амазонки Swallows and Amazons
Глава 23. Передышка

Уже прошел целый час после полудня, когда Джон и Роджер отправились на ферму Диксонов за молоком и новой порцией масла и яиц. В тот день Сьюзен загнала всех в постель только в семь часов утра, а к тому времени уже совсем рассвело. Никакой будильник не смог бы поднять Ласточек вовремя, да к тому же на острове Дикой Кошки будильника не было. Наконец всех разбудил Роджер, который проснулся в полдень и сразу понял, что ужасно хочет есть.

Он начал тормошить Сьюзен, а когда она открыла глаза, спросил:

– А что у нас на завтрак? Кушать хочется!

– Никакого завтрака не будет, пока вы не привезете молока, – ответила Сьюзен. Она выдала юнге бисквит в качестве сухого пайка, но утолить зверский голод одним бисквитом было невозможно.

Титти проснулась уже тогда, когда Роджер вылез наружу. Пробуждаясь ото сна, она резко села на своем тюфяке – ей почудилось, что она все еще несет вахту у лагерного костра и слышит совиное уханье. Но, обнаружив, что находится в палатке, что на соседнем тюфяке потягивается Сьюзен и что сквозь полотняную крышу пробивается жаркое полуденное солнце, Титти снова улеглась на подушку, чтобы собраться с мыслями и во всех подробностях припомнить события минувшей ночи.

Роджер вернулся в капитанскую палатку. Из-под одеяла искушающе высовывались ноги капитана. Роджер ухватился за одну из них обеими руками и слегка подергал. Ступня взбрыкнула, втянулась под одеяло, и Джон проснулся.

– Сьюзен говорит: «Езжайте и привезите молоко», – сообщил Роджер.

– Я этого не говорила. Я сказала, что мы не сможем позавтракать, пока кто-нибудь не привезет молоко, – крикнула Сьюзен из другой палатки.

Джон зевнул.

– Тогда за дело. Где наши полотенца?

– Давай искупаемся потом, – умоляюще сказал Роджер. – У меня в животе совсем пусто.

Джон перекатился на другой бок и посмотрел на хронометр, который вместе с маленьким барометром-анероидом лежал на жестяной коробке у задней стенки палатки. Как только капитан разглядел, сколько сейчас времени, он отбросил одеяла и вскочил на ноги.

– Идем, – приказал он. – Нам нужно немедленно ехать за молоком.

– Возьмите корзинку для яиц, – напомнила Сьюзен.

Капитан и юнга направились в гавань, столкнули на воду «Ласточку» и вывели ее на открытое пространство. С юга все еще дул довольно крепкий ветер, и они решили, что идти под парусом будет быстрее, чем на веслах.

– А что мы должны сделать, чтобы показать, что наш корабль теперь флагманский? – спросил юнга.

– Ну… ничего, – ответил капитан.

– А что такое флагманский корабль? – не отставал юнга.

– Это главный корабль во всем флоте.

– И причем тут флаг?

– Потому что адмирал флота, или его командир (то есть я), поднимает на этом корабле свой флаг.

– Но у тебя нет никакого флага, кроме того, который сшила Титти.

– Ну и что, это очень хороший флаг, – заметил капитан. – Он совсем другой, чем флаг Амазонок. А все остальное совершенно неважно.

Они причалили у большого дуба и бегом бросились вверх по полю, громыхая молочным бидоном.

– Сегодня утром вы здорово припозднились, – заметила миссис Диксон, отскребавшая сланцевый пол в маслодельне. – Хотя какое утро, сейчас уже белый день на дворе. Я как раз только что говорила своему мужику, что ему, наверное, следует съездить на остров и посмотреть, все ли у вас в порядке. А может, дойти по дороге до Холли-Хоув и проверить, не вернулись ли вы домой.

Ох уж эти туземцы! Какими бы дружелюбными они ни были, никогда не знаешь, чего от них ждать. Именно об этом и подумал Джон, узнав, который сейчас час, и потому в такой спешке помчался за молоком. Если мистер Диксон заявится в Холли-Хоув и спросит, что случилось и почему никто не явился забирать молоко, мать наверняка подумает, что с ними что-нибудь произошло. А ведь не случилось абсолютно ничего такого. Все в полном порядке. Джон отлично знал – мама рассчитывает, что благодаря ежедневным утренним визитам за молоком на ферму Диксонов она сможет ненавязчиво отслеживать, как дела у Ласточек. Мать знала, что Диксоны немедленно дадут ей знать, если никто не явится к ним утром с молочным бидоном. Вот в этом вся сущность туземцев: по-своему они тоже полезны, но иногда чересчур навязчивы. Они всегда держатся вместе, плетут огромную паутину слушков и шпионажа, сквозь которую так трудно проскользнуть любому честному пирату или открывателю новых земель.

– Я бы и сама давно уже сходила проверила, – продолжала между тем миссис Диксон, – если бы не была так занята делом.

«Что ж, – подумалось Джону, – это хорошо, что у туземцев всегда так много своих дел».

– И что с вами такое произошло? – вопрошала миссис Диксон, наливая в бидон молоко из большой крынки. – Вы что, так крепко спали, что даже забыли про завтрак?

– Я не забыл, – отозвался Роджер.

– Мы проспали, – ответил Джон. – Слишком поздно легли спать.

– Да уж я знаю, – кивнула миссис Диксон. – Когда мы отправлялись спать, мы видели свет на вашем острове, а было уже десять часов вечера, мы и сами-то припозднились вчера.

– Ну, мы улеглись еще позже, – сказал Роджер и собирался уже выложить все о том, как они захватили «Амазонку» и не спали до самого рассвета, но тут вспомнил – как раз вовремя, – что миссис Диксон все-таки туземка.

– Лучше поздно, чем никогда, – философски рассудила миссис Диксон. – Вот ваше молоко. И я кладу вам в корзинку дюжину яиц, ржаную буханку, сдобную булку и еще пшеничный кекс – его прислали вчера вечером из Холли-Хоув. Я надеюсь, что мисс Сьюзен и мисс Титти чувствуют себя хорошо.

«Мисс Сьюзен и мисс Титти!» Миссис Диксон не могла бы отчетливее обозначить, насколько глубока пропасть между туземной жизнью и жизнью настоящей! Подумать только – так назвать отважных боцмана и матроса!

– Очень хорошо, большое спасибо, – вежливо ответил капитан.

– Так вот, кекс я положу в корзинку поверх яиц, – продолжала объяснять миссис Диксон. – Он легкий и не должен их раздавить. Но я ума не приложу, куда вы положите хлеб – и ржаной, и белый…

– Я их понесу, – вызвался Роджер.

Когда они шли вниз по полю, у них было такое чувство, словно они только что пересекли морской залив по тонкому льду. Капитан нес в одной руке бидон с молоком, а в другой – корзинку. Роджер тащил в каждой руке по буханке. Мальчики видели, что над островом уже поднимается дымок от костра. К тому времени, как юнга и капитан пересекли озеро и вытащили «Ласточку» на берег в бухте Первой Высадки, Сьюзен уже вскипятила чайник и заварила чай и теперь ждала лишь, пока прибудут молоко и яйца.

Завтрак поглощали жадно, в полном молчании. Впрочем, он плавно перетек в обед.

– Все равно уже время обеденное, почему бы и нет? – заметила Сьюзен, и все согласились с ней, хотя уже доели яйца и принялись за хлеб с мармеладом. Джон вскрыл банку с пеммиканом.

– И почему туземцы никогда не едят пеммикан после хлеба с мармеладом? – недоумевал Роджер. – Это же очень вкусно. Можно, я намажу мармелад на пеммикан?

– Нельзя, – ответила Сьюзен.

– А почему нельзя? – спросил Роджер.

– Потому что тебе будет плохо, как на твой прошлый день рождения.

Роджер минутку поразмыслил, а потом решительно выдал:

– Я думаю, не будет.

– Все равно, не стоит и пробовать, – отрезала Сьюзен.

В тот день, как отметила матрос Титти, Сьюзен была в весьма туземном настроении. Быть может, приключения минувшей ночи повлияли на нее сильнее, чем на остальных Ласточек. А может быть, она просто не выспалась. Настроение боцмана проявлялось в том, что она не позволила Роджеру и Титти помчаться купаться буквально в ту же секунду, как они прикончили завтрак-обед, состоявший из остатков шоколада с миндалем и изюмом, яиц, хлеба с мармеладом, свежих бананов с дерева (Амазонки сорвали и съели только по две штучки, так что в грозди оставалось еще изрядно бананов), пшеничного кекса и чая. Да и стремление заставить всех немедленно вымыть за собой посуду было весьма в туземном духе. А когда посуда была вымыта, Сьюзен сказала, что нужно пришить пуговицы.

– И как ты ухитрился оторвать столько пуговиц, ума не приложу, – обратилась она к Роджеру.

– Ну, ты же заставила меня натянуть всякой одежки по две штуки, – объяснил Роджер, – вот они и поотрывались.

Утром, когда капитан, боцман и юнга вернулись из своих ночных странствий и обнаружили, что матрос спит на захваченном корабле, стоящем на якоре у Бакланьего острова, а Амазонки кукуют на острове Дикой Кошки и страшно торопятся домой, времени поговорить обо всем случившемся почти не было. И конечно же, теперь Титти ужасно хотелось услышать от своих товарищей о плавании по реке Амазонке, а Роджер рвался рассказать о лагуне, где водится множество гигантских спрутов, которые превращаются в цветы, когда ты берешь их в руки. А еще Титти хотелось подробно узнать о плавании по озеру в темноте наугад и о том, как «Ласточка» едва не врезалась в острова Рио и как капитан, боцман и юнга ждали рассвета у туземного причала. Джон же желал услышать всю повесть о ночной вахте матроса на острове и о том, как ей удалось захватить вражеское судно. Титти рассказала об оляпке, о прибытии Амазонок и о том, как она заснула и проснулась от крика настоящей совы и по ошибке приняла его за сигнал Ласточек. Потом она поведала о том, как была Робинзоном Крузо, и нашла в бухте чужую лодку, и встретилась с Пятницей. И лишь тогда, когда она перешла к визиту Пятницы, она вспомнила о послании, которое должна была передать Джону.

– Ах да, – воскликнула она. – Я обещала сказать тебе кое-что… На самом деле мама приезжала сюда, чтобы повидаться с тобой, а не со мной. Это было насчет гадкого поведения капитана Флинта. Мама хотела узнать, не хочешь ли ты, чтобы она написала миссис Блэккет и попросила ее сказать капитану Флинту, что это он оказался вруном, а не ты и что ты никогда даже не касался его баржи.

– И что ты сказала? – осведомился Джон.

– Я сказала, что не знаю. Сказала, чтобы она спросила у тебя самого.

Джон вскочил и помчался в свою палатку, чтобы взглянуть на хронометр.

– Я поеду в Холли-Хоув и поговорю с мамой, – сообщил он, вернувшись к костру.

– Насчет туземных дел? – спросила Титти.

– Да, – кивнул Джон. – Я должен сказать ей, что лучше не посылать никакого письма.

– Можно, я тоже поеду? – попросил Роджер.

– Ты останешься здесь, – прикрикнула на него Титти. – Джон будет говорить о туземных делах. Ты будешь ему только мешать. И, кроме того, у меня есть план насчет того, что нам нужно сделать.

– А что это за план?

– Совершенно невероятный, вот.

– И про что он?

– Про сокровище, – таинственно прошептала Титти. – Пойдем проводим капитана. А потом потолкуем по секрету, пока боцман пришивает тебе пуговицы.

* * *

Капитан Джон вывел «Ласточку» из бухты и направился на север, к заливу Холли-Хоув. Конечно, ему отнюдь не нравилось, что капитан Флинт несправедливо обвинил его во лжи и еще более худших вещах, но все равно Джон не мог допустить, чтобы мама написала об этом миссис Блэккет. Это означало бы навлечь неприятности на Амазонок. Когда Джон вошел на ферму, мать сидела в саду и писала письма.

– Послушай, мама, ты, случайно, не миссис Блэккет пишешь?

– Ни в коем случае, – ответила мать. – Я и не собиралась писать ей, если ты этого не захочешь. Именно поэтому я приезжала вчера на остров. Кстати, когда вы вернулись обратно прошлым вечером? После того как я уехала от Титти, мы с нянюшкой долго стояли возле лодочного сарая и ждали вас. Я думала, что, когда вы поплывете обратно, я окликну вас и спрошу тебя, не хочешь ли ты, чтобы я написала письмо.

Джон слегка смутился, услышав это, размышляя о капитане Флинте, он совсем забыл о множестве других вещей.

– Мы вернулись в лагерь только утром, – сознался он.

– Значит, Блэккеты заставили вас остаться на ночь? – переспросила мама. – Бедная Титти!

– Титти совсем не бедная, – возразил Джон. – Она справилась лучше, чем кто-либо из нас. Она сама, в одиночку, захватила «Амазонку».

– Но где же тогда были девочки Блэккет?

– Они были… ну, на острове Дикой Кошки.

– А вы где были?

– Мы были на реке Амазонке… ну, понимаешь, на той реке, где они живут, а потом стало слишком темно, и нам пришлось остановиться у островов, пока не начало светать и стало видно, куда плыть.

– Ты не думаешь, что это было очень похоже на те фокусы, которые выкидывают всякие тупицы?

– Да, – согласился Джон, – похоже. Но видишь ли, это была война, и у нас был один-единственный шанс. И я обещаю, что такое больше не повторится. В смысле, мы больше не будем ночевать вне острова. Собственно, это и не будет нужно. Пираты-Амазонки завтра переезжают на остров, чтобы стать лагерем рядом с нами. Война между нами закончена. Мы выиграли. То есть, скорее, это Титти выиграла. А Роджер вчера надел по две штуки всей одежки и спал на «Ласточке». И никто не простудился и вообще не пострадал. Но знаешь, мам, что я хочу сказать…

– Что?

– Все это страшная тайна, пусть все останется между нами. – Джон только что вспомнил, что Амазонки сбежали из дома, чтобы предпринять ночную атаку на остров.

– Ну ладно, – согласилась мама. – По-моему, миссис Блэккет и так хорошо знает, что за сорвиголовы ее детки. Я ей ничего не скажу. Но все равно я очень рада, что все это уже позади. И вы больше не должны плавать по озеру ночью. Обещаешь?

– Обещаю.

– Кстати, не забывай, что у вас осталось всего три дня. В конце недели мы должны будем вернуться домой. Будет очень жаль, если до этого двое или трое из вас ухитрятся утонуть.

– Всего только три дня… – протянул Джон.

– Вряд ли такая хорошая погода продержится дольше. А когда погода испортится, вам все равно придется уезжать с острова. Не очень-то весело будет, если отряд отважных исследователей превратится в стаю мокрых мы шей. Я по себе знаю, каково это. Так что у вас есть целых три дня. На следующий год мы снова приедем сюда. Ты точно не хочешь, чтобы я написала миссис Блэккет о том, что ты не трогал баржу?

– Точно не хочу.

– Отлично. Заходи в дом, поздоровайся с Викки и выпей чаю.

* * *

Как только коричневый парус «Ласточки» скрылся за Дозорной высотой на северной оконечности острова, матрос Титти и юнга Роджер покинули бухту Первой Высадки и направились в гавань.

– Разве здесь можно говорить по секрету? – удивился юнга.

– Любое место подходит для того, чтобы там говорить по секрету, – отозвалась Титти. – И вообще, мы залезем на мою скалу, с которой я видела птицу – она кланялась и летала под водой.

– А эта птица там будет?

– Я не знаю. Может, и будет.

– Тогда при ней нельзя будет рассказывать секреты.

– Можно. Птица не считается – она ведь никому не сможет проболтаться.

На всем острове нет никого, кроме нас и боцмана, а боцман пришивает пуговицы. Сколько пуговиц ей нужно пришить?

– Целую кучу, – фыркнул юнга. – По одной на каждый рукав, а потом все остальные – они отлетели, когда я пытался надеть обе рубашки одновременно.

– Значит, она будет возиться долго, – подвела итог матрос. – Так что гавань может считаться таким же подходящим местом для секретного разговора, как и любое другое. Идем на скалу. Снимай сандалии и носки.

Они разулись и оставили обувь на берегу, а потом босиком побрели по мелководью к большой скале, ограждавшей гавань слева. Забравшись на скалу, матрос и юнга уселись на камень, свесили ноги и принялись любоваться блестящей рябью на озерной воде.

– Здесь нас может увидеть кто угодно, – заметил юнга.

– Зато никто не может подслушать, – возразила матрос.

– Так про что этот план? – поинтересовался Роджер.

– Про сокровище, – ответила Титти. – Только ты должен пообещать, что возьмешься за это дело вдвоем со мной…

– И никого больше?

– И никого больше.

– Даже Сьюзен.

– Никого. Мы поплывем на необитаемый остров – по-настоящему необитаемый остров, а не на этот – и выкопаем там сокровище, зарытое пиратами. Мы долго не сможем его найти – так всегда бывает. Но потом, наконец, удар наших кирок станет отдаваться гулким эхом, и на песок вывалятся сотни золотых пиастров.

– И где же этот остров?

– Ты еще не пообещал, что поедешь со мной. Искатели сокровищ говорят о таком только друг другу. Если я скажу тебе, а ты не пообещаешь молчать, ты можешь пойти и рассказать об этом пирату или кому-нибудь еще.

– Я не расскажу.

– Ну, так ты поедешь?

– Хорошо, – согласился юнга.

– Нет, ты поклянись. Если делать все как полагается, то мы должны были бы написать клятву на бумаге и ты должен был бы подписаться собственной кровью. Ты не побоишься проколоть палец?

– Не побоюсь, – решительно заявил Роджер.

– Ты пообещаешь пойти со мной?

– Да.

– Тогда наклонись немного вот сюда. Согнись еще немного, чтобы можно было заглянуть вон под ту ветвь. Вон тот остров.

– Но это же Бакланий остров!

– Это и Остров Сокровищ тоже.

– Откуда ты знаешь?

– Я слышала, как пираты зарывали там свои сокровища прошлой ночью, когда я была на «Амазонке».

– Настоящие пираты?

– Конечно, настоящие. Они ругались прямо по-страшному.

– И сокровище тоже настоящее?

– Конечно, настоящее. Я слышала, как они сказали, что оно очень тяжелое.

– И как же мы его унесем, если оно такое тяжелое.

– По частям. Там могут быть золотые слитки. А еще там должна быть куча золотых пиастров, гиней и всего такого. И драгоценные камни. Алмазы. Мы будем уносить их понемногу за один раз.

Юнга внимательно слушал, как матрос излагает ему все, что ей было известно о сокровищах, зарытых на островах. Она рассказывала, как пираты захватывают корабли и забирают с них сокровища, которые эти корабли перевозят, а потом заставляют экипаж захваченного корабля прогуляться по доске за борт на корм акулам. А потом пираты отправляют на дно захваченный корабль и отправляются захватывать следующий, чтобы точно так же разграбить и утопить его. Еще Титти рассказала, что когда на пиратском корабле скапливается столько сокровищ, что не остается места для того, чтобы плясать на палубах, а в каютах негде лечь спать, потому что все завалено золотом и камнями, то пираты плывут к какому-нибудь острову и зарывают сокровище в укромном месте. Матрос с горящими глазами повествовала, как пираты рисуют карты, чтобы потом можно было вернуться и выкопать сокровища – это когда пираты устанут грабить и захотят уйти на покой и поселиться в домике на берегу, чтобы можно было проводить дни, глядя на море в подзорную трубу и вспоминая о кровавых сражениях минувших дней. («А еще они могут жить на барже, как капитан Флинт», – вставил Роджер.) Титти поведала юнге, что пираты всегда или почти всегда теряют карты, а искатели сокровищ («то есть ты и я») иногда находят сокровище, забытое пиратами. Она сказала, что пираты часто сражаются друг с другом, пока не останется никого, и тогда уже никто не знает, где зарыто сокровище. («Но мы знаем, потому что я слышала, как они зарывали его там».) Титти все еще продолжала рассказывать, когда они услышали, как Сьюзен, оставшаяся в лагере, зовет их. Матрос и юнга перебрели обратно на берег, обулись и побежали в лагерь пить чай.

* * *

Как раз когда они заканчивали мыть посуду после чая – который тоже вышел очень туземным, возможно, потому, что Сьюзен все еще была не рада ночевке на озере и позднему возвращению на остров, – капитан Джон вернулся из Холли-Хоув.

Первое, что сказал капитан, было:

– Я сказал маме, что мы не ночевали на острове и вернулись обратно только сегодня утром.

– Она очень из-за этого расстроилась? – спросила Сьюзен.

– Мне кажется, что изрядно расстроилась, но как-то про себя. Она не стала показывать, что испугалась за нас, и теперь все в порядке. Только мне пришлось пообещать, что такого больше не повторится.

Услышав это, Сьюзен несколько повеселела и стала в меньшей степени туземкой, а в большей степени боцманом.

– Хуже всего то, – продолжил Джон, – что нам осталось всего три дня жить на острове, даже если погода будет хорошая.

– За три дня мы можем успеть очень много, – заметила Сьюзен.

– Есть одно дело, которое мы обязательно должны сделать, – напомнил капитан. – А именно – нарисовать свою карту. Завтра здесь будут Амазонки, а у них есть свои названия для всего здесь. Мы должны сделать свою карту еще сегодня. Кто будет мне помогать?

Помогать хотели все. Несколько минут спустя капитан Джон улегся на землю животом вниз, раскрыв перед собой путеводитель с картой. Остальные расселись вокруг на корточках, глядя, как он перерисовывает очертания озера на двойную страницу тетради, в которой Ласточки должны были вести корабельный журнал.

– Здесь нет места для того, чтобы сделать карту как положено, – сказал Джон, – но это будет черновик, а хорошую карту мы сделаем, когда вернемся домой.

– Большую карту, – добавил Роджер, – как папина карта восточных морей.

– И мы повесим ее на стену в классе, чтобы показать всем, где мы были, – подхватила Сьюзен.

– И чтобы планировать по ней новые исследования, – кивнула Титти.

– Она будет цветная? – спросил Роджер.

– Цветным на морских картах обозначают огни. Мы нарисуем желтый кружок на месте нашего маяка, а бакены обозначим двумя кружками поменьше.

– А какого цвета будет суша?

– На морских картах сушу оставляют белой. Она вообще не имеет значения – разве что ты видишь ее с борта корабля. И даже тогда она почти не в счет, на такой карте обязательно обозначили бы Дариен, потому что это возвышенность на берегу, но никто не стал бы трудиться и помечать Холли-Хоув.

– Но мы ведь ее нарисуем, верно?

– Мы можем обозначить ее как поселение туземцев. Иногда так делают.

– И ставят рядом значок, да?

Джон нарисовал маленький домик среди деревьев и три маленькие фигурки рядом с ним. Фигурки были не более нескольких миллиметров высотой и обозначали туземцев – мать, Викки и нянюшку. На заливе Баржи он написал название и нарисовал маленькую баржу. Еще на карте была ферма Диксонов с фигурками человека и коровы, нарисованными рядом. Так обозначают на картах, какую продукцию производят в той или иной стране.

– Нарисуй еще дикарей с их вигвамом и змеей, – посоветовала Титти. Змея, треугольничек, обозначавший хижину, и три язычка пламени отмечали на карте страну дикарей.

Рио был отмечен несколькими маленькими домиками и причалами у берега. Еще на карте были нарисованы острова в заливе Рио, но только один из них имел название. Джон написал «Причальный остров» возле того островка, на который было запрещено высаживаться и возле которого, пришвартовавшись к деревянному причалу, вчера ночью стояла «Ласточка».

– Еще ты должен нарисовать мой остров, – напомнила Титти.

– Какой остров?

– Тот, с которого я высматривала Амазонок в самый первый день, когда мы их увидели.

Остров был нарисован и обозначен как «Остров Титти».

Остров Дикой Кошки был нанесен на карту во всех подробностях – с деревом-маяком на Дозорной высоте, с бухтой Первой Высадки, с тайной гаванью и лагерем. В Акульем заливе, где юные путешественники ловили окуней.

Джон изобразил силуэт рыбы. Потом капитан прочертил на карте пунктирную линию, обозначавшую путь «Ласточки» от острова Дикой Кошки до реки Амазонки и обратно.

– И далеко ли вы поднимались вверх по реке? – спросила Титти.

– До лагуны, – ответил Джон. – Я ее отметил, вот она.

– Нарисуй там спрутов, – посоветовал Роджер.

– Я не очень хорошо умею рисовать спрутов, – признался Джон, но все же постарался хоть как-то изобразить посреди лагуны осьминога со щупальцами.

Карта начала выглядеть как самая настоящая морская карта. Северная и южная части озера, куда Ласточки еще не доплывали, были отмечены пунктирными линиями, а возле них приписаны слова «Неизвестные воды» или «Неисследованные земли».

– Не следует рисовать то, чего мы не знаем, – пояснил Джон. – Но зато нужно нанести на карту горы, которые видны с уже исследованных нами земель и вод.

Все порты, где побывала «Ласточка», Джон пометил маленьким изображением якоря. Это были пристань у островов Рио и в самом заливе Рио тоже, стоянка в бухте Холли-Хоув и в Акульем заливе, где Роджер сперва подцепил на крючок, а потом упустил огромную рыбину, а еще в том месте на берегу, где Ласточки высаживались, чтобы сходить в гости к угольщикам.

– А как насчет того острова, возле которого я ночевала на «Амазонке»? – осведомилась Титти.

– Да, это место тоже должно быть на карте, – согласился Джон и нарисовал крошечный якорь у северной оконечности Бакланьего острова.

– Еще здесь должен быть Остров Сокровищ, – сказала Титти, – но остров, на котором зарыто сокровище, уже носит другое имя.

– И какое же? – поинтересовался Джон.

– Бакланий остров.

– Но там нет ничего, кроме бакланов!

– Это тайна, – понизила голос Титти. – Но сокровище там есть. Мы с Роджером собираемся найти его. Пираты зарыли его там прошлой ночью, когда «Амазонка» стояла рядом с островом на якоре.

– Какие еще пираты?

– Они приплыли туда поздно ночью на гребной лодке. Я их слышала.

– Наверное, это были рыбаки, – предположил Джон.

– Нет, не рыбаки, – возразила Титти. – Они едва не разбили лодку о камни, к тому же они ругались.

– Ты прямо роман сочиняешь, – покачала головой Сьюзен.

– Ты спала и видела сон, – заявил Джон. – Но если ты так хочешь, мы можем назвать Островом Сокровищ какой-нибудь другой остров. Нот смотри, у самого большого из островов Рио еще нет названия.

– Но на Бакланьем острове действительно лежит сокровище! Куча испанского золота. Мы с Роджером хотим сплавать туда и посмотреть на него. Давайте сейчас же поедем туда и убедимся сами.

– Не суетись так, Титти, – урезонила ее Сьюзен.

– Все равно сегодня вечером уже поздно куда-то плыть, – напомнил Джон. – И вообще, по правде говоря, там не может быть никакого сокровища.

– Пираты зарыли его там под покровом ночи, – не сдавалась Титти. – Куча золота и драгоценных камней.

– Ой, не говори ерунды, Титти! – отмахнулась Сьюзен, снова превращаясь почти в туземку. – Уже пора ужинать. А потом вам с Роджером надо будет ложиться спать. Не забывайте, что завтра утром сюда приплывут Амазонки.