Онлайн чтение книги Тайна Испанского мыса
Глава 2. ОШИБКА ИСПРАВЛЕНА

Утро было свежим и прохладным, почти сырым. Но это была сырость соленых морских брызг, действующая бодряще на ноздри двоих мужчин. Солнце все еще не поднялось на востоке, и легкий ветер гнал с неба прочь серый ночной туман, обличая белые клочья причудливых облаков и голубизну небес.

Мистер Эллери Квин, большой любитель природы, вдохнул полной грудью свежий воздух, сидя за рулем видавшего виды «дюзенберга» с низкой посадкой, но, будучи человеком практичным, прислушался к ровному шелесту резиновых покрышек об асфальт. Позади него дорога убегала прямой линией — блестящая серо-белая лента пустынных, утренних миль.

Он глянул на своего спутника, седовласого пожилого джентльмена, чьи длинные ноги были сложены вдвое перед ним, а глубокие серые глаза, окруженные бороздками морщин, походили на старинные драгоценные камни на смятом бархате. Судье Маклину стукнуло уже семьдесят шесть, но он втягивал в себя свежий воздух, словно щенок свой первый вздох.

— Устал? — поинтересовался Эллери, стараясь перекричать рев мотора.

— Я бодрее тебя, — парировал судья. — Море, прекрасное море... Эллери, я, положительно, чувствую себя просто помолодевшим.

— После такой долгой поездки я начинаю чувствовать тяжесть прожитых лет, но этот бриз просто творит чудеса, — согласился с ним Квин. — Должно быть, мы уже совсем рядом, судья.

— Уже близко. Едем дальше, Гермес! — И пожилой джентльмен, вытянув худую шею, запел громким баритоном, успешно соперничавшим с рокотом мотора. Кажется, он пел о моряке, и Эллери усмехнулся. У старого лиса больше пороха в пороховницах, чем у некоторых молодых! Квин снова переключил внимание на дорогу и прибавил скорости.

Лето мистера Эллери нельзя было назвать непродуктивным; скорее наоборот — слишком продуктивным. Настолько продуктивным, что он провел на берегу не более нескольких выходных дней — он любил море, — вот и весь отпуск! — будучи заключенным в самую жару в Нью-Йорке, где он пытался распутать загадочное убийство (одно из самых необычных дел, когда-либо расследуемых Квином. Газеты называли его «Делом о раненом тирольце»; подробности расследования здесь не приводятся. Это одна из тех немногих загадок, насколько мне известно, которая завела Эллери в тупик; она и по сию пору остается неразрешенной. — Дж.Дж. Мак-К. ), которое, говоря по правде, оказалось ему не по зубам, он после Дня труда обнаружил, что ему просто необходимо обнажить свои телеса и надолго окунуться в искрящуюся соленую воду. Кроме всего прочего, Квин явно был удручен неудачей. Одним словом, выяснив, что отец его по самые уши погряз в делах на Сентр-стрит, а все друзья отсутствуют, он собрался провести отпуск в одиночестве, но тут получил весточку от судьи Маклина.

Судья Маклин был старинным другом его отца; на самом деле он способствовал начальной карьере инспектора в полиции. Будучи одним из тех редких судей, для которых правда — это красота, а красота — это правда, лучшие годы своей богатой событиями жизни он посвятил служению правосудию, в процессе чего приобрел чувство юмора, скромное состояние и безупречную репутацию. Маклин был вдовцом и, не имея детей, взял под свое крыло юного Эллери, руководя им в выборе университета и курса обучения. Он наблюдал его в бурный период полового созревания и настоял на развитии таланта юноши к логическому установлению истины. В это время пожилой джентльмен уже был в отставке несколько лет, проводя свой досуг в путешествиях. Для Эллери он стал другом, источником бодрости и вдохновения, несмотря на огромную разницу в возрасте. Но после того как судья отошел от общественной жизни, они стали видеться редко; последняя их встреча состоялась больше года назад. Получить весточку от Солона[4]Солон (640/635–ок. 559 до н. э.) — один из так называемых «семи мудрецов», греческих мыслителей и государственных деятелей, отличавшихся практической жизненной мудростью и глубоким государственным умом., как Эллери любовно называл его, да еще так неожиданно, было для него большой радостью; особенно если учесть, что лучшего спутника для отдыха нельзя было и желать.

Судья прислал Эллери телеграмму из какого-то невообразимого местечка в Теннеси, где, по его словам, давал отдохнуть от жары своим старым костям и изучал «аборигенов». Он предложил встретиться где-нибудь на полпути и ехать дальше вместе к побережью, чтобы провести месяц у моря. Телеграмма заставила Эллери издать радостный клич, побросать вещи в чемодан, попрощаться с Джуной, отцом, оседлать верного росинанта — экзотическое нагромождение колес и всяких штуковин, бывшее некогда знаменитой гоночной машиной, и тронуться в путь. Встретившись в назначенном месте, они принялись обниматься и болтать без умолку, как женщины, озабоченные лишь одной проблемой: ждать до утра — было 2.30 ночи — или прямо сейчас ехать дальше. Решив, что случай требует героических поступков, и, невзирая на то, что оба не спали, в 4.15 они заплатили удивленному хозяину гостиницы по счету, сели в «дюзенберг» Эллери и двинулись в путь под громогласное пение судьи.

— Кстати, — поинтересовался Эллери, когда все самые важные вопросы были обсуждены, — где эта самая Аркадия? Я двигаюсь в основном направлении, но хотел бы иметь более точное представление.

— Знаешь, где Испанский мыс?

— Смутно. Я о нем только слышал.

— Так вот, — пояснил судья, — именно туда мы и направляемся. Не на сам мыс, а на забытое богом прелестное местечко недалеко от него. Где-то в десяти милях от парка Уайленд и милях в пятнадцати от Маартенса. Направо от главной автострады.

— Надеюсь, ты не в гости к кому-нибудь? — встревоженно спросил Эллери. — С твоим юношеским энтузиазмом ты запросто можешь навязать своему старому другу нежданного хозяина.

— И заодно услужить шельмецу, — хохотнул судья. — Но нет, ничего подобного. У одного моего знакомого есть небольшой летний коттедж рядом с Испанским мысом — всего в нескольких футах от моря, скромный, но довольно удобный; так вот этот коттедж в нашем полном распоряжении.

— Звучит соблазнительно.

— Подожди, пока сам не увидишь. Я снимал его в прежние годы — не был только в прошлом году, поскольку путешествовал по Норвегии, — так что я вспомнил о нем весной и написал его хозяину в Нью-Йорк. Мы, как обычно, заключили сделку, и вот я еду туда. Я снял коттедж до середины октября, так что мы с тобой еще отлично порыбачим.

— Порыбачим? — простонал Эллери. — Да ты настоящий мистер Тать! Постоянно заставляешь меня думать о сгоревшей коже и больных глазах. А я даже не захватил снастей. А что, там ловят рыбу?

— Ловят, ловят, и мы тоже будем ловить. Я сделаю из тебя настоящего рыбака. В лодочном домике у него есть великолепная яхта; это одна из главных причин, по которой мне нравится там отдыхать. Не волнуйся о снастях. Я написал моему эконому в город, так что к понедельнику у нас будет целая куча удочек, крючков и прочих рыболовных причиндалов.

— Надеюсь, — буркнул Эллери мрачно, — что поезд сойдет с рельсов.

— Типун тебе на язык! На самом деле мы едем на день раньше. Моя договоренность с Уорингом...

— С кем?

— С Холлисом Уорингом — джентльменом, которому принадлежит коттедж. Я не рассчитывал приехать туда раньше понедельника, но, думаю, все будет в порядке.

— А мы, часом, не наткнемся на него? Почему-то у меня неприятное предчувствие.

— Маловероятно. Он писал мне весной, что не собирается этим летом часто бывать там. Кажется, он хотел в августе и сентябре прокатиться по Европе.

— Ты хорошо его знаешь?

— Едва знаком. Только по переписке относительно коттеджа. Но уже три года.

— Полагаю, там есть сторож?

Судья Маклин посмотрел на Эллери и озадаченно моргнул.

— О, конечно! И почтительный дворецкий, и слуга, который будет чистить нам башмаки. Все как в самых лучших домах Парижа и Филадельфии! Мой юный Крез, куда, по-твоему, мы едем? Если мы где-нибудь в окрестностях не раздобудем женщину, нам придется самим прибираться, делать покупки и готовить. Ты же знаешь, из меня еще тот кашевар.

Эллери выглядел растерянным.

— Боюсь, мои кулинарные способности ограничиваются лишь приготовлением печенья из полуфабрикатов, крепкого кофе и — более или менее — омлета по-испански. Надеюсь, у тебя есть ключ?

— Уоринг обещал оставить его нам на месте, — спокойно ответил судья, — закопав на фут глубиной в двух шагах по диагонали от северного угла коттеджа. Этот парень не лишен чувства юмора. Мой дорогой мальчик, тут нет воров! За все время, что я провел здесь, отдаленно похожим на преступление, с которым мне довелось столкнуться, можно назвать лишь случай, когда Гарри Стеббинс, владелец бензоколонки и закусочной, запросил с меня тридцать пять центов за сандвич с ветчиной. Черт побери, сынок, там никто не запирает дверь подобным способом.

* * *

— Теперь уже близко, — с воодушевлением заметил судья, вглядевшись через лобовое стекло вдаль, как только они миновали подъем.

— Самое время! — прокричал в ответ Эллери. — А то я уже проголодался. Как насчет провианта? Только не говори мне, что твой чокнутый хозяин оставил нам целый склад консервов!

— О боже! — простонал пожилой джентльмен. — Я совершенно забыл об этом. Нам придется остановиться в Уае — это не доезжая Испанского мыса, около двух миль к северу от него... Туда! Сейчас прямо. Надеюсь, мы найдем какую-нибудь открытую лавку или магазинчик. Сейчас еще нет и семи.

Им здорово повезло — они застали уайского лавочника, разгружавшего свежие овощи перед своим заведением, и Эллери, пошатываясь, вернулся к машине, груженный стратегическим запасом провизии. Они немного поспорили о том, кому платить, разрешив спор небольшой зажигательной лекцией судьи о неписаных законах гостеприимства. Затем, погрузив провиант на заднее откидное сиденье, снова двинулись в путь. На этот раз судья запел «Поднять якоря».

Минуты через три они приблизились к Испанскому мысу. Эллери притормозил, восхищаясь маячившими вдали скалами. По непонятному капризу природы это был единственный кусок ландшафта, видимый над уровнем моря в значительной степени. Он безмятежно раскинулся в лучах восходящего солнца — спящий гигант, плоская вершина которого оставалась вне видимости, если не считать покрытых кустарниками и деревьями краев.

— Красиво, правда?! — громогласно воскликнул судья. — Вот здесь, Эл, останови машину, напротив той заправочной станции. Хочу поздороваться с моим старым другом-разбойником, Гарри Стеббинсом.

— Полагаю, эта манящая глыба камней, — буркнул Эллери, съезжая с шоссе на гравий перед сооружением, похожим на греческий портик с красным насосом перед ним, — не общественная собственность? Вряд ли. Наши миллионеры такого не допустят.

— Частная, как и все дьявольское, — засмеялся судья. — Где же Гарри? Допустят, и даже хуже. Во-первых, потому, что по суше туда можно добраться только по узкой дороге, пересекающей шоссе в этом месте. — Эллери увидел два массивных каменных пилона, которые стояли по обе стороны от въезда на уходящую в сторону и прорезающую парк дорогу. — Парк — это лишь узкая полоска, дорога огорожена с обеих сторон высокой колючей проволокой. Миновав парк, тебе придется преодолеть узкий перешеек — участок горной дороги, на которой с трудом смогут разъехаться две машины. Дорога идет ровно, а так как Испанский мыс поднимается вверх, шоссе идет уровнем ниже через весь мыс к морю. Посмотри на эти скалы! Они по всему мысу. Как насчет того, чтобы взобраться на них, а? И во-вторых, потому, что Испанский мыс принадлежит Уолтеру Годфри, — с усмешкой закончил он, как если бы само это имя служило объяснением.

— Годфри? — нахмурился Эллери. — Годфри с Уолл-стрит?

— Одному из... из многочисленных тамошних волков, — проворчал судья Маклин. — К тому же исключительных. Насколько мне известно, на этом благословенном мысе обитает несколько человеческих особей, однако его хозяин не из их числа. За все время, что я бывал здесь, моя нога ни разу не ступала на его территорию. И не потому, что я вел себя не по-соседски!

— Он не верит в сельскую добродетель?

— Только не он. На самом деле в одном из неофициальных писем, которыми мы обменивались с Уорингом, он упоминал о том же. Уоринг никогда не приближался к... к дворцу Годфри, а ведь он его сосед бог знает сколько лет!

— Может, — усмехнулся Эллери, — ты и твой хозяин недостаточно легкомысленны?

— О, это несомненно. В некоторых домах добропорядочный судья не слишком желанный гость. Видишь ли...

— Давай, давай, выкладывай, что ты там скрываешь под усами?

— Ничего я не скрываю. Я только хотел сказать, что человек вроде Годфри вряд ли мог бы ухватить фортуну за хвост на Уолл-стрит за такой короткий период, если только не позволял себе некие вольности с законом. Я ничего не знаю об этом субъекте, но достаточно хорошо знаю человеческую натуру, чтобы относиться к нему подозрительно. Из всего того, что я слышал о нем, он большой чудак. Хотя у него очень симпатичная дочь. Как-то раз она приплыла на каноэ с молодым блондином, и мы с ней подружились, пока ее кавалер хмурил брови... А, вот и Гарри, песий сын! Ты смотри — в плавках!

Судья выскочил из машины и, сияя улыбкой, бросился пожать руку раскрасневшемуся пузатому коротышке средних лет в ярко-красных плавках и резиновых шлепанцах, который только что вышел, жмурясь, из своей конторы. Он растирал толстые красные щеки махровым полотенцем.

— Судья Маклин! — удивленно воскликнул Гарри, бросая полотенце, затем, расплывшись в улыбке от уха до уха, энергично затряс судье руку. — Глазам не верю! Я таки чувствовал, что вы вздумаете нагрянуть к нам под конец лета! Где вы были прошлый сентябрь? Как поживаете, сэр?

— Потихоньку, потихоньку, Гарри. В прошлом году я был за границей. Как Энни?

Стеббинс печально потряс своей бычьей головой:

— Да все мучается со своим ишиасом.

Эллери догадался, что бедная Энни и есть счастливая миссис Стеббинс.

— Н-да, надо же, в ее-то годы! Передай Энни от меня привет. Гарри, пожми руку Эллери Квину, моему близкому другу. — Эллери послушно пожал влажную руку толстяка. — Мы собираемся провести вместе месяц в коттедже Уоринга. Кстати, Уоринг, часом, не здесь?

— Не видел его с самого начала лета.

— Смотрю, ты только что поплавал. Слушай, старый распутник, тебе не стыдно бегать по автостраде голышом, тряся своим пузом?

Стеббинс застенчиво улыбнулся:

— Ну, судья, кто меня сейчас видит? Тут все так делают, а я люблю окунуться с утречка пораньше. На общественном пляже в этот час ни души.

— Это тот пляж, что мы проехали с милю назад? — спросил Эллери.

— Да, мистер Квин. На другой стороне есть еще один — прямо у коттеджа Уоринга, куда вы направляетесь.

— Должно быть, весело кататься по вашему шоссе, — задумчиво обронил Эллери, — жарким полуднем. Вдоль шоссе разгуливают хорошенькие девушки в одних купальниках, а учитывая, какие купальники носят в нынешнем сезоне...

— Ох уж эта молодежь! — простонал судья. — Знаешь, я помню, как пару лет назад кое-кто из местных блюстителей нравов жаловался властям на полуголых купальщиков у дороги. Видишь ли, существует местное постановление, позволяющее купальщикам прогуливаться вдоль этого участка шоссе в одних купальниках. Что-нибудь изменилось, Гарри?

— Да нет, судья, — хохотнул Стеббинс. — Мы все так делаем.

— Подобные дискуссии вызваны завистью стариков. Мы не умеем плавать...

— Пора бы и научиться, — строго заметил Эллери. — Тогда мне не пришлось бы разыгрывать роль спасателя и вылавливать тебя из океана, как я это делал шесть лет назад в Майне. Полагаю, что за семьдесят лет человек должен уже научиться чувствовать себя комфортно и в другой среде, а не только на суше.

— Кстати, насчет ловли, — торопливо сменил тему разговора судья, слегка покраснев. — Клюет, Гарри?

— Еще как, судья, судя по тому, что я слышал; у меня самого, к сожалению, мало времени для рыбалки. А вы в прекрасной форме! Смотрю, запаслись провиантом. Вы же знаете, в любое время...

— Ты больше не поймаешь меня на крючок, потребовав тридцать пять центов за сандвич с ветчиной, съеденный мною в спешке, — суровым тоном выговорил ему судья. — Я никогда...

Маленький автомобиль тусклого серого цвета со свистом пронесся по шоссе, видимо куда-то спеша. На передней дверце седана мелькнула полоска позолоченных букв. Но машина пронеслась на такой скорости, что они не успели прочесть надпись. К их удивлению, резко взвизгнули тормоза, седан дал крен влево, затем рванул как стрела между двумя пилонами, обозначавшими въезд на территорию Испанского мыса, и исчез за деревьями парка.

— Это что, — спросил Эллери, — обычный способ вождения в ваших великих и славных краях, мистер Стеббинс?

Хозяин автозаправочной станции почесал затылок.

— Ну, может, не для простого люда, а для полиции.

— Полиции? — эхом повторили судья и Эллери.

— Полиции округа. — Стеббинс выглядел встревоженным. — Уже вторая в сторону Испанского мыса за последние пятнадцать минут. Видимо, там что-то случилось.

Они молча посмотрели в сторону парка, но ничего не услышали. Небо по-прежнему оставалось голубым, солнце поднялось немного выше, потеплело, и запах соленого бриза чувствовался еще сильнее.

— Полиция, хм... — задумчиво протянул судья. Его изящно очерченные ноздри слегка раздулись.

Эллери встревоженно постучал рукой.

— Ради всего святого, судья! Это когда-нибудь кончится или нет? Надеюсь, ты не собираешься вмешиваться в чьи-то личные дела?

Пожилой джентльмен вздохнул:

— Надеюсь, что нет. Однако думаю, что ты чуешь...

— Жареное, — хмуро закончил Эллери. — Ничего не поделаешь. У меня просто нюх на работу, дорогой Солон. Но уверяю тебя, на сегодня с меня предостаточно. Мои потребности в данный момент исключительно животные: поплавать, съесть яичницу и отдаться Морфею. До встречи, мистер Стеббинс.

— Да-да, — вздрогнув, откликнулся Стеббинс, который с тревогой вглядывался в сторону Испанского мыса. — Рад был встрече, мистер Квин. Вам наверняка понадобится помощница по дому, судья?

— Это верно. Ты кого-нибудь знаешь?

— Если бы моя Энни чувствовала себя получше... — посетовал Стеббинс. — Нет, сейчас мне никто не приходит на ум, судья, но я поспрашиваю. Может, Энни что узнает.

— Уверен, она для нас постарается. До скорого, Гарри! — И судья забрался в «дюзенберг».

Все выглядели подавленными: судья молчал, Стеббинс явно нервничал, а Эллери полностью сосредоточился на стартере, который обычно заводился с пол-оборота. Квин и Маклин двинулись вперед, оставив позади встревоженного владельца автозаправочной станции.

* * *

Во время короткого пути от бензоколонки до ответвляющейся влево дороги, уводящей к коттеджу Уоринга и берегу моря, оба спутника были заняты своими мыслями. Повинуясь жесту судьи, Эллери свернул налево, и они сразу же погрузились в прохладу парка.

— Как хорошо! — немного погодя восхитился Квин. — Все же тут замечательно! Несмотря на голод, жажду и усталость, я начинаю получать наслаждение.

— Э? — рассеянно отозвался судья. — О да. Тут и правда восхитительное место, Эл.

— По тебе не скажешь, — сухо заметил Эллери.

— Чепуха! — Судья решительно выпрямил свое худое тело и уставился вперед на дорогу. — Я уже чувствую себя на десять лет моложе. Езжай дальше, сынок. Сейчас мы выедем из парка и оттуда — прямо вперед.

Они вынырнули на ослепительно яркое солнце, упиваясь красотой искрящегося пляжа, голубизной воды и неба. Вдали, слева от них, возвышались скалы Испанского мыса, молчаливые и неприступные.

— Впечатляющее место, — пробормотал Эллери, снижая скорость.

— О да! Ну вот, мы и приехали, Эл. Вон та группа небольших строений впереди. Эта ограда направо предохраняет от всякого сброда; за оградой — общественный пляж. Никогда не мог понять, за каким дьяволом Уоринг построил свой коттедж так близко к пляжу. Хотя сомневаюсь, что нам тут станут особо докучать. Здешние обитатели хорошо воспитаны. — Он резко замолчал и заморгал морщинистыми веками, немного подавшись вперед и пристально всматриваясь. — Эллери, — резко бросил он, — у коттеджа Уоринга стоит машина или мне это мерещится?

— Точно машина, — ответил Эллери. — Однако у меня есть некоторые сомнения насчет того, что это машина твоего хозяина, которую он любезно оставил тебе. Бредовая затея, хотя я вижу ее собственными глазами. Странно, а?

— Вряд ли она Уоринга, — пробормотал судья Маклин. — Я уверен, что он в Европе; к тому же у него нет ничего меньше «паккарда». А эта штуковина похожа на грандиозную ошибку старины Форда. Встань за ней, сынок!

«Дюзенберг» бесшумно подкатил и остановился позади видавшей виды машины, оставленной у края дороги рядом с коттеджем. Эллери выпрыгнул на гравий и направился к машине, не сводя с нее глаз. Судья, покряхтывая, последовал за ним, его рот сжался в тонкую линию.

Они вдвоем осмотрели машину. Ничего чужеродного в ней не было. Ключ зажигания торчал на месте, несколько других висели ниже панели управления на маленькой цепочке.

— Фары до сих пор включены, — пробормотал Эллери, но в следующий момент фары мигнули и погасли. — Хм, сел аккумулятор. Вероятно, машина простояла здесь всю ночь. Ну-ну! Загадочная история. Может, воры, как ты думаешь? — Он протянул руку к передней дверце машины. Судья перехватил ее.

— Я бы не делал этого, — тихо заметил он.

— Черт побери, почему нет?

— На всякий случай. Я убежденный приверженец эффективности отпечатков пальцев.

— Пфф! Твое воображение разыгралось при виде прогазовавшей мимо полицейской машины. — Тем не менее, Эллери отказался от мысли взяться за ручку. — Ну и чего мы ждем? Давай... э... выкопаем тот самый таинственный ключик, который Уоринг закопал для тебя, и приступим к отдыху. Я устал.

Они обошли машину и медленно приблизились к коттеджу. Затем резко остановились.

Дверь стояла слегка приоткрытой, дерево вокруг дверных петель было недавно разбито. Изнутри дома веяло прохладой и тишиной.

Они настороженно переглянулись. Затем Эллери бесшумно вернулся к «дюзенбергу» и, порывшись за задним сиденьем, вернулся с тяжелым гаечным ключом. Отстранив судью, он одним прыжком достиг двери и, распахнув ее ударом ботинка, шагнул через порог с занесенным в руке гаечным ключом.

Пожилой джентльмен сжал губы и поспешил за ним.

Он нашел Эллери внутри, за сломанной дверью, разглядывающим половину окна, что выходило на фасад дома. Затем Эллери выругался, поднял гаечный ключ и бросился в спальню. Через минуту он появился снова и исчез в кухне.

— Невезуха, — тяжело дыша, бросил он, отшвырнув в сторону гаечный ключ. — Ну что там, судья?

Судья Маклин стоял на костлявых коленях на цементном полу. Стул был перевернут, и вместе со стулом на полу лежала девушка, руки и ноги которой были туго прикручены к нему веревкой. Она ударилась головой о цемент, это было очевидно, на правом виске засохла струйка крови. Девушка была без сознания.

— Так, — тихо произнес судья. — Мы вляпались в дерьмо по самые уши. Эллери, это Роза Годфри, дочь того самого барона-грабителя с Испанского мыса.

* * *

Под закрытыми глазами девушки залегли фиолетовые тени. Волосы растрепались, спадая вокруг лица черными шелковыми прядями. Она выглядела страшно измученной.

— Бедное дитя, — пробормотал судья Маклин. — Слава господу, дышит нормально. Давай освободим ее от этой чудовищной упряжи, Эллери.

С помощью перочинного ножа Эллери они развязали Розу и, подняв осторожно ее обмякшее безжизненное тело, перенесли в спальню, положили на кровать. Она тихонько застонала, когда судья отер ей лицо водой, принесенной Эллери из кухни. Рана на виске оказалась неглубокой, скорее поверхностной царапиной. Очевидно, она сидела у окна, привязанная к стулу, потом потеряла сознание, обмякла и неожиданно для самой себя опрокинула стул, упала вместе с ним и ударилась виском о твердый цемент.

— Я восхищен вкусом твоего барона-грабителя по части выбора дочерей, — пробормотал Эллери. — Очень красивая девушка. Одобряю. — И он энергично потер запястья девушки, на которых тугие веревки оставили глубокий след.

— Бедное дитя, — повторил судья, стирая кровь с ее виска.

Роза поежилась и снова застонала, ее веки вздрогнули. Эллери сходил к машине, достал аптечку и вернулся с пузырьком йода. От жжения йода она вздрогнула и широко открыла полные ужаса глаза.

— Ну-ну, дорогая, — успокоил ее судья, — вам не надо больше бояться. С вами друзья. Я судья Маклин. Помните, мы познакомились с вами два лета назад? Судья Маклин. Не напрягайтесь, детка, вам и без того досталось.

— Судья Маклин! — тяжело дыша, произнесла Роза, пытаясь сесть. Затем застонала и снова откинулась на подушки, но из ее голубых глаз исчез ужас. — О, слава богу! Они нашли... нашли Дэвида?

— Дэвида?

— Моего дядю. Дэвида Каммера! Он не... нет, не говорите мне, что он мертв... — Она зажала рот тыльной стороной ладони, не сводя с них глаз.

— Мы не знаем, моя дорогая, — ласково отозвался судья, погладив ее по другой руке. — Видите ли, мы только что приехали; а тут вы — лежите привязанная к стулу в гостиной. Пожалуйста, отдохните, мисс Годфри, а мы тем временем известим ваших родителей...

— Вы не понимаете! — воскликнула она и замолчала. — Это коттедж Уоринга?

Она выглянула в окно; лучи солнца играли на полу.

— Да, — ответил удивленный судья.

— И уже утро! Так я пробыла здесь всю ночь! Случилось нечто ужасное. — Она закусила губу и быстро глянула на Эллери. — Кто это, судья Маклин?

— Это мой молодой друг, очень близкий, — ответил судья поспешно. — Позвольте представить вам мистера Эллери Квина. Собственно говоря, он имеет репутацию известного детектива. Если случилось что-то неординарное...

— Детектива, — с горечью повторила она. — Боюсь, уже слишком поздно. — Откинувшись на подушки, Роза закрыла глаза. — Но позвольте мне рассказать вам все, что случилось, мистер Квин. Кто знает?.. — Она вздрогнула и начала историю о злобном великане.

Мужчины молча слушали, встревоженно нахмурив брови. Роза говорила четко, ничего не упуская, кроме того, о чем они говорили с дядей на террасе до появления великана. Когда она кончила, мужчины переглянулись, и Эллери, вздохнув, вышел из комнаты.

Когда он вернулся, хрупкая смуглая девушка, свесив ноги с края кровати, пыталась привести себя в порядок. Она сделала попытку разгладить свое смятое платье и пригладить волосы, но при звуке шагов Эллери вскочила на ноги.

— Ну что, мистер Квин?

— Снаружи нет ничего, что бы добавило что-то новое к вашему рассказу, мисс Годфри, — негромко ответил он, предлагая ей сигарету. Роза отказалась, и он с рассеянным видом зажег свою. Судья не курил. — Яхта исчезла, нет следов ни вашего дяди, ни его похитителя. Единственная улика — это машина, которая так и стоит у дома; но я не думаю, что она нам чем-то поможет.

— Вероятнее всего, она украдена, — предположил судья. — Он не оставил бы машину, если бы она помогла выйти на него.

— Но он... он выглядел таким идиотом! — воскликнула Роза. — Он способен на все!

— Согласен, — с грустной улыбкой кивнул Эллери, — вряд ли он блещет умом, если рассказанное вами — правда. Весьма примечательная история, мисс Годфри, почти невероятная.

— Монстр таких размеров... — Ноздри судьи снова раздулись. — Его легко опознать. И эта повязка на глазу...

— Она могла быть и фальшивой. Хотя я не вижу... Самое интересное в этом деле — телефонный звонок, сделанный этим монстром, мисс Годфри. Вы уверены, что не можете дать нам хотя бы намек на личность, которой он звонил?

— О, если бы я только могла! — тяжело дыша, воскликнула Роза, сжав кулаки.

— Хмм. Думаю, несомненно, этот звонок был местный. — Эллери прошелся по комнате, хмурясь. — Это тупое чудовище было кем-то нанято для похищения вашего мистера Джона Марко, которому, кажется, несказанно повезло во всех отношениях. При отсутствии фотографии похитителю, вероятно, просто дали приблизительное описание вашего Марко. А что, Марко всегда одевается к ужину в белое, мисс Годфри?

— О да.

— Тогда, к несчастью, ваш дядя, который, как вы говорите, похож на Марко сложением и ростом и будучи одетым также во все белое, нечаянно стал жертвой ошибки. Кстати, мисс Годфри — вы меня простите, я уверен, — у вас входило в привычку прогуливаться с мистером Марко после ужина... скажем, до террасы, которую вы описали?

Она опустила глаза.

— Да.

Эллери немного помолчал.

— Тогда вы этому тоже способствовали. Ужасная трагедия ошибок. Заявляется этот монстр, который слепо следует данным ему инструкциям и не желает верить, что ваш дядя — это не Марко, и вот вы здесь. Телефонный разговор крайне важен, поскольку это дает возможность установить того, кто нанял монстра. Ясно и то, что ему было велено отрапортовать из коттеджа. Это место — идеальная база для действий: абсолютно пустынное, к тому же в лодочном сарае есть яхта. Совершенно очевидно, что ваш великан лишь инструмент.

— Но кому он мог звонить? — задумчиво спросил судья.

Эллери пожал плечами:

— Если бы мы это знали...

Они все помолчали, думая об одном и том же: о местном телефоне и о соседстве усадьбы на Испанском мысе.

— А что, — прошептала Роза, — как вы думаете, случилось с Дэвидом?

Судья отвернулся.

— Не вижу смысла задаваться очевидным вопросом, мисс Годфри, — мягко произнес Эллери. — Согласно вашему рассказу, этот громила сказал по телефону: «Он больше не будет вас беспокоить» или что-то в этом роде. Поначалу я был склонен рассматривать это преступление как похищение. Боюсь, я просто пытаюсь щадить ваши чувства, мисс Годфри. Слова вашего похитителя оставляют мало надежды. Они прозвучали жестко, как... как окончательный приговор.

Роза подавила рыдание и опустила глаза; ее лицо стало белее мела.

— Боюсь, это так, моя дорогая, — подтвердил судья.

— Однако, — продолжил Эллери более бодрым голосом, — здесь не замешана личная неприязнь. Могло случиться все, что угодно, или еще может случиться; в любом случае это дело местной полиции. Вы знаете, мисс Годфри, она уже прибыла на Испанский мыс.

— Прибыла?

— Несколько минут назад были замечены две полицейские машины, которые въехали на территорию мыса. — Он посмотрел на свою сигарету. — В каком-то смысле наша задержка здесь могла внести определенную путаницу. Кому бы ни звонил ваш великан, этот заказчик явно намеревался позаботиться о том, чтобы освободить вас, мисс Годфри, прежде чем с вами могла случиться настоящая беда. Вы сказали, что ваш Голиаф напомнил об этом по телефону. Боюсь, теперь уже поздно. — Он покачал головой. — Но если хорошенько подумать, то, может, и нет. Не исключено, что тот, кто все это устроил, уже обнаружил, что его наемник ошибся и похитил не того человека. Возможно, он решил залечь на дно...

Квин подошел к окну, распахнул его и резким движением выбросил сигарету.

— Вам не кажется, мисс Годфри, что следует известить вашу мать о том, что вы в безопасности? Она, должно быть, страшно встревожена.

— О... мама, — пробормотала Роза, поднимая на него измученные глаза. — Я... я совсем забыла. Да. Я позвоню прямо сейчас.

Судья стал перед ней, бросив предупреждающий взгляд в сторону Эллери.

— Позвольте мистеру Квину сделать это, моя дорогая. А вам лучше снова прилечь.

Роза дала отвести себя к кровати; ее губы дрожали.

Эллери вышел в гостиную и закрыл за собой дверь спальни. Они слышали, как он набирал номер, его приглушенный голос. Но ни пожилой джентльмен, ни девушка не произнесли ни слова. Затем дверь открылась, и Эллери вернулся со странным выражением на худощавом лице.

— Дэ... Дэвид... — дрожащим голосом начала Роза.

— Нет, о вашем дяде нет никаких известий, мисс Годфри, — сообщил Эллери. — Разумеется, обнаружив, что вы и мистер Каммер пропали, ваши родители подняли тревогу. Я разговаривал с джентльменом по имени Молей... местным инспектором полиции. — Он помолчал, явно собираясь сказать что-то еще.

— Никаких известий, — повторила Роза безжизненным голосом, глядя в пол.

— Молей? — воскликнул судья. — Я знаком с ним. Хороший парень. Два года назад я имел с ним увлекательную беседу о профессиональных делах.

— Ваша мать немедленно высылает за вами машину, — продолжил Эллери, глядя на девушку так, словно он что-то взвешивал в уме. — Полицейскую машину... Кстати, кажется, один из ваших гостей повел себя очень странно, мисс Годфри. Присвоив себе одну из машин вашего отца, он несколько минут назад умчался с Испанского мыса, как если бы за ним черти гнались. Молею доложили о нем за минуту до моего звонка. Двое полицейских на мотоциклах посланы за ним вдогонку.

Она наморщила лоб, как если бы плохо слышала.

— Кто это?

— Молодой человек по имени Эрли Корт.

В ее взгляде мелькнул гнев, и судья встревожился.

— Эрли!

— Это не тот молодой человек, который был с вами в каноэ два года назад, моя дорогая? — проворчал Маклин.

— Да. Да... Эрли... это невозможно. Нет... он бы не...

— Дело все более осложняется, — заметил Эллери. Затем он резко повернулся. — Судья, случилось еще кое-что более чрезвычайное, чем бегство мистера Корта, похищение мисс Годфри и мистера Каммера.

Губы пожилого джентльмена плотно сжались.

— Ты думаешь...

— Я считаю, что мисс Годфри следует это знать. В любом случае ей станет известно об этом через несколько минут.

Девушка подняла на него растерянные глаза; она словно оцепенела.

— Чт... что?.. — Ее губы отказывались повиноваться.

Эллери открыл рот, дабы начать говорить, но снова закрыл его. Все они разом повернулись, вздрогнув. Мощная машина, судя по реву мотора, на огромной скорости неслась по направлению к коттеджу. И прежде чем они успели пошевельнуться, послышался визг тормозов, хлопанье дверцы и торопливые шаги по гравиевой дорожке.

Затем словно ураган в коттедж ворвался крепко сложенный молодой человек с растрепанными светлыми волосами и гладкой загорелой кожей. Он был в шортах. Мышцы на его ногах и руках свидетельствовали о его силе.

— Эрли! — воскликнула Роза.

Молодой человек захлопнул за собой дверь, оперся на нее полуобнаженной спиной и посмотрел на Розу, словно желая убедиться, что она цела, затем накинулся на Эллери:

— Ну, разбойник, отвечай! Что это, черт побери, такое? И где Дэвид Каммер?

— Эрли, не глупи! — одернула его Роза; ее лицо немного порозовело. — Ты разве не помнишь судью Маклина, с которым мы познакомились два года назад? А это мистер Квин, его друг. Они снимают этот коттедж и нашли меня здесь сегодня утром. Эрли! Не стой столбом! Что случилось?

Молодой человек обвел всех быстрым взглядом, и его лицо медленно залилось краской стыда до самой шеи.

— Про... прошу прощения, — пробормотал он. — Я не знал... Роза, как ты? — Он бросился к кровати, упал на колени и схватил ее за руку.

Она выдернула руку из его ладони.

— Спасибо, почти хорошо. Где ты был ночью, когда я так в тебе нуждалась, когда... когда дядя Дэвид и я были похищены этим ужасным циклопом! — И она засмеялась полуистерическим смехом.

Эллери задумчиво разглядывал Эрли.

— Что-то я не слышал шума погони, мистер Корт? Я только что разговаривал с инспектором Молеем с Испанского мыса, и он сообщил мне, что за вами послано два мотоцикла.

Молодой человек поднялся с колен, так и не выйдя из оцепенения.

— Я стряхнул их с хвоста, свернув на эту боковую дорогу... Они промчались прямо. Но Дэ...

— Откуда, — мягко спросил судья Маклин, — вы узнали, где надо искать мисс Годфри, мистер Корт?

Тот опустился на стул, закрыв лицо ладонями. Затем тряхнул головой и поднял глаза.

— Должен признать, — начал он медленно, — что это не под силу моим бедным мозгам. Несколько минут назад мне позвонили по телефону и сказали, что я найду Розу здесь, в коттедже Уоринга. Полиция уже нагрянула, но я подумал... я попытался выяснить, откуда звонили, но не смог. Потом я... я потерял голову, и вот я здесь.

Роза не спускала настороженного взгляда с лица молодого человека; казалось, она на что-то сердилась.

— Хмм... — протянул Эллери. — Говорили басом?

Корт выглядел подавленным.

— Я не знаю. Было плохо слышно. Я не смог даже разобрать, мужской это или женский голос. Это был шепот. — Он обернулся, устремив страдальческий взгляд на девушку. — Роза...

— Ну так что, — холодно произнесла она, глядя в стену, — я так и буду сидеть здесь и слушать... или кто-нибудь удосужится рассказать мне, что же случилось дома?

Не отрывая взгляда от лица Эрли Корта, Эллери проговорил:

— Звонок мистеру Корту лишь усугубляет дело. Сколько телефонных аппаратов у вас в доме, мисс Годфри?

— Несколько. По одному в каждой комнате.

— А... — протянул Эллери. — Тогда не исключено, что вам звонили изнутри дома, мистер Корт. Поскольку события прошлой ночи... определенная последовательность событий, произошедших после вашего похищения, мисс Годфри, указывает на то, что звонок, сделанный вашим похитителем, предназначался кому-то в доме вашего отца. Разумеется, это лишь предположение, но...

— Я... я не верю в это, — прошептала Роза, снова побледнев.

— ...поскольку, — тихо продолжил Эллери, — ошибка вашего злодейского пирата была обнаружена его нанимателем практически сразу же...

— Сразу же? Я...

— ...и исправлена, возможно, собственноручно... — Эллери нахмурился над очередной сигаретой, а Эрли Корт отвернулся. После чего Эллери добавил странным, натянутым голосом: — Джон Марко был обнаружен сидящим на вашей террасе, мисс Годфри, ранним утром... мертвым.

— Мер...

— Убитым.