Онлайн чтение книги Маг The Magician
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На следующий день Бардон отправился в Лондон. Сюзи не смогла, да и не захотела работать в покинутой студии и приняла приглашение одной приятельницы провести зиму в Италии. Доктор Поро остался в Париже со своими книгами по оккультным наукам.

От Маргарет не было никаких вестей, и Сюзи, распрощавшись с Парижем, отправила вещи бывшей подруги в адрес Хаддо. Она не могла заставить себя написать миссис Хаддо. В ответ на письмецо, посланное в Лондон Артуру, где Сюзи извещала его о перемене своих планов, он кратко ответил, что у него много работы, что он читает курс лекций в клинике Святого Луки и недавно его назначили консультантом в клинику, а, кроме того, у него уже большая частная практика. О Маргарет он даже не упоминал. Письмо было лаконичным, формальным и даже суховатым. Перечитывая его в десятый раз, Сюзи была очень разочарована. Она видела, что ответил он лишь из вежливости, без всякой заинтересованности, и ничего не указывало на его внутреннее состояние.

Сюзи с приятельницей решили провести несколько недель в Риме. Здесь, к своему удивлению, она узнала новости о Хаддо и его молодой жене. Оказалось, они недавно посетили Рим, и маленькая здешняя английская колония все еще толковала об их эксцентричности. Они путешествовали с целым штатом прислуги.

Хаддо привлекал всеобщее внимание экстравагантностью своих костюмов, а Маргарет — своей красотой. Каждый вечер их видели в ложе оперы, и ее бриллианты возбуждали всеобщую зависть. Хотя люди злословили о претенциозности Хаддо и возмущались его надменностью, они не могли не отметить его бросающегося в глаза богатства. Но вскоре, не сказав никому ни слова, мистер и миссис Хаддо исчезли, оставив сотни неоплаченных счетов; правда, как поняла Сюзи, со счетами все было улажено позднее. Передавали, что теперь эта парочка — в Монте-Карло.

«Они выглядели счастливыми?» — спросила Сюзи у знакомой дамы, передавшей ей эти скудные сведения. «По-моему, да. В конце концов, миссис Хаддо имеет почти все, что может пожелать любая женщина: богатство, красоту, роскошные наряды, драгоценности. С ее стороны было бы просто неразумным не быть счастливой».

Конец весны Сюзи собиралась провести на Ривьере, но услышав, что там пребывают Хаддо, заколебалась. Не хотелось встречаться с ними, но все же было и сильное желание выяснить, как все там обстоит в действительности? В конце концов, любопытство победило, и мисс Бойд уговорила приятельницу ехать в Монте-Карло. Вначале Сюзи не сталкивалась с Хаддо, но о них уже и здесь ходило множество сплетен, и ей оставалось только держать ушки на макушке. В этом странном городке, куда собиралось все экстравагантное и злое, все патологическое, безумное и фантастическое — чета Хаддо была в своей стихии. Рассказывали, что они немало времени проводят за игральным столом, что им невероятно везет, что они задают роскошные обеды и ужины, принимая сливки здешнего общества, что выделяются своей эксцентричностью… Из этой, пусть и отрывочной информации Сюзи могла составить себе полную картину их жизни.

Через два-три дня по приезде она увидела их в казино, но они были так поглощены игрой, что мисс Бойд могла не опасаться быть замеченной. Маргарет сидела у карточного стола, а Хаддо стоял за ее спиной и руководил ее действиями. Лица обоих выражали крайнее напряжение, Сюзи не спускала глаз с Маргарет; после всего, что она о ней услышала, невозможно было узнать в этой азартной красавице бывшую подругу. Больше всего Сюзи поразило новое выражение лица Маргарет, делавшее ее чем-то похожей на мистера Хаддо. Несмотря на утонченную красоту, оно сделалось злобным, будто она буквально смотрела на мир глазами Оливера. В этот вечер они выиграли огромную сумму, и многие с завистью наблюдали за ними. Оказалось, что они всегда играли таким манером: Маргарет делала ставки, а Хаддо указывал, на что ставить и когда прекращать игру. Сюзи уловила их имена в перешептывании двух французов и прислушалась. Даже покраснела, когда один из них более чем грубо выразился о Маргарет. Его собеседник засмеялся.

— Это невероятно! — воскликнул он.

— Уверяю тебя, — истинная правда. Они женаты полгода, но она до сих пор лишь считается его женой. Суеверие во все века приписывало девственности магическую силу, а церковь использовала это в собственных интересах. Этому Хаддо она служит просто талисманом.

Мужчины засмеялись и разговор их пошел в таком тоне, что у Сюзи запылали щеки. Но услышанное заставило ее еще пристальнее присмотреться к Маргарет. Та была очень оживлена. Сюзи не могла бы отрицать, что в ее красоте появилась особая пикантность. Одета она была более ярко, чем допустил бы строгий вкус Сюзи, и бриллианты ее, сами по себе великолепные, были крупноваты для вечера в игорном зале.

Наконец, Хаддо сгреб выигрыш и дотронулся до плеча Маргарет. Она тут же поднялась. Рядом с парочкой стояла размалеванная девица, известная своей скандальной репутацией. Сюзи была шокирована, когда Маргарет улыбнулась и кивнула той, проходя мимо.

Рассказывали, что супруги Хаддо снимают роскошную виллу и живут в вихре удовольствий, почти не общаясь с соотечественниками, за исключением тех англичан, которые пользуются дурной славой. Предпочитают же они вращаться в обществе иностранцев. Богатство и эксцентричность делают их центром этого замкнутого мирка. Позднее Сюзи часто видела супругов Хаддо в компании русских князей и их любовниц, див из Южной Америки, усыпанных бриллиантами, ловких шулеров, знатных дам с сомнительным прошлым и странных особ, чересчур разодетых и слишком надушенных — постоянных героев различных слухов. Маргарет с холодной таинственностью вращалась среди этой пестрой толпы, возбуждая любопытство пресыщенных бездельников. Предположение того француза частенько доходило до Сюзи с новыми подробностями. Вскоре к нему прибавились сплетни об оргиях, устраиваемых Хаддо в полутемных апартаментах своей виллы, где собиралась вся знать и все пороки Монте-Карло. Изощренное воображение Оливера изобретало эксцентричные празднества. У него была страсть к переодеваниям, и он устроил бал-маскарад, о котором передавали удивительные истории. Хозяин пытался возродить мистические церемонии древних религий. Рассказывали, что в саду его виллы при свете полной луны совершаются жуткие ритуалы, имитирующие те, с которыми познакомился он на Востоке. Ходили слухи, что Хаддо обладает магическими способностями необычайного свойства. Притупившееся воображение искателей приключений возбуждали его рассуждения о черной магии. Люди болтали о сатанизме и некромантии. Полагали, что он занимается оккультизмом, некоторые даже утверждали, что готовится проделать «Magnum Opus», величайший и самый фантастический из алхимических экспериментов. Постепенно эти россказни свелись к чудовищному предположению, что Хаддо пытается создать человеческое существо. Кому-то он объяснял, что существуют магические рецепты для производства гомункулусов.

Называли его здесь обычно тем именем, которое он сам себе присвоил — «Брат Тени»; но большинство окружающих употребляли это прозвище иронически, поскольку оно контрастировало с поразительной тучностью его обладателя.

Людей забавляло или возмущало его тщеславие, но не говорить о нем они не могли. Сюзи прекрасно понимала, что такая скандальная известность была только приятна Хаддо. Его охотничьи приключения, все эти победы над львами, сделались «притчей во языцех», поговаривали даже, что руки его обагрены человеческой кровью. Вскоре обнаружилось, что обладает он непонятной властью над животными, которых в его присутствии охватывает неодолимый ужас. Таким образом, Хаддо сумел окружить себя атмосферой легенды, теперь все, что бы о нем ни толковали, уже не казалось невероятным. Кто-то передавал слух о том, что в Вене за шулерство его изгнали из карточного клуба. Он играл во многие игры, но здесь, как и в Оксфорде, считался нечестным соперником. Сплетничали, что он принимает магические снадобья, приписывали ему одиозные пороки, люди шепотом рассказывали друг другу о скандалах, которые с трудом удавалось улаживать.

И никто толком не понимал, в каких отношениях находится он со своей женой, многие утверждали, что временами он бывал с ней груб и жесток. Сердце Сюзи сжалось, когда она услышала об этом; однако несколько раз когда она наблюдала за Маргарет, та казалась очень веселой. И все-таки одна сплетня окончательно сразила мисс Бойд. Как-то пообедав в ресторане, Хаддо среди денег, которыми он оплачивал счет, подсунул фальшивую монету. Началась скандальная перебранка с официантом. Тот отказался принять монету. Вызвали полицейского. Собутыльники, приглашенные Хаддо, возмутились его поведением, некоторые, воспользовавшись первой же возможностью, порвали с ним знакомство. Один из присутствовавших при этой сцене передал Сюзи подробности, утверждая, что Маргарет в это время спокойно пересмеивалась с соседом. А Хаддо, несмотря на свое происхождение и состояние, вел себя, как заурядный авантюрист. Инцидент сделался достоянием общественности, супругов начали сторониться. Лица, с которыми они раньше общались, имели слишком хрупкие репутации, чтобы выдержать груз скандальной популярности, падающий на всех, связанных с четой Хаддо, и мысль о полиции вызвала у многих холодную оторопь. Короче говоря, все окончилось так же, как в Риме: парочка исчезла.

В Лондоне Сюзи не была уже довольно давно и по мере приближения весны вспомнила, что ей хотелось встретиться с тамошними друзьями. Как бы славно провести там несколько недель теперь, когда у нее достаточно денег, поскольку до этого лондонские соблазны были для Сюзи под запретом. И она нетерпеливо стала ждать встречи с Англией, словно собиралась за границу. Но самым сильным мотивом предстоящей поездки, хотя она не хотела признаться в этом самой себе, было желание увидеть Артура. Время и разлука, конечно, ослабили интенсивность ее чувства, но она продолжала любить его глубоко и сильно. Понимала, что он никогда не ответит взаимностью, но была согласна и на роль друга. Она уже могла подумать об этом без душевной боли.

На три недели задержалась в Париже, чтобы обновить туалеты, которые оставались теперь главным удовольствием ее жизни, а затем отправилась в Лондон.

Приехав, написала Артуру, и он сразу пригласил ее пообедать. Приглашение разочаровало, так как мисс Бойд казалось, что более свободно они могли бы поговорить у него дома, а не в ресторане, но едва увидела Бардона, сразу поняла, что он выбрал ресторан намеренно. Окружавшая толчея, веселье, звуки оркестра делали невозможной какую бы то ни было интимность. Они были вынуждены говорить на общие темы. Сюзи ужаснулась происшедшей в Артуре перемене. Он постарел на десяток лет, похудел, осунулся, в волосах пробивалась седина, глаза запали от бессонницы. Но что поразило ее более всего, так это новое выражение лица. Маска боли, которую она видела в тот последний вечер в студии, теперь как бы застыла навсегда на этом лице, черты его исказились. У Сюзи от жалости к нему разрывалось сердце. Он стал куда молчаливее, а когда говорил, голос звучал как-то приглушенно, будто доносился издалека. В его присутствии Сюзи ощущала странную тревогу: напряженность Артура передавалась и ей. Раньше одним из качеств, которое так привлекало ее в Бардоне, было впечатление, что этот человек способен стать опорой любому существу. Она даже поначалу не могла определить, что же с ним произошло, но потом поняла: он делает постоянные усилия над собой, стремясь сохранить само обладание. Очень страдает и все время следит за тем, чтобы скрыть это от окружающих. Постоянное напряжение отражалось и на манере держаться. В то же время он стал мягче, чем прежде, и как будто искренне был рад встрече, с интересом расспрашивал о ее путешествиях. Сюзи перевела разговор на него, и Артур охотно рассказал о своих делах. Теперь он зарабатывал много, его профессиональная репутация постоянно росла. Помимо обязанностей хирурга в двух клиниках, преподавания и частной практики, он недавно прочитал несколько докладов в научном обществе и редактировал большую работу по хирургии.

— Как же вы находите время для всего этого? — воскликнула Сюзи.

— Меньше сплю, — устало улыбнулся он. — Это почти удваивает рабочий день.

Осекся и опустил глаза. Это признание нечаянно намекнуло на внутреннюю жизнь, содержание которой он пытался скрыть. Сюзи была уверена, что ее подозрения справедливы. Она подумала о долгих часах, когда он лежал без сна, тщетно стараясь отогнать от себя мучительные мысли, о кратких интервалах тревожного забытья. Представила себе, как он, насколько возможно, оттягивает отход ко сну и приветствует первый солнечный луч, позволявший ему подняться. Артур понял, что выдал себя, и смутился. Наступило неловкое молчание. Трагическая фигура, сидящая перед ней, произвела на Сюзи необычайное впечатление? Вокруг шумная толпа, счастливые люди наслаждаются жизнью, беседуют, смеются, веселятся…

Какое же утонченное самоистязание заставило его выбрать именно это место? Он же должен невыносимо чувствовать себя здесь.

Когда они закончили обед, мисс Бойд собрала все свое мужество.

— Не заглянуть ли нам ко мне хоть на полчасика? Здесь невозможно поговорить.

Он было протестующе взмахнул рукой, словно собирался поскорее уйти, но не ответил отказом, и она продолжала настаивать.

— У вас есть свободная минутка, а мне столь многое следует вам рассказать.

— Единственная возможность оставаться сильным — никогда не поддаваться слабости, — ответил он почти шепотом, как будто ему неловко было произнести такую банальную сентенцию.

— Значит, не пойдете?

— Нет.

Уточнять, что Сюзи собиралась ему сообщить, было незачем. Артур прекрасно знал, что она стала бы говорить о Маргарет, а он был слишком прям, чтобы притворяться, что не понимает этого.

— Вы просили меня передать кое-что Маргарет, но я не смогла этого сделать. Она не писала мне.

Глаза Артура потемнели от боли, как будто насилие, которое он над собой учинял, было слишком тяжким даже для него.

— Я встречала ее в Монте-Карло. Думала, может быть, вам захочется что-то о ней услышать.

— По-моему, это ни к чему, — ответил он.

Сюзи безнадежно развела руками. Ей больше нечего было сказать.

— Пойдемте? — спросила она.

— Не сердитесь. Знаю, вы хотели, как лучше… Я вам очень благодарен.

Он оплатил счет, и они стали пробираться между столиками. У дверей она протянула ему руку и с доброй улыбкой сказала:

— Мне кажется, отгораживаясь от общения с людьми, вы поступаете неправильно. Так вы просто заболеете.

— Я часто бываю в театре, — незлобиво ответил он, как будто урезонивал ребенка. — Заставляю себя отвлекаться от работы. Два-три раза в неделю слушаю оперу.

— Не думала, что вы такой меломан.

— Я тоже не думал, — усмехнулся он, — но кажется, музыка меня успокаивает.

Голос монотонный, усталый. Сюзи никогда не встречалась с таким обнаженным душевным страданием.

— Не соизволите ли как-нибудь сопроводить в оперу и меня? — спросила она. — Или вам будет со мной скучно?

— Был бы очень рад, — улыбнулся он, неожиданно просветлев. — Вы как превосходный тоник. В четверг дают «Тангейзера». Хотите пойти?

— С превеликим удовольствием.

Они распрощались, и Сюзи вскочила в кеб.

— Ах, бедняга, бедняга, — пробормотала она. — Чем я могу ему помочь?

И сжала кулачки, подумав о Маргарет. Какой чудовищной жестокостью было с ее стороны так сломать этого доброго, сильного человека.

— Надеюсь, она поплатится за это, — мстительно прошептала мисс Бойд. — Надеюсь, испытает те же муки!

Сюзи оделась для Ковент-Гардена, как только одна она умела одеваться. Туалет доставил ей огромное удовольствие не только потому, что был превосходен, но и потому, что стоил куда больше, чем она раньше могла себе позволить. Модные туалеты стали ее единственным хобби. Созданное лучшими парижскими мастерами из тафты того изысканно-изумрудного цвета, которое, как она знала, называется «Воды Нила», платье было отделано старинными кружевами, составлявшими одну из ценнейших частей ее наследства. В прическе сверкал испанский страз — прекрасно отшлифованный хрусталь, шею украшала золотая цепочка, некогда принадлежавшая статуе Мадонны в одной из андалузских церквей.

Нестандартность туалета делала ее привлекательной. Она печально улыбнулась себе в зеркале, посчитав, что Артур не заметит, как прекрасно она одета.

Сбежав по лестнице, Сюзи пересекла мостовую, чтобы сесть в кеб, который уже ожидал ее, и с истинно парижским изяществом приподняла юбку, ставя ногу на его ступеньку. Когда кеб тронулся, она немного поиграла испанским веером и вновь окинула взглядом свое отражение в зеркале на дверце. Длинные перчатки, такие новые и такие дорогие, прекрасно обтягивали руки, подчеркивая их форму; И невнимание Артура стало для Сюзи почти безразличным.

Еще более оживилась она, очутившись в зале оперы. Достала бинокль и принялась разглядывать женщин, наполнявших ложи бельэтажа. Артур тихонько указывал на разных незнакомых ей людей, называл их имена, но Сюзи чувствовала, что ему приходится насиловать себя, чтобы казаться любезным. Скорбная складка у губ была сегодня, на фоне беспечной толпы, еще заметнее, чем прежде. Но когда зазвучала увертюра, напряжение, в котором Артур постоянно находился, спало, и Сюзи увидела, как на его лице сменяясь, отражаются различные чувства. Страстные звуки музыки проникали в его душу, смешиваясь с его собственной любовью и его собственным горем, и он забыл обо всем на свете.

Весь антракт просидел он в кресле, охваченный новыми ощущениями. Сидел не шелохнувшись, не произнося ни слова. Сюзи стало понятно, почему он, несмотря на недавнее безразличие ко всему, обнаруживал теперь такое тонкое понимание музыки: она смягчала боль, перенося его в вымышленный мир, а собственные переживания делали музыку столь реальной, что она доставляла ему огромное наслаждение. Но когда отзвучали последние аккорды оркестра и Изольда пропела свою последнюю жалобу, Артур был так измучен, что с трудом поднялся с кресел.

Они выбрались в фойе и, пока ждали в толпе зрителей, когда можно будет покинуть театр, к ним подошел их общий знакомый. Это был некий мистер Арбатнот, врач-офтальмолог, с которым Сюзи встречалась на Ривьере и который, как она недавно узнала, работает вместе с Артуром в клинике Святого Луки. Это был «записной» холостяк, седовласый, с красным добродушным лицом, хорошо обеспеченный, поскольку имел большую практику, и расточительно тративший свои доходы. В Монте-Карло он пару раз приглашал Сюзи на завтрак, поскольку был большим любителем женщин, и хорошеньких, и дурнушек, а она привлекала его своим чувством юмора. Тут он подбежал к ним и оживленно принялся трясти руки.

— Боже, кого я вижу! Почему вы не известили меня, негодница, о своем прибытии? Я уверен, что ваши глаза в плачевном состоянии.

— Неужели вы думаете, что я позволила бы такому дерзкому и безнравственному вертопраху, как вы, всматриваться в них с офтальмоскопом? — засмеялась Сюзи.

— Послушайте, прошу вас обоих сделать мне одолжение. Сегодня я даю ужин в Савое, а двое из приглашенных подвели меня. Столик заказан, и вы просто обязаны занять свободные места!

— Боюсь, что я должен ехать домой, — отказался было Артур. — У меня масса работы.

— Глупости! — замахал на него руками Арбатнот. — Вы слишком много трудитесь, и небольшой отдых будет кстати. — Он повернулся к Сюзи. — Я знаю, вы любите странности человеческой натуры; среди моих гостей будет одна супружеская пара, которая вас чрезвычайно заинтересует; это такие экстравагантные люди! А кроме того — одна очаровательная актриса и ужасно забавная американка.

— Я бы с удовольствием приняла ваше приглашение, — ответила Сюзи, с мольбой поглядывая на Артура, — хотя бы для того только, чтобы доказать вам, насколько я забавнее всяких ваших очаровательных актрис.

Артур, заставив себя улыбнуться, принял приглашение. Офтальмолог радостно похлопал его по спине, и они договорились встретиться в Савое.

— Очень мило с вашей стороны, что вы приняли приглашение, — сказала Сюзи, когда они с Бардоном ехали в Савой. — Поверите ли, но я никогда в жизни не была в этом ресторане и прямо дрожу от волнения.

— Как же я эгоистичен, что сначала посмел отказаться, — ответил он.

Когда Сюзи, приведя себя в порядок, вышла из туалетной комнаты, Артур уже ожидал ее. Мисс Бойд была в прекрасном расположении духа.

— Вы должны сделать мне комплимент, сказать, что вам нравится мое платье. Я обратила внимание, как полдюжины дам позеленело от зависти при виде его. Наверняка считают меня француженкой и уверены, что я достаточно легкомысленного поведения…

— Ну и комплимент вы себе выдали! — улыбнулся Артур. В этот момент к ним своей легкой походкой приблизился мистер Арбатнот и подхватил обоих под руки.

— Идемте, мы уже заждались! Сейчас я представлю вас своим гостям, а затем мы отправимся ужинать.

Они спустились по ступенькам в зал, подошли к группе людей. И вдруг оказались лицом к лицу с Оливером Хаддо и Маргарет.

— Мистер Артур Бардон — миссис и мистер Хаддо. Бардон — мой коллега по клинике Святого Луки, он быстрее всех сможет при нужде вырезать вам аппендикс!

Арбатнот продолжал весело болтать. И не заметил, что Артур покрылся смертельной бледностью, а Маргарет застыла в оцепенении. Хаддо выступил вперед, его массивное лицо расплылось в улыбке. Он явно получал удовольствие от всей этой сцены.

— Мистер Бардон — наш старый друг, — сказал он. — По правде говоря, это он познакомил меня с моей женой. А с мисс Бойд мы не раз обсуждали проблемы искусства и бессмертия души со всей серьезностью, подобающей таким темам.

Он пожал протянутую Сюзи руку. Она ненавидела сцены, и хотя встреча была неожиданна в той же мере, как и нежелательна, мисс Бойд чувствовала, что необходимо вести себя естественно. Поздоровалась она и с Маргарет.

— Как жаль! — вскричал их хозяин. — А я-то надеялся показать мисс Бойд нечто совершенно новенькое из области магии… вот те на: она и сама все знает.

— Если бы знала все, уверен, не стала бы со мной раз говаривать, — с любезной улыбкой поклонился Оливер.

Официант подвел их к заказанному столику.

— Ну, и как же мы рассядемся? — спросил Арбатнот, оглядывая уже накрытый стол.

Оливер покосился на Артура, в его глазах загорелся недобрый огонек.

— Вы должны позволить моей жене и мистеру Бардону сесть рядом. Они не виделись так долго, что, уверен, у них найдется, о чем поговорить. — Он коротко хмыкнул. — И умоляю, дайте мне в соседки мисс Бойд, чтобы она могла пытать меня, сколько ей заблагорассудится.

Предложение вполне устраивало жизнерадостного, ничего не подозревавшего офтальмолога, поскольку теперь можно было усадить очаровательную актрису по одну сторону от себя, а забавную американку — по другую. Арбатнот потер руки.

— Думаю, у нас будет восхитительный ужин. Оливер громко рассмеялся и по привычке полностью завладел разговором. Сюзи вынуждена была признать, что он был в ударе. Его гротескные шутки очень забавляли ее, она не могла устоять перед его остроумием. Ел и пил Хаддо с чудовищным аппетитом. Сюзи благодарила свою звезду, что научилась за долгую учительскую практику скрывать свои чувства. Артур же, сраженный этой встречей, сидел, застыв, как каменное изваяние. Мисс Бойд оживленно болтала. Поддразнивала Хаддо, будто тот был ее старым другом, и весело смеялась. Она заметила, что он, одетый еще более экстравагантно, чем обычно, ухитрился, благодаря богатой фантазии, совместить в своем вечернем туалете несовместимое: на нем были бриджи, сами по себе способные привлечь всеобщее внимание, а его рубашка с жабо, бархатный воротник и причудливый атласный жилет вызывали в памяти образ французского комического актера, чуть ли не клоуна. Теперь, когда она могла поближе рассмотреть его, стало ясно, что за последние полгода Хаддо здорово облысел, поблескивающая белизна безволосой головы неприятно контрастировала с краснотой лба и щек. Он еще потолстел, жир тяжелыми складками висел вторым подбородком; живот стал необъятных размеров. Весь вид Хаддо сделался просто пугающим. Глаза сохранили тот же пристальный, неестественный взгляд, но теперь в них появился какой-то дикий, жестокий огонек. Маргарет осталась прекрасной, как прежде, но Сюзи заметила, что в ее туалете чувствовалось влияние Хаддо: она перешла грань, отделяющую индивидуальность одежды от эксцентричности. Платье, явно чересчур роскошное, диссонировавшее с классическим характером ее красоты, покоробило Сюзи, ибо оно напоминало броский наряд куртизанки.

Говорила и хохотала Маргарет так же много, как и ее муж, но Сюзи не могла понять, было ли ее оживление искусственным или оно вызвано крайней бесчувственностью. И хотя голос звучал естественно, все же не верилось, что она искренне веселится. Возможно, лишь старалась сделать вид, что счастлива.

Ужин продолжался. Яркие огни, праздничная атмосфера зала, шампанское — развязывали языки, компания, казалось, веселилась напропалую. Арбатнот был в превосходном настроении. Травил анекдоты, над которыми все громко смеялись. Оливер Хаддо тоже рассказал к случаю забавную историю. Правда, несколько рискованную, но он так уморительно изображал в лицах ее героев, что все, кроме Артура, продолжавшего упорно молчать, покатывались со смеху. Маргарет пила бокал за бокалом, и как только ее муж закончил свой рассказ, взяла слово. Но если его история была остроумно безнравственной, то ее анекдот оказался просто вульгарным. Поначалу присутствующие женщины не поняли, что к чему, но когда до них дошел смысл, они, зардевшись, уставились в свои тарелки. Арбатнот же и Хаддо смеялись от всей души. Артур покраснел до корней волос. Он чувствовал себя ужасно. Ему было стыдно. Он не мог заставить себя даже взглянуть на Маргарет. Непостижимо было, как это с ее прелестных губ срывались такие непристойности. Но Маргарет, очевидно, совершенно не сознавая произведенного ею эффекта, продолжала болтать и смеяться.

Наконец, огни ресторана стали гаснуть, и мучения Артура кончились. Ему хотелось поскорее сбежать, скрыться, забыть вид Маргарет и ее веселье. И прежде всего этот анекдот. Он был ужасен, ужасен!

Она же непринужденно протянула ему руку.

— Милый Артур, вы должны навестить нас. Мы живем в Карлтоне.

Он поклонился и не ответил. Сюзи отошла в гардероб за своим плащом. И уже стояла у дверей ресторана, когда оттуда вышла Маргарет.

— Может, тебя куда-нибудь подбросить? — предложила она. — Зашла бы к нам как-нибудь, когда нечего будет делать.

Сюзи обернулась. Артур стоял неподалеку, опустив голову, в полной прострации.

— Ты видишь его? — тихо спросила Сюзи, голосом, дрожащим от негодования. — Вот что ты с ним сделала.

В этот момент он поднял на них свои запавшие глаза. Они увидели его изнуренное, смертельно-бледное лицо с печатью безнадежного страдания.

— Сознаешь ли ты, что он убивает себя по твоей милости? Не спит по ночам, испытывает все муки ада. Ох, как я надеюсь, что ты будешь страдать не меньше!

— Странно, что именно ты меня обвиняешь, — ответила Маргарет. — Тебе-то следовало бы благодарить меня.

— Благодарить? С какой стати?

— Ведь не будешь же ты отрицать, что страстно влюблена в Артура с первого дня, как вы встретились? Думаешь, я не заметила этого тогда, в Париже? И любишь его сейчас сильнее, чем когда-либо.

Сюзи внезапно почувствовала, как сжалось сердце. Она никогда не думала, что ее тайна может быть кому-то известна. Маргарет горько усмехнулась и прошла мимо нее.