Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 60

У Линь Цинъюй не было аппетита, но он все равно послушался Гу Фучжоу и открыл коробку с едой в карете. На верхнем слое лежат свежеиспеченные булочки, золотистые, хрустящие и дымящиеся. Линь Цинъюй взял булочки и съел их небольшими кусочками, перебирая в уме все, что произошло прошлой ночью.

Если бы он не знал всей истории заранее, он бы подумал, что Сяо Чэн действительно страдает от внезапной болезни. Для такого большого события охрана дворца не предприняла никаких действий. Разве они не должны обыскать весь дворец? Почему они заблокировали новости только из Восточного дворца?

Как Шэнь Хуайши удалось напасть на Сяо Чэна? Удалось ли ему сбежать? Где он сейчас?

Линь Цинъюй знал, что бесполезно слишком много думать, поэтому единственным решением на данный момент было подождать и посмотреть, что произойдет.

Днем Гу Фучжоу прибыл к нему домой. На этот раз он не перелез через стену, а открыто прошел через главный вход. Когда Хуаньтун увидел Бога Войны, которым он восхищался, его руки дрожали от волнения, а глаза сияли, когда он подавал чай.

Гу Фучжоу сделал серьезное лицо и серьезно спросил Хуаньтуна, хочет ли он автограф.

В это время Гу Фучжоу все еще был в настроении пошутить, и Линь Цинъюй оставалось только восхищаться им. Он отослал растерянного Хуаньтуна и спросил: «Как ситуация во дворце?»

Гу Фучжоу сделал глоток чая и сказал: «Сяо Чэн сегодня отсутствовал на утреннем суде. Причиной объявили болезнь, поэтому премьер-министр председательствовал на утреннем суде. На первый взгляд все остальное выглядело так же, как обычно, но атмосфера во дворце явно была не той. Что-то было не так, было ощущение надвигающейся бури».

Линь Цинъюй спросил: «Он болен? Насколько болен? Сяо Чэн в своем уме?»

Гу Фучжоу сказал: «Я не знаю».

Несколько императорских врачей ушли на всю ночь и не вернулись, что указывало на то, что Сяо Чэн был серьезно ранен и его жизнь и смерть висели на волоске. Кто был тот человек, который приказал заблокировать новости и организовал утренние судебные дела? Император?

Гу Фучжоу продолжил: «Я спросил дежурящих во дворце стражников. Вчера вечером они не получили никаких новостей и не слышали ни о каких убийцах. Судя по вышеизложенному, кажется, что ни Сяо Чэн, ни император не хотели чтобы об этом инциденте стало известно всему городу».

Линь Цинъюй кивнул в знак согласия. Хотя болезнь императора улучшилась, он мог только читать документы, обсуждать вопросы и принимать решения по важным вопросам во дворце.Остальное было оставлено Сяо Чэну.

Император уже был нездоров, и если пойдут слухи, что что-то случилось с принцем, который управляет страной, то министры останутся без лидера, правительство будет нестабильным, а текущая ситуация будет неспокойной. Если бы он был императором, он бы скрыл это дело и послал шпионов из отряда Тяньцзи для тайного расследования.

Чем больше Линь Цинъюй думал об этом, тем более нетерпеливым он становился. Он потер лоб и сказал: «Если бы Сяо Чэн был убит на месте было бы гораздо проще. Разве Шэнь Хуайши не может быть немного решительнее? Хотя бы один раз?»

«Возможно, он не был мягкосердечен, в то время могли быть и другие обстоятельства», — Гу Фучжоу улыбнулся: «Цинъюй, ты знаешь метод реконструкции сценария?»

Линь Цинъюй никогда не слышал об этом, но он, вероятно, мог понять, что хотел выразить Гу Фучжоу: «Чего ты хочешь?»

Гу Фучжоу потянул Линь Цинъюй встать и с нетерпением сказал: «Ты думаешь о себе как о Сяо Чэне, а я думаю обо мне как о Шэнь Хуайши. Давайте восстановим то, что могло произойти в то время. Возможно, это поможет тебе прояснить твои мысли».

Линь Цинъюй откинулся назад: «Скучно».

«Тогда я буду играть Сяо Чэна, а ты — Шэнь Хуайши?» Прежде чем Линь Цинъюй успел снова сказать «скучно», Гу Фучжоу сел на нижнюю койку, взглянул на Линь Цинъюй и ярко подражал тону Сяо Чэна: «Ты, чего ты так смотришь? После того как я тебя не видел несколько дней ты даже забыл, как нужно ложиться в постель?"

Линь Цинъюй: «...»

Первоначальным намерением Гу Фучжоу было позволить Линь Цинъюй расслабиться, но тот не хотел принимать этот трюк. Он думал о других способах уговорить его, когда услышал, как Линь Цинъюй сказал: «Шэнь Хуайши пропал два дня назад, разве Сяо Чэн не должен спросить его в первую очередь где он был?»

Гу Фучжоу скривил губы и улыбнулся, затем изменил слова: «Где ты был последние два дня?»

Линь Цинъюй медленно подошел к кровати, думая о возможных словах и действиях Шэнь Хуайши. Поскольку Шэнь Хуайши не смог убить Сяо Чэна одним ударом, он, вероятно, все же дал Сяо Чэну шанс придраться. «Я… у меня есть к тебе вопрос, и я надеюсь, что ты сможешь дать мне на него ответ».

Гу Фучжоу прищурился: «Сначала скажи мне, где ты был».

Линь Цинъюй поджал губы и ничего не сказал, в его глазах назревала буря. Внезапно его талию сжали - Гу Фучжоу схватил его за талию и потащил к кровати. Линь Цинъюй хотел бороться, но чувствовал, что Сяо Чэн действительно сделал бы это, поэтому позволил Гу Фучжоу прижать его.

Гу Фучжоу поддержал свое тело одной рукой, а другой сжал лицо Линь Цинъюй. Он холодно сказал: «Я не видел тебя два дня, а твой характер так испортился. Я хочу спросить тебя, ты глухой или глупый? Ты не слышишь...!"

Гу Фучжоу не давил на Линь Цинъюй, а просто прижимал его, не применяя никакой силы к рукам , Линь Цинъюй мог легко вырваться, так же, как Шэнь Хуайши мог легко вырваться от Сяо Чэна.

Сможет ли Шэнь Хуайши вырваться на свободу? Подчинение приказам Сяо Чэна было инстинктом, запечатленным в его голове. Его тело уже давно было приучено удовлетворять мужские желания в постели. Могло потребоваться некоторое время, чтобы вырваться из оков и начать сопротивляться инстинктам.

Линь Цинъюй не стал сопротивляться, а вжался в кровать.

Он не знал, сделал бы это Шэнь Хуай или нет, но он сам хотел держаться подальше от Гу Фучжоу. Хотя они и раньше обнимались, это был первый раз, когда они лежали в одной постели в таком положении.

Глядя на Гу Фучжоу под этим углом, можно было увидеть кадык Гу Фучжоу и острый подбородок. Его фигура и фигура Гу Фучжоу слишком отличались друг от друга, все его тело было окутано аурой другого мужчины и это создавало ощущение, будто над ним властвуют и доминируют, что вызывало необъяснимое волнение.

«Все еще не молчишь? Очень хорошо.» Дыхание Гу Фучжоу постепенно стало прерывистым: «Это не имеет значения, у меня есть только способ заставить тебя говорить».

Сказав это, Гу Фучжоу остановился.

Линь Цинъюй заставил себя успокоиться и спросил: «Какой способ?»

Гу Фучжоу опустил голову и посмотрел на родинку в уголке глаза Линь Цинъюй. Он на некоторое время успокоился и сказал с улыбкой: «Я пропущу здесь пятьсот слов. Он, вероятно, воспользовался тобой и сделал твою одежду грязной, а твои длинные волосы растрёпаными..."

Из уважения он не стал бы трогать одежду Линь Цинъюй, но воспользоваться волосами не мешало бы.

Рука Гу Фучжоу легла на волосы Линь Цинъюй и сняла заколку, которая скрепляла его волосы.Его черные волосы упали, как шелк, и легли волной на плечи Линь Цинъюй, добавляя ему великолепия.

Гу Фучжоу положил заколку на подушку и сказал: «В это время Шэнь Хуайши думал о Вратах Небесной Тюрьмы, но его тело страдало от оскорбления со стороны Сяо Чэна. Послушание, которое он культивировал в течение многих лет, было наконец сломлено - он очнулся ото сна и захотел сопротивляться!"

Такая перемена настроения вполне объяснима. Линь Цинъюй попытался оттолкнуть Гу Фучжоу, но Гу Фучжоу прижал его сильнее.

«От чего ты прячешься, ты делал это так много раз, ты все еще боишься?» Голос Гу Фучжоу был глубоким: «Бояться нечего, ты сможешь вытерпеть это». Сказав это, он не смог сдержаться и рассмеялся, а после произнёс: «Прости, прости, я слишком громко рассмеялся».

Линь Цинъюй положил руки на грудь Гу Фучжоу, поднял брови и сказал: «Сказал бы Сяо Чэн так о себе? Скорее наоборот».

«Не беспокойся об этих деталях, — тихо рассмеялся Гу Фучжоу, — продолжим».

Глаза Линь Цинъюя потемнели, он перевернулся, сел на Гу Фучжоу, взял заколку с подушки и приложил ее к горлу: «Как, черт возьми, были уничтожены Врата Небесной Тюрьмы три года назад?»

Гу Фучжоу подавил улыбку и в шоке сказал: «Кто-то тебе что-то сказал? Шэнь Хуайши, если ты посмеешь хоть что-то сделать, я никогда не пощажу тебя!»

«Я просто спрашиваю, это секта Красного Зуба или батальон Тяньцзи той ночью вели битву не на жизнь, а на смерть с сектой Небесной тюрьмы?»

Гу Фучжоу стиснул зубы и сказал: «Где ты это услышал?»

«Скажи мне, я просто хочу правды».

«Правда?» Гу Фучжоу усмехнулся: «Правда в том, что ты должен был отправиться в ад вместе с сектой Небесной Тюрьмы, а я спас тебя и сделал всё, чтобы ты остался жив. Чего еще ты хочешь!»

Линь Цинъюй вообразил себя Шэнь Хуайши и постепенно вошёл в роль: «Значит, все это правда. Это лагерь Тяньцзи, это ты…!»

Гу Фучжоу взял Линь Цинъюй за запястье и строго сказал: «Отряд убийц императорского двора, который теряет доверие императора обязательно должен умереть. Никто не смог бы спасти их, включая меня. То что я смог сможет спасти тебя, то это уже… ."

«Заткнись», — Линь Цинъюй с силой сжала ее руку, и шпилька почти пронзила горло Гу Фучжоу, — «Я никогда тебе больше не поверю, иди к черту…!»

Когда спектакль достиг своего апогея, за дверью внезапно раздался несвоевременный голос Хуаньтуна: «Учитель, пора ужинать. Кстати, генерал Гу останется с нами поужинать?»

Они посмотрели друг на друга. Гу Фучжоу спросил: «Могло ли быть так, что Шэнь Хуая тоже прервали?»

«Вполне возможно», — Линь Цинъюй оторвался от Гу Фучжоу, — «Вот почему Шэнь Хуайши в спешке допустил ошибку и не успел это исправить».

«Почему ты все больше и больше говоришь как в моём родном городе?» Гу Фучжоу был слишком ленив, чтобы пошевелиться, и сохранил прежнюю позу: «Но это всего лишь предположения. Боюсь, только Шэнь Хуайши и Сяо Чэн знают, что произошло той ночью. Просто подожди, скоро будут новости».

Линь Цинъюй размышлял: «Люди в Восточном дворце самые скрытные, если мы хотим узнать новости, то можно только обратиться к Ху Цзи или Сяо Сунцзы».

Гу Фучжоу спросил: «Кто такой Сяо Сунцзы?»

«Евнух дворца Циньчжэн. Он рассказал мне много новостей».

Гу Фучжоу пошутил: «Неудивительно, что с таким развязанным ртом его зовут Сяо Сунцзы».

Линь Цинъюй: «...»

Хуаньтун, не получивший ответа снаружи, снова спросил: «Молодой господин, вы внутри?»

Линь Цинъюй спросил Гу Фучжоу: «Хочешь остаться на ужин?»

«Да», — лениво сказал Гу Фучжоу, — «Теперь я могу съесть три большие тарелки риса за один прием пищи, пожалуйста, попроси Хуаньтуна приготовить еще мяса».

Линь Цинъюй, чьи длинные волосы все еще были распущены, через дверь дала Хуаньтуну несколько указаний. В кабинете не было зеркала, и он несколько раз пытался, но не смог завязать свои длинные волосы. Он не мог не жаловаться: «Разве ты не мог действовать по сценарию? Зачем ты распустил мои волосы?»

Гу Фучжоу улыбнулся и сказал: «Извини, я не смог сдержаться. Позволь мне помочь тебе».

Линь Цинъюй сел за стол и позволил Гу Фучжоу возиться со своими волосами. Он вдруг о чем-то подумал и сказал: «Кстати, пожалуйста, дай мне потрогать твой пресс».

Гу Фучжоу был немного удивлен, но и немного обрадован: «Доктор Линь действительно проявил инициативу и попросил потрогать мой пресс. Давай, давай, не будь вежливым, не стесняйся потрогать его».

Линь Цинъюй дважды коснулся его и сказал: «Оказывается, сейчас это была не иллюзия».

«Какая иллюзия».

Линь Цинъюй поддразнил: «Твой пресс уже не такой упругий».

Гу Фучжоу сразу почувствовал, что столкнулся с грозным врагом, и сам прикоснулся к нему: «Не может быть! Я поднимаю железо каждый день».

«Я слышал, что генерал Гу тренировался в столице по четыре часа в день, чтобы достичь такой фигуры. Как долго вы теперь поднимаете тяжести каждый день?»

Гу Фучжоу уныло сказал: «Около получаса».

Линь Цинъюй спокойно сказал: «Пожалуйста, будьте осторожнее, генерал Гу».

---

Автору есть что сказать:

Другие нападки: Это может причинить боль, так что терпите.

Солёная рыбка: Не волнуйтесь, я совсем не толстый.