Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 61

Линь Цинъюй остался дома на один день, и в это время из дворца не появилось никаких новостей. Он также попросил Хуаньтуна поехать в особняк Ху Цзи, чтобы узнать что-нибудь. Ху Цзи не вернулся в правительство, и он все еще был в Восточном дворце.

На вторую ночь после происшествия в Восточном дворце Линь Цинъюй вернулся на дежурство в императорский госпиталь. Врачи, отправившиеся в тот день в Восточный дворец, вернулись, все они торопились так как положение наследного принца было очень секретное. Несколько раз Линь Цинъюй спросил, но они только и говорили, что у принца внезапная болезнь и ему нужно какое-то время восстанавливаться.

Это казалось дурацкой отговоркой. Хотя Линь Цинъюй не мог видеть их рецепты, он знал, что Сяо Чэн получил серьезные травмы. Это было понятно по тому какие лекарства и травы они брали. У него скорее всего было обильное кровотечение, скорее всего, в груди и легких.

На третий день после происшествия Ху Цзи наконец вернулся в Императорский госпиталь. Его официальную форму не стирали уже три дня, подол рукава был испачкан кровью, а сам он уже устал настолько, что находился в трансе.

Линь Цинъюй предложил подвезти его обратно в свою резиденцию. В карете Ху Цзи рассказал Линь Циню, что наследный принц не заразился болезнью, а получил рану от меча.

"Когда я в тот день примчался в Восточный дворец, наследного принца уже отнесли в постель. На нем было только нижнее белье, в груди зияла кровавая дыра. Все его тело было перепачкано кровью, глаза были широко открыты, а разум еще бодрствовал, но он не мог говорить". Вспоминая эту сцену, Ху Цзи поперхнулся: "Я бросился вперед, пытаясь остановить кровотечение у принца, как вдруг он схватил меня за одежду и сказал "вернись" ...... после чего принц потерял сознание. Когда я уходил, он еще не очнулся!".

Линь Цинъюй не заботился о том, что сказал Сяо Чэн, прежде чем упасть в обморок. Он просто хотел знать, когда Сяо Чэн умрёт. "Сколько шансов, что принц сможет очнуться?"

Ху Цзи улыбнулся и покачал головой: "Менее 30%".

30% ... все еще слишком много.

Ху Цзи добавил: "Однако у кронпринца повреждено левое легкое. Даже если на этот раз он выкарабкается, я боюсь, что всю оставшуюся жизнь ему будет необходимо принимать лекарства как еду".

Линь Цинъюй все еще чувствовал недовольство. Что такое левое легкое? Если бы меч Шэнь Хуайши был чуть точнее, то сердце Сяо Чэна уже перестало бы биться.

Линь Цинъюй на мгновение поколебался и сказал: "Ху Цзи, это правда, что независимо от того, кто пациент, ты сделаешь все возможное, чтобы вылечить его?"

Ху Цзи ответил без колебаний: "Естественно, таков мой медицинский путь".

Линь Цинъюй больше ничего не сказал. Ху Цзи изучал медицину, чтобы спасать жизни людей. Даже если пациент ужасный злодей, он должен сначала спасти его, а затем отправить его властям для наказания. Он изучал медицину и яды потому что ему это нравилось. Он не мог использовать их для причинения вреда людям. Линь Цинъюй уважал мысли Ху Цзи и не хотел нарушать его медицинский путь.

Главное, даже если у Ху Цзи и было намерение что-то сделать, остальные евнухи не были слепы. Каждая чаша с лекарством в Восточном дворце проверялась на наличие яда. Если быть небрежным, то высока вероятность пострадать. Убийство принца было ужасным преступлением. Заговор с целью убийства кронпринца карается смертной казнью, даже ради своей семьи он не мог поступить необдуманно.

Оставалось только положиться на волю Небес.

Ху Цзи слишком устал, чтобы открыть глаза, но при этом не забыл проинструктировать Линь Цинъюя: "Кстати, император сказал, что о покушении на принца нельзя распространяться под страхом смертного приговора. Доктор Линь не должен рассказывать никому".

Линь Цинъюй кивнул: "Не волнуйтесь, я буду держать язык за зубами".

Сказав это, Линь Цинъюй вернулся домой и рассказал всё Гу Фучжоу.

В последние несколько дней Гу Фучжоу постоянно приходил к нему домой, под предлогом, что они названные братья.

Когда Гу Фучжоу узнал, что шансы Сяо Чэна выжить составляют 30 % он не был настроен оптимистично: "Ху Цзи сказал 30 %, значит это как минимум 90 %".

"Что ты имеешь в виду?".

"Сяо Чэн - главный герой оригинальной книги, а у главного героя есть ореол. Даже если в Сяо Чэна выпустить десять тысяч стрел, он, скорее всего, останется невредимым".

Линь Цинъюй сказал: "Короче говоря, ему очень повезло?"

Гу Фучжоу засмеялся: "Можно считать и так".

"Шен Хуайши тоже главный герой, у него тоже есть ореол?"

"Да. Не смотря на его непростое положение умереть он точно не может. Простой человек не смог бы даже приблизиться к принцу, а он вонзил меч в грудь Сяо Чэна и все равно сумел выйти целым и невредимым, разве это не ореол?"

Линь Цинью засомневался: "Может Шен Хуайши смог сбежать из дворца благодаря своим навыкам?"

Пока они разговаривали, Хуаньтун подошел и сказал им, что в дверь постучался незнакомый ребенок. После того, как он открыл дверь, ребенок сунул ему записку, ничего не сказав. К тому времени, как он успел отреагировать, ребенок уже исчез.

"Где записка?", - сказал Линь Цинъюй: "Дай мне посмотреть".

В записке было написано всего несколько простых слов. Увидев это, Линь Цинъюй немедленно приказал: "Готовьте карету. Я хочу поехать в храм Чаншэн".

Линь Цинъюй переоделся в обычную одежду и пришел в храм Чаншэн вместе с Гу Фучжоу. Прежде чем выйти из кареты, Линь Циню сказал: "Как насчет того, чтобы подождать меня в карете".

"А? Почему?"

"Здесь много людей, готовы ли вы позволить другим видеть вас и "вдову", входящих и выходящих вместе?"

Гу Фучжоу некоторое время притворялся, что задумался: "Немного хочу".

Линь Цинъюй засмеялся: "Тогда пойдем вместе".

На улице был осенний дождь, мочивший одежду. Гу Фучжоу первым вышел из кареты, открыл зонтик, а затем пошел помогать Линь Цинъюй. Линь Цинюй положил руку на его ладонь и сошёл на землю. Едва он твердо встал и отпустил руку, как услышал позади себя холодное фырканье: "Это неприлично!"

Линь Цинюй оглянулся и увидел старика, который смотрел на них двоих с негодованием, как будто он увидел что-то грязное. Гу Фучжоу прошептал: "Кто этот человек?"

"Цензор Чжунчэн, Ян Генг".

Гу Фучжоу неторопливо сказал: "В его возрасте он все еще гражданский чиновник пятого ранга, как и ты. Если бы я был на его месте, я бы написал на штанине своих брюк кровью слово "жалкий"".

Когда Ян Генг увидел, что они держат вместе зонтик и они все еще шептались под зонтиком, бормоча что-то неизвестное, закрывая лица рукавами, как будто хотели скрыться из виду.

Гу Фучжоу позвал его: "Мастер Ян".

Все цензоры в некоторой степени упрямы, и Ян Генг не являлся исключением. С недовольным лицом он подошел к Гу Фучжоу и отдал честь: "Приветствую вас, генерал".

Гу Фучжоу спросил: "Кого ты назвал неприличным?"

"Естественно, низший чиновник говорил не о генерале". Ян Генг посмотрел на Линь Цинъюй и сказал: "Доктор Линь, если я правильно помню, прошло меньше года с тех пор, как г-н Лу ушёл. Вы должны быть все еще в трауре, как вы можете быть так близки с другими мужчинами?"

Гу Фучжоу сказал: "Доктор Линь - праведный брат этого генерала".

"Праведный брат, который также является посторонним человеком".

"По вашим словам, император тоже посторонний человек, и императорский доктор Линь должен ежедневно ходить к нему, чтобы проверить его пульс, это значит император тоже не в порядке?".

Ян Генг уставился на него в беспокойстве: "Великий генерал неразумен, как это может быть одно и то же..."

"Как это не одно и то же". Гу Фучжоу легкомысленно сказал: "Официальная должность императорского доктора Линь была дана императором, и император даже не возражает против его статуса мужчины-жены, но у лорда Яна своё собственное мнение. Как насчет того, чтобы пойти и сказать императору, пусть он снимет доктора Линь с должности?"

"Это ..." Ян Генг потерял дар речи. Кто во дворце не знает, что император смог проснуться только благодаря Линь Цинъюй. Если он подаст прошение об освобождении Линь Цинъюй от должности, это будет равносильно покушению на здоровье Императора. Никто из чиновников не осмелится сказать это в данный момент императору.

Линь Цинъюй сказал: "Генерал, у нас важное дело, пойдем".

Они направились к главному залу. Гу Фучжоу как раз собирался проклясть этого Ян Генга, когда услышал, как Линь Цинъюй холодно фыркнул: "Идиот".

Гу Фучжоу ошеломлен и подумал, что неправильно расслышал: "Ты только что обругал его?"

"Идиотом?"

Гу Фучжоу был шокирован: "Как ты можешь так говорить".

"Научился у тебя". Линь Цинъюй прищурился: "Ты можешь так говорить, а я нет?"

"Конечно, великой красавице нельзя употреблять нецензурные выражения".

Линь Цинъюй презрительно сказал: "Я сейчас взорвусь".

Гу Фучжоу мучительно упрекнул себя: "Это я на тебя плохо влияю".

В дождливый день паломников храма Чаншен были намного меньше, чем обычно. Лишь несколько человек жгли благовония и молились о благословении перед золотой статуей Будды. Линь Цинъюй огляделся и не увидел ничего необычного.

Человек, написавший записку, просил его встретиться с ним в храме Чаншэн, но он не должен был находиться в главном зале. В это время подошел молодой монах и спросил, не нужно ли им благовоний, и Линь Цинъюй попросил три столбика благовоний.

Гу Фучжоу спросил: "О чем вы хотите молиться?"

Линь Цинъюй даже перед Буддой не скрывала своей злобы: "Молюсь о скорой смерти Сяо Чэна".

Гу Фучжоу засмеялся: "Это так мило. Однако молитвы в Храме Чаншэн, кажется, не являются слишком действенными".

Линь Цинъюй зажег благовония и небрежно спросил: "Ты пробовал?"

"Да". Гу Фучжоу небрежно ответил: "Если бы это было действенно, ты бы не был сейчас несчастен".

У Линь Цинъю кольнуло в груди, и он поднял глаза, чтобы посмотреть на собеседника. Гу Фучжоу, похоже, не понял, что сказал не так и, встретившись взглядом с Линь Цинъю, спросил: "Почему ты так смотришь на меня?"

"... все в порядке". Линь Цинъюй опустил глаза. - Я пойду в боковой зал, посмотрю. В последний раз я встречался с ним в Храме Вечности именно в боковом зале".

Гу Фучжоу кивнул: "Ты иди, я не пойду". Он еще не успел толком пообщаться с Шэн Хуайши, и встречаться с ним в это время было бы неуместно. "Я пойду в заднюю комнату и посмотрю, там ли Сюй Цзюньван".

"Национальный учитель?" Линь Цинъюй слегка нахмурил брови: "Ты собираешься рассказать ему ...... о себе?"

"Не так уж и много, в крайнем случае я попрошу его рассказать о себе".

Линь Цинъюй и Гу Фучжоу разделились и в поодиночке прошли в боковой зал. В боковом зале было еще холоднее, чем в главном, там не было ни одного монаха, который бы присматривал за ним. Здесь хранилась скрижаль Лу Ивэня Чэна и горел довольно яркий свет. Когда Линь Цинъюй подливал масло в лампу, ее свет устремился на фигуру за каменным столбом.

Линь Цинъюй обернулся назад и сказал: "Я один".

Шен Хуайши вышел из-за каменного столба с оцепеневшим взглядом и сказал: "Императорский доктор Линь".

Шэн Хуайши был одет в грубую одежду простолюдинов, его лицо было покрыто слоем пыли, волосы всклокочены, глаза налились кровью, он был крайне подавлен и растрепан, неизвестно сколько времени он не смыкал глаз.

Линь Цинъюй спросил: "Где ты был все эти дни?"

Шэн Хуайши, словно не слыша вопроса Линь Цинъюй, ответил: "Ворота Небесной тюрьмы, спасибо за уведомление доктор Линь".

Линь Цинъюй спросил: "Серьезная травма Сяо Чэна связана с вами?"

Услышав слово "Сяо Чэн", глаза Шен на мгновение забегали, но он все же ответил на вопрос: "Пожалуйста, я бы хотел попросить императорского доктора Линь хорошо устроить брата Чжу, отпустить его обратно в Сюйчжоу и помочь вернуться к мирной жизни".

"А как насчет тебя? Куда ты собираешься отправиться?" - сказал Линь Цинъюй: "Ты сможешь уйти от преследования отряда Тянь Цзи"

Шэнь Хуайшэн дернул уголком рта, показав кривую улыбку: "Ты ...... беспокоишься обо мне?" Он медленно опустил голову: "Кроме моей семьи, никто никогда не заботился обо мне. Доктор Линь, если бы я перестал быть бесполезным идиотом, вы бы относились ко мне как к другу?"

Линь Цинъю мягко произнес два слова: "Возможно".

В глазах Шэнь Хуайшэна промелькнул огонек, который быстро сменился оцепенением: "К сожалению, уже слишком поздно".

Линь Цин Юй не стал спорить и достал из рукава приготовленную рано утром коробочку с таблетками: "Вот, возьми".

"... Что это?"

"Лекарство ложной смерти. В случае необходимости ты можешь взять его, чтобы сбежать"

Шен Хуайши убрал коробочку с таблетками: "Большое спасибо. Тогда ......", - он пристально посмотрел на Линь Цинъюй, - "Я ухожу".

Линь Цинъюй смотрел, как он уходит, и вдруг сказал: "Той ночью ты промахнулся или был мягкосердечен?"

Шэнь Хуайшэн на мгновение остановился, молча покачал головой, шаг за шагом вышел из бокового зала и до самого конца не сказал Линь Цинъюй ответа.

Линь Цинъюй некоторое время оставался один. Когда он вышел, он увидел что Гу Фучжоу стоит под карнизом комнаты, смотрит на туманную завесу дождя и, кажется, тоже о чем-то думает.

Капли дождя стекали с карниза и разбивались о мшистые каменные ступени, разбудив Гу Фучжоу: "Закончил? Ты его видел?"

Линь Цинъюй кивнул: "Он говорил какую-то бесполезную ерунду". Он сделал паузу и добавил: "Это была не совсем ерунда. Короче говоря, Шэн Хуайши должен покинуть столицу".

Гу Фучжоу рассмеялся: "Сяо Чэн обязательно отправится на его поиски, когда проснется. Если он убежал, Сяо Чэн будет его преследовать. Скрыться от него будет трудно".

Линь Цинъюй недовольно сказал: "Ты все еще думаешь, что Сяо Чэн проснется?"

"Неважно, жив Сяо Чэн или мертв, в конце концов, мы должны готовиться к худшему".

"Худший вариант - это то, что он останется жив и все еще будет наследным принцем. Тогда мы не сможем сместить императора".

Но император, очевидно, немного заинтересовался Линь Цинъюй, и он мог захотеть, чтобы тот остался и однажды прислуживал ему в постели. Второй брак был нужен не только Гу Фучжоу, но и ему самому.

"И тогда на повестке дня будет второй брак". Гу Фучжоу еще раз спросил: "Цинъюй, ты действительно не хочешь на мне жениться?"

Линь Цинъюй ответил: "Не хочу".

Речь не о том, что он не хочет жениться, просто великий полководец первого ранга вышедший замуж за чиновника пятого ранга, это провокация для всех всех чиновников Великой династии Дайю.

Гу Фучжоу не унимался: "Действительно не хочешь? Ты бы предпочел умереть, чем жениться?"

"...... Хорошо".

Гу Фучжоу не мог понять, что имел в виду Линь Цинъюй: "Может быть, ты хочешь выйти замуж? Ты же всегда считал, что для мужчины унизительно носить свадебное платье и красный макияж?".

Линь Цинъюй легкомысленно ответил: "Унизительно или нет, но я уже дважды его надевал".

"Дважды?" Гу Фучжоу удивился: "Почему дважды?"

Линь Цинъюй замер и усмехнулся: "Я неправильно запомнил".

"Цинъюй ......?" Улыбка Линь Цинюй не была насмешкой, она была немного нежной и спокойной. Но по какой-то причине Гу Фучжоу почувствовал, что его улыбка в данный момент была немного грустной.