Онлайн чтение книги Маг Земноморья A Wizard of Earthsea
5. Дракон

На Запад от Скалы располагались Девяносто Островов. Ближайшим из них был Серд, а самым дальним — Сеппиш, и всё здесь зависело от прилива: если вода прибывала, то некоторые из островов исчезали бесследно в морской пучине, но когда начинался отлив, то число их переваливало за сотню. Почти с пелёнок каждый здесь знал, как грести и как ставить парус по ветру: жителям островов пыльные дороги заменяла солёная морская вода. Несколько рыбацких коммун, как правило, объединялись в один полис. Нижний Тернинг, обычный полис на самой границе Архипелага, и пригласил Джеда в качестве мага. Для вновь прибывшего приготовили дом; скорее, это был не дом, а рыбацкая хижина (земляной пол, глухие стены без окон), но стоял он, как и положено, на холме среди зелёного поля и был защищён от суровых ветров соседней рощей. От самого порога можно было видеть крыши деревень и очертания ближайших островов, а также бесчисленные каналы, разрезающие почти всю сушу голубыми лентами. Островитяне долго извинялись, что не смогли подыскать ничего получше, но для Джеда и этого было достаточно. Старейшины отправились домой, рассказывая повсюду о новом маге как об очень странном и молчаливом юноше.

В другой ситуации самолюбие Джеда было бы задето таким приемом, но появление его в здешних местах объяснялось весьма странными обстоятельствами. Дело в том, что на опустевших островах Пендора устроил себе жилище и обзавёлся потомством огромный Дракон. Невиданных размеров крылатые змеи спокойно лежали вверх брюхом на ступенях пустого замка и грелись на солнце. Пока они не представляли никакой опасности, но вскоре голод должен был овладеть ими, и тогда в поисках пищи драконы могли подняться в небо и отправиться к соседним островам. Поговаривали, что четырёх крылатых змей уже видели в небе недалеко от юго-западного побережья острова Хоск. Голод пробуждается в драконе медленно, но с трудом утоляется. Именно это обстоятельство и заставило островитян обратиться к Архимагу с просьбой о защите. Владыка выслушал посланцев и не счел их опасения напрасными.

— Там не очень-то вольготно, на этих островах, — сказал Архимаг Джеду в день Посвящения, — о славе и богатстве забудь... Ну как, едешь?

— Еду, — согласился Джед, но сделал он это не из простой покорности. С той ночи у горы Кнолл Джед полностью отказался от тщеславных устремлений. Куда делась его былая уверенность? Сейчас он сомневался во всём. Возможность встречи с Драконом заинтересовала Джеда. На острове Гонт о них почти ничего не знали, на Острове Магов действовали сильные заклятия против всякой нечисти, в том числе и против драконов, поэтому Джед даже сомневался: не выдумка ли всё это, не плод ли воображения древних сказителей? Из книг Джед узнал почти всё, что можно было узнать об этих пернатых змеях. Случай предоставил ему возможность увидеть их воочию.

— Еду, — сказал Джед ещё раз.

Архимаг Геншер кивнул головой в знак согласия.

— Скажи, боишься ли ты оставить Остров? Или желаешь покинуть его как можно скорее?

— И то, и другое, Владыка. Геншер снова кивнул.

— Не знаю, прав ли я, отсылая тебя отсюда. Будущее твоё туманно. Страшная сила ждёт тебя на Севере, сила, которая может уничтожить тебя, но я не уверен, в прошлом или будущем ждёт она твоего появления. Когда люди из Нижнего Тернинга пришли ко мне, я сразу же подумал о тебе. Мне показалось, что Тернинг — самое безопасное место в мире; там ты сможешь окрепнуть и собраться с мыслями. Но теперь я сомневаюсь, существует ли вообще для тебя такое безопасное место. Если б ты знал, как не хочется мне отсылать тебя в неизвестность, во тьму...

Джед жил в Тернинге, и участь его не казалась ему столь мрачной. Он жил и постоянно смотрел на небо, туда, где мог в любую минуту появиться узнаваемый силуэт пернатого гада. Но дракон медлил, и Джеду ничего не оставалось, как ловить рыбу целыми днями да работать в огороде. Свободное время он проводил за чтением рун, сидя где-нибудь в тени деревьев. Зверёк спал рядом или охотился за мышами. Иногда Джед занимался врачеванием или предсказывал погоду. Ему даже в голову не приходило, что это может быть постыдным. Джед, сам племянник ведьмы, не видел ничего зазорного в своих деревенских занятиях. Жители уважали его одиночество и не очень приставали с просьбами, отчасти потому, что он был с Острова Магов, а отчасти — из-за его молчаливости и постоянно мрачного вида.

Впрочем, Джеду удалось найти здесь по-настоящему близкого друга. Он жил по соседству, и звали его Печварри. Встретились они на пирсе, когда Печварри ставил мачту на маленькой детской лодке.

— Эх, напрасный труд. Хороший ветер — и мачта в воде. Если бы Вы, сэр, произнесли хоть одно заклятие, ей бы сносу не было.

— Могу, конечно, но она простоит ровно столько, сколько продлится власть чар. Я попробую, если хочешь...

— Хочу.

— Ну, хорошо. Правда, будет лучше, если я нашлю на лодку чары, которые позволили бы ей самой находить дорогу в любую погоду.

— Ваша милость, эту лодку я смастерил для своего сынка, и если Вы сделаете то, что обещали — благодарность моя будет безмерной.

После этого они уже не расставались и работали вместе: Печварри мастерил лодки для односельчан, а Джед насылал на них чары. Именно от Печварри Джед узнал много полезного из области кораблевождения и навигации. На Острове Магов их учили, как управлять лодкой при помощи заклинаний, но совершенно не уделяли внимания тому, как справляться с ней самым обычным способом. Довольно часто Джед и Печварри плавали по бесчисленным каналам и заводям острова, и дружба их от этого только крепла, а Джед стал в конце концов хорошим моряком.

Дождливой осенью заболел сын Печварри, маленький Йоет. Мать послала за ведьмой, и всё, вроде бы, уладилось. Но дня через три, ночью, во время бури, Печварри заколотил что есть мочи в дверь Джеда и закричал, взывая о помощи. В доме друга Джед увидел ребёнка, лежащего в колыбели, мать, в Отчаянии склонившуюся над ним, и ведьму, которая кадила какими-то тлеющими кореньями, наполнявшими удушливым запахом всю хижину. Ведьма шепнула Джеду: «Ребёнок умрёт...»

Когда Джед встал на колени и положил руки на горячее тельце мальчика, ему в голову пришла та же мысль. Учитель Трав любил повторять: «Исцеляй и ухаживай за больным, пока можно, но оставь умирающего в покое».

Инстинктивно мать поняла. Теперь она с ужасом следила за движениями Джеда, потом не выдержала и закричала в отчаянии.

— Молчи, дура, — прикрикнул муж. — Перепелятник здесь. Он знает, что делать.

После таких слов Джед понял, какая ответственность лежит на нём. И он решил нарушить заповедь и бороться за жизнь. Медленно он встал с колен и сказал:

— Я сделаю всё.

Он приказал принести дождевой воды и обмыть ребёнка, а затем начал шептать заклинания, чтобы остановить горячку. Напрасно. Малыш умирал. В отчаянии Джед призвал на помощь всю мощь свою и кинулся в погоню за душой умирающего. Он звал его. Но только мёртвое безмолвие было ему ответом. Потом перед внутренним взором Джеда предстал какой-то сумрачный склон, по которому вниз, в самую преисподнюю, убегал малыш. Ни звука, ни шороха вокруг. Только звёзды над головой, но нездешним был свет этих звёзд. Ребёнок скрылся внизу, в кромешной тьме, а Джед остался один. Слишком далеко он зашёл, и теперь очень трудно, почти невозможно было вернуться назад, к жизни: тьма тянула к себе, звала его. Медленно он повернулся, чтобы идти назад, и начал своё нелёгкое восхождение к вершине Горы. Шаг за шагом, и каждый новый шаг тяжелее предыдущего. Звёзды были неподвижны на этом небосклоне. Ни ветерка, ни звука вокруг. Спокойствие и полное безмолвие, и только Джед, единственный во всём бескрайнем царстве Тьмы, двигался, поднимаясь вверх по склону. Наконец, он достиг вершины. Здесь была низкая стена из камня. За этой стеной стояла какая-то Тень. Она была бесформенной и что-то пыталась сказать ему, сказать без слов, без языка. Тень была на стороне живых, а он — на стороне мёртвых.

Джед стоял перед выбором: либо вернуться назад, либо пойти к живым, где уже ждал его смертельный враг.

Он поднял высоко над головой магический посох, и силы вновь вернулись к нему. Посох засиял ослепительным светом, озаряя всё вокруг, и Джед потерял сознание.

Собравшимся в доме Печварри представилась в это время совершенно иная картина. Они видели, как неожиданно маг прекратил читать заклятия и замер с безжизненным телом младенца в руках. Затем он положил ребёнка обратно в люльку, взял посох, поднял его высоко над головой, и белый яркий свет ослепил всех на мгновение. Когда люди пришли в себя, то увидели, что на земляном полу у самых ног их лежит маг, а мёртвый младенец покоится в люльке.

Печварри показалось, что Джед тоже мёртв. Жена запричитала, а ведьма, сохраняя спокойствие, сказала, что маг жив и что за ним нужен уход, ибо он многим пожертвовал для них. Джеда отнесли домой, и старуха-ведьма осталась у его постели.

Маленький зверёк Джеда тут же спрятался в норку, как только увидел посторонних, и сидел там до тех пор, пока хозяина не уложили в постель, а старуха-ведьма не задремала, сидя рядом на лавке. Тогда зверёк вылез из укрытия, подкрался к Джеду и начал лизать своим шершавым языком руку хозяина, лицо, глаза. Он хотел хоть как-то облегчить страдания своего господина. Как ни странно, но именно эта преданность и пробудила Джеда. Он проснулся, ещё не совсем понимая, где он, и что значит этот бледный свет, который пробивался сквозь щели двери.

Позднее, когда Джед начал обдумывать всё, что произошло с ним, он понял, что если бы никто не воззвал к нему в ту ночь, если бы никому он не был нужен, ни одной живой душе, ни одному созданию на этой земле, то вряд ли суждено было ему вернуться в мир живых. В простом инстинкте своего пушистого друга Джед увидел нечто более значимое. И с этого момента он знал: мудрец — тот, кто не отделяет себя от всего живого, какую бы форму это живое ни принимало. Мудрость и заключается в том, чтобы улавливать тайный смысл в молчании лесов, в шелесте трав, во взгляде собаки, в полёте птиц.

Джед совершил невозможное: он побывал в гостях у смерти и вернулся назад, а такое было по силам только магам, причём самым лучшим из них. Однако радости от содеянного он не испытывал. Печаль и страх поселились в сердце Джеда, ибо не смог он спасти сына Печварри и воочию увидел Врага своего. Теперь Джед понимал, почему Владыка боялся отпускать его, и почему так тёмно было его будущее. Сама Тьма ждала Джеда на границе между Жизнью и Смертью. Безымянное, бесформенное нечто не принадлежало этому миру и появилось на свет только благодаря Джеду, благодаря его гордыне и тщеславию. Тень ждала Джеда долго, наконец, дождалась и теперь будет охотиться за ним, чтобы в один прекрасный момент напасть на него, завладеть душой и принять новое обличье.

Кошмары вновь вернулись к Джеду. Теперь ему часто снилось существо, напоминающее медведя, только без головы и без лап. Это нечто скреблось в дверь, пытаясь проникнуть в дом. Такого Джед не видел с момента своего выздоровления. Утром, после беспокойного сна, шрамы на лице и теле стали вновь кровоточить и болеть.

Начались тяжёлые времена. После кошмаров Джеду казалось, что силы навсегда оставили его, и ему нужно срочно искать убежище, защиту перед лицом смертельной опасности. Но что могло помочь ему в борьбе с неведомым, безымянным монстром, охотившимся за ним и не знавшим никаких законов, которым подчинялось всё сущее на земле?

Джед пытался наслать охранительные чары против сил Зла, чтобы оградить своё жилище и весь остров. Но вскоре он понял тщетность подобной затеи. Что могут его чары, если Джеду предстоит битва сразу с двумя врагами, и один из них — Дракон с острова Пендор?

На следующую ночь кошмары возобновились, но только на этот раз зверь был внутри дома. Он склонился над Джедом и что-то шептал ему на непонятном языке. Джед проснулся в холодном поту и осветил жилище: пусто кругом — только осенний ветер играет соломой на крыше. Джед решил развести огонь в камине. Он сидел, пытаясь согреться; дрожь так и не прекращалась. И вдруг былой гнев проснулся в нём. Долго ли ещё придется влачить столь жалкую жизнь? Не лучше ли встретить смерть в открытом бою?! Утром Джед нашёл городского Главу и обратился к нему со следующими словами:

— Мне нужно покинуть вас. Я в смертельной опасности. Но перед этим я хочу выполнить свой долг. Бессмысленно сидеть здесь и дожидаться Дракона, поэтому я сам отправлюсь в его логово. Если я погибну, то вы будете знать заранее и сможете подготовиться к битве.

Городской Глава смотрел на Джеда, открыв рот.

— Но, Ваша милость, драконов ведь девять... Как же Вы...

— Восемь из них ещё детеныши...

— Да, но один — совсем древний и весьма опытный.

— Справлюсь. Но обещайте отпустить меня, как только миссия завершится.

— Обещаю, — и Глава посмотрел на Джеда, как на сумасшедшего. К чему такой безрассудный героизм? Никто на острове уже не ожидал возвращения мага. Некоторые считали, что он сбежал, придумав героический предлог для постыдного отступления, другие, и среди них Печварри, верили: Джед просто сошёл с ума и теперь отправился искать смерти.

В течение четырёх поколений мореплаватели пролагали свои пути подальше от берегов острова Пендор. Никто из магов не посещал этих мест и не вступал с драконами в поединок, потому что лежал остров вдали от торговых путей и особой угрозы не представлял. Раньше здесь жили пираты, которые держали в страхе все близлежащие острова. Они грабили корабли, уводили людей в рабство, сеяли повсюду раздор и распри. Дракон напал на остров неожиданно и сжёг разбойников, когда те праздновали очередной удачный набег. Столько горя принесли пираты людям, что никто не поднялся на войну, дабы отомстить Дракону за вероломное нападение. Пернатому Змею разрешено было спокойно лежать среди развалин древнего замка.

Всё это было известно Джеду. И сейчас он направлял лодку точно по курсу и, наконец, увидел на горизонте очертания Пендора. Чем ближе подходил он к острову, тем меньше страха оставалось в его сердце. Джед испытывал какой-то душевный взлёт. Теперь не судьба властвовала над ним, а он подчинил её своей воле. Ощущение подлинной свободы перед лицом смерти охватило всё его существо. Тень не последует за ним в эти места, в пасть самого Дракона. Море покрылось белыми барашками, и появились первые тучи. Остров приближался, и очертания разрушенного города становились всё яснее и яснее.

При входе в гавань Джед снял заклятия, и ветер стих. Лодка спокойно качалась на волнах. Джед встал во весь рост и воззвал к Дракону.

Голос его потонул в шуме морского прибоя, но у драконов очень тонкий слух, и они слышат всё... Какое-то время спустя один из них взмыл в небо, наподобие летучей мыши, покружился над городом, а потом ринулся на Джеда с северной стороны. Сердце Джеда забилось при виде такого. Создание, воспетое в мифах, оказалось реальностью и теперь угрожало ему. В эту минуту Джед испытал что-то наподобие радости, азарт захватывал его: «Эй! Летучий червяк, вызови лучше самого старшего. С тобой я не буду драться».

Дракон не ответил ничего. Он был небольшого роста, всего в сорок вёсельных кораблей, и тощий, как червь. Не обладал детеныш и настоящим драконьим рёвом и драконьим коварством. По неопытности своей он сразу кинулся в бой, широко раскрыв зубастую пасть, поэтому Джеду ничего не оставалось сделать, как сковать пернатого змеёныша чарами и отправить в морскую пучину. Море поглотило дракона и сомкнуло над ним свои солёные волны.

Два других детёныша взмыли в небо с площадки высокой башни. Они последовали на морское дно вслед за братом, причём Джеду даже не пришлось поднимать посоха.

Немного погодя ещё три дракона кинулись в бой. Один из них был больше всех, и пламя исходило из его пасти. Двое помоложе атаковали Джеда в лоб, а третий, самый старший из них, зашёл с тыла, пытаясь поджечь лодку. Чары оказались бессильны против трех пернатых гадов: они шли с разных сторон света — двое с севера, а один с юга. Джед прибёг к Превращениям и сам превратился в Дракона.

Расправив могучие крылья, маг напал на двух стервятников и спалил их огнём, но с третьим дело обстояло намного хуже. Третий был больше Джеда и тоже мог изрыгать пламя. Над свинцовыми волнами холодного моря они сплелись в единый огненный шар — и битва началась. Вдруг Джед сделал вираж и взмыл в небо. Дракон последовал за ним. Тогда Джед замер на секунду, как сокол, и вошёл в крутое пике. Он вцепился когтями в шею врага — чёрная кровь брызнула из жил и оросила морскую гладь. Смертельно раненый Дракон развернулся и полетел к суше, чтобы укрыться где-нибудь среди городских руин и подохнуть там.

Тут же Джед принял своё прежнее обличье и вновь вернулся в лодку, ибо опасно это — подолгу оставаться в личине дракона — столь велика была сила Зла. Руки его стали чёрными от крови, а волосы покрылись пеплом, но сейчас это было уже не важно. Джед перевёл дух, а потом крикнул что есть мочи:

— Шестеро напало на меня. Пятерых я убил. Ну что ж, я жду, черви!

Голос мага снова растаял в морском прибое. Никто не ответил на зов. Прошло ещё время. И вдруг Джед заметил, что самая высокая башня острова меняет форму, казалось, у неё выросла рука. Больше всего на свете Джед боялся подобной магии: в этом искусстве пернатые змеи превосходят даже людей. Но прошло ещё время, и он с облегчением понял, что это всего лишь иллюзия. То, что он принял за башню, было плечом Дракона с острова Пендор, который решился, наконец, восстать с ложа и встретить врага лицом к лицу.

Когда чудовище поднялось во весь рост, то голова его с раздвоенным змеиным языком вознеслась намного выше даже самой высокой башни Пендора, а лапы с огромными когтями легли на городскую стену. Чешуя его была тёмно-серой и в солнечном свете казалась высеченной из камня. Джед не мог оторвать взор от подобного зрелища. Ни одна песня, ни одно сказание не смогли бы описать такое. Джед поймал себя на том, что он смотрит в драконьи глаза, но нельзя было смотреть в глаза монстра... Из последних сил он перевёл взгляд на городские развалины и ещё крепче сжал магический посох, который больше походил на прутик или соломинку и уже не мог спасти жизнь мага.

— Восемь сыновей было у меня, ничтожный человечишко. Восемь... — зазвучал голос Дракона. — Пятерых ты убил, шестой — умирает. Хватит. Тебе не взять жилища моего, убивая моих детей. Готовься к смерти — она перед тобой.

— Я не хочу разорять гнезда твоего, повелитель. Жёлтый дым вышел из ноздрей чудовища, и что-то похожее на смех раздалось сверху.

— А может быть, всё-таки взглянешь, как я живу? Приглашаю. Это стоит многого, даже твоей паршивой жизни.

— Нет, повелитель.

Самое сильное у дракона — пламя. Вода — не их стихия. Джед знал это и понял уловку. Он решил остаться на воде и сохранить за собой хотя бы малое преимущество, которое и без того таяло прямо на глазах.

О, как трудно было выдержать этот взгляд.

— Ты ещё очень молод, — опять раздалось сверху. — Я не встречал такого: человек с юных лет вошёл в полную силу. — Они говорили на языке Древней Речи, ибо это и был язык драконов. И хотя Древняя Речь обязывает человека говорить только правду, для монстров такого правила не существует. В конце концов, это был их язык, они могли с ним делать всё, что хотели, и даже лгать, создавая замысловатую вязь, лабиринт, сотканный из лжи, в котором слова-призраки вели слушающего по неверным тропам в пропасть. Джед знал об этом и воспринимал лестные отзывы о себе как нечто обычное. Но вдруг ему показалось, он увидел проблеск истины.

— За моей помощью ты явился сюда, маленький чародей?

— Нет, повелитель.

— Не лги, малыш. Я могу помочь. Ведь тебе нужно как можно быстрее избавиться от Тени, что ходит за тобой по пятам.

Джед замолчал, поражённый сказанным.

— Что печалит тебя? Назови.

— Если б я мог...

Жёлтые клубы дыма, а затем — пламя вырвалось из драконьей пасти.

— Если можешь назвать что-то, значит ты — господин вещи своей, если нет — раб. Может быть, я и скажу тебе заветное имя, чародей. Надо только, чтобы Тень подошла ко мне поближе. И она подойдет, поверь мне, если ты вступишь на мой остров. Ибо Тень твоя никогда не оставит тебя. Но если ты не хочешь с ней встретиться — тогда беги, и она побежит за тобой. И убегать придется долго, ой, как долго... Может, всё-таки рискнуть и узнать имя?

Джед молчал. Как эта пернатая гадина могла догадаться о его тайне? Правда, Архимаг предупреждал его, что драконы очень мудры, им ведомо то, что неведомо никому из людей, ведь они старше и жили дольше на этой земле. Очень немногие могли разгадать намерения дракона, и этих людей звали Владыками. Однако для Джеда было ясно: если Змей и говорит правду, то делает он это только для себя, а заветная мечта летучего гада — убить мага и отомстить за смерть своих детей.

— Весьма редкий случай: Дракон хочет помочь человеку? — сказал Джед.

— Что ж здесь редкого. Просто кошка поиграет с мышкой, а затем съест её.

— Слушай — здесь нет мышек.

Как смертоносный меч, только длиннее раз в пятьсот, над головой дракона и над всем мёртвым островом взметнулся в небо огромный хвост и замер в воздухе. Совершенно спокойно дракон продолжал:

— Мне нет нужды в сделках. Я беру всё, что хочу. Что можешь предложить мне ты, презренный?

— Безопасность. Поклянись, что ты и дети твои не полетят на Восток и никого не убьют, тогда я оставлю тебя...

Рёв раздался в ответ, как будто камни посыпались с гор. Дракон медленно поднялся в воздух.

— Ты угрожаешь мне? Но чем?..

— Именем, Йевод. Ведь так зовут тебя?

Голос Джеда дрожал от волнения. При звуке своего имени дракон замер. Прошла минута, потом другая, а Джед, как ни в чём не бывало, по-прежнему стоял в лодке. Имя дракона он узнал из старых книг — это о нём шла речь в легенде об Эльфарран, и это его прогнал маг Эльт с острова Осскил.

— Мы равны, Йевод. У тебя — сила, у меня — имя. Дракон не ответил.

Много лет он провёл здесь, среди бесчисленных сокровищ... А теперь появился мальчишка и угрожает ему.

— Можешь взять девять самых дорогих камней, — прошипело чудовище. — Бери и уходи.

— Мне не нужны камни, Йевод.

— Что стало с людьми? Их не интересуют сокровища... Ладно, малыш. Я тоже могу предложить тебе кое-что. Ты боишься Тени? Я знаю имя её. Хочешь? Скажу.

Джед крепче сжал посох. Слабая надежда мелькнула вдали. Слишком велико искушение...

— Я за другим пришёл сюда, Йевод, — заставил себя произнести маг.

Каждый раз, когда Джед называл имя чудовища, ему казалось, что его власть над Драконом увеличивается.

— Поклянись, Йевод, что ни ты, ни дети твои не нападут ни на один из островов Архипелага.

Вновь вырвалось пламя, и драконий голос оглушил Джеда.

— Клянусь! Клянусь, чародей!

И с этими словами Дракон склонился в покорности. Когда мгновение спустя он взглянул на море, то на месте, где ещё совсем недавно была лодка, остался только пенный след. В гневе Змей одним ударом хвоста разрушил башню, расправил крылья, чтобы лететь в погоню, но клятва держала его сильнее цепи. Отныне ни он, ни дети его не причинили зла людям.