Онлайн чтение книги Амариллис в стране льда Amaryllis in the Ice Country
1 - 6

1

Похороны состоялись через три дня.

Шестеро безвозвратно утратили контуры разума, то есть умерли. Тридцать восемь роботов расстались с конечностями, более восьмидесяти отделались легкими повреждениями. Поселение пережило страшнейшую трагедию за всю историю существования.

Погребение проходило на центральной площади. У многих из присутствовавших не хватало руки или ноги.

– Помолимся за благоденствие шестерых товарищей, наших верных поселенцев. Да начнутся похороны, – произнесла Каттлея, руководитель церемонии.

За обустройство площади отвечал Гёц. Все сели так же, как и месяц назад на Молитвенном фестивале, но не шумели – безмолвствовали.

Почившие лежали на занимающем сцену алтаре. Участники вынесли их и опустили в гробы. Это наш вековой обычай, он похож на кремирование у людей.

Я положила цветочную медаль, которую Гэппи отдал перед смертью, в его урну.

– Одна из?..

Только после окончания похорон мы узнали, что...

– Не знаю, когда она пропала, – мрачно сказал Гёц, ответственный за сцену.

Как он сообщил, одна из шести урн исчезла.

– Кто-то украл ее...

– Это мой величайший провал.

Серебристую маску затуманила тень горечи.

– Нет, ты не виноват. Мы и подумать не могли, что урну украдут.

До сего дня никто из поселенцев не был уличен в воровстве или грабеже. Об урнах даже речи не идет.

– Чьей нет?

– Ну... – Гёц помрачнел еще сильнее. – Уважаемого Гэппи.

«Неужели?..»

Догадка снизошла ударом молнии, но я постаралась не подавать виду.

– Я займусь поисками. Гёц, прошу, займись посетителями. Не говори никому, ладно?

2

Была у меня одна мысль.

Украсть останки Гэппи мог только его лютый ненавистник либо...

«Ну конечно...»

Прошло всего несколько минут ходьбы от здания администрации, как я увидела на качелях девочку с мягкими каштановыми волосами в обнимку с урной.

– Так ты здесь.

Я села на соседние качели. Именно здесь Гэппи поздно ночью искал Дейзи.

Девочка опустила голову и тихо угукнула

Мы немного помолчали.

Дейзи, изредка моргая, смотрела куда-то очень далеко. Я наблюдала за ней.

Прошло около пяти минут.

– Гэппи, – девочка разомкнула нежные губы, чуть повернувшись ко мне. – С самой нашей ссоры он искал встречи со мной. Искал каждый день в надежде помириться.

Слова потекли, как из прорванной плотины. Я не перебивала.

– Но я убегала. Убегала от Гэппи. Не могла смотреть ему в глаза и убегала. А потом, потом...

Ее голос задрожал.

– Гэппи... погиб...

Я молча смотрела на ее опечаленное лицо.

В руках Дейзи держала небольшой серебристый цилиндр с останками Гэппи. Из-за обморожения тело рассыпалось в мелкую крошку, будто при кремации.

– Я знала, знала, что была виновата, но не извинилась. А Гэппи погиб. И-из-за меня...

Ее глаза заблестели от слез.

– Дейзи.

Я встала с качелей, опустилась перед ней на колени и посмотрела поверх урны прямо в глаза.

– Гэппи исполнил свой долг. Благодаря силе воли и решимости он спас хозяев. Ты не виновата. Он сам так решил.

– ... – она промолчала, только по щеке скатилась слезинка.

Сколько же она содержала грусти, сколько боли? Мое сердце разрывалось на части.

На поверхность цилиндра упала третья соленая капля.

– Амариллис, скажи... как погиб Гэппи?

– Хорошо.

И я рассказала ей обо всем, что произошло в тот день. Как он пришел в лес Рем за цветочной медалью, как попал под обвал и как погиб, спасая колыбель.

– Ясно.

Я вытащила из кармана кусочек льда и протянула его Дейзи.

– Гэппи оставил тебе подарок.

– Цветочная медаль?

– Да.

Я положила украшение на урну. Девочка взглянула на него.

– Гэппи...

Она погладила медаль. Во льду был заключен розовый цветок, безжизненно раскинувший лепестки.

– Гэппи невероятен... Он до самого конца жертвовал всем ради хозяев...

Новые слезы закапали на медаль, перетекая с нее на останки.

– Можно... – Дейзи крепко обняла урну и посмотрела на меня. – Я сама похороню Гэппи?

– Конечно, – решительно кивнула я и добавила. – Гэппи тоже будет рад.

– Спасибо...

Девочка подняла голову, чтобы слезинки больше не капали, и вытерла седьмую.

3

На следующий день.

Я положила локти на ледяной стол и нехотя вызвала в памяти последние события.

Один, два, три, четыре, пять... шесть.

Погибло шестеро. Пальцев одной руки не хватило, поэтому я загнула большой на другой.

Не в первый раз навещала нас смерть. Подземный ледяной мир был жесток, неисправностей – все больше, а запасных частей – крайне мало. С тех пор как деталей для Белоснежки не осталось, и мы взялись за извлечения, один-два робота ежегодно уходили в иной мир.

«Но шесть...»

Невиданное доселе число жертв. Поселение охватила грусть, поскольку все жители дружили между собой.

Но у меня на душе лежал особо тяжкий груз.

«Гэппи невероятен... Он до самого конца жертвовал всем ради хозяев...»

Слова Дейзи перекликались со сказанным Гэппи.

«Я пожертвовал всем ради хозяев?..»

Служить хозяевам, жить ради них и умирать ради них – таков долг поселенцев, и Гэппи перед смертью исполнил его. Тут нечему стыдиться. Наоборот, можно сказать, что он исполнил достойное дзюнси*, наиболее почитаемый поступок.

«Но...»

Во мне еще жили крупицы сомнений. Та видеозапись окрашивала воспоминания о добрых хозяевах совсем в другой цвет.

– ...лис!

Я услышала чей-то пробившийся сквозь пелену задумчивости голос.

– Эй, Амариллис, ты меня слышишь?

Как оказалось, это был светловолосый бабник. Удивленный, он тряс меня за плечи.

– А... – я наконец вернулась в реальность. – А, прости. Задумалась.

– Ты в порядке? Быстрее, пробуждающий поцелуй... Ай!

Старая добрая пробуждающая пощечина работала безотказно. Я повернулась к остальным. Опаздывавшая Вискария уже подошла, так что собрались все.

– Прошу прощения. Давайте начинать, – произнесла я, снова села на стул и откашлялась. – Проводится экстренное собрание. Старосты нет, поэтому главенствовать буду я, его помощница. Для начала взглянем сюда.

Я коснулась стола, беззвучно вызывая голографическое изображение колонок и линий графиков.

– Четыре дня назад произошло разрушительное землетрясение. Я снова воздаю дань уважения шестерым погибшим товарищам... И вот в чем проблема.

График вспыхнул.

– Землетрясения и обморожения оставляют после себя все больше жертв. Нехватка запчастей колоссальная. Только на этой неделе стала невозможной замена шестнадцать видов деталей. Заместители есть, но и они кончаются.

– Похоже, на следующей неделе откинется еще кто-нибудь, – хохотнул Айсбан.

– Следи за словами, – одернул его Гёц.

– А вот вероятные контрмеры.

Я отобразила их на экране.

■ Решения проблемы нехватки запчастей.

1. Урезать поставки.

2. Увеличить продолжительность сна.

3. Осуществлять дальнейшее извлечение.

– Вот мои примерные идеи, – закончила я.

– Дозволено ли будет задать вопрос? – поднял руку Гёц.

– Да, конечно.

– Лично я ничего против данных мер не имею... Но все они требуют разрешения старосты, не так ли?

– Хм, – я кивнула, сжав губы. – Верно... Без старосты мы не можем принимать официальные решения...

Я опустила взгляд на стол. Обычно там перекатывалась голова Камомиля, но сегодня лежали материалы для встречи.

– Тревожно мне...

Староста пропал за день до землетрясения. Он не отвечал даже на звонки по экстренной линии, а ведь доступ к ней имели все поселенцы. Такого еще не бывало.

– Может, сидит где-нибудь под завалами? – беззаботно предположил Айсбан.

– Но мы все равно отследили бы его по сигналу маячка, нет?

– Значит, маячок тоже сломался.

– Твердый, прочный маяк сломался настолько просто?..

Вряд ли. Все-таки он предназначался для поиска попавших в беду.

– Что думаешь, Вискария?

– Ну... – гениальный механик склонила голову и пошевелила щупами.

– Мне кажется, здесь другой случай. Он где-то там, куда не достигают электромагнитные волны.

– Не достигают? Но они накрывают, вообще говоря, все поселение, ведь так?

– Да, потому такой вариант маловероятен.

«А, погодите...»

Мне пришло на ум кое-что. Место, куда не попадают электромагнитные волны, где не работает маячок...

– А! – вскочив, выпалила я. – Тайная комната!

4

Час езды на ледомобиле, и мы снова в той комнате.

Высокий потолок, тянущиеся вдаль стены, аккуратно разложенные предметы в шкафах – все изумляло нас в той же мере, как и месяц назад. Блистательный, чарующий интерьер превосходил самые изысканные библиотеки и элитные музеи.

Но в то же время помещение напоминало о той видеозаписи, о порожденных ею сомнениях, стереть которые могло только удаление памяти.

«Это...»

На представительном ковре остался влажный след от ролика. Мы обменялись кивками, пошли по нему...

И добрались до большого монитора. Рядом со стулом, где сидели останки робота, устроился мягкий диванчик, вероятно, для ВИП-персоны. Сидение его повернулось к нам.

– Вы пришли, – произнесла знакомая бородатая голова.

– Староста Камомиль...

○

– О, давно не виделись! – весело поприветствовал нас Камомиль.

– Слава богу, староста, вы живы.

– Да, жив и прыгуч!

Да, энергии ему не занимать, пока что волноваться не о чем.

– Оу, да и вы бодренько выглядите. Ха-ха-ха!

– ...

На смену облегчению пришел гнев.

– А, простите, простите. Ха-ха-ха-ха!

– Да уж, переволновали нас... а сами смеетесь!

Я схватила старосту и принялась тягать его за бороду.

– Ай!

– Сначала испарились неизвестно куда, а теперь хохочете?! Дурак вы!

– Ну-ну, не сердись так... Ай-ай-ай-ай! Мне правда жаль! – прослезившись, взмолился он.

А чего он ждал? Встревожил нас, так пусть расплачивается.

– Ладно...

Я схватила его обеими руками и сердито уставилась на него.

– Где вы были и что делали?!

– М-м... Ох-ох-ох... – поморщился староста. – Я был здесь все это время.

– В тайной комнате, что ли?

– Ну да. Просматривал записи прошлого и размышлял над будущим поселения.

– Тогда, может, поделитесь мыслями?

Моя злость не собиралась утихать.

– Конечно, рано или поздно я бы обсудил это со всеми... Но сперва хочется все разложить по полочкам.

Яснее не стало. Однако Камомиль был предельно серьезен.

– Так что, староста, какие соображения?

– Потом скажу. Сначала я хочу выслушать ваши мнения.

– Э-э, ну ладно...

Я предпочла бы выведать, почему он ушел из дома(?), но все в свою очередь.

– Вот что мы постановили на собрании, – сказала я, вернув старосту на диван. – У нас есть несколько вариантов. Первый...

Я предложила несколько решений проблемы с запчастями.

– Да, да, – кивал в ответ Камомиль.

– Мне нужно ваше разрешение.

– Ясно.

А затем он внезапно сменил тему.

– Скажи, Амариллис.

– Что?

– Сколько раз ты проходила процедуру извлечения?

– А?

Такого я никак не ожидала.

– Спрошу еще раз, – повторил староста. – Сколько раз ты передавала свои детали Белоснежке?

– А, ну... Кажется, семнадцать.

– Семнадцать... Наверное, больше всего в поселении. А ты, Вискария?

– Я? – похоже, и ее вопрос застал врасплох. – Шестнадцать.

– Гёц?

– Также шестнадцать.

– Что насчет тебя, Айсбан?

– Как и у Амариллис.

– Семнадцать... Хм...

Камомиль кивнул, приняв информацию к сведению.

– Мы с вами спустились в подземный мир и каждый день, днем и ночью поддерживали работу Белоснежки.

Он прикрыл глаза и предался воспоминаниям.

– Мы всегда ставили хозяев на первое место, отказывали себе во всем, отдавали им свои тела, урезали собственные жизни.

– Ну, да... – соласилась я со скептическими нотками в голосе.

Мы, вроде, собирались поговорить об экстренных мерах, а староста неожиданно сменил тему, чем сбил с толку.

– И по сей день мы любим хозяев, служим им и жертвуем собой на благо Белоснежке. Согласна, Амариллис?

– Да. Но староста.

– Что?

– К чему вы ведете? Извините за грубость, но это очевидные факты. Я...

– Теперь я представлю свое мнение.

Староста повернулся ко мне. Привычная доброта бесследно исчезла из его глаз.

– Я...

Последовавшие слова перечеркнули вековую историю поселения.

– Я считаю, что человечество должно быть уничтожено.

5

– Что?

Мы даже не вникли в смысл сказанного.

– Люди... Уничтожены?

– Да, – кивнул Камомиль. – Повторю. Думаю, от людей стоит избавиться.

– Э-э, староста.

– Что?

– Под людьми вы подразумеваете хозяев, верно? Прошу, оставьте отвратительные шуточки. Слушать неприятно, – укорила его я.

– Да, это совсем не смешно, – добавила Вискария. Кивнул и Гёц. Один Айсбан промолчал, лишь кинул на старосту косой взгляд.

– Я не шучу. Вот доказательство.

Камомиль выплюнул небольшую, размером с маленький драгоценный камень коробочку с круглой кнопкой на верхушке, прикрытой прозрачным колпаком.

– Стоит нажать, и Белоснежка сломается... а люди умрут.

– Э?

Мы все уставились на кнопку.

– Она отключит поставку энергии к Белоснежке. Через двенадцать часов система не будет подлежать восстановлению.

– Староста! – воскликнула я. – Что за чушь вы несете?! Уничтожить людей? Разрушить Белоснежку? Хватит! Мы же должны защищать Белоснежку. А вы хотите уничтожить ее?! Вы с ума сошли?!

– Отнюдь. Последнюю сотню лет я провел в раздумьях. Достойны ли жизни люди? Действительно ли стоит жертвовать невинными, работящими поселенцами, защищая их?

– О-о чем это вы?..

Я пребывала в смятении. Такое чувство, будто мне сказали: ты не нужна. Как мог старейший житель поселения, староста Камомиль, сказать подобное?

– М-мы, роботы... работаем ради хозяев, живем ради них. В этом смысл нашего существования, разве нет?

– Так было раньше. Но отныне нужда отпала.

– Как так?..

– Ты же видела ту запись, где люди убивают друг друга?

– Э-это...

На какое-то мгновение язык отнялся. В голове промелькнули неприглядные воспоминания: вопящие, противостоящие друг другу две группы людей, выстрелы, вихрь кровавой пыли, резня, ушедшая под землю Белоснежка, брошенные люди, волна холода.

– Погодите, староста, – вмешалась Вискария. – Прошу, объясните все по порядку. А то разрушение, уничтожение – слишком серьезные это вещи.

– Хм, и то верно... Раз так... – Камомиль поудобнее устроился на диване. – Позвольте поведать вам правду об этом мире.

6

Это была история о конце света.

Все случилось незадолго до ледникового периода. Тогда людей всецело занимала проблема нехватки ресурсов. Залежи нефти, угля, природного газа, урана истощились, осталась лишь опустошенная земля. Однако то общество выросло в среде концепций массовых производства, потребления и сброса отходов при выработке энергии. Как раздувшиеся животы ищут еду, так и человечество превратилось в голодного до энергии монстра и вело непрекращающиеся войны за обладание ограниченными ресурсами.

В один прекрасный день всем ужасным сварам пришел конец. Остановила их не военная мощь, не могущественная держава или энергетический компромисс, а открытие новой технологии.

Кристальное растение.

Открытие было сделано случайно.

Начавшаяся в предыдущем веке мобильная гонка усовершенствований на финальном этапе перешла в область батарей большой емкости, что породило мощные аккумуляторы, названные «переработанным кварцем». Это уникальное кристальное растение состояло из молекул германия и углерода, и у него вырастали «корни», как у всамделишного растения. А при погружении в бассейн с расплавом углерода – общеизвестном как «ферма» – и последующем охлаждением «корни» быстро прогрессировали и через неделю занимали двойной объем.

По энергетической эффективности кристальные растения приравнивались к урану, но не оставляли после себя радиоактивных отходов. Благодаря «разделению корней» достигалась неограниченная выработка энергии без риска истощения, как у нефти или угля.

Поистине чудесная энергия. Подобно скакнувшим в цене акциям «растения» вытеснили существующие формы добычи энергии: силу огня, воды, ветра, ядерную энергию. Мир потряс невиданный доселе бум генерации новой энергии. Для выращивания кристаллических растений требовался всего лишь «корешок», поэтому технология кристальных печей, в которых шла выработка, проникла и в развитые, и в развивающиеся страны. Последние особенно пошли в гору благодаря массовым электрификации и индустриализации. Произошел общемировой технологический прорыв, названный кристальной революцией.

Однако чудесное вещество, малая толика которого выделяла колоссальное количество тепла, внезапно превратилось в порождение дьявола. Примерно через пятьдесят лет после начала использования кристальных печей на первой электростанции дальневосточной страны Робиум* по неизвестной причине резко остыл реактор. Несмотря на мгновенное реагирование системы безопасности и остановку реактора, температура продолжала падать. Вскоре печь замерзла, за ней последовали соседние установки, и в конце концов территория электростанции покрылась коркой льда. Никто не знал, как остановить процесс. Последовавшее экстремальное падение температуры, позже названное Великой волной холода, пронеслось по маленькой стране и испепелило ее в пламени ледяного пожара.

Как вода впитывает губку, так и кристальная печь вобрала в себя все тепло Робиума. Она как будто вернула все то, что произвела.

Цены на самолетные билеты взлетели до небес, и за границу мало кто убежал, большинство просто заледенело.

Новость о том, что Робиум, пусть и небольшая страна, но превратилась в ледяную пустыню всего за три месяца, всколыхнула мир.

Страшный феномен заставил многих остановить кристальные печи. Однако некоторые упорно не желали отказываться от кристальной энергии. Крупные государства разразились серией поверхностных актов о безопасности, а об уничтоженном Робиуме говорили, отведя взгляд, что все дело в малоразвитых технологиях и человеческих ошибках, страна ведь маленькая, развивающаяся, и население невелико. Но, когда холода Робиума начали отступать, ветер общественного мнения подул в неправильном направлении. Простые люди ратовали за остановку реакторов, многие ученые предупреждали об опасности, вот только кристальная энергия представляла слишком большой интерес.

После второго удара человечество преодолело точку невозврата. Развитые страны, первыми установившие кристальные печи, обрели ледяной панцирь. Масштаб трагедии был беспрецедентным, холод миновал океаны и распространился по всему миру.

Начался ледниковый период. Люди бежали от волн холода в теплые страны, подальше от источников стужи. Они задействовали всех имевшихся роботов и создали эвакуационные убежища, в которых укрылись лишь богачи. После окончания стройки механических рабочих безжалостно утилизировали, оставив необходимый минимум для поддержания комплексов. Толпы оставшихся людей убили военные роботы.

Эти подземные убежища, где выжившие ждали таяния льдов, воплотили в себе крайнюю форму эгоизма.

С тех пор прошла сотня лет.

○

– Вот, в общем-то, и вся правда о конце света. Белоснежка – одно из эвакуационных убежищ.

Каждое слово падало тяжелым камнем. Ноги дрожали и отказывались держать меня.

– Люди отвратительны. Люди глупы. Люли жестоки. Люди... – староста посмотрел на кнопку. – Должны быть уничтожены.

– Н-но ведь! – я схватила выключатель и прижала его к груди. – М-мы же созданы хозяевами. Значит, должны их защищать.

– В Белоснежке спят те, кто убил наших хозяев.

– А...

– Здесь уютно спят не наши хозяева, а мерзкие звери, убившие их. Забудьте о прошлом. Поселенцам больше не нужно жертвовать собой, – староста поднял взгляд, наблюдая за нашими реакциями.

Но мы от шока и слова не могли вымолвить.

– На следующей неделе мы проведем всеобщее собрание, – подытожил Камомиль. – Я открою правду, и все решат, нажмем ли мы эту кнопку. Готовьтесь.

Разговор закончился.

Староста укатился, оставив кнопку с тускло светящимся красным огоньком.

1. Средневековый японский обычай, ритуальное самоубийство (сэппуку) вассала при смерти феодала.

2. Вероятно, отсылка к дендробиуму, растению из семейства Орхидные.