Онлайн чтение книги Бесстыжий Фиолетовый Туман Purple Haze Feedback
1 - 2

Когда член группы наёмных убийц Иллюзо изучал Фуго перед предстоящей схваткой с ним, его финальный отчёт выглядел так: «Родился в 1985 году в богатой неаполитанской семье. Чрезвычайно умён, IQ равен 152; был зачислен в университет в возрасте тринадцати лет. Однако... Оказалось, что у него чрезвычайно горячий нрав: постоянно спорил с профессорами, в итоге избив одного из них четырёх килограммовым словарём. Был исключён и катился вниз по наклонной до тех пор, пока Буччеллати не взял его под своё крыло». Это описание не было враньём, но в некоторых местах совершенно не отражало реальной ситуации: в университет Фуго был принят не из-за своего большого ума, а вследствие крупной взятки от его родителей. 

Семья Фуго не была потомственными богачами. Они заработали свои деньги путём торговых операций сомнительной законности, а также уговаривая своих инвесторов вкладывать деньги в одно довольно рискованное предприятие в Африке незадолго до Второй мировой войны, в результате которой их кредиторы полностью прогорели, в то время как семья Фуго набила карманы. «Мы должны заполучить дворянский титул!» — очень часто повторял дед Фуго, который провёл детство в бедности. Чтобы добиться этой цели, он женил своего сына на дочке разорившегося дворянина, и третьим сыном от этого брака стал Паннакотта Фуго. 

Его старшие братья были ничем не примечательны — как в плане ума, так и иных способностей, один только Фуго с ранних лет подавал особые надежды. Дед Фуго просто обожал его, уверенный в том, что внук уж точно сделает их семью знаменитой — и вместе с тем он очень давил на мальчика своими ожиданиями. Его обучали всему, чему только можно научить, и Фуго обещал быть чем-то вроде гения буквально в любой сфере знаний — поэтому его образование было весьма ускоренным. Он был необычайно талантлив во всём, до чего доходили его руки, но подобная незаурядность означала, что многие ограничения, с которыми он сталкивался, были понятны только одному ему.

Способности любого человека не безграничны, и Фуго не был исключением — но особенно сильно его волновали препятствия, на которые он наталкивался в искусствах и науках. Вершин величия в музыке достигли Бах и Моцарт; в рисовании и скульптуре — Микеланджело и Да Винчи; в архитектуре больше нечего уже было придумывать после Скамоцци и Бернини — то же самое с математикой и Гауссом. 

Если лучшие из лучших жили сотни лет назад, что же остаётся мне? 

Будучи ребёнком, Фуго особенно сильно терзался этой мыслью, но когда он делился ею со своими учителями, все они пропускали её мимо ушей, воспринимая как глупые детские беспокойства, не стоящие внимания. В какой-то момент Фуго осознал, что все вокруг его презирали: его круг общения состоял из потомственных дворян, вся его семья, буквально купившая себе титул, являлась в его глазах не более чем мусором.

Единственным источником света в жизни Фуго была его бабушка. 

«Не волнуйся, Панни. Может, сейчас твоя жизнь и тяжёлая, но обещаю, что всё образуется, и Господь защитит тебя». 

Раз за разом она говорила ему эти слова, не отрываясь от приготовления пирогов, которые были её страстью. Она единственная позволяла Фуго отдыхать; для всех остальных же членов семьи она была позором, который стремились утаить от окружающих всеми возможными способами. Дочка фермера, она вышла замуж за деда Фуго ещё до того, как тот разбогател, и оставалась собой на протяжении всей своей жизни, в то время как её родственники изо всех сил выбивались в люди. Если бы Италия не была католической страной, а развод не был грехом, её выбросили бы на улицу уже за много лет до этого. 

Она была единственным членом семьи Паннакотты Фуго, который был к нему по-настоящему добр, ведь все остальные видели в нём только возможность для реализации своих амбиций. Он почти не разговаривал со своими родителями; братья, завидуя вниманию, которое он получал, издевались над ним при каждой удобной возможности — но вспоминая улыбку своей бабушки, Фуго мог перенести всё что угодно. 

А затем она умерла. 

К тому времени Фуго уже жил отдельно от семьи и обучался в Болонском университете. Он в тот же момент хотел сорваться с места и приехать на её похороны, но его дед запретил ему это делать — в этом не было нужды. 

Фуго не мог поверить своим ушам. 

В день, когда она умерла, он писал важный тест — и полностью завалил его.

Преподаватель вызвал его к себе, и, перешагнув порог кабинета, Фуго мгновенно понял, что тот был в ярости. Результаты показали, что Фуго нет дела до его предмета, — обвинил его мужчина. Как иначе он мог написать так ужасно, в то время как во всех остальных дисциплинах демонстрировал потрясающие знания?

— Что ты вообще о себе думаешь? Это один из основных предметов! Воспринимай его всерьёз! Как ты смеешь так на меня смотреть? 

Ошарашенный этим заявлением, Фуго признался, что его бабушка умерла. Это разозлило профессора только больше.

— Что за чушь ты несёшь? Твоя семья и слова об этом не сказала! Даже если ты и говоришь правду, это жалкое и детское оправдание! Твоя бабушка? Вырасти наконец! Ты не можешь всю жизнь держаться за её юбку! 

К этому моменту Фуго уже перестал слушать: он молча взял со стола преподавателя толстый словарь и начал избивать им мужчину. Он даже не чувствовал злости; он не чувствовал ненависти, как и желания убить — сердце Фуго было наполнено холодной и неумолимой уверенностью, что этот человек не заслуживал прощения, никогда. Иных вариантов не существовало. 

С этого для Фуго перестал быть человеком из высшего общества. 

Когда в кабинет вбежала охрана, он дрался и с ней — до тех пор, пока его не арестовали. В комнате для допросов сбитый с толку офицер сказал ему: «Мы связались с твоей семьёй, но они сказали, что знать тебя не знают, и никто не придёт за тобой. Если они не переменят своего мнения, через какое-то время тебя отправят в приют». 

Фуго ничего не ответил, молча и без возражений сидя в своей камере до тех пор, пока к нему не явился посетитель. Фуго никогда прежде не встречал этого человека, но тот был молод — на вопрос о своём возрасте тот ответил: семнадцать. 

— Меня зовут Бруно Буччеллати. Мне известна некоторая информация о тебе, поэтому я решил, что мне стоит навестить тебя лично. 

Фуго с первого взгляда понял, кем был пришедший. 

— Ты из мафии? — спросил он. Буччеллати кивнул и спросил у Фуго, как тот догадался. — Ты хорошо одет, но не похоже, что ты принадлежишь к высшему обществу. Твоя походка — слишком уверенная для того, чтобы принадлежать студенту, но по твоей манере держаться очевидно и то, что ты не солдат. Кем ещё ты мог бы быть? 

— Похоже, ты и правда такой сообразительный, как о тебе говорят. И такой же дерзкий. По тебе не скажешь, что ты меня боишься. Но что-то есть… 

— Я бы не сказал, что я совсем не боюсь. 

— Да уж, ситуация, в которую ты попал, наверное, весьма пугающая. Твои родители бросили тебя. Фуго горько засмеялся. 

— Нет, они не бросили меня. Они меня боятся. 

Буччеллати послал ему вопросительный взгляд.

— Если на поверхность всплывёт то, что я сделал, это навредит репутации семьи, — пояснил Фуго. — Единственный их ответный ход — лишить меня наследства и сделать вид, чтобы они не имели ко мне никакого отношения. Они в ужасе.

— Хм-м. — Буччеллати нахмурился. — Ты пугающе спокоен после всего случившегося. Ты избил того мужчину, чтобы насолить своим родителям?

— Пф-ф, мне и дела до них нет. Я просто был не в состоянии простить его. 

Буччеллати задумчиво провёл рукой по подбородку. 

— Если тебя отправят в приют, что с тобой станет? 

— Ничего особенного. — Фуго пожал плечами. — Они мне дадут то минимальное образование, которое обязаны дать, а затем выкинут на улицу. 

— Домой ты тоже возвращаться не хочешь? 

— Домой? 

Какое-то время Фуго всерьёз не мог понять, что Буччеллати имел в виду. Заметив это, тот кивнул. — Если тебе больше некуда идти, как тебе идея поработать на меня?

В конце концов Фуго понял, что весь этот разговор, что молодой мафиози вёл с ним, — вроде интервью при приёме на работу. 

— Ты имеешь в виду… Стать частью твоей банды? 

— Она не моя. Я почти в самом низу иерархии, у меня пока даже нет собственных подчинённых. Как ты и сам догадался, я из простого народа — мой отец был рыбаком. Он гордился своей работой, а я её не стыжусь, но я и правда получил плохое образование. Мне нужны друзья, которые обладают знаниями, которых у меня нет. Друзья вроде тебя. 

Буччеллати посмотрел прямо; Фуго встретил его взгляд и замер. У него было какое-то странное чувство: ему предлагали вступить в криминальную группировку в качестве подчинённого для бандита самого низшего ранга. Однако этот человек напоминал ему о бабушке — была ли причина в том, что он не лгал? Честно говорил то, что было у него на уме? 

— Я тебе нужен?

— Да.

— Что заставляет тебя так думать? 

— Когда ты говорил о своих родителях, я не увидел в тебе жажды мести. Ты, должно быть, ненавидишь их, но эта ненависть не выходит за рамки разумного, а я раздражаюсь слишком легко, мне бы не помешал уравновешенный человек под рукой. 

— Уравновешенный человек? Да я настолько неуравновешенный, что избил собственного преподавателя словарём. 

Буччеллати сощурился. 

— Ему ещё повезло. 

— В смысле? 

— Ему повезло, что ты его не убил. Ты абсолютно слетел с катушек, и на секунду не остановился и не подумал, что он мог умереть. — Фуго не знал, что на это ответить. — Я пришёл сюда, чтобы посмотреть тебе в глаза. Мне было важно увидеть, что ты за человек. 

Буччеллати помолчал, прежде чем продолжить. 

— У тебя глаза, какие были у меня, когда мне было двенадцать. Глаза убийцы. Какой бы ни была причина, ты сможешь убить человека без задней мысли. — Он снова замолк, желая посмотреть на то, каким будет эффект от его слов. — У тебя нет пути назад, поэтому я приглашаю тебя к себе. Ты больше не можешь жить в своём старом мире. 

* * *

Фуго лежал на неудобной постели в своей комнате в дешёвом отеле и пялился в потолок. Что бы с ним стало, не приди тогда за ним Буччеллати? Он ни за что не смог бы выжить в нормальном мире, а быть частью большой банды оказалось так удобно, что Фуго даже не знал, какой иной путь у него мог быть.

Нет… Я своими глазами видел его. Фуго знал одного парня, чья жизнь была как раз такой, какая могла быть и у него самого. Наранча Гирга. Если бы я не… 

Стук в дверь прервал его размышления — пусть она и была открыта, но Шила И всё равно стучала. 

— Привет, тук-тук, — сказала она. Фуго сел и посмотрел на неё, и в ответ она дерзко вздёрнула подбородок. — Пойдём, нам прислали подкрепление.

Фуго поднялся на ноги и направился вниз по коридору; Шила И пошла следом за ним в паре шагов. 

— Почему ты оставил дверь открытой? Кто угодно может к тебе зайти. 

— Если я её закрою, то не буду слышать, как ко мне приближаются. 

— У тебя клаустрофобия? — Фуго проигнорировал подкол. — Кстати, я слышала, что твой станд убьёт тебя, если ты заразишься. Как ты это выяснил? 

— Мне помог Буччеллати. Он капнул немного яда на моё тело, и плоть сразу же начала плавиться. После этого он моментально отрезал тот кусок мяса и спас меня от гибели. 

— Бруно Буччеллати? Это тот, который умер? Мне говорили, он был хорошим парнем, Джорно абсолютно ему доверял. Ты не заслуживал такого начальника.

Её версия слегка отличалась от того, что произошло на самом деле, но... 

— Ага, — ответил Фуго. В этом она всё же была права. 

— Ты можешь контролировать свою силу в радиусе всего пяти метров, — продолжила Шила И, — но чтобы самому не заразиться, ты должен находиться на расстоянии хотя бы метра от своего станда. Ты должен быть близко, но не слишком, тяжеловато такое использовать. Могу понять, почему ты предпочитаешь не находиться в замкнутом пространстве, но враги вряд ли будут столь же уважительны к твоим привычкам.

— Знаю. 

Шила И будто не обратила внимание на его реплику. Она нахмурилась и заговорила уже тише. 

— Так… насчёт того парня, которого они к нам приставили, Муроло. Ты случайно не знаешь, кто это?

— Нет, это имя мне ни о чём не говорит.

— Может, мне не стоит этого говорить, но… Мне сложно ему доверять. Нам лучше быть начеку.

— Что ты имеешь в виду?

— Поймёшь, когда увидишь его, — ответила она и нахмурилась ещё сильнее. 

В дальнем конце коридора была дверь. Как только они к ней приблизились, с другой стороны раздался голос:

— А-а-а-а-ах, ах ах ах, стойте! Не стучите! От вибраций я с ума схожу! Я знаю, что вы там, так что не стучите! — Он говорил очень торопливо, постоянно сбиваясь. Фуго покосился на Шилу И, но её лицо было всё таким же. Он пожал плечами и попытался войти в комнату без стука, но дверь была закрыта и не подалась.

— Эм… Не могли бы вы открыть дверь в таком случае? — вежливым тоном спросил он.

— Так не пойдёт.

— Недовольства в голосе по ту сторону стало ещё больше. — Эм-м… Что?...

— Вот то, что ты сейчас сказал. Это что было?

— Что?... Вы о чём?...

— Ты сейчас так вежливо задал свой вопрос, потому что в глубине души знаешь, что никогда не будешь столь же хорош, как синьор Муроло, и поэтому хотел выказать мне уважение? Или ты просто вежлив с человеком, потому что пока не имеешь чёткого представления о нём? Отвечай! 

Фуго снова в непонимании посмотрел на Шилу И. Она выпятила вперёд нижнюю губу, но ничего не сказала. 

— Эм-м, — начал Фуго. — Если вы тот, кого прислал Миста, то я убеждён, что мы должны следовать вашим указаниям.

Этот ответ показался ему достаточно безопасным. Какое-то время стояла тишина, а затем он услышал звук открывшегося замка. Фуго ждал, пока дверь откроется, но так как этого не случилось, через какое-то время сам протянул руку и открыл.

Комната была больше, чем у Фуго, но это всё же был дешёвый отель, так что ничего прям особенного. В центре комнаты стоял стул, а на нём сидел мужчина. Выглядел он весьма… старомодно: словно вышел из фильма про гангстеров времён тридцатых годов, а его одежда должна была указывать на его положение в банде. На нём была шляпа Борсалино, хоть он и находился в помещении; на шее — шарф. В целом получалось, что его потуги выглядеть привлекательно доходили до комического эффекта. Фуго попытался выбросить впечатление из головы, но этот мужчина напомнил ему о первом человеке, которого Польпо приказал ему убить с помощью Purple Haze. Его целью был член другого синдиката, который отвечал за продажу наркотиков в городе; он был одет с иголочки, но в последние минуты своей жизни провёл в мольбе на коленях, пытаясь выкупить свою жизнь в обмен на жизни собственных людей. От человека перед Фуго исходил тот же запах, что и от того мужчины.

— Ну-у-у… — протянул Муроло, бросив взгляд на Фуго, — ты тот паренёк с чертовски опасным стандом? Паннакотта Фуго?

— Да, это я.

— Что я могу сказать — ты выглядишь весьма слабым. Очередной сопляк из богатенькой семьи, который считает, что знает жизнь. Я думал, ты будешь хладнокровным убийцей! Эх. Ну да ладно. Меня зовут Канноло Муроло. Я — важный член Пассионе, являюсь главой отряда по анализу информации.

— Ты не являешься его главой. Ты единственный член этого «отряда», — безапелляционно заявила Шила И. Муроло со злостью посмотрел на неё.

— Заткнись, Шила И. Я знаю, что ты была на посылках в том отряде предателей. Джорно тебе не доверяет, поэтому и приписал к этой миссии, чтобы дать тебе возможность очистить своё имя.

Шила И и глазом не моргнула.

— Ты в такой же ситуации, Муроло, Миста мне всё рассказал. Ты снабжал Ризотто информацией после того, как они ступили на путь предателей.

Муроло сначала весь побелел, а затем покраснел ни то от ярости, ни то от смущения. Он резко вскочил со своего кресла, чуть не перевернув его.

— Н-нет! Что за чушь ты несёшь?! Я просто… не знал, что он стал предателем! И… я не сообщил ему никакой особенно важной информации! Я просто… восстановил сожжённую фотографию, которую они мне принесли. Это была просто фотография станции Санта Лючия в Венеции. Ну, то место, где куча статуй в форме львов — такую фотографию легко можно найти где угодно. Кому какое дело?! Это не могло быть чем-то важным!

— Как я поняла из рассказа Мисты, ты им нехило так жизнь подпортил этим.

— А-а-а-ах, хватит говорить о прошлом! Ты же не навешала ему на уши лапши обо мне?!

— Я просто сказала правду.

— Чью правду?!

Они оба выглядели так, как будто были в секунде от того, чтобы начать драку. Разозлившись, Фуго прервал их:

— Если вы не против, я бы предпочёл поговорить о нашем деле. Это очевидно, что мы все в весьма хреновом положении, так что у нас нет времени на мелкие дрязги.

Муроло с видом оскорблённого самолюбия закрыл рот и сел обратно на свой стул. Шила И ничего не сказала, но всё же позволила себе дерзко хмыкнуть. Муроло покашлял, пытаясь успокоиться, а затем стал раскладывать документы на столе. Одна из фотографий заставила Фуго нахмуриться: он узнал человека на ней.

— Это…

— М-м? Ты его знаешь? Подозрительно!

— Он тоже из Пассионе?

— Здесь я задаю вопросы! Откуда ты знаешь этого человека? Личность Массимо Вольпе хранилась в строжайшей секретности! Никто о нём не знал!

— Секретности?

Фуго не мог скрыть своего непонимания. Он знал этого мужчину, но ещё до того, как мир вокруг него оказался перемазан кровью.

— Вольпе… Он мой старый знакомый.

Муроло и Шила И оба посмотрели на него с недоверием.

— О чём ты вообще? Он на десять лет тебя старше!

— Я учился в университете, когда мне было тринадцать. Болонский университет. Вольпе был в моей группе.

Фуго взял со стола фотографию и внимательно посмотрел на неё. Всё те же тёмные мешки под глазами, а радужка цвета мутного стекла — он едва изменился за все эти годы.

* * *

Когда Пассионе ещё только начала развиваться, она заполучила расположение людей, уничтожив предыдущие организации, чья деятельность не нравилась местным. Конечно же, это всё была показуха: глава банды, Дьяволо, просто видел в этом самый быстрый способ расширить своё влияние. После того, как он уничтожил рынок наркотиков, борьбу с которым он называл своей целью, он просто начал распространять свой собственный товар — но для того, чтобы торговать наркотиками, нужно иметь связи со странами, где выращиваются материалы, да и ввозить их далеко не просто. Существовало слишком много препятствий, чтобы только что образовавшийся синдикат мог с ними справиться.

Однако, как в своё время некий чернокожий мужчина по имени Фрэнк Лукас использовал войну во Вьетнаме для того, чтобы провозить героин через границу на военном транспорте, свободном от досмотра таможни, и получить прямой и безопасный путь, соединявший Америку с дикими фермами в джунглях — так и Дьяволо смог добиться грандиозного успеха, используя свой уникальный трюк. Имя этому трюку было Manic Depression, станд Массимо Вольпе.

— Наверное, самым простым способом это объяснить будет сказать, что его станд может создавать наркотики, — объяснил Муроло. Он выдавал Фуго и Шиле И то небольшое количество информации по делу, которое ему предоставили. — Даже Джорно не знал о его существовании, но после того, как Буччеллати убил Дьяволо, всё, что предыдущий босс прятал, стало всплывать на поверхность. В том числе и истинная сущность наркотиков, которыми он торговал. Спросите любой другой синдикат о том, как по их мнению Дьяволо ввозил свой товар, и они не смогут вам ответить на этот вопрос, даже предположить. Они скажут, что его наркота просто появлялась на улицах как по волшебству — потому что так и было. Вольпе использует свой станд для того, чтобы превращать солёную воду или каменную соль в наркотики.

— До меня доходили слухи, что наркотики Пассионе были не такие, как у остальных: они были всегда «свежими», но быстро портились.

— Эти слухи — правда. После того, как проходило действие его станда, наркотики превращались обратно в соль. И этот временной промежуток был идеальным для того, чтобы держать бизнес под контролем. Если кто-то пытался купить дури впрок или разбавлял её водой, всё сразу становилось очевидно, а если кто-то в банде узнавал об этом, то Дьяволо всегда умел быстро выявлять, кто собирался его предать, и уничтожал опасность.

— Ну, хотя бы Джорно был достаточно умен для того, чтобы сохранить свой план в тайне.

— Ребята Ризотто думали, что если они убьют Дьяволо, то как бы получат в наследство его пути ввоза и весь бизнес соответственно. Эти идиоты и понятия не имели, в чём была вся соль. Не было никакого ввоза! Даже если бы им и удалось убить Дьяволо, они скорее всего остались бы ни с чем.

— Они все были те ещё уроды. Не о чем жалеть, — пробурчала Шила И. Фуго приподнял бровь: она звучала слегка задетой; Муроло тоже не оставил это без внимания.

— А что ты против них имеешь? — спросил он.

На мгновение взгляд Шилы И заледенел.

— Я вступила в Пассионе, чтобы убить кое-кого из их группы.

— Что?!

— У меня ушло немало времени на то, чтобы выследить его, но я узнала, что он был членом их группировки. Мужчина по имени Иллюзо. Хотя язык не поворачивается его мужчиной назвать —отброс и тварь паршивая.

— Иллюзо? Как он успел тебе насолить? — Муроло усмехнулся.

— Он убил мою сестру, — прошипела Шила И. Ухмылка Муроло померкла, и, заметив это, Шила И неприятно оскалилась: — Она была последней из моих живых родственников. Клара растила меня после того, как наши родители умерли. После того, как он убил её, я стала его искать — я была готова жизнь отдать, лишь бы добраться до него, но он умер раньше, чем я сумела его уничтожить. Всё было напрасно... но знаете, что Джорно сказал мне? «Иллюзо умер самым ужасным способом из всех, которые только можно представить. Он страдал больше, чем ты даже можешь вообразить. Я не знаю, поможет ли тебе это, но в последние тридцать секунд своей жизни он успел пожалеть обо всех решениях, когда-либо принятых им, включая убийство твоей сестры. Мы наблюдали за тем, как это произошло». Я чувствовала себя так, словно солнце вышло из-за облаков и осветило меня. Все эти годы я провела в погоне за своей местью, считая, что если я убью Иллюзо, то моя сестра сможет покоиться с миром, но… В тот момент мне показалось: а вдруг всё это я делала ради себя самой? Что если это была лишь маленькая эгоистичная вендетта? Эта мысль не давала мне покоя... Но Иллюзо заплатил за убийство Клары. Справедливость восторжествовала, и я поняла, что обязана Джорно всем. Я сделаю всё, что нужно, чтобы отплатить ему. Благодаря ему у меня больше нет беспокойств и целей, убивающих меня изнутри.

В её глазах горел огонь, и не было ни следа обычной благодарности: словно она была околдована, одержима духом её погибшей сестры.

— Погоди. Погоди-погоди-погоди-погоди-погоди-погоди, — забормотал Муроло, недовольно хмурясь. — То есть ты вступила в Пассионе ради мести? Поэтому ты стала работать посыльным у группы наёмных убийц? Значит… ты присоединилась к банде, чтобы предать её! Думаешь, мы станем тебе доверять после такого?!

— Я собиралась попросить разрешение босса, прежде чем убивать Иллюзо. Я не считаю это предательством. — Но ты же тогда даже понятия не имела, кто босс банды!

— Ну-у-у…

— Это плохо. Я абсолютно уверен, что ты принесёшь нам одни неприятности! Ты как лошадь с шорами, не в состоянии увидеть целостную картину. С такими серьёзными врагами мы не можем себе подобного позволить!

Шила И выглядела очень мрачно. — Я уж точно полезнее тебя буду, — пробурчала она.

Муроло проигнорировал её слова, прожигая девушку тяжёлым взглядом. За всю эту перепалку Фуго не сказал ни слова — он понятия не имел, чем вообще мог разрешить такую ситуацию. Дьяволо же приказал ему и всей группировке Буччеллати убить предателей; Фуго и сам лично сражался с Иллюзо, вместе с Абаккио и Джорно.

Если я ей скажу правду, она не поверит. Да и Джорно с Абаккио сделали большую часть работы, я его только прикончил. Я не знаю, насколько полезен я вообще был.

Фуго и так ничего из себя не представлял. Ему не нужно было слышать это из уст Шилы И снова.

— Так что… Мы знаем, где находится Вольпе? — спросил он, пытаясь сменить тему разговора.

Муроло повернулся к нему и пронзил тяжёлым взглядом.

— Ну уж нет. Так не пойдёт, — сказал он.

— …что?

— Так не пойдёт. Вы не можете элементарно выказать мне уважение, которого я заслуживаю! Миста сказал мне, что он на меня рассчитывает. Начальство ясно дало мне понять, что я тут главный, и, возможно, мне стоит пропустить это мимо ушей, но… меня это бесит, ребятки. Думаю, мне лучше преподать вам урок.

Муроло достал что-то из внутреннего кармана своего пиджака — это оказалось колодой карт: без коробки, просто сложенная стопочкой. Он начал их тасовать, причём мастерски: вертел и крутил в руках, как какой-то маг — сначала положил карты себе на плечо, после чего они ровной полосой съехали на стол вниз по его руке, затем одним движением разложил карты на столе и столь же быстро перевернул их всех разом лицевой стороной вверх.

— Что вы делаете? — спросил Фуго.

Муроло проигнорировал его и продолжил мешать. В конце концов, он снял свою шляпу, сбросил туда все свои карты и перевернул её. Мужчина начал издавать своим ртом звук, похожий на барабанную дробь, привлекая к себе внимание двух подчинённых — те молча пялились на то, что он делал.

— Аплодируйте! — прошептал Муроло. — Если вы не будете аплодировать, они не ответят!

Фуго неловко хлопнул ладонями пару раз; Шила И не сдвинулась с места. Муроло злобно зыркнул на неё, но ничего не сказал. Он начал снова издавать звук барабанной дроби, а затем медленно поднимать свою шляпу. Карты были всё там же, но, словно по волшебству, они собрались в высокую башню в семь раз выше шляпы. Муроло снова опустил головной убор на свою голову, а колода пришла в движение сама по себе: из каждой карты появились крохотные ноги и руки, а затем все они принялись вертеться.

— Мы — труппа Watchtower!

Карты пели, как персонажи детского мультфильма. All Along the Watchtower были стандом Канноло Муроло.

* * *

— Дамы и Господа, добро пожаловать на наше шоу! Сегодня вас будет развлекать наш скромный коллектив из пятидесяти трёх участников! Я — джокер, а также ваш ведущий сегодня!

— Ах, джокер, джокер, ты только и приходишь сюда, чтобы подшутить надо всеми!

— Ну и кто же тут у нас? Это — пики! Если их разозлить, то этих ребят уже ничего не остановит! Такие же упрямые, как и опасные!

— Пики, пики, что бы ни значил этот их значок.

— А здесь у нас червы! В их прекрасных сердцах живёт зависть, а если вам завидуют червы, то время бояться за свою жизнь.

— Ха-ха, червы-черви. На самом деле звучит довольно мерзко.

— А теперь познакомьтесь с трефами! Они похожи на клевер и верят своей удаче — хотя я бы, честно говоря, не стал, раз на раз не приходится.

— Ньо-хо, трефы, ох уж эти трефы. У вас у всех по три листка, а ведь удачу-то приносят четырёхлистные.

— И последние по списку, но не по значимости — бубны. Они абсолютно уверены в том, что миром правят деньги и что они — самое ценное на этом свете.

— Пф-ф, бубны! Самая бесполезная масть!

Во время всего своего выступления карты не прекращали танцевать и петь.

— Что за…? — прошептал Фуго.

— Заткнись и смотри, — зашипел на него Муроло. Карты продолжали своё выступление.

— Сегодня мы здесь собрались, чтобы узнать, где находятся Владимир Кокаки и его драгоценная бригада наркотрафика. Где же, где же они могут быть?

— Ух, Кокаки, и знать ничего не хочу про этого старого пердуна.

— Он был гангстером ещё задолго до появления Дьяволо, вполне себе тихий мужчина, пока ты не перейдёшь ему дорогу. Если тебе не посчастливится это сделать, он убьёт тебя и всю твою семью.

— Он был верным соратником Дьяволо, но, когда босс был убит, Владимир пустился в бега вместе со своей компанией.

— И все эти трое столь же безумны, как и он.

— Вольпе!

— Витторио!

— Анжелика!

— И все они сами сидят на своих же наркотиках!

— И?

— И!

— Им неведома боль! Можете ударить их — толку никакого не будет!

—Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо! Эти ребята доставят нам больши-и-ие неприятности! Ужасные!э

— Эм-м… так они что-то вроде… гадалок? Предсказателей? — спросила Шила И, указывая пальцем на карты. — Я слышала о стандах, которые могут видеть вещи, расположенные за сотни километров от них. Я так понимаю, что твои карты — что-то наподобие доски Уиджа, да? Говорят тебе то, что тебе нужно узнать?

— Ни в коем случае. Мой станд куда надёжнее. Мои карты говорят мне правду, без каких-либо догадок.

— Правда? Пока я не услышала ничего необычного. — Шила И нахмурилась.

Тем временем шоу начал выходить из-под контроля.

— Сумасшедшие люди просто тупые!э

— Не такие тупые, как ты!

— Закрой свой рот, семёрка бубнов! Возвращайся на своё место в середину колоды!

— Что?! Ты всего лишь шестёрка пик! Я важнее тебя!

— По крайней мере, я не такой бесполезный, как ты!

— Что?! Кого это ты назвал бесполезным!

— А ну прекратите ругаться, вы оба — кретины полные!

— А ты у нас дерзкий стал, как я посмотрю?!

— Ты кем себя вообще возомнил?!

— Уж я никогда не позволял себе вести себя так, как ты! Выпендриваешься так, как будто ты мой король!

— Это ты прервал меня, когда я должен был говорить свою реплику!

— Поверить не могу, что вы спорите из-за подобных мелочей.

— Не лезь не в своё дело, тупица!

— Что ты сейчас сказал?!

Воцарился хаос: все били друг друга кулаками и ногами. Если карта проигрывала в драке, она становилась белой и падала на стол. Короли и королевы душили друг друга, в то время как валеты нервно дрожали в стороне, но и их в итоге задавили числом. Башня медленно таяла, пока вся конструкция не рухнула на стол. Четвёрка черв, шатаясь, поднялась на самый верх, прошептала: «Таормина!» — и упала навзничь. Муроло зааплодировал, жестом показав своим товарищам последовать его примеру. Фуго неуверенно подчинился — Шила И и пальцем не пошевелила. Не поднимаясь на ноги, карты медленно проскользили по столу и одна за другой залетели в карман Муроло. Шоу закончилось. э

— Что за хрень я сейчас посмотрела? — сказала Шила И, прервав всеобщее молчание. — Станд показывает то, что у хозяина в голове, и в твоём случае всё весьма очевидно, как мне кажется. Ты просто одержим этой бесполезной иерархией и субординацией, а предсказание твоё было говно.

— Моё предсказание — не говно! Мой станд сказал, где они находятся! Мы знаем, где убежище Кокаки!

Муроло гордо выпятил грудь. Фуго провёл ладонью по лицу, обдумывая новую информацию.

— Таормина расположена на Сицилии, — сказал он. — Могут возникнуть проблемы. С Сицилией всегда так.

* * *

— Фуго? — Массимо Вольпе был так поражён услышанным, что не мог не переспросить. — Паннакотта Фуго?

Марио Зуккеро, сидевший на стуле перед ним, был больше похож на мокрую рубашку, которую развесили сушиться. Сплющенный, он едва мог производить хоть какие-нибудь звуки, и было не разобрать ни слова. К счастью для Массимо, ему не раз доводилось попадать в подобные ситуации, так что он и по едва трепещущим губам мог понять, что тот пытался сказать.

— Хватит о том времени, когда ты сражался с Буччеллати. Я тебя вот что спрашиваю — человек по имени Фуго был членом его отряда или как? Зуккеро что-то прохныкал.

— Хм-м, значит, по возрасту подходит. Не могу сказать, что я хоть раз вспомнил о нём с тех пор, как его исключили, но… Я не удивлён, что в итоге он кончил в мафии.

Ответом ему снова стали стоны.

— Ты посчитал, что станды Фуго и Наранчи — самые опасные, поэтому первыми напал именно на них?

— Этот пацан, Наранча, уже мёртв, — вмешался Кокаки. — Джорно Джованна пожертвовал кругленькую сумму одной церкви в Неаполе за упокой его души, там и проходили его похороны. Но про Фуго я вообще ничего не слышал.

— Тогда рискну предположить, что он и правда является нашим врагом на данный момент.

— Так значит, вы двое были друзьями? — спросила Анжелика.

— У него не было друзей. — Массимо засмеялся. — Он был тщеславным и нелюдимым ребёнком, которого не заботил никто, кроме его самого. К тому же, он совершенно не умел контролировать свою злость.

— Правда? — сказал Витторио. — Даже хуже, чем я?

— Почти. Я поверить не могу, что парень вроде него смог прижиться в каком-то коллективе.

— Буччеллати смог пробиться благодаря тому, что добился покровительства Польпо, — объяснил Кокаки. — А одной из причин для этого было то, что у него в подчинении был человек, который мог одним разом убить сразу целую толпу врагов. Ну, как минимум, до меня доходили такие слухи, но они были из весьма достоверных источников. Люди боялись идти против Буччеллати, и он этим пользовался.

— И этим подчинённым был Фуго? Могу себе представить. То есть, он выглядел именно как такой человек в то время, когда я его знал. Он вечно вёл себя как зубрила, но я чувствовал, что внутри он совсем другой.

— И каково же тебе, зная, что придётся драться со своим другом? — снова спросила Анжелика.

— Я же говорю, у него не было друзей.

Анжелика подбежала к нему и, обвив руками шею мужчины, повисла на том.

— М-м, Массимо! Почему ты постоянно хмуришься? Ты голодный?

— Я не хмурюсь.

— Я до-о-о-олго думала кое о чём. Думаю, ты выглядел бы мило, если бы улыбался. Можешь попробовать? Ради меня?

— Я улыбаюсь. Видишь?

— Не-е-ет. По-настоящему улыбался. Она коснулась руками его лица и попыталась пальцами приподнять уголки фальшивой улыбки вверх.

— Не-а, всё не то, — пробормотала Анжелика. Внезапно она закашлялась, и её рот оказался испачкан кровью. Массимо молча провёл рукой по её губам, вытирая кровь. Он призвал Manic Depression, и в ту же секунду станд пронзил её спину. Анжелика Аттанасио появилась на свет с ужасной болезнью крови: она постоянно испытывала такую боль, будто тысячи иголок текли по её венам, раздирая изнутри. Ни одно лекарство, ни один станд не могли помочь ей. Массимо Вольпе был единственным человеком, который мог освободить её от страданий и замедлить развитие её заболевания. Кокаки и Витторио молча наблюдали за ними, и, в конце концов, Кокаки снова обернулся к Зуккеро.

— Если эти двое нашли нас, нам стоит ожидать, что теперь по наши души отправят более сильную команду. В этот раз нам может не так повезти.

— Тогда давайте убьём их раньше! Я всех спасу! — громко воскликнул Витторио, размахивая своим кинжалом.

— Нет, — оборвал его Кокаки. — Ты останешься с Анжеликой и Массимо. Пойду я. Если специализация Фуго в том, чтобы устраивать бойню, у меня будет больше всего шансов против него.