Онлайн чтение книги Боец-пекарь и заводная официантка The Combat Baker and Automaton Waitress
1 - 2

Три женщины

С тех пор, как Свэн начала работать в «Токерброте», прошла неделя.

Булочная закрылась, и теперь девушка энергично наводила порядок в магазине.

— Мастер, я убрала табличку с улицы, а чуть попозже вычищу подносы и корзины с витрин.

Сегодня вновь пришло множество посетителей, но на прилавке всё равно оставалось несколько булок хлеба.

— У нас сегодня было столько гостей, но мы так и не продали всю выпечку.

— Ага, но так и должно быть. — Свэн выглядела подавленной, так что Люд продолжил объяснение. — Дело в балансе между количеством продуктов и их потреблением. Чтобы у нас был выбор, который удовлетворит всех посетителей, мы должны увеличивать количество продукта, а потому к концу дня будут оставаться не проданные излишки. И их количество идеально для подарка. Прости, Свэн, но не могла бы ты положить всю оставшуюся выпечку в пакет для меня?

— Хм? Конечно же, Мастер.

Люд взял большую сумку и сложил в неё весь хлеб.

— Я ненадолго уйду. Ты ведь наверняка утомилась? Можешь закончить пораньше и… — не успел Люд закончить, как Свэн приблизилась, будто бы пытаясь не дать ему закончить фразу.

— Я составлю вам компанию! Я буду сопровождать вас даже в пути до края земли и обратно, Мастер!

Неожиданно по спине Люда потёк холодный пот.

— Ну, я просто собираюсь пройтись до вершины холма… ты хочешь пойти со мной?

— Да!

У Люда был грузовик, который он использовал для перевозки зерна; он загрузил в него хлеб, а Свэн села на пассажирское место.

— Поездка вместе с Мастером… моё сердечко не выдержит!

Конечно, поездку на грузовике с трудом можно назвать романтичной, но в глазах Свэн всё равно плясали искры, и глядя на её восторг от столь рутинного события, Люд чувствовал себя немного виноватым.

Сидя на пассажирском месте, Свэн подалась вперёд и что-то бормотала: — «Эй ты, слушай сюда. Если сломаешься или проколешь шину, то я буду отрывать от тебя кусочек за кусочком, пока они все не закончатся!» — со стороны казалось, будто бы она запугивала грузовик.

— Что ты делаешь? — спросил Люд.

— Ох, ничего, ничего такого. Просто говорю с самой собой. — в панике выпрямилась покрасневшая Свэн.

Грузовик был очень потрёпанным, практически на грани поломки, но в этот раз двигатель работал невероятно послушно, будто бы был человеком, которого схватили за воротник и силой заставили слушать чужую речь.

Вдвоём они подъехали к маленькой церквушке на вершине небольшого холма, возвышавшегося над Органбальцом. Храм был очень простым и выглядел заброшенным и обветшалым.

— Грузовик сегодня ведёт себя отлично. Думаю, не откатал он ещё свои лучшие деньки.

— Ум-м-м-м, Мастер? Почему… Какое дело нас сюда привело?

— Хм… Пожалуй, милостыня?

— Что?

Пока Люд думал, как бы получше объяснить, из церкви вышла женщина.

— Ох, это вы, Люд.

— Добрый вечер, Марлин.

Марлин была сестрой в церкви, и Люд поприветствовал её с самым дружелюбнейшим выражением лица, на какие он был способен. С тех пор как Якоб рассказал ему о важности улыбки при общении, он прикладывал максимум усилий чтобы поддерживать её на своём лице.

Правда получалось у него далеко не всегда...

— Что-то случилось? У вас достаточно пугающее выражение на лице… — Марлин обеспокоенно смотрела на Люда, и по её взгляду он понял, как сильно перестарался.

— Ум… Мастер? Кто она такая? —

— Мистер Люд, кто эта молодая девушка? — одновременно со Свэн спросила Марлин. Она просто с любопытством смотрела на девушку, но в голосе же Свэн улавливалась едва заметная нотка неприязни и осторожности.

— Свэн, это Марлин, сестра из этой церкви. Марлин, это Свэн, работница, помогающая мне в пекарне.

— Так это та самая работница, о которой говорит весь город?

Свэн выглядела озадаченной.

— Точно, ты и есть та невероятная милашка, работающая в «Токерброте», верно?

Похоже истории о Свэн добрались даже до церкви на окраине города.

— Я… Милашка… — сперва Свэн была немного подозрительной по отношению к Марлин, но вдруг она неожиданно поменяла своё мнение и схватила руку сестры своими. — Вы хороший человек!

— Хах? У-ум… Спасибо. Прошу, входите, незачем стоять и говорить на пороге. — Марлин с улыбкой пригласила гостей внутрь, недоумевая от резкой смены отношения Свэн: она будто бы по щелчку переключателя решила, что Марлин скорее друг, чем враг.

Внутри церковь выглядела ещё более заброшенной. Повсюду виднелись следы топорного ремонта, и если бы не тусклый священный крест, украшавший алтарь, то помещение и вовсе не походило бы на храм.

Войдя внутрь, Люд поставил сумку с хлебом на маленький, ветхий столик.

— Простите за беспокойство, мистер Люд.

— Всё в порядке, это излишки.

— Ум… А зачем мы принесли их? — Свэн выглядела недоумевающей. Люд так и не объяснил ей, зачем он несёт оставшуюся выпечку в церковь.

— Раз в неделю я прихожу сюда чтобы сделать пожертвование.

— Хм-м… И зачем такое… пожертвование? — спросила Свэн.

— Это долгая история...

Началось всё шесть месяцев назад, когда в «Токерброте» не было посетителей.

Люд ненавидел выбрасывать не проданный хлеб, для выпечки которого он ежедневно вкладывал столько сил, ему казалось, что от этого его тело разрывается пополам. Однажды он заметил детей, прислонившихся к окну и голодными глазами смотрящих на поднимающийся хлеб. Одеты они были в ветхое тряпьё и явно не могли заплатить за еду. Конечно, они слышали о пекаре со свирепым лицом, но их голод пересилил страх, вот они и пришли к булочной.

Люд пригласил детей внутрь и позволил им съесть не проданную выпечку. Он был счастлив, что дети наслаждаются его хлебом, он даже сложил всё что осталось в сумку и отдал её им.

На следующий день в «Токерброт» пришла Марлин, чтобы поблагодарить Люда. Оказалось что дети, которых он накормил, жили в церковном приюте.

Храму никто не жертвовал, и поэтому Марлин приходилось очень тяжело с приютом. Вместе с детьми она работала на церковной ферме, подрабатывала на стороне и жила в церкви, еды им не хватало. Именно из-за этого ребятня и пришла к пекарне Люда.

— Я благодарна вам за заботу, но вынуждена попросить с этого момента игнорировать детей. — сказала Марлин. Она не хотела, чтобы дети росли, полагаясь на благотворительность. — Конечно, поначалу люди будут подавать ребятам из благих побуждений, но если те будут приходить чаще, то все от них отвернутся и будут воспринимать как грязных паразитов, а это очень ранит детей: — объясняла Марлин.

— Но я просто хочу, чтобы кто-то ел мой хлеб. — ответил Люд с грустным взглядом.

Он рассказал Марлин о том, что он бывший солдат, о том как после войны одолжил денег для открытия пекарни, но в неё никто не приходил. А затем он предложил сестре кое-что.

— Могу ли я раз в неделю приносить хлеб для детей? Как пожертвование к молитве?

В ответ Марлин нежно улыбнулась и приняла предложение.

Немного смущённый, Люд закончил свой рассказ, и на глазах слушавшей его Свэн наворачивались слёзы.

— Не могу поверить, что нечто подобное могло произойти.

Вилтия победила войне, и вместе с аннексией Пэльфа его жители должны были считаться полноценными гражданами. Тем не менее, послевоенным восстановлением занимались лишь на родных владениях Вилтии, отдавая приоритет ближайшим к столице землях. Сельские же и аннексированные регионы едва ли получили хоть какую-то выгоду от войны. А нищета, как известно, в первую очередь добирается до слабейших.

— Просто не могу поверить, что вас довели до такого… Это так отвратительно, Мастер! — плакала Свэн.

— Почему, почему ты плачешь?!

Люд соглащался, что это выглядит жалко, когда пекарь умоляет людей есть свой хлеб, но всё равно он был глубоко признателен Марлин и детям, с удовольствием кушавшим испечённый им хлеб.

— Я и сама приехала в Пэльф после войны… так что между мной и местными жителями тоже есть разрыв. — сказала Марлин с натянутой улыбкой.

Даже когда повсюду растянулись сети телеграфа, когда железные дороги дотянулись до края континента, а аэропланы облетают весь мир, в сельских городах так и не извелась подозрительность и неприязнь к посторонним. Даже сейчас местные жители считают молодую сестру иностранкой.

— Поэтому… я могу понять чувства мистера Люда. — подытожила Марлин.

Вот почему когда Марлин узнала о ситуации Люда, то посочувствовала ему.

— Собственно, я пришел сюда и принёс хлеб, но благодаря Свэн в пекарне стало больше посетителей, и выпечки сегодня осталось меньше обычного… Вот, здесь есть кексы. Пожалуйста, разделите их между всеми.

Сегодняшнее пожертвование получалось меньше привычного, и перед уходом Люд в спешке приготовил свежих кексов.

— О боже… Да они же ещё теплые. Ребята любят сладости. — счастливо улыбнулась Марлин, приняв бумажный пакет.

— Хм?.. — неожиданно Люд почувствовал вонзающийся в спину взгляд. И это уже не впервые. Подобное он чувствовал и на прошлой неделе, а так же на позапрошлой и позапозапрошлой. Он развернулся и взглянул на фигуру, подглядывающую сквозь трещину в двери.

— ...

Прятавшейся фигурой была молодая девочка около четырнадцати лет, и она смотрела на Люда с пылкой ненавистью в глазах.

Люд хорошо её знал. Звали её Милли,и она была одной из сирот, живущих в церкви.

— К-как ты, Милли… — неловко окликнул девочку Люд, но враждебность в её взгляде не уменьшилась ни на йоту.

— ...Я… ни за что… — тихо шептала она с отвращением. — Я ни за что не съем и кусочка твоего дурацкого хлеба! Убирайся отсюда! — вдруг закричала она и убежала вглубь церкви.

— Что не так с этой девчонкой?

Свэн выглядела разозлившейся, она даже побежала за Милли.

— Забудь о ней, Свэн. Она всегда так ведёт себя, не обращай внимания. — Люд бросился останавливать свою работницу и был очень удивлён силой и мощью, скрывавшейся в её хрупком теле.

— Всегда?! Она всегда так говорит с Мастером?! — Свэн кипела от гнева, как перегревшийся до критической отметки паровой двигатель, не хватало лишь свистящего пара, валящего из ушей.

— Мне так жаль, мистер Люд. Позже я сяду и поговорю с Милли...

— Всё в порядке, пожалуйста, будьте с ней помягче. — соврал Люд. Всё было далеко не в порядке. Ничто не могло причинить ему такой боли, как столь яростный отказ.

И он понимал, что Марлин знает об этом.

— …Ладно, пожалуй мы пойдём. Я приду на следующей неделе. — встал Люд.

— Может останетесь хотя бы на чашечку чая?

— Ох… Может в следующий раз… — вновь соврал Люд.

Он чувствовал, что своим присутствием оскверняет церковь, единственное убежище Милли, котором она может расслабиться и отдохнуть. Люд никогда не задерживался надолго и всегда отказывался от приглашения Марлин на чай. Сестра же понимала мысли Люда и никогда ничего ему не говорила.

Попрощавшись, Люд сел в грузовик рядом с трясущейся от возмущения Свэн и поехал в город.

— Пф-ф-ф! — негодующе дулась девушка, так и оставаясь в плохом настроении.

— Всё ещё злишься? — спросил Люд.

Сам он чувствовал грусть. Дети в церкви боялись его, но никто не ненавидел его столь открыто, как Милли. Люд знал причину её неприязни и считал её оправданной. Он попросту не мог ничего исправить, но легче ему от этого не становилось. И всё же когда Свэн отреагировала на поведение Милли, будто бы девочка ранила её саму, Люду стало капельку лучше.

— Да что с ней не так? Никогда не прощу её! — выговаривалась Свэн.

— Нет смысла так огорчаться, это ничего не изменит — держась за руль и не сводя взгляда с дороги пробормотал Люд. Он не успокаивал Свэн, скорее говорил с самим собой. — Знаешь, на самом деле эта девочка… — Во время короткой поездки обратно в «Токерброт» Люд мало-помалу и скрепя сердце поделился со Свэн историей Милли и её причиной ненавидеть его.

Чувствовал он себя паршиво, и видом своим скорее напоминал собственный громыхающий, грозящий вот-вот развалиться грузовик.

На следующий день перед открытием «Токерброта».

Свэн отполировала подносы и щипцы для хлеба так, что они выглядели как новые, убралась внутри и снаружи пекарни, расставила ценники. Хоть работы и было много для одного человека, девушка быстро и играючи справлялась с ней, в этот раз она даже закончила раньше обычного.

— Хм-м-м-м-м?..

Всю ночь, а затем и всё утро Свэн обдумывала рассказ Люда о Милли. Девушка пыталась отвлечься за работой по пекарне, но и она подошла к концу; Свэн переделала всё что только можно и теперь вновь блуждала по лабиринту собственных мыслей.

— Что?..

В одном из ящиков прилавка Свэн нашла маленькую тетрадь, оказавшуюся счётной книгой заведения. Находка была невероятно своевременной, ряды бесчувственных цифр всегда приносили ей покой; она начала листать тетрадь и изучать её содержимое.

— Ой-ёй-ёй, да тут же всё красное… Разве это не значит?..

Хотя пекарня и начала процветать, недавний успех пока не успел сказаться на общих результатах, так что Свэн решила сделать небольшой финансовый прогноз на основе медленно растущих продаж заведения.

— Взглянем… Если продолжать в том же темпе, то-о-о… чего?

Тем временем, Люд с раннего утра пёк хлеб.

Жар печи был слишком сильным даже для бывшего солдата, работа изнуряла его.

— Ага… Отлично, сегодня тоже отлично вышло!

Людям нравился свежий хлеб прямо из печи, и количество утренних гостей росло. По совету Свэн Люд даже ввёл небольшой особый набор для завтрака, и он уже стал весьма популярным. Как-никак хлеб с пылу-жару и в правду был самым лучшим. Ещё Люд в качестве эксперимента начал предлагать к свежей выпечке домашнее абрикосовое варенье, и когда оно нравилось посетителям, Люд был в восторге.

— Мастер! Что это?! — появилась Свэн с гневным выражением на лице.

Не смотря на эмоции она, в отличие от Якоба, не ворвалась на кухню, и вместо этого просто кричала со входа.

Свэн никогда не шла против указаний Люда.

— ...Свэн, что случилось? — высунулся из-за печи Люд. В тот же момент ему прямо в лицо прилетела брошенная счётная книга.

— Что это значит? Все числа в балансе неверные!

Дело не в ошибках, Свэн просто бы исправила их. Проблемой был график выплат по займу Люда. Чтобы открыть «Токерброт» Люд взял крупную ссуду и каждый месяц выплачивал её.

— Мастер, с такой процентной ставкой вы никогда не выплатите долг, и не важно, как тяжело вы будете работать. Да требовать и простой, и сложный процент одновременно вообще незаконно! Да у кого вы вообще заняли деньги?

При простом проценте сумма займа постоянно увеличивается на одно и то же число, основанное на проценте от первоначальной суммы. При сложном же к первоначальному займу прибавлялся процент, а новые проценты считаются от полученной суммы. Такой процент так же называют лавинообразным.

— Ставка слишком абсурдная… Ссуда ведь от подпольного ростовщика, не так ли? — спросила Свэн.

Люд и в самом деле занял деньги незаконно.

— Без гарантий или залога никто другой не хотел давать в долг человеку вроде меня.

Даже если учесть деньги, выдаваемые солдатам при увольнении, суммы всё равно хватало лишь на открытие заведения и первые несколько месяцев работы. Весь первый год в пекарне не хватало покупателей, и долг продолжал расти.

Конечно же, они не могли позволить делам идти так и дальше.

— Нам нужен реорганизационный план. — показала Свэн свой проект, который она набросала на нескольких оставшихся рекламных листовках. На первой из них красовалось название: «Операция весенний шторм: план обороны пекарни «Токерброт» до абсолютнейшего конца». Девушка перелистнула страницу. — Сперва мы возьмем ссуду в банке и погасим нелегальный займ. Платить придётся много, но пока процентная ставка в законных рамках, мы сможем её выплачивать.

Долговой договор был незаконным, и если Люд и Свэн не будут достаточно внимательными, ростовщики могут даже навредить пекарне или Люду.

— В банке… С окончанием войны закончились и армейские закупки, ни один банк не захочет ссудить денег пекарю.

— Но Вилтия же победила, так? Сейчас восстанавливаются города и регионы, осваиваются новые земли. У банков не должно быть каких-либо претензий по кредиту.

Пэльф стал новым регионом Вилтии, аннексированным после победы в Великой Войне, и Люд, отправившийся сюда открывать своё дело, был бесстрашным пионером на новых землях. Банк выдаст ему кредит, если они со Свэн смогут доказать свою платёжеспособность.

— Если вы сможете продемонстрировать стабильное развитие пекарни, и что дела идут в гору, то всё будет в порядке.

— Свэн, даже если поток посетителей не уменьшится, с такими темпами я никогда не расплачусь. Любой банк ещё дважды подумает, прежде чем ссудить мне денег.

Но Свэн думала иначе.

— Верно, с текущим уровнем продаж расплатиться будет тяжело. Раз так, то почему бы нам не начать с сегодняшнего дня торговлю пошире?

— Чего?

— Серьёзно!

А затем Свэн поделилась с Людом своей идеей, которую она придумала этим утром.

Органбальц был шахтёрским городом, но шахтёры редко посещали пекарню. Скорее всего они и не знали о ней, и потому для увеличения продаж Свэн надумала обратиться напрямую к работникам и представить им выпечку.

Собрав полную сумку хлеба, Свэн и Люд сели в грузовик и поехали к шахте Бальц.

— А это нормально, что мы приходим без предупреждения? — размышлял Люд вслух.

Шахта считалась частной территорией, и им со Свэн требовалось разрешение, чтобы продавать там хлеб.

— Сегодня мы ничего не собираемся продавать, просто предлагаем шахтёрам выпечку, как подарок.

Целью Свэн был контракт с шахтёрской столовой на поставку хлеба. Бальц – маленькая шахта, но в ней работает больше двух сотен трудяг с хорошим аппетитом, и договор с местной столовой равен увеличению количества покупателей в несколько раз.

«Контракт может стать большим успехом для нас», — думал Люд, но так и не мог избавиться от беспокойства.

Вдвоём он и Свэн прибыли к горе и отправились в офис.

— Ну и ну… Знаете, если вы будете вот так нежданно-негаданно появляться… то оставите о себе плохое впечатление. — начальник по общему делопроизводству, мужчина средних лет, на вид не очень-то преуспевший в жизни, явно не выражал радости от появления двух гостей.

— Вот, не попробуете ли кусочек? Гарантирую, он очень вкусный. — с ангельской улыбкой Свэн протянула мужчине буханку хлеба.

Начальник сопротивлялся, но прежде чем он успел сообразить, девушка оказалась возле него. Её движение было просто превосходным, будь в офисе поле боя, Свэн успела бы ударить мужчину в сердце больше трёх раз.

— Ну л-ладно… Думаю ничего страшного не случится, если я попробую… — полностью очарованный молодой девушкой и дебильно улыбающийся начальник попросту не мог отказаться и попробовал кусочек хлеба. — … Ух ты, очень неплохо. — распахнул он от удивления глаза и укусил булку ешё несколько раз.

— Этот хлеб – результат несчётных часов анализа качества вкупе с ежеминутным контролем каждого этапа приготовления.

— Значит он дорогой, верно? Не важно, насколько он хорош, если цена слишком велика...

— Вовсе нет. Прошу, взгляните на подготовленные мной расценки. — передала Свэн мужчине лист со столь аккуратными и разборчивыми записями, что казалось, будто бы их набрали на печатной машинке.

— А цены… достаточно низкие… — удивился начальник.

— Безусловно! Наши цены низки настолько, насколько это вообще возможно.

Если пекарня сможет продавать хлеб в больших количествах, то риск остаться с излишками исчезнет. Более того, отпадёт необходимость в упаковке для каждой отдельной буханки, и стоимость процесса упадёт на порядок.

— Сегодняшняя еда становится завтрашней энергией! Когда вы согласитесь на сотрудничество с «Токербротом», то обеспечите своей шахте светлое будущее!

Первоклассные торгаши и аферисты побледнели бы, услышав манеру речи Свэн. Она полностью контролировала ход переговоров, и вела себя так, будто бы подписание договора лишь вопрос времени. Только вот...

— ...Я думаю что предложение очень хорошее, но есть проблема. — помрачнел начальник.

— И какая же? Хлеб вкусный и дешёвый, причин для недовольства нет… разве что... вы присваиваете деньги? — повысила голос Свэн.

Присваивание денег – обычная практика в бизнесе, когда кто-то знакомый с владельцем предприятия покупает у него низкокачественный товар по якобы высокой цене, а разницу кладёт себе в карман. Люд знал что у множества разных предприятий есть подобные отношения, и именно из-за них молодому бизнесу сложно найти свою нишу.

— Нет-нет-нет, все не так, совершенно не так! — запротестовал начальник, размахивая руками. — Просто… дело в вас двоих… нет, это ведь именно вы владелец пекарни, да? — показал он на Люда. — Проблема в вас.

— Во мне? — опешил Люд.

Не может быть, чтобы здоровые, крепкие шахтёры боялись Люда.

— Вы же бывший военный, верно?

— ?!

Люд никогда не скрывал своё армейское прошлое, но и первым о нём тоже рассказывал*. Должно быть начальник узнал об этом откуда-то ещё: может кто-то из городской администрации проболтался, а может и сам догадался по шраму на щеке. Как бы там ни было, Люд не видел смысла отнекиваться.

— Да, так и есть.

— Ясно… На нашей шахте много пэльфийцев. Прошу, не поймите неправильно, сам я не питаю к вам никакой неприязни, но я и не хочу лишних волнений.

Пэльф граничил с Вилтией и всегда находился под её сильным влиянием, как политическим, так и культурным, и потому поначалу местное население радовалось аннексии. Однако, когда Вилтия поручилась за Пэльф, а затем предала его, мнение населения мгновенно переменилось.

— Вот как… — Люд всё понимал и чувствовал, как холодные тяжёлые капли пота текли по всему его телу. — Раз так, то...

Но не успел он закончить, как его перебила Свэн:

— Раз так, то позвольте мне поговорить напрямую с шахтёрами! — Начальник пытался остановить её, но не смог устоять перед её взглядом, таящем в себе смутную угрозу. — Раз вы говорите, что люди не примут наш хлеб, то единственное, что нам остаётся – поговорить с ними напрямую. Разве я не права?

С этими словами Свэн и Люд вошли в маленький барак рядом с самой шахтой.

— Прошу прощения! — прозвенел голос Свэн в бараке, переполненном уставшими мужчинами и запахами пота с землёй. — Я работаю в пекарне «Токерброт» и пришла как её представитель. Меня зовут Свэн, и я принесла всем вам угощение!

У себя в руках девушка держала сумку со свежим, ароматным хлебом. Время подходило к обеду, и шахтёры жадными взглядами смотрели на сумку, будто бы в ней лежали сокровища. Более того, аппетитно выглядевший хлеб держала прекрасная девушка, и такая убойная комбинация напрочь отбивала у мужчин подозрительность.

— О-о-о-о-о-о!

— Эй, девочка, не дашь нам немного?

— Невероятно! До меня конечно доходили слухи, но в жизни она как фея…

Свэн мгновенно очаровала мужчин, и они потянулись к ней за хлебом.

— Прошу, берите сколько хотите! «Ухмылка♪»

По бараку пошла волна радости, до тех пор пока...

— Эй!

...в помещении не раздался не очень громкий, но глубокий голос.

Атмосфера резко переменилась, все присутствующие замерли на месте и повернулись в сторону мужчины в годах, сидевшего за столом у дальней стены.

— Приятно с вами познакомиться, мистер...

— Лаурель. Я местный бригадир. — вернул он Свэн такую же лучезарную улыбку вместе с хмурым взглядом.

На вид Лаурелю было больше пятидесяти, а его крепкие мускулы и глубокие шрамы от борьбы с породой скорее придавали ему сходства с бывалым солдатом.

— Кто разрешил тебе прийти сюда? — своим взглядом бригадир напоминал буйвола, что вот-вот поднимет на рога льва.

— Начальник из офиса дал нам разрешение. — без колебаний Свэн точно так же взглянула на Лауреля.

— Этот чёртов парень творит что хочет… Проваливай, тебе здесь не рады.

Лаурель махнул рукой на девушку, будто бы прогонял бродячую псину, всем своим видом он говорил: «Если ты не свалишь, то я буду брызгать на тебя водой, а потом и вовсе прогоню палкой»

Однако Свэн точно не напоминала псину, а скорее походила на волчицу и смотрела бригадиру прямо в глаза.

— Не могли бы вы сказать, почему?

— Это хлеб от вилтийского солдата, и я не знаю, что он туда намешал.

Люд молчал. Он не сомневался, что кто-то из близких Лауреля погиб от рук вилтийских солдат. Сам Люд не воевал в Пэльфе, но вот его товарищи тут бывали.

— Так получается ты главный среди отвратительно предвзятых кротов, да? — с беззаботной улыбкой Свэн оскорбила не только Лауреля, но и всех окружающих.

— Что?!

Шахтёрский труд далеко не прост и очень опасен. Шахтёры сталкиваются с обвалами, нехваткой воздуха и утечками газов, они очень гордятся своей профессией. А Свэн плюнула на их гордость. Она будто бы бросила палочку динамита в танкер, до краёв наполненный маслом.

— Ты назвала нас кротами.?! — пылали от гнева лица Лауреля и всех остальных шахтёров.

— Ой, я что, ошиблась? Не кроты, а черви? А может медведки?

Своей высокомерной улыбкой девушка лишь подливала масла в ярко пылающий огонь, вот-вот грозящий превратиться в адское пламя.

— Вот сучка! Лучше бы тебе приго...

— Держи язык за зубами! — своим громким криком Свэн подавила шумиху и быстро, будто бы пол обваливался прямо под её ногами, подошла к Лаурелю. Один из шахтёров попытался потянуться к ней, чтобы остановить, но быстро одернул руку назад под её взглядом.

— Давай проверим, может телом ты вышел крепче, чем умом?

Свэн положила руки на стол рядом с Лаурелем, смахнула серые подносы, бутылки и стаканы, а затем уткнула локоть в столешницу.

— Может решим всё так? — приготовилась она для армрестлинга.

В бараке воцарилось столь давящее безмолвие, что Люд практически чувствовал повисшую вокруг тишину.

«…Пффф» — хмыкнул кто-то, и будто бы по сигналу в комнате раздался взрыв хохота.

«Ах-ха-ха-ха»

Шахтёров можно понять. Нежная, миленькая девушка бросила вызов гиганту вроде Лауреля, который в матче по армрестлингу может положить сразу трёх взрослых мужчин.

— Если я проиграю, то все вы можете делать со мной что угодно. — добавила Свэн

Неожиданно, мужской смех прекратился.

Конечно правда, что мужчины могут быть пошлыми и неконтролируемыми, но они остаются людьми. Они не звери, бросающиеся на первую встречную женщину. Тем не менее, предложение Свэн почти захватило их умы.

— Уходи.

Лаурель же голову не потерял. Он просто был зол.

— Не вноси ещё больше сумятицы и сейчас же уйди. Думаешь для руки, больше напоминающей стебель розы, этот матч будет достойным?

— Я могу принять ваши слова за признание поражения, мистер трусливый крот? — проигнорировала Свэн слова бригадира. Её боевой дух не угас.

— Только не плачься потом. — со звуком удара кувалды Лаурель упёрся локтем в стол. — И давай проясним детали. Проигравший будет подчиняться всем приказам победителя, верно?

— Сможешь делать со мной всё, что захочешь.

Лаурель не планировал превратить Свэн в игрушку, он не на столько пропащий человек. Но она зашла слишком далеко, и бригадир хотел преподать ей болезненный урок.

— У-у-х!

По сигналу Лаурель вложил в руку достаточно силы, чтобы победить молодую девушку и сбить с неё спесь.

Но рука Свэн не двигалась.

— Что? — выражение удивления появилось на лице Лауреля. Он прекрасно понимал, сколько силы использовал, и её было вполне достаточно, чтобы положить руку хорошо сложенного взрослого.

Но рука Свэн и не сдвинулась, будто бы была столбом, глубоко вкопанным в землю.

На лице бригадира показался страх поражения. Молодая девушка перед ним превратилась в странное существо, в настоящий ужас.

«Хе-хе-хе-хе.» — улыбалась Свэн, почувствовав его отчаянье. Эта улыбка не из тех, что она показывала Люду и покупателям, с такой наполненной презрением улыбкой смотрят на слабых, глупых людей, насмехаясь над ними.

— … Ладно, думаю хватит.

Легко, будто бы поворачивая кран с водой, Свэн повела запястьем, вдавив руку Лауреля в столешницу, а его самого повалив на пол.

Невероятное и невозможное зрелище; никто не проронил и слова.

— Боженьки, что случилось? Неужели твой восковой локоть поплыл?— встав из-за стола Свэн насмехалась над согнувшимся и держащимся за руку бригадиром.

— Блин, да это же… глупость...

— Глупость здесь только в твоей голове. Не забудь о своём обещании. — холодно оглядывала окружающих её мужчин Свэн. Те же выглядели напуганными и молчали в ответ. Здоровые, взрослые мужики дрожали перед молодой и хрупкой девушкой.

Если бы об этом услышал кто-то со стороны, то наверняка он поднял бы шахтёров на смех, но вот свидетели подумали бы перед этим дважды.

Свэн больше не казалась человеком, а скорее напоминала легендарного демонического волка, пожиравшего внутренности богов*.

— Мастер, я справилась! Теперь дело с договором ре...

— Свэн! — дал девушке пощёчину Люд, когда та обернулась.

— Что?

— Я не хочу заключать договор, ради которого тебе пришлось зайти столь далеко. Я не хочу вести дела так.

Люд хотел, чтобы его покупатели были счастливы и кушали его хлеб по доброй воле. Но Свэн подавила шахтёров грубой силой, практически разжала им рты и силком запихивала выпечку им в глотки. Её метод ничем не отличался от жестокости вилтийской армии, которую так ненавидели рабочие.

— Единственное твоё достижение – растоптанная мужская гордость.

Сделав выговор Свэн, Люд встал на колени перед Лаурелем и приложился лбом к полу.

— Приношу свои извинения

Он унизился, прося мужчин о прощении. За что именно он извинялся? Возможно за действия Свэн? А может за поступки военных? Как бы там ни было, он извинялся.

— ...Мастер, хватит! Прошу, прекратите! — Свэн пыталась поднять Люда, но он игнорировал её и продолжал стоять на коленях, приложившись лбом к полу.

Лаурель и остальные шахтёры стояли в ошеломлении и не могли произнести ни слова.

— ...

— Простите нас за причинённое беспокойство. Если хотите, то можете съесть хлеб… в нём… в нём нет яда. — сказал Люд, медленно встав и повернувшись к шахтёрам спиной. В его груди будто бы зияла дыра. Он приготовил этот хлеб с молоком, сливочным маслом, кусочками шоколада, миндалём и грецким орехом. Он не добавлял в него яд, да и ни за что не смог бы так поступить. — Если не верите мне… то просто выкиньте.

А затем Люд вышел из барака.

— Подождите, Мастер! — лихорадочно побежала за ним Свэн.

Люд был мрачным, его захлестнула столь сильная печаль, что казалось, будто бы она сомнёт и убьёт его. Обычно прежде чем сесть в грузовик Люд открывал пассажирскую дверь для Свэн, но в этот раз он, не сказав ни слова, забрался в машину и подавленно положил голову на руль, а девушка сама села на соседнее кресло.

—Ум-м… Мастер...

Глядя на взволнованное лицо Свэн, Люд почувствовал ещё один укол в сердце. У него не было грубых слов для неё, он понимал, что она действовала ради него и пекарни, пусть и в своей манере. Не было энергии и чтобы беспокоиться о ней.

Молча Люд попытался завести двигатель, но тот, немного прокашлявшись, заглох. Ещё совсем недавно грузовик так хорошо работал, а теперь казалось, что он насмехается над Людом.

«Бам!» — ударил пекарь по рулю. Он не злился на Свэн. На самом деле он вообще не злился.

Просто увольняясь из армии Люд думал, что больше никого и никогда не ранит, но своим поведением сегодня он принёс людям боль и печаль.