Онлайн чтение книги Боец-пекарь и заводная официантка The Combat Baker and Automaton Waitress
2 - 5

Участь трусов

Добравшись до верхней палубы, Люд со всей возможной осторожностью шёл к праздничному залу, пробираясь через вереницу разбросанных в коридоре трупов.

«Тц…» — скривился он от запаха мертвецов – запаха не сколько гнили, сколько смерти самой по себе. Множество тел вокруг было в униформе корабельной службы безопасности, — «они столкнулись с боевиками? Но…» — он осмотрелся, но пулевых отверстий и следов боя вокруг нашёл немного: значит экипаж не отбивался и перестрелка стала односторонней.

«Убили в спину? К тому же, чем-то мелкокалиберным...» — осторожно и уважительно Люд проверил одно из тел. Ранения принадлежали не обычному, штатному патрону 9 мм, ни даже его предшественнику 7 мм, а скорее походили на следы дерринджера, коими порой пользовались дамы для самообороны. Смертельными такие раны могли стать лишь при стрельбе в упор.

Люд не мог поверить, что сотрудников службы безопасности, набранных из бывших солдат, столь просто одолели мелким оружием, но всё же продолжил свой путь, стараясь не издавать ни звука, в чём ему немало способствовал толстый ковёр, устилавший пол коридора.

«Хм, так за углом зал со сценой… а за ним уже праздничный.» — проверил он схему корабля на стене.

Спокойно, без резких движений, Люд продвигался вперёд, пока его взору наконец не предстала дверь в праздничный зал. Однако, за ней виднелся чей-то силуэт.

— К-кто… Кто это?! — сжался перед ним дрожащий ребёнок.

— Всё в порядке. Я услышал о переполохе и пришёл помочь. Я не плохой парень, — тихо заговорил Люд, стараясь не испугать парня ещё сильнее.

— С-спасите нас! Музыканты! Сегодня вместо них внезапно появилась куча непонятных людей! Мы их не знаем!

Парнишка был юн и выглядел ровесником Якоба, может даже младше. Одет он был в старомодную жреческую одежду, которую носили ученики монахов.

— Ты один из детей в хоре? — Люд припомнил, что одним из развлечений на вечеринке затевалось выступление детского любительского хора, — Понял. Солдаты пробрались на корабль под видом музыкантов?

— ..! — согласился мальчик, активно закивав.

— Что на счёт праздничного зала? Все плохие ребята ушли?

— Они все ушли куда-то… Но я боюсь… Слишком боюсь, чтобы уйти...

Если предположение Люда о малом числе бойцов верно, они не станут распылять силы на охрану заложников, бежать которым некуда.

— Ясно… В зале остались целые люди?

— Да, мои друзья, гссти… Но там столько трупов, что мне страшно...

Люд понимал, сколь ужасен для маленького мальчика вид застывших в агонии лиц мертвецов.

— Понял. Может, ты хочешь войти со мной внутрь? Так ведь тебе не будет страшно?

— А-ага… — дрожа, кивнул в ответ мальчик.

Прикрывая собой ребёнка, Люд вошёл в праздничный зал.

— А-а-а! — закричал в глубине помещения кто-то из гостей, боясь что вернулся один из жестоких террористов.

Среди испуганных лиц Люд искал Софию. И нашёл. Будто бы кем-то выкинутая, девушка лежала среди заложников. Пусть она была и не в привычной униформе, пекарь без всяких сомнений узнал её.

— Командир! — крикнул Люд. В ответ майор, с лёгким стоном, открыла глаза и уставилась на Люда...

...вернее за него.

— Капитан, ты придурок! Враг прямо позади тебя!

Быстрее, чем успела крикнуть София, маленький мальчик за спиной Люда вытащил из робы маленький пистолет и нацелил его на пекаря.

— Сдохни, вилтиец!

Тем не менее, Люд развернулся в точности перед выстрелом и совершенно… не выглядел потрясённым или что-то непонимающим. Напротив, его взгляд говорил, что он давно всё понял.

— Я знал, — прежде чем мальчик мог ответить, Люд схватил его за руку с пистолетом и направил в потолок.

Раздался выстрел, пуля из пистолета угодила в висевший над ними кандилябр, на пол посыпались осколки стекла.

— Чёрт, он всё понял?! — голос принадлежал не мальчику: из-под столов и стульев выскочили дети и направили такие же пистолеты на Люда.

— Хотите пристрелить своего друга? — Люд все ещё крепко держал мальчишку за руку с пистолетом, и едва ли из его хватки смог бы сбежать даже взрослый.

— Чёрт… Вилтийский ублюдок!

— Какая гнусная тактика! — упрекали Люда дети, строя из себя невинность.

— Капитан… Как ты узнал? — с пустым взглядом спросила София, терпевшая боль от пулевой раны в ногу.

— Вы забыли, командир? Я же рос так же, как и они.

Ещё до десятилетия Люд стал солдатом третьего класса и начал проходить военную подготовку, получая уроки инструкторов как в форме слов, так и в виде избиений.

— Вы, ребят, слабаки. В вас нет физической силы, но у вас есть своё особое оружие.

Этим оружием был сам факт, что они дети. Если твой противник ещё ребёнок, любой солдат ослабит бдительность, включая ветеранов. На самом деле, даже опытные бойцы, чьи тренированные тела зачастую действуют быстрее разума, инстинктивно не считают ребёнка за угрозу.

Охрану застрелили в спину из чего-то мелкокалиберного, оружия столь слабого, что с отдачей справится даже ребёнок – для Люда факты были очевидными. Но что важнее...

— Да и не может быть… что ребёнок не испугается, увидев меня впервые.

— Ох… Ясно...

Лицо Люда пугало столь сильно, что его давний, не смотря на разницу в возрасте, друг Якоб сказал, мол при первой встрече он считал что пекарь точно убьёт или съест его.

Поведение Ольфена, когда он недавно трясся в страхе быть убитым – куда более типичная реакция на него.

— Вилтийский ублюдочный солдат! Пришёл сюда под видом гражданского, да ты хуже всех! — яростно закричал крепко схваченный мальчишка, его тон полностью переменился в сравнении с прежним.

— Нет, это… Моя рабочая одежда… Я просто пекарь… — дети приняли его за солдата, притворившегося пекарем для притупления их бдительности.

— Не юли! Будто бы у пекаря может быть такое лицо убийцы!

В ответ Люд почувствовал слабое желание разрыдаться..

— Просто сдавайтесь. Ваши противники верили, что дети не нападут на них, но без этого преимущества у вас нет ни единого шанса.

Даже не смотря на оружие и превосходство в численности, Люд с лихвой превосходил по силе десяток детей. К тому же, одного из них он уже удерживал.

— Хватит нести чушь… Думаешь, мы проиграем кому-то вроде тебя… — заложник, казалось, скорее бормотал самому себе, чем пекарю...

— !!! — внезапно, Люд почуял опасность.

С этими словами он понял, что парнишка задумал поставить на кон собственную жизнь.

— Забудьте обо мне! Стреляйте! Убейте его! — неуверенные, что делать дальше, дети вновь направили пистолеты в сторону Люда. Учитывая их неопытность, убить пекаря, не убив и заложника для них попросту невозможно.

— Стойте! Я отпущу мальчика. Если хотите пристрелить меня, сделайте это чуть позже! — он настоял, что целью должен стать он, а не мальчик.

В тот же момент из вентиляции потянулся белый кумар.

— Газ?

Это не дым от огня, и даже не газ вовсе. Воздух вокруг стал полностью белым, и Люд тут же узнал сладкий запах.

— Это… пищевая сода?

Пищевую соду используют при приготовлении хлеба и пирогов. Естественно, она не ядовита, и навредить при вдыхании никак не могла, но...

— Не стрелять!!! Только выстрелите, и все умрёте! Малейшая искра — и всё взорвётся!

Нечто подобное регулярно происходит в шахтах, и без должного контроля счёт жертв идёт на многие сотни.

— Э?!

— Ч-что это?! — смутились дети, неспособные ничего перед собой разглядеть.

Затем, кто-то, воспользовавшись возникшей неразберихой, пронёсся через зал.

— Что?!

— Аргх! — раздавались детские возгласы из-за пелены непроглядного тумана. Пока они ничего не могли разглядеть, кто-то, кто видеть мог, разоружал их одного за другим.

Не прошло и минуты, как дымоотводная система обнаружила соду и выветрила её из помещения, и теперь перед пекарем стояла его молодая черноволосая (а обычно среброволосая) работница.

— Трюк стар, как мир, но я знала что он сработает! — заявила Свэн с широкой ухмылкой, в одной из рук сжимая сразу три маленьких пистолета.

— Ты же… та девчонка… — с первого же взгляда на Свэн София припомнила недавний инцидент и злобно на неё уставилась, но так как та спасла ей жизнь, она несколько сбилась с толку.

— Мастер, вы в порядке?

— Свэн… Что ты здесь делаешь? Разве ты не осталась внизу?

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Маляв… эм-м, мисс Милли со мной.

Свэн отправила девочку в вентиляцию в соседней с праздничном залом комнате, а так же, согласно плану, поручила ей распыление соды.

— Я узнала от Милли о детях-солдатах… и бросилась к вам на выручку, Мастер, но вы, по всей видимости, не сильно ослабили бдительность...

Девушка боялась, что имея врагом ребёнка её добродушный Мастер кончит так же, как и в случае с Марлин.

Не обманули Люда только потому что когда-то он и сам делал так же. Иронично, что жизнь ему спасли именно события и опыт прошлого, вспоминать о которых он не желал.

— Мастер… — Свэн же, а вернее Авэй, знала Люда лишь с тех пор как он стал пилотом «охотника», — мне вот интересно, что же нам делать со всеми этими ребятками? — разозлилась на детей Свэн за то что они заставили Люда вспомнить о мрачных эпизодах своей жизни.

— Если хотите убить нас, то валяйте! Мы никогда не станем таким же мусором, как вы!

— Точно! — даже обезоруженные, дети не собирались сдаваться молча.

— Неужели? — обернувшаяся Свэн глядела на детей как на полных ничтожеств.

— Э? — их запал тут же потух, дети стушевались.

— Хотя какая разница. Вы сами выбрали свою судьбу, — раздавив в руке пистолеты, Свэн медленно взглянула каждому ребёнку в глаза, рассыпая на пол остатки оружия, — повстанцы, партизаны, мятежники… Их много как называют, но все они – нерегулярные военные. И воспринимают их тоже как военных… — металлический лязг падавших на пол обломков лишь усиливал зловещую атмосферу вокруг девушки, — На поле боя поведение солдат регулируется международными законами. Например, за неподобающее отношение к пленным наказывают. По крайней мере, так считается...

Исходя из её слов, когда никто не видит, эти законы не работали.

— Но ваш случай… другой. Даже париться не хочу на счёт того, что за прекрасную чушь вы там себе напридумывали, по закону вы не более чем вооружённое формирование, буйствующее на корабле. Понимаете, что это значит?

Единственное, что дети понимали – что за внешностью юной красавицы скрывается нечто куда более зловещее. Они не могли смотреть ей в глаза. Кто-то уставился в пол, остальные дрожали от страха, и лишь один вызывающе взглянул на её в ответ: тот самый мальчишка, что напал на Люда.

«Он? Хах...»

Его храбрость проистекала не из мужества или убеждения. Судя по всему, из всех детей именно он взял на себя роль командующего офицера, и теперь чувство долга и гордость не позволяли ему сдаться и показать перед подчинёнными слабость.

«Если я сломлю его, то поддадутся и остальные» — суровым взглядом Свэн встретилась с ним взглядом. Она улыбалась, но глядела на него как на жалкое животное, — Как мило, не находите? Не знаю, кто именно вас контролирует, но кто бы мог подумать что его котята сами хотят стать одноразовыми инструментами...

— Инструментами?! Неправда, мы...

— Ты не слушал? Как только вы проиграли, вам не осталось ничего, кроме смерти. На поле боя неконтролируемых нерегулярных военных убивают до того, как они посеют хаос. Это здравый смысл.

Слова Свэн не пустая угроза.

Солдаты воюют не только на поле боя. Определённые правила и вправду существуют, но они – не более чем обещание между воюющими сторонами, которое все склонны нарушать.

Так, например, строго-настрого запрещена подрывная деятельность под видом гражданских, как сделали дети. И дело вовсе не в низости метода, просто иначе солдаты с любой из сторон перестанут различать гражданских и военных, ради собственной безопасности убивая всех подряд.

Более того, они – нерегулярная военная группа, как только об их преступлении узнают, то попросту убьют.

— Но ваши хозяева… Они то официальные военные, ведь так? Конечно, они знали обо всём, но всё равно привлекли вас… Ой-ой, как так? Вы что, сами ничего не поняли? Не поняли, что вас просто использовали?

— Не правда… Мы… Всё не так… — задрожал мальчишка.

— .... — Люд не опасался угроз Свэн. Конечно, её желание убить детишек было искренним, но он знал, что девушка так не поступит. Тем не менее, все её слова – чистая правда, о чём он помнил по собственному опыту.

— Эй… Смотри, кто позади меня. Видишь? Это те самые ублюдочные вилтийцы, которых вы держали в заложниках. Как думаешь, что случится, если я сперва освобожу их, а потом отпущу вас?

— !.. — огляделся вокруг мальчик, но кроме столовых ножей и вилок для еды оружия он не увидел.

— Так вот, внесу ясность… Никто не простит вас только потому что вы дети. Какое там ваше главное оружие? Безобидность, да? Ну так вы проиграли, теперь вы безоружны.

Преступив закон, дети сами вышли за его пределы и лишились защиты. Если им и есть кого винить за это, то только себя.

— Ой… О-ой… — от факта, что его использовали, что поставленная на кон жизнь потеряна впустую и теперь впереди лишь страдания, сердце мальчика пошло трещинами.

— Итак, с чего бы ты хотел начать?

— С ч-чего?

— Я имею ввиду, какой глаз мне вырвать первым.

— Ойк!

Важнейший аспект военной стратегии – поручать правильные задачи правильным людям. Свэн решила, что её добрый и мягкосердечный мастер не станет сражаться против детей. Хоть тому хватило решимости выступить против, он и сам в какой-то мере пострадал. Тем не менее, воевать против детей – работа не для него, он никогда не сможет убить их.

А Свэн сможет. Если кто-то ранит её возлюбленного Мастера или посмеет топтаться по его чувствам, будь то старик или ребёнок, мужчина или женщина, она сотрёт в порошок любого.

— Не-е-е-е-е-е-ет! Помогите! Кто-нибудь, спасите меня-я-я-я! — закричал мальчик, не выдержав потока чистой, концентрированной ненависти со стороны Свэн.

Спустя несколько минут из вентиляции выбралась Милли и подошла к двери.

— Всё... кончилось? — вся измазанная содой, она застенчиво заглянула в комнату.

— Ох, благодарю вас, юная мисс. Отлично сработано, — поприветствовала её подошедшая Свэн.

— Люд… и София… в порядке?

— Да. И Мастер… и майор Рундштадт в норме.

— Здорово… — наконец расслабилась Милли.

— Всё прошло куда легче, чем я думала, — развернувшись, Свэн оглядела полностью сломленных, мертвецки бледных и прижимающихся друг к другу детей – на их фоне даже новорождённые щенки казались куда большей угрозой.