Онлайн чтение книги Чем займешься во время апокалипсиса? Увидимся ли мы ещё хоть раз? What Do You Do at the End of the World? May I Meet You, Once Again?
Две стороны совершенно новых весов [куда идти, кем быть]

4.1 Два человека пять лет назад

Первоначально продолжительность жизни расы лепреконов составляла максимум десять-двенадцать лет.

Феи, рожденные как «подражающие человеческим детям», изначально медленно превращались во взрослых, как человеческие дети. И чем ближе они становятся к взрослым, тем больше конфликтов возникает между ними и их «человеческим, детским» я. Когда это противоречие накопится за пределом, тело феи будет разрушено и снова превратится в фрагмент сна.

Есть техники, которые могут продлить этот срок службы. Произвольно отсекая бесконечные возможности, которые изначально есть у детей, и меняя объект подражания на «детей, которые постепенно становятся взрослыми», можно получить несколько лет продления. Фея, которая изначально была младенцем, превратится во взрослую фею... и превратится в превосходное оружие, называемое взрослой феей-солдатом.

Альмите в то время было десять лет.

Ей приснился особенный сон, когда появился знак того, что её жизнь вот-вот закончится. В то время Крылатая гвардия не нуждалась во взрослых феях-солдатах и решила, что если не нужно делать взрослых фей-солдат, то не нужно и корректировать продолжительность жизни молодых фей.

— Вы шутите? Как можно решать жизнь ребёнка, исходя из потребностей?

Найглато была в ярости.

— Хотя мир и не работает на красивых словах, но это решение «не нужно» слишком поспешно. Их следует заставить пересмотреть его ещё раз.

Паннибаль также сказала с на редкость жёстким выражением лица.

— ... Даже если Шестой Зверь Тимер больше не появляется на небе, это не значит, что Зверь исчез. Есть и другие способы доказать свою состоятельность на поле боя.

Подумав, поволновавшись, подержав голову и поборовшись, после минутного подавленного молчания Тиат сказала это.

Коллон кивнула и сказала: «Если хочешь это сделать, тебе придется приложить все усилия.» Лакеш печально опустила голову. В то время на складе фей остались только эти старшие, но вскоре они все ушли.

Говорят, что они отправились на новое поле боя, чтобы максимально продлить жизнь Альмиты и других и снова доказать свою ценность в качестве оружия для Крылатой гвардии.

По сравнению со старшей группой, которая активно действовала, Альмите в то время было всего десять лет. Хотя у неё уже были определенные способности к суждению, она была еще ребёнком.

Она всё ещё не могла смириться с тем фактом, что скоро исчезнет или что она никогда не проснётся после того, как заснёт.

***

Стакан горячего молока перед сном.

Изначально это была привычка, выработанная путём подражания Тиат, но теперь её тело полностью адаптировалось к этой привычке, и она не может спокойно спать без питья.

Размышления о смерти были для фей делом непростым.

Нормальная жизнь рождается из утробы матери, поэтому возникает инстинктивный страх потерять тело. Но феи рождаются из небытия, поэтому, когда дело доходит до возвращения в небытие, по крайней мере можно быть уверенным, что они не будут бояться потерять свои тела.

Однако, похоже, увеличивается количество случаев, когда люди становятся другими по мере взросления.

Проще говоря, физическое тело не меняется, но дух производит изменения. Узнав о других людях, человек начинает жаждать общения с ними, узнав о мире, он начинает мечтать о будущем. Эти совокупные мысли «я очень не хочу исчезать» вызывают отклонения в теле и сознании. Повзрослев, солдаты-феи должны встретиться с этой болью в одиночку и переступить этот порог, чтобы выжить.

«...Я пока не совсем понимаю.»

Альмита пила молоко и думала о том, что произошло сегодня. Затем она открыла свой дневник и закрыла его, написав только одно, что пришло ей на ум. Альмита делала это каждую ночь.

Конечно, так называемый дневник должен был представлять собой записи о событиях дня. Но ей казалось, что так проще и легче вести дневник, и она будет счастливее, если при последующем просмотре у неё будет больше простора для воображения. Айсея однажды рассмеялась и сказала: «Я не думала, что так можно делать», но, во всяком случае, Альмита делает именно так.

Вчерашняя запись в дневнике была «Ешь помидоры, пока они свежие», позавчерашняя – «Погода хорошая», а до этого – «Эудея глупая». И то, что я хочу записать сегодня – это...

— Хм...

Подумав некоторое время, Альмита решила написать: «Мне нужно как можно скорее закончить книгу, которую я одолжила у Тиат».

Закончив писать, она снова поняла, что это действительно не дневник.

По крайней мере, это не запись того, что произошло сегодня.

Может, сказать, что это памятка или маршрут?.. Нет, даже если это что-то вроде этого, это может стать важным ключом к воспоминаниям, когда мы будем вспоминать сегодняшний день в будущем.

Когда мы оглянемся на сегодняшний день в будущем...

«Неужели этот день действительно наступит...»

В это время...

— Эй, Альмита!

— А?

Сзади подбежала Эудея, которая была в том же общежитии. Из-за тяжести тела Альмита потеряла осанку, и кончик её ручки провел в дневнике бессмысленную прямую линию.

— Раздражаешь, надоело, Эудея, уходи.

— А? Ты, кажется, почему-то взволнована. Ты ведь не читаешь плохую книгу?

— Это дневник. Я просто пишу дневник!

— Плохой дневник?

— Я же сказала, что это не так!

Альмита с силой оттащила Эудею.

— ...Что случилось, почему ты ищешь меня на этот раз? Ты хочешь что-нибудь взять поесть на завтра? Книги, которые ты хочешь прочитать? Или ты попалась на розыгрыше и хочешь попросить меня сопровождать тебя, чтобы извиниться перед Найглато?

— Хе-хе, ты ошибаешься.

Эудея почему-то выглядела очень гордой.

Она подвижный ребёнок, который всё делает по настроению и на каждом шагу вовлекает Альмиту.

— Я прочитала страшную книгу, поэтому хочу сегодня поспать с тобой!

— ...О, серьёзно.

Это не то, что можно сказать, выпятив грудь и улыбаясь.

— Зачем ты её читала, если знала, что не сможешь заснуть?

— Это действительно невероятно, с какой стати...

— Что невероятно, так это твой образ мышления...

Альмита вздохнула.

— Понятно, ты можешь сначала лечь спать.

— О!

Эудея ответила в том же духе, что и старшая сестра Коллон.

Затем, не раздумывая, прыгнула на нижний уровень двухъярусной кровати.

— Держи меня крепко за руку.

— Ладно, ладно.

— Нам нужно вместе заняться гимнастикой утром.

— Ладно, ладно... ты сегодня такая милая. Что случилось?

— Я читала страшную книгу.

Я уже говорила тебе об этом.

— Я боюсь оставаться одна.

... Хотя слова, произносимые Эудеей, были невесомы и непонятны, Альмита смутно понимала её настроение.

— На самом деле, я ничего не могу с тобой поделать.

Альмита положила руки на бёдра и вздохнула с кривой улыбкой.

Альмите тогда было всего десять лет.

Хотя её сёстры старались изо всех сил, она понимала, что шансы на успех невелики. Она понимала, что ей, фее, увидевшей сон, скоро предстоит вернуться в небытие.

Но, оглядываясь назад, можно сказать, что до самого конца ей не хватало чувства реальности.

Эудея всегда была рядом с ней, таскала за собой всевозможные идеи и продолжала находить причины, чтобы пообещать ей завтрашний день.

Может быть, будущего нет, может быть, она никогда больше не проснётся. Даже перед лицом этой ситуации Альмита всё ещё может естественно верить, что завтра наступит. Каждый день, когда с ней дурачилась Эудея, у неё не было времени для беспокойства.

Несмотря на то, что позже Эудее приснился дурной сон, и будущее было предрешено, как и Альмите, эти дни остались неизменными.

Давай завтра проснемся вместе.

Завтра мы будем жить вместе.

Завтра мы будем спать вместе.

Пока одна из них не исчезнет, или они оба не исчезнут.

Эти двое полагались только друг на друга, чтобы прожить свои дни перед концом.

***

После этого прошло пять лет.

Альмите было пятнадцать лет, а Эудее – четырнадцать, и обе они в последний момент прошли взрослую адаптацию и остались здоровы.

4.2 Просто Альмита

— Эй! Эудея! Стой!

— Плохо.

Фея быстро убежала.

Фея быстро побежала за ней.

— Я сказала, что сегодняшнее угощение устроено в честь возвращения сестёр. Ты не должна его красть!

— Ой, наверное, просто слишком вкусно пахнет. Рис, приготовленный Альмитой, действительно вкусный, и сёстры будут очень рады. Ну, конечно, мне он тоже понравился.

— Как отвратительно! Иди сюда и позволь мне отшлёпать тебя!

— Я не хочу этого!

На первый взгляд, всё было как обычно.

На первый взгляд, это был обычный день

Однако, это не так. Сегодня несколько особенный день. Две старших феи, которые долгое время отсутствовали на складе фей, брали отпуск и наконец смогли вернуться.

«К сожалению, в графике Тиат не нашлось места.»

Поскольку у ни- редко есть возможность встретиться с ними, по крайней мере, они должны приветствовать сестёр с ностальгическим вкусом. Исходя из этого, Альмита, которая сегодня была членом команды по приготовлению пищи, набралась сил, и на стол было накрыто чуть больше роскошных блюд, чем обычно.

Всякий раз, когда приближается обжора, желающий украсть еду, она прогоняет его.

Но всё же нашлось несколько человек, которым удалось украсть еду. Альмита бегала за провинившимися, кричала, что отшлёпает их, но в итоге никого не поймала.

— Это действительно раздражает!

Продолжать злиться было нельзя, Альмита мысленно поклялась, что потом как следует накажет провинившихся, и вернулась на кухню.

— Ты кого-нибудь поймала? — спросил другой член команды поваров, и Альмита смогла лишь покачать головой в ответ. Член команды поваров – Экулекра пожала плечами, как будто не была удивлена.

— Есть ли тарелки?

— Не волнуйся. Эудея и Диллфей очень расчётливы в этом отношении, и когда они крадут еду, то стараются не уменьшать разнообразие блюд.

Стоит ли за это быть благодарным?

Алмита застегнула фартук и принялась раскладывать салат по тарелкам. Придирчивые едоки не стали бы есть его, если бы всё было на одной большой тарелке, поэтому, несмотря на то, что работы было больше, пришлось подавать его на маленьких тарелках.

— Рис, приготовленный Альмитой, очень вкусный, поэтому неудивительно, что они не могут дождаться.

— Хотя это хороший комментарий, я на самом деле не могу быть довольна...

— Хе-хе.

Кулинарные способности Альмиты пользуются заслуженным признанием на нынешнем складе фей. Изначально она готовила в качестве одолжения своим сёстрам, а также пыталась охранять место вместо них, но неосознанно она оказалась в таком положении.

Поскольку это не было навыком, отточенным исключительно на основе личных предпочтений, она испытывала небольшой комплекс неполноценности по поводу своих кулинарных навыков.

— ...Ах, это плохо.

После того, как Экулекра закончила говорить, она добавила: «Это не вопрос вкуса».

— Может не хватить виноградного сока.

— Хватит ли соуса?

— Едва ли, но его нельзя подавать в качестве напитка.

Поскольку в прошлом Найглато не разрешала детям пить алкоголь, это вступало в противоречие с желанием детей пить вино в прохладном виде. В итоге на складе фей добавился обычай пить виноградный сок, когда они хотели немного охладиться в день большого застолья. Исходя из этого, хотя виноградный сок и не обязателен, его отсутствие всё равно заставляло людей чувствовать себя грустно.

— Ну... как насчёт того, чтобы пойти и купить его сейчас.

— Не слишком ли поздно? Дирижабль, на котором путешествуют сёстры и остальные, скоро прибудет, верно?

— Ну... ты можешь пойти поздороваться с ними и зайти в магазин.

— Понятно.

Альмита знала, что эти члены были особенным поколением в истории расы лепреконов.

Крылатая гвардия прекратила настройку фей пять лет назад, потому что на поле боя больше не было необходимости во взрослых солдатах-феях. Что касается причины перенастройки, то, конечно же, она заключалась в том, что феи снова были нужны на поле боя, нет, это было связано с «Медалью для героев».

Что такое герой и кто такой герой? Хотя есть много вещей, которых люди не понимают, конечный результат заключается в том, что существует дополнительная группа людей: даже после того, как они приняли адаптацию взрослых фей-солдат, они всё равно не стали вялыми взрослыми фей-солдатами.

Естественно, в их именах нет названий реликвенных оружий, как у страших сестёр.

Альмита была и остаётся просто Альмитой.

У неё не было шанса стать кем-то другим или использовать другое имя.

Альмита бегала по коридору в своих тапочках.

Пункт назначения – гостиная. Поскольку только что прибыл неожиданный посетитель, Найглато, управляющая складом фей, должна быть сейчас там. Если она сейчас свободна, Альмита хотела бы доложить ей о ситуации с виноградным соком.

«Старшие сёстры превратились в солдат-фей, сражающихся реликвенным оружием...»

Небольшое беспокойство продолжало сохраняться в сознании Альмиты.

«Мы были первыми феями, которым сказали, что нам не обязательно жить такой жизнью…»

Альмита смутно вынашивала это беспокойство с самого начала, и оно всё ещё не давало результатов. Изначально она планировала закрыть это беспокойство в глубине души, но эти мысли всплыли, когда она подумала о Коллон и других, которые вот-вот должны были вернуться.

«Я не знаю, как жить дальше, но я не должна так думать...»

Например, она не ненавидит готовить и, безусловно, рада, когда её кулинарию хвалят. Однако, точно так же, как за жизнь младших сестёр борются снаружи, если бы её спросили, хотела бы она прожить свою жизнь, занимаясь кулинарией, она бы снова подумала, что в этом есть что-то странное.

Но даже когда она попыталась подумать о том, что ещё она могла бы сделать, она ни о чём не могла подумать.

Альмита знала, что это было чрезмерное раздражение, поэтому она усердно размышляла, чтобы найти ответ, но как бы усердно она ни думала, до сих пор у неё не было никакого вывода.

— О...

Она свернула за угол коридора.

— Хм?

Дверь в гостиную была открыта.

Рядом с дверью стоял знакомый ребёнок и странная девочка.

Это нормально, что здесь появляется девочка – Риэль с небесно-голубыми волосами. Её любопытство было очень сильным, и она была ребёнком, который бегал и носился вокруг. Где бы она ни появилась, никто не удивился бы.

Проблема в другом человеке.

— ...А, странно?

Странно – не то слово, чтобы описать это.

У девушки были седые волосы. Несмотря на то, что была видна только часть лица, глаза у неё были угольного цвета.

Альмита подумала, что эти черты ей знакомы, но не могла их вспомнить.

Это должно быть не недавнее событие, а воспоминание, которое настолько далеко, что его можно забыть. Но это невозможно. В конце концов, девушка перед ней того же поколения, что и она, как бы она на это ни смотрела... ей всего двенадцать или тринадцать лет. Если эти воспоминания настолько стары, что поблекли, внешность человека не может оставаться неизменной. Однако...

«...Нефрен?»

На ум Альмите пришло имя.

Нефрен Рук Инсания — фея-солдат, по возрасту схожа с Ктолли. Она вышла на поверхность для миссий и сражений десять лет назад, и потом так и не вернулась. Альмита в то время была ещё очень молода и, честно говоря, едва могла вспомнить внешность своей старшей сестры, поэтому не могла объяснить, почему она запомнила это имя.

— Извините, сегодня я принесла плохие новости.

Боковое лицо седовласой феи сообщило об этом людям в комнате.

Альмита, стоявшая в углу коридора, услышала голос.

— Во имя Рантолк Итри Хистории, агента великого мудреца Свон Кендена, и Нефрен, агента Бога Земли Красного Хубера, мы обращаемся к Торговой компании Орланди. Четвёртый склад предоставляет «Наконечник стрелы».

***

Наконечник стрелы.

Военный офицер первого класса Лаймскин, командующий второй дивизией армии Крылатой гвардии, однажды употребил этот несколько сложный термин. Первоначальное значение этого слова – металлическая часть переднего конца стрелы, которая использовалась для убийства добычи. В данном случае речь идет о метательном оружии, которое используется для лишения жизни Зверя, то есть о фее, которая используется в качестве оружия.

В прошлом Шестой Зверь на земле часто атаковал летающие острова. Всякий раз, когда возникало подобное пророчество, из крылатого военного корабля, на борту которго находится фея, вылетала стрела со сверкающим наконечником.

Десять лет назад этот день закончился.

День, который пять лет назад едва не возобновился, но был отложен.

Верно, Нефрен Рук Инсания объявила, что такой день снова наступил.

Атмосфера была тяжёлой.

Это вполне естественно.

Я не ожидала воссоединения с человеком, которого, как я думала, больше никогда не увижу. Это должен быть приятный момент, но так быстро после него снова появляется неприятное известие. Как можно быть в хорошем настроении после такого?

— Как ты собираешься справиться с этой атмосферой? — прошептал черноволосый юноша, взъерошивая руками волосы седовласой девушки, сидящей рядом с ним на диване.

— Не получится.

Девушка отмахнулась от руки молодого человека и слегка опустила голову.

— Прошу прощения, моё высказывание было неверным.

— ... Не бери в голову. Просто не торопись восстанавливаться.

— Хм.

Закончив этот необъяснимый разговор, молодой человек посмотрел на Найглато.

— Извини. Я не знаю, что сказать, но она так долго не была на людях, что вроде как забыла правильный порядок речи.

Да, Найглато знала, почему. Она слышала о том, какую жизнь вели эти двое последние пять лет, и в каком состоянии они находились пять лет до этого. Она знала, что даже если они не изменились внешне, то стали совершенно другими людьми, чем раньше.

Если кто-то действительно виноват, так это она, которая знала всё это, но всё же колебалась.

Найглато глубоко вздохнула.

Тогда позволь ещё раз спросить о цели вашего визита? Раз уж вы специально употребили слово «ностальгический», значит, каким-то образом ситуация переросла в ностальгическую, верно?

— Да, это так.

Черноволосый молодой человек, Вильем Кмеч, слегка наклонил голову и сказал:

«Раз вы двое сейчас здесь, то, как и ожидалось...»

— Правильно, группе летающих островов осталось меньше полугода. — сухо ответил Вильем.

— Работа, связанная с тем, что Нефрен выступала в качестве ядра, поддерживающего барьер, полностью завершена. Падать он не собирается, но дождь постепенно перестанет идти, воздух станет более разреженным, и летающие острова начнут сталкиваться друг с другом. Увы, большинство островов, вероятно, не доживут до того дня, когда падут. Если принять во внимание и это, то, вероятно, осталось всего три месяца.

— ... Ну, эта часть похожа на предсказание.

— Мы, конечно, не собираемся сидеть и ждать, пока это произойдёт, поэтому мы и упомянули о наконечниках стрел.

Вильем тихо вздохнул.

— Чтобы избежать будущего, о котором только что говорилось, мы должны изгнать Последнего Зверя, занимающее второй остров. Для этого мы должны послать несколько фей. Тиат, Паннибаль и Коллон уже определены в списке. Учитывая риск, Рантолк и Нофт останутся, чтобы принять командование. И, если возможно, я надеюсь послать туда ещё несколько взрослых фей.

— Только феи?

— Барьерный мир <Последнего зверя> поддерживается людьми, находящимися внутри барьера. Непреднамеренное увеличение числа атакующих людей только усилит врага. Говорят, что небольшое количество элит является необходимым условием...

Вильем повернул палец, вероятно, указывая на склад фей.

— В той битве в Лайеле только феи, владеющие реликвенным оружием, смогли эффективно противостоять ментальной эрозии Последнего зверя. Они собрались с силами раньше других воинов и переломили ход битвы.

Об этом услышала и Найглато после боя. На поле боя, где большинство солдат были растеряны и неспособны сражаться, только феи первыми смогли вернуть себе свободу и переломить ситуацию.

Найглато хорошо знала: тех, кто однажды хорошо проявил себя на поле боя, ждут и на следующем.

— Значит, сюда нужно отправлять только детей?

— Верно. Отправьте в барьер всего несколько фей. Это план, составленный Рантолк.

Но...

Найглато наклонилась вперёд.

Никто из детей здесь не обучен бою и не научился управлять своей магией. Только двое детей уверены, что смогут работать с реликвенным оружием, и ни одна из них пока не умеет владеть мечом.

— А... Это действительно нехорошо.

Вильем вдруг стал серьёзным.

— Послушайте, пусть у каждого будет хотя бы минимальное средство самообороны. Не только Звери, но и милые девушки часто подвергаются различным опасностям. Чем чаще на их устах будут звучать слово «защита», тем меньше толку от него будет в критические моменты.

— Сейчас не время для такого высокого уровня самобичевания.

— Нет, моя ситуация такова, что у меня даже нет времени произнести слово «защита» ­– так было всегда.

Вильем серьёзно произнёс эти глупые слова.

— Нет необходимости бороться за более высокий уровень!

Найглато сильно ударила по столу, издав звук трескающегося дерева.

— В конце концов... Почему ты можешь говорить такие слова? Разве не ты больше других отрицаешь систему фей-солдат и практику отправки детей на поле боя? — взволнованно сказала Найглато.

Нефрен слегка опустила взгляд, не меняя выражения лица.

— ...Есть ещё важные вещи, о которых я не сказал.

Вильем сказал спокойно:

«Трое и Тиат решили присоединиться к битве, но мы надеемся послать ещё несколько человек... Это действительно план Рантолк, но у меня другое мнение. Я не думаю, что есть необходимость отправлять больше людей.»

— Хм?

— Враг – это Последний Зверь, другими словами, это отдельный мир, и наблюдать за тем, что внутри, со стороны невозможно. Я могу понять этот вариант отправки как можно большего количества эффективных бойцов, и не считаю его неправильным, но я бы рекомендовал вариант отправки только ветеранов.

— ...Что ты имеешь в виду?

— Хотя я взял на себя задачу распространения информации, я не планирую активно вести туда людей.

На губах Вильема появилась злобная улыбка.

— Инструкции, которые хотят передать Крылатая гвардия, совпадают с тем, что только что сказала Нефрен. Мы будем набирать здесь наконечники стрел, но мы не будем вмешиваться в конкретных кандидатов и количество людей. Всё в соответствии с моими надеждами и мнением менеджера на месте.

— Э-э, а если бы я сказала, что нет ни одного человека?

— Я бы просто вернулся счастливым с пустыми руками.

***

За дверью...

Алмита прикрыла рот руками, чтобы не издать ни звука.

«Что это значит?»

Это действительно необъяснимо. И то, что обсуждалось в комнате, и люди, которые вели этот диалог.

Уильям. Уильям Кеметсу. Хоть и смутно, но Альмита помнила, что давным-давно, в тот самый период, когда исчезла Нефрен, на этом складе ненадолго останавливался мужчина-солдат. Хотя она и не знала, почему в этих воспоминаниях была сладость кремового торта, она едва могла вспомнить эти вещи.

О чём, черт возьми, он только что говорил?

Из содержания разговора можно сделать вывод, что речь идёт об определеённом поле боя. Там будут сражаться старшие сестры, такие как Тиат, Паннибаль и Коллон, и с этого склада туда будут доставлены новые феи-солдаты.

«Феи-солдаты...»

Строго говоря, на этом складе больше нет фей-солдат. И, как сказала Найглато, есть только два человека, которые могут стать феями-солдатами – только два человека, которые успешно справились с реликвенным оружием, став взрослыми феями.

Одна из них – Эудея. Она была адаптирована почти в то же время, что и Альмита, и стала взрослой феей с сине-зелёными волосами. И после настройки было быстро подтверждено, что она пригодна для использования реликвенного оружия.

А второй человек... это, конечно же, сама Альмита.

Судя по только что состоявшемуся разговору, они здесь для того, чтобы вывести солдат-фей на поле битвы, но они позволят себе решить, идти им или нет. В случае отказа они вернутся с пустыми руками.

«Фея-солдат.»

Альмита посмотрела на свою руку.

Это рука, которая может держать реликвенное оружие, а также тело, которое может стать солдатом-феей.

«Способна... стать такой же, как Тиат и другие...?»

— А-ль-ми-та-а.

Сзади внезапно появился груз. Даже не открывая рта и не спрашивая, Альмита знала, что это за голос и вес, и кто тот человек, который мог сделать такое.

— Эудея, ты такая тяжёлая.

— О, выражение лица Альмиты, должно быть, сейчас было серьёзным, верно? Что случилось, у тебя запор?

— Конечно, нет.

— Альмита оттянула Эудею от спины и слегка кашлянула.

— Если это не запор... то это понос?

— Это не имеет ничего общего с желудком.

Альмита ладонью остановила Эудею от продолжения.

— Ненавижу это, не говори странных вещей перед едой.

— А что в этом плохого? Экулекра жаловалась, что ты так и не вернулась на кухню.

Ах.

Это правда. Изначально она пришла спросить о виноградном соке, но как только увидела лицо Нефрен, совсем забыла об этом.

Мало того, она даже забыла поймать сбежавшего похитителя еды, когда она подошла к ней – Альмита вспомнила обо всём этом только через пять минут, а к тому времени Эудея, конечно, уже исчезла.

4.3 Замешательство Наконечника стрелы

Светлые волосы, похожие на узловатые, усталые колоски риса, и стройные конечности.

Эта стройность совсем не соответствовала молодомутону, но всё же чувствовалась чрезвычайно естественной. Айсея Майс Валгарис стала именно такой женщиной.

— Ты, ты, ты, ты, раз уж ты хочешь вернуться, просто скажи это сначала!

Айсея громко закричала.

Её голос был настолько громким, что люди, знавшие, насколько тихой она обычно была, были бы удивлены, но также почувствовали необъяснимую ностальгию.

— Зачем тебе понадобилось возвращаться в то время, когда люди погружаются в воспоминания и наслаждаются сентиментальной атмосферой? Ты разрушаешь атмосферу! Это издевательство!

— Ну, я не могу предугадать, когда ты будешь предаваться воспоминаниям. — сказал Вильем, почёсывая лицо.

— И Рантолк должна была сообщить тебе заранее, верно? По крайней мере, мы так слышали, поэтому пришли сразу.

Вильем ответил, и Нефрен, стоявшая сбоку часто закивала вместе с ним.

— Это значит, что Ран намеренно скрыла это дело. Эта женщина тоже прикинулась глупой и сказала, что в последнее время сводила счета, а потом тайно устроила этот неприятный сюрприз.

— Неприятный сюрприз... такие слова не должны произноситься при мне, не так ли?

— Техник-призрак, у тебя есть какие-нибудь комментарии?

— Слегка задевает то, что фея называет меня этим прозвищем.

— Человек, который сказал это, также был слегка задет, так что я не буду говорить об этом снова... Привет, Нефрен.

Нефрен откликнулась на зов Айсеи и подошла к инвалидной коляске, а затем Айсея крепко схватила её обеими руками.

Это был второй раз, когда её обнимали после Найглато.

Нефрен в принципе не любила физического контакта с другими людьми, тем более, когда с ней обращаются как с тряпичной куклой. Однако она чувствовала, что ей тело, похоже, заставляет других чувствовать себя комфортно, обнимая её, и не была настолько холодна, чтобы отвергнуть проявление близости со стороны члена семьи, которого она встретила после долгого времени.

Это сложное настроение сформировало сложное выражение лица.

— Нефрен, ты стала меньше? Когда я обнимаю тебя, то чувствую себя совсем по-другому.

— Я не изменилась. Это Айсея стала большой.

— Ха-ха. По сравнению с десятью годами назад, я действительно сильно выросла.

Айсея одиноко улыбнулась.

— Что Рантолк рассказала тебе о текущей ситуации?

— Ну, подготовка займёт некоторое время, и когда всё будет готово, нам пришлют гонца, чтобы сообщить об этом, так что до тех пор мы будем находиться в режиме ожидания – это то, что я слышала примерно полгода назад. Затем время от времени происходят мирные деловые контакты.

— Например?

— Я выделила большой бюджет, поэтому пришлю вам редкие закуски и поделюсь ими со всеми.

— Всё гораздо спокойнее, чем я думал.

Вильем поднял глаза к потолку с горькой улыбкой на губах.

— Это очень в её стиле.

— Итак, Техник. Кажется, ты стал более энергичным, чем был пять лет назад. Может быть, на этот раз ты действительно воскрес?

— Нет, похоже, что я передумал и сделал прямо противоположное воскрешению.

Вильем почесал лицо и ответил.

— Что ты имеешь в виду?

— В древней некромантии есть заклинание, которое позволяет духу низкого уровня овладеть трупом и действовать с ним. Рантолк выкопала эту информацию из библиотеки Великого Мудреца и использовала её на моём трупе.

— Хмм?

Айсея нахмурилась.

— Если тот, что пять лет назад, был «трупом, который ошибочно думал, что он всё ещё жив», то тот, кем я являюсь сейчас, является полным «движущимся трупом». Этот бесстыдный Бес тоже ушёл.

— Ах... э-э... ну, проще говоря... — растерянно сказала Айсея. — Теперь ты настоящий дух нежити. Получается, что душа техника ­– дух низкого уровня?

— Не упоминай об этом. Мне самому неприятно это говорить.

Вильем со вздохом поднял глаза.

— По мнению Рантолк, души, которым не нужно потреблять слишком много энергии при перемещении, в совокупности называются духами низкого уровня просто для удобства. На самом деле, уровень духовного качества не обязательно одинаков.

— Теперь она стала подозрительным древним оккультным экспертом.

—  В конце концов, у неё есть хозяин, который слишком хорош, чтобы быть плохим. В самом деле, все так быстро взрослеют.

Возможно, услышав неприемлемые слова, выражение лица Нефрен слегка исказилось.

— Но если это так, не должен ли ты, техник...

Айсея собиралась задать вопрос.

Но Вильем опередил её на шаг.

— О, забудьте пока обо мне.

Он положил руку на голову Нефрен, которая лежала на коленях у Айсеи.

Нефрен недовольно сказала «хмф», слегка покачала головой и стряхнула его руку.

— Она всё та же, что и раньше. Поскольку настала её очередь появиться, я вытащил её из барьера группы летающих островов.

— Ах... так она всё ещё жива и здорова... ты это имеешь в виду?

— Хмм... Эту часть немного сложно объяснить.

Когда его спросили, сама Нефрен в замешательстве наклонила голову.

— Говорят, что к ней трудно применить определение жизни и смерти. Она наполовину Зверь, наполовину Гость, и обе эти сущности не имеют отношения к нашим обычным представлениям о жизни и смерти.

— Хорошо, вот как. Техник, ты только что сказал Гость?

— Так сказал Эбон Кендл. Верно?

Как только Вильем подтвердил это, Нефрен кивнула и продолжил объяснять:

«Феи изначально являются фрагментами души Гостя. Когда их разрушают воспоминания прошлого, их тело и разум преобразуются в прошлого Гостя. Ну, это немного похоже на атавизм. Волосы и глаза станут красными, а сердце станет неизвестным, а тело больше не будет феей.»

Лицо у Айсеи было серьёзное, эти объяснения как будто ей о чём-то напомнили.

— Но это может относится только к феям, унаследовавшим сильный фактор Гостя. У меня нет способности самой превращаться обратно в Гостя, похоже, что я была зафиксирована в состоянии неопределённости только благодаря вмешательству Первого Зверя Шиантора, когда я изначально должна была исчезнуть.

— Что это значит?

— Так сказала Кармин Лейк, но у меня нет чувства реальности.

Вильем добавил, что это была также одна из подчинённых богов Гостя.

— Хотя я знала это уже давно, ты действительно стала мифическим существом…

— Как ни странно, и Гость, и фрагменты Зверя, если просто посмотреть на составные элементы, почти ничем не отличаются от человеческой расы в прошлом.

— Ты не можешь говорить об этом Найглато.

— Я знаю.

В это время...

— Наконец-то я вернулся в свой ностальгический дом.

— Правда, такое ощущение, будто я не возвращался уже несколько лет.

... Из входа послышался знакомый голос.

Вместе с голосом «С возвращением» в этом направлении прозвучало несколько шагов.

— О-о, я давно вас не видела, все уже выросли!

— Всё не так уж сильно изменилось.

— Кстати, как долго ты сможешь остаться на этот раз? Ты сможешь остаться до того дня, когда запустят фейерверк?

— Я хочу услышать продолжение предыдущих историй! Расскажи мне скорее!

— Эй, старшие сёстры, наверное, очень устали, пусть сначала отдохнут!

— Хахаха, если ты хочешь услышать мою историю, сначала тебе придется победить меня.

Конечно, даже не глядя, можно сказать, что пришли Паннибаль и Коллон.

— Они знают о техническом офицере?

—  Не думаю, что им сказали. Если они увидят его сейчас, то, наверное, станет плохо.

Вильем покачал головой и сказал: «Пока не беспокойся об этом».

— Мне ещё есть чем заняться. Я только что объяснил детали Найглато. Не могли бы вы помочь собрать всех детей, которые могут использовать священный меч?

— А-а...Это из-за предыдущего инцидента.

— Не показывай такое явно отвратительное выражение лица, не похоже, что ты не понимаешь ситуацию.

— Это правда. Но очень трудно слишком долго привыкать к неторопливым дням.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. В любом случае, включая эту часть, позволь мне сначала объяснить.

***

— ...Так оно и есть.

Вильем повторил объяснение, которое он только что дал Найглато.

— Хм.

Нефрен, которой нечего было объяснять, слегка кивнула в знак согласия.

— Решение Рантолк действительно смелое. Хотя я могу понять идею максимально возможного сбора боевой мощи.

Паннибаль Нокс Катена, офицер четвёртого класса, подняла свой деревянный меч и, глядя на возможность нападения, прошептала.

— Враг – это неизвестный мир, и нет возможности узнать, будет ли там какая-нибудь опасность. Не обязательно, чтобы полезными были только те, кто обладает боевыми способностями, так что я согласна.

Второй человек вытянул правую руку немного вперед в хватательной позиции, а левая рука была согнута, как лук, в колющей позиции. Опустив центр тяжести так низко, как это делает хищник, готовый к охоте, Коллон Рин Пургатрио, военный офицер четвёртого класса, весело ответила.

— Я говорю, вы двое. Приятно побаловаться после долгого времени, но не поднимайте слишком много пыли.

Найглато тихо напомнила им двоим со сложным выражением лица.

— Хаха, мы не дети, мы знаем, что делаем.

— Ну, если мы сможем найти трещину, то избавимся от него в мгновение ока.

— Проблема в том, что мы не можем найти изъян. Как и ожидалось от Вильема, наша сила должна была значительно увеличиться, но мы всё ещё не думаем, что сможем догнать тебя.

— Нет, ребята… забудьте об этом.

С точки зрения Вильема, ему на самом деле было не так уж комфортно.

Панибаль и Коллон обе мастера в своих областях. Изначально они были одарёнными детьми, но по мере того, как продолжали осваивать этот дар, стали взрослыми. Вопреки оценке себя Паннибаль, её навыки уже достигли уровня Вильема.

Просто Вильем уже давно привык сражаться с мастерами, и людьми, которые сильнее его самого. Он прекрасно знал, как мастер наблюдает за линией взгляда противника, его дыханием, напряжением мышц и прочей тонкой информацией, умея показать или скрыть, и в то же время использовать её для управления действиями противника. Можно сказать, что только потому, что они вдвоем достигли такого состояния, они лучше детей, которые могли только произвольно орудовать мечом и кулаками. Но это требовало и большей концентрации, так что у Вильема по-прежнему мало места для этого.

— В таком случае, разговор пойдёт о моей собственной воле.

Взгляд Айсеи обратился к двум другим людям в комнате.

— Поскольку это требует умственной подготовки, я не буду просить вас принять немедленное решение. Я дам вам день, чтобы подумать и принять решение, которое вы сможете принять в первую очередь.

— Почему это тебе решать?

— Но ведь техник изначально планировал это сказать, верно?

— Это верно...

Вильемопустил плечи. В этот момент кончик меч Паннибаль и кулак Коллон слегка шевельнулись, но они так и не нашли пролома, через который можно было бы атаковать, поэтому не могли атаковать.

— Если учесть запас времени до начала битвы, то один день – самое то. Вы, ребята, просто подумайте и примите лёгкое решение.

— Техник, что значит принять лёгкое решение?

— Бесполезно слишком давить на себя, когда у вас слишком мало справочной информации. Если вы отнесётесь к этому слишком серьёзно, вы будете винить себя только больше, когда поймёте, что дела идут не так, как планировалось.

— Э-э... это правда...

Найглато наблюдала за разговором между ними и усмехнулась.

— Давненько я не видела, чтобы с Айсеей так играли.

— Правда, пожалуйста, дайте мне передохнуть...

***

После выхода из комнаты...

— ...Что делать?

Это было первое предложение Альмиты.

— Что мне делать...

Эудея тоже начала об этом думать.

Битва с Последним Зверем сильно отличалась от битвы с Шестым зверем в прошлом, и вряд ли она превратится в борьбу силы.

Последний Зверь создаёт сложные границы мира и управляет персонажами в этом мире. Когда пять лет назад они сражались против Последнего зверя на летающем острове № 39, старшие феи-солдаты на самом деле сражались против этих белых человекоподобных объектов... Честно говоря, эти человекоподобные объекты, которые использовались не для агрессии, а для имитации, были не очень сильны.

Не говоря уже об использовании реликвенного оружия, даже если магическая сила не активирована, его можно уничтожить одним ударом (это свидетельство старшей сестры Коллон).

Реальная цель этой битвы тоже должна быть такой же, но предсказать, как сложится ситуация, невозможно.

Вот почему старшая сестра Рантолк предложила нам увеличить численность нашего состава.

Вильем утверждал, что следует отправить минимальное количество людей.

Обе стороны имеют обоснованные точки зрения и могут понять соображения друг друга. В настоящее время существует так много неопределённостей, что даже дискуссия вряд ли приведёт к какому-либо выводу.

Однако нецелесообразно оставлять на усмотрение персонала на месте вынесение собственного суждения.

— Я не ожидалк, что у нас будет такой день... Что ж, люди действительно должны прожить немного дольше.

— Ты ещё не настолько стара, чтобы говорить что-то подобное.

— Но только около половины сестёр в прошлом могли дожить до нашего возраста, верно?

— Хм... действительно...

Пятнадцать. Примерно в этом возрасте Ктолли отправилась участвовать в финальной битве, и Тиат (кажется) тоже была в этом возрасте, когда стала героем города Корна ди Люче.

Если главный противник – фея из эпохи «Шестого Зверя глубокого погружения Тимера», то это уже эпоха, когда надеяться на будущее невозможно. Даже если срок жизни расы удастся продлить с помощью настроек, они могут погибнуть в обычной битве, быть уничтоженными из-за потери контроля над собственной магией или впасть в глубокий сон из-за физического и психического истощения, вызванного напряжением боя и магическим отравлением, – а затем просто исчезнуть, и это были обычные причины их смерти в прошлом.

Для девушек, которые уже в пятнадцать лет не имели никакого отношения к этим результатам, независимо от того, было ли у них будущее, у них было слабое чувство реальности, и всё было в состоянии двусмысленности.

— Мне нужно больше фей-солдат, которые могут использовать реликвенное оружие… Хм…

— Реликвенное оружие – это тот большой меч, верно? Эудея, ты уверена, что сможешь его использовать?

— Ну, не совсем. Нужно уметь тщательно контролировать магическую силу, не так ли? Одно это меня не устраивает.

— Хм...

В детстве Эудея сворачивала газеты и размахивала ими, поэтому Альмита ожидала, что ей захочется помахать этим красивым мечом.

— Отправиться на поле битвы, где никто не знает, что произойдёт с мечом, которым ты не умеешь пользоваться…

Это было действительно тревожно. Хотя, может быть, это и неправильно, но в то же время этот вопрос был очень увлекательным... Как раз в тот момент, когда Альмита собиралась это сказать...

— Я хочу пойти!

Снизу послышались другие, очень энергичные голоса.

— Я хочу пойти куда-то, чего никто не знает! Я хочу это увидеть!

В какой-то момент сюда пришла Риэль с небесно-голубыми волосами, радостно подпрыгивая.

— Для Риэль ещё слишком рано.

Эудея улыбнулась и погладила девушку по голове.

— Подожди, когда ты станешь взрослой и сможешь съесть все пироги с говяжьей вырезкой.

Риэль недовольно надула щёки и крикнула: «Это слишком хитро». Хотя некоторые дети не разборчивы в еде, большинство детей не любят есть горькую пищу.

— Станешь взрослой...

Альмита подумала, неужели она и Эудея считаются взрослыми, когда говорят такие вещи?

Она смогла доесть пирог с говяжьей вырезкой, но он ей не очень понравился. Можно ли назвать себя взрослой только потому, что прошла адаптацию к взрослой жизни?

— Эй, Альмита. Что ты собираешься делать?

Эудея поиграла со щеками Риэль и подняла голову, чтобы посмотреть сюда.

— Хм?

Этот вопрос смутил Альмиту.

— Я никак не могу сделать то, что сделала ты.

— Альмита замечательная и всегда старается для всех.

Почему этот человек вдруг говорит такие вещи?

— Я отвечаю только за еду, и я не умею убираться или стирать. Я не умею делать что-то для других, но Альмита определённо может это делать без проблем.

Эудея подняла Риэль над головой и закружила её.

— Я! Я тоже хочу пойти!

— Я же сказала, что Риэль будет следить за домом.

— Ненавижу это! Это слишком возмутительно!

— Хе-хе, если не хочешь сдаваться, подрастай быстрее.

— Ух! Я хочу вырасти!

Риэль начала напрягать все свои силы.

Альмита думала, что даже фея не сможет силой воли вытянуть руки и ноги. Нет, скорость роста Риэль явно выше, чем у других детей её поколения. Может быть, это действительно возможно... но всё равно невозможно.

— Я...

Альмита снова заколебалась, что ответить.

Альмита смутно помнила фею Ктолли Нота Сеньорис.

Она жила на этом складе фей около десяти лет назад.

Небесно-голубые волосы, шикарная фигура. Она была серьёзной и строгой сестрой с всегда серьёзным выражением лица, а также идеальной взрослой феей-солдатом – по крайней мере, в глазах Альмиты, которая в то время была ещё маленькой.

Альмита очень хорошо знакома с феей Тиат Шиба Игнарео.

Она жила на складе фей пять лет назад.

Волосы цвета травы и героическая фигура. Она всегда высоко держит голову и смотрит вдаль, энергичная, надежная и очень важная сестра, а также отличная взрослая фея-солдат. В прошлом для Альмиты она была целью, к которой нужно было стремиться и которой нужно было подражать.

Какое-то время Альмита хотела быть такой же.

Но позже она поняла, что не сможет стать такой же, и сдалась.

Только сейчас... она снова стала такой.

А ещё ей сказали, что она сможет побывать в тех же местах, пережить те же битвы и встретить их так же.

«Я...»

Но она уже даже не помнит, как прогнать эту тоску.

4.4 Феи этой спокойной эпохи

Сегодня хорошая погода.

Небо голубое и ясное.

Во многих местах плыли маленькие белые облачка с чёткими очертаниями, как будто можно было протянуть руку и взять их в рот, чтобы ощутить сладость глазури, – именно таким было небо.

Другими словами, это хороший день для стирки.

Хорошая возможность постирать всю накопившуюся одежду за один раз.

Феи часто прыгают, суетятся и падают, поэтому часто пачкают свою одежду. Для склада фей, в котором сейчас живёт около двадцати человек, железным правилом является то, что грязная одежда должна быть выстирана как можно скорее.

И вот Альмита понесла большую корзину на верхний этаж.

Она мысленно кричала: «Нет, сейчас не время для таких вещей, правда?».

Другая её сущность ответила: «Нравится или нет, но стирать надо в хорошую погоду!»

Если она подождёт, пока эти два «я» разойдутся, то солнце, едва появившись, начало бы садиться, поэтому её тело автоматически выполнило задание в этот период. Другими словами, она стирала и сушила одежду, не отвлекаясь ни на что.

— Кстати, я хочу задать странный вопрос.

Закончив с домашним заданием, Альмита завела разговор с Машей, которая расстилала полотенце в стороне.

— Какой?

— Пять лет назад Маше тоже приснился сон-предзнаменование, и она чуть не исчезла, не так ли? Но ты, в отличие от меня и Эудеи, получила новые настройки, поэтому не проходила тест на совместимость с реликвенным оружием.

— О, да.

— Что бы ты сделала, если бы кто-то нашел меч, которым ты могла бы пользоваться, и ты захотела бы сразиться со старшими сёстрами?

— Это действительно странный вопрос.

Подумав немного, Маша сказала:

«Сначала я попробую».

— Сначала попробую?

Альмита повторила слова Маши, как попугай.

— Да. Потому что я мало что знаю о борьбе, и если я не попробую сначала, то не буду знать, смогу ли я помочь.

Маша добавила: «Я права?»

Даже когда Альмиту спросили, она не смогла честно согласиться. С тем же успехом можно было сказать, что, если бы она могла это сделать, ей не пришлось бы с самого начала беспокоиться об этом и советоваться с кем-то.

— Но, может быть, это не поможет, верно?

— А потом мы извинимся или что-то в этом роде?

Так легко говорить.

— Но я думаю, что это нормально. Если тебя попросили что-то сделать, значит, у тебя есть что-то достойное ожидания другого человека, не так ли? Остается только вопрос, можешь ли ты в это поверить.

В таком случае... Что-ж... Может быть и так.

Альмита знала только, что целью этой вербовки была фея, умеющая использовать реликвенное оружие. Сказать, сможет ли она поверить, что её «ждут» из-за этого... ну, это немного сложно.

— Хм...

— Раз уж ты спросила меня об этом, значит, старшие сёстры ищут тебя, верно?

— Э, нет, это потому, что...

— Ха-ха-ха, тебе не обязательно мне говорить. Всё в порядке.

Порыв ветра зашелестел свежевысушенными простынями.

— «Альмита такая серьёзная», — сказала Маша с улыбкой.

Откуда-то послышался крик.

Маша остановилась и посмотрела через забор на край чердака.

— Это те самые малыши?

— Ну, Паннибаль играет с тремя одна.

Говоря это, Маша немного высунулась из-за забора.

— Маша, опасно высовываться слишком далеко.

— Хм?.. А, извини.

Маша улыбнулась и отошла от забора.

— Ты всё ещё боишься чердака?

— Я пытаюсь это преодолеть, но получается не очень хорошо.

Альмита с детства плохо справляется с высотой и становится беспокойной всякий раз, когда оказывается рядом с местом, где может упасть.

Причиной тому стал несчастный случай, произошедший в детстве. И хотя за прошедшие десять лет память о том происшествии помутнела, неприятное впечатление от него не рассеялось до сих пор.

Хотя она не лишена возможности расправить свои фантомные крылья, чтобы летать, у неё всё ещё не очень хорошо получается. Поскольку в повседневной жизни она не слишком часто пользовалась своими фантомными крыльями, это пока не доставляло ей никаких хлопот, но на поле боя всё должно быть иначе.

Придётся лететь на полной скорости, уворачиваться от атак противника в полете или активно размахивать мечом.

Хотя это можно преодолеть при соблюдении определённых условий, но условия всё-таки есть.

«Я действительно не думаю, что смогу пригодиться.»

Альмита разгладила руками складки на рубашке и пробормотала что-то про себя.

Она боялась, что не сможет помочь. Для Альмиты, которой не хватает уверенности в себе, реагирование на ожидания других – это её источник жизненной силы. Точно так же, как если бы кто-то сказал, что рис, который она приготовила, был вкусным, она могла бы продолжать жить. Поэтому она боялась находиться вдали от кухни склада фей и желудков фей.

«Тиат и остальные...»

Сёстры, которых знала Альмита, отличались разной степенью уверенности в себе. Они были очень надежны и держались независимо от того, куда шли. Даже Лакеш, казавшаяся на первый взгляд немного трусливой, на самом деле была очень сильной внутри.

В десять лет им предложили стать феями-солдатами, они выросли в соответствии с этими ожиданиями, и в итоге получились такими, какие они есть сейчас. И это тоже должно быть фатальным отличием Альмиты от них.

«Если это так... даже если я захочу стать такими, как они, я никогда не смогу...»

Альмита глубоко вздохнула и повесила веревку для сушки белья.

В это время она увидела чудесную сцену краем своего глаза.

***

Ветерок ласкал ветви деревьев, посылая рябь света по теням на земле.

Откуда-то доносилось ровное дыхание.

Нефрен Рук Инсания спит.

— ...Что это?

Как ни посмотри, такая поза не подходит для сна. Нефрен прислонилась к стене склада фей и прижалась лицом прямо к ней. Может быть, она заснула, подслушивая разговор по ту сторону стены? Нет, мне кажется, что это сбивающее с толку объяснение вообще ничего не может объяснить.

Альмита стала думать, что делать.

Солнце уже начало садиться, и она могла простудиться, если будет спать здесь. Может, взять с собой одеяла? Нет, поскольку земля была холодной, это не решит проблему, да и стирать придётся больше. Поэтому Альмита решила её разбудить.

— Старшая сестра, старшая сестра Нефрен.

—Хм...

Нефрен открыла один глаз с затуманенным сознанием и огляделась рассеянными глазами угольного цвета.

— ...Элк?

Маленькие губы Нефрен выплеснули незнакомое имя.

— Что?

— Хм... — Нефрен несколько раз моргнула и сказала: «...Альмита»

На этот раз она, кажется, смотрит сюда нормально.

Изначально Нефрен была человеком, который заставлял людей немного путаться в том, о чём она думала. Они давно не виделись, Нефрен почти всё это время спала, к тому же, похоже, с ней многое произошло раньше (похоже, была какая-то глубинная причина, по которой её внешность не изменилась). Всё это не могло не вызвать недоумения у окружающих – Альмита даже не могла понять, что это за человек, Нефрен Рук Инсания.

«Она, должно быть, того же поколения, что и Айсея.»

— Что ты здесь делаешь?

— Хм... потрогать и понюхать.

Этот ответ вызывает ещё большее недоумение.

— Я слишком давно не прикасалась к миру своими органами чувств, поэтому мне здесь комфортно.

И это также сопровождается новым объяснением, о котором она никогда раньше не слышала.

— Настолько комфортно, что я заснула.

— Это... А...

Теперь остаётся только смириться с тем, что объяснения этого человека именно такие.

Нефрен протянула руку, чтобы коснуться щеки Альмиты, затем притянула к себе её лицо и обнюхала её поближе.

— С-сестра?

— Альмита тоже выросла в размерах.

— Не так уж сильно...

Альмита тихо запротестовала, но не смогла устоять, поэтому ей оставалось лишь позволить маленьким ручкам Нефрен коснуться её лица.

— Ты беспокоишься? — резко спросила Нефрен. — Ты в растерянности, стоит ли идти на второй остров или нет?

— Эмм... да.

Что-то в этом замешательстве было не так.

Но если спросить Альмиту, в замешательстве ли она, то ответ, очевидно, будет утвердительным. Её растерянность выглядела так внешне, а по сути была именно такой. Поэтому вопроса Нефрен было достаточно, чтобы она кивнула.

— Ты боишься?

— ...Ну, есть и эта часть.

Это не потому, что она дорожит своей жизнью, и не потому, что боится, что ничего не сможет сделать. Проблема в том, что она ничего не может сделать и не может быть ни для кого самой собой – она боится будущего, в котором ей придется это осознать.

— У меня нет уверенности в том, что я могу быть такой, как Ктолли или Тиат.

— А? А как насчет Коллон и Паннибаль?

— Конечно, это ещё более невозможно.

— Хммм...

Нефрен повернула голову в сторону.

Руки также отпустили щёки Альмиты.

— Да, знаю.

— Он сказал, что на поле боя достаточно будет только Тиат и остальных девушек, и я придерживаюсь того же мнения. Они очень сильны, и при нынешнем прогнозе сил противника их явно более чем достаточно. Если есть противник, которого даже они втроём не смогут победить, то даже если мы бросим в бой всю боевую мощь группы летающих островов, мы не сможем победить.

Нефрен на мгновение взглянула на что-то.

— Дело не в том, достаточно ли сильна Альмита, но кто бы там ни был, большого влияния это не окажет.

— Правильно... это правда.

Это немного душераздирающе признавать.

— Это идея Вильема. Но я надеюсь, что Альмита сможет присоединиться.

— …Хм?

Альмита заметила, что бессознательно опустила голову, оставив перед глазами – это чернозём с высокой травой. Она поспешно подняла голову и посмотрела в лицо Нефрен.

Неважно, раньше или сейчас, невозможно было прочитать истинный смысл прямо по этому ничего не выражающему лицу.

— Мы не знаем, в каком состоянии сейчас находится второй остров, но я думаю, что мы обязательно столкнёмся с ситуацией, которая больше подходит для передачи Альмите, чем Тиат и остальным.

— Что это значит...

— Я не знаю, но, вероятно, это опыт, верно?                        

Сказав это, она ещё больше запуталась. Альмита безучастно ждала следующих слов Нефрен.

— Вильем всегда хотел спасать других, будучи сильным.

Наконец Нефрен продолжила.

— Он хочет занять место других раненых, выйти на поле битвы и победить врага. Он верил, полагался и жил ради этой идеи. Он верит, что сможет спасти других, если станет сильнее, и полагается на эту веру, нарушая всякий здравый смысл. Но Вильем настолько сосредоточен на борьбе, что становится слепым ко всему остальному... он ещё не может правильно идентифицировать себя ни с чем, кроме борьбы.

Нефрен слегка покачала головой.

— Это одна из практик, и в ней нет ничего плохого, но она также не является единственно верным ответом. Если только идея Вильема верна...

Голос Нефрен внезапно стал тише.

— Сестра?

— Всё в порядке.

После того, как Нефрен закончила говорить, она встала и ушла своей походкой лунатика. Алмита непонимающе смотрела ей в спину, вспоминая то, что только что услышала.

«Если только идея Вильема верна...»

Как только она это сказала, голос Нефрен внезапно стал тише.

Альмита едва расслышала последующие слова.

Но из-за этого у неё не было особого доверия к услышанному.

«Ктолли такая жалкая?»

Почему ты упомянула имя старшей сестры Ктолли? В растерянности подумала Альмита, но спина Нефрен бесследно исчезла, и узнать причину не удалось.

4.5 Эудея

Склад фей расположен в лесу летающего острова №68.

За пределами этого леса есть пологий склон, на котором построен небольшой городок. Население там невелико, а большинство экономических жителей – собачьи орки. Поскольку он находится прямо рядом с гаванью, здесь имеются все магазины, необходимые для жизни.

Один из них был магазином лёгкой еды – других ресторанов в этом районе не было, так что это было и кафе, и изакая, но на вывеске всё равно значилось «магазин лёгкой еды».

Несмотря на наличие доски с меню, менеджера могли попросить приготовить то, чего не было в меню. Недавно Эудее понравился набор из сладких взбитых сливок и фруктовой глазури.

— Как обычно.

Она попыталась сделать заказ лаконично, как обычный покупатель, и продавец ответил так, как будто имел дело с обычным покупателем: «Да, понял».

У Эудеи не так много карманных денег, и её будут ругать, если она съест слишком много и испортит ужин, но сладостей ей всё равно хочется. Тщательно рассмотрев эти факторы, она пришла к выводу, что еда здесь – лучший выбор.

Тогда...

— Тогда, давайте начнём импровизированную встречу — сказала Битола с серьёзным выражением лица.

— Да, да, — Эльстуд продолжала кивать.

— Эй, мы не можем так продолжать, — сказала Экулекра, почёсывая щеку.

— Как скажешь... —  сказала Дайка, без сил опираясь подбородком на стол.

— О, это действительно собрание, — пробормотала Эудея.

На этот раз проблема, конечно же, в них.

Два человека, которые остались на складе десять лет назад. Было бы хорошо, если бы всё было именно так, но среди нынешних членов склада фей немало подростков. Несмотря на то, что воспоминания стали размытыми, они всё ещё помнили кое-что о прошлом.

Однако эффект от того, что они выглядят точно так же, как десять лет назад, по-прежнему огромен, кроме того, они полны загадок, вызывая у людей ощущение, что к ним трудно приблизиться. Мало того, они ещё и излучали ауру сокрытия какой-то тайны.

— Кстати, Вильем и Нефрен были такими раньше?

— Это действительно немного отличается от моих воспоминаний. Я помню, что раньше, глядя на них снизу-вверх, они казались выше.

— Это потому, что Экулекра стала выше? Может быть, через некоторое время она превзойдёт Найглато.

— Я не так уж сильно выросла. Я всё ещё в пределах нормы.

— Этот человек раньше был любовником Ктолли, верно? Почему он сейчас с Нефрен?

— Даже если они любовники, они не всегда могут быть вместе, верно?

— Э...Не могут?

— Не знаю. Если подумать, то это слишком неудобно – постоянно быть вдвоём, не так ли? Кроме того, Ктолли здесь больше нет.

— Тиат сказала, что двое, которым суждено быть вместе, будут вместе, несмотря ни на что.

— История любви отражающего кристалла слишком сильно тронула её...

Если бы я услышала эти слова, я была бы сильно шокирована. Эудея мысленно извинилась перед своей замечательной старшей сестрой, которой здесь не было.

— Проблема в этом? Раньше я видела его и Ктолли вместе, поэтому мало что знаю о нынешней ситуации.

— Воспоминания действительно бесполезны...

— Ааа... Думаю, будет легче понять, если у него появится новый любовный интерес, верно? Пошлём Экулекру соблазнять его, покрутив телом.

— Хорошая идея!

— Где же это хорошо!

Экулекра сильно ударила по столу, издав громкий шум. В магазине вдруг стало тихо, все посмотрели туда, а феи продолжали склонять головы и извиняться.

— Сейчас не время стесняться. Все уже катались на нём, верно?

Кататься здесь означает буквально оседлать его.

В то время на спине Вильема ехала сначала Нефрен, затем также катались старшая сестра Коллон и старшая сестра Паннибаль, а затем на вершине оказались Жанна, Альмита, Джиниетта, Маша и Моретт.... Короче говоря, их было много. Это уже случалось в прошлом. Тогда они были такими маленькими, что могли забраться куда угодно и хотели всё потрогать.

— Какая хорошая идея. Если на этот раз все поедут вместе, мы сможем стать ближе одним махом, и, возможно, мы сможем заполнить пробел этих десяти лет.

— Что лучше?

Экулекра сильно ударила по столу, издав громкий шум. В магазине вдруг стало тихо, все посмотрели туда, а феи продолжали склонять головы и извиняться.

Экулекра, успокойся, стол не виноват...Пока все смеялись, Эудея частью своего разума немного забеспокоилась.

Эти товарищи ещё не знают о «стреле».

Они не знали, почему Вильем и Нефрен пришли сюда вместе, и о чём эти двое хотели спросить Альмиту и их.

Если бы они были честны друг с другом, захотели бы они обсудить это с ним?

И будут ли они откровенно следовать их советам?

Эудея безучастно думала обо всём этом, с двусмысленной улыбкой на лице. В течение этого периода она улавливала фрагменты, которые, казалось, были выводами в уголках смутных мыслей, о которых она даже не могла думать.

Если не хочешь жить один, то всё нужно обсуждать.

И потом – была одна истина, которую можно применить ко всему в этом мире, – что всё надо делать по порядку.

А собственная ситуация... да, пора было идти к нему.

***

Вильем чихнул.

— Это действительно раздражает.

Затем он пробормотал.

Что касается того, что он сказал, то, конечно, он имел в виду тот факт, что феи держались от него на расстоянии. Хотя это было очень похоже на ситуацию, когда он впервые приехал сюда десять лет назад, она была немного другой. Они его не боялись, и он больше не был управляющим.

— Ой, хочешь приготовить ещё перекус? — небрежно предположила Найглато.

— Они ведь не настолько наивны, чтобы каждый раз использовать один и тот же трюк?

— Трудно сказать. Независимо от эпохи, желудок девушки – это источник загадок.

— Хотя я этого не совсем понимаю, твои слова необъяснимо убедительны.

Найглато недовольно надула щёки.

— Кстати, кажется, что средний возраст фей здесь стал выше. Я помню, раньше у моих ног бегало много малышей.

Грубо говоря, в основном им было от десяти до пятнадцати лет. Насколько Вильем помнил, десять лет назад здесь было очень мало фей такого возраста.

— Э-э... ну, это правда.

Найглато показала несколько нерешительное выражение лица.

— Потому что все здоровы. Им не приходится участвовать в сражениях и тренировках, они не прикасались к реликвенному оружию, так что, пока они правильно настроены, они не умрут так легко. Разве Магомедари не говорил тебе? Нйастройки, которые они получают сейчас, убрали элемент необходимости работать в паре с реликвенным оружием, так что нагрузка на их жизнь также меньше, чем в предыдущей практике.

Вильем откровенно удивился.

Он впервые услышал эту информацию и не думал, что такое возможно. Независимо от технических аспектов, просто заставить военных согласиться на это условие, не способствующее повышению боевой мощи, было достаточно непросто. Этому можно только удивляться.

— Тем не менее, вчера эти двое смогли использовать реликвенное оружие.

— Только эти двое прошли старую настройку. Особенно тщательной была настройка Альмиты... Пять лет назад её симптомы были настолько серьезными, что она не могла дождаться, пока будет установлен новый метод настройки.

О, вот как. Вильем понимающе кивнул.

В это время дверь комнаты внезапно открылась.

Сине-зелёные волосы просунулись внутрь, а затем раздался крик, словно что-то вспомнив: «Ой, этого не может быть.» Вскоре кто-то постучал в уже открытую дверь.

—  Эй, порядок неправильный?

Найглато сделала замечание немного страшным голосом, а девушка с сине-зелёными волосами – Эудея – улыбнулась и извинилась, как будто ничего не произошло.

— Привет, господин технический офицер второго класса. Ты меня помнишь? — спросила она несколько серьёзным голосом.

— Конечно, помню. Картошка Эудея, чем могу быть полезен?

— ... Что это такое?

— Что? Разве ты не помнишь? У тебя ведь был конкурс по очистке картофеля с Битолой?

— Э-э... я не могу этого вспомнить, это нехорошо. Лучше сказать, что я этого не помню.

Эудея нахмурилась.

— О, забудь об этом. Раз ты всё ещё помнишь, просто поговори со мной.

***

Эудея мало что помнит об этом человеке.

У неё изначально была плохая память, и в обычной жизни она многое забывала, из-за чего Альмита чувствовала себя глупо. Конечно, она не могла вспомнить в подробностях то, что произошло десять лет назад.

Любовный интерес Ктолли. Она тоже этого не совсем понимала. Её память о Ктолли тоже весьма смутна, а в любви она вообще ничего не понимает.

Тиат сказала со сложным выражением лица: «Хотя он... считается отцом каждого». Но фея, рожденная прямо из небытия, не могла понять, что такое отец, поэтому она не поняла эту метафору.

Таинственный и подозрительный человек. Честно говоря, такое сейчас впечатление у Эудеи о Вильеме.

— Раз ты помнишь меня, ты должен помнить и Альмиту, верно?

— Да.

— Тогда ты должен был это предсказать, верно? Учитывая характер Альмиты, она будет расстроена, услышав такие вещи.

— Я в этом не уверен. Дети всегда вырастают больше, чем умные взрослые могут предсказать. По крайней мере, взрослые всегда этого ожидают.

— Ты просишь ребёнка ответить на это ожидание?

— Нет. Включая эту часть, ты просто должен делать все, что хочешь. Лично я не люблю, когда люди умирают из-за обязанностей, возложенных на них другими

— Что это значит?

— Это идея: «потому что только этот человек может это сделать, значит, этот человек должен это сделать»... Даже если я решаю принять это после того, как мне это тяжело далось, это всё равно остается тем же самым. Если изначально нет неприемлемого варианта, то и смысла нет. Я прав?

— Ну, даже если бы ты спросил об этом, я бы не поняла.

— Вот как? Действительно, это правда.

Вильем разочарованно опустил плечи, и было трудно сказать, сожалеет ли он на самом деле или намеренно притворяется.

Эудея бросила на него косой взгляд и остановилась на месте.

Прямо перед ней находилась одна из самых строго регламентированных дверей этого склада фей. Эудея достала позаимствованный у Найглато ключ и отперла каждый из пяти замков, затем положила руку на тяжелую дверную ручку и, опираясь на свой вес, толкнула дверь.

С глубоким звуком, доносившимся из нижней части живота, дверь открылась.

 Огни вырвались из темноты и осветили комнату. В этой похожей на храм комнате находятся десятки мечей – всё это реликвенное оружие.

— Значит какие у вас мечи?

— Хм?

— Ты привела меня сюда, чтобы показать мечи, верно? Кстати, лучше их настроить.

— Ну... это правда, но я их давно не трогала, поэтому не узнаю...

Эудея указала на один из мечей.

— Прежде всего, вот этот.

— Это твой меч?

— Нет, это меч Альмиты.

Вильем некоторое время молча смотрел на меч, затем пробормотал: «Понятно».

— А? Есть какие-нибудь проблемы?

— Нет, с самим мечом всё в порядке. Скорее, его боевая мощь безупречна.

Хотя она не совсем понимает это объяснение, оно бесполезно, даже если она продолжит спрашивать. Эудея снова посмотрела на меч. Огромный размер и жёсткая конструкция, но это характерно почти для всего реликвенного оружия.

Она посмотрела на табличку с надписью «Патем».

— Он сильный?

— Ну, даже если смотреть только на базовые способности, он всё равно считается сильным.

Тон Вильема был неуловимо неопределённым. У неё сложилось впечатление об этом выражении. У Айсеи было такое же выражение лица, когда она услышала, что Альмита подходит для этого меча.

Они оба, вероятно, знали что-то плохое и чувствовали из-за этого боль, а затем предпочли промолчать, потому что не хотели, чтобы следующее поколение несло эту боль.

Это действительно тяжёлая работа, взрослые.

— Это хороший меч для использования, в основном откровенный меч. Он подходит для людей с серьёзным характером.

«В основном.»

Хотя это заявление вызвало беспокойство, Эудея решила не задавать дальнейших вопросов.

— А что насчёт твоего меча?

— Ах, подожди, я помню, он был где-то здесь...

Взгляд Эудеи поймал цель. Эудея крикнула «Я нашла его» и указала куда-то.

— ...А?

Вильем в недоумении открыл рот.

Там лежало реликвенное оружие, но его внешний вид явно отличался от других видов оружия.

Большой меч, сделанный из бесчисленных кусков металла, – всё было примерно так же. Проблема заключалась в том, что одинаковой была только эта часть. Мечи вокруг были изменены по цвету или форме, и их внешний вид напоминал уникальные произведения искусства; но только меч, на который указывала Эудея, был другим.

Он представлял собой смесь черного, коричневого, зеленого и красного цветов, а материал и форма металлических частей были разного цвета и формы. Даже если бы кто-то сказал, что меч – готовое изделие, с этим трудно было бы согласиться – ведь он выглядел как собрание лохмотьев.

— Кажется, он называется Продитор. Даже если внешне он выглядит не очень хорошо, это всё равно отличное реликтовое оружие. Поскольку это новый член, откопанный семь лет назад, ты впервые видишь его после того, как тебя не было здесь десять лет.

— Это не первый раз, когда я... вижу его. Ну, прошло много времени с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

— Что, ты вообще это знаешь? Ты действительно хорошо осведомлён.

— Не до такой степени. Просто этот парень немного особенный.

При этом выражение лица Вильема выглядело не так, как будто он испытывал ностальгию, а скорее как будто ему наскучило внезапное воссоединение с кем-то, с кем у него были плохие отношения.

— Что это? Это хитрый волшебный меч? Такой, который становится кровожадным и неуправляемым.

— Нет, это не такой меч. Да и ранг его не настолько высок, чтобы иметь такие преувеличенные таланты.

— Значит, он так же плох, как и выглядит? Он взорвётся, если взмахнёшь им в настоящем бою!

— Этот меч настолько силён, что не сломается, даже если им сразить ржавого дракона. Хотя, он не сможет его срубить.

— ... Так что это за меч?

— Бесполезный меч, только так его можно описать.

Вильем почесал голову и недовольно сказал.

— Перед концом человечества жил бесполезный квазигерой. Этот парень не имел никакой квалификации и не был признан высокопоставленными святыми мечами, поэтому у него не было другого выбора, кроме как носить с собой массовый меч общего назначения.

— А?

— Но квази-герой – это тоже профессия, которая нуждается в поддержке людей, поэтому церковь заставила его найти меч с именем. После беспомощных поисков ему дали два специализированных меча, один из которых был сломан, а вторым оказался этот. Поэтому вполне логично, что этот меч низкого класса и малопригоден для использования, а его владелец мало что помнит о нём.

— Оу.

Эудея перевела взгляд с лица Вильема на Продитора, который был темой разговора.

— Понятно. Этот меч действительно хорош.

— ...Не хочу говорить резких слов тому, кто им пользуется, но что такого хорошего в этом мече?

— У меня нет особого желания быть храбрецом, и слишком благородный меч мне тоже не подходит. У меня нет мечты, которую я хотела бы реализовать, владея мечом, так что пока я могу им пользоваться, этого достаточно. Если мой партнёр будет слишком сильным, я буду слишком нервничать.

— О, вот как.

Хотя он так и сказал, выражение лица Вильема, казалось, было не очень удовлетворённым ответом.

— Но я действительно не понимаю. В конце концов, ты хочешь пойти с нами или не хочешь идти с нами?

— А? Я еще не решила.

— Подумайте об этом скорее, мы не можем ждать слишком долго.

— Не волнуйся. Похоже, что у неё большие проблемы, так что она должна скоро принять решение.

Вильем выглядел растерянным.

— Как я только что сказала, у меня нет намерения стать кем-то великим, и у меня нет того, кем я хочу быть, или чего-то, чем я хочу заниматься. Однако у меня есть место, где я хочу быть.

Эудея подняла Продитор.

Вес его был, конечно, не мал.

Рукоять, рассчитанная на мужское запястье, была слишком толстой для девушки, и казалось, что при лёгком взмахе она вывалится из руки.

И хотя казалось, что она сможет им воспользоваться, если активирует магию для увеличения силы мышц, Эудея не умела обращаться с магией, да и в обычной жизни почти не пользовалась ею, поэтому не была в этом уверена.

Как фея, она действительно должна была бы претендовать на реликвенное оружие Продитор, но оно всегда кажется неуместным в её руке. Но это как раз нормально. Так оно и хорошо. Эудея не могла быть красивым идеальным солдатом, поэтому она и этот меч, безусловно, составили бы хорошую пару, разрозненную и неполную.

— Ты думаешь, я слишком неамбициозна?

— Нет.

Вильем покачал головой.

— Я не собираюсь винить тебя. Лучше сказать, что я испытываю сильную зависть во всех отношениях.

Он снова начал говорить что-то многозначительное. Конечно, на этот раз Эудея не стала настаивать на этом.

— Эй, расскажи мне больше об этом мече. Например, о секрете его использования. Если у тебя есть какие-то особые таланты, я тоже хотел бы знать.

Вильем сохранил сложное выражение и повернул лицо.

— В конце концов, это партнёр, которому, возможно, придется доверить свою жизнь, поэтому, конечно, нужно знать о нём больше. Конечно, не исключено, что этого может и не быть.

— ...О, всё в порядке.

Вильем беспомощно опустил плечи.

Казалось, на его лице мелькнула слабая улыбка, которая, вероятно, не была иллюзией.

4.6 Только мы вдвоём сегодня вечером

Небо постепенно погружалось в сумерки.

Тени на земле начали двигаться в унисон. Даже тени деревьев, камней и зданий, которые не двигаются, воспользовались возможностью предать своих хозяев и удобно вытянулись.

«Уже вечер.» — с волнением подумала Альмита, глядя на свою удлиняющуюся тень.

Даже если она перестанет двигаться, тень все равно будет колыхаться, и время всё равно пройдёт. Иными словами, времени на раздумья оставалось не так уж много.

Она сидела одна на середине трехместной скамьи и только смотрела на землю. Хотя в это время можно было почувствовать себя роскошно, сейчас было не то время, чтобы наслаждаться этим – честно говоря, было сомнительно, что в этом мире есть такое время.

Постепенно вошла пара ног.

— Привет.

В ответ на короткое приветствие Альмита только хмыкнула.

Она слегка приподнялась и переместилась на правую сторону скамейки, а за ней последовал и обладатель этих ног, который без колебаний занял соседнее место.

— Я немного устала...

Лицо Эудеи было усталым, как у снеговика, купающегося в солнечных лучах, настолько усталым, что оно таяло.

— Что ты делала?

— Может быть, это так называемое «выслушивание жалоб стариков на прошлое».

— Хм?

Альмита вообще не понимала таких двусмысленных ответов. Такое часто случалось в разговоре с Эудеей, и чаще всего она сама не знала, как это передать, так что даже если её попросили бы объяснить подробнее, это было бесполезно.

Небо начинало намокать и окрашивалось в яркий темно-синий цвет с наступлением ночи.

— Я подумала об этом.

— А?

— Тиат очень хороша. Дело не столько в том, что сомнений нет, сколько в том, что это мировая истина, которая не перевернулась бы с ног на голову, даже если бы перевернули весь остров с ног на голову.

— Да.

Эудея серьёзно кивнула в знак согласия.

— Но пока я не узнала, что могу драться со своими сёстрами, я не осознавала, что ничего не знаю о Тиат. Я помню, как она работала здесь пять лет назад, и я помню, как видела вещи ещё более давних времён, но это всё, что я знаю, я не знаю, как она стала такой, какая она есть сейчас.

— Разве дело не в этом?

— Я понимаю. Я знаю, но...

Верно. В этом мире не так много вещей, которые мог бы понять этот маленький мозг. Тосковать по кому-то – это, в некотором смысле, подводить черту и отказываться от понимания вещей, выходящих за рамки этой линии, оставаясь только с чувствами, которые вспыхивают в тебе в этот момент. Альмита всё это понимает.

Вопрос заключался в том, появилась ли возможность пойти дальше, и можно ли ею воспользоваться по таким личным причинам.

— Наши сёстры так усердно работают, чтобы нам не приходилось драться.

— Хм.

— Если бы я сказала, что хочу драться, это, вероятно, было бы плохо.

— Может быть.

Эудея небрежно согласилась. Она не предлагала ни решений, ни предложений, которые могли бы помочь в размышлении.

Вместо этого...

— Давай полетим.

Она внезапно встала и предложила это.

— Хм?

Альмита, глядящая в землю, подняла голову и посмотрела на лицо Эудеи.

— Секрет избавления от чувства вины заключается в том, чтобы вместе с плохим поступком сделать ещё один плохой поступок.

— Э, а?

Это не столько хитрость, сколько просто ненависть к себе – как раз в тот момент, когда Альмита подумала об этом, Эудея уже обнимала её.

— Э-Эудея?

«Ха!» Живот Эудеи продолжал давить, медленно усиливая магию.

С щелчком из её спины выросли призрачные крылья. По сравнению с нестабильным процессом, который происходил раньше, эти крылья казались очень устойчивыми. После нескольких преднамеренных взмахов руками Эудея решительно кивнула и улыбнулась Альмите:

— Я собираюсь лететь.

— Подожди...

Эудея взяла Альмиту и полетела прямо вверх.

Последняя даже не успела вскрикнуть.

Было незаконно лететь прямо на летающий остров и обратно, минуя гавань.

Но этот закон не имеет смысла для большинства людей.

Во-первых, из-за своей конструкции дирижабль можно парковать только в районе гавани.

Во-вторых, большинству крылатых рас не хватает выносливости, чтобы летать в течение длительных периодов времени. Для существ, которые крупнее перелётных птиц, подражание перелётным птицам непрактично.

В законах большинства летающих островов призрачные крылья, созданные магическими методами, обычно считаются такими же, как естественные крылья крылатых рас, поэтому этот закон также применим к призрачным крыльям. Однако, эту силу можно создать, только приведя себя в состояние, близкое к смерти. Даже если заклинателю удастся создать призрачные крылья, у него начнется кровотечение из носа и он упадёт через несколько минут.

Поэтому у этого закона, запрещающего «полёты между летающими островами без разрешения», мало шансов на применение во всей группе летающих островов.

...Лепреконы, которые могут создавать крылья с помощью магии и поддерживать их в течение длительного времени без каких-либо нагрузок, просто нарушают закон. В этом огромном небе они, можно сказать, единственная раса, которая может нарушить этот закон.

— Ха-ха-ха-ха-ха.

— В самом деле, ты такая неряшливая!

Встречный ветер сильно бил по щекам.

Продолжать летать на нестабильных крыльях Эудеи было слишком опасно, поэтому Альмита освободилась из рук Эудеи и взяла её за руку, чтобы расправить крылья.

Они летели всё выше и выше.

Склад фей становился всё меньше и меньше. Когда они достигли высоты, с которой могли видеть лес, даже огромный лес, окружавший склад, не казался очень большим. Как только они достигли точки, более высокой, чем вершина горы, гора, на восхождение на которую пешком уйдет полдня, выглядела как довольно большой участок земли... Это всё же некоторое преувеличение.

— О.

Группа летающих островов представляет собой совокупность бесчисленных скалистых масс, парящих в воздухе, и сотне из этих особенно больших масс были присвоены номера – другими словами, маленькие летающие острова, которым не были присвоены номера, также парят в небе.

Именно такой летающий остров и обнаружила Эудея. После выравнивания вершины он мог бы вместить весь склад фей, но после этого на нём уже ничего нельзя было бы разместить. Парящий в воздухе камень был примерно такого же размера.

Они взялись за руки и нашли подходящий склон для приземления.

— О, как удобно летать!

Эудея слегка улыбнулась. Конечно, Альмита, которую привели сюда насильно, не могла этого вынести.

— Меня снова отругает Найглато...

— Просто извинюсь. Нам нужно иногда расслабляться. К тому же, мы никому не причиняем неприятностей.

— Для людей, которые серьёзно относятся к жизни, нарушение правил – это неприятности для них, верно?

— Вот почему я сказала, что извинюсь.

Эудея подумала, что, пока она никому не доставляет хлопот, ей не нужно беспокоиться о полётах без разрешения.

Это также была опасная мысль, что неприятности другим обычно возникают там, где этого не замечаешь, но в месте, где никого больше не было видно на небе, это, казалось, имело смысл.

— Действительно.

— Я думаю, это мило, что Альмита согласна со мной в этом вопросе.

Хотя она не понимала этого, пока не услышала эти слова, можно было сказать, что именно Альмита сейчас доставляет больше всего неприятностей.

Однако было несправедливо поднимать вопрос о том, что до сих пор не было обнаружено. Альмита издала звук «хмф», приняв позу, подчёркивающую, что она злится, и посмотрела на далёкое небо.

Перед её глазами было море звёзд.

Это было то самое небо, на которое она смотрела со двора скалада фей. Но в месте, где не было твёрдой земли и где окрестности не были окружены лесами, оно выглядело особенно обширным. Не только сверху, но и если смотреть направо и вперёд, это было то же море звёзд.

Только взглянув налево, можно было одновременно увидеть улыбающееся лицо Эудеи, освещённое лунным светом.

Несмотря на нежелание мириться, и вид, и ветер действительно очень приятны.

— Альмита, ты всё ещё хочешь быть похожей на Тиат?

— ... Я не знаю.

Правильно, она не знает.

Если бы она могла, Алмита хотела бы попытаться догнать спину своей старшей сестры, но она вообще не может видеть эту спину, у неё есть только шанс взглянуть на неё. Тем не менее, или, скорее, из-за этого, она чувствовала себя сбитой с толку.

Можно ли было ожидать чего-то подобного?

Можно ли стоять на поле настоящей битвы по такой несерьёзной причине?

Не является ли такое поведение оскорблением борьбы старших сестёр, которыми она восхищается?

— ...Хм.

На неё смотрит пара глаз.

— Понятно, я, наверное, понимаю. Альмита действительно серьёзна.

— Я сама это знаю.

Альмита не знала, что слово «серьёзна» не была комплиментом. Быть жесткой и неизменной, связать себя необъяснимыми принципами, от которых невозможно освободиться, – вот отрицательное значение «серьёзности».

— Хорошо, я решила.

Эудея мягко кивнула.

— Теперь я решила. Я действительно пойду.

Альмита была немного удивлена. Эудея плохо владеет магической силой, а уровень подходящего реликвенного оружия невысок. Она с самого начала не проявляла интереса к этому вопросу, поэтому Альмита изначально подумала, что Эудея не пойдет.

— Тогда я случайно сделаю много ошибок и буду продолжать сдерживать сестёр.

— Э... Э, Э?

Это слишком бесстыдное заявление снова удивило Альмиту. Даже Эудея, вероятно, не была бы такой, нет, она действительно могла быть такой – в её голове постоянно противоречили две мысли.

— А-а. Я так обеспокоена. Эта битва может быть проиграна из-за меня. Если группа летающих островов будет уничтожена, все будут очень обеспокоены.

Эудея специально посмотрела туда.

— Эудея.

Услышав эти резкие реплики, Альмита больше не удивлялась. Даже она могла понять, что хотела сказать девушка.

...Значит, кто-то должен поддержать Эудею. Я не могу просить наших сестёр позаботиться о тебе.

— Да, я действительно хочу внимательного партнёра.

— Я не могу тебе помочь, так что...

Я пойду с тобой.

Слова, которые должны были прозвучать гладко, почему-то застряли в горле.

Альмита проглотила слова, не издав ни звука.

Ктолли и остальные сражались на поле битвы, где они не могли проиграть.

На этом поле битвы, если феи проиграют, они должны покинуть летающий остров, что означает отрезание части группы летающих островов.

Тиат и остальные сражались на поле битвы, где они должны были победить.

После того, как их сочли бесполезными, они попытались проявить себя как оружие. Чтобы бороться за будущее фей, они не должны потерпеть неудачу в своей битве.

Все они несут на своих плечах что-то важное.

Из-за этих вещей и происходят эти просветления, битвы и блеск.

Напротив, она и Эудея...

— Альмита, ты не боишься высоты?

Внезапно сказала Эудея.

— Но ты не боялась, когда играла со мной, а теперь ты здесь, со мной.

Алмита не могла с этим поспорить. В конце концов, они сидели на очень высоком месте.

Если бы её спросили, страшно ли ей, ответить было бы трудновато. Но пока она держала Эудею за руку, ей было не до того.

— Поэтому я очень хорошо знаю, что настоящая Альмита очень сильна. Особенно когда она помогает мне навести порядок, она действительно способна на всё.

— Я знаю, ты старалась сказать это красиво...

Эта Эудея действительно говорила такие вещи таким серьёзным голосом.

— Поэтому я действительно хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы похвастаться перед старшими. Старшие действительно очень сильны, но моя Альмита им не проиграет.

— Эудея...

— Наверное, этого достаточно.

Эудея вдруг высоко подняла руку.

Она посмотрела на небо сквозь щели между пальцами.

— Мы не загнаны в угол и не осознаём этого, но это не должно быть плохо. Потому что тот факт, что мы не обременены этими вещами, является доказательством победы сестры Тиат и остальных.

— Это так?

— Конечно, это так.

Альмита последовала её примеру и подняла руку к небу.

Они были первым поколением лепреконов, которых не заставляли сражаться.

И наверняка...

Они также были первым поколением лепреконов, которые решили сражаться по собственному желанию...

— Хм. Я тоже решила.

Альмита прислонилась к скале и сказала самым честным тоном:

«Я бы тоже хотела пойти и сражаться».

4.7 И в это небо

Поверх униформы она надела простые доспехи.

На спинах висели большие мечи, казавшиеся непропорционально большими.

Три женщины и две девушки готовились к бою.

— Я начинаю волноваться, у меня дрожат руки.

Паннибаль Нокс Катена с кривой улыбкой поправила длинную перчатку на правой руке.

— А-а-а-а, я чувствую себя такой взволнованной, такой сильной, такой могущественной.

Эудея Ай Продитор дрожащим голосом закричала: «Потрясающе, потрясающе».

— Успокойся, именно взволнованные совершают первые ошибки на поле боя. — сказала Коллон Рин Пургатрио, похлопывая её по спине.

Альмита Сей Патем не сказала ни слова, она просто повторяла свои глубокие вдохи. Она хотела быть такой же взволнованной, как Эудея, если бы могла, но её сердце, казалось, вот-вот разорвется, и у неё не было для этого места.

В это время...

— Альмита?

Кто-то слегка постучал Альмиту по плечу, заставив её вскрикнуть и обернуться, и она увидела Тиат Шиба Игнарео, стоящую там, как ни в чём не бывало.

Великая старшая сестра, которой восхищается Альмита, идеальное воплощение взрослой особы, она спрашивала о ней.  В тот момент, когда она осознала это, мышление Альмиты вышло за её пределы. Что случилось, может быть, она что-то напутала и выставила что-то некрасивое?

«Это правда, я, наверное, так и сделала и должно быть, заставила старшую сестру Тиат разочароваться во мне, а-а-а, как это могло случиться, почему я должна потерпеть неудачу. Прости пожалуйста, не бросай меня, но что я напутала...»

— Твое выражение лица такое странное. С тобой всё в порядке?

И тогда это было нормальным беспокойством.

— Да, да!

Альмита ответила так, как будто ничего не произошло.

Увидев это, Тиат примерно поняла ситуацию. Она мягко и понимающе улыбнулась, и порылась в кармане своей военной формы, как будто что-то вспомнила.

Затем она достала небольшой предмет.

— Это тебе.

— Хм.

Взгляд Альмиты блуждал по лицу и рукам Тиат.

Она взяла эту вещь.

Затем она проверяла это снова и снова.

Это была очень милая маленькая брошь с красивым голубым камнем в центре.

— Э... но, сестра, это...

Она знает, что это такое.

Это аксессуар, который носила Ктолли. Тиат всегда хранила его в глубине ящика, и само собой разумеется, что это очень важное сокровище.

— Изначально я планировала найти время, чтобы подарить её тебе, но так и не нашла возможности.

— Почему ты даёшь мне это...?

— В этом нет никакого особого значения. Нет, ты должна найти смысл сама.

Сказав это, Тиат смущённо почесала щеку.

— Эту вещь нельзя использовать для доказательства чего-либо. Это не предмет, который можно унаследовать вместе с завещанием. Здесь нет преувеличенной истории.

— Но... такая важная вещь...

— Раньше я думала то же самое. Я думала, что пока не стану такой, как Ктолли, я не смогу носить брошь, как она, поэтому хранила её в ящике.

Это правда. По крайней мере, Альмита никогда не видела, чтобы Тиат носила эту брошь, отправляясь на поле боя.

— А как насчет старшей сестры Ктолли? Кажется, она получила эту брошь от своей предыдущей старшей сестры, но я не спрашивала её о подробностях.

Как это? Поскольку Тиат не знала об этом, Альмита тоже не могла себе этого представить. Как бы она ни рылась в своих детские воспоминаниях, она могла вспомнить только то, что Ктолли Нота Сеньорис смотрела на неё со слезами на глазах.

— Грубо говоря, для меня эта брошь – символ моей собственной незрелости и растерянности. Но если всё так и останется, брошь будет слишком жалкой, не так ли? Вот почему я думаю, что Альмите пора взять её себе.

Альмита безучастно смотрела на брошь в своей руке.

Она понимала, что это не дорогое украшение, камень на ней не был настоящим драгоценным камнем, а дизайн не такой уж особенный, чтобы приколоть его к платью для шикарного бала, это был аксессуар, который как раз подходящий молодой девушке, чтобы немного принарядиться.

Однако она думала, что эта брошь более редкая, чем любой редкий драгоценный камень в мире, одновременно блестящий и величественный.

— Я... я позабочусь о нём, гю...

Она прикусила язык.

Тиат засмеялась и похлопала Альмиту по спине, несколько раз сказав: «Я понимаю, я понимаю». Альмита не могла понять смысла этих слов, да и не было у неё возможности это представить.

Им предстояло отправиться на поле боя, от которого зависело будущее группы летающих островов.

Альмита, у которой уже начало кружиться голова, изо всех сил старалась удержаться на слабых ногах, делая всё возможное, чтобы стоять на месте.

***

— Альмита и Эудея.

В маленькой боевой комнате большого дирижабля, расположенного на некотором расстоянии, Нофт резко откинулась на спинку стула.

— Эти малышки достаточно взрослые, чтобы пойти на фронт. О, мы действительно стареем.

— Ты сказала то же самое пять лет назад, да и десять лет назад тоже. — Вмешалась Рантолк, глядя в окно на море облаков.

— Чушь собачья.

Нофт улыбнулась.

— Но я просто хотела спросить тебя, каковы шансы на победу в этой битве, так что скажи мне честно.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты думаешь, есть ли шанс выиграть эту битву? Второй остров был запечатан Гостем в течение восьми лет, не так ли? Тебе не кажется, что уже слишком поздно?

— Независимо от того, есть ли у нас шансы на победу или нет, единственный вариант, который нам остается, – это бросить вызов.

— Я знаю. Просто, если мы собираемся бросить вызов, я хочу знать, какой менталитет у Ран. Это личное дело моего настроения, я больше никому не скажу.

С этими словами Нофт резко поставила ноги на стол.

Рантолк слегка кивнула, затем обернулась и сказала:

«...Мы всё ещё живы, не так ли? Само собой разумеется, что независимо от того, какие изменения лепреконы претерпевают, они редко живут дольше двадцати лет.»

— Почему ты вдруг заговорила об этом?

— Сначала выслушай меня. Даже если мы возьмём в качестве исключения Нефрен, которая стала чем-то другим, Айсея всё ещё жива и принадлежит к тому же поколению, то есть в нашем поколении нет фей, которые действительно исчезли из-за фактора продолжительности жизни. И, кроме того, я боюсь, что после Ктолли ни одна из нас не снизошла до зрелого возраста.

— Ну, это правда. — Безразлично ответил Нофт, пожимая плечами. 

Она привыкла к косвенной манере речи Рантолк и, вероятно, является тем человеком на этом небе, который к ней привык.

— Это нельзя объяснить случайностью. Как ты думаешь, почему?

— Ну... бесполезно задавать мне такой теоретический вопрос. Это трудная проблема, о которой даже доктор Магомедари говорит, что он не знает.

— Если бы это был тот доктор, ему следовало бы уже давно подумать о причине, но он не сказал этого, потому что у него не было определённых доказательств. Если подумать о концепции продолжительности жизни фей, вы, естественно, можете найти ответ.

— А?

Нофт в замешательстве наклонила голову.

— ... Причина, по которой феи не могут стать взрослыми, просто в том, что души детей, умирающих в раннем возрасте, не могут понять своей собственной смерти и просто бродят... Это изначальное объяснение.

— Что ж, это правда.

— Этот закон не действовал последние десять лет. И десять лет назад произошло несколько событий, которые были очень значимыми для лепреконов, поэтому, естественно, следует предположить, что одно из этих событий стало его причиной.

Нофт собиралась спросить, откуда именно она родом, но затем быстро передумала и сказала «действительно». Если бы она этого не сделала, рассказ Рантолк наверняка стал бы длиннее.

— Моя гипотеза следующая: Десять лет назад Гость Элк Харкстен была освобождена из мира, который был для него закрыт. Душа Гостя, которая была ограждена в детстве, таким образом, узнала о взрослении, о будущем, в котором она могла бы стать взрослой.

Рантолк улыбнулась, как будто была очень уверена в своих словах.

— В таком случае неудивительно, что у нас, клонов Гостя Элк, больше возможностей стать взрослыми. Это же так просто.

— ...Ну, я, наверное, понимаю, что ты имеешь в виду. Действительно приятно иметь возможность жить дольше. Но это не то, что я хочу знать.

— Подумай об этом наоборот.

Рантолк подняла палец и покачала им из стороны в сторону.

— Если наша экология связана с Элк, то мы можем понять ещё одну вещь. Мы всё ещё живы, и это должно быть ключом к разгадке текущей ситуации с Элк.

— Ах... Означает ли это, что она все еще мечтает о своём взрослом будущем?

Рантолк энергично и удовлетворённо кивнула.

— Когда я была у барьера Первого Зверя, я слышала, что, хотя они были разделены в другом мире, между Гостем и феями всё ещё существовала слабая связь. Думаю, на этот раз в барьере Последнего Зверя есть аналогичная связь, поэтому для этого должно быть какое-то основание.

Рантолк подчеркнула, что существует слишком много предположений, поэтому их можно использовать только в качестве психологического утешения, а затем продолжила:

— Наш Лорд Гость должно быть, всё ещё очень энергична. Это шанс на победу, в который я верю.

***

Затем дирижабль взлетел.

На летающий остров № 2, где заключены боги, в мир битв.

Хвост дирижабля протянул длинный облачный след, а затем исчез в голубом небе.

***

Летающий остров №5.

Главный ключ к этому летающему острову, известному как Святилище, где живет Великий Мудрец, не имел хозяина уже десять лет. Специалисты по техническому обслуживанию объекта продолжают работать в тишине, как будто время оставило их позади.

— Крылатая гвардия уже в пути... — Тихо сказал военный офицер первого класса Барони Макиш, глядя в небо из необитаемого небесного сада.

Даже среди Крылатой гвардии лишь немногие люди способны напрямую встретиться с Великим Мудрецом. Барони Макиш – один из них. Другими словами, именно ему нужно самым тщательным образом отнестись к этому факту после исчезновения Великого Мудреца.

Группу летающих островов населяли самые разные расы. Здесь смешались различные экологии, жизнь и смерть, культуры и ценности. Такое положение вещей могло сохраняться только на огромных пространствах земли, и даже там для продолжения существования приходилось часто повторять вымирание и возрождение. Все члены группы летающих островов в глубине души знали, кто внёс наибольший вклад в поддержание такого невозможного положения вещей до сих пор. Поскольку всех защищает Великий Мудрец, они могут выжить вместе.

Исчезновение великого мудреца вызовет волнения и раздоры, поэтому это необходимо скрыть. Несмотря на это, утечки информации всё равно будут, и Барони Макиш занимается этой ситуацией уже почти десять лет. Для харесантропов, которые, как правило, являются недолговечной расой, десять лет – это определённо долгий срок.

Эти дни наконец-то подходят к концу.

Дирижабль пересекал небо горизонтально на такой высоте, что даже с острова № 5 приходилось смотреть вверх.

Обычный самолёт не может долететь до летающего острова № 2. Одна из причин заключается в том, что он находится на высоте, до которой обычным самолётам не суждено достичь, но, конечно, это не единственная причина. Сам остров является мощным барьером, но он также является ядром барьера группы летающих островов, который обычно всегда окружен дождевыми облаками. Хотя Последний Зверь преодолел этот барьер, ситуация не изменилась.

Существовало лишь несколько дирижаблей, способных прорваться сквозь дождевые облака – фактический пограничный барьер – и достичь второго острова, и «Филоэлия» была одним из них. В настоящее время этот корабль принадлежал Крылатой Гвардии – крыльям, которые несли надежду к последнему полю битвы.

В данный момент не было смысла думать о чём-то слишком большом или ожидать слишком многого.

Всё, что можно сделать сейчас, – это молиться за удачу и победу. Боги должны быть готовы выслушать эту молитву, в конце концов, она касается и их.

— Мистер Барони Макиш, оказывается, ты здесь.

Голос приблизился, можно было догадаться, чей это, только по тонкому дыханию. Она одна из последовательниц Великого Мудреца, девушка серебристоглазой расы (Прима). Насколько известно Барони Макиш, до сих пор никто не знает её настоящего имени (следует сказать, что никто не может вспомнить его, услышав), поэтому она называет себя Гинкакусой, именем, которое ей дал Великий Мудрец.

— Что случилось?

— Это о мистере Вильеме и мисс Нефрен.

— ...Эти два человека?

Плохое предчувствие заставило Барони Макиш повернуть голову.

Эти двое и так были странными людьми, а после того, как некоторое время назад они очнулись от долгого сна, их странные слова и поведение стали ещё более странными. Поскольку их сейчас нет рядом, Барони Макиш предположил, что Гинкакуса должна была сообщить об их местонахождении.

— Это пятый летающих остров, и у них не было возможности никуда уехать. Неужели они снова пошли в библиотеку или в сад?

— Ах, нет, дело не в этом.

— ...Хм?

В этом случае голос и выражение лица Гинкакусы были менее тревожными и больше напоминали замешательство или беспокойство.

Плохое предчувствие усилилось.

— Я пошла искать их и нашла это.

Гинкакуса протянула лист бумаги.

Там было написано корявым почерком: «Мы уезжаем, не волнуйся».

...Барони Макиш вдруг почувствовал головную боль.

— Где ты это изначально нашла?

— В районе гавани. Затем исчез один из припаркованных там дирижаблей.

Что здесь происходит?

— Это пятый остров, граница летающего острова. Куда, чёрт возьми, они идут отсюда? На поверхность или глубже под землю?

— Я-я не знаю.

Увидев робкое выражение лица Гинкакусы, Барони Макиш глубоко вздохнул.

— Лучше оставить всё как есть.

— Хм?

— Присутствие этих двоих в принципе очень беспокоило, и их участие в этой битве не планировалось. Тем не менее, маловероятно, что они подчинились бы приказу оставаться на месте, и нет никого, кто мог бы подавить их силой. В таком случае, мы можем только позволить им действовать свободно.

Это утверждение в любом случае было самооправданием, и в действительности оно было полуправдой. Он застонал и снова посмотрел на небо.

Только что взлетевший дирижабль «Филоэлия» исчез, оставив на маршруте лишь слабый белый след.

Стрела сошла с тетивы.

— Действительно, этот человек так занят даже в этот последний момент... — пробормотал Барони Макиш, затем закрыл глаза.

***

Это...

На этом пока всё.

Всё это истории о конце света, который вот-вот наступит.

Под угрозой ужасающих захватчиков Семнадцати Зверей, люди, которые продолжают жить на тонком льду, рискуют своей жизнью, чтобы создавать записи и воспоминания...