Онлайн чтение книги Князь Велизарий Count Belisarius
Глава 12

Велизарий - консул

Вандалы были полностью подавлены, но дикие мавры представляли опасность для наших войск и восьми миллионов римских африканцев провинции. Мавры, которых было примерно два миллиона человек, вели постоянную войну с вандалами и после поражения последних стали постепенно посягать на их территории. Когда Велизарий впервые высадился в Африке, все племена мавров, кроме племени, обитавшем на горе Паппуа, стали его союзниками, обещая помощь в отражении врагов. Они посылали к нему своих детей в качестве заложников. Эти мавры, в основном, живут в Марокко, расположенном напротив Испании, но также расселены вдоль всего побережья от Триполи до Атлантического океана. Мавры считают себя потомками тех самых хананеев, которых господь выгнал из Палестины. Со времен императора Клавдия, вскоре после Распятия Христа, когда было покорено и аннексировано Марокко, их главным вождям не подчинялись их вассалы, если только они не представляли знаки, утвержденные самим императором. Эти знаки состояли из серебренного шеста, покрытого золотом, и шапки в виде короны из серебряной ткани с отделкой из золота, и белым фессалийским плащом с золотой брошью на правом плече. В этой броши был медальон императора. Кроме того, они надевали вышитую золотом тунику и пару позолоченных сапог. В последние сто лет вожди не очень охотно принимали эти вещи от королей вандалов, к кому перешла власть в Африке. Но их вассалы частенько ими пользовались, оправдывая свое неповиновение тем, что у них неидентичные знаки отличия. В особенности, это касалось броши. Велизарию удалось покорить этих вождей, он подарил им шесты, шапки, плащи, броши, туники и сапоги, присланные из Константинополя. Они не стали сражаться на его стороне в двух битвах, подорвавших силу вандалов, но не сражались и против него.

Если бы Велизарий мог спокойно управлять Африкой от имени Юстиниана, он совершал бы чудеса и превратил бы Африку в оплот и хранилище сокровищ для империи. Он обеспечил бы дружбу и приязнь мавров и жить им стало бы лучше. Велизарий намеревался сформировать из них постоянную кавалерию и обучить их современным методам ведения войны. Чтобы они ему повиновались, он собирался обеспечить их землей и деньгами. Римские африканцы сформированы, и он начал их обучать.

Но от всех этих проектов пришлось отказаться, потому что Велизарий страдал от зависти подчиненных и его стал подозревать Юстиниан в попытках узурпировать власть. Все вместе взятое не позволило выполнить намеченное.

Двое офицеров, тайные агенты Иоанна Каппадохийца, послали конфиденциальный отчет Юстиниану, там говорилось, что Велизарий собирается занять трон Гейлимера и оставить его своим потомкам. Они также сообщали, что после захвата лагеря вандалов, он публично оскорблял своих офицеров и солдат и проявил себя совершенным тираном, а также что у него был тайный сговор с дикими маврами, он их уговорил поддержать его тиранию. Он писал, что он снисходительно относится к пленным. Эти офицеры надеялись, что доверчивый Юстиниан пришлет приказ арестовать и казнить Велизария. Они также надеялись получить за донос значительный куш и стать губернаторами Карфагена и Хиппо. Один из них - Иоанн, - племянник Виталиана, был известен под именем Иоанн Кровавый, другой доносчик был Константин. На тот случай, если вдруг доклад потеряется, они послали Юстиниану две копии, чтобы хотя бы одна из них достигла цели. Моя госпожа не доверяла этим офицерам, и одна из копий была перехвачена, как раз перед отплытием судна, с которым были посланы обе копии.

Велизарий очень расстроился, прочитав это письмо. Он не мог отрицать, что у него существует договор с маврами, и что они снабжают его кавалерией. Как не мог отрицать, что отпустил многих старых вандалов на свободу или что он решал какие-то дела, сидя на троне Гейлимера. Он строго относился к офицерам и солдатам, но это делалось во имя дисциплины, как, например, рано утром, когда он стоял на холме в лагере при Трикамароне. Но сам вывод о его неверности был клеветническим. Велизарий решил ничего не предпринимать против Иоанна Кровавого и Константина, чтобы они не заподозрили, что ему известно об их доносе. Через несколько месяцев от Юстиниана пришло приветливое послание, где ни словом не упоминалось о письме доносчиков. Он писал, чтобы Велизарий продолжил свою политику. Велизарий мог вернуться в Константинополь с трофеями и пленными вандалами или прислать все с преданными офицерами и оставаться в Африке. Антонина сказала, что им следует сразу возвращаться, чтобы очиститься от подозрений. Ее особенно волновало, что ее подруга Теодора будет считать ее неблагодарной или предательницей. Вместе с посланием от Юстиниана прибыли подкрепления кавалерии, численностью в четыре тысячи человек под командованием опытных офицеров, включая Хильдигера, который был помолвлен с дочерью госпожи - Мартой. Велизарий теперь мог взять с собой кирасиров и гуннов-массагетов, чтобы сопровождать пленных в Константинополь.

Он назначил губернатором евнуха Соломона, в котором был уверен. Весной он передал Соломону детальные инструкции по управлению Африкой, которые последовали от Юстиниана, а Велизарий и госпожа Антонина отплыли домой.

Возвращаясь в Константинополь, мы не завидовали Соломону, которому предстояло управлять Карфагеном, потому что Юстиниан четко указал, что губернатор вновь завоеванного королевства не должен ждать от Константинополя помощи в военной силе. Он должен сам набирать войска из сметных рекрутов, постоянно приводить в порядок стены и траншеи, экономить расходы и строить погранзаставы. Восемьдесят тысяч всадников-вандалов не смогли противостоять налетам мавров, а теперь с этой задачей предстояло успешно справляться всего восьми тысячами солдат и вернуть назад захваченные маврами земли. Африка обязана пересмотреть систему выплаты налогов, и Соломон должен продолжать бороться с арианством и донатизмом, и вообще задушить ересь в зародыше. Не все кирасиры Велизария отправились с нами, потому что в последний момент в Карфаген прибыло сообщение, что в глубине страны зреет восстание мавров. Велизарий по просьбе Соломона оставил Руфиниса и Эйгана с пятьюстами солдатами, чтобы они действовали как карательные отряды. Решено было, что такого количества солдат вполне хватит.

Мы отправились в плавание мимо Триполи и Крита. Это было спокойное путешествие, и в середине лета 534 года после Рождества Христова мы снова входили в Босфор. Нас радостно приветствовали в порту, и нам был оказан по-настоящему королевский прием во дворце. Госпожа Антонина и императрица Теодора, обнявшись, прослезились. Юстиниан был настолько возбужден огромными богатствами, которые стали сгружать с судов, и на него столь сильно подействовало зрелище утомленных пленных, которых было полторы тысячи, что позабыл о подозрениях в отношении Велизария, и, назвав его "наш верный благодетель", подхватил его под руку. Но Юстиниан являлся Верховным Командующим Армией и официально поражение вандалов отнесено на его счет. В предисловии к новому кодексу законов, напечатанному в день битвы при Трикамароне, он уже называл себя "Покорителем вандалов и Африки" и употреблял эпитеты - Победитель, Счастливый и Радостный и к тому же Почитающий Бога. Он не стал называть никого, кто помогал ему ковать победу. Он описывал, как "ратный труд, голод и ночной дозор" помогли одержать подобную славную победу. Все должны были радоваться его триумфу, а не победе Велизария, ибо с тех пор, как была основана империя, более не праздновалась победа отдельного человека, дабы он не стал чересчур гордиться содеянным и не стал представлять угрозу трону. Участие императора в войне сводилось к тому, что он благословил экспедицию в порту, и потом он поздравлял эту экспедицию с успехом и счастливым возвращением через год или более. Но император всегда оставался Главнокомандующим!

Тем не менее Теодора настояла на том, чтобы Юстиниан, выполняя свою роль триумфатора в праздновании, не забывал о Велизарии, император обещал ей. В годовщину дня сдачи Карфагена Велизарий вышел из своей резиденции недалеко от Золотых ворот в Стене Феодосия и прошел во главе процессии две мили по главной улице. Он шел пешком и перед ним шествовали священники и епископы и пели торжественный гимн "Славим Тебя, Господи", размахивая кадилами. Велизарий шел пешком, а не ехал в колеснице, как требовал того старинный обычай, перед ним не шествовали трубачи. Улица была украшена цветами, из окон свисали полосы цветистого шелка, висели венки и приветственные лозунги. Толпы народа от души его приветствовали. Они проходили через огромные площади - площадь Аркадия, Бычий Базар, площадь Амастриана, площадь Братской любви, Бычью площадь, где собрались профессора и учащиеся университета и, наконец, площадь Константина - там для парада собралась городская милиция. Его приветствовали и преподносили подарки городские служащие, гремели фанфары. Позади Велизария, Иоанна Каппадохийца и других важных генералов, верхом двигались его кирасиры - гунны-массагеты, матросы и морские пехотинцы. На следующий день гунны-массагеты должны были возвратиться домой через Черное море. Затем двигались пленные вандалы в цепях, и их возглавлял Гейлимер в пурпурном плаще. Вместе с ним шествовали его брат, племянники и другие родственники. На повозках везли полученную в Африке добычу.

На это стоило посмотреть! Никогда в мире еще не добывали в войне больших богатств. Солдаты в Трикамароне хорошо пограбили лагерь, но это были мелочи по сравнению с тем, что было собрано в Карфагене, Хиппо, Булле и Грассе и в других городах, в городских сокровищницах, королевских дворцах и домах знатных вельмож.

Трофеи состояли из богатств, накопленных вандалами во время торговых походов, и были в самой Африке. Все это копилось сотни лет, кроме того, там были трофеи пиратских набегов Гейзериха. Вандалы были небольшой группой аристократов-повелителей в богатых землях. Они ленились много тратить на общественные работы и копили богатства. На повозках громоздились миллионы фунтов серебра в слитках, мешки золотых и серебренных монет, множество золота в слитках, золотые чаши, блюда и солонки, украшенные драгоценными камнями. Золотые троны и парадные золотые кареты, статуи из золота и книги Священного Писания в золотых чехлах с жемчугом, кучи золотых воротников и поясов, позолоченные кольчуги - словом, любая роскошная вещь, которую только можно себе придумать, включая бесценные старинные предметы из награбленных запасов короля Гейзериха из императорского дворца в Риме и храме Юпитера на Капитолийском холме. Там было также много священных реликвий - кости мучеников, чудодейственные иконы, личные вещи апостолов, гвозди с креста святого Петра, на котором он был распят вниз головой.

Но самыми великолепными и удивительными трофеями были священные вещи иудеев, которые были изготовлены Моисеем по приказу Гласа Вопиющего в Пустыне, позже они были установлены в Храме в Иерусалиме. Эти святые приношения описаны в двадцать пятой главе Книги Исхода: стол из дерева ситтим, обложенный чистым золотом, и к нему золотые ложки, чаши и блюда и золотой светильник - семисвечник из чеканного золота с щипцами и лотками. Кроме этого там были скиния и искусно изготовленные золотые херувимы с распростертыми крылами. [Исход, 25, 23-40, 26, 1-29.] Все эти реликвии Гейзерих украл из Рима, куда их привез император Тит после захвата Иерусалима, Ковчег Завета исчез. Говорят, что он находится во Франции с другими трофеями из храма в руках короля франков, а другие заявляют, что он в Аксуме в Эфиопии. Еще кто-то считает, что он на дне Тибра возле Рима, а кто-то думает, что он находится на Небесах подальше от грешных рук.

Сенат встретил процессию и присоединился к ней на площади Амастриана, там же к процессии присоединились монахи и другие священнослужители. Монахи безобразно себя вели: громко радовались трофеям, особенно священным реликвиям, которые Юстиниан обещал отдать церкви.

Во времена Римской республики победивший полководец ехал с своими пленными по улицам города и в этот единственный день ему не было равного. Вражеского короля или вождя при закрытии церемонии приносили в жертву. Привычки и обычаи сильно поменялись с тех героических времен! Гейлимер не шагал в цепях. Когда процессия наконец добралась до ипподрома, где ожидал ее Юстиниан, сидя в королевской ложе, туда с остальными вошел Гейлимер. Он снял пурпурный плащ и, поднявшись по ступенькам к трону, низко поклонился. Его поняли и простили. Ему передали королевский указ, согласно которому в его собственность переходили огромные поместья в Галатии. Кроме того, ему присуждался титул Почтенного патриция, но при условии, что он отречется от арианства. Победитель Велизарий приблизился к трону, также снял свой пурпурный плащ и склонился к ногам императора. Ему не пожаловали поместий и не поблагодарили, а просто заявили, что он хорошо выполнял приказы.

Вам, наверно, интересно узнать, как вел себя Гейлимер в подобном унизительном положении. Он не рыдал и не смеялся. Он грустно покачивал головой и повторял снова и снова, как заклинание, слова Екклесиаста Проповедника: "Суета сует - и всяческая суета!".

Вскоре он отправился с семейством в Галатию и там прожил до старости, продолжая проповедовать арианство. Что же касается остальных пленных вандалов, то дееспособные присоединились к отряду кавалерии и отправились защищать границу с Персией. Но прежде Велизарий выбрал из них лучших для своего эскадрона. Остальные строили церкви или стали гребцами на императорских галерах.

После этого Теодора сказала Юстиниану, что если он хочет получить титул Великий, он должен быть щедрым, воздать должное заслугам Велизария. Юстиниан назначил его консулом на будущий год и приказал выбить специальную медаль, на лицевой стороне которой изображен Юстиниан, а Велизарий в полном облачении сидел на коне на обратной стороне медали. На ней была надпись: "Слава римлян", это было самой большой почестью нашего города. Велизария назначили консулом в день Нового года. Он сидел на носилках из слоновой кости, которые несли пленные вандалы, а у в руках у него был жезл из слоновой кости. Велизария пронесли по городу из его резиденции во дворце до Сената. Пока его несли, он раздавал деньги и драгоценности толпе - золотые и серебренные монеты, чаши, пояса, броши, всего на сумму в сто тысяч золотых монет. Госпожа Антонина, проявившая свою мудрость в эпизоде со свежей водой, постаралась, чтобы Велизарий сам не остался нищим. Когда толпа стала требовать еще золота, она сказала им, что они - наглые попрошайки и готовы лишить Велизария не только того, что он захватил в Африке, но и того, что он унаследовал от родителей или что ему пожаловал император. Мне хотелось бы, чтобы вы поняли, насколько была предусмотрительна моя госпожа, пока мы были в Карфагене, она без ведома Велизария забрала большое количество монет из казны Гейлимера, выбрав недавно отчеканенные деньги, чтобы потом не возникло никаких сомнений в их происхождении, и припрятала их на черный день. Расходы в хозяйстве Велизария были огромны. Он был очень щедрым человеком, всегда помогал несчастным и нуждающимся.

Священные реликвии распределили по церквам, и каждая достаточно крупная церковь получила что-то из реликвий. Одна коммуна бедных монахов, живших на подаяния и занимавших разрушенный дом в пригороде Блачерне, ничего не получила. Их аббат отправился к Велизарию и просил его во имя Христа поделиться с ними чем-то, ибо, когда Велизарий был в Африке, монахи молились за него денно и нощно.

Велизарий ему сказал:

- Уважаемый святой отец, ваш орден состоит из бедных братьев, живущих подаяниями и не обращающих внимание на серебро и золото, я не могу вам дать то, что станет отвлекать ваши мысли от религии. Но я вам отдам уникальную реликвию - чашу для подаяний Св. Вартимея (Bartimaeus), которую сам император отдал мне после битв при Дарасе. Вы поставите ее у себя, и она станет вам напоминать об обетах бедности, терпения и чистоты. Помните, что я вам даю ее только временно, потому что не могу быть неблагодарным к Его Величеству. Когда-нибудь эта чаша может мне снова понадобиться.

С тех пор монахам стали посылать продукты, потому что их община стала центром паломничества, став монастырем св. Вартимея.

Что касается скинии, золотого семисвечника, стола и других еврейских сокровищ Юстиниана, удалось уговорить епископа Иерусалима, чтобы Юстиниан возвратил их в этот город. Епископ сказал, что эти реликвии не принесли счастья римлянам, чьи земли были заняты варварами. Вандалам тоже с ними не повезло - Юстиниан разгромил их. Значит, на этих вещах лежит проклятие. Юстиниан отослал реликвии в Иерусалим в то самое здание, где они лежали тысячу лет. Это был храм Соломона, ставший христианской церковью. Как же повезло этим священникам! Иудеи жаловались, что им не вернули их священные реликвии, и предсказали, что христиане вскоре будут изгнаны из Иерусалима. В мое время этого не случилось!

Когда новости о покорении Велизарием Африки достигли персидского двора, король Хосров был поражен и раздражен. Он послал своих людей к Юстиниану и спросил, полушутя и полусерьезно, чтобы ему отдали его долю трофеев из Карфагена. Если бы не мир с Персией, считал он, Юстиниан не смог бы послать войска в Карфаген. Юстиниан сделал вид, что это всего лишь шутка, и послал Хосрову в подарок драгоценный золотой столовый сервиз. Можно сказать, что Вечный Мир все еще оставался в силе.

Наверно, не нужно подробно описывать, как проходило время моей госпожи при дворе после возращения из Карфагена. Она снова прислуживала Теодоре и проводила свободные часы в развлечениях, походах в театр и т.д. Феодосий с ней не расставался, и во дворце много болтали об их дружбе. Велизарий пытался не обращать на это внимания, ведь Феодосий был его крестником. Он хорошо относился к юноше.

Велизарий в это время узнал очень печальные новости: Руфин и Эйган и пятьсот кирасиров, которых он оставил Соломону, были уничтожены маврами. Соломон послал их в глубь страны, в город под названием Королевские источники, что в ста милях от Хадрумета. Они должны были спасти там крестьян, захваченных маврами. Кирасирам удалось выполнить это задание, и они медленно сопровождали крестьян домой, но попали в засаду в узком горном проходе, где их ожидало несколько тысяч мавров. Мавры изрубили всех на мелкие кусочки. Мавры также нападали на Западные районы провинции. Даже Соломону не хватало сил для защиты римских африканцев. Соломон послал вождям мавров протест против подобных нападений, напоминая им, что теперь они являются союзниками Юстиниана и что они в знак своей преданности послали своих детей в Карфаген. Кроме того, им не следует забывать о судьбе вандалов. Мавры посмеялись над этим письмом. В ответе они написали, что их союз с Юстинианом им ничего не дал. Мавры были полигамным племенем, поэтому не очень заботились о детях, которых у них было в избытке! Им были чужды сентиментальные семейные чувства, которые стоили Гейлимеру поражения в двух сражениях и потери королевства. Поражение вандалов было печальным предзнаменованием для римских африканцев, а не для мавров, заявили храбрые мавры и продолжали свои набеги.

Соломон решил с ними расправиться, объединив все имеющиеся у него войска. Мавры совершили ошибку, состоявшую в том, что они собрали огромную армию, а им было нужно разделить ее на отдельные карательные отряды и разорить провинцию по частям. Солдаты мавров не признавали дисциплины, у них не было кольчуг, они носили с собой неуклюжие щиты, парочку копий, иногда меч. Чем их было больше, тем хуже они сражались. Они использовали странную защитную тактику, которая когда-то удивляла вандалов при Триполи. Они строили круглый частокол у подножия холма и помещали туда женщин, стариков и детей. Окружали частокол двенадцатью рядами верблюдов, привязанных головой к хвосту, стоящего впереди. Когда появились силы Соломона, мавры забрались на спины верблюдов, чтобы метать пики. Остальные мавры скорчились под брюхом животных и готовились выскочить оттуда и пронзить врага копьем или мечом. Их кавалерия выжидала выше на холме и должна была скакать вниз, как только начнется атака на лагерь. Они были также вооружены пиками и мечами.

Соломон начал атаку. Но римские кони не были привычны к запаху верблюдов. Они вставали на задние ноги, и их невозможно было послать вперед. Мавры убили много римлян своими пиками. Соломон приказал эскадрону фракийских готов спешиться. Все солдаты были в кольчугах. Соломон сам повел их с поднятыми щитами и мечами против кольца верблюдов. Они убили двести верблюдов и прорвали кольцо. Пешие мавры отступали в полном беспорядке, а их кавалерия не стала атаковать. Соломон захватил всех женщин и верблюдов, убил десять тысяч мавров.

Спустя несколько недель мавры оправились от поражения и снова напали на хлебородные районы страны с огромной армией. Она была не только громадна, но и бесполезна, даже саморазрушительна. Соломон внезапно напал на них на рассвете, когда они расположились лагерем на склоне горы, и начал теснить их на ложе реки. Во время сражения эти дикари топтали друг друга, не помышляя о защите. Вы можете мне не поверить, но до восхода солнца погибло пятьдесят тысяч человек, а ни один римский солдат не получил ни царапины. В плен было захвачено столько женщин и детей, что здоровый мальчик мавр, чья цена в Константинополе была бы не менее десяти золотых монет, продавался здесь за две серебряные монеты - это цена жирной овцы. Так удалось отмстить за смерть Руфина и Эйгана.

Выжившие мавры прятались на высокой горе Аурес на расстоянии тринадцати дней пути в глубь страны из Карфагена на границу с Марокко. Эта гора имеет шестьдесят миль в окружности, и ее легко оборонять. Верхние склоны ее очень плодородны и там бьют ключи пресных вод. Тридцать тысяч воинов сделали эти места своим лагерем и отсюда совершали набеги.

Что касается римской Африки, то ее население страстно желало, чтобы вандалы вернулись. Это происходило не только из-за набегов мавров, но также из-за сборщиков налогов Юстиниана. Они вели себя, как голодные пиявки! Вандалы также были пиявками, но они уже напились крови! Они требовали с фермеров одну десятую и не очень усердствовали в сборах налогов. Юстиниан требовал одну треть, налоги собирались жестко и вовремя. Также в армии зрело недовольство из-за жен солдат. Казалось, было справедливым, когда победители получали плодородные земли и хорошо построенные дома тех, кого они победили. Но Юстиниан отдал приказ реквизиции этой собственности, ее продали, а деньги пошли в императорскую казну, а войскам ничего не досталось. Их послали далеко от Карфагена строить и охранять границы, культивировать тощие безводные земли. Женщины вандалов громче всех кричали о несправедливости, требуя, чтобы их новые мужья просили пересмотреть решение императора. Соломон не имел права пересматривать решение Юстиниана.

В армии были и другие причины для жалоб, и думаю, что солдаты были правы. Очередной глупостью Юстиниана, было стремление повсеместно насадить христианство. Как вам известно, в армии Соломона был эскадрон из пятисот фракийских готов, трехсот герулийцев Фараса и около двухсот других варваров из-за Дуная. Они все проповедовали арианство. Юстиниан прислал приказ об уничтожении ереси и расправе с арианскими священниками. Он запрещал верующему арианину получать Святое Причастие, пока тот не покается, требовал, чтобы они крестили своих детей. Это правило касалось оставшихся в живых вандалов - стариков и женщин, жен и пасынков солдат. Борьба с ересью велась среди храбрых солдат, которых никогда прежде так не оскорбляли.

Соломон присылал такие тревожные доклады из Африки, что Велизарий молил Юстиниана позволить, чтобы солдаты-ариане получали Святое Причастие от собственных священников, как это было заведено. Юстиниан не согласился с этим, заявив, что это святотатство и он сам тогда не сможет "спастись".

Велизарий не смел ни на чем настаивать. Он просил Юстиниана послать Соломону подмогу, потому что тому пришлось снарядить экспедицию против бандитов в Сардинии. Помощь была нужны пограничным заставам, а основные силы могли располагаться в Карфагене. Им можно было не выделять дворцы и парки, они могли довольствоваться приличными домами и землями. Юстиниан, казалось, с этим согласился и собрал двадцать тысяч человек из Фракии и с персидской границы, заменив их новыми эскадронами, набранными из вандалов. Потом он приказал Велизарию возвратиться в Карфаген и стать губернатором вместо Соломона. Но все это было хитрой уловкой, Юстиниан решил развязать еще одну войну, и войска предназначались не для Африки, а для покорения Сицилии.

Я уже упоминал о том, что Велизарий от имени Юстиниана требовал Лилибаум. Это место было отдано губернатором Сицилии королеве Амалазонте, которая была регентом Италии, Сицилии, Далматии и юго-восточной Франции при своем юном сыне Атальрихе. С ней Юстиниан заключил договор, что помогло Велизарию получить продовольствие в Сиракузах по пути в Карфаген. Королева Амалазунта официально потребовала, чтобы Лилибаум находился в ее владении. Но ей не хотелось ссориться с Юстинианом, потому что ее положение королевы готов было весьма непрочным, так как готы считали ниже собственного достоинства подчиняться королеве-женщине.

Ее отец был великим королем Теодорихом, которого сильно почитали варвары. Он был из племени остготов, одержавших крупную победу при Адрианополе, а потом стал союзником императора Восточной империи и защищал его границы. Спустя несколько лет по предложению императора почти весь народ под предводительством Теодориха в повозках мигрировал из Фракии в Италию, чтобы там начать войну против генерала варваров, сместившего императора Западной империи. В этой битве уцелело всего несколько тысяч. Король Теодорих победил, убил узурпатора и захватил Италию. Он правил справедливо, мудро и долгое время при нем Италия вновь процветала, хотя номинально он оставался вассалом императора, жившего в Константинополе, он был полностью независим. Теодорих не обладал обширными знаниями, но он поддерживал науки. Готы, подобно прочим германцам, в глубине души остаются варварами, которым чужда цивилизация. Но они не могли его обвинить в мягкости. Он прекрасно скакал верхом, был лучшим лучником в своей стране. Он чурался роскоши, как чумы. А его самой приятной чертой была религиозная терпимость. Он исповедовал арианство, но позволял полную религиозную свободу христианам, еретикам из разных сект.

Амалазунта унаследовала способности и кураж отца и, кроме того, была очень красивой. У нее было мало друзей среди благородных семей готов. Когда после смерти Теодориха корона отошла ее десятилетнему сыну Атальриху, Амалазунта стала его регентом, и знатные семьи королевства участвовали во всех делах, даже в образовании и воспитании Атальриха. Теодорих желал, чтобы внук стал образованным человеком и мог разговаривать на равных с императором, Папой или римским сенатором. Он выбрал ему серьезных наставников. Но варвары требовали, чтобы мальчик веселился со своими сверстниками, учился пить и драться, скакать верхом и размахивать мечом. Словом, делать все, что они сами делали в молодости.

В результате Атальрих вырос распущенным парнем. Он стал презирать мать, в чем его в открытую подначивали его товарищи. Он угрожал забрать из ее рук управление страной. Она относилась к нему снисходительно, но втайне готовилась оставить Италию на корабле, нагруженном сокровищами - четвертью миллионами золотых монет, и скрыться у Юстиниана в Константинополе. Она даже послала ему письмо о своих намерениях, и он ответил, что ждет ее. Королеве удалось убить трех молодых знатных людей, доставлявших ей больше всего беспокойства. Поэтому она решила пока не уезжать. Двор Амалазунты был расположен в Равенне, и оттуда был долгий путь до Константинополя. Юстиниан с нетерпением ждал дальнейших новостей и послал гонца к Амалазунте, сделав вид, что собирается вести с ней переговоры по поводу Лилибаума. На самом деле, он хотел узнать, почему она не приехала. Он послал двух епископов, чтобы переговорить с Папой по поводу сложных пунктов доктрины, а на самом деле, они должны были вести тайные переговоры с неким Теудахадом, племянником Теодориха, наследовавшим огромные угодья в Таскани, области, лежащей на побережье к северу от Рима. Амалазунта призвала Теудахада в Равенну и отругала его за то, что посмел забрать земли римских граждан, его соседей, и также за то, что он присвоил себе земли, принадлежащие короне. Она обязала его возвратить земли и принести извинение.

Епископы и гонцы вернулись с хорошими новостями - Теудахад взамен за определенное содержание и за поместья в Константинополе пожелал, чтобы насолить Амалазунте, передать Тоскану солдатам Юстиниана, когда тот пошлет оккупационную армию. Они также сообщили Юстиниану, что Амалазунта высказала тайное пожелание передать свой пост регенту Юстиниану на тех же условиях, потому что ей не удается контролировать сына. Но ее официальный ответ в отношении Лилибаума состоял в том, что у Юстиниана не было на него прав.

Затем внезапно все переменилось: молодой Атальрих сильно заболел и умер, потому что его здоровье было подорвано пьянством и гулянками. Амалазунта, которая раньше правила, потому что была его регентом, вынуждена была отказаться от должности. Она решила выбрать знатного гота и выйти за него замуж, чтобы оставаться королевой. Амалазунта решила, что самым подходящим для этого будет ее брат Теудахад. Она и не подозревала о его интригах с Юстинианом. То же самое относилось и к нему. Он уже был немолод, в отличие от других готов не был солдатом. Теудахад изучал философию, писал гекзаметром стихи на латыни. Вне всякого сомнения, он будет польщен, если ему предложат союз с самой королевой, позволит ей самой править и не будет ни во что вмешиваться. Амалазунта предложила ему брачный союз, подчеркнув преимущества того, что он будет защищен от враждебности знатных готов, которые его презирали за ученость, и от итальянцев, ненавидевших его за жадность. Она говорила, что у него есть возможность претендовать на трон, но без ее помощи он не сможет его ни захватить, ни удержать. Он согласился, сделав вид, что это для него большая честь, и вскоре его короновали и признали королем готы, потому что не было иного претендента королевской крови на трон. Но Амалазунта не все правильно просчитала. Теудахад, как только почувствовал на голове корону, сразу нарушил клятву, что не станет вмешиваться в дела. Он отказал ей в участии в совещаниях и отослал на маленький остров, принадлежавший ему на озере в Тоскане, и содержал ее там в качестве пленной.

Когда Юстиниан узнал о поступках Теудахада, он постарался не выказывать своей радости и отправил посланника в Италию, чтобы сообщить Амалазунте, что ей будет оказана помощь против врагов. У посланника были инструкции не скрывать это послание от Теудахада и от прочей знати. Юстиниан надеялся, что таким образом ввергнет всю страну в бездну раздоров.

К тому времени, как посланник прибыл в Италию, Амалазунта была мертва - родственники трех молодых людей, которых убили по ее приказу, убедили Теудахада, чтобы тот наказал ее за их смерть. Как-то летом она со своими фрейлинами купалась и подкупленные фрейлины опустили насильно ее голову и держали под водой до тех пор, пока она не захлебнулась.

И хотя Юстиниан убеждал Теодору, что любит только ее, она обрадовалась смерти королевы, потому что считала ее своей соперницей. Юстиниан знал Амалазунту еще ребенком, и она была знатного происхождения, моложе и гораздо красивее Теодоры. Иоанн Каппадохия считал, что это Теодора организовала убийство Амалазунты.

Так возникла удобная причина, чтобы начать войну - убийство невинной женщины, его союзника. Он полагал, что ему помогут в войне непопулярность и невежество короля Теудахада. Его стихи было невозможно читать и он был слабым философом. До Теудахада доходили слухи, исходящие от ревнивой Теодоры, о том, что коварный Юстиниан собирается оккупировать Италию и жениться на Амалазунте, предварительно разведясь с Теодорой. И еще он намерен расправиться с готами как с еретиками. Теудахад на свой лад изложил о случившейся трагедии двору и двор одобрил его: ведь со слов короля стало ясным, что Амалазунта вела предательские переговоры с Юстинианом.

Теудахад официально заявил посланнику Юстиниана, что убийство было совершено без его ведома и против его желания.

Так что, по-моему, всем ясно, почему Велизарию приказали возглавить армию, чтобы напасть на Сицилию. Среди населения Сицилии зрело недовольство. Сицилия снабжала Рим зерном, и некоторое время страдала от плохих урожаев из-за плохой погоды и бедной почвы, фермерам было трудно платить налоги. Осенью Велизарий отправился в плавание на этот остров. Антонина поплыла с ним, а я - с нею. С нами были ее сын Фотий и Феодосий. Под командованием Велизария было только двенадцать тысяч человек вместо двадцати. В последний момент Юстиниан забрал у него восемь тысяч и послал их Мундусу, командиру армий в Иллирии, который помогал Велизарию подавлять мятежи. Он приказал Мундусу отправляться с ними для сражения против готов в Далматию. Далматия и все северо-восточное побережье Адриатического моря находились под властью готов в то время. Юстиниан планировал нанести удар готам и в других местах. Он написал франкам, которые после крещения короля Хлодвика стали христианами, что теперь у них появился шанс захватить территории готов между Альпами и Роной, и это станет священной войной против еретиков-ариан. Эту войну благословит их духовный отец, Папа.

Погода нам сопутствовала, путешествие было приятным. Мы высадились в Катании в декабре месяце. Население помнило, как мы к нему хорошо относились во время предыдущего визита, и сейчас они нас сердечно приветствовали. Все сильно жаловались на готов и просили нас остаться подольше. Никому, кроме Велизария, не было известно, что мы не станем двигаться дальше, в Карфаген, как было официально объявлено. Наконец Велизарий объявил от лица Юстиниана, что отныне является их протектором. Он приказал разослать гонцов во все крупные города и предложить покориться нам. Через несколько дней вся Сицилия ему покорилась безо всякого сопротивления, за исключением Палермо. Здесь были сконцентрированы силы готов на острове, они прятались за крепкими фортификациями, но потом вдруг сдался и Палермо. Велизарий приплыл в порт, где не было бонов. Там он обнаружил, что мачты его судов были значительно выше укреплений. Между фок-мачтой и грот-мачтой на веревках и блоках подтягивали лодку, и в ней помещали опытных лучников. План был очень простым, но до него тоже нужно было додуматься! Лучники могли стрелять вдоль улиц города, не давая никому высунуть голову из дверей. Люди могли ходить только по боковым улочкам. Велизарий объявил, если Палермо не сдастся, то начнут стрелять стрелами с горящими кусками пакли и сожгут весь город дотла. Горожане заставили готов сдаться.

Вам может показаться странным, что практически в одном абзаце можно рассказать о том, как прекрасный остров с великолепными городами, имеющий площадь семьдесят тысяч квадратных миль, был захвачен у варваров нашими императорскими войсками. Но я не могу больше припомнить ни единой детали, которая позволила бы мне дописать еще один абзац. Можно сказать, что Сицилия покорилась Велизарию, а не его войскам. Кроме того, тут помогли недальновидные ортодоксальные христиане, которые надеялись, что им будет лучше жить под началом Юстиниана, исповедовавшего ту же самую религию, чем под властью короля, исповедовавшего арианство. В конце года, когда заканчивался срок службы Велизария в должности консула, он без всякого сопротивления вошел в Сиракузы и там, как говорится, сложил свой жезл и топорик - знаки его консульской власти.

Он занял Сиракузы и стал раздавать золото и серебро гражданам из собственных запасов, захваченных у готов, сопротивлявшихся ему в Палермо. Жители его радостно приветствовали как освободителя.

Посланник Юстиниана находился в Италии и наблюдал, как расстроился король Теудахад, когда узнал, что Велизарий высадился в Катании. Кроме того, в то время прибыли новости из Далматии, что Мундус штурмовал Спалато. Король Теудахад понял, что ему грозит судьба короля Гейлимера, его родственника (у них с Гейлимером была общая тетка). Он не стал консультироваться с Советом и сделал тайное предложение посланнику Юстиниана отдать Сицилию Юстиниану, а кроме этого, послать ему помимо годовых налогов золота весом в триста фунтов. Он предложил три тысячи готов-кавалеристов с конями, чтобы послать их в Северную Африку или на персидскую границу, на усмотрение Юстиниана. Эта цифра будет постоянной и каждый год Теудахад будет присылать новых всадников с конями и снаряжением. Он также отказался от своего права приговаривать к смерти итальянских священников и патрициев или давать ранг патриция без согласия Юстиниана или его наследников. Теудахад даже согласился на то, чтобы во время приветствий фракций на ипподроме в Риме, когда он там будет выступать, на всех плакатах будут писать два имени - его и Юстиниана. К каждой его статуе будет справа приставлена статуя Юстиниана, потому что правая сторона считалась наиболее почетной. Это было признанием сюзеренитета Востока над Западом. Теудахад изложил все свои соображения письменно. Он был в панике, стремился обеспечить себе защиту в Константинополе, даже если для этого ему придется удрать из Италии.

Когда пришли вести о падении Палермо и бескровной оккупации Сицилии, сердце Теудахада не выдержало. Он решил, что его условия, которые он преложил Юстиниану, чтобы тот не захватывал Италии, недостаточно выгодные. Он обещал Сицилию Юстиниану, когда тот ее уже захватил. Может, он посчитает это оскорблением? И три тысячи солдат, годовая дань, двадцать тысяч золотых монет, и отказ от права назначать и наказывать патрициев - мизерные обещания? Он вызвал посланника, который уже собирался домой, и стал с ним откровенничать. Но прежде всего он заставил его поклясться, что все сказанное между ними останется тайной. А тайна состояла в том, если Юстиниан откажется от его предложений, Теудахад предложит ему кое-что получше: откажется от короны и передаст Юстиниану управление Италией. Он мечтает лишь о спокойной жизни где-нибудь в храме науки в Малой Азии, чтобы там было у него фригольдерное поместье с ежегодным доходом в восемьдесят тысяч золотых монет. Он опять письменно изложил свои предложения и вместе с посланником Юстиниана послал собственного гонца. Он строго приказал ему незамедлительно подать второй вариант, если Юстиниан откажется от первого.

Обычно посланцев выбирают за преданность и жертвенность, чтобы они до конца отстаивали дело своего королевского повелителя. Посланец Юстиниана не стал сомневаться, кого ему поддерживать, сразу нарушил клятву Теудахаду и посоветовал Юстиниану не принимать первого предложения Теудахада, потому что у его посланника было для него второе предложение. Юстиниан, конечно, с удовольствием принял именно его. Кроме того, он еще поспорил о количестве годовой ренты, пока Теодора не начала над ним издеваться: - так ведь можно потерять всю Италию из-за нескольких тысяч монет.

Удача улыбалась Юстиниану, и он решил, что Бог к нему расположен и, конечно, придворные не стали его разубеждать. До того как посол возвратился в Италию и ратифицировал договор с Теудахадом, политическая обстановка в Италии полностью изменилась. У Теудахада появились новости, и он понял, что был дураком и переоценил возможности Юстиниана.

Первая новость касалась Мундуса. После покорения Спалато, он начал сражение с огромной армией готов и после тяжелых боев, где были громадные потери с двух сторон, ему удалось победить готов. Но он погиб, преследуя бежавших врагов. Стало известно, что императорские силы были разбиты - морально и физически после подобной несчастливой победы, они возвратились в Иллирию, не оставив гарнизона в Спалато.

Другая новость состояла в том, что в Северной Африке началось восстание и что Велизарий собирался вывести силы из Сицилии, чтобы восстановить там порядок. Я вам позже расскажу, насколько правдивым были вести из Африки. Но все это так сильно подействовало на Теудахада, что когда посланник Юстиниана возвратился, он дерзко с ним разговаривал и даже угрожал его убить, под предлогом адюльтера с его придворной дамой. Он очень сожалел о своих письмах к Юстиниану и заявил, что посланник лжет и что он подделал его подпись.

Знатные готы из Совета поверили Теудахаду. Они и мысли не допускали, что избранный король был настолько труслив и вел себя как настоящий предатель, как об этом говорилось в послании Юстиниана, в котором он согласился взять под свой суверенитет и отдать Теудахаду поместье, которое тот требовал взамен. Знать решила, что посланцы были всего лишь хитрым маневром Юстиниана, чтобы поссорить их с королем. Посланника и его сопровождение посадили под стражу, а Теудахад послал Юстиниану отказ с простым купцом, обвинив его в хитрости и предательстве. Теудахад понимал, что готы его убьют, если он не оправдает себя каким-то энергичным поступком. Он также послал армию, чтобы снова занять Спалато, потому что римляне покинули это место. Теудахад снова стал преследовать ортодоксальных священников по всей Италии и угрожал Папе смертью или смещением, если того уличат в тайных сношениях с Константинополем.

Готы мало верили в Теудахада, но поскольку он писал стихи на латыни, мог вести споры с греческими риториками и все время подчеркивал, насколько он образован, они с ним пока мирились. Для них несколько неловких германских баллад о битвах, умение прочесть "Отче Наш" и рассказать об арианстве на родном языке являлось признаком культуры. Они не дегенерировали, как вандалы, живя в постоянной роскоши, но они не приобрели в смысле культуры ничего в духовном плане, прожив шестьдесят лет в Италии. Готы уважали не столько сами знания Теудахада, сколько тот факт, что вообще обладал подобными знаниями. Так что они не старались повысить свои военные способности, почерпнув необходимые знания из книг, они вообще не изучали искусство возведения фортификаций или умение вести осаду.