Глава 19

Онлайн чтение книги Смерть и Золотой человек Death and the Gilded Man
Глава 19

— Уверяю вас, рецидива не должно было быть! — закричал Ник после такой долгой паузы, что ему показалось, будто они стоят так уже несколько минут. — Утром он хорошо себя чувствовал! Он хорошо себя чувствовал несколько часов назад!

— Это не рецидив, — ответил Ларкин.

Они переглянулись.

— Тут чей-то злой умысел, — продолжал Ларкин. — Когда он спал, злоумышленник вошел в комнату и задушил его подушкой.

За окнами по небу бежали кучевые облака. Несмотря на звукоизоляцию стен, из зрительного зала донесся еще один взрыв хохота. Ник понимал: произошло то, чего он все время боялся. Теперь он и сам не сможет отдохнуть, и другим не даст жить спокойно.

— Но как же те, кто должны были его охранять? Хэмли и тот, другой? Его нельзя было оставлять одного ни на секунду!

Ларкин отпустил подоконник и выпрямился.

— Хэмли крепко спит. Храпит на стуле, раскрыв рот. — Дворецкий взволнованно поднял руку, словно желая прикрыть ею глаза. — Откуда мне было знать? Он постоянно твердил о том, как он устал. Но я не подумал, что он настолько утомился. Некоторые пойдут на что угодно, лишь бы уклониться от тяжелой работы. Я знаю по опыту.

— Кто нашел его?

— Я, сэр.

— Когда?

— Только что.

Ником овладело горькое отчаяние. Каждая клеточка его организма знала: сбылись самые худшие опасения. Когда первое потрясение прошло, осознание проникло в сердце его и душу.

Мог ли он предотвратить печальный исход? Да, если бы сам сидел у постели Стэнхоупа, не выходя из его спальни все двое суток. А иначе — никак. Да и не слишком это было бы осуществимо. Как бы там ни было, он получил горькую пилюлю.

Правда, Стэнхоуп — не родной отец Бетти. Но…

— По крайней мере, — услышал он голос Ларкина как сквозь завесу, — мне показалось, что его задушили. И еще одно, сэр, из-за чего мне кажется, что убийца ненормальный. Совершенно спятил, полный псих. Прошу вас, пойдите и посмотрите сами.

Когда они, толкаясь, сбежали на три лестничных пролета вниз, им казалось, будто, кроме них, в Доме Масок никто и ничто не движется.

Дверь в спальню Дуайта Стэнхоупа стояла распахнутая настежь. Ник еще издалека услышал храп Хэмли.

Снова полумрак; медная лампа в углу отбрасывала яркие лучи света, в которых виден рисунок ковра. Хэмли сидел на своем обычном месте, закинув ноги на подлокотник кресла, сгорбившись, уронив голову на грудь. Время от времени голова его, словно подброшенная собственным храпом, слегка подпрыгивала.

Дуайт Стэнхоуп лежал почти так же, как запомнилось Нику с утра, если не считать того, что руки его теперь были широко раскинуты в стороны, а под головой у него была только одна подушка.

Вторая подушка лежала сбоку. Следов борьбы не было заметно. Насильственную смерть косвенно выдавали лишь неестественный изгиб шеи, посиневшее лицо да одеяло, сброшенное в сторону, словно его отшвырнула дернувшаяся в конвульсии нога. Однако первым делом в глаза бросалась единственная нелепая подробность.

На грудь мертвецу кто-то поставил блюдце с водой.

Ник быстро посмотрел на прикроватный столик. Он живо помнил: утром в блюдце стояли два пузырька с лекарствами да рядом был графин с водой. Блюдца на столике больше не было. Оно стояло на груди Стэнхоупа; свет лампы падал на поверхность воды, неподвижную, как грудь мертвеца. Хэмли снова всхрапнул, дернулся и затих.

— Вот что я имел в виду, — прошептал Ларкин. — Блюдце!

— Да. Когда, вы сказали, вы его нашли?

— Только что, перед тем как я поднялся к вам наверх.

Ник посмотрел на часы:

— Значит, примерно в половине пятого? Похоже на то. Зачем вы вообще сюда зашли?

Ларкин плотно сжал губы.

— Сэр, я услышал, как вот он храпит. Вот зачем. В доме было тихо, как в могиле, — и не захочешь, а услышишь. И еще… Когда я повернул ручку двери, я готов был поклясться, что слышу, как кто-то убегает.

— Шаги?

— Да, сэр.

— Куда убегает?

— Трудно сказать. Может быть, в гардеробную? — сам себе не веря, произнес Ларкин, поворачиваясь в сторону гардеробной, и тряхнул коротко стриженными седеющими волосами.

— Но вы никого не видели?

— Никого, сэр.

Ник подошел к кровати, чтобы взглянуть на человека, которого убили дважды. На сей раз никаких сомнений не возникало. Ник оттянул покойнику веко; он заметил на лежащей сбоку подушке две засохшие струйки крови. Носовое кровотечение! Значит, его и правда задушили. Принимая во внимание беспомощное состояние Стэнхоупа, убить его было нетрудно. Тут Хэмли испустил такую громкую, с переливами, руладу, что в комнате, где находился мертвец, это показалось непристойностью. Ник понял, что нервы его на пределе и долго он не выдержит.

— Ради бога, разбудите его! Но сразу разверните и вытолкайте отсюда, чтобы он ничего не увидел.

— Да, сэр.

— И не ругайте его. Просто выясните, что ему известно, если он вообще что-то заметил. Еще постарайтесь найти доктора Клементса. Совсем недавно он был в театре. И еще одно: никому ничего не говорите, кроме сэра Генри Мерривейла, если увидитесь с ним наедине.

Хэмли проснулся с громким шумом, как боксер, которого облили водой. Ларкин, сторонник строгой дисциплины среди подчиненных, толкнул его в спину и выставил из комнаты. Ник все смотрел на блюдце с водой на груди мертвеца — конечно, его не без причины поставили туда, — но размышлял совсем о других вещах.

Почему, ну почему убийцы такие глупцы?

Неужели они считают себя настолько умными, что верят, будто их невозможно поймать? А может, ни о чем не думают, а просто полагаются на удачу?

Ирония заключалась в том, что убийца задушил совершенно беспомощного человека подушкой после того, как полиция собрала против него неопровержимые доказательства. Никто не сомневался в том, кто именно совершил первое, неудавшееся покушение. Если принять во внимание все отягчающие обстоятельства, это тянет на смертный приговор. Убийце грозит виселица. Неужели он полагал, будто дело того стоит? Несомненно. Для такого, как он, мотив играет первостепенную роль. Но когда Ник представил себе, как палач связывает руки убийцы, ему стало дурно.

— Молодой человек! — позвал чей-то голос.

Голос звучал нерешительно, как будто его обладатель хотел о чем-то посоветоваться. Буллер Нейсби, в котелке и пальто, успел пройти половину пути к кровати, прежде чем Ник его увидел. Мистер Нейсби выглядел стариком, к тому же больным стариком.

— Молодой человек, извините меня. Неужели он…

— Да. Он умер.

— Господи, помоги бедняге! — Мистер Нейсби снял шляпу. Потом он замолчал, и Нику не пришло в голову ни одно замечание, пока мистер Нейсби снова не заговорил. Лицо его скривилось в горестной гримасе, читалась на нем и искренняя жалость. Но голос стал резким совсем от другого чувства. — Почему у него на груди блюдце?

— Почему вы спрашиваете, сэр?

— Не отвечайте вопросом на вопрос! — возмутился мистер Нейсби. — Я устал! Вы все время со мной пикируетесь. Почему у него на груди блюдце с водой? Это вы поставили его туда? Нет? Тогда почему оно там?

— Я понимаю ваш интерес, — сказал Ник. — Не в первый раз мы слышим о блюдце с водой. Погодите! Прежде чем вы станете отрицать… — Мистер Нейсби открыл рот, — вспомните, что было вечером в четверг. В районе одиннадцати часов. Где были вы?

— В театре, с… с ним. Да.

— Правильно. Вы ели картофельные чипсы, брали их из блюдца, стоявшего на барной стойке. Собственно говоря, вы съели их все. Кто вошел потом? Элинор Стэнхоуп. И что она сделала, среди прочего? Она зашла за стойку, чтобы налить себе выпить. Она заметила пустое блюдце. Она… но вы, конечно, и сами помните, что было дальше?

Мистер Нейсби резко, неприязненно взмахнул котелком, который держал в руке.

Ник видел ту сцену во всех подробностях, во всех красках. Элинор, в белом платье и жемчугах, схватила блюдце и подставила его под струю воды. Наполнила его до краев и поставила на стойку. Ее слова зазвучали у него в ушах: «Вы знаете, что это значит?» И потом: «Если бы я умерла… или умирала…»

Мистер Нейсби постучал твердым ободком котелка по верхней губе.

— Помнить — не значит понимать, — возразил он.

— Верно. Но слова вы помните?

— Зачем мне их помнить?

— Затем, что вам, возможно, придется повторить их в суде под присягой.

Казалось, глаза мистера Нейсби провалились в глазницы.

— Давать показания против девочки? Чушь!

— Не обязательно давать показания против кого бы то ни было. Просто подтвердить, что вы слышали данные слова.

Мистер Нейсби проигнорировал реплику Ника.

— Я собирался домой, но сейчас никуда не пойду. Возможно, я им понадоблюсь. Какой ужас! — Он быстро пригладил волосы. — А я-то думал, молодой Дуайт пытался украсть собственные картины, чтобы получить страховку! Мне надо было быть умнее. Он ведь не выносил мошенничества и обмана!

— Да, — кивнул Ник, — не выносил.

Сверху донесся какой-то шум; слабый топот и грохот, который постепенно усиливался, приближаясь. Ник понял, что это значит. Первыми из зала выбежали мальчишки, которым не терпелось поскорее попасть вниз. Представление закончилось; можно рассчитывать всего на несколько минут относительного спокойствия.

Поманив за собой мистера Нейсби, он вышел в коридор и запер дверь снаружи. Они стояли в галерее, на площадке главной лестницы. Сверху спускалась первая партия гостей. Роджерс, Эмори и другие лакеи, которых Ник не узнал, выстроились в холле, готовясь сдержать поток и направить его в нужное русло.

Сначала мальчики вели себя сравнительно тихо и даже как-то подавленно. Скоро они начнут обмениваться впечатлениями, голоса зазвенят все выше, все громче, и наконец тишина взорвется, как ракета. Но в данный момент все были еще под впечатлением недавно увиденного. На раскрасневшихся лицах было то же восхищенное выражение, что можно увидеть на лицах меломанов после концерта Бетховена. Один голосок, выражающий общее мнение, с благоговейным трепетом заявил:

— Представление — блеск! Правда, супер?

Никто ему не ответил.

Вторую волну вел за собой приходской священник, мистер Таунсенд. На его лице застыло странное выражение.

Но самый большой затор вызвало появление третьей волны. Дело в том, что с третьей партией по лестнице спускался сам Г. М., по-прежнему в костюме и гриме Великого Кафузалума. С двух сторон к нему прильнули две маленькие девчушки. Мальчики, презиравшие столь явное выражение дружбы, тем не менее старались держаться к нему поближе и жались к Г. М., как индейцы жмутся к костру; при этом они тараторили быстрее, чем газетные репортеры.

— Вы понарошку швырнули мисс Клаттербак в люк? Она еще придет или пропала насовсем?

— Зачем вы ее так связали? Это и был индийский фокус с веревкой?

— А кляп зачем?

— У нее правда в сумочке была спрятана бутылка джина?

— Почему она не вышла из-за барной стойки, как вы говорили?

— Видите ли, сынок, что-то не заладилось с заклинанием. На таких вредных старых гиен очень трудно навести порчу. Вам кажется, что вы их поймали, а они ускользают. По-моему, сейчас она на полдороге домой.

— Вы научите нас наводить порчу?

— Ну конечно! Хотите?

— Откуда вы взяли столько цветных лент, которые извлекли из-под жилетки у того джентльмена? Вы спрятали их заранее в рукаве?

Но и девочками тоже нельзя было пренебречь.

— Пожалуйста, мистер Кафузалум, дайте ваш автограф! Вот моя тетрадка!

— И мне!

— Конечно, куколка. Только в другой раз. Спускайтесь вниз, вас ждут мороженое и торт.

— Пожалуйста, мистер Кафузалум! Прошу вас, распишитесь вот здесь.

— Ну хорошо, куколка: вот, пожалуйста. А теперь — прочь!

— Спасибо огромное, мистер Кафузалум. До свидания!

Холл звенел ребячьими голосами.

Г. М. стоял наверху, уперев кулаки в бедра, и выжидал, пока последний маленький гость спустится вниз. Затем он вперевалку подошел к Нику и мистеру Нейсби.

— Ларкин вас разыскал? — осведомился Ник.

— Угу. Похоже, я немного все запутал, да? Подождите здесь. Сейчас вернусь.

Боковым коридором он прошел в свою спальню. Когда через пять минут он вернулся, все следы Великого Кафузалума исчезли, кроме неуклюжего фрака. Во рту он катал незажженную сигару; лицо исказила горькая гримаса.

— Вы никак не могли предотвратить этого! — сказал Ник.

— Да. И вы тоже.

— Я все время твержу себе то же самое, — признался Ник, — но знаю, что лгу себе. Я должен был следить не за мистером Стэнхоупом; мы охотимся за самим дьяволом. Вечер! Развлечения! Все свидетели до одного мирно пребывают наверху. Охранник спит мертвым сном. Идеальная возможность — проще не бывает! — Он щелкнул пальцами.

Г. М. продолжал катать во рту сигару.

— Если что-либо способно вас утешить, сынок, то я добыл последнее доказательство.

— А! Я так и думал. Никаких сомнений?

— Ни тени, сынок.

— Значит, все сходится, — заявил Ник. — Я готов рискнуть и произвести арест, если вы меня поддержите.

Г. М. кивнул. Потом снова отошел от них и направился к спальне Дуайта Стэнхоупа. Он отпер дверь, вошел, отсутствовал две минуты и после того вышел. Когда он вернулся на площадку, на лице его застыло еще более непреклонное и горькое выражение.

— Я вас поддержу, — ответил он. — Знаете ли… — сигара перекатилась в другой угол рта, — я говорил, что существует такая вероятность, но кто, черт побери, предполагал, что он действительно попробует! Что ж, сделанного не вернешь. — Его широкое лицо разгладилось. — Все как-то складывается. Зато я имел удовольствие избавить семейство Стэнхоуп от чумы…

— Вы имеете в виду мисс Клаттербак?

— Да. Чума, повторяю, такого сорта, которая портит Англию. Поэтому сейчас мы можем избавиться от вредителя другого рода, который встречается так же часто и почти так же опасен. От змеи.

Буллер Нейсби, успевший надеть котелок, неподвижно стоял у мраморной балюстрады. И Г. М., и Ник, казалось, забыли о нем. Он откашлялся.

— Они… там, наверху… уже слышали?

— Нет, — сказал Г. М.

— Тяжелая будет новость.

— Разумеется. И для одной из них тяжелее, чем для остальных.

— Кто же скажет им?

— Никто пока не собирается, — ответил Г. М. — Прежде чем они узнают, мы заставим всех поломать голову над проблемой змеи. К тому времени найдется какой-то выход. Я надеюсь.

— Молодой Дуайт любил своих родных, — сказал мистер Нейсби.

— Да! — заревел Г. М. с неподдельной яростью. Вынув изо рта сигару, он что было сил хлопнул ладонью по балюстраде. Снизу слышался возбужденный гул ребячьих голосов, эхом отражавшийся от мраморных стен. — Вот именно! — продолжал Г. М. — Он любил своих родных, из-за чего его и убили. Если бы этот скрытник доверился хотя бы кому-нибудь — кому-нибудь! — хоть на долю секунды, он бы сейчас не лежал там мертвый. Но что толку сокрушаться о сбежавшем молоке? Оплакивать больше некого. Пошли, сынок. А дверь пока лучше запереть.

Мистер Нейсби облизнул губы.

— Вы хотите всем рассказать?

— Да, таков был мой замысел.

Буллер Нейсби едва заметно дернулся.

— Сэр, я старинный друг семьи…

— Угу. Более того, если мне правильно сообщили, самой значимой уликой в деле стала одна реплика, сказанная Дуайтом Стэнхоупом в четверг вечером и обращенная к вам. Хотите пойти с нами и посмотреть финал? Во имя Господа, предупреждаю вас, это действительно финал!

Мистер Нейсби колебался всего минуту.

— Я пойду с вами, — заявил он.


Читать далее

Джон Диксон Карр (под псевдонимом Картер Диксон). «Смерть и Золотой человек»
Глава 1 14.04.13
Глава 2 14.04.13
Глава 3 14.04.13
Глава 4 14.04.13
Глава 5 14.04.13
Глава 6 14.04.13
Глава 7 14.04.13
Глава 8 14.04.13
Глава 9 14.04.13
Глава 10 14.04.13
Глава 11 14.04.13
Глава 12 14.04.13
Глава 13 14.04.13
Глава 14 14.04.13
Глава 15 14.04.13
Глава 16 14.04.13
Глава 17 14.04.13
Глава 18 14.04.13
Глава 19 14.04.13
Глава 20 14.04.13
Глава 21 14.04.13
Глава 19

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть