Онлайн чтение книги Стальная тревога Full Metal Panic!
Акт второй: в глубине…

16-е октября, 08:53 стандартного времени Японии

Тефу-си, Токио

старшая школа Дзиндай

 

На четвертый день итоговых экзаменов за триместр первым предметом была «Всемирная история».

С начала письменного экзамена прошло уже 23 минуты. Шелест перевертываемых страниц и скрип карандашных грифелей наполняли класс. Атмосфера была настолько напряженной, что гудение автомобиля, проехавшего по улице перед школьным комплексом, казалось святотатством.

Глаза Канаме быстро пробежали очередной лист экзаменационного вопросника сверху вниз.

Процветание Римской империи. Пять просвещенных правителей. Август. Цицерон. Восстание на Сицилии. То или это. Там было множество слов, которые она зазубрила, но совершенно не понимала, и которые немедленно улетучатся, едва она перешагнет порог класса после окончания экзамена. В самом деле — такое стандартное тестирование было всего лишь бессмысленным и бесполезным ритуалом.

Она покосилась в сторону окна и назад.

Место Соске стояло пустым.

От него ничего не было слышно с того, позавчерашнего разговора по телефону, когда она так неожиданно дозвонилась до него перед прошлой контрольной работой. Канаме надеялась, что он появится хотя бы сегодня, но он снова отсутствовал. В итоге, Соске пропустил все экзамены, начиная с первого дня.

«И о чем он только думает...»

Она вздохнула. Благодаря продолжительному отсутствию Соске в школе, наконец, воцарилось блаженное спокойствие и тишина, и ей надо было бы расслабиться и радоваться каждой безмятежной минуте. Но почему же она чувствует какую-то непонятную тяжесть? Почему у нее такое ощущение, что как будто чего-то не хватает?

Нет, так нельзя. Сейчас середина экзамена. Надо сконцентрироваться.

Она снова углубилась в экзаменационные вопросы.

Крушение китайской империи. Вторжение гуннов. Восстание «Желтых повязок». Судьбоносные битвы. Знакомые слова. Канаме читала мангу по «Троецарствию[1]», и представляла, о чем идет речь. Только вот никак не могла вспомнить правильный кандзи[2].

Как же пишется «коу» в «коумей»?..

«Хотела бы я знать, куда он делся в этот раз»?

Карандаш, вырисовывавший сложный иероглиф в ячейке экзаменационного вопросного листа, вдруг остановился.

Чем он сейчас занимается, что за работа в этот раз? Может быть, снова опасная? Все ли с ним в порядке? А, может быть, он снова встречается с той девушкой? Кстати говоря, он вел себя довольно странно, когда она разговаривала с ним в последний раз…

Канаме помотала головой и очнулась.

«Нет, я не могу думать о нем сейчас. Черт, я снова отвлекаюсь. Вместо того, чтобы писать контрольную, я вспоминаю о нем»…

Дурак.

«Это все он виноват. Пропал, ничего не объяснив. Нагло и беспринципно прогуливает экзамены. Заставил меня волноваться. Конечно, я же староста класса, и мы не совсем чужие друг другу. Именно так. Только поэтому я не нахожу себе места. Но почему, почему это так сильно меня беспокоит? Его тут нет, все тихо и спокойно, я должна думать только об экзамене, только об экзамене»…

В этот момент дверь классной комнаты со стуком распахнулась.

— Виноват, я опоздал! — выкрикнул, влетая в класс и тяжело дыша, никто иной, как Сагара Соске.

Похоже, он страшно спешил и мчался, сломя голову. По его серьезному и замкнутому лицу стекали крупные капли пота. Почему-то он был одет не в обычную школьную форму, а в незнакомый темно-зеленый камуфляжный комбинезон. И это была не его митриловская полевая униформа, насколько могла судить Канаме. На груди был пришит шеврон с надписью USMC[3].

— Сагара? Ты пришел на экзамен? Что же это за одежда? — нахмурившись, спросил экзаменатор.

— Я очень сожалею. У меня не было времени переодеться.

— Ну, неважно. Поторопись и займи свое место.

— Так точно!

Соске плюхнулся за свою парту. Заинтригованный одноклассник Казама Синдзи прошептал ему:

— Сагара, а почему ты в этой форме?..

— Ситуация заставила, — коротко ответил Соске. Получив экзаменационные бланки от преподавателя, он вытащил карандаш, перелистнул страницу и быстро приступил к делу.

Канаме, забыв обо всем, уставилась на него расширенными глазами. Поразительно, но она почувствовала, как будто тяжесть, давившая ее сердце, вдруг исчезла, растаяла, растворилась…

На мгновение их глаза встретились. Вместо «доброго утра», Соске поприветствовал ее, чуть-чуть приподняв карандаш.

Канаме торопливо отвела взгляд и уткнулась в свои вопросы.

 

 

17-е октября, 16:09 австралийского стандартного времени

Сидней, Австралия

штаб-квартира Оперативного управления Митрила

 

«Я уже второй раз присутствую на допросе вместе с майором Калининым», — думала Тесса. В прошлый раз это был пятнадцати или шестнадцатилетний мальчик, сейчас — мужчина средних лет.

Похищенный опергруппой под командованием старшины Мелиссы Мао пленный, Винценто Бруно, сидел на железном стуле со скованными наручниками руками, но на лице его мелькала дерзкая и высокомерная улыбка.

Однако это был просто блеф. Здесь было не полицейское отделение — в штаб квартире Оперативного управления Митрила нельзя было позвонить адвокату, и тут никого не интересовали права человека. Конечно, Бруно, оказавшийся с другой стороны зеркального стекла с односторонней проницаемостью, прекрасно это понимал. Он просто храбрился.

Тесса была одета в легкое форменное пальто поверх повседневной офицерской униформы. Калинин тоже носил безупречно выглаженный мундир цвета хаки. Поскольку они прибыли в Сидней на реактивном пассажирском «Гольфстриме» из военно-транспортной эскадрильи Митрила, а в аэропорту их встретил лимузин, они могли не беспокоиться о посторонних взглядах.

Получив информацию об успешном завершении операции по захвату предателя, они спешно вылетели с базы Западно-Тихоокеанской флотилии — острова Мерида.

Этот человек разделял ответственность за отчаянный, гибельный кризис, который произошел на ее корабле у островов Перио. Ошибки быть не могло, но она никак не могла заставить себя поверить. Это был предатель, хуже, чем просто враг, человек, который заслужил полную меру ее ненависти. Однако она чувствовала лишь холодное презрение.

— Не могу поверить... — пробормотала она. — Не могу поверить, что такая жалкая пародия на человека почти сумела потопить мой корабль.

— Можно сказать, что его изворотливый характер делает из него неплохого актера. Увы, ему было не так уж трудно обмануть нас, — ответил Калинин.

Сквозь одностороннее зеркальное стекло они видели двух мужчин, которые находились в помещении для допросов. Это были сотрудники Оперативного управления, старший лейтенант и капрал.

Как заметил Калинин, старший лейтенант раньше служил в разведслужбе Перу и неплохо разбирался в методиках ведения допросов.

— Начнем с несложных вопросов, мистер Бруно, — приступил к делу лейтенант. — Вы занимались кадрами. В июне этого года вы сделали так, чтобы Джон Говард Данниган и Нгуен Бьен Бо оказались назначенными в подразделение СРТ Западно-Тихоокеанской флотилии. На «Туатха де Данаан». Вы снизили приоритет, а, возможно, и стерли данные четырех других унтер-офицеров, а также рекомендации тренировочного лагеря в Белизе. В результате эти двое оказались направлены на «Туатха де Данаан» в тот момент, когда там ощущалась острая нехватка персонала, и требовалось срочное пополнение. Я все правильно изложил?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — ответил Бруно, приняв беспечный вид и глядя в сторону. Лейтенант только холодно улыбнулся и кивнул стоявшему за его плечом капралу.

— Давай.

— Есть, сэр, — меланхолично произнес здоровяк и немедленно нанес удар в лицо Бруно.

— Гху!..

Голова Бруно отлетела назад, как будто была приделана на пружинке, и он свалился бы со стула, если бы капрал не поймал его за воротник. Подтянув его поближе, экзекутор плотно прижал его запястье к поверхности стола, захватил мизинец и вывернул в противоположном направлении.

— Пе-перестаньте… я…

Крак. Сухо треснула кость, и душераздирающий крик Бруно заметался среди прочных стен пыточной.

— Не волнуйтесь. На этом все закончится, — хладнокровно произнес Калинин, обращаясь к Тессе, которая вздрогнула и отвела глаза. Бруно крупно дрожал всем телом и рыдал в голос.

— Остановитесь... пожалуйста, перестаньте! Я все понял, я все расскажу! Пожалуйста, не надо больше!.. — тонко визжал он, баюкая сломанный палец.

— Тогда отвечайте на вопрос. Это вы были тем, кто организовал перевод Даннигана и Нгуена Бьен Бо на ТДД-1? — невозмутимым и холодным голосом продолжал лейтенант-перуанец.

— Да! Да, я это сделал!..

— По чьему приказу?

— Не знаю.

— Не лгите.

— Подождите! Я просто не знаю их настоящих имен! Они только сказали, что я могу называть их Амальгам!

— «Амальгам»? Что этот такое?

— Я не знаю. Не имею понятия. Мне казалось, что это какая-то советская секретная служба или что-то подобное. Они и не отрицали. Но иметь с ними дело было сущее удовольствие. Они уплатили мне в качестве аванса 200 000 долларов… две сотни грандов, можете себе представить?! Как я мог отказаться? Я выполнял их просьбы дважды…

— Что вы думаете по этому поводу? — поинтересовался у молча слушавшей Тессы майор Калинин. Взглянув на жидкокристаллический монитор, расположенный рядом с окном, он продолжил. — Не похоже, чтобы он лгал. И мне не кажется, что он пытается скрывать часть информации. Вероятно, это все, что он знает. Элементарная предосторожность со стороны противника требует не информировать шпионов сверх необходимого минимума.

На монитор в реальном времени выводился компьютерный анализ допроса Бруно — уровень стресса в его голосе, частота пульса, кровяное давление. Весьма продвинутая в техническом плане программа, последняя модель детектора лжи подтверждала правдивость показаний допрашиваемого. Неожиданное и жестокое насилие в начале допроса было необходимо для того, чтобы сорвать эмоциональные тормоза, ввести объект в состояние стресса и подготовить для анализа.

— Амальгам… хотелось бы знать, какое значение наши враги вкладывают в это название?

«Митрил» — вымышленное волшебное серебро. Противник назвался «амальгамой», сплавом серебра с ртутью, которым покрывали внутреннюю поверхность зеркал. Именно он превращал обыденную плоскую поверхность стекла в таинственный колодец отражений. На что же намекали враги? Или это была просто дурная шутка?

— Понятия не имею, кто они такие на самом деле!.. Клянусь!!!.. — кричал в истерике Бруно. Повернув смертельно бледное лицо, покрытое холодным потом, в сторону зеркального окна он завизжал, вглядываясь в темную комнату, где скрывались его мучители:

— Теперь вы довольны?! Вы услышали все, что хотели, верно?! Нечего там прятаться, как насчет того, чтобы выйти и показаться? Не хотите взглянуть на дела своих рук?! Смотрите, что со мной сделали! Ваш Митрил — логово зла!.. Лицемеры, которые притворяются героями и защитниками справедливости, вот кто вы на самом деле!

— Успокойтесь, мистер Бруно. Волноваться вредно.

— Вы заставили меня сделать все, что вам нужно?! Будьте вы прокляты! Чтоб вы сдохли, сдохли, проклятые убийцы! Ублюдки!.. Все вы ублюдки!!!

Сначала Тесса пыталась игнорировать его ядовитые слова, пропускать мимо ушей. Но поток оскорблений нашел трещину в броне, и в ее душе как будто начала разворачиваться туго заведенная пружина.

Как он смеет…

Перед внутренним взором Тессы встали лица ее людей, погибших во время инцидента, и она почувствовала, что кровь в ее жилах начинает закипать. В висках застучало, она начала задыхаться. Лишь чудовищным усилием воли она удержалась, чтобы не включить свет в затемненной комнате, не встать лицом к лицу с этим человеком и не бросить ему в лицо слова, что рвались с языка:

«Это вы — убийца! Это вы прокляты навеки! Верните мне моих людей! Жалкий, ничтожный слизняк, который только и может, что предавать и брызгать ядом! Жадный до золота и удовольствий подлец! Вы собираетесь судить меня?! Знайте свое место! Или вы хотите, чтобы я приказала капралу переломать вам все остальные пальцы?!»

Незнакомая прежде ярость бушевала в ней, словно неистовое пламя в доменной печи. Тесса с ужасом почувствовала, что она не просто сердита, нет. Темный осадок бешенства и ненависти всколыхнулся и начал подниматься с самого дна души, затопляя разум, застилая глаза кровавой пеленой…

— Капитан.

Голос Калинина вернул ее в чувство. Ее стиснутые ладони были мокры от пота, она тяжело дышала.

Тесса почувствовала отвращение к себе самой. Хотелось бы отрицать, но это было невозможно. Только что она наслаждалась видом этого человека, корчащегося от боли.

— Капитан, давайте оставим дальнейшее лейтенанту. Адмирал Борда ждет.

— ...Вы правы, — слабо ответила она и отвернулась от бьющегося в истерике Бруно.

— Это — ужасный способ добиться признания, не так ли?

И для него, и для нас, про себя добавила она.

— Не могу отрицать. Но он весьма эффективен. Для жизни опасности нет, да и палец скоро срастется.

— Я понимаю, но все же… — она бросила боковой взгляд на чеканный профиль Калинина и запнулась. По его лицу никогда невозможно было прочитать мыслей и эмоций.

Разве он ничего не чувствует? Он ни разу не отвел взгляда во время экзекуции, но, очевидно, эта сцена его ничуть не тронула. Ни жалости, ни ненависти или злорадства. Хотя погибшие были и его подчиненными, так же, как и моими, и в их гибели был виновен этот человек.

В этот момент русский проговорил холодным и безучастным голосом:

— Если бы допрос пришлось вести мне, я бы отрезал ему все пальцы до единого.

 

Оставив помещение для допросов, и поднявшись на лифте, они зашагали по коридору в сторону кабинета начальника Оперативного управления.

Штаб-квартира Оперативного управления Митрила, в которой они сейчас находились, располагалась на оживленном перекрестке в самом центре Сиднея. Обыватель, который узнал бы вдруг, что самое важное учреждение могущественной международной организации, которая имела большое влияние во множестве стран, было расположено на краю света, в забытой богом Австралии, чрезвычайно бы удивился. Если сказать, что дислокация центрального узла управления не в Европе, а здесь оказалась гораздо более выгодной для координации операций многочисленных, разбросанных по земному шару боевых подразделений, транспортных и снабженческих узлов, то многие были бы озадачены. И совершенно справедливо, особенно, если бы дело происходило двадцать лет назад. Однако бурный рост спутниковых коммуникационных технологий и Интернета, океан информации, стремительно текущий сквозь виртуальное пространство, сделали совершенно несущественным физическое местонахождение штабов.

Кроме того, традиционные места расположения штаб-квартир международных организаций, такие как Париж, Лондон, Брюссель или Женева, не менее традиционно были переполнены шпионами всех влиятельных разведывательных агентств. Расположение базы в таких городах могло бы быстрее привлечь нежелательное внимание.

Попросту говоря, не стоило пыжиться и занимать чужое место. Скромность лишь украшает людей и организации.

Митрил был молодым образованием. Десять лет назад, когда они еще только вырабатывали действенную, рабочую модель управляющей структуры, предполагалось по старинке расположить штабы в Европе. Но возникавшие то там, то здесь мелкие, незначительные, на первый взгляд проблемы, слились воедино и вышли из берегов. Теперь работники Митрила были очень рады, что из множества управляющих и иных учреждений, которые имелись в его структуре, лишь малая часть располагалась в Европе.

«Небоскреб», как называли здание штаб-квартиры Оперативного управления, на самом деле не являлся таким уж впечатляющим, не выделяясь из иных офисных зданий делового района Сиднея. Формально владельцем задания считалось «Охранное агентство Аргирос», но это был лишь фасад, за которым скрывалась совсем другая начинка. Хотя Митрилу действительно принадлежали несколько охранных агентств в разных странах мира, которые даже приносили умеренную прибыль. Многие из членов организации и раньше работали на различные службы, комитеты и бюро безопасности, поэтому такое прикрытие действовало поистине безупречно. Даже выходящие в отставку ветераны Митрила получали пенсии как бывшие агенты службы безопасности, что было очень удобно.

Безусловно, поле деятельности Митрила отнюдь этим не ограничивалось. Организации принадлежали контрольные пакеты акции множества компаний и предприятий. Таких, к примеру, как «Росс и Хэмблтон» — монопольный производитель ядерных энергетических реакторов для М9; «Умантак», которая изготавливала корпуса и прочие комплектующие; «Мартин Мариэтта», авиационный концерн, выпускавший тяжелые транспортные вертолеты, и так далее. Сторонясь активных, быстрорастущих известных компаний, Митрил укреплял свое влияние, приобретая предприятия, находящиеся на грани банкротства.

Под влиянием организации также находилось немало банков и множество номинальных компаний. Средства массовой информации, капиталовложения, поставки оборудования, поиски квалифицированного персонала… множество тайных направлений деятельности Митрила было связано с этими фирмами, хотя зачастую их сотрудники и не подозревали о существовании закулисной организации.

Офисное здание «Аргирос», в котором располагался штаб Оперативного управления, было уже не новым, но системы безопасности здесь были великолепными и оборудованными по последнему слову техники. Каждое помещение было оборудовано устройствами обнаружения жучков, бесчисленными камерами наблюдения. Повсюду маячили одетые в одинаковые пиджаки секьюрити, настороженно высматривающие злоумышленников.

В приемной начальника отдела Тессу и Калинина поприветствовал секретарь, поднявшись им навстречу.

— Счастлив видеть вас снова, мадам капитан первого ранга.

— Я тоже, мистер Джексон. Вы прекрасно выглядите. Но, пожалуйста, я же просила вас не называть меня «мадам капитан»!

Секретарь, респектабельный мужчина лет сорока, расплылся в улыбке:

— Но не могу же я фамильярно называть вас «мисс», как в старые добрые времена. Вы подросли с тех пор, насколько я вижу. Мне просто хочется выказать вам свое уважение.

— Благодарю. Как бы я ни просила, вы все равно упорствуете…

Прежде чем она приняла под свое командование «Туатха де Данаан», Тесса некоторое время работала в штабе Оперативного управления. Под началом адмирала Борда она постигала тактику и стратегию морской войны, изучала особенности боевых действий подводных лодок и тактику специальных десантно-штурмовых операций. Секретарь — лейтенант Джексон — был ее давним знакомым и другом с тех пор. Тогда он ласково называл ее «маленькая Тереза» и «девочка». Однако теперь она превратилась в каперанга[4]. Звание должно было соответствовать ее статусу — командиру корабля первого ранга.

— Адмирал у себя?

— Он сейчас на телефоне, но я не думаю, что он будет возражать, если вы войдете. Как раз пройдете сканирование, пока он закончит. Прошу прощения, но даже здесь меры безопасности весьма строги.

— Мы так и сделаем, благодарю вас.

Закончив обмен приветствиями, Тесса и следующий за ней, словно тень, Калинин вошли в кабинет адмирала Борда.

Помещение было просторным, все стены, вплоть до высокого потолка, были заполнены книжными полками. Поблескивала полировкой старомодная деревянная мебель. Мягкий рассеянный свет ламп в зеленых абажурах придавал кабинету академическую атмосферу старой библиотеки.

Адмирал Борда сидел в своем рабочем кресле, разговаривая по телефону.

— Да. Безусловно. Я знаю... да... но я настаиваю на этом. Мы сами позаботимся о внутренней безопасности в управлении. Конечно, я передам вам записи допросов. Рекомендую вам больше доверять моим словам… заключение? Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

Деловито ведя беседу, он ответил на приветствие Тессы и Калинина и взмахом руки пригласил их присесть

— ...Полагаю, именно так. Вы можете действовать, как вы считаете правильным… верно. Об этом мы поговорим позже. Что? Я обдумаю этот вопрос… пока нет. Прошу прощения, у меня посетители. Всего хорошего, — скомкав разговор, он с видимым отвращением бросил телефонную трубку на рычаг и поднялся.

— Рад, что вы добрались благополучно. Чего-нибудь выпить? — дружелюбно спросил он, направляясь к мини-бару в углу кабинета.

— Благодарю вас. Просто воды.

— Майор?

— То же самое.

— Э-э, как скромно, — проговорил он, пожав плечами, и достал их холодильника бутылку «Перрье».

— Как работают ваши M9, майор? — спросил Борда, открывая стеклянные дверцы поставца с бокалами.

— Есть резервы для совершенствования, но в целом вполне удовлетворительно. Проблемы есть лишь в обслуживании и ремонте. Много неунифицированных и несовместимых запчастей. Наши запасы по некоторым позициям подходят к концу, — незамедлительно и четко доложил Калинин.

— Хм. Я слышу это от вас уже не в первый раз. Придется уделить больше внимания этому вопросу, — сказал с улыбкой Борда.

На первый взгляд руководитель Оперативного управления Митрила Джером Борда чрезвычайно напоминал добродушного дядюшку на пенсии, неторопливо подметающего свой ухоженный сад под неярким осенним солнышком.

Ему было уже за шестьдесят, и короткие волосы подернулись сединой, но выглядел он моложаво и собранно. Даже Тесса, которая годилась ему во внучки, не могла не отметить его уверенного мужского обаяния. Адмирала нисколько не портили мешки под глазами и грустно опущенные уголки рта — хотя он и становился слегка похож на пожилого, умудренного и симпатичного бассет-хаунда.

Добродушный и немного печальный вид адмирала ничуть не умаляли его выдающихся деловых достоинств. С первого взгляда были видны его решительный, твердый характер, отменные волевые и лидерские качества, пытливый и гибкий интеллект и сила духа. Прослужив более тридцати лет в американском военно-морском флоте, он прошел весь тернистый путь до адмиральских звезд, и в его усталых и спокойных глазах читалась печальная умудренность человека, постигшего несовершенство бренного мира, но не сдающего в борьбе с ним. Совсем иной внешне, этим он напоминал майора Калинина.

— У меня был неприятный разговор с начальником Разведывательного управления, — проговорил он, наполняя бокалы. — Создается впечатления, что мы немало рассердили их столь успешным похищением этого предателя, Бруно. Они уже получили информацию, что он скрывается на Сицилии, но мы их опередили, хотя нам и пришлось неожиданно задействовать «Парталон». Утерли им нос.

«Парталон» представлял собой одну из четырех оперативных групп или флотилий, как их еще называли, из состава Оперативного управления, и дислоцировался в Средиземноморье. Естественно, как противники, так и союзники ожидали подвоха в первую очередь от этого подразделения, и стремительный рейд маленькой команды Западно-Тихоокеанской флотилии с другого конца земного шара застал их врасплох — как Бруно, так и Разведывательное управление. Хотя в конце и пришлось прибегнуть к оперативной поддержке средиземноморцев, операцию нельзя было не признать изящной.

— Мы передадим Бруно Разведывательному управлению? — поинтересовалась Тесса.

— Придется. Конечно, после того, как выкачаем из него всю информацию. Кстати, ты прибыла вовремя, чтобы успеть к началу допроса?

— Да...

— Хотелось бы мне знать, какой урок для себя ты извлекла из этого малоприятного зрелища. Как командиру флотилии и полководцу тебе предстоит длинный, мрачный путь. Путь через бесконечное, тоскливое поле боя. Поле, усеянное трупами врагов и друзей, — глядя в сторону, печально проговорил адмирал.

«Конечно, это он сделал так, чтобы я оказалась свидетелем допроса и пытки», — внезапно догадалась Тесса. При входе в офис ее встретил сержант, который сказал: «Адмирал занят неотложным делом, не хотели бы вы ли присутствовать при допросе Винценто Бруно, пока он не освободится»?

«Что адмирал хотел мне сказать, заставляя смотреть в глаза извивающегося от боли предателя? Что именно я должна была понять?»

Война, вооруженное противостояние, сами по себе не красивы и не ужасны, такими их делают люди. Едва ли адмирал хотел донести таким способом до Тессы такую тривиальную истину. Конечно, ей довелось увидеть кровавых ужасов гораздо меньше, чем, например, майору Калинину или самому Борде. Ей повезло в этом отношении, но не полностью. Кое-что она уже видела, как ни старалась закрывать глаза.

Нет, то, что этот умудренный пожилой джентльмен хотел сказать ей, было куда глубже, чем эта незатейливая истина. Он был не настолько прост.

Но разве не символичным был тот факт, что, столкнувшись лицом к лицу с болью, смертельным страхом и мольбами о пощаде жалкого, ничтожного человечка, судьба которого зависела, в том числе, и от нее, Тесса, обуреваемая противоречивыми страстями, не знала, что ей делать? Как правильно поступить?

Зловещий намек. Мрачная миниатюра. Острые и ранящие пальцы осколки головоломки, которую ей предстоит собрать.

Намекал ли он, что ей вообще не стоит оставаться на посту, где придется сталкиваться с такими неразрешимыми и жестокими дилеммами каждый день, каждый час? Адмирал, ее дядя, тоже оказался в жестком цейтноте. Как начальнику подразделения ему были жизненно необходимы таинственные знания и тактические таланты, скрытые в ее гениальной голове. Они могли помочь победить и сохранить множество жизней союзников. Но на другой чаше весов оказывался рассудок невинной шестнадцатилетней девочки. Выдержит ли она столкновение с жестокой изнанкой сражений невидимого фронта, чудовищными изменами и предательствами, кровавым насилием со стороны врагов и еще более свирепым воздаянием в ответ?

— Подумай над этим, — проговорил адмирал, вручая ей бокал. — Тебе придется понять. Рано или поздно, девочка моя.

— ...Что теперь будет с Бруно?

— Я приговорил бы его к высшей мере наказания, но, к сожалению, мы не в регулярной армии, где существует законный трибунал и расстрельная команда. Придется руководствоваться правилами нашей организации. Они более мягкие. Стандартное наказание — долгосрочное заключение. До тех пор, пока вся информация о структуре организации, персонале, паролях, явках, технике, которая состоит на вооружении Митрила, не устареет и не потеряет актуальности.

Тессе тоже были известны эти конфиденциальные инструкции. Заключение в одиночной камере на пять лет — бесконечно долгое. Возможно, десять лет или даже пятнадцать. Она попыталась представить себе эту нескончаемую череду пустых и однообразных дней... и не смогла. Сможет ли Митрил просуществовать так долго? Строгий голос адмирала отвлек ее от этих тоскливых мыслей.

— Здесь у нас не клуб по интересам и не компания приятелей. Правосудие должно свершиться. Впрочем, реальное наказание будет определено позже, когда закончится расследование инцидента, — Борда присел на диван напротив и сменил тему. — Так. Я вызвал вас в штаб-квартиру для того, чтобы обсудить совсем другой вопрос. Необходимо сделать кое-какие принципиальные изменения в нашей политике.

— То есть?..

— Я просмотрел твой подробный рапорт относительно инцидента у островов Перио. Мое внимание привлекли двое японских ребят — девушка по имени Канаме Чидори и сержант Сагара, который находится под твоим началом. Роль, которую сыграли эти двое в описываемых событиях, просто невероятна. Ты подчеркнула в рапорте, и я не могу не согласиться с твоей оценкой, что они фактически в одиночку спасли ТДД-1 от неизбежной гибели. Это верно?

— Да, безусловно.

— Важность этих двоих теперь совершенно бесспорна. Это относится как к девушке-«Посвященной», так и к сержанту, который оказался способен управлять ARX-7. Вопрос нельзя оставлять подвешенным в воздухе, мы должны прийти к какому-то решению. Разведывательное управление уже брызжет слюной, доказывая это руководству. К тому же, есть еще и донесения «Тени»…

Тесса промолчала, не зная, что ответить.

— Самое время пересмотреть ситуацию и внести изменения. Не так ли, майор? — обратился Борда к Калинину. Тот кивнул, но ответил слегка отстраненным голосом:

— Вы правы. Однако…

— Мне не нужны отговорки. Даже если кого-то устраивает существующее положение вещей, неэффективность принятых до сей поры мер говорит сама за себя.

— Да, сэр.

— Твое мнение, Тереза?

— …Все обстоит именно так, как вы говорите, но…

На лице адмирала появилось выражение чрезвычайного неудовольствия, и он строго воззрился на нее:

— Но — что?

— Э-э, ничего.

— Очень хорошо. Теперь давайте поговорим о конкретных мерах.

 

 

19-ое октября, 14:59 стандартного времени Японии

Тефу-си, Токио

старшая школа Дзиндай

 

Неделя в школе после итоговых экзаменов за триместр была посвящена урокам профессиональной ориентации. Хотя эти уроки и носили звучное название «Наставление на жизненном пути», все свелось к выслушиванию многоречивых и скучноватых проповедей преподавателей.

Директор Цубо говорила:

— …Вы можете подумать: «Мы же всего на втором курсе высшей школы!» Однако, даже школьники второго года обучения должны серьезно размышлять над тем, какой путь они изберут после окончания школы. Особенно теперь, во время экономического спада в нашей стране, вашим будущим работодателям будет важнее узнать, чему на самом деле вы научились, какой багаж знаний вынесли из школы, чем только взглянуть на ваши аттестаты. Поэтому вы должны действительно серьезно отнестись к обучению и составить планы на будущее…

И так далее и тому подобное.

Конечно, все это верно, но… как скучно! Так думали Канаме и другие школьники, позевывая украдкой.

Учитель физкультуры говорил:

— …Вы понимаете? Перестаньте думать, что просто проводите время в школе до той поры, пока не поступите в колледж или не устроитесь на работу. Подобные мысли приводят к плохим результатам. Вот, как все устроено у борцов сумо? Сколь бы они ни старались стать великими чемпионами, подавляющая часть секитори[5] никак не сможет этого достичь. Чемпионский титул — удел единиц. Но разве новичок, который думает, что ему будет достаточно стать дзюрю, сможет добиться хоть каких-то заметных успехов? Наверняка нет. Так устроено общество. Чтобы чего-то достичь, надо целиться выше. Иными словами…

И так далее и тому подобное.

«Но ведь мы не борцы сумо...» — думала Канаме в сомнении.

Триста двадцать учеников второго года обучения, собранные в гимнастическом зале, откровенно скучали и не выказывали никаких признаков наличия амбиций или устремлений к сияющим карьерным высотам.

В тот момент, когда голова Канаме уже начала клониться на грудь в сладкой дремоте, настал долгожданный момент — заключительное слово последнего оратора подошло к концу.

— …Приложите усилия и постарайтесь подумать, чтобы понять, кем вы хотите стать. Вы можете найти информационные бюллетени возле офиса профориентации.

Школьников, наконец, отпустили. Стройными рядами, начиная с класса номер один, они вышли из гимнастического зала. Поскольку профориентация в этот день длилась в течение шести долгих часов, школьный двор опустел со скоростью света.

 

На пути домой Канаме устало присела на дрожащее сиденье несущейся во весь опор электрички и испустила протяжный вздох.

— Ну, как, хорошо выспалась, Кана-тян? — спросила Киоко, усевшись рядышком.

Прямо перед ними стоял, ухватившись за верхний поручень, угрюмый Соске. Под глазами его виднелись темные круги от перманентного недосыпа. Ничего удивительного, последние два дня, начиная с воскресенья, он работал как каторжный, собирая обратно автомобиль Кагуразаки-сэнсей.

— Еще как. Разве можно воспринимать такую ерунду серьезно? — ответила Канаме, подавляя зевоту.

Чем слушать скучные нотации, она с удовольствием узнала бы что-то деловое и конкретное, вроде того, что: «Средний годовой доход адвокатов очень велик…», или «Чтобы попасть в известную компанию, вам следует…», или «Вам лучше и не мечтать о том, чтобы стать аниматором…».

— Но ведь они говорили и правильные вещи. Это заставило меня слегка задуматься.

— Что? Киоко, ты что, слушала этот бред?!

— Немного. Я вдруг подумала, что будет со мной. После школы я собиралась пойти работать, но теперь даже и не знаю, правильно ли это…

— О-о-о-х! — простонала Канаме и осеклась. Странно, но почему-то задумчивое детское личико Киоко стало выглядеть старше и серьезнее, чем ее собственное. Киоко подняла голову, заметила, как притихла Канаме, и застенчиво и виновато улыбнулась:

— Ну, все это не так уж серьезно. Кстати… — заговорила она оживленно, уставившись на Соске, который мрачно навис над ними, — …Сагара, я недавно заметила, ты отращиваешь волосы?

Соске озадаченно посмотрел на нее.

По примеру Киоко, Канаме принялась пристально и беззастенчиво его разглядывать.

Прическа была та же самая, что и всегда. Растрепанные пыльные волосы Соске торчали во все стороны вороньим гнездом. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что они действительно изрядно отросли. Настолько, чтобы падать на глаза и щекотать кончик носа.

Нельзя было сказать, что это выглядело совсем уж безобразно. Растрепанная челка не могла скрыть прямой, серьезный и бесстрашный взгляд Соске.

— Да, теперь, когда ты об этом упомянула, мне тоже так кажется… — проговорила Канаме, побудив Соске пощупать отросшие лохмы.

— Это выглядит странно?

— Нет, не очень. Кстати, ты обычно ходишь в салон или еще куда-нибудь?

— Что такое «салон»?

— Парикмахерская.

— ...А. Нет, никогда там не был. Я отрезаю их собственноручно.

— Ножницами?

— Вот чем, — ответил он, вытащив из под полы школьной куртки изрядный боевой нож.

— Понятно… с тобой все ясно.

Канаме, наконец, поняла, почему его голова постоянно выглядит как огородное пугало.

В этот момент Киоко осенило, и, выставив указательный палец, она весело прощебетала:

— Эй, я придумала кое-что! Почему бы нам не сводить Сагару в парикмахерский салон?! Там бы его прихорошили!

— Ха, отличная идея. Это было бы забавно.

— Разве нет? Думаю, «Ризенто[6]» бы ему пошло. Будет изысканно смотреться.

— Нет, это слишком уж строго.

— Тогда, может быть, постричь под горшок? Тогда он сможет носить разноцветные очки.

— А еще лучше «панковский перманент», вот это будет нечто!

— В самом деле?

— Или дреды на него повесить!

— Ну, это уже не стрижка…

Они веселились, обсуждая многочисленные изысканные и экзотические прически, которые до неузнаваемости изменили бы обыденную физиономию Соске. Конечно, серьезно подвергать его таким издевательствам они не собирались, и были ужасно удивлены, когда тот вдруг неожиданно вмешался в разговор:

— Я не возражаю.

— А? Что?

— Сходить к парикмахеру. Ведь там обрезают волосы все нормальные школьники, да?

Выйдя из южного выхода станции Тефу, они немного прошлись и оказались возле парикмахерского салона с затейливой и игривой вывеской над окном.

«Парикмахерские в Афганистане совсем другие…»

Подумал Соске, настороженно разглядывая интерьер заведения. В тех диких и бедных странах, где он рос, тоже встречались парикмахерские, но до сей поры они его абсолютно не интересовали. Теперь он сам не мог понять, что именно подтолкнуло его вызваться и сунуть голову в пекло.

Амбиции? Желание доказать, что он приспособился к странному образу жизни этого города не хуже других?

Возможно. А, может быть, вдруг вспомнились слова Мао, которые он выслушал несколько дней назад. Иначе ему бы и в голову не пришло беспокоиться о таком пустяке.

Или простое любопытство.

— Подойдет? — спросила Канаме.

— Решай сама, — ответил Соске, и все трое вошли внутрь.

— Не могли бы вы его постричь? — обратилась Канаме к стилисту, который приветливо встретил их.

Тот моментально сориентировался в ситуации и со сладкой улыбкой пригласил Соске:

— Сюда, пожалуйста.

— Окей.

Соске неуклюже примостился в кресле. Парикмахер сначала обернул вокруг его шеи полотенце, потом накинул пластиковую накидку.

— Какую именно прическу вы бы хотели? — спросил он Канаме и Киоко, которые продолжали стоять рядом.

— Как ты думаешь, Канаме?

— Хм, ну, пожалуй, не стоит баловаться и делать ему ирокез.

— О, ирокез! Мне всегда хотелось создать подобное произведение искусства своими руками! — пошутил стилист, деликатно улыбаясь. Девушки засмеялись и, поспорив еще пару минут, решили остановиться на чем-то более нейтральном.

— Укоротите спереди так, чтобы были видны брови. Сзади он тоже оброс, значит, лишнее нужно убрать. Так, Соске?

— Так точно.

— Прекрасно. Оставляю его в ваших руках, а мы подождем там, — и, чуть помедлив, Канаме увела Киоко к окну, где стоял столик с журналами и диванчик. Соске неожиданно почувствовал себя беспомощным.

Стоп, дело было не только в этом. У него вдруг возникло плохое предчувствие. Хотя, казалось бы, ничего необычного не происходило и не собиралось произойти, его охватило щемящее беспокойство.

«Это мое воображение?..»

Он не знал. Интуиция часто подводила его в этом мирном городе. Полностью полагаться на свое тренированное боевое шестое чувство здесь было нельзя. Страшно вспомнить, сколько раз он попадал впросак, бездумно доверяясь инстинктам.

— …Так-с, время принять ванну, уважаемый клиент.

Стилист достал бутылочку шампуня и брызнул на макушку Соске.

— Погодите… — начал было тот, но сдержался.

— Да?

— …Нет проблем. Пожалуйста, продолжайте.

Стилист с сомнением взглянул на него и начал быстро намыливать ему голову. Шампунь запузырился, а Соске напрягся и стиснул зубы.

Совершенно незнакомый человек — человек, которого он прежде ни разу в жизни не встречал — стоя за спиной, вне поля зрения, энергично массировал пальцами его скальп.

— Нигде не щиплет?

— Нет… — коротко ответил Соске, хотя, по правде сказать, вся голова просто зудела и чесалась.

Он чувствовал неудобство. Он чувствовал себя ужасно неловко.

Что, если к содержимому этой бутылки был подмешан трансдермальный яд? А, может быть, стилист скрывает в рукаве отравленную иголку? Или под белым халатом припрятан компактный пистолет?

У него не было никакой возможности обороняться.

Спокойно. Это просто мыло. Самое обыкновенное мыло. А этот человек — обычный парикмахер.

Соске принялся уговаривать себя. Предполагать, что этот парикмахер — замаскированный убийца, просто глупо. Салон выбрала Канаме, он сам решил пойти сюда из глупой прихоти, так что решительно невозможно было представить, будто противник, охотящийся за Канаме или за ним, мог пробраться сюда заранее и спланировать засаду.

— Чудненько! Теперь сюда, — пригласил стилист, включая кран с горячей водой в раковине перед креслом.

— Что это?

— Мне нужно ополоснуть шампунь.

— Х-хорошо...

Он совершенно серьезно предлагал Соске наклонить голову и подставить ее под струю воды. Ничего себе.

Если он согласится, его поле зрения сократится до нуля. Кроме того, он подставит совершенному незнакомцу свою обнаженную и беззащитную шею, давая тому возможность нанести удар ножом в спинной мозг или воткнуть шприц в затылок. Что если у него есть сообщники, подкрадывающиеся к салону снаружи? Соске молниеносно стрельнул глазами в сторону окна.

— Что случилось?

— Это совершенно необходимо делать?

Удивленный стилист обеспокоенно поднял брови.

— Конечно. Я же не могу стричь ваши волосы в таком виде. Пожалуйста, наклонитесь.

Чудовищным усилием воли переборов отчаянно сопротивляющееся, одеревеневшее тело, Соске медленно и неохотно наклонился и сунул голову в раковину. Его рука под простыней судорожно стиснула наполовину вытащенный из кобуры «Глок 26[7]». Прикосновение теплой потертой пластмассовой ручки чуть-чуть успокоило его сжатые в тугую пружину нервы.

— Как вам вода? Не горячо?

— Нормально… — сдавленным голосом ответил он, не в состоянии даже понять, холодная вода или горячая.

Но если он окажется беззащитным хотя бы на несколько секунд, не попытается ли парикмахер забрать его жизнь? Почему тот так настойчиво требовал принять столь странное положение, из которого невозможно сопротивляться? Что, если враг сумел выдумать какую-то невообразимую уловку, перехитрить его, усыпить бдительность, пробраться в салон и притвориться стилистом? Или другие убийцы, крадущиеся за ними по улице — вдруг они застанут его в момент уязвимости?

Правильно. Нельзя быть беспечным. Враги неустанно охотились за Канаме, даже в этот самый момент. Если он так легко умрет здесь, кто защитит ее?

— Отлично, все готово. Теперь…

На него рухнула темнота — парикмахер ловко обмотал голову полотенцем и легким нажатием руки вернул в исходное положение. Потом принялся осторожно массировать волосы, чтобы высушить. Для Соске, который не видел сквозь плотную ткань ни зги, это была медленная пытка.

— Пора стричься, — проговорил стилист и, артистически щелкнув острыми, как бритва, ножницами ухватил прядь волос на затылке Соске. Совершеннейший незнакомец стоял за спиной, держа в руках острозаточенный предмет. В мозгу Соске алым тревожным светом вспыхнул транспарант: «Тревога!»

Стой. Подожди. Держи себя в руках. Так нельзя, иначе…

Но это было уже чересчур.

Его тело начало двигаться совершенно самостоятельно и молниеносно. Не успели ножницы срезать и волоска с его головы, как он жестко перехватил и заломил руку стилиста, заставив того согнуться. Вскочив с кресла и впечатав противника лицом в зеркало, Соске выхватил пистолет.

— Ч-что такое?! Ай!..

— Стоять!!! — свирепо заорал Соске, поводя стволом «Глока» из стороны в сторону. Пораженные и даже не успевшие еще испугаться работники парикмахерской и клиенты воззрились на него.

Врагов вокруг не было. Стилист, с прижатым к затылку стволом пистолета тонко и жалобно скулил, безнадежно пытаясь освободиться, совершенно не понимая, что происходит.

Никакой угрозы не было. Ни в салоне, ни снаружи, на улице.

Интуиция снова подвела его. Как обычно.

— СО-О-ОСКЕ-Е-Е!!!

Канаме, точно подброшенная катапультой, взлетела с диванчика у окна. В руке ее был зажат скатанный тугой трубкой красочный журнал мод. Не могло быть никаких сомнений в том, что она очень, очень сердита.

Поправка. Угроза есть.

Соске покорился судьбе, прикрыв глаза, и в следующий миг импровизированная дубинка обрушилась на его нестриженную макушку.

 

– Соске, ты просто поражаешь!!!

По дороге домой Канаме продолжала сердиться, клокотать и бурлить.

— Мы отвели тебя в салон потому, что ты сам попросился! Почему ты всегда, всегда, всегда устраиваешь какие-то безобразия?!

— Мне очень стыдно, — ответил Соске, плетущийся за ней с подавленным и побитым видом.

После инцидента в парикмахерском салоне он присоединился к Канаме, которая кланялась, как заведенная, прося прощения у обиженного стилиста. Тот, наконец, успокоился и сказал: «Извините, но не могли бы вы отправиться стричься в какое-нибудь другое место? Нет-нет, конечно, вы мне ничего не должны». И выставил их вон, громко хлопнув дверью.

Киоко отнеслась к происшествию с юмором, посмеялась и сказала: «Ну, ничего не поделаешь, будешь ходить лохматым, Сагара».

На пути домой они расстались с Токивой и теперь шли по тротуару вдвоем.

— Но ведь слишком опасно сидеть с завязанными глазами, стянутыми руками и беспомощным, когда сзади стоит незнакомый человек с острым предметом в руках, — уныло пытался объяснить Соске.

— Ага, как же! Нечего было тогда вообще туда приходить. Ты что, не мог догадаться, что все парикмахеры на свете орудуют ножницами? Он же не сделал ничего плохого! А если бы он нечаянно дернул бы тебя за волосы, ты бы его совсем пристрелил?! Когда ты, наконец, перестанешь подозревать во всех встречных врагов или убийц?

— Но я не могу сделать этого, — неожиданно твердо заявил Соске. — Противник существует. Это — факт. Не будет ничего удивительного, если он снова попытается напасть на тебя.

— Все это глупости… — начала было Канаме, но осеклась.

Если бы он не напомнил, она совсем бы и не подумала об этом.

Все верно, она представляла собой мишень, объект охоты. Под обычной, беззаботной, хотя и немного агрессивной старшеклассницей в ней пряталась «Посвященная». Таинственные знания, о происхождении которых она абсолютно ничего не знала и даже не пыталась строить догадки, превратили ее в лакомый кусочек для тайных организаций.

— Моя главная задача — защитить тебя, — Соске сказал этот так просто и ясно, что у Канаме совершенно пропало желание ругать его.

— Но... ведь с тех пор ничего не случилось, — почти жалобно сказала она.

— Знаю. Но расслабляться не могу. Иначе нас могут застать врасплох.

— Ради бога, Соске…

С той самой злосчастной школьной экскурсии так называемый «противник» не подавал признаков жизни еще ни разу. Не строил западней, не подбирался в темноте. По крайней мере, Канаме ничего об этом не слышала. Несколько раз она попадала в опасные ситуации, из которых ее выручал Соске, но это можно было просто назвать — «оказалась в неправильном месте в неправильное время». Так существуют ли на самом деле эти таинственные враги? Следят ли за ней и сейчас неусыпные глаза? А, может быть, Митрил ведет свою игру? И Соске только зря суетится?

Канаме одолевали сомнения.

Живя мирной жизнью Токио, она легко забывала о прошлых ужасах. Конечно, ее существование было несколько более шумным, чем жизнь обычной школьницы — благодаря проделкам Соске.

Они бессознательно замедлили шаги. Жилой квартал этим вечером был тих и пустынен. Солнце садилось в оранжевых полотнищах тревожного заката за крыши бесчисленных домов, и воздух быстро становился прохладным. Прозрачная осень потихоньку вытягивала летнее тепло.

— Полгода уже прошло… — задумчиво проговорила Канаме, обратив лицо к пылающему огненными красками усталому светилу. Действительно, шесть месяцев миновало с того весеннего дня, когда Соске возник перед ней, будто чертик из коробочки. — Время пролетело так быстро, верно?

— Да, верно.

— Ты ни капельки не изменился за это время, Соске.

— Действительно?

— Действительно, — с нажимом произнесла она, но потом не сдержалась и хихикнула. Соске в замешательстве опустил голову. Его волосы остались нестрижеными, и так и торчали во все стороны влажными сосульками после прискорбного инцидента. Он выглядел настолько удрученным, что напомнил Канаме несчастного и усталого беспризорного пса. Она вдруг почувствовала, что оставить его одного сейчас было бы слишком жестоко.

— Эй, послушай… — голос Канаме внезапно нарушил неловкую тишину.

— Что?

— Почему бы нам не зайти ко мне домой? Я могла бы закончить твою стрижку.

Соске совершенно не ожидал такого предложения. Его глаза расширились в удивлении и пару раз моргнули совсем не свойственным ему образом.

— Ты не хочешь?

— Не то, чтобы я не хочу. Но…

— Тебе снова будет не по себе? Думаешь, я отрежу что-нибудь лишнее? — спросила она, лукаво улыбнувшись, и Соске яростно замотал головой.

— Вовсе нет! — он помедлил, удивляясь самому себе. — Вовсе нет. Если это будешь ты, совсем другое дело…

 

Хотя квартира, где жила Канаме, и была рассчитана на целую семью, ванная комната оказалась маленькой и тесной. С удовольствием изображая парикмахера, она притащила туда стул и весело сказала:

— Присядьте, дорогой клиент!

Соске охотно подчинился, и Канаме обмотала его шею полотенцем и куском клеенки. Она уже успела переодеться, и теперь была в легкой футболке и стареньких джинсах.

— Не жмет?

— Нет проблем.

— Чудненько. Тогда… приступим. Хе-хе-хе! — со зловещей улыбкой проговорила она и щелкнула острыми ножницами. Соске вдруг почувствовал легкое беспокойство, хотя враги и убийцы в этот раз были совсем ни при чем.

— Чидори, послушай… а ты когда-нибудь стригла волосы? — спросил он с опаской.

— Ни разу, — искренне ответила она. — Но иногда я заплетала косички Киоко, так что справлюсь.

Соске поежился.

— Не волнуйся. Все равно это лучше, чем кромсать твоим тесаком.

— Пожалуйста, не отрежь мне уши.

— Это уж как получится! — засмеялась Канаме, поймала прядь его волос и со звонким щелчком отстригла. Поначалу она действовала не очень уверенно, но потом вошла в ритм, и состриженные волосы быстро зашуршали по полиэтилену.

— Соске… — через некоторое время спросила Канаме, не прекращая щелкать ножницами, — …ты пропустил экзамены из-за работы?

— Да.

— Тебе снова пришлось драться?

— Да, а что?

— Ничего. Тебя не ранили?

— Пара мелких царапин. Нет проблем.

— Вот как…

Она помолчала. Подравняв сзади, приступила к вискам. Промурлыкав себе под нос «м-м-м», Канаме осмотрела поле деятельности с одной стороны, потом с другой. Затем, состроив гримаску, взглянула в зеркало, склонившись к Соске так, что ее заколотые пучком на затылке волосы пощекотали ему ухо. Хмыкнула и снова принялась за дело.

Щелк, щелк. На полу уже скопился толстый слой остриженных темных волос.

— Кажется, Тесса говорила, что ты не единственный мой охранник, — вдруг тихо произнесла Канаме. Она заговорила об этом впервые с момента их знакомства. Видимо, разговор по пути домой подтолкнул ее к таким мыслям.

— Да.

— Но… мне кажется, это может оказаться совсем не так. Я хочу заставить себя верить — и не могу. Иногда мне кажется, что все, что произошло до сих пор, совершенно все — и Митрил, и все остальное — обман. Неправда.

Задание, которое получил Соске, звучало так: «охрана Чидори Канаме». Естественно, это не значило, что он был единственным ее телохранителем. Разведывательное управление Митрила тоже отправило в Токио своего агента, который имел то же самое задание и скрывался где-то поблизости. Он не был так неуклюж, как Соске, которому пришлось раскрыть Канаме свою личность, но именно благодаря нему Соске имел возможность отлучаться из школы, отвлекаться на выполнение других неотложных заданий. Калинин назвал оперативную кличку агента — «Тень».

— Ты не встречал раньше этого человека?

— Нет. Никогда не разговаривал с ним.

— И не знаешь, кто это?

— Не знаю. Да и тебе он, наверняка, незнаком.

— Могу ли я доверять ему?

Соске молчал.

— …И не только ему, но и Митрилу тоже?

Ее недавно еще бодрый тон странно изменился. Хотя Канаме выглядела, как обычно, оживленной и беззаботной, Соске почувствовал, что она испугана. Испугана, дезориентирована и не знает, что делать. Ведь, если подумать серьезно, она не могла рассчитывать ни на чью помощь, кроме Митрила. Полиция не могла сделать ровным счетом ничего.

— Конечно, можешь, — ответил Соске, хотя в его голосе не было уверенности в своей правоте.

«Тень» всегда держался поодаль.

Когда Канаме находилась в школе, он наблюдал снаружи. Когда она возвращалась домой, он тоже оставался в пределах видимости, не слишком близко и не слишком далеко. Это была стандартная тактика скрытого наблюдения и охраны. Что же, именно благодаря его существованию Соске мог иногда отлучиться или передохнуть.

Но кое-что его беспокоило. Агент еще ни разу не проявлял себя. Что бы ни происходило с Канаме.

Даже когда она оказывалась в опасности, «Тень» ни разу ничего не предпринял. Ни когда на нее нападали бандиты и хулиганы на улице, ни когда она оказывалась в разных небезопасных местах, ни даже в тот момент, когда ее похитили безумные террористы из группы А21. К счастью, с Канаме не случилось ничего плохого, но Соске теперь совершенно не мог доверять ему. Мало того, он был просто раздражен таким непонятным поведением своего теоретического напарника.

Почему он ничего не делал?

Почему он даже не пытался защитить Канаме?

Соске уже несколько раз в своих рапортах к руководству выражал серьезные сомнения относительно агента Разведывательного управления под кодовым именем «Тень». Но единственной реакцией было: «Принято к сведению. Продолжать выполнение задания». Ни Калинин, ни Тесса не хотели или не могли дать разъяснения по этому поводу. Они тоже постоянно повторяли: «Все в порядке, действуйте согласно указаниями». Именно поэтому Соске, оставляя Канаме одну, всегда покидал Токио с тяжелым сердцем. Ему ничего не оставалось, кроме как полагаться на «Тень», согласно приказу. Но сможет ли, а, главное, захочет ли этот странный агент помочь Канаме в случае чрезвычайной ситуации?

Может быть, «Тень» терпеливо выжидал в засаде, стараясь не обнаруживать себя, пока не появится настоящий противник? Или он использовал Канаме лишь как приманку для крупной рыбы, и, пока щука не выбралась из тростников, прыжки поплавка его совершенно не интересовали? Так же, как и то, что потом случится с приманкой? В таком случае, его поведение выглядело более логичным, а скрытность и нежелание вступать в контакт становились объяснимыми.

Нет, это абсурд.

Если Канаме умрет, и все таинственные знания будут потеряны вместе с ней, разве это не будет провалом для разведки Мирила? Страшно вспомнить, но она уже несколько раз подвергалась смертельной опасности и могла бы погибнуть, если бы Соске совершил ошибку хоть единожды. Почему же «Тень» не пошевелил и пальцем? Где логика? Какими разумными соображениями это можно было объяснить?

Соске терялся в догадках. Холодная, эгоистичная, жестокая логика действий всегда была свойственна Разведывательному управлению, да и не только ему. Кто мог гарантировать, что они не ведут какую-то свою игру, используя втемную и Канаме и его самого? Объяснить это Канаме невозможно, у него нет на это права, и теперь он по должности обязан успокаивать ее, просить довериться подозрительному агенту, которому он сам не поверил бы ни на грош…

— Соске? — позвала его Канаме, вырвав из мрачного водоворота тяжелых мыслей.

— М-м-м?..

— Что случилось? Ты так глубоко задумался.

— Да нет, ничего…

— О том, что я наговорила… не переживай слишком сильно, хорошо? Да, я сомневаюсь, но… — она вдруг перестала щелкать ножницами и заколебалась на мгновение. Помолчав немного, Канаме встретилась с Соске глазами в зеркале и мягко произнесла:

— …Тебе я доверяю больше всех на свете.

Странное и незнакомое чувство охватило его.

Теплая и нежная волна стеснила сердце. Щеки потеплели, а в груди как будто начало разворачиваться что-то, съежившееся там глубоко-глубоко; что-то, о существовании чего он и сам никогда не подозревал.

Что это было? Почему? Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного.

Как же называется это чувство?.. Он почему-то никак не мог припомнить.

— Э-э, спасибо... — только и сумел он неловко выдавить в ответ.

— Да не за что, — ласково проговорила она и осторожно провела пальцами, разглаживая спутанные волосы на макушке. — …Так, посмотрим… развернись-ка немного вправо.

— Гм? Хорошо.

— Да нет, не сюда. В другую сторону.

Мягко нажав тонкими пальцами на щеку Соске, она повернула его голову к себе. Он замер, остро чувствуя на коже целебную прохладу этого мимолетного, но нежного прикосновения. Как будто свежий легкий ветерок коснулся лица в застойном, душном воздухе тропической чащобы.

Перед его лицом оказалась темная блестящая прядь волос Канаме и ее легкая белая футболка. Она нагнулась, сосредоточенно закусив губу, и принялась подравнивать волосы на его лбу. Простая дешевая футболка, сшитая из столь тонкой ткани, что на свету становилась почти прозрачной. Яркий свет плафона очертил контур ее тела от подмышки до бедра. Стройный, плавный изгиб талии, ровная изящная полусфера… Соске торопливо опустил глаза, как будто ненароком взглянул на ослепительное солнце.

— Хо-хо, кажется, я начинаю входить во вкус… — довольно произнесла Канаме, уже более решительно и ловко управляясь с непослушными прядями.

Подрезав волосы на лбу, она подравняла затылок с помощью старой отцовской бритвы. Закончив стричь, Канаме принялась аккуратно расчесывать его волосы. Легкие движения ее рук успокаивали, навевали дремоту. Глаза стали слипаться, и Соске неожиданно клюнул носом.

Что со мной? Пусть я давно уже не высыпался, но рядом со мной человек держит в руке острое стальное лезвие — а меня клонит в сон?!

Это я? Я?..

Просто не могу поверить.

Я должен быть настороже, но откуда тогда эти необъяснимые легкость и тепло, которые я чувствую?

Чидори, что со мной?..

 

– А теперь пора принять душ!

Рука Канаме вдруг нажала ему на затылок, толкнула голову вниз, в раковину, а сверху полилась прохладная вода. Сонливость моментально улетучилась.

— Ну, не так уж и плохо. Какая я умница! — жизнерадостно произнесла она и включила фен.

Соске серьезно рассмотрел в зеркале результат ее трудов и прокомментировал:

— Не похоже, чтобы я сильно изменился.

Отросшие и падающие на глаза и уши пряди исчезли, но, действительно, он просто стал таким, каким был месяц назад. Взъерошенные волосы все так же беспорядочно торчали во все стороны, да и длина их с разных сторон теперь была неодинаковой и асимметричной.

— Да что ты говоришь?! Прекрасно получилось.

— Действительно?..

— Конечно. Выглядит намного лучше. Вот увидишь, что скажут завтра в школе.

— Хм...

Соске еще раз внимательно посмотрел в зеркало и встал.

— Спасибо, я очень ценю твою заботу. Если хочешь, я тоже могу тебя постричь.

— Ни за что!!! — Канаме скорчила свирепую гримасу, а потом рассмеялась.

Они вдвоем быстро убрались в ванной. Канаме покормила его тем, что нашлось в холодильнике, и Соске распрощался.

Странно, ему совершенно не хотелось уходить.

 

Когда он вышел на улицу, уже стемнело. Было около восьми вечера, но на тротуарах оставалось полно людей. Бредущие домой после работы усталые клерки, торопящиеся в вечернюю подготовительную школу ученики, беззаботные парочки, выгуливающие своих питомцев любители собак.

Соске привычно разрезал поперек этот неспешный поток и пересек улицу. Его квартира находилась в здании напротив дома, где жила Канаме. Почему-то шаг его был легок, а на душе царили спокойствие и мир. Всего час назад его мысли были заполнены мрачными переживаниями по поводу «Тени», заданий, боевых операций. Он вспоминал разговор с Мао, и ее странные слова насчет будущего, которого он желал бы сам. Все это давило, угнетало, пригибало голову к земле.

Но теперь каким-то дивным волшебством все это исчезло, растворилось, как сон, как утренний туман. Соске чувствовал, что в мире не осталось задач, непосильных для него, стоит лишь взяться за дело.

Защищать Канаме. Приспособиться к мирному обществу. Тренироваться на базе острова Мерида. Участвовать в боевых операциях. Он сможет выполнить все. Нет ничего невозможного.

Канаме полагается на него. Что получится, если у него не будет веры в себя, в свои силы?

Именно так.

Вообще, обо всем этом можно будет переживать потом, на следующей неделе. Сейчас у него осталась еще куча работы, которую никто, кроме него не сделает. Вернуться домой и отправить ежедневный рапорт на базу Мерида. Потом провести техническое обслуживание потайных сенсоров и датчиков, которые он расставил в окрестностях. Когда закончит с этим — учиться до посинения, готовиться к пересдаче экзаменов.

Войдя в квартирку, Соске включил портативный компьютер, соединенный с устройством спутниковой связи, и быстро напечатал короткий отчет за день. Прогнал его через мощную шифровальную программу и немедленно отослал.

На экране ноутбука возникло сообщение: «Передача завершена», и тут же выскочило меню, сигнализирующее о поступившем сообщении. Зашифрованный файл оказался приказом из штаба.

 

ПРИКАЗ ВЫСШЕГО ПРИОРИТЕТА (98J005-3128)

191121Z

ОТ = ШТАБ-КВАРТИРА ЗАПАДНО-ТИХООКЕАНСКОЙ ФЛОТИЛИИ

(ОСТРОВНАЯ БАЗА МЕРИДА)

К = УРЦ-7/СЕРЖАНТ СОСКЕ САГАРА

 

A: ШТАБ-КВАРТИРА ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ОТМЕНЯЕТ ДЕЙСТВУЮЩИЙ БОЕВОЙ ПРИКАЗ 98E001-3128 (НАЗВАНИЕ ОПЕРАЦИИ: АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ) С 15.00 (ПО ГРИНВИЧУ)

B: УРЦ-7 НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ ЯВОЧНУЮ КВАРТИРУ И СЛЕДОВАТЬ МАРШРУТОМ 3B НА БАЗУ МЕРИДА

C: ОТПРАВИТЬ В СРЕДНЮЮ ШКОЛУ ДЗИНДАЙ ПИСЬМО ОБ УХОДЕ, ПРИЧИНУ УКАЗАТЬ ПО УСМОТРЕНИЮ УРЦ-7

D: ОХРАНА КАНАМЕ ЧИДОРИ ПЕРЕДАЕТСЯ АГЕНТУ КОДОВОЕ ИМЯ [ТЕНЬ]

E: КОНТАКТЫ С КАНАМЕ ЧИДОРИ ЗАПРЕЩЕНЫ, НАЧИНАЯ С 15.00 ЧАСОВ (ПО ГРИНВИЧУ)

 

— КОНЕЦ

 

Похолодев, Соске протер глаза и снова прочел сообщение.

Крупные рубленые буквы все так же складывались в простые и понятные слова. Ошибиться было невозможно.

Задание по охране Канаме отменено. Аннулировано. Вот что значили эти слова.

Подпись «штаб Оперативного управления» означала, что решение принято на высшем уровне, и никакие протесты, обращения к непосредственным начальникам Соске — Тессе и майору Калинину — не будут приняты во внимание.

Соске замер, заворожено глядя на жидкокристаллический экран. Он стоял так долго, минут десять. В оглушительной тишине он не слышал ничего, даже скрежета собственных зубов.

 

ОХРАНА КАНАМЕ ЧИДОРИ ПЕРЕДАЕТСЯ АГЕНТУ КОДОВОЕ ИМЯ [ТЕНЬ]

 

Не успев еще осознать, что творит, Соске с силой ударил намертво стиснутым кулаком по клавиатуре ноутбука. Металлическая рамка погнулась, клавиши брызнули в разные стороны, прыгая по столу и падая на пол.

Волна ослепляющей ярости подхватила его и понесла вперед. Бросив курящийся едким электрическим дымком ноутбук, он двинулся к балкону. Распахнув стеклянную дверь, он стиснул обеими руками холодные металлические перила, нагнулся и осмотрелся по сторонам.

— Где ты прячешься?.. — тяжело дыша, пробормотал он.

Перед ним был всего лишь обычный, малолюдный жилой квартал. Ничего и никого. Тихая сонная ночь.

— «Тень», выходи! Выходи и поговори со мной!!! — бешено заорал Соске. Изо всех сил, так, что в груди заболело.

Не было смысла беситься. Приказ не будет изменен, он прекрасно понимал это. Но он совершенно не мог сохранять спокойствие.

— Я знаю, что ты здесь! Отвечай!!! Или ты не хочешь?!

Его голос раскатился по окрестностям. Редкие прохожие внизу, на улице, поднимали головы и с удивлением осматривались.

Ответа не было. Соске прекрасно понимал, что одним только криком ни за что не заставит «Тень» показаться, поэтому продолжал:

— Меня зовут Сагара Соске! Звание — сержант! Позывной — Урц-7! Должность — боец подразделения СТР «Туатха де Данаан» Западно-Тихоокеанской флотилии Оперативного управления Митрила! Получил задание на охрану определенного лица и был переброшен в Токио 20-го апреля! Предполагаю, что причинами такого задания было следующее! Первое! Она принадлежит к особой группе людей, называемых «Посвященными»! Второе! «Посвященные» представляют собой значительный интерес для военных, хотя эта информация не проверена и требует уточнения!..

Телефон в комнате за его спиной внезапно издал резкую трель.

Перестав кричать, Соске быстро вернулся в помещение и снял трубку.

Собеседник тут же обрушился на него:

— Ублюдок, черт бы тебя подрал, что ты делаешь?!

Голос был механический, глубоко резонирующий и отдающий металлом. Синтезированный. Прошедший через электронный скремблер. Леденящий голос монстра. Но Соске знал, что тот говорит спокойно, без гнева и раздражения.

Он разговаривал с «Тенью» — агентом, засланным в Токио Разведывательным управлением.

– Что это за агент, который выкрикивает во всеуслышание совершенно секретную информацию? Ты мешаешь проведению операции.

— Ты игнорировал меня, — холодно ответил Соске, моментально успокоившись.

— Ты должен бы понимать опасность, которую заключает в себе такое общение. То, что ты сейчас делаешь, Урц-7, граничит с…

— Ответь на мой вопрос. Твоей задачей является охрана Чидори Канаме, или просто наблюдение за ней?

– У тебя нет допуска к этой информации.

— Тогда ты, наверное, будешь не против, если я вернусь на балкон и весь остаток ночи буду выкрикивать все, что знаю об этом. Извини, мне пора.

– Не пытайся угрожать мне, Урц-7. Я немедленно подам официальный рапорт руководству Оперативного управления…

— Делай, что пожелаешь. Или ответь на вопрос.

Собеседник помолчал, переваривая информацию. Поняв, что Соске настроен серьезно, «Тень» досадливо щелкнул языком и все-таки ответил:

– Охрана, конечно.

— Я тебе не верю.

– Как пожелаешь. Но операция под кодовым названием «Ангел» теперь передана нашему управлению. А ты мешаешь мне. Все очень просто.

— Тогда почему ты ни разу не попытался помочь ей? Она много раз оказывалась в опасности.

– Это были просто мелкие бандитские разборки. Меня не интересует уличная шпана.

— Понятно. Тогда как ты объяснишь инцидент с группой A21? Ты ведь даже не шелохнулся, чтобы спасти ее.

Абонент на другом конце трубки неразборчиво чертыхнулся.

— В чем дело? Отвечай.

– Я собирался позволить противнику сделать первый ход, но ситуация внезапно вышла из-под контроля. Пока вы дрались в академии Фусимидай, мне пришлось изрядно поволноваться, но ситуация благополучно разрешилась без моего вмешательства. Похоже, никто так и не понял, какую ценность представляет собой эта девушка. То же самое, что и с уличными хулиганами и якудза.

— Не пытайся увиливать. У меня создалось впечатление, что ты и не собирался защищать ее.

— Мне не интересно, что ты там себе думаешь, и совершенно неважно, нравлюсь ли я тебе, или нет. Пока ты не мешаешь мне выполнять задание, — в синтетическом голосе почувствовалась насмешка. — Ответственность за эту операцию сразу же после инцидента в Сунан[8] возложили на Разведывательное управление. Оперативники уперлись, и нам пришлось позволить вам участвовать. Ваши настаивают на том, что ты эффективно действуешь для отвлечения внимания противника, но, если честно, для меня ты всегда был только помехой. Ты столько раз создавал мне проблемы, что я уже начал подумывать, не пристрелить ли тебя, а потом списать это на врага.

— Еще не поздно. Попробуй.

— Шучу. Не думаю, что мне удалось бы выйти невредимым из схватки с тобой. К тому же, иногда ты меня сильно забавляешь.

— Как это?

— Когда я наблюдаю из укрытия, мне достаточно прицелиться в тебя из винтовки, чтобы ты почувствовал это, начал психовать и вести себя, как параноик. У тебя прекрасные боевые инстинкты, но это именно они виноваты в беспорядках, что ты без конца устраиваешь. О, сегодня я получил особенное удовольствие, наблюдая тебя в парикмахерской.

— Сукин сын…

— Не надо так сердиться. Все это уже в прошлом, — в его голосе слышалось удовлетворение. — Как бы то ни было, забава закончилась сегодня. Ты должен возвратиться на базу, к своим бронероботам, а я займусь своим делом. Мы с тобой профессионалы, так что давай закончим этот дурацкий разговор.

— Я не могу этого так оставить. Что теперь будет с Чидори?

— Тебя это больше не касается. Ты получил официальный и прямой приказ свернуть операцию и исчезнуть. Ты, что же, собираешься не подчиниться приказу?

— Я... — Соске заколебался.

– Не забывай, что именно Митрил отправил тебя сюда. Ты вовсе не ученик средней школы, а наемник. Убийца. Все записи о твоем прошлом, семье, образовании — подделка. Все это ложь. Ты купаешься во лжи, словно в воде.

Соске молчал. Ответить было нечего.

– Ты критикуешь мои методы, но неужели ты и в самом деле полагаешь, что такой дикарь, как ты, сможет защитить ее? За эти шесть месяцев ты так и не сумел приспособиться, влиться в мирное общество Японии. Ты все время привлекаешь внимание, если не сказать большего. Твое присутствие лишь подвергает девушку ненужному риску.

Слова падали, словно камни. Соске с трудом вздохнул, словно воздух вокруг стал тяжелым и липким.

«Тень» попал в точку.

– Ты не имеешь никакого представления о настоящей охранной службе. То, что ты делаешь, никуда не годится. Все это закончится тем, что девочка рано или поздно пострадает, не говоря уже о невинных людях, которые окажутся поблизости.

Здесь он тоже был прав. Соске не мог этого не признать.

– Игры закончились. Следуй приказу и возвращайся на базу, – «Тень» не стал дожидаться ответа и резко отключился.

Опустив голову, Соске удрученно молчал.

Острое чувство собственной некомпетентности и беспомощности обрушилось на его плечи невыносимым грузом.

Примечания ↑ «Троецарствие» — героической эпопея, где изображена междоусобная борьба правителей трех царств после падения китайской династии Хань (III в. н. э.) ↑ Кандзи — китайские иероглифы, используемые в японском письме. ↑ USМС (US Marine Corps) — корпус морской пехоты США. ↑ Каперанг — сокращение от «капитан первого ранга. ↑ Секитори — заслуженные борцы сумо из верхнего дивизиона. Дзюрю — борцы-юниоры. ↑ Ризенто — бандитско-гангстерская прическа, как у Траволты в фильме «Grease». ↑ Австрийский пистолет, пользующийся большой популярностью. Полностью пластиковая рама значительно снижает вес и магнитное поле (что актуально для скрытого ношения в городе). Его отличает большая емкость магазина — до 17 зарядов на некоторых моделях, и достаточно высокая надежность. Глок 26 — компактная модель с укороченными стволом и рукоятью. ↑ Речь идет об угоне самолета со школьниками. В отличие от аниме, в оригинальной новелле самолет приземлился на военно-воздушной базе Сунан, КНДР, а не в неизвестном науке автономном округе Ханка.