Онлайн чтение книги Стальная тревога Full Metal Panic!
Штормовая ночь

Бронеробот, которым управлял Соске – М6А3 «Дарк Бушнелл» – падал, раскинув манипуляторы и оседлав свирепые грозовые вихри, в темных небесах южной Мексики.

Яростная турбуленция заставляла корпус и сочленения машины, зависшей в свободном падении в непроглядных облаках, стонать и скрипеть. Зажатого в кокпите пилота трясло и трепало, так что иногда Соске казалось, что вот-вот отвалится голова – просто не выдержат шейные позвонки. Выведенное в угол экрана табло цифрового альтиметра сыпало быстро сменяющиеся цифры, а соседние указатели тангажа и крена вертелись, ни на секунду не останавливаясь. Формуляр системы ECS показывал полную готовность, но радиоэлектронное оборудование пока еще не было включено. Конечно, М6А3 не имел голографической маскировки, но достаточно продвинутая электроника позволяла скрывать его присутствие в радиолокационном диапазоне. Впрочем, в условиях такого шторма от нее все равно не было бы никакой пользы.

На альтиметре выскочила цифра – 10000.

Тормозной парашют. Вышел штатно.

Падение бронеробота слегка замедлилось.

Основной парашют. Раскрылся.

Над головой «Бушнелла» возник громадный зонтик купола. Но не успел он расправиться, как бешеный штормовой порыв смял и погасил его, спутав стропы и заставив десятитонный груз запрыгать, словно игрушка на резинке.

Пять тысяч. Если так пойдет – он разобьется.

Бронеробот камнем падал вниз, волоча за собой трепещущий на запутанных стропах комок парашютного шелка. Соске попытался расправить его рывками в стороны, смещая центр тяжести. Безуспешно. Ничего не оставалось, как отстрелить парашют. Щелчок пироболтов – и тот мгновенно исчез в мокрой облачной мути. Земля была все ближе. С трудом удержавшись, чтобы не нажать кнопку немедленно, Соске отсчитал про себя еще несколько мгновений. Пора.

Рывок. Запасной парашют раскрылся, трепеща под ударами стихии.

Но теперь Соске был готов – раскинув манипуляторы и ступоходы, он поймал ветер и не дал бронероботу завертеться, запутывая стропы. Стабилизации хватило на секунду, но это была именно та самая, нужная секунда.

Купол раскрылся и бронеробот плавно скользнул к близкой земле. Миновав нижнюю границу облачности, Соске увидел в неживом зеленоватом свете прибора ночного видения изображение панорамы горного района, покрытого густой плесенью влажный тропических джунглей.

Высота – сто.

Семьдесят, тридцать, десять.

Проломив купол ветвей, заплетенных лианами, М6 ударился ступоходами о грунт. Парашют автоматически отстрелился, а из сочленений со свистом, сшибая листья, ударили струи испарившегося жидкостного реагента амортизаторов.

Переведя БР в боевой режим, Соске быстро просканировал окрестности всеми доступными пассивными поисковыми средствами. Ни следа противника. Единственное движение на экране тепловизора – напуганная внезапным появлением стального гиганта ночная живность, в ужасе бросившаяся наутек.

Посадка проведена успешно.

Убедившись в отсутствии немедленной угрозы, Соске позволил себе на секунду расслабиться и выпустил глубокий вздох.

М6 замер неподвижной черной глыбой, настороженный и  готовый ко всему. Ветер яростно завывал, раскачивая кроны деревьев, ливень громко барабанил по броне, смывая щепки и сорванные при посадке листья. Сдержанный гул работающей на холостых оборотах газовой турбины был почти не слышен в плеске и грохоте дождя.

Он уточнил свои координаты по GPS. Двадцать километров на северо-запад от поместья-цели. Дикий и безлюдный горный район. 

Согласно плану, он должен был двинуться ускоренным маршем на юг и достичь района развертывания в десяти километрах от поместья. Незаметно приблизившись, насколько будет возможно – то есть, пока противник не обнаружит его и не поднимется тревога – он атакует на максимальной скорости. Первостепенная цель – три бронеробота типа «Чодар». Если удастся уничтожить их до того, как пилоты успеют забраться в кабины, у него не будет больше причины опасаться использования лямбда драйверов.

Конечно, только в том случае, если их там действительно всего трое.

Лемон и остальные соратники тоже будут наготове. Когда Соске прорвет оборону и уничтожит средства обнаружения и ПВО противника, вертолет высадит десант непосредственно на территории поместья, чтобы захватить  его.

Этот план оказался единственно разумным и его приняли после долгих дебатов. Поначалу предполагалось сбросить БР прямо на усадьбу – внезапная атака могла бы принести успех, если бы не высокая вероятность того, что транспортный самолет будет сбит зенитными ракетами, которые вполне могли оказаться в распоряжении противника. То же самое относилось и к десанту с моря – перспектива подобраться незаметно к самой усадьбе выглядела соблазнительно, если забыть о том, что мощный тепловой выхлоп газовой турбины современные инфракрасные поисковые системы обнаружили бы километров с восьми, не меньше.

«Если бы у меня был М9 с атомным реактором».

Конечно, бронеробот третьего поколения, из тех, что использовались в Митриле, позволил бы действовать более гибко и с большими шансами на успех – но сейчас об этом можно было только мечтать. В любом случае, если противник обнаружит его заблаговременно и успеет активировать «Чодары», Соске останется только отказаться от атаки и быстро уносить ноги. Естественно, неудачная попытка приведет к тому, что враги будут настороже, а, скорее всего, моментально оставят поместье и переберутся в другое место. 

Шрам на сердце – урок, который преподал ему Курама в Намшаке – еще кровоточил. Если первая атака не увенчается успехом, все пойдет прахом. Второго шанса не представится, он сможет только опять проклинать судьбу, бессильно протягивая руки вслед Канаме, которую снова умчат в неизвестность.

Нет, все может оказаться еще хуже. Действительно ли Канаме сейчас в этом поместье? Или, еще страшнее – жива ли она до сих пор? А если даже жива – помнит ли, остался ли он в ее сердце? Что, если с ней случилось то же самое, что с ним в Намшаке – подернутые дымкой, неясные воспоминания, лицо любимой, расплывающееся и уходящее все дальше? Долгая разлука горазда на такие проделки. Что, если она нашла утешение в объятиях того человека? Что, если в ее глазах будет только неприязнь? Что, если она безжалостно бросит в лицо: «Не ищи меня больше»?

Неподъемная тяжесть легла на грудь, болезненно сжала сердце. Рубец, оставленный Курамой, снова набух кровью, Сердце стучало неровно, с натугой, готовое разорваться.

Нет. Так нельзя.

Хватит. Сейчас нельзя думать об этом – с него хватит не выдуманных, а вполне реальных сложностей.

Нужно действовать последовательно. Просочиться через вражескую сторожевую сеть, бесшумно приблизиться, насколько только удастся. Если он сможет вложить в этот бронеробот весь свой боевой опыт и мастерство – он вырвет у безжалостной судьбы шанс на победу.

– Начинаю движение.

Пробормотав по привычке заученную фразу, Соске повел «Бушнелл» вперед.

Ответа не было. Неудивительно – этот бронеробот не был оснащен искусственным интеллектом.

К глубокому разочарованию Канаме, сетевые функции попавшего ей в руки ноутбука были совершенно мертвы. Не только не были установлены почтовые программы и браузеры, но и от сетевой платы осталось только пустое гнездо. Взглянув на дырку, словно оставшуюся после выпавшего зуба, она с раздражением захлопнула отвинченную крышку корпуса.

Впрочем, чего она ожидала?

Упрямица, все еще не желающая смириться и работать на Амальгам – кто бы в здравом уме дал ей средство, с помощью которого она послала бы весточку своим друзьям? Секретной была не только информация о ее местонахождении, но и важные данные по новейшим бронероботам, которыми поделился Леонард. Естественно, информационная безопасность здесь была столь же строгой, как и внешняя охрана. Попытайся она улизнуть, недремлющие «Аласторы», патрулирующие периметр, мгновенно настигли бы беглянку.

Разглядывая с террасы крупные экваториальные звезды, сияющие в бархатном небе, она вспомнила тригонометрию и смогла определить широту. Пятнадцать градусов сорок минут северной широты. Взглянув на карту мира, она решила, что могла оказаться на побережье Индонезии, Персидского залива или южной части Мексики. Вероятнее всего – именно Мексика.

Даже если ей было некуда бежать, она восприняла это знание как маленькую победу. Не давая угаснуть этому чувству, Канаме принялась искать дальше. Понять бы, зачем ее привезли и заперли здесь?

Она начала с самого начала, вооружившись терпением, и внимательно ловя самые незначительные улики. Должно быть какие-то намеки, которые помогут ей спастись. Должно быть что-то, что она сможет использовать. Нужно просто хорошенько подумать.

Но что делать, если удастся сбежать? Куда податься? Где найти укрытие?

Эта мысль неотступно преследовала ее.

Все верно. У нее больше нет дома, куда она смогла бы вернуться.

Чтобы избавиться от мрачных мыслей, Канаме встала, потянулась, тряхнула головой и направилась к бассейну. Надев купальник, она с разбегу нырнула. Десяток кругов – и неуверенность и слабость отступят.

Персонал, обслуживавший поместье, молча удивлялся перемене, произошедшей с Канаме – она и не собиралась ее скрывать. Что бы с ней ни случилось дальше, ее поддержит стальной стержень, который она открыла в себе.

Но пришел день, когда в поместье появится тот человек.

Андрей Сергеевич Калинин.

Отряд амальгамовских наемников под его командованием доставил в поместье бронеробот третьего поколения, судя по всему, принадлежавший Митрилу. Леонард, осмотрев БР и исследовав электронную и механическую начинку, приказал разобрать и уничтожить его, насколько поняла Канаме, замершая у окна второго этажа.

Почему Калинин здесь? Неужели он предал своих товарищей и переметнулся к врагу?! Или он ведет сложную двойную игру?

Канаме не подавала вида, но сердце было готово выскочить из груди, в голове кружилось множество вопросов. Как назло, в течение нескольких следующих дней ей ни разу не представилась возможность напрямую поговорить с русским офицером.

Он сразу оказался очень занят, проверяя и налаживая систему безопасности поместья и оборонительные средства – очевидно, они перешли под его командование. Канаме издалека наблюдала, как майор уверенно отдает приказы своим новым подчиненным, отчитывает их за допущенные промахи и указывает, как усилить оборону и устранить слабые места.

Надвигалось нечто угрожающее – она чувствовала безошибочно.

Предчувствие ее не обмануло, превратившись в реальность всего через несколько дней после того, как появился Калинин.

Ночью разразился шторм.

Стекла в спальне дрожали под шквальными порывами ветра, ливень грохотал по крыше и ему вторили тяжелые удары волн, заставляющие все поместье ходить ходуном, а сердце – сжиматься от ощущения приближающейся опасности.

Стук в дверь заставил Канаме оторваться от книги и приподняться на широкой кровати. В дверях появился Леонард Тестаросса.

– Чего тебе нужно? – недружелюбно спросила Канаме. Обычно такое хмурое выражение на ее лице вызывало у Леонарда лишь мягкую улыбку. Но не этой ночью. Остановившись на пороге, он не улыбался и его голос звучал незнакомо и серьезно.

– Мне нужно, чтобы ты оделась. Сегодня… – он взглянул на часы, – …то есть, уже завтра, мы покидаем это место.

– Почему?

– На то есть несколько причин. Ситуация изменилась.

– Может быть, все же объяснишь, в чем дело?

Леонард промолчал. Он никогда не открывал своих настоящий намерений, и этот раз не стал исключением. Но теперь в том, как он молча стоял, глубоко и тяжело задумавшись, чувствовалось что-то необычное.

– Так я и думала, – едко бросила Канаме, усевшись на кровати и скрестив ноги. – Если у тебя нет настроения поболтать – мне все равно. Какая разница? Для тебя я – кукла, запертая в миленьком кукольном домике, чего я еще могу ожидать?

– Ты не права. Мне лишь хотелось избавить тебя от ненужных волнений.

– Именно так и обращаются с куклами.

Она демонстративно потянулась и зевнула. Но растущее раздражение заставило ее голос зазвучать, как раньше – вызывающе и остро.

– Знаешь, я не такая скромница, как Тесса, и не собираюсь молчать. И мне плевать, какой бы ты ни был важный, неотразимый и богатенький – я вижу, что ты просто расчетливый и хитроумный эгоист.

– Моя сестра стала похожа на тебя.

– И отлично. Прошлая Тесса была мягкой и робкой. А теперь она открыто противостоит тебе. Не пошла у тебя на поводу – и я тоже не пойду, надеюсь, ты это понимаешь?!

Он тяжело молчал. Не пытаясь спорить, отрицать или соглашаться.

– Нечем крыть, верно? Я ведь совсем недавно догадалась – помимо всего прочего ты еще и жуткий трус!

Опустив голову, он пробормотал, обращаясь скорее не к ней, а к самому себе:

– Все верно. Все – как ты говоришь. Я… я понял.

В его словах вдруг прозвучала мука… а лицо – это было лицо человека, готового выбросить белый флаг, сдаться на милость победителя.

Но она была безжалостна:

– Я тебя раскусила. Думаешь, состроив физиономию типа: «Я все знаю, я все понимаю», ты будешь выглядеть круто? Наверное, ты просто с детства привык выпендриваться перед младшей сестрой – мне это тоже знакомо. Что, я не права?

– Твое отношение не изменится, что бы я ни сказал.

– Вижу, ты все еще не понимаешь, – с презрительной и полной ненависти усмешкой процедила она. – А чего же ты хотел? Ты заставил меня страдать. Ты запер меня, отнял все, что у меня было, и теперь хочешь, чтобы я радовалась и смеялась? Ты хотел сломать меня. Конечно, я не сверхчеловек, и рано или поздно ты бы добился своего. Тогда – если бы это в самом деле случилось – ты был бы, наконец, доволен?

Леонард молчал.

Канаме уже не могла остановиться.

– Знаешь, в соседнем классе был один отвратительный тип. Он весил под сто килограмм, постоянно потел и вонял, таращился и пускал слюни на меня и других девчонок. Не то, чтобы он приставал или пытался лапать, но все время тискал эти гнусные книжонки про бондаж, садо-мазо, лоликон и прочую пакость, взахлеб делился с приятелями своими грязными фантазиями. Уж не знаю, насколько серьезно это было, и что у него варилось в черепушке, но он, очевидно, был совершенно ненормальный. А теперь внимание – вопрос. Если поставить рядом этого засранца и тебя, с кем я скорее согласилась бы встречаться? С кем из вас? Как ты думаешь, кого бы я выбрала?

Он опять не ответил. Стоял, выпрямившись, безмолвно и неподвижно, с застывшим, ничего не выражающим лицом.

– Слышал? А теперь – угадай.

– Задавать такие вопросы – дурной тон.

– Ответь мне.

– Избавь меня от непристойностей. Ты не могла бы выбрать другую тему?

– Тебе нечего ответить, – Канаме пронзила его горящим ненавистью взглядом. – Тогда слушай и удивляйся. Я говорю совершено серьезно, недаром ломала голову целый день. Уверена, ты не понимаешь, но разница между вами – между тобой и тем омерзительным типом – только внешняя. И мне неважно, кто смотрится херувимом, а кто – жирным куском сала. Голая правда в том, что ты – мастер лицемерия. Когда Соске свалился мне на голову, он тоже выглядел настырным и противным отморозком. Но он – совсем не такой, как ты. Он никогда не смеялся, не улыбался такой легкомысленной улыбочкой. Не делал вид, что все знает. Он… он всегда был серьезным и хмурым. И что бы ни случилось, он всегда смело бросался в бой. А ты, хотя и строишь из себя всезнающего полубога с вечной усмешкой превосходства, не осмеливаешься прямо взглянуть мне в глаза!

– Достаточно об этом.

Леонард, странно глядя на нее, медленно двинулся к кровати. Его изящные манеры не дали трещины, но в голосе звучал острый лед.

– Я тоже серьезен. Всегда.

– Не похоже. Ты говорил, что любишь меня – это правда?

– О да.

– Почему же? Что во мне ты любишь? Попробуй ответить, чтобы я поняла.

– Я уже говорил.

– На крыше отеля? Это не объяснение. А ведь дело в том, что ты элементарно не представляешь себе, что значит – любить. Именно поэтому и Тесса не желает иметь с тобой ничего общего.

Кулак Леонарда, спрятанный в карман плаща, сжался до костного хруста, но Канаме, ничего не замечая, продолжала:

– Для тебя девушка только объект, добыча. Ты прячешься за стеной из сарказма и утонченных манер – и физически неспособен открыть свое сердце. Да и есть ли оно? Наверное, мама тебя в детстве не любила?

 Внезапно и стремительно шагнув вперед, Леонард сжал ее плечи. В его хватке была сила, неожиданная для столь стройного и худощавого, скорее, даже хрупкого юноши. Канаме не успела даже моргнуть, как оказалась прижатой к постели, не в силах вырваться. Леонард, глядя на нее сверху вниз, прошипел:

– Тогда позволь, я покажу тебе. Смотри мне в глаза.

– Пусти!..

– Смотри.

Его лицо приблизилось, заслонило все поле зрения. От обычного манерного и элегантного выражения не осталось и следа – теперь там осталась только ярость. Все инстинкты Канаме в ужасе кричали: «Не смотри, нельзя»!!!

Но, словно завороженная, она взглянула.

Аметистовая радужка, серые, тусклые, сошедшиеся в точку и лишенные света зрачки. Оттуда, словно из черной дыры, хлынул океан мыслей, образов, звуков и изображений. Хлынул, затопляя ее задохнувшееся в ужасе сердце.

Это был резонанс.

Словно пораженная молнией, Канаме вскрикнула и выгнулась дугой. Это не имело ничего общего с тем, что она испытывала раньше. Намного мощнее, неудержимее и страшнее. Дикий, яростный и мрачный поток.

Канаме со всех сторон окружал огонь.

Горящий коридор. Ядовитый дым ест глаза, не дает дышать. Языки пламени сквозь дымную пелену кажутся призрачно-серыми. В уши настойчиво лезет плач маленькой девочки. Чуть поодаль – беспрерывные оглушительные выстрелы, словно бьющие палкой по черепу, яростные и кровожадные крики, стоны.

На их дом напали.

– Отведи их обоих в подвал, – приказал мужской голос.

– Зачем? Они все равно нас найдут!.. – в голосе плачущей женщины звучит отчаяние.

– Джерри вот-вот примчится на помощь. Нам нужно продержаться всего десять минут. Иди, Мария. Я буду держать южный фасад.

– Постой, Карл! Останься со мной!

– Не могу. Торопись.

– Пожалуйста, не уходи!..

Но мужчина не остался – он спешил, его ждал бой. Женщина, прижимающая к себе двоих детей, прошептала едва слышно – без гнева, с бесконечной усталостью:

– Всегда… всегда так. Потому я и не смогла…

Да. Она не хранила верность мужу.

У нее были другие мужчины.

Внезапно в поле зрения вклинились другие картины. Вызывающие тошноту. Сплетенные на белоснежных простынях тела, отвратительные голоса, слышные даже сквозь плотно зажатые уши. Когда отец уходил в море, выполнять задания, доверенные ему своей страной, эта женщина топила свое одиночество в пламени запретной страсти. О, в глазах общества она оставалась безупречной, верной женой и любящей матерью – но это была лишь лживая маска. Мальчик знал об этом. Его глаза видели все.

Выстрелы гремели все ближе.

Испуганная женщина, кашляя в дыму и задыхаясь, потащила детей за собой в подвал, на ходу утешая их. Спустившись по каменным ступенькам, они оказались среди гор старой мебели, садового инвентаря и прочего хлама.

Стрельба звучала прямо над головой, на первом этаже дома. Донесся звук падения тяжелого тела. На лестнице загремели тяжелые ботинки – шаги незнакомцев, внушающие животный страх.

– Прячьтесь, – торопливо шептала женщина – его мать – заталкивая всхлипывающую девочку в деревянный сундук и прикрывая его старым одеялом. Шаги звучали уже совсем рядом, времени спрятать второго ребенка – мальчика – уже не оставалось.

Глаза женщины и мальчика встретились.

Канаме до последнего вздоха будет помнить уродливое и страшное выражение на ее лице.

Отчаяние. Нерешительность. Неожиданно вспыхнувшая ненависть.

Этот ребенок знает. Знает о моей измене.

Он всегда обвинял меня. Молча. Он считал меня проституткой.

Поразительная проницательность, пугающий интеллект. Все – ради того, чтобы унизить меня, презирать и гнушаться.

– Мама?..

Мальчик дернул ее за юбку, но женщина не ответила.

Прекрасное лицо, всегда такое безмятежное – сейчас, обращенное к собственному сыну, оно страшно изменилось. Искаженное ужасом и перекошенное, со звериным инстинктом самосохранения в глазах. Настоящее, не прикрытое благопристойной маской.

Это был совершенно другой, незнакомый человек.

Слов не было, только долгий взгляд.

Взгляд, в котором, как на ладони, были видны обреченность и безумие, толкающее ее к последней черте. Она решилась.

Громыхнула дверь и чужие люди вломились в подвал. Блестящие вороненые пистолеты, грубые голоса, наполненные жаждой убийства.

– Где второй ребенок?

В ответ – дрожащий голос:

– У… у родственников. Пожалуйста, пощадите меня!..

Руки матери стиснули его плечи и толкнули вперед. Отдавая и предавая. Словно кошелек, дрожащей рукой протянутый грабителю.

Вспышка.

Отчаяние, ненависть и жажда мести.

Сердце Канаме замерло, не в силах выдержать этого бешеного потока. Это было настолько больно, что она не знала, сможет ли вернуть себя.

То, что показалось вечностью, заняло не более нескольких секунд. Когда Канаме, наконец, пришла в себя, Леонард уже отпустил ее и теперь сидел в кресле, стоявшем в углу спальни.

Дыхание все еще с хрипом рвалось из груди, спина была мокрой от пота. Она с трудом поднялась и села, чувствуя, как мир тошнотно плывет и качается. Шум дождя, барабанящего по стеклам, болезненно и тоскливо отдавался в ушах.

– Об этом не знает даже моя сестра, – отстраненно проговорил Леонард, глядя мимо нее.

– …В самом… деле?..

Тяжесть прошлого, страшные воспоминания. То, что невозможно выносить в одиночку. То, что хочется выплакать, уткнувшись в чью-то грудь. Как у меня. Как у Соске. Это плохо. Я… я больше не смогу обливать его презрением и ненавидеть.

Словно прочитав мысли Канаме, Леонард вздохнул.

– Это не так-то просто передать словами. Тем более, когда имеешь дело с нормальными людьми. Поэтому мне пришлось использовать необычный способ. Ведь ты – особенная, возможно, ты сможешь понять. Хотя я не имел намерений делиться этим с чужаками.

 Он прав. Это совсем не то, что стоило бы выплеснуть наружу. Режущая боль и всеподавляющая тоска. Ничего удивительного, что она чувствует себя, словно после тяжелой болезни. Словно после чаши цикуты.

К горлу подкатило. Ужасная тошнота.

Канаме скорчилась, кашляя и задыхаясь, не в силах сдержаться. Ее вырвало прямо на роскошные шелковые простыни.

Откуда?.. Откуда это всплыло?

Она была совсем маленькой, и, играя на берегу реки, перевернула камень. Скользкий земляной червяк и длинная отвратительная сороконожка сцепились во влажной рытвине, сплелись, впившись друг в друга, завязавшись в тугой узел. Ненависть, мерзкая, животная, слепая, которой несло от уродливых насекомых, навсегда отпечаталась в ее памяти. Режущая глаза, невероятно жестокая, заставляющая понять лживость и бесплодность всех красивых человеческих слов.

Что по сравнению с ней – «вера», «дружба», «любовь»?

Что по сравнению с ней – «добродетельность» и «праведность»?

Люди страшны и грязны.

Их уста наполнены только ядом и ложью. В их сердце – только обман. Даже у него.

– Я не ищу твоей жалости, – мрачно продолжал Леонард. – Не намерен использовать ту драму как оправдание. То, что делаю – я делаю с холодной головой. По собственной воле. Память о матери и проклятия, которые я призывал на нее, не имеют к этому отношения.

– Но тогда зачем…

– Я открыл свое сердце, как ты сказала. Это все.

Он поднялся, выпрямившись перед ней во весь рост.

– Умереть – далеко не самая худшая участь в этом мире. Оказаться преданным, обманутым самым близким человеком, другом, женой – стократ больнее. Стоит вспомнить – мой отец был счастлив, потому что ничего не знал. Безупречный воин, прекрасный офицер, образцовый муж и отец счастливого семейства – он верил в чистоту своего семейного очага, и умер, защищая свою любимую жену и детей. Глупое геройство, как раз в его характере.

 – Как ты можешь...

– Да, кстати, «легкомысленная улыбочка», как ты ее назвала – продукт этого знания. Мне ли не знать, как глупы и близоруки обитатели выдуманного мира любви и романтики! Насколько страшное пробуждение их ждет.

– Я… все равно не понимаю… – потерянно пробормотала Канаме. Уже совсем не так резко. Шипы, которыми она ощетинивалась против него, куда-то исчезли. – Если, ты несешь в себе такое… почему – я?..

– Хотелось бы мне знать, – задумчиво ответил Леонард. Повернувшись к двери и взявшись за ручку, он добавил: – Надеюсь, ты оденешься и соберешься без задержки. Мне нужно показать тебе нечто…

В этот момент все стекла в широком окне разом дрогнули.

Это не был порыв ветра. До поместья докатился звук отдаленного взрыва.

Соске смог беспрепятственно приблизиться к цели на расстояние десяти километров.

Переведя М6А3 в бесшумный режим, он, как и предполагал, уже достиг границы охранной зоны поместья. Здесь была насторожена целая сеть. Локатор, способный пробить маскировочные поля системы ECS, инфракрасные датчики, датчики давления и даже простая проволочная сигнализация. Достаточно совершенное радиоэлектронное оборудование «Бушнелла» позволило вовремя обнаружить их и обмануть, хотя для того, чтобы обойти локатор ECCS, ему пришлось сделать большой крюк.  

Ему удалось скрытно преодолеть еще два километра, не позволив противнику себя обнаружить. Как раз в тот момент, когда он решил, что успешно миновал внешний периметр, до его ушей донесся глухой взрыв.

Достаточно далеко – примерно в четырех километрах на северо-восток.

Соске остановил бронеробот в непроглядно-густых тропических зарослях и вытянул вверх левый манипулятор, где был смонтирован волоконно-оптический перископ. Подняв повыше гибкий кабель, он всмотрелся в мутную картинку. Даже свирепый тропический ливень не смог сразу смыть и разметать дымное облако, а инфракрасная камера уловила послесвечение остывающих газов и источники тепла на грунте.

Вероятнее всего, это был вертолет или иной летательный аппарат, неосторожно вошедший в зону поражения и получивший попадание зенитной ракеты.

«Не может быть. Лемон»?..

Секунду поколебавшись, он вышел на условленный радиоканал. Знакомый беспечный голос Лемона сразу помог отбросить опасения. Француз подтвердил, что он и все остальные все еще находятся на позиции и ждут его сигнала.

– Взрыв? Что это значит?

– Неясно. Пытаюсь определить.

Сбитый вертолет явно не был тем, с которого должны были высадиться Лемон и его бойцы. Тогда на чьей же он был стороне?

Так. Перископ, перископ…

Это устройство применялось в основном для наблюдения на небольших дистанциях в ходе уличных боев, и увеличение было слишком маленьким. Кроме того, дождевые шквалы и низко ползущие облака ухудшали и без того плохую картинку. Но вспышку следующего взрыва он не пропустил. В этот раз он произошел на земле – в джунглях вспух огненный пузырь, и кроны нескольких деревьев занялись быстрым пламенем.

Зенитная установка оборонительной системы была уничтожена. По всей видимости, это работа бронеробота, которого нес на борту сбитый вертолет – очевидно, он уцелел при аварийной посадке.

– Наблюдаю огневой контакт.

– Кого? С кем?

В джунглях сверкнули вспышки дульного пламени, пронеслась пунктирная очередь трассирующих снарядов. Темный силуэт, проломив купол переплетенных лианами крон, взвился в воздух. Бронеробот. Боевой маневр уклонения. Описав короткую дугу, боевая машина снова скрылась в зарослях.

Быстро перемотав и увеличив запись телекамеры, Соске уверенно заключил:

– Это М9.

Ошибки быть не могло. Ни один другой бронеробот в мире не обладал столь стремительными и изящными очертаниями. Но с кем здесь может сражаться этот «Гернсбек»? На чьей он стороне?

– Атака уцелевших митриловцев? – быстро спросил по радио Лемон. Он был в курсе, что М9 имелись на вооружении Митрила и активно участвовали в боевых операциях.

– Пока определить не могу. Но – маловероятно.

– Почему?

– Мой М6 сумел преодолеть сторожевую сеть незамеченным. Возможности бронероботов следующего поколения к скрытному передвижению существенно превышают «Бушнелл». Не могу представить, чтобы пилоты Митрила, допущенные к управлению М9, совершили столь элементарную ошибку, чтобы быть обнаруженными.

Помимо того, силуэт М9, которого он наблюдал, слегка отличался от стройных очертаний митриловских «Гернсбеков». Форма датчиков на голове была немного иной, бронирование плечевых сочленений явно имело большую толщину. Но главное – движения. Этот бронеробот двигался слишком замедленно и неуклюже для своих выдающихся маневренных характеристик.

– Но тогда…

– Вероятнее всего – армия США.

Лемона прервал другой голос. Это был каперанг Рой Сеалс, тот самый, который раздобыл М6А3, в кокпите которого сейчас сидел Соске.

– Наверняка парни из армии. Отряд «Дельта» уже получил новые М9, хотя на публике об этом не трезвонили.

– Тогда что же они тут делают? Может, нам привиделось?

– Они здесь, раз Сагара видел их собственными глазами. Но что здесь забыли наши земляки? Переться на рожон? Как-то это неразумно, – задумчиво проговорил Сеалс. Видимо, он тоже не понимал, что здесь ищут соотечественники.

Еще более странной ситуация выглядела для Лемона, который на родине уже, наверняка, числился в изменниках, после того, как решился на самостоятельные действия. Американские вооруженные силы атакуют амальгамовскую базу? Он был в курсе того, как ловко Амальгам манипулирует политиками на самых верхах, и понимал, что эта организация вполне способна сковать действия любой регулярной армии политическими средствами. Кроме того, какова могла быть цель подобной операции?

– Сейчас нам не узнать, в чем дело. Соске, сворачиваем операцию. У меня плохое предчувствие.

С тактической точки зрения Лемон был, безусловно, прав – операцию необходимо было прервать. Но Соске заколебался.

– Да, но…

– Никаких «но». Раз они так нашумели, амальгамовские «Чодары» уже вскочили, как встрепанные. Стоит подобраться поближе – и они тебе прихлопнут.

Новые спутниковые снимки подтвердили, что в охрану поместья входят БР типа «Чодар» – следы на мокрой после дождя проселочной дороге в окрестностях поместья, соответствующие характеристикам бронероботов третьего поколения, подтверждали это со всей очевидностью.

Значит, ему не остается ничего иного, кроме отступления?

Если мыслить логично, то – да. Но если он сдастся, что будет с девушкой, запертой на этой вилле?

– Оставайтесь на связи. Я атакую, – решительно проговорил Соске, отбросив сомнения. Подобная неуверенность посещала его и раньше, еще начиная с инцидента в Северной Корее. Но с тех пор он прошел долгий путь, и теперь ему было понятно, что упущенный шанс возместить будет невозможно. Если атаковать – то здесь и сейчас.

 Он отключил малошумный аккумуляторный режим движения и с помощью вспомогательной силовой установки запустил газовую турбину.

– М9 отвлекут внимание противника. Мы должны воспользоваться сложившейся ситуацией.

– Стой, Соске! Лучше вернись, это безрассудно!

– Не переживайте. Я отступлю, если прорваться не получится.

Теперь Соске уже не слишком задумывался над тем, что отвечает, и забыл, как колебался еще минуту назад. Волна подхватила и понесла вперед, теперь для него существовала только одна, единственная цель. Там, впереди.

«Бушнелл» двинулся. Неумолчный барабанный стук капель по броне сменился шелестом и треском, сорванные листья и лианы, обломанные ветки отметили его путь через заросли, а повышающая обороты турбина запела свою низкую вибрирующую песню. Сенсорные сети, датчики, локаторы – он не боялся больше ничего. Он не собирался больше тратить время, прятаться и красться. Он шел вперед и его губы шептали только одно слово:

– Чидори…

Он все еще не знал точно, там ли она. Но он рвался вперед все быстрее и быстрее.  Почему? Потому что чувствовал – Канаме там. Соске знал, что она близко, что она ждет его. Нет, дело было не в ее способностях «посвященной», это больше напоминало инстинкт, неуловимое чутье, которое нельзя объяснить логически и разумно.

Курсоуказатель на цифровой карте показывал, что до поместья осталось всего два километра. Поле зрения заполнил крутой холм, густо поросший джунглями. Еще немного – обойти его по часовой стрелке и броситься вперед на максимальной скорости. Звать, выкрикивать ее имя во всю мощь внешних динамиков. Она обязательно услышит. Услышит и бросится навстречу. Останется только подхватить ее и бежать изо всех сил…

Его мысли прервал тревожный сигнал.

Направление – 8 часов, дистанция – 300.

Невысокая скорость реакции М6 не позволила ему уклониться. Единственное, что он успел – развернуться плечом вперед и сгруппироваться, крепко вцепившись в контроллеры.

Удар, жесткий рывок.

Бронеробот содрогнулся всем корпусом. Кокпит прыгнул вправо и назад. Слева пронеслась струя трассеров, зацепив броневые детали на плече и рассыпая ослепительные искры.

На экране в тепловизионном режиме вспыхнуло пойманное изображение – быстро скользящая вниз по склону холма фигура. Высокий силуэт, две ноги.

Иными словами – бронеробот.

– Так и думал – слишком легко.

Досадливо щелкнув языком, Соске впился взглядом в формуляр, куда выводилась вся собранная информация. Искусственный интеллект М9 уже идентифицировал бы противника, определил его тип и услужливо сообщил пилоту. Но «Бушнелл» не располагал подобной роскошью.

Вражеский бронеробот явно относился к третьему поколению. Вероятнее всего – «Чодар».

Откуда он только взялся? Теперь продолжение операции было невозможно. Соске придется выжать из М6А3 все и использовать по полной программе все свои умения – только для того, чтобы оторваться от противника и отступить.

Спасение Канаме оказалось за пределами возможного.

Пронзительно острое сожаление заставило его стиснуть зубы. Но он не собирался сдаваться.

Новый предупредительный сигнал.

Вражеский «Чодар» снова выстрелил и теперь стремительно шел на сближение. Несмотря на то, что он был один, противник действовал уверенно – видимо, полагал, что уничтожить бронеробот второго поколения будет нетрудно.

Рассекая струи рушащегося сверху, подобно водопаду, тропического ливня, Соске прыгнул, едва избегнув попаданий. Близкие разрывы забросали М6 грязью и обломками веток.

– Твоя сдача.

Точный и быстрый выстрел из помпового орудия не застал «Чодар» врасплох: он легко прянул вперед и поймал все восемь стреловидных поражающих элементов силовым полем. Атмосфера в его фронтальной проекции исказилась, пошла полупрозрачными волнами. Вонзившиеся в этот щит бронебойные сердечники, вместо того, чтобы изрешетить БР, с раздирающим треском вспыхнули и истлели, рассыпавшись огненными искрами.

Лямбда драйвер.

 Этот читерский, жульнический аппарат. Соске прекрасно знал его поразительные способности, но его все равно захлестнула обида. Такими же дураками, наверное, чувствовали себя все пилоты конвенционных БР, которым выпало несчастье противостоять машинам, оснащенным лямбда драйверами.

– Ну, ничего…

Если стоит задача только оторваться от преследования, он сможет придумать что-нибудь.

Уверенно манипулируя контроллерами, Соске отстрелил дымовые гранаты и гранаты с дипольными отражателями, засвечивающими помехами экраны вражеских радиолокаторов. Стартовав из многозарядных кассет, смонтированных на спине, гранаты лопнули, развернув затянувшие поле боя густые облака непроницаемого дыма, в которых медленными спиралями опускались на парашютах горящие тепловые ловушки.

Больше не видя противника, он переключился в малошумный режим движения и побежал на север. Учитывая расстояние до «Чодара» в момент залпа, он должен был уже удалиться на приличное расстояние. Увеличив скорость и умело используя для прикрытия складки местности, он уже думал, что самое трудное осталось позади, когда…

Это было слишком оптимистично.

Вражеский бронеробот возник среди ветвей точно впереди. Дистанция 300.

Пилот предвидел его маневр и перерезал пути отхода.

На фоне серой брони вспыхнул кровавым рубиновым светом лазерный глаз-дальномер. Ствол короткой автоматической пушки смотрел точно на М6.

 Выстрел.

Соске снова извернулся, избежав фатальных попаданий, но 35-миллиметровые снаряды прочертили по боковой части торса с яростным визгом, сорвав бронеплиту с креплений. Понимая всю бесполезность своих действий, Соске выстрелил в ответ. Так и есть – энергетическое поле легко отразило удар. «Чодар» выхватил мономолекулярный резак и бросился вперед. Всего несколько шагов – и лезвие вскроет кокпит «Бушнелла». Амальгамовский пилот мог не опасаться ответных выстрелов даже в упор – силовое поле лямбда драйвера растянулось в непробиваемый щит, прикрыв фронтальную проекцию бронеробота.

Но его спина осталась незащищенной.

По глазам Соске ударила резка вспышка – невесть откуда вылетевший снаряд довольно крупного калибра неожиданно поразил «Чодар» сзади.

Вражеский бронеробот скрылся в клубах дыма и пара. Повреждение было серьезным, но не фатальным. Судорожно дернувшись, «Чодар» метнулся в стороны, пытаясь уклониться от следующего выстрела неизвестного врага, возникшего в тылу. Маневр был заученным и быстрым… но привел его прямо в объятия нового противника, мгновенно возникшего сбоку.

Это был серый М9.

Атака была совершенно неожиданной и неотразимой. «Гернсбек», ожидавший в расслабленной стойке с занесенным громадным тесаком – знакомый «Кримсон Эдж» – рубанул поперек нижней части туловища налетевшего на него «Чодара». Раздался пронзительный визг металла, брызнул фонтан ярчайших электрических искр.

– Не может быть…

Этот М9 был не из американских вооруженных сил. Соске узнал бы его где угодно – «Гернсбек» серии Е с лопастной антенной на затылке головы-шлема.

«Чодар» с разбитым реактором рухнул ничком, как марионетка с обрезанными веревочками. Легко перепрыгнув через металлический труп, М9, грациозно ступая, направился в сторону Соске. Внешние динамики донесли до него голос пилота.

– Вот те на! – женский голос звучал насмешливо и уверенно. – Похоже, дружок, тебе туго пришлось. Посмотрел бы на себя со стороны – обхохотался бы!

Голос был тоже прекрасно знакомым, Соске слышал его множество раз.

Это была Мелисса Мао. Живая, бодрая и энергичная, как никогда.

– Мао.

– Соске! Все же это ты, засранец! – радостно завопила она. – Никакого мандража, даже при столкновении с «Чодаром»,  эти движения, этот дробовик. Я сразу подумала, что это должен быть…

– Ха, разве я тебе не говорил?! Я гений!!!

Эта реплика донеслась с вершины скалы, торчащей метрах в восьмидесяти. На ее вершине гордо возвышался второй бронеробот, с длинноствольной снайперской пушкой наперевес.

– Курц.

– Жив, курилка! Неси сюда свою угрюмую морду, я тебя расцелую!

Ошибки быть не могло – подобное жеребячье ржание мог издать только Курц Вебер. Собственной персоной, живее всех живых.

– Но откуда вы здесь?..

– Это мы бы тебя хотели спросить! Вообще-то, накопился вагон и маленькая тележка тем, на которые стоило бы потрындеть – только вот, сдается мне, что сюда прутся новые гости, – заявила Мао, заставляя бронеробот пригнуться. – Так и есть – пара «Чодаров» на семь часов. Атака исподтишка больше не сработает. Сейчас тут только мы с Курцем и ты, Соске. Выдержишь?

– Так точно, – решительно ответил тот, одновременно манипулируя опциями на экране контроля повреждений.

Неожиданно воссоединившийся штурмовой отряд теперь состоял из двух М9 и одного М6. Противник выставит на поле боя не менее двух бронероботов третьего поколения, несущих на борту лямбда драйверы. С тактическое точки зрения такое соотношение сил для митриловцев выглядело довольно неприятным.

Но это было неважно.

– Нет проблем. Присоединяюсь к вам.

– Хо-хо! Желаешь полюбоваться на работу настоящих профессионалов? – подковырнул Курц.

– Отлично. Пусть и нежданно, но наша тройка снова в деле! – заключила Мао.

На языке у Соске вертелось неисчислимое множество вопросов, которые он бы хотел задать своим товарищам, но времени для разговоров уже не осталось. Для начала необходимо было уничтожить приближающихся противников.

Поисковая система М6А3 уже засекла движение.

Направление – 8 часов. Дистанция – 1500.

Быстро определив порядок взаимодействия и раздав инструкции, Мао воскликнула, и в ее голосе звучало свирепое и радостное предвкушение:

– Ну, что, парни, зададим этим ублюдкам?! Готовы?

– Когда угодно! Где угодно! – в один голос ответили Курц и Соске.

– Молодцы. Тогда – разбежались!

Три серые фигуры, словно развернувшиеся пружины, прыгнули в разные стороны и исчезли в темных джунглях.

На экране вспыхивали и мельтешили разноцветные символы, словно змеи, сплетались пунктирные линии и синусоиды. В предутренний час, когда темнота сгустилась перед подступающей зарей еще гуще, дикие горы, поросшие влажными тропическими джунглями, превратились в поле ожесточенного боя. Грохот артиллерийских выстрелов раскатывался по ущельям, подсвечиваемым на мгновение вспышками дульного пламени, цепочками трассеров и разрывами.

Противоборство небольших отрядов бронероботов, если взглянуть непредвзято, сильно напоминает баскетбольный матч.

У его участников не оставалось ни секунды времени на передышку. Здесь не было таких понятий, как «линия фронта», «передовая» или «тыл». Противники сплелись в настоящий клубок, непрерывно, безостановочно маневрируя. Прыжки, перекаты, финты, необходимые чтобы выйти из поля зрения противника и зайти ему во фланг, следовали каскадами, один за другим. Команды игроков то переходили в гибкую оборону, то решительно прорывались вперед, концентрируя усилия в одном направлении и заставляя соперников отступать. В этой игре не было мяча, но его место занимала инициатива – она мгновенно переходила от одного игрока к другому, из рук первой команды ко второй. Ложные выпады и уловки, мгновенные пасы и молниеносные проходы – все это было здесь, точно так же, как на баскетбольном поле. Разница была в том, что вместо броска в корзину бронеробот, только что игравший роль приманки, через пару секунд уже наносил смертоносный удар.

– Урц-6, оттяни Альфу на запад! – кричала Мао, и ответ следовал немедленно:

– Понял вас, понял.

– Урц-7, веди Браво южнее. Сколько секунд тебе нужно?

– Пятнадцать, – Соске отвечал хладнокровно, как всегда.

– Полагаюсь на тебя.

– Так точно.

Им не требовалось много слов – короткие, отрывистые фразы молниеносно нарисовали рисунок предстоящего боя.

Подумать только, всего год назад Соске и отряд его товарищей едва не был уничтожен в бою с единичным «Чодаром». Тогда, чтобы одолеть его, пришлось лезть из кожи вон, биться отчаянно и на грани поражения. Теперь угрожающая тень таинственного оружия – лямбда драйвера – больше не довлела над ними. Страх ушел, превратившись в уверенность в собственных силах.

На собственном опыте, набивая синяки и шишки, они постигли и разработали теорию и практику борьбы с могущественными противниками, защищенными непробиваемым полем и способными наносить сокрушительные силовые удары. Эта тактика прошла испытание боем в Гонконге, когда отряд Митрила загнал одиночный «Чодар», настоящее название которого тогда еще не было известно – его называли кодовым именем «Веном». Результатом стали «ноу хау» – устройства для отслеживания течения силового поля, «Волшебные глаза», не говоря уже про неоценимый опыт напряженных противостояний с бронероботами, вооруженными лямбда драйверами.

Теперь «Чодар» больше не являлся непобедимым и неуязвимым противником.

Два подобных бронеробота представляли серьезную угрозу, к которой нельзя было относиться легкомысленно, но сражение с ними уже нельзя было назвать «отчаянным».

Кроме того, теперь их было трое.

Мао, Курц и Соске представляли собой совершенный, отлаженный боевой механизм, где каждый пилот выполнял свою, особую роль и был поистине незаменим. Их командная тактика, где было выверено все – вплоть до ритма движений, была великолепна. Без сомнения, они представляли собой лучшую в мире команду профессионалов, специализирующуюся на борьбе с бронероботами, несущими лямбда драйверы.

«Их навыки ничуть не ухудшились», – следя краем глаза за маневрами Мао и Курца,  думал Соске. Сейчас именно его М6А3 двигался медленнее всех – но с этим ничего нельзя было поделать.

Следя за рисунком движений своих товарищей, он добросовестно выполнял назначенную ему роль – отвлекал внимание вражеского БР, изображая неуверенность и медлительность. Мало-помалу, тот неосознанно перешел к охоте именно на него, полагая, что «Бушнелл» только и думает о том, как бы сбежать. Амальгамовец преследовал его, почти забыв об осторожности перед лицом легкой добычи, отдалившись от напарника, и подставляя бока под удары товарищей Соске.

Мао и Курц в реальном времени отслеживали через «Волшебные глаза» флюктуации его защитного  энергетического поля, определяя, в каком направлении оно сконцентрировано. Они двигались по флангам, стремительно сменяя позиции и прикрывая друг друга.

«Бушнелл» Соске – отступающая приманка – выстрелил из помпового орудия, вызвав красочную реакцию силового поля. Снаряд разбился, но тут внес свою лепту Курц, выпустивший снаряд сзади-сбоку. Амальгамовец мгновенно отреагировал перемещением энергетического потенциала поля и отбил удар – застать его врасплох было нелегко. Не забывая про оборону, он атаковал, обстреляв вдогонку Соске и добившись успеха. М6 не смог уклониться от очереди и уцелел, только прикрывшись своим оружием – но попадание малокалиберного снаряда развалило помповое орудие надвое.

Лишившийся возможности контратаковать Соске, вместо того, чтобы бежать, неожиданно выкрикнул:

– Готов!

Его маневр поняли только товарищи, немедленно отреагировавшие, как и было задумано, потоком огня. Сближаясь, они поливали «Чодар», как из лейки. Тот обернулся, его поле сместилось и утолстилось, отбивая снаряды и превращая их в горящую труху. Внимание врага оказалось полностью сосредоточено на двух «Гернсбеках» – пилот больше не опасался обезоруженного «Бушнелла». Стремительно прыгая, они пронеслись перед ним навстречу другу-другу, едва не столкнувшись, и заставляя амальгамовца резко смещать точку прицеливания.

В тот момент, когда М9 разошлись, принуждая вражеского пилота еще больше разделить внимание – ему нужно было отслеживать обоих сразу – Мао и Курц сделали нечто совершенно невообразимое.

Летя по баллистическим параболам, они синхронно швырнули свое оружие в сторону замешкавшегося противника – над его головой. Остолбеневший «Чодар», не понимая, что происходит, завертел головой, пялясь на добровольно обезоружившихся митриловцев, в то время как автоматическая пушка и снайперское орудие завершили свой полет – в манипуляторах находившегося за его спиной М6! Тот, находившийся в идеальной, заранее рассчитанной позиции, подпрыгнул, словно ловя мяч. Приземлился «Бушнелл» уже вооруженным до зубов – вместо потерянного помпового орудия у него оказались сразу два ствола.

– Я на месте.

Стиснув обоими манипуляторами рукояти орудий, Соске выстрелил, не медля ни секунды. Пламя забилось в дульных тормозах, по джунглям раскатился дробный грохот, споря с воем бури и шумом дождя. Длинная очередь 40-миллиметровых снарядов и два или три подряд 76-миллиметровых вонзились в беззащитную спину «Чодара», силовое поле которого полностью стянулось в переднюю полусферу. Тонкая броневая защита не выдержала, реакторный отсек и кокпит оказались продырявлены во многих местах. В довершение всего тяжелые 76-миллиметровые снаряды перебили титановый позвоночник, практически развалив его надвое.

Для верности добив врага еще одним выстрелом, Соске швырнул орудия обратно.

– Яху-у-у!!! Равняем счет! – завопил Курц, поймав свою снайперскую пушку.

– Остался еще один. Ржать будешь потом, – охладила его Мао, вытягивая манипулятор над головой. Перехватив свой «Бофорс», она без промедления отправила новую очередь в сторону запоздавшего на помощь своему напарнику третьего «Чодара» – тот уже мчался сюда на всех парах.

Не задерживаясь ни на секунду, три митриловских бронеробота рассеялись, чтобы встретить его – бой продолжался.

 Оставшийся амальгамовский бронеробот притормозил, нерешительно осматриваясь. Его пилот и представить себе не мог, что отряд понесет такие потери. Великолепная координация действий, молниеносные перемещения и тактические уловки говорили о том, что им встретились далеко не обычные враги – теперь, после потери двух машин, сомневаться в этом не приходилось.

– Вы справитесь? – спросил Соске по радио.

– Конечно. Но что ты имеешь в виду? – слегка удивилась Мао.

– Канаме находится в поместье. Я должен ее найти.

– Канаме – там?! Доннерветер! – присвистнул Курц.

– Времени мало. Разрешите мне уйти.

Оставшийся без основного оружия «Бушнелл» Соске сильно потерял в огневой мощи, с этим ничего нельзя было поделать. Секунду подумав, Мао согласилась.

– Понимаю. Иди и будь осторожен. Как только мы закончим здесь – нагоним.

– Благодарю.

Курц снова вмешался в переговоры:

– Эй, Соске! Нам еще нужно поболтать и вместе выпить, так что не вздумай откинуть копыта! Это приказ, чтоб ты знал.

Соске слегка нахмурился.

– Приказ?

– А ты как думал? Я теперь старшина – понял, салабон?!

– Ты?

– Я!

– Похоже, на лодке реальные проблемы с недостатком личного состава.

Курц задохнулся от возмущения и не успел ответить, а Соске рассудительно продолжил:

– Логично. Утопающий хватается за соломинку…

«Чодар» приблизился на опасную дистанцию. Ухнула энергетическая волна, ломая пальмы – он атаковал силовым выбросом лямбда драйвера. Три бронеробота снова синхронно отпрыгнули, сбивая прицеливание.

–  … Но это сейчас некогда обсуждать, – закончил Соске.

– Раз собрался идти – так проваливай! – напутствовал его Курц. Два «Гернсбека» двинулись, собираясь взять противника в клещи.

– Удачи вам.

Соске повернул свою машину и шагами понесся в направлении поместья. К побережью.

Когда в разгар боя по радио пришло короткое сообщение Мао, говорившее, что они встретили Соске, Тесса, склонившаяся над электронным планшетом в командном посту «Туатха де Данаан», испытала противоречивые чувства.

«Значит, он там».

Конечно, она была счастлива, что Сагара Соске выжил, пройдя через тяжелые испытания. Но причина, по которой он оказался на новом поле боя… эта причина кольнула ее сердце застарелой болью.

Все – ради той девушки.

Подобная прямота и верность заставили ее грустно вздохнуть. Человеку, который так важен для кого-то, не грозит одиночество.

Нет, так нельзя.

Переживать и терзаться сейчас – поистине глупо. Необходимо сконцентрироваться на управлении операцией.

Тесса уже давно направила все возможности могущественного искусственного интеллекта подводной лодки – Даны – на поиск любых следов, оставленных Леонардом. Компьютер незаметно и быстро взламывал базы данных и коммуникации разведывательных агентств самых разных стран, просеивая огромные массивы информации и разыскивая мельчайшие крохи данных, которые могли указать местоположение ее брата. Даже самый незначительный след тщательнейшим образом прослеживался.

Недавно в этот призрачный невод, заброшенный в информационный океан, попали подозрительные сведения о взломе военного спутника, принадлежавшего НАТО. Некое лицо – или даже группа лиц –  несколько дней назад незаметно перехватило управление выбором точки съемки и тщательно исследовало определенную точку земной поверхности. Каким именно образом эта «группа лиц» сумела проделать такой трюк, стало лучше понятно, когда компьютер начал отслеживать людей, имевших доступ к кодам управления спутником. В этот момент прошла информация о том, что один из них переправил торопливо списанный с баланса министерства обороны США бронеробот М6А3 во Флориду. Получив досье офицера в отставке, так запросто заполучившего для неизвестных целей эту игрушку, – капитана первого ранга Сеалса – Тесса вздрогнула.

«Это он».

Бронеробот предназначался для Сагары Соске. Это было логично, ведь в Митриле были всего четыре человека, контактировавших с Сеалсом и полковником Кортни: погибший адмирал Борда, она сама, Ричард Мардукас и – Соске.

Поместье, без сомнения, было связано с Амальгам, как следовало из финансовых документов. С большой степенью вероятности можно было заключить, что Леонард скрывается именно там. Если так, то Соске, вошедший в контакт с Сеалсом и получивший помощь, наверняка готовился к десанту туда. Тесса немедленно изменила курс на 180 градусов, и направила подводную лодку к побережью южной Мексики.

К этому моменту американские военные тоже предприняли некоторые действия. По запросу из ЦРУ недавно развернутый отряд бронероботов М9 был направлен для проведения разведки указанного поместья. Каким образом ЦРУ заполучило нужную информацию, и чем его заинтересовал этот отдаленный и забытый Богом уголок – до сих пор оставалось неясным.

Течение мыслей Тессы прервала новая радиопередача. Мао, все еще ведущая бой, доложила:

– Ведем бой с бронероботом типа «Чодар». Запрашиваю удар крылатыми ракетами.

– Ракета стартовала. Передаю параметры наведения и коды.

– Принято. Нам это здорово поможет. Где находится Урц-1?

– Закончил разведку позиций американского спецподразделения и направляется на соединение с вами. Он вас поддержит, но будьте осторожны.

– Вас поняла. Не волнуйся, Тесса.

Отметка, обозначающая на огромном жидкокристаллическом мониторе бронеробот Мао, начала быстро смещаться навстречу значку противника – развернулось новое яростное сражение.

Шторм, бушевавший над джунглями и побережьем, становился все сильнее. Ветер бешено выл, ломая ветви, а тяжелый ливень хлестал, точно из ведра. Приготовив резервную короткоствольную ручную пушку, напоминающую пистолет, «Дарк Бушнелл» Соске на полной скорости мчался по пологому склону холма.

Если исходить из собранной ранее информации, в поместье больше не должно было остаться бронероботов типа «Чодар». Соске, Мао и Курц уничтожили две машины, а третья в настоящий момент была связана боем.

«Вот оно».

За перегибом холма открылся бушующий, покрытый белыми барашками океан и раскинувшаяся на берегу огромная территория поместья. От правого крыла до левого было более километра. Посередине возвышался комплекс белоснежных зданий. Тоже не маленький – по размерам он не уступал школьному корпусу, из тех, что строили, например, в Японии. Поблизости располагались теннисный корт, бассейн и регулярный парк.

Карта местности и расположение зданий уже давно отпечатались в памяти Соске. Он предполагал, что подступы могут быть прикрыты минным полем, но установленный на М6А3 миноискатель мог их достаточно уверенно обнаруживать, поэтому ему просто следовало проявить некоторую осторожность. Миновав очередную линию заграждений и датчиков, Соске направился к центральной части поместья.

– Лемон, на связь. Слышишь меня?

Пора уже было вызывать отряд поддержки во главе с Мишелем Лемоном, ожидающий наготове в вертолете. Установив связь, Соске в двух словах рассказал ему о встрече со своими боевыми товарищами из Митрила. Сквозь треск и шум грозового радиоэфира тот поинтересовался:

–  Уверен, что это хорошие новости?

– Так точно. Им можно доверять.

– Понял тебя. У нас тоже есть кое-что. Те парни, что помогали нам раньше…

Его слова прервал немелодичный свист и вой радиопомех. Гроза, шторм и электромагнитные возмущения самым негативным образом влияли на качество радиосвязи.

– Прием, прием, не слышу тебя, повтори!

– …Соске, слышишь меня? Я тоже подозревал, но как-то получилось…

– Лемон, повтори. Не понял тебя, прием.

– …на случай, если все станет плохо, ожидают в следующих координатах…

– Не понимаю, что ты говоришь?

– …тейн … подготовлен…

– Прием, прием! Ничего не понимаю, повтори!

– …поэтому, какая бы машина не…  я тоже… дополнительно…

– Лемон, прием!!!

– …красный… третьего… странный…

Невразумительный радиосеанс прервал резкий тревожный сигнал. Система БРЭО «Бушнелла» сообщала об облучении радиолокатором. Мгновенно увеличив участок периметра, откуда оно исходило, Соске разглядел сторожевую артиллерийскую установку. Она была вооружена двадцатимиллиметровой пушкой и автоматически расстреливала все приближающиеся цели, наводясь с помощью миллиметрового радара, без участия людей. Забыв про радиосвязь, Соске немедленно атаковал. Получив несколько попаданий 25-миллиметровыми снарядами, установка свалилась с турели.

Пехоты противника пока не наблюдалось. Броневики тоже не показывались.

Так, стоп…

В подстриженных кустах мелькнули силуэты – несколько автономных боевых роботов в человеческих габаритах. «Аласторы» выпрыгнули навстречу, открыв огонь из винтовок пятидесятого калибра, смонтированных в манипуляторах. Их пули едва могли поцарапать броню полноценного бронеробота, и перестрелка закончилась быстро: один разлетелся на куски от выстрела из ручной пушки, второй, получив пинок ступоходом, улетел куда-то вдаль и больше не вернулся. Страшные противники для живых людей из плоти и крови, для своих старших железных братьев «Аласторы» не представляли никакой угрозы.

Переключившись на внешние динамики, Соске позвал:

– Чидори!

Где же ты?

– Чидори!!!

Если ты здесь, покажись скорее…

Из внутреннего дворика пулей вылетел блестящий черный лимузин. Проломив кусты и проложив себе дорогу по клумбам, он выпрыгнул на мощеную камнем дорогу, ведущую на север, и прибавил газу.

В машине?..

Они решили, что спастись на вертолете будет труднее?

Бросившись наперерез, он положил предупредительный снаряд перед машиной.

– Стоять! – прогремели динамики, перекрывая вой ветра.

Автомобиль не остановился. Переключив на одиночную стрельбу 12.7-миллиметровый пулемет, встроенный в левый манипулятор, Соске тщательно прицелился и всадил несколько пуль в капот. Двигатель захлебнулся, ударила белая струя пара. Завиляв, автомобиль замедлился и замер на обочине.

– Выйти с поднятыми руками!

Подчиняясь громовому рыку, из двери появился бледный водитель. Подняв руки вверх, он со страхом уставился на бронеробот.

– Где девушка?

– Я… я не знаю…

Не договорив, водитель вдруг шустро бросился наутек. Не обращая на него внимания, Соске подошел ближе и просканировал салон автомобиля тепловизором. Странно, ни впереди, ни на задних сидениях не наблюдалось очертаний теплых человеческих тел.

Но ведь даже по тому, как просели рессоры, можно было заключить, что там сидят несколько человек…

Инстинкт бросил его назад. Прикрыв скрещенными манипуляторами крышку кокпита, бронеробот отпрыгнул.

В следующий миг автомобиль со страшной силой взорвался.

Спрятанные в багажнике и салоне несколько сотен килограмм высокоэффективной взрывчатки сработали. Автомобиль просто исчез, его обломки, разлетающиеся со сверхзвуковой скоростью, превратились в разящую шрапнель. Мощная ударная волна снесла десятитонный бронеробот, как пушинку, и зашвырнула далеко в сторону. Если примерить это в другом масштабе, то взрыв был равноценен сработавшей в метре от человека ручной гранате.

Соске мотнуло в кокпите, ударив головой об подголовник. Совершив заднее сальто, «Бушнелл» рухнул в сад, пропахав левым боком рытвину и снеся несколько деревьев.

Это была ловушка.

Экран перед лицом Соске налился чернотой – головные видеокамеры оказались разбиты. По бокам экрана вразнобой мигали тревожные лампочки, сигнализируя о многочисленных повреждениях.

Падение напряжения в бортовой сети и давления масла в двигателе.

Пожар в нескольких приборных отсеках от замкнувшей электропроводки. Утрачены двигательные функции обоих манипуляторов, прикрывавших кокпит. Система охлаждения вышла из строя. Гироскоп системы устойчивости серьезно поврежден и отключился. Основная и резервная системы управления движением вышли из строя.

Если бы Соске отреагировал хоть на мгновение позже, ему пришлось бы гораздо хуже. Перебарывая головокружение от легкого сотрясения мозга, Соске быстро защелкал кнопками и переключателями, задействуя систему контроля повреждений.

Включился оптический прибор наблюдения – резервная камера, расположенная в нижней части корпуса, между ступоходов. Изображение было мутным и нечетким, с ограниченным полем зрения – не лучше, чем от любительской видеокамеры. Впрочем, она и предназначалась для того, чтобы поврежденный бронеробот мог отступить, хоть как-то выбирая дорогу. Естественно, у нее не было функций ночного видения.

Как бы то ни было, отступление представлялось единственным выходом из сложившегося положения.

Используя только ступоходы, поскольку манипуляторы не действовали, Соске с трудом поднял «Бушнелл» в вертикальное положение.

Но враги не собирались отпускать его.

С разных сторон из укрытий выскочили прятавшиеся до поры пехотинцы и дали залп из ручных противотанковых гранатометов. Это была четко скоординированная и управляемая атака. Конечно, если бы бронеробот не был поврежден, он смог бы сманеврировать и уклониться. Но теперь, в полуразбитом состоянии, это было невыполнимо.

Попадания в ступоходы, попадания в манипуляторы, попадание в бедренный сустав. Попадание в лобовую броню торса, чуть выше кокпита.

Пластины динамической брони отклонили кумулятивную струю, не дав пробить капсулу кокпита и вогнать внутрь поток раскаленных газов, но кабели системы управления и питания двигательной электросистемы оказались перебитыми.

Не в силах сделать больше ни шага, М6А3 рухнул головой вперед.

– Лемон, прием. Слышишь меня?

Собираясь сообщить товарищам, ожидающим на позиции развертывания, о своем бедственном положении, Соске включил рацию.

– Лемон, говорит Урц-7…

Это плохо. Рация тоже была мертва.

Оставалось только выбраться из кокпита и отступать.

Соске потянул рычаг аварийного открытия кокпита, и наверху щелкнули пироболты, разрушившие крепеж головной части и сбросившие секцию корпуса, открывая лаз наружу. Рядом с люком в креплении на стене лежал компактный германский пистолет-пулемет. Вытащив его и взведя затвор, Соске выдернул кольцо дымовой гранаты и выкинул ее наружу. Белое облако дыма затянуло поверженный бронеробот. Оно не сможет скрыть от противника, оснащенного тепловизором, но с этим ничего поделать было нельзя.

Он быстро пробежал пальцами по пульту, отдавая последние команды.

Потом выполз из люка и свалился на землю, прижавшись боком к измятым и горячим броневым листам.

В этот момент раздался громкий голос.

– Ты окружен. Брось оружие.

Направление 8 часов, дистанция около 30 метров.

Вероятнее всего, голос командующего обороняющими поместье силами функционера Амальгам. Бесстрастный и холодный голос.

Не может быть.

Этот голос?..

Прячась за броней левого манипулятора «Бушнелла», Соске выглянул, пытаясь рассмотреть говорившего.

Клубы густого дыма начали рассеиваться. На верхней террасе, расположенной на крыше, прямо над окнами коридоров двухэтажного флигеля, полукольцом охватывающего внутренний двор главной усадьбы, стоял, глядя на Соске сверху вниз, мужчина в полевой форме. Крупный, широкоплечий европеец. Седые волосы собраны сзади в пучок. Рубленое лицо, прицельный прищур глаз цвета стали.

Ошибки быть не могло.

Этот человек…

– Майор?.. – широко раскрыв глаза, выдохнул Соске. В этот момент он даже забыл об окружающих его вражеских пехотинцах.

– Помнишь Афганистан, Сагара Соске? – спросил Андрей Сергеевич Калинин.

– Что?..

– Я снова победил. Если бы твое сердце не украла эта девушка, ты бы не попался снова в такую простую ловушку.

– Майор, что вы здесь делаете?.. – все еще не веря своим глаза, спросил Соске.

– Ты видишь сам. Теперь я – человек Амальгам. Кто бы ни выступил против Леонарда Тестаросса и его организации – я приложу все силы, чтобы уничтожить их.

– Не может быть!

Невозможно. Мало того, майор командует отрядом. Или… проводится тайная операция? Двойная игра? Майор, изображая лояльность, проник в самое сердце Амальгам…

– К несчастью для тебя, это не операция по внедрению, как ты подумал. Я пришел сюда по собственной воле, и теперь мы по разные стороны баррикад. Если ты вздумаешь оказывать сопротивление, я, не колеблясь, прикажу стрелять. Ты еще не убит только потому, что мне нужна информация.

– Но почему?

– Тебе нет нужды знать, – ровно ответил Калинин. Как всегда.

Это знакомая фраза все поставила на свои места. Майор действительно не собирался ничего объяснять. Какую бы боль ни причиняла эта истина, Соске понял, что ее придется принять.

– Где Чидори? Здесь?

– Да. Что ты собираешься с этим делать?

– Позвольте мне увидеть ее.

– Нет. Мистер Тестаросса и она сейчас готовятся отбыть. Несмотря на то, что атаки американских военных, команды Мао, а потом и твоя, были отражены, это место слишком сильно засвечено.

– Мао – тоже?..

– Бросай оружие, сержант.

Калинин поднял руку, и его подчиненные, окружавшие бронеробот, прицелились в сторону Соске.

– Прекрасно, что вы сумели внести ясность.

Новый голос. Из-за спины Калинина появился Леонард Тестаросса.

Черный М9 «Фальке», который Белфанган Крузо вел на помощь Мао, воспользовался тьмой штормовой ночи и густыми джунглями и сумел приблизиться к последнему «Чодару» вплотную, оставшись незамеченным.

– Огонь!

Бронероботы Мао и Курца выполнили безупречные отвлекающие атаки с разных направлений. Практически сразу же в джунглях словно вспыхнуло восходящее солнце – взорвалась запущенная с «Туатха де Данаан» крылатая ракета. Не получивший ни секунды передышки, едва успевающий концентрировать в разных направлениях  щит силового поля пилот «Чодара» уже не смог уклониться или защититься от четвертой атаки.

Выскочив из-за спины «Чодара», бронеробот Крузо рассек его живот мономолекулярным резаком, и мгновенно, захватив манипулятор, провел бросок. Мао и Курц проводили улетающий в заросли БР добивающими выстрелами. Продырявленный противник рухнул на землю, более не подавая признаков жизни.

– Этому – кранты, – довольно заявил Курц, а Мао спросила, обращаясь к Крузо, который отделился еще до начала боя, чтобы провести разведку:

– Что там с американцами?

– Они отступили. Все выглядело так, точно они не имели представления о силах противника и системе обороны, а также четкого задания. Словно…

– Словно они были не уверены  в себе?

– Именно. Оперативники спецподразделений обычно отличаются четкостью и целеустремленностью действий – но здесь я их не почувствовал. В их перемещениях было заметно колебание и неуверенность, построение оказалось несовершенным.

– Вот как… – протянул Курц.

– Значит, у них не было мотивации? Раз они не понимали смысла несвязных приказов, которые спустило начальство, то не собирались рваться вперед, – предположила Мао.

– Мы тоже оказывались на их месте. Неприятное чувство. Выполнять задание, прекрасно понимая его глупость и бессмысленность – любой опытный боец искал бы повод для того, чтобы отступить.

– Но все равно, хотелось мне понять, откуда они тут взялись и что за этим скрывается…

Никто из митриловцев не расслаблялся. Несмотря на то, что признаков присутствия противника и не было, они безошибочно чувствовали неуловимый запах опасности. Опыт и боевое чутье подсказывали – ничего еще не было кончено.

– Пока информации не было. Но, кажется, командир предвидела, что обстоятельства так сложатся. Ладно, оставим это. Что с Сагарой?

Крузо уже знал, что Соске жив, но ни единым словом не проявил свою радость.

– Сейчас он…

В этот момент в наушниках у всех троих взвыли сигналы тревоги.

Три часа, семь часов, десять часов – их неожиданно атаковали с трех разных направлений. Предутренние сумерки разорвали факелы противотанковых ракет, мелькнула цепочка трассирующих малокалиберных снарядов и вспышка выстрела из орудия среднего калибра.

Мао мгновенно запустила на полную мощь систему радиоподавления, Курц выстрелил, не целясь, чтобы ослепить противника, и сменил позицию, а бронеробот Крузо, сорвав с крепления инфракрасную ловушку, швырнул ее вверх.

– Новые враги?! – выкрикнула Мао, резким боевым маневром уклоняясь от мелькнувшей рядом ракеты.

– Ага. Не меньше трех, – отозвался уже запрыгнувший за скалу Курц, стремительно выцеливая противника.

– Внимание, эти – другие! – быстро предупредил Крузо, выхватив и взяв наизготовку автоматическую пушку и напряженно всматриваясь.

Сомнений не было – их противниками были новейшие бронероботы, оборудованные системами маскировки, и, без сомнения, лямбда драйверами. Митриловцы сумели избежать попаданий только потому, что выстрелы были сделаны с большой дистанции, пусть и неожиданно, и выглядели скорее вызовом на бой, испытанием их решительности и отваги, нежели действительной попыткой уничтожить.

Вражеские бронероботы приближались с трех сторон.

«Волшебные глаза» митриловцев одновременно зафиксировали всплески энергетических выбросов. На этот раз залп был настолько мощным и быстрым, что «Гернсбекам» не помогли самые резкие маневры уклонения. Ослепительные полосы света мгновенно прочертили сумрачные джунгли, соединив противников в трехлучевую звезду. Потом все погасло, оставив только догорающие искры.

Чудовищный удар, от которого бронеробот едва устоял на ногах. В глазах Крузо отразились панически прыгающие сигналы на панели повреждений. «Фальке» лишился нижней части левого манипулятора, от локтевого сустава – энергетический выброс разорвал искусственные мышцы, как нитки, и легко срезал скелетную ферму.

Если верить информации, поступающей в реальном времени по боевым каналам связи, бронероботы Мао и Курца пострадали не меньше – количество серьезных и мелких повреждений зашкаливало. М9 Мао лишился половины головы, а Курц остался без своего главного оружия – снайперской пушки.

Ситуация быстро перешла бы в разряд критической, случись новая, такая же стремительная и неотразимая атака. Однако секунды текли, а выстрелов не было. Хладнокровно выдвинувшись вперед, в пределы видимости, новые противники остановились на склонах пологой котловины, словно красуясь.

Все три бронеробота напоминали тип «Чодар», но существенно отличались в деталях. Объем верхней части торса был увеличен. На затылках граненых, словно алмазы, голов не было гибких хвостов радиаторов. Вместо них торчали острые лезвия, делая БР похожими на птеранодонов. Они выглядели гораздо более мощными, чем предыдущие модификации «Чодаров», в их силуэтах слилась подвижность и свирепая, жестокая сила. Лев и пантера – такой была бы разница, если поставить их рядом со стандартной моделью.

Окраска боевых машин тоже не была одинаковой.

Черный, белый, красный.

Первый – с громадным мономолекулярным резаком, манипуляторы второго сжимали громоздкую шестиствольную пушку Гатлинга, третий был вооружен крупнокалиберным снайперским орудием.

– Приветствую вас, остатки разбитого Митрила. Счастлив, что могу поблагодарить за теплый прием в Сан-Франциско.

Из динамиков стоявшего посередине черного бронеробота раздался мужской голос. Знакомый голос.

– Фаулер?

– Тот самый…

– Похоже, в этот раз он не собирается удирать.

Реплики Мао и Курца звучали напряженно.

– Ваша решимость продолжать борьбу вызывает восхищение – но все имеет логичный конец. Мы больше не будем недооценивать вас и сдерживаться. Имею честь бросить вам вызов на бой – открытый и благородный.

– Да? И вам не страшно?!

Учтивые слова Фаулера прервал грохот головных крупнокалиберных пулеметов. Курц выпустил длинную очередь, но силовое поле отразило пули, зарябив голубоватыми световыми всплесками, точно на поверхности лужи под дождем.

– Печально. Я старался установить джентльменские отношения, устранив лишнюю враждебность, – холодно проговорил Фаулер. – Но это так неэлегантно. Итак, если вы готовы…

Они идут.

Крузо не сказал  ничего – комментарии не требовались. Бронероботы Фаулера и его бойцов разом взвились в воздух, целясь в изготовившиеся к бою митриловские М9.

– Сколько лет, сколько зим, Сагара Соске.

Леонард смотрел на Соске с террасы, и взгляд его был спокоен и прохладен. Но на его лице не было всегдашней полуулыбки. Только легкая печаль, словно ему неприятно было смотреть на стоящего перед разбитым «Бушнеллом» Соске. Крупные капли дождя стекали по его щекам, ручейками бежали по мокрому и блестящему плащу.

Соске спросил:

– Что с Чидори?

– А как ты думаешь? Она грустит.

– Сукин сын, если ты с ней что-то сделал…

– Довольно, – оборвал его Леонард, и в его голосе был пронизывающий холод. – Я тоже не испытываю ни малейшего удовольствия от общения с тобой. Ты ничего не знаешь. Ничего не понимаешь, но почему-то имеешь наглость вламываться в чужой дом. Ты действительно не видишь, насколько глупа твоя безграничная самоуверенность?

 Соске мог бы легко вернуть ему этот выпад – еще неизвестно, кто здесь самый самоуверенный и наглый. Но он никогда не был склонен к вербальным дискуссиям с противником.

– Не волнует. Верни ее.

– Ах, вот как, – Леонард фыркнул и бросил взгляд на вытянувшегося рядом Калинина. – Мистер Калиум, будучи командиром обороняющих поместье сил, как вы считаете нужным поступить?

– Согласно первоначальному плану мы намеревались захватить Сагару и отступить. Боюсь, сейчас времени на это уже недостаточно. Приближаются силы, направленные сюда мистером Голдом. В настоящий момент их еще нет в зоне видимости, но… – Калинин прервался, слушая какое-то сообщение через наушник, сидящий на правом ухе. – … Да, они как раз появились. Нам следует немедленно двигаться.

– Наконец-то они показали свой настоящий характер.

Прищурившись, Леонард всмотрелся в морской горизонт. По поверхности океана бродили шквалы, но Соске тоже сумел рассмотреть в тумане неясные силуэты. Их невозможно было спутать с чем-то иным.

«Бегемоты».

Три титанических бронеробота прокладывали себе путь через бушующие волны, направляясь в сторону поместья. За ними в низких облаках мелькнули силуэты тяжелых транспортных вертолетов. По всей видимости, они тоже несли на борту БР.

Подкрепления Амальгам?

Нет. Их строй и направление движения выглядели странными… до того момента, когда первый «Бегемот» навел свое громадное орудие – калибром не менее 305 миллиметров – точно на здания центральной усадьбы поместья. Транспортно-десантные вертолеты тоже изменили курс, быстро снижаясь и направляясь туда же.

– Они решились, как видите, – заметил Калинин.

– Вы правы. Итак, гостей следует встретить соответственно, не так ли?

– Так точно.

– Ах да, я же еще не услышал вашего ответа. Каковы же, все-таки, ваши планы в отношении него? – Леонард перевел взгляд на Соске.

Помедлив секунду, Калинин смерил Соске взглядом, в котором не было ни намека на какие-то эмоции.

– Стрелять на поражение.

– Прекрасно.

Леонард повернулся, его черный плащ – тот самый активный пулезащитный плащ – взметнулся тяжелым крылом. Прежде чем скрыться в тени террасы, он бросил через плечо:

– И немедленно.

Вместо ответа Калинин обернулся к Соске, и произнес:

– Дело обстоит так, Сагара. Умри.

Соске мгновенно понял все.

Эти глаза, этот голос… майор был совершенно серьезен.

Ни тени жалости. Никаких скрытых мотивов. Это был не театр, он не играл роль, и не притворялся.

Андрей Сергеевич Калинин был смертельно серьезен.

Человек, к которому Соске относился, как к отцу, намеревался убить его.

– Постойте…

– Огонь.

Громыхнул первый выстрел. Соске мгновенно присел, укрывшись за броней, и стрелок промахнулся. Но сомнений быть не могло. Как бы невероятно эти ни выглядело. Стрельба на поражение – эти пули были направлены так, чтобы отнять его жизнь.

На поверженный М6 обрушился ливень огня – враги стреляли со всех сторон. Пули барабанили по броне, выбивая ослепительные искры.

– Майор!..

Ответа не было.

Никаких переговоров с противником – он сам учил его когда-то.

Прячась за корпусом бронеробота, Соске нажал кнопку пульта дистанционного управления, которую все это время сжимал в руке. Это были последние команды бронероботу, которые он набрал, перед тем, как покинуть кокпит. Полумертвый «Бушнелл» произвел последний залп из всего оставшегося встроенного вооружения.

 Загрохотал 12,7-миллиметровый пулемет, хлопнули пусковые установки ближнего действия, выбросив дымовые гранаты и небольшие противопехотные мины. Разлетевшись веером, они взорвались, испещрив воронками ровный газон. Шрапнель выкосила кусты,  со звоном посыпались стекла из окон особняка. Штукатурка, щепки от рам, летящие со второго этажа, клубящийся белый дым – обстреливавшим Соске амальгамовским пехотинцам пришлось на время укрыться, о прицельной стрельбе в таких условиях можно было даже не думать.

Соске использовал этот краткий миг замешательства на сто процентов. Окруженный дымом и тлеющей травой, он вскочил, молнией промчался через внутренний дворик и плечом вперед протаранил остатки полуразбитой рамы ближайшего окна. Уйти с открытого места, заставить врагов драться в ограниченном пространстве – единственный шанс.

Как раз перед тем, как влететь в коридор на первом этаже, Соске бросил последний взгляд вверх, на террасу. Не обращая внимания на свистящие осколки и пули, Калинин пристально смотрел на него, сверху вниз.

«Это правда»?

Вопрос. Одними глазами.

Ясный и четкий ответ, читаемый по движению губ:

«Я иду. Попробуй меня остановить».

Все было сказано.

Влетая в окно вместе с осколками битого стекла, Соске поймал стволом силуэт вражеского пехотинца и нажал на спуск.

Время слов закончилось, осталось только драться.

Он должен выжить и идти дальше – любой ценой.

Тяжелый транспортный вертолет шел, едва не царапая брюхом верхушки поросших джунглями скал, разгоняя винтом низко ползущие клочья облачного тумана, дребезжа, трясясь и раскачиваясь.

Как Лемон ни теребил и не тряс радиста, торопливо щелкавшего кнопками и крутившего верньеры настроек, тот отвечал только одно: «Связи нет. Ни на основном, ни на запасных каналах – никого»!

– Так куда же мы летим?! Нас собьют! – пытаясь перекрыть рев турбин, с тревожным выражением на лице прокричал Лемон, повернувшись к Кортни. Тот проорал в ответ:

– Да чтоб я знал!..

– Тихо, тихо! – вмешался каперанг Сеалс, сидевший на соседней скамейке. – Даже если вертолет отоварят зенитки, на такой высоте мы сможем приземлиться на авторотации. Ты слышал про «кривую мертвеца[1]»?

– Не утешает! Мы долбанемся так, что костей не соберешь!..

– Малыш, не скули! Это уже детали!

– Если б знал, что мы попрем вперед вот так, не глядя, – в жизни бы с вами не связался!..

Вертолет дернулся и подпрыгнул, Лемон чуть не прикусил язык.

– Тысяча чертей! Так и знал!.. – ухватившись покрепче и ручаясь на чем свет стоит, француз обвиняющее заорал, обернувшись к вцепившейся в скамейку рядом с ним молодой женщине с азиатским разрезом глаз. – …А ведь это все из-за тебя!

Она держалась цепко, и дикая тряска и прыжки, от которых, казалось, по кабине вертолета должны туда-сюда летать вывалившиеся челюсти, не слишком ее беспокоили. Обратив бледное лицо к грузовому трюму, где за занавесом взлетевшей пыли виднелась скорчившаяся массивная фигура, и мрачным голосом произнесла:

– Не скули. С эти парнем сможет справиться только он.

– Ага, а если Соске убьют, что нам делать с этим роботом? Как вы там его называете – «Лаэватейн[2]»?

– Бросить или взорвать – как больше понравится, – отрезала женщина, и спросила, подвинув ко рту микрофон головной радиогарнитуры: – Слушай, ты в этом уверен?

В наушнике прозвучал синтезированный механический голос:

– Так точно.

Когда Канаме окружили и вывели в коридор несколько «Аласторов», она поняла, что бой уже бушует вокруг самого поместья. Грохот пулеметной стрельбы раздавался все ближе, потом надвинулся низкий гул турбины бронеробота второго поколения, а еще через минуту все здание дрогнуло и качнулось от мощного взрыва. Стекла вылетели, зазвенев по полу, шторы надулись пузырями, содрогнулась и попадала мебель.

– Куда мы идем?

Стражи не ответили, как она и думала. Хотя она и так знала ответ – ее вели на вертолетодром – широкую площадку, расположенную сразу за парком. Он собирался забрать ее и сбежать.

– И кто это? Кто там стреляет?

Ответа можно было не ждать, но… из-за широких спин неожиданно прозвучал другой голос.

– Это он.

Леонард шагал быстро, мокрый черный плащ летел за ним по коридору. Он спешил, словно… словно за ним кто-то гнался.

– Он?..

– Да, именно он.

Соске?!

Миновав Канаме, Леонард цепко схватил ее руку, и потащил за собой.

– Идем.

– Нет…

Какое знакомое чувство. Она попыталась вырваться – тщетно. Совсем так же, как тогда, с Соске… нет, он сжимал ее руку даже сильнее, чем Соске. В этой хватке не было ни капли колебания или неуверенности.

– Я… я…

– И что ты сделаешь, если встретишься с ним? Прыгнешь в объятия и попросишь забрать тебя отсюда? Но куда?

Канаме не нашла, что ответить.

– Ты колеблешься. Он рисковал своей жизнью, чтобы добраться сюда, а ты все еще сомневаешься? Впрочем, это логично – однажды уже повернувшись к нему спиной, как ты сможешь взглянуть ему в глаза?

То, что сказал Леонард, было правдой.

Даже теперь, когда Соске пришел за ней, она не знала, что делать. Ее мысли загнанно метались. Почему она не рванулась изо всех сил, чтобы освободиться и броситься навстречу выстрелам? Разве она не жаждет увидеть его? Броситься к нему на грудь?

Неправда. Она умирала от тоски. Она отдала бы все на свете, чтобы обнять его, прижаться, оказаться в надежном кольце его рук.

– Ты не понимаешь даже себя, не так ли?

Под пристальным взглядом Леонарда Канаме смогла только молча опустить глаза. Они вышли из крытого прохода и впереди замаячило широкое поле. Вертолет, оборудованный системой ECS, готовый взлететь, уже вращал лопастями. От оглушительного свиста прогреваемых турбин мелко дрожали стекла в переплете окон.

Вертолет, который унесет ее прочь. Куда-то далеко-далеко. Туда, где он никогда не найдет ее.

Вот так – просто?

Так… так нельзя.

Но почему тогда же ее ноги тяжелы, словно налиты свинцом?

– Не хочешь ли ты сыграть?

Леонард вдруг остановился, пристально глядя в лицо оцепеневшей Канаме.

Небрежно взмахнув рукой, он приказал своим охранникам идти дальше, к вертолету.

«Аласторы» немедленно зашагали по коротко подстриженному газону, но люди-телохранители заколебались:

– Но, босс…

– Идите.

Больше не протестуя, боевики тоже заторопились к вертолету, пряча лица от хлещущего дождя. На ступенях перед крыльцом крайнего перед вертолетодромом флигеля поместья остались только Канаме и Леонард. Он расстегнул пряжку у горла и его черный плащ взметнулся на ветру тяжелым крылом. Поток воздуха от винта вертолета подхватил его и унес прочь, в темноту.

Этот плащ надежно защищал своего хозяина, отражая удары пуль и холодного оружия – Канаме знала это. Теперь она хорошо понимала механизм его действия. Активный пулезащитный плащ был создан из искусственных электромускульных волокон, подобных тем, что использовались в мышцах бронероботов третьего поколения. Этот полимерный материал, обладающий памятью, был намного легче и прочнее, чем лучшие марки арамидного[3] волокна. Защитной системой управляло необычайно компактное радиолокационное устройство. Плащ уверенно отбил метательные ножи убийцы, который гнался за Канаме тогда, по крышам Догензаки, и девятимиллиметровые пули из пистолета Соске.

Сбросив его, Леонард остался таким же беззащитным, как обычный человек.

– Вот.

В руке Леонарда возник револьвер. Прокрутив на пальце, он протянул его ей, рукояткой вперед.

– Возьми.

Оружие, блестящее холодным серебром.

Старомодный револьвер с вращающимся барабаном, покрытый изящным чеканным орнаментом. Оружие Леонарда словно сошло с экрана вестерна, мало того, Канаме поразилась, насколько элегантно, уверенно и профессионально-небрежно он с ним обращался.

– Ну… хорошо.

Он говорил так настойчиво, что Канаме протянула руку и неуверенно обхватила пальцами рукоять.

– Но что ты собираешься…

– Я же предлагал пари, азартную игру, помнишь? Почему бы тебе не застрелить меня из этого револьвера?

Леонард, слабо улыбаясь, повернулся спиной к двери в коридор.

– Сагара Соске, твой друг, – там. Если ты хочешь увидеть его, просто выстрели в меня – и иди. У тебя есть тридцать секунд. Мне кажется, это неплохое решение вопроса. Время пошло.

– Т-ты серьезно?..

– Не стал бы шутить так глупо. Двадцать пять секунд.

– Думаешь, я не смогу?

– Именно потому я называю это игрой.

– Я могу выстрелить в ногу, и тогда ты меня не догонишь.

– Прекрасная мысль. Прошу, – улыбнулся он. – Еще десять секунд.

Направленный прямо ему в глаза револьвер прыгал в дрожащей руке Канаме, палец ощущал упругий начальный ход спускового крючка.

Кристальная простота сложившейся ситуации вонзилась в нее, словно игла.

Там, за его спиной, сражался Соске. Чтобы броситься навстречу ему, достаточно было легкого движения пальца. Застрелить этого человека – и она свободна. Ведь это именно он лишил ее всего самого дорогого, именно он стал ее тюремщиком.

Ее палец закостенел. Локти и предплечья ходили ходуном. Она должна бы ненавидеть его. Убить – и забыть. Он совсем не тот человек, из-за которого стоило бы плакать и переживать.

В конце концов, это ее первый и последний шанс.

И все равно.

Она не могла выстрелить.

Если бы можно было просто врезать ему, пробить с ноги в ухо – она не задумалась бы ни на секунду. Ведь не зря же она в последнее время так резко восстановила свою физическую форму. Как в школе, когда Соске и прочим слишком нахальным парням частенько перепадали тумаки и пинки – она всегда гордилась тем, что способна за себя постоять.

Но выстрелить… выстрелить она не могла.

В этом не было ничего удивительного. Поставить на одну доску столь разные уровни насилия было совершенно невозможно. Обдуманное и целенаправленное намерение причинить вред человеку, стереть его с лица земли. Убийство. Нет, для нее это было решительно невозможно. У Канаме не было опыта. Сколько бы раз она ни смотрела, как Соске легко и непринужденно делал это. Наверное, это потому, что она – женщина. Обычная девчонка.

Решимость, нужная для того, чтобы убить человека – ей просто неоткуда было взяться.

Она не могла выстрелить.

Пусть даже там, за спиной Леонарда, был Соске.

Игра, которую затеял этот человек, была вполне очевидной. Но она все равно ничего не могла поделать. Как бы ни рвалась и ни стонала ее душа. Ничего.

Или она все же не поняла, что он имел в виду? Почему сейчас на его губах не было обычной издевательской и отвратительной полуулыбки? Или ее просто загораживает прыгающий перед глазами ствол и танцующая мушка?

– Ноль. Время вышло, – произнес Леонард. Совершенно обыденно.

– Я… выстрелю.

– Он убивает людей направо и налево, не затрудняясь – ведь он сражается ради тебя. И все равно, ты не способна застрелить даже такого «самоуверенного ублюдка», как я. Твоя смелость не простирается до этого предела, увы.

– Н-неправда.

Едва удерживая трясущийся пистолет, Канаме попятилась. Леонард протянул руку.

– Идем. Я, кажется, говорил, что хочу показать тебе нечто.

– Н-нет..

– Ты проиграла. Смирись.

– Не… подходи.

Она не думала ни о чем таком. Просто тело инстинктивно напряглось, помня ощущение чужой хватки, без участия ее воли стараясь отстраниться, стряхнуть…

Только поэтому…

Она не собиралась.

Дрожащий палец вдавил спусковой крючок совсем немного – на полмиллиметра. Но взведенному курку древнего несамовзводного револьвера и не нужно было большего. Отчетливый щелчок.

Сухой, резкий звук выстрела.

Яркая вспышка на миг ослепила, отдача больно толкнулась в кисть. Капли крови брызнули ей в лицо.

– Проклятье!.. – прорычал зажатый в тесном кокпите Курц, выхватывая резервное оружие, малогабаритную пушку, напоминающую пистолет.

Все трое – Курц, Мао и Крузо, едва выстояли перед первым же натиском противника, и теперь были принужденный отчаянно биться, просто для того, чтобы выжить.

Бронероботы отряда Фаулера, оснащенные лямбда драйверами, беспрерывно атаковали митриловские М9, принуждая их отступать и изворачиваться.

Мобильность, мощность и точность выстрелов, тактическое взаимодействие – уровень этих амальгамовских пилотов на голову превосходил предыдущих противников, тех, кто управлял «Чодарами», позволившими перебить себя поодиночке. Теперь враги не давали митриловцам ни единого шанса занять выгодную позицию и атаковать – пилоты «Гернсбеков» только уворачивались, отчаянно маневрируя, чтобы не получить фатальных повреждений.

Черный бронеробот Фаулера с громадным мономолекулярным резаком в манипуляторе наседал, принуждая Крузо к ближнему бою. Непревзойденный мастер рукопашных схваток практически сразу же оказался подавленным каскадом выпадов и беспрерывно отступал. Крузо сразу оказался в невыгодной ситуации – лишившись одного манипулятора и противостоя бронероботу с лямбда драйвером – но он и представить себе не мог, насколько хорош может быть Фаулер.

Белый БР действовал со средней дистанции – две массивные пушки с вращающимися блоками стволов длинными очередями выстригали в джунглях ровные и чистые просеки. Несмотря на такое неуклюжее и тяжелое вооружение, бронеробот двигался легко и грациозно, не оставляя сомнения, что им управляет женщина. Единственное, что смогла сделать Мао, на которой были сконцентрированы снопы тридцатимиллиметровых снарядов – укрыться за скалой, не имея возможности даже выстрелить в ответ. Разница в огневой мощи была поистине ошеломляющей. Мао приходилось очень туго, несмотря на то, что ее боевые навыки практически не уступали тем, что демонстрировал Соске. Она не знала, кто находится в кокпите белого амальгамовского бронеробота, но ей тоже пришлось признать – это был мастер своего дела.

И вот – красный бронеробот.

Курц с первого взгляда узнал снайпера, такого же, как он сам. Первый же выстрел противника перебил на две половинки его снайперскую пушку. Курц не пытался прикрыть ей корпус, нет. Противник попал именно туда, куда целился – он лишил М9 главного оружия.

Если бы этот снаряд был направлен в кокпит – все было бы уже кончено. Неужели Фаулер специально приказал своим бойцам «поприветствовать» митриловцев, но не убивать их первым залпом?

Как бы то ни было, Курцу сейчас было чем заняться, помимо раздумий над намерениями противника.

Этот враг – пилот красного бронеробота – издевался над ним. Будучи снайпером, Курц прекрасно понимал это. Подчеркнуто точные, безжалостные выстрелы с недоступной для оставшегося у него куцего оружия дистанции. Они были направлены не на то, чтобы уничтожить – чтобы унизить его.

– Думаешь, ты так крут?..

Но, что бы он ни говорил, Курц был потрясен мастерской стрельбой, которую продемонстрировал враг.

Невероятная точность.

Вебер тоже не был идиотом. Первый же выстрел показал, как опасно оставаться на месте, и теперь он был настороже и быстро отступал, умело выполняя финты и маневры уклонения. Но он все равно лишился снайперского орудия. Общепринятый здравый смысл утверждал, что попасть с большой дистанции в бронеробот третьего поколения, имеющий свободу маневра, практически невозможно. Пилотов, способных на такой трюк, во всем мире можно было пересчитать по пальцам…

Нет.

Не может быть. Неужели?..

Следующий выстрел безжалостно развеял его сомнения. Хирургически точно направленный снаряд миновал переплетения стволов и веток, скальные выступы и склоны, и поразил бедренный сустав М9 Курца.

– Дьявол!..

Бортовой искусственный интеллект приятным женским голоском сообщил о тяжелом повреждении тазового сустава левого ступохода. Мобильность бронеробота существенно снизилась. Выполнять активные маневры уклонения станет очень трудно.

Если так пойдет – он умрет здесь.

Не в силах дать сдачи, униженный и пылающий бессильной жаждой мести – ему останется только погибнуть.

Собрав остатки гордости, и выпрямившись, чтобы не умереть на коленях, Курц приготовился встретить следующий снаряд. Но… он так и не прилетел. Три секунды. Четыре секунды, десять секунд – снайпер не стрелял.

Снова издевается?

Сначала он подумал так, но скоро понял, что был неправ. Враги отступили. Не только мастерски загнавший Курца в угол красный бронеробот, но и остальные два.

Не утруждая себя прощальной речью, Фаулер увел свой отряд – на максимальной скорости. Амальгамовские бронероботы прыгнули и исчезли во мраке стонущих под яростным ветром горных джунглей.

– Они сбежали… если меня не обманывают глаза, – озадаченно проговорил по радио Крузо.

– Что бы это значило? – вздох Мао, который последовал за вопросом, был полон облегчения.

– Не понимаю. Но мы разминулись со смертью на миллиметр, – зло ответил Курц.

Яростное сражение, в которое были так неожиданно втянуты Курц и остальные, оборвалось еще более неожиданно и загадочно.

Прорвавшегося внутрь здания поместья Соске преследовали настойчиво и умело. Автоматные очереди щепили мебель и дырявили стены, загоняя его только в одном направлении. Противники действовали неутомимо и безжалостно.

Ритм движений и стрельбы преследователей, хорошо обученных и неплохо владеющих искусством взаимодействия в бою – Соске узнал его.

Майор.

Ошибки быть не могло, Калинин руководил погоней и направлял амальгамовских боевиков.

Прошедший школу бесчисленных тяжелых, кровавых и беспощадных боев, он не был командиром-теоретиком, чрезмерно полагавшимся на умозрительные книжные построения и схемы из учебников. Проводя операции десантных частей «Туатха де Данаан», майор не брезговал полным набором неожиданных нападений, реализуя все имеющиеся преимущества, которые давало техническое и информационное превосходство, но всегда склонялся к прямой и решительной тактике.

Он был не из тех, кто расставляет засады и ловушки и ждет, когда противник попадется в них. Если часть сил, находящихся под его командованием, атаковала с правого фланга, можно было быть уверенным, что именно там сконцентрирован ударный кулак. Отбрасывая в сторону затейливые и искусственные тактические построения, он не пытался тянуть время. Двигая на доске правильные фигуры в правильный момент, он уверенно переигрывал противника и добивался локального превосходства в огневой мощи на острие главного удара, разрывая вражескую оборону в клочья.

К этому должен был бы стремиться каждый командир, каждый тактик, но Калинин поистине довел эту практичную схему до совершенства.

Если провести параллели с бейсболом, то это выглядело так, словно команда, не полагаясь на хоумран, скрупулезно набирает очки на каждом броске и перехвате мяча, даже если ее питчер не представляет собой ничего выдающегося.

Теперь эта тактика была обращена против Соске. Его шаг за шагом загоняли в южный угол центрального комплекса зданий поместья. Зная Калинина, он мог не сомневаться в том, что там его ждет самая невыгодная позиция – стенка, о которую преследователи расплющат его, полностью реализовав свое численное превосходство. Но как бы он ни пытался прорваться в сторону, уйти из этой воронки – он не мог.

Каждый выстрел, каждая перебежка бойцов противника подтверждала – майор был совершенно серьезен. Неумолим.

Исход боя был предрешен с самого начала. Майор расставил фигуры так, чтобы в этом не было сомнения. На него не действовали стрессы и психологические потрясения от быстросменяющихся событий на поле боя, его не волновали противоречивые донесения. Соблазны легкой победы и принятие желаемого за действительное – майор никогда не был им подвержен. Пока не прозвучит последний выстрел, пока не кончится бой и не придет время присесть и выпить чашечку чая, он будет настороже. Он будет холоден и спокоен. Когда придет время для того, чтобы победить – он безусловно победит. Если карты лягут так, что победить окажется невозможно – он умело и с достоинством отступит, сохраняя все, что только возможно. Таким уж он был человеком.

В тот момент, когда они обменялись взглядами, Калинин сказал прямо. «Я иду. Попробуй меня остановить». Ни капли сочувствия или жалости.

«Но почему»?

Соске не знал. Его тело автоматически реагировало на атаки, уклонялось и точно стреляло в ответ, но внутри все кипело – предательство Калинина заставило мысли мчаться по замкнутому кругу недоумения и гнева.

Почему?

Майор не из тех людей, что готовы предать ради наживы. Хладнокровный, замкнутый, иногда действительно бессердечный и жестокий – но Соске не мог представить себе, что могло побудить его перейти на сторону противника. Несмотря ни на что, он не мог отделаться от мысли, что майор ведет какую-то сложную двойную игру.

Соске был совершенно дезориентирован.

«Так нельзя. Это на руку врагам. Я подумаю об этом позже. Сейчас – нужно сражаться».

Жестко задушив смятение, он собрался, заставил очередью на подавление отшатнуться противников, приближавшихся справа, и стремительным перекатом ушел в дверной проход – за секунду до того, как в комнату влетели сразу несколько гранат.

Взрывы.

Сотрясение, падающая штукатурка, облака белого дыма. И так плохой обзор снизился до нуля. Пользуясь возможностью, Соске отпрыгнул от окна и побежал в противоположном направлении – зная майора, снаружи можно было смело ожидать засаду.

Стоп. Не только снаружи. В следующем коридоре тоже возник боевик с пистолетом-пулеметом в руках. Очки ночного зрения вспыхнули засветкой от его инфракрасного прицела и немедленно раздались выстрелы.

В этот раз Соске не успел увернуться.

Тупой удар и боль в левой части груди.

Крупнокалиберная пуля – к счастью, пистолетная. Бронепластины пилотского защитного комбинезона выдержали. Окажись это пуля из автомата, он был бы мертв.

Мгновенный выстрел в ответ.

Хотя он тоже попал, враг резко отскочил назад и, выкрикнув какое-то ругательство, скрылся за углом. На нем тоже был бронежилет.

Где же Чидори?..

Спрятавшись за рухнувшими книжными полками и быстро меняя магазин, Соске внимательно осмотрелся и прислушался. Если она здесь, то ее сейчас наверняка ведут к вертолетной площадке. Но сможет ли он стряхнуть с хвоста преследователей и прорваться к ней? Ведь пленницу должны охранять особенно тщательно.

Раздумывать было некогда. Загнав магазин ударом ладони, он уже вскочил, когда все здание сотряс оглушительный взрыв, и в него тараном врезалась ударная волна. Вражеского солдата, прятавшегося всего в нескольких метрах от Соске, снесло и размазало об стенку. Соске тоже отлетел далеко назад и рухнул на пол, прикрывая голову от падающих обломков.

В ушах тонко пищало. Он поднялся. Со спины посыпались щепки и куски штукатурки. Позади него во внешней стене появилась огромная пробоина, через которую, разбойно свистнув, ворвался ветер штормовой ночи.

«Подождите, этот выстрел»…

 Эта атака не была направлена против него. Взрыв был невероятно мощным. Судя по воронке, которую он рассмотрел снаружи, оружия с таким фугасным эффектом не могло быть в распоряжении пехотинцев, да что там говорить – даже у бронероботов и штурмовых вертолетов.

Он выглянул через пролом, всматриваясь в сторону моря. На фоне облаков были различимы многочисленные вертолеты, а в волнах постепенно росли силуэты трех приближающихся «Бегемотов». Из ракетных установок в их плечах периодически вырывались огненные копья ракет, стартующих в сторону побережья.

Это была их атака. Десантный отряд, без сомнения, тоже принадлежал Амальгам, как и силы, оборонявшие поместье. Получается, они вступили в схватку между собой? Соске совершенно не представлял себе причину.

Сперва американские бронероботы, высадившиеся в горах, потом этот рейд. Почему? Что происходит?

Вспышка.

Погруженный по грудь в океан «Бегемот» выстрелил из своей пушки. Целый флигель, распложенный метрах в тридцати от Соске, взлетел на воздух, точно бумажный. Пылающие обломки засыпали все вокруг, шипя под дождем.

Но его не слишком расстроила эта канонада. Воспользовавшись смятением и беспорядком, он должен гнаться за Канаме. Преследователи отстали, осталось как можно быстрее добраться до вертолетной площадки.

Леонард Тестаросса рухнул к ногам Канаме.

Он лежал бессильно и неподвижно. Лужа рядом с головой начала быстро окрашиваться в красный цвет, пачкая волнистые серебристые волосы.

– Как же так?..

Колени подогнулись, и Канаме упала, заторможенно уставившись на недвижное тело, словно не слыша недалеких выстрелов и взрывов. Нечаянно выпущенная револьверная пуля глубоко пробороздила высокий лоб Леонарда.

Он мертв?..

Сердце как будто сжали ледяные пальцы.

Дотянувшись непослушной рукой до его шеи, она почувствовала слабое биение жизни.

Еще жив.

Хотя череп явно был пробит, угол, под которым попала пуля, был довольно большим. Канаме потрясла Леонарда за плечо, наперед зная, что ответа не будет, и растерянно осмотрелась в поисках кого-то, кто смог бы помочь.

Что делать? Как остановить кровь? Нужно сначала стерилизовать рану… или сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца? Она не знала. Бронероботы, их механизмы, их оружие и средства связи, искусственные интеллекты – в них она разбиралась очень хорошо. Но у Канаме не было ни малейшего представления о первой медицинской помощи. Здесь ее таинственные знания не могли помочь.

Нет…

Канаме очнулась.

Но, прежде всего, зачем помогать ему? Разве она не должна была, застрелив его, бежать прочь изо всех сил?

Телохранители, заподозрившие неладное, вылезли из вертолета и направились к крыльцу.

«Нужно бежать… прямо сейчас».

Ее дернуло, будто током. До вертолета было далеко, если она бросится прочь – телохранителям ни за что ее не догнать.

– Стой! – заорал один из амальгамовцев.

Нет, не так.

Прыгнуть назад, в коридор.

Бежать.

Кричать изо всех сил – «Соске»!!!

Если она так поступит, он наверняка…

Но ее ноги не двигались.

Как будто подошвы сандалий приклеились к земле.

Она бросила взгляд на неподвижного Леонарда. Кровь продолжала бежать, подкрашивая пузырящиеся лужи. Ресницы дрогнули, веки с трудом приподнялись. В аметистовых глазах, остановившихся на оцепеневшей Канаме, было спокойствие… и одновременно безмерное сожаление. Была ли причиной боль? Или что-то иное?

Я выстрелила.

Нарушила правила.

Нерешительность отяготила ее тяжкими кандалами. Она словно приросла к месту, раздираемая одновременно ужасом одиночества, мстительным желанием добить его, пронзительным чувством вины за то, что пыталась убежать, бросив его. Время словно остановились в этом мятущемся вихре. Она очнулась только тогда, когда охранники оказались в нескольких шагах, направляя на нее пистолеты.

– Брось оружие! Быстро! – выкрикнул охранник.

Она только теперь поняла, что все еще судорожно стискивает рукоятку револьвера Леонарда.

Канаме инстинктивно обхватила себя за плечи, словно от холода, сжав высокую грудь. Услышав тяжелые шаги, бросила взгляд через плечо. На пороге возникла фигура, едва помещающаяся в проходе.

Андрей Сергеевич Калинин спросил спокойно и негромко:

– Куда ты собираешься бежать?

– Я…

Русский офицер одним взглядом схватил револьвер в руке Канаме, заострившийся профиль лежащего навзничь Леонарда. В стальных глазах неожиданно мелькнула боль. Но это было всего одно мгновение. Его лицо снова затвердело. Калинин спокойно вынул серебристый револьвер из безвольной руки Канаме и приказал обычным, холодным и бесчувственным тоном:

– Мы отходим. Взять ее.

Один из телохранителей толкнул девушку вперед, второй опустился на колени рядом с Леонардом. Губы раненого шевельнулись – едва заметно. Но что он сказал, Канаме не могла услышать.  

Гул непрекращающегося ливня, рев вертолетных турбин, грохот артиллерийской канонады, ослепительные в темноте вспышки разрывов – слившись в один яростный вихрь, эта ночь поглотила ее.

Блестя мокрой броней, со стороны джунглей возникли три стальных титана. Бронероботы прикрывали вертолет своими телами. Черный, красный и белый. Черный скорее всего, пилотировал Фаулер, белый – Сабина. Пилота третьего Канаме не знала.

Этот тип бронероботов был ей знаком – по базе данных из ноутбука. Он назывался «Элигор», и тоже нес на борту лямбда драйвер. Разработанная на основе «Чодара» боевая машина была оснащена более мощным реактором и эффективным генератором, но взамен лишилась части радиоэлектронного оборудования, по этому параметру даже слегка уступая М9.

Охранник втолкнул Канаме в кабину вертолета и швырнул на заднее сидение. Раненного Леонарда осторожно внес на руках сам Калинин.

Двигатели завыли сильнее и вертолет начал медленно подниматься в воздух. Три арьергардных бронеробота, обменявшись несколькими выстрелами с неизвестным противником, тоже быстро отступили с вертолетодрома. Несколько высоких прыжков – и они скрылись в северо-западном направлении.

Канаме безучастно смотрела через иллюминатор. Еще недавно белоснежные, а теперь пылающие и полуразрушенные здания поместья медленно отдалялись и уплывали назад и вниз.

Ее взгляд упал на человека, бегущего по ровному полю вертолетодрома. Яростный ветер раздувал пожары, разворачивая полосы жирного черного дыма. В предутренних сумерках она не могла, как следует, разглядеть его лица.

Черные нечесаные волосы, темный пилотский комбинезон с красными полосками-шевронами.

Нет, она все еще не видела его отчетливо, но – этого было достаточно.

– Соске?..

Он что-то кричал, с каждым мгновением удаляясь, превращаясь в маленькую, игрушечную фигурку. Конечно, она не могла прочитать по движениям его губ, но… она знала, что он кричит.

Одно слово.

Одно простое слово.

«Чидори»!

Подняв лицо к уходящему вверх вертолету, он звал ее. Только теперь Канаме пронзило беспощадное осознание – какой же дурой она была! Отчаяние и раскаяние ударили ее, словно штормовой волной.

Что же она натворила?

Теперь ей больше не вырваться.

Но почему же, почему она не бросилась бежать?

Последний шанс – ведь у нее был один-единственный шанс.

Почему же она колебалась?

Почему она забилась в уголок прихожей, глядя, как Калинин быстро и умело бинтует Леонарда и ставит капельницу, почему она даже не попыталась спастись? Она могла хотя бы сопротивляться, рваться и кричать: «Нет! Я не пойду!!! Пустите»!..

Почему?!

Вертолет наклонил нос и мощно пошел вперед, маленькая фигурка скрылась, исчезла, растворилась в дыму. Но последняя картина – он бессильно упал на колени и изо всех сил ударил кулаком в землю – словно окровавленный гвоздь вонзилась в ее сердце.

«Бегемот», уже выбравшийся на пляж, проводил вертолет поворотом головы, но не открыл огня. Надо полагать, те, кто послал его, желали захватить ее и Леонарда живыми.

Она была бессильна сделать что-нибудь, остановить это неумолимое движение. Точно так же, как раньше. Она снова превратится в послушную, неживую куклу.

Нет.

Неправда.

Пусть она не смогла остаться с ним, встретиться глазами, прикоснуться – она знала, что теперь надо делать. Во второй раз это должно быть проще.

Да. Правильно.

Тихо и незаметно…

Калинин стоял, просунувшись к пилотам, и вел какие-то переговоры по радио. Остальные боевики не обращали на Канаме внимания.

Нужно попробовать.

Опустив голову, она бросила незаметный взгляд на расстегнутую пистолетную кобуру сидящего рядом с ней охранника.

Соске проводил глазами уходящий за кромку джунглей вертолет. Горный склон проглотил его, растворил в тумане, но он все равно не мог оторваться – буравя взглядом мрачный северо-западный небосклон.

Бесполезно.

Он не успел.

Не сдерживаясь больше, он с болью выдохнул – из самого нутра, со дна души:

– Твою мать…

Этот вертолет. Канаме была на борту. В последний миг он рассмотрел силуэт, девушки, прильнувшей к иллюминатору. Стройная фигурка, длинные черные волосы. Он не мог разглядеть лица – но она смотрела, смотрела на него.

Чидори.

Я так много хотел тебе сказать.

Пусть ты отвергла бы меня, прогнала – неважно.

Поговорить с тобой.

Взглянуть в глаза… я рвался вперед только за этим…

Соске все еще тупо сидел посреди пустой вертолетной площадки, бессильно опустив руки и вперившись взглядом вдаль, когда его окружили вооруженные люди.

Очнувшись, он осмотрелся. Это не были подчиненные майора Калинина. Судя по полевым комбинезонам и разгрузкам – десантники из того отряда, который высадился с моря вместе с «Бегемотами», чтобы захватить поместье.

Их было не меньше десятка.

Как ни смотри, все возможности к сопротивлению были исчерпаны. Поодаль, за деревьями и горящими домами ревели турбины тяжелых транспортно-десантных вертолетов – они наверняка высаживали дополнительные отряды. Из моря, подобно апокалиптическим чудовищам, восстали три громадных бронеробота – «Бегемоты». Даже если Мао и Курц уцелели в бою, они не смогут помочь – сейчас приближаться к поместью было бы просто самоубийством.

Спастись было попросту невозможно.

Нам больше не встретиться с тобой, Чидори.

Никогда.

Режущая тоска, отчаяние и осознание бесполезности всех его усилий заставили бессильно опустить плечи.

– Ты – Сагара Соске? – спросил один из боевиков, по всей видимости – командир.

Он не ответил.

– Брось оружие. У нас к тебе немало вопросов, но если охота сдохнуть прямо здесь – не вопрос. Тебе же лучше – мы ведь не слишком уважаем Женевскую конвенцию, знаешь ли.

Боевики встретили эти слова смешками.

Медленно опустив голову, чтобы не видеть жестоких ухмылок, Соске проговорил:

– Делайте, что хотите.

В этот момент над крышами в паре сотен метров от вертолетодрома возник силуэт одиночного тяжелого вертолета, отягощенного многочисленными внешними топливными баками и штангами. Надвинулся тяжелый рокот несущего винта, воздушный вихрь погнал пыль и прибил рваный дым к земле.

Это был MH-53 – тот самый, на котором старый морской волк Сеалс приволок «Бушнелл». Он грузно приблизился и завис, поворачиваясь левым бортом.

– Соске, ложись!!! – прогремел через внешний динамик голос Лемона.

Из открывшейся в борту сдвижной двери загремел шестиствольный «Миниган», поливая окруживших Соске десантников нескончаемо длинной очередью. Пули выбили из мокрой земли всплески почти в рост человека, разбрызгивая грязь. Те амальгамовцы, которых не растерзало первым залпом,  в панике бросились бежать, пригибаясь и падая.

Лемон и остальные товарищи все же пришли на помощь. Но это было безрассудно. Едва только «Бегемот» идентифицирует зависший на ближней дистанции вертолет, как вражеский, он немедленно откроет огонь. Естественно, транспортно-десантный вертолет не нес никакого вооружения, которым можно было бы контратаковать «Бегемот» или даже обычный бронеробот.

Бросившись бегом через хаос, устроенный внезапной атакой, Соске заорал в микрофон передатчика:

– Хватит, Лемон! Немедленно уносите ноги! Операция провалилась.

В наушнике прорезался еще один голос. Кортни, по обыкновению, не стеснялся в выражениях.

– Кончай скулить, щенок! Что, уже обосрался и решил поднять лапки?!

– Да что вы несете?..

Его прервал женский голос, который Соске совсем не ожидал здесь услышать:

– Сагара! Мы сбрасываем «Лаэватейн»! Используй его, как сумеешь!

– «Лаева»… что?!

Эта женщина, «Тень» – шпионка Разведывательного управления Митрила, прокричала в ответ:

– «Лаэватейн»! Он сам себя так назвал!

– Но с такой высоты…

– Мне по барабану!

– Ну, кидай, раз собралась!

– Ага! Лови!

Раскрылся задний люк вертолета и от аппарели отделился угловатый темный силуэт. Сумерки и дым не давали рассмотреть его подробно, но это явно был бронеробот. «Пейв лоу» начал величественно разворачиваться, и в этот момент в его фюзеляж врезались несколько вражеских снарядов. Вспыхнуло пламя. Так и не успевший набрать скорость МН-53 грузно завертелся, разматывая дымную спираль, и начал падать.

Из наушника тоже донесся грохот и визг захлебывающихся турбин, испуганные вопли и яростная матерщина полковника Кортни.

Вертолет, несущий товарищей Соске, прошел прямо над его головой, жутко раскачиваясь вправо и влево, и совершил аварийную посадку в парке – то есть рухнул с небольшой высоты, ломая ухоженные деревца. Донесся оглушительный грохот. Взрезая грунт, лопасти ломались или улетали по дуге высоко в небо. Облако взметнувшейся в воздух грязи скрыло фюзеляж, не давая понять, что случилось с экипажем и пассажирами. Впрочем, и так можно было судить, что едва ли они чувствуют себя хорошо, особенно старики.

Отвлекшись на сбитый вертолет, Соске не заметил, как сброшенный объект – неопознанный бронеробот, который притащила компания Лемона – легко развернувшись в воздухе и приняв вертикальное положение, приземлился на ступоходы метрах в десяти прямо перед ним.

Образцовая мягкая посадка.

 Когда осели фонтаны грязи, в свете пожаров обрисовались детали приземлившегося бронеробота, быстро и плавно преклонившего колено.

Эта машина…

Мокрые от дождя бронелисты.

Резкий и собранный силуэт.

Бронеробот третьего поколения, похожий на машины из семейства М9. Ближе всего – ARX-7 «Арбалет». Его старый, любимый БР, разбитый в сражении во дворе школы «Дзиндай» в Токио, единственный бронеробот Митрила, оснащенный лямбда драйвером. Сходство было несомненным. Но этот бронеробот был более массивным, чем «Арбалет». В бугристых от искусственных мышц ступоходах и манипуляторах чувствовалась сила и скрытая до поры яростная взрывная мощь, заставляющая вспомнить героев древних саг и легенд. Поверх бронированных плеч торчали верхние части закрепленного на спинных кронштейнах вооружения – массивного артиллерийского орудия. Его размер поражал – нормальные бронероботы никогда не несли ничего подобного, оно скорее напоминало крупнокалиберную танковую пушку.

Броня светилась снежной белизной. Нет, большая часть раскраски была белой, но некоторые сочленения и панели резали глаза темно-красными красками – словно брызгами свежей крови.

В сравнении с холодными тонами бело-голубой брони «Арбалета», соединившей в себе ветер и лед, эта машина словно дышала кипящим, обжигающим пламенем.

Пламенем ярости.

Пламенем битвы.

Цветами, которые словно звали в атаку.

Напрочь забыв, что он стоит во весь рост на простреливаемом со всех сторон поле боя, Соске ошеломленно взирал на свалившийся с неба бронеробот.

– Сколько лет, сколько зим, сержант.

Голос, будящий воспоминания – механический мужской голос, синтезированный искусственным интеллектом бронеробота.

– Ал… это ты?!

– Так точно. Должен отметить, что теперь эта машина называется ARX-8 «Лаэватейн». Сержант Сагара, запрашиваю разрешения вновь присоединиться к вам в вашей войне.

Все правильно. Битва еще не окончена. Он все еще может идти по следам, продолжать погоню. Теперь, в паре с этим парнем…

– Конечно. Разрешаю.

– Это честь для меня. Детали обсудим позднее. Предлагаю вам подняться в кокпит.

Бронеробот – «Лаэватейн» – протянул левый манипулятор, опустив его на уровень земли, и не обращая внимания на вражеских пехотинцев, открывших издали огонь. Пули высекли из брони яркие искры.

Соске прыгнул в стальную ладонь и мгновенно вознесся вверх, к люку кокпита, расположенному на загривке бронеробота.

– Броня с иголочки – и сразу царапины. Печально. Я предполагал начать свой первый бой новой кампании более элегантно.

– Несешь ерунду, как всегда.

– Несколько месяцев у меня не было возможности пообщаться с кем-либо. Это было довольно скучно.

– Ну, дела.

Какая гордость. Его как будто не волнует, что в предстоящем бою у противника – огромное преимущество.

Соске фыркнул, проскальзывая в узкий лаз раскрытого люка. Кокпит практически не отличался от того, что был на М9 или «Арбалете». Сжав рукоятки контроллеров, он быстро пробежал взглядом по мониторам.

Люк закрыт. Процедура запуска боевого режима пошла. Переключение в режим управления скан-камерой, установка билатерального угла – все шло быстро и гладко. Привычно.

– Итак…

На переднем экране были видны амальгамовские десантники, настойчиво обстреливавшие БР из стрелкового оружия. Но настоящий противник возник далеко за их спинами – титаническая фигура «Бегемота», заметившего присутствие нового врага и поворачивающегося в его сторону. Готовящегося к атаке. Под его ступоходами виднелись несколько бронероботов нормального размера – «Чодары». Они тоже разворачивались в боевой порядок.

– Внимание. Обнаружены бронероботы противника. Тип «Бегемот» – три единицы. Тип «Чодар» – три единицы. Тяжеловооруженная пехота – приблизительно два взвода.

Будь с Соске обычный бронеробот, громадная разница в огневой мощи заставила бы пилота думать только об отступлении. Даже один «Бегемот» выглядел практически непобедимым, что же говорить сразу о трех?

И тем не менее.

– Ну что, выпустим пар? – выдохнул Соске, стискивая рукоятки управления.

Впервые за последние полгода он чувствовал подобное возбуждение. Нет, это был настоящий экстаз, ощущение всемогущества и беспредельной уверенности, как тогда, в Гонконге. Скрытая сила этой машины бешеным потоком вливалась в него, чутко и послушно отвечая на каждое движение. С того злополучного сражения в Токио ему всегда приходилось биться в меньшинстве, в невыгодном положении, отчаянно, на грани поражения. Теперь, наконец, он чувствовал себя на равных с врагом.

Стоп, неужели он считает эти шесть готовых к бою противников столь слабыми?

«А-а, неважно. Рефлексировать будем потом».

Сейчас – пусть прольется кровь.

Он чувствовал, что во всех членах бронеробота кипит яростный, обжигающий боевой дух. Точно так же, как в его собственной крови.

– Отлично. Прикончим их за три минуты.

– Виноват, три минуты – невозможный срок. По моим скромным подсчетам – не менее четырех минут двенадцати секунд.

– Заткнись. Лучше давай начнем.

– Так точно, сержант.

Режим боевого маневрирования – включить.

Мощно оттолкнувшись от земли, «Лаэватейн» ринулся навстречу врагу.

Как и подобает огненному мечу.

[1] Жаргонное наименование диапазона высот и скоростей, находясь в которых, вертолет может совершить аварийную посадку на авторотации.

[2] Lævateinn – волшебное оружие, упоминаемое в скандинавской мифологии (Старшая Эдда). Рассматривается как кеннинг для слова «меч».

[3] Арамидное волокно известно под торговой маркой «Кевлар».