Онлайн чтение книги Хризалида Chrysalis
Осада часть-17

Не понадобилось много времени, чтобы найти в пределах Колонии двух советчиков Голгари. Корун и Торрина взволнованно ждали новостей в комнатах Энид. Колония не желала позволять им двоим сражаться на первых рядах, несмотря на множество их просьб. В итоге сам Старейший был тем, кто отказал им, отправив эту парочку на чай и печенье с мэром, пока битва, определяющая их выживание, проходила без них.

Нет нужды говорить, что они были более, чем немного шокированы призыву ко вратам во время битвы, и ещё более шокированы по прибытии, узнав обстоятельства.

"Да во имя гранитных причиндалов моих праотцов!" Ругнулся Корун. "Этот глупый аристократ всерьёз пытается устроить дуэль чести против монстра здесь и сейчас?! С головой Гранина на кону? Это безумие!"

Торрина пристально уставилась на врата, будто бы её взгляда было достаточно, чтобы пронзить сотни тонн металла, что находились между ею и её наставником.

"Мы должны спасти его," она обернулась к своему товарищу по троице, "мы не можем просто взять и оставить его там."

Обычно холодную и отстранённую Торрину нигде не было видно, её заменила та, чьи глаза были переполнены страхом. В данный момент талантливая Формировательница будто бы понятия не имела, что она должна предпринять. Увидев такую перемену в ней, Корун затих, пока ломал голову в попытке найти решение.

[Должна вам сказать] обратилась к ним Кууланта, [в данный момент у нас нет намерений приводить сюда Старейшего для сражения с этим Голгари]

Корун опешил от того, насколько прямолинейным был с ним маг, однако он не мог поддержать их решение, когда на кону была жизнь его наставника.

[Я тебя уверяю] взмолился он, [Энтони бы не хотел смерти Гранина!]

Кууланта взглянула на него.

[Вероятно и не хотел бы] признала она, [однако пожелает ли Старейший пожертвовать сотнями его сестёр, чтобы прийти сюда и сразиться насмерть против противника с неизвестным уровнем силы? Это действительно в лучших интересах Колонии, забрать принятие решения у Старейшего и позволить ему сосредоточиться на битве, что происходит перед ним]

[Вот как теперь Колония относится к своим самым старшим членам?] Спросил Корун. [Вы контролируете Энтони и принимаете за него решения?]

[Не пытайся судить то, как мы относимся к членам нашей собственной семьи!] Обычно спокойный маг продемонстрировал свою разрастающуюся ярость через свой гневный тон, [Старейший сражается за выживание всего нашего вида. Чего стоит один Голгари, вне зависимости от того, кто он, по сравнению с этим?]

Как бы сильно он не хотел спорить, Корун не мог сказать Кууланте, что она не права. Он некоторое время боролся сам с собой, прежде чем его плечи не обмякли в поражении.

[Мы правда ничего не можем сделать?] Взмолился он. [Гранин так много сделал для Энтони. Это неправильно, что мы бросаем его]

Он посветлел, когда его поразила идея.

[Вы могли бы позволить пойти мне] сказал он, [возможно они бы приняли меня, как замену. Я мог бы обсудить всё с ними, или сразиться вместо Энтони]

Торрина старалась вслушиваться в разговор, с каменным молчаливым лицом наблюдая, как Корун старался вести переговоры с Колонией для спасения её учителя, но после этого она не могла продолжать молчать.

[Корун, тебе нельзя идти!] Заговорила она. [Тебя в первую же секунду зарубят!]

Её товарищ по троице сжал зубы.

"Ты не можешь точно знать этого," громко высказался он, "я сильнее, чем ты думаешь."

"Я знаю, что ты хорош, но это же Высший Клинок! В битве один на один у тебя нет и шанса. Если тебя убьют, то они убьют и Гранина, и тогда останусь лишь я."

Бремя горечи единственной выжившей из троицы не было тем, что она желала нести, не тогда когда она могла спасти по крайней мере одного из тех, кто наиболее дорог ей в её жизни.

"Тогда что ты предлагаешь делать?" Шикнул Корун, его раздражение нарастало. "Они не получат Энтони, и если никто не выйдет, то Гранина можно считать трупом!"

"Пожалуйста, успокойтесь," пронзил удручённость, что опустилась на двух Формирователей, новый голос. "Я возможно мог бы помочь в этом вопросе."

Вне врат, Бальта быстро терял своё терпение.

"Когда они уже приведут зверя мне на убой?" Требовательно спросил он.

"Мы не знаем, Высший Клинок," попытался скрыть своё раздражение и ответить с должным почтением Формирователь. Откуда ему было вообще знать?! Он же вёл тут переговоры с муравьями! Кто знает, как они на что реагируют!

Он ощутил облегчение, заметив новое шевеление у врат, гигантская, возвышающаяся муравьиная голова разделилась надвое, пока врата слегка распахивались, и появилась фигура. Это не был муравей, что разочаровывало, однако по крайней мере в их сторону была хоть какая-то реакция. Маг мог лишь надеяться, что этого было достаточно, чтобы смягчить настроение раздражённого аристократа, прежде чем тот начал вымещать его на них.

Бальта наблюдал за приближением отдалённой фигуры с прикрытыми глазами, высматривая каждую деталь, которую может подметить его взор. То, что он увидел, заинтриговало его. Это не был обычный посланник. Нечто в его движениях говорило о том, что он имел высокий уровень. В каждом шаге присутствовали уверенность и равновесие, которыми обладали лишь носители истинной силы. Насколько знал Высший Клинок, здесь с этими жалкими муравьями не должно быть никого подобного. Он воспротивился желанию склониться вперёд, чтобы лучше рассмотреть, дабы не показать своё любопытство, пока пытался собрать больше информации.

Собирать было особо нечего. Фигура была укутана в тёмную робу и будто бы не имела оружия, капюшон был поднят, чтобы скрыть её лицо, было невозможно даже определить расу или пол.

"Остановись там," отозвался Формирователь, когда загадочная персона оказалась в менее, чем двадцати шагах. "Покажи себя и поясни свои намерения."

Фигура не дёрнулась, чтобы опустить свой капюшон, пока отвечала. Раздавшийся голос был твёрдым и уверенным, убеждённым и спокойным. Услышав его, Высший Клинок сузил глаза.

"Я пришёл на переговоры от имени моего народа."

Настала тишина, прежде чем Бальта сам ответил.

"И что это за 'твой народ'?" Затребовал он ответа, "если ты муравей, то точно странный. Мои требования ясны, приведите выродка или вот он умрёт."

Он, не оглядываясь, указал на Гранина, который оставался вынужденным сидеть на коленях, надёжно связанный и удерживаемый. Фигура тихо рассмеялась, пока показывала своё лицо.

"Я действительно не член Колонии," сказал Серый, "однако Родичу есть что сказать касательно происходящих здесь событий."

Волчьи черты лица представителя на мгновение выбили всех Голгари из колеи, кроме Гранина, который усмехнулся сквозь кляп. Что во имя Великого Червя один из Родичей делает здесь?! Даже он не мог такое предсказать. Воистину Энтони, куда бы он ни пошёл, привносил с собой хаос.

Почти что против своей воли Бальта выпрямился в кресле, когда Серый показал себя. Течения быстро сменялись под его ногами и ему было тяжело удержаться на месте. Ему по прежнему было необходимо получить желаемое и он не позволит этому повороту событий помешать ему в этом!

"У твоего народа нет прав на эту территорию," усмехнулся он, "и нет власти в этих туннелях. Заруби я тебя прямо на месте, и Родич не будет иметь возможности потребовать от меня возмещения. Ты препятствуешь исполнению истребления."

"Ситуация редко может быть такой простой," упрекнул Серый, массируя кисти и плечи, "и никогда, когда дело касается Подземелья. Я подал просьбу о признании Колонии в качестве одной из Новых Рас. Пока мы говорим, племена принимают решение."

"Пройдут годы, прежде чем они придут к какого-то рода согласию," усмехнулся Бальта, "и почему это должно меня беспокоить."

"Потому что," сказал Серый, "это означает, что, согласно Законам моего народа, я вправе сражаться, чтобы защищать эту новую расу."

Волк выпрямил свои руки и из каждого пальца появились злобно сверкающие когти длинной в десяток сантиметров.

"И что ты предлагаешь?" Спросил Высший Клинок, рассматривая эти лезвия.

"Ну. Я мог бы занять позицию у врат и разрезать твоих солдат на части десятками по мере их приближения, приговорив твою экспедицию к провалу..."

"Или," прорычал Бальта.

"... или, ты мог бы принять меня как замену в твоей дуэли," Серый безумно улыбнулся, показав свои острые зубы.