Онлайн чтение книги Я приложу все усилия, чтобы изменить жанр I Will Make an Effort to Change the Genre
Глава 3

Мне словно дали пощечину.

Ошеломленная, я уставилась туда, где только что стоял мой племянник.

И хотя подобная манера общения Луки с тетей была мне знакома по воспоминаниям Юдит, я сильно удивилась.

Конечно, обычный диалог между этими двумя…

– Только и делаешь, что набиваешь свой желудок! Я вырастила тебя, выкормила, а ты…! Никчемный мальчишка, никакого от тебя толку!

– Этот хлеб я сам достал! Ты ничего для этого не сделала!

...был примерно таким.

Эх. Безусловно, это подозрительно, когда человек, едва ли не гнавший тебя взашей, вдруг становится таким милым и покладистым.

В воспоминаниях голос маленького Луки был таким мягким, даже пускай он кричал. От голоса же Юдит у меня по спине бежали мурашки – он был слишком резким и холодным. 

– Это всё Юдит… Всё Юдит.

Я не она. И отныне я буду твердо стоять на его стороне. Хоть раньше и были причины, по которым я не могла до конца заставить себя пойти на это… Ведь он выдуманный персонаж! Пускай и мой любимый… Но все же! 

Ладно. Я и не надеялась, что моя стряпня поможет ему открыться. 

Прошло всего пять лет с тех пор, как умерла мама Луки, Лариса. И естественно Юдит не с самого начала принялась издеваться над своим племянником. Поначалу он просто раздражал ее, из-за чего она частенько стала пренебрегать своими родительскими обязанностями. Но по прошествии двух лет, когда внешность маленького Луки расцвела, Юдит словно с цепи сорвалась и принялась издеваться над беспомощным мальчиком.

И хотя три года – не такой уж большой срок, особенно когда ты ребенок, я должна была быть полностью готова к тому, что пройдет какое-то время, прежде чем Лука откроется мне. У меня было время и...

Дядя Луки, Рюдигер Винтервальд, забирал его на десятый день рождения...

До него оставался всего один год.

Так что, получается, Лука болел каждый фестиваль? В оригинале он тоже лежал с температурой, когда его дядя приехал за ним.

Рюдигер узнаёт о существовании племянника спустя год, после того, как отец Луки, Йонас, погибает, падая с лошади, и, чтобы убедиться в этом, приезжает в поместье Майбаумов.

Но не тут-то было. Лука был дома совсем один, прикованный к постели и мучимый лихорадкой. Юдит же в это время наслаждалась майским праздником, не заботясь о том, жив ли Лука вообще или уже нет.

Она вернулась только под самый вечер и тогда же наткнулась на Рюдигера, который в мгновенно осознал, в каких условиях всё это время жил его племянник.

Как он отчитывал Юдит наверное было слышно даже в соседнем селении, так он был зол на нее.

[ – Вы недостойны быть чьим-либо опекуном! Как вообще может такая взрослая девушка вести себя так глупо и безответственно! Я забираю Луку сейчас же!

– Ты не имеешь права обвинять меня в методах воспитания, когда собственная же семейка и кинула его жить в этой дыре! Ты хоть представляешь, какого мне пришлось!? Я растила его как мать-одиночка, едва сводя концы с концами, голодая и лишая себя всех прелестей молодости! А ты собираешься забрать его вот так за бесценок? Алименты! Я требую алименты!]

Рюдигер презирал ее за то, что она пыталась заработать на своём же племяннике. Но вместе с деньгами Рюдигер дал Юдит, по его мнению, куда больше, чем следовало. Возможность быть навсегда вычеркнутой из жизни Луки. 

[– Вы правы. Мне следует возместить Вам все те деньги, что вы потратили, воспитывая Луку. Но теперь, когда я заплатил, предупреждаю: отныне Вам запрещено вмешиваться в его жизнь и искать какие-либо предлоги для встреч. Вы меня поняли?]

Юдит усмехнулась, глядя на увесистый мешок с золотом в своей руке. Она убила двух зайцев одним ударом: избавилась от своей ноши и разбогатела!

Продав Луку, Юдит почувствовала невиданное облегчение, словно у нее выпал долго болевший зуб. Но к несчастью, деньги ушли так же легко, как и пришли. Вскоре Юдит, подобно гиене, начала кружить вокруг Луки, пытаясь вытянуть из него побольше денег в Винтервальде.

Так или иначе, эта ситуация заставляет Луку открыться рассерженному на его тетю Рюдигеру и пойти за ним, но также и заставляет его навсегда вычеркнуть родственницу из своей жизни.

Теперь же, когда я стала Юдит, я не допущу, чтобы нечто подобное произошло! Лука ни за что не почувствует себя проданным, когда отправиться в Винтервальд. Уж я-то постараюсь!

Будет очень здорово, если в его и без того тяжелой жизни, произойдет на одно неприятное событие меньше. 

При мысли о будущем Луки у меня на глаза вдруг навернулись слезы. Я прижала ладони к щекам.

– Фантастика должна быть веселой! Она не может быть такой тяжёлой! – воскликнула я, но все равно не смогла отделаться от щемящего сердце чувства, осознавая, что эта судьба принадлежит ребенку, который день ото дня становился все реальнее. 

В конце Лука выходит победителем и в истории наступает "Happy end", но, если спросить меня, была ли его жизнь счастливой…

Нет, это была жизнь, в которой ему пришлось слишком рано повзрослеть. Было бы здорово, проживи он спокойно хотя бы год… Этот год, что ему остался до отъезда в Винтервальд. 

И даже если мне не удастся заслужить его доверия, я буду рядом и в любой момент поддержу.

Я кормила его, старалась больше с ним разговаривать, гуляла с ним… Я старалась в течение месяца, но отношение Луки ко мне не изменилось. Наоборот, он стал ещё более настороженным и часто избегал меня, что по итогу обращало мои попытки сблизиться с ним против меня самой.

Но в этот раз, когда он действительно готов был принять мою помощь, я была совершенно бессильна. 

Однажды вечером Луке вдруг стало плохо,  и он протемпиратурил всю ночь. Тогда ему ничего не оставалось кроме, как лежать неподвижно и принимать мои жалкие попытки вылечить его. Говорят, что когда болеет тело, разум затихает, и я собственными глазами видела, как ослабевает бдительность Луки.

Несмотря на боль, его сбитое дыхание всегда приходило в норму, когда я находилась рядом и присматривала за ним. 

И сейчас мне было едва ли не физически больно от того, что этот маленький мальчик в любое другое время так яро ненавидел меня, свою единственную кровную родственницу. 

Кончики пальцев покалывало, пока я собирала травы, думая о Луке, оставшемся дома.

 – Ладно, нужно поспешить... Соберу еще немного и на эти деньги куплю нам колбасы.

Мясо – лучшая еда во время болезни! Особенно когда ты ребенок.

Предвкушая увидеть его счастливое лицо, я принялась собирать травы с ещё большим энтузиазмом.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, но некогда рассветное солнце уже четко просвечивалось через листву деревьев. 

Я выпрямила спину, находившуюся все это время в одном положении и застонала от боли.

– А-ай…! 

Неприятные ощущения охватили все мое тело.

Слегка размявшись и хорошенько потянувшись, я удовлетворенно посмотрела на охапку зелени в своей корзине.

– А теперь обратно в деревню!

Гордясь собой, я вприпрыжку направилась обратно в Эмден. 

Я бодро шагала по утрамбованной грунтовой дорожке, как вдруг услышала позади себя стук копыт. Я удивленно обернулась и увидела приближающуюся карету.

– Это ещё что? – воскликнула я, попятилась назад и оступилась, когда экипаж оказался в непосредственной близости.

Я упала на землю, приземлившись на руки и больно ударившись тазом. 

– Ауч…

Оказалось, я упала не просто на землю, а в лужу грязи и довольно сильно запачкала только стиранное платье.

Не знаю, то ли они не заметили, как почти что сбили человека, то ли им было на этот все равно, но карета продолжила свой путь, ничуть не замедлившись. А когда я подняла голову, она уже и вовсе исчезла.

На первый взгляд, карета была довольно красивой. Скорее всего, это была дворянка, приехавшая посмотреть на праздник.

Хотелось высказать им все, что я о них думала. Жаль, конечно, что для них ещё не придумали книгу жалоб или что-то в этом роде. Так что я просто продолжила ворчать, поднимаясь и отряхиваясь от прилипшего мусора. 

Убедившись, что выгляжу просто ужасно, я поплелась обратно в деревню. Мелькнула мысль, что было бы неплохо заглянуть домой и переодеться, но это была бы пустая трата времени.

На городской площади с раннего утра кипела жизнь. Почти все были задействованы в организации фестиваля: одни доставали музыкальные инструменты и настраивали их, другие спешно ремонтировали ограду, а третьи украшали фасады зданий. 

В центре всего этого женщины с яркими вывесками зазывали к себе в гости.

И пока все были заняты праздником, я, сгорбившись, поспешила к аптеке, избегая пристальных взглядов односельчан.

У меня были воспоминания Юдит, но это не добавляло мне радости от встречи с ее старыми знакомыми. Я не была уверена, что смогу соответствовать образу той Юдит, что существовала сейчас в их головах. А притворяться и изображать из себя падкую на мужчин и жестокую к детям женщину я, естественно, не собиралась. 

Но как бы я ни старалась избегать посторонних глаз, остаться незамеченной оказалось невозможным.

– Здравствуй, Юдит. И сегодня ищешь, с кем провести вечер? Хмф, что это с тобой? Какая-то новая стратегия? – хихикающий голос был полон любопытства и сарказма.

Юдит была хорошо известна в Эмдене.

Ну, знаете, та самая женщина, вешающаяся на любого мужчину лишь бы поживиться. 

Точнее, она была известна тем, что, как 

В честь нее даже состояние назвали – «как Юдит». Это было такое состояние, когда мужчина, соблазнившийся ее внешностью и помахавший ей рукой, после окончания флирта оказывался один на один со старой девственницей.

Нет, ну что же это такое? Двадцать семь ещё не старость!

Я со вздохом оглянулась на своего оппонента. Понурый мужчина неприятно улыбался.