Глава 14

Онлайн чтение книги Картина без Иосифа
Глава 14

Казалось, она была не в силах оторвать взгляд от оброненной цикуты.

— Конечно, я бы увидела корневой пучок, — сказала она. — Я бы поняла. Ведь сейчас я его вижу.

— Вы думали о чем-то другом? Может, к вам кто-то пришел и отвлек? Кто-то позвал вас, пока вы копали?

Она по-прежнему не смотрела на него.

— Я торопилась. Я спустилась по склону, пришла сюда, разгребла снег и нашла пастернак.

— Цикуту, миссис Спенс. Вот как сейчас.

— Должно быть, я выдернула растение с одним корнем. Иначе я бы заметила. Я бы определила.

— Расскажите мне про мистера Сейджа, — повторил он.

Она подняла голову. Ее лицо ничего не выражало.

— Он приходил ко мне в коттедж несколько раз. Хотел поговорить со мной о церкви. И о Мэгги.

— Почему о Мэгги?

— Она привязалась к нему. И он проявил к ней участие.

— Что за участие?

— Он знал, что у нас с ней начались конфликты. У кого их не бывает, у какой матери с дочерью, верно? Он хотел стать чем-то вроде посредника.

— А вы возражали против этого?

— Мне не нравится, когда меня поучают, как надо воспитывать дочь, если вы это имели в виду… Но я позволяла ему приходить. И выслушивала его. Мэгги этого хотела, а я радовалась, что Мэгги хорошо.

— А в тот вечер, когда он умер? Что произошло тогда?

— Ничего нового, все было как всегда. Он снова стал давать мне советы.

— О религии? О Мэгги?

— Вообще-то и о том и о другом Он хотел, чтобы я посещала церковь, и хотел, чтобы я позволила Мэгги делать то же самоа

— В дополнение к вашим посещениям?

— Не совсем. — Она вытерла руки о линялую бандану, вытащив ее из кармана джинсов. Потом скомкала, запихнула в рукав, где уже была перчатка, и зябко повела плечами. Свитер, хотя и плотный, не защищал ее от холода. Видя это, Линли решил продолжить разговор прямо на месте. То, что она выкопала цикуту, сделало его хотя бы ненадолго хозяином положения, и он намеревался использовать эту возможность и подкрепить ее всеми доступными способами. Холод был одним из них.

— Тогда что же?

— Он хотел поговорить со мной о родительской роли, инспектор. Он считал, что я слишком строга с дочерью. Что чем больше настаиваю на целомудрии Мэгги, тем больше отталкиваю ее от себя. Что если Мэгги уже занимается сексом, ей нужно предохраняться. Но ей вообще рано об этом думать. Ей всего тринадцать. Она еще почти ребенок.

— Так вы спорили из-за нее?

— И я отравила его, потому что он придерживался другого мнения на воспитание моей дочери? — Она дрожала, но не от тревоги, как ему показалось. Она ни за что не позволила бы себе проявлять эмоции в присутствии полицейского. — У него не было детей. Он никогда не был женат. Одно дело выражать мнение, основанное на опыте. Совсем другое — давать советы, когда за душой нет ничего, кроме чтения книг по психологии и картинки идеальной семьи в голове. Разве можно было принимать близко к сердцу его слова?

— И все же вы не возражали ему?

— Нет. Я решила его выслушать. Ради Мэгги, она к нему очень привязалась. А что касается церкви, то у меня свои убеждения. У него свои. Он считал, что Мэгги должна пользоваться противозачаточными. Я — что она не должна усложнять свою жизнь сексом. Так мы с ним и не договорились.

— А Мэгги?

— Что?

— Чью точку зрения она разделяет?

— Мы с ней это не обсуждали.

— Значит, она обсуждала это с Сейджем?

— Не знаю.

— Но у них были доверительные отношения.

— Она его обожала.

— Часто встречалась с ним?

— Время от времени.

— И вы знали это и одобряли? Она опустила голову:

— Мы с Мэгги всегда были близки, до этой истории с Ником. Так что я знала, когда она бывала у викария.

Сама природа ответа поведала ему обо всем. Там прозвучали и ужас, и любовь, и тревога. Неужели все это неотъемлемая часть материнства?

— Чем вы угощали его в тот вечер?

— Баранина. Мятное желе. Горох. Пастернак.

— Чем занимались?

— Беседовали. Он ушел в начале десятого.

— Ощущал ли он уже какие-либо симптомы отравления?

— Он не говорил. Сказал только, что ему пора, потому что повалил снег и надо скорее добраться домой.

— И вы не предложили подвезти его?

— Я неважно себя чувствовала. Думала, простуда или грипп. И, честно говоря, обрадовалась, что он уходит.

— Мог ли он куда-то зайти по пути домой?

Она посмотрела на Холл, возвышающийся над окрестностями, потом на дубовую рощу за ним, подумала и твердо заявила:

— Нет. В том доме живет Полли Яркин, его экономка, к тому же туда пришлось бы делать крюк. Да и зачем ему было туда идти? Ведь он видит Полли каждый день у себя дома. Кроме того, в деревню легче возвращаться по тропе. Колин и нашел его утром на ней.

— Вам не пришло в голову позвонить ему в тот вечер, когда вас стало тошнить?

— Я не связывала свое состояние с пищей. Я уже сказала, что у меня было нечто вроде гриппа или простуды. Если бы он сказал перед своим уходом о недомогании, я бы, возможно, и позвонила. Но он не сказал. Вот я и не предполагала…

— И все же он умер на тропе. Как далеко отсюда? В миле? Меньше? Яд настиг его довольно быстро, не так ли?

— Пожалуй… Да.

— Интересно, как же так получилось, что он умер, а вы нет?

Она твердо встретила его взгляд:

— Не знаю, что и сказать.

Он молчал добрых десять секунд, но она не отвела глаз. Он кивнул и устремил взгляд на пруд. Его края были затянуты корочкой льда, и она, словно слой воска, окутывала тростник. Скоро пруд покроется льдом до середины. А когда полностью затянется льдом, будет выглядеть так же скучно, как и окружающая его схваченная морозом земля. Человек осторожный обойдет этот участок стороной. Рассеянный или не знающий местности попытается пройти напрямик, провалится под ненадежную, хрупкую поверхность и окажется в гнилой, стоячей воде.

— Какие сейчас у вас отношения с дочерью, миссис Спенс? — спросил он. — Слушается ли она вас после кончины викария?

Миссис Спенс достала перчатки из рукавов пуловера. И сунула в них руки, пошевелив голыми пальцами. Было ясно, что она намерена вернуться к своей работе.

— Мэгги никого не слушает, — ответила она.


Линли сунул кассету в магнитолу «бентли» и повернул ручку громкости. Хелен была бы довольна выбором — «Концерт ми-бемоль мажор» Гайдна с Уинтоном Марсалисом (труба). Бодрое и радостное сочинение, мягкие звуки скрипки на фоне отчетливых звуков трубы, все это нисколько не походило на его обычный выбор «русского, мрачного. Боже, Томми, неужели они не пишут ничего, что могло бы хоть чуточку порадовать слушателя? Что заставляет их быть такими унылыми? Может, погода?». При мысли о ней он улыбнулся. «Поставь Иоганна Штрауса, — попросила бы она. — Ах, ладно. Понятно. Слишком простенький для твоего изысканного вкуса. Тогда компромисс. Моцарт». И она включила бы «Маленькую ночную серенаду», единственное произведение Моцарта, которое Хелен точно определяла, заявляя, что это освобождает ее от эпитета «абсолютная филистерша».

Он взял курс на юг, в другую сторону от деревни, и перестал думать о Хелен.

Проехав под голыми деревьями, он выехал на вересковые пустоши, размышляя об одном из важнейших положений криминалистики. В умышленном убийстве всегда существуют какие-то отношения между убийцей и жертвой. Это не серийное убийство, где киллером движет ярость и прочие побуждения, непонятные для общества, в котором он живет. Не всегда так бывает и в преступлениях из-за страсти, где убийство вырастает из неожиданной, проходящей, но тем не менее страшной вспышки гнева, ревности, мести или ненависти. Не походит оно и на случайную смерть, когда сила слепого случая сводит убийцу и жертву в какой-то определенный момент. Умышленное убийство растет из отношений. Просей отношения, которые были у жертвы, и среди них неизбежно окажется убийца.

Этот постулат входит в список азбучных истин и известен каждому полицейскому. Ведь факт, что в большинстве своем жертвы знали своих убийц. Известно также, что чаще всего убийства совершаются непосредственными родственниками жертвы. Джульет Спенс вполне могла отравить Робина Сейджа при ужасном стечении обстоятельств, и последствия ей придется терпеть до конца своих дней. Это не первый случай, когда человек, питающий склонность к естественной и органичной жизни, срывает дикорастущий корень или гриб, цветок или ягоду и в результате убивает себя или кого-то другого по причине ошибочной идентификации. Но если прав Сент-Джеймс — если Джульет Спенс не могла остаться в живых даже после маленького кусочка цикуты, если такие симптомы, как рвота и жар, не характерны при отравлении цикутой, — тогда должна существовать какая-то связь между Джульет Спенс и мужчиной, которого она отравила. В таком случае первое, что приходит в голову, это Мэгги, дочь Джульет.

Школу, скучноватое кирпичное здание, стоящее в треугольнике, образованном двумя сходящимися улицами, он нашел недалеко от центра Клитеро. Было одиннадцать сорок, когда он въехал на автостоянку и осторожно проскользнул в узкое пространство, оставшееся между древним «остин-хили» и обычным «гольфом» недавнего выпуска, с детским сиденьем на пассажирском месте. На заднем стекле «гольфа» виднелась небольшая самодельная наклейка «Осторожно: ребенок».

В школе шли уроки, судя по пустоте длинных коридоров с полами, покрытыми линолеумом, и закрытыми дверями. Кабинеты администрации находились справа и слева от входа. Когда-то на матовом стекле, составлявшем верхнюю часть дверей, черными буквами были сделаны соответствующие надписи, но с годами буквы превратились в пятнышки цвета мокрой сажи, из которых читались лишь слова директор, казначей, учительская и заместитель директора.

Он выбрал директора, верней, директрису. После нескольких минут громкой и изобилующей повторами беседы с восьмидесятилетней секретаршей, задремавшей с вязанием в руках, его проводили в кабинет директрисы. Миссис Кроун было выгравировано на табличке, стоявшей на ее столе. Неудачная фамилия, подумал Линли. В ожидании директрисы он представлял разные прозвища, которые могли придумать для нее ученики, их набралось великое множество.

Миссис Кроун оказалась антитезисом им всем — в облегающей юбке, на добрых пять дюймов выше колена, и длинном кардигане с плечиками и огромными пуговицами. Она носила дисковидные золотые серьги, ожерелье в тон им и туфли на сверхвысоких каблуках, подчеркивавших превосходные лодыжки. Она относилась к тому сорту женщин, которых можно было бы представить себе работающими где угодно — в театре, в ресторане, в приемной какого-нибудь «крутого» бизнесмена, но только не в школе, оставалось лишь удивляться, как школьный совет вообще сподобился утвердить такую особу на директорскую должность.

Он ухитрился изложить свою просьбу в рекордный срок, одновременно размышляя, как она выглядит голой, прощая себе эту мимолетную фантазию и твердя себе, что быть мужчиной — это проклятие. В присутствии красивой женщины он неизменно испытывал подобную реакцию, такую же безотказную, как дерганье ноги при ударе молоточком по коленной чашечке; ему казалось — пускай даже на мгновение, — что он состоит лишь из кожи, костей и тестостеронов. Ему хотелось верить, что подобная реакция на женщин не имеет ничего общего с тем, кто он такой на самом деле и каковы его привязанности. Но он мог представить себе реакцию Хелен на такое маленькое и не имеющее последствий сражение с похотью-в-сердце и мысленно объяснил ей свое поведение с помощью таких слов, как праздное любопытство и научный эксперимент и бога ради, перестань так реагировать на мелочи, Хелен, словно она была тут, стояла в углу, молча и неодобрительно наблюдая за ним и читая его мысли.

Мэгги Спенс сейчас на уроке латинского, сообщила ему миссис Кроун. Не может ли он подождать до большой перемены? Четверть часа?

Вообще-то не может. Но если бы и мог, то все равно предпочел бы поговорить с девочкой наедине. Во время ленча, когда вокруг будет полно детей, не исключено, что на них станут обращать внимание. А ему хотелось бы, насколько это возможно, избавить девочку от потенциального стресса. В конце концов, для нее это не просто, ведь ее мать уже раз подвергалась полицейскому расследованию, и теперь вот опять. Кстати, знакома ли миссис Кроун с ее матерью?

Она беседовала с ней в прошлогоднем пасхальном семестре, на родительском собрании. Весьма приятная женщина. Сторонница твердой дисциплины, но очень любящая мать, очевидно преданная интересам ребенка. Общество только выиграло бы, если бы у нас было больше таких матерей, как миссис Спенс, не правда ли, инспектор?

Пожалуй, вы правы, миссис Кроун. Мне нечего вам возразить. Так как же насчет Мэгги…

Известно ли ее матери о вашем приезде?

Если миссис Кроун хочет ей позвонить?…

Директриса внимательно окинула его взглядом, изучила его служебное удостоверение с таким вниманием, что осталось только попробовать его на зуб, словно золотую монету. Наконец она вернула документ и сказала, что пошлет за девочкой, если он будет так любезен подождать здесь. Они могут побеседовать в этом кабинете, поскольку сама она будет находиться до конца перемены в столовой, присматривать за порядком. Но она просит инспектора оставить Мэгги время, чтобы девочка поела, и, если она не придет в столовую в четверть первого, миссис Кроун пришлет за ней. Договорились?

Меньше чем через пять минут дверь открылась, и Линли поднялся навстречу Мэгги Спенс. Закрыв дверь за собой с особой тщательностью, она остановилась почти у порога, сцепила за спиной руки и опустила голову.

По сравнению с нынешней молодежью его собственное введение в половую активность — с энтузиазмом обставленное матерью одного из его друзей во время Великого поста в последний год учебы в Итоне — произошло сравнительно поздно. Ему исполнилось восемнадцать. И все же, несмотря на кардинальную перемену нравов, ему трудно было поверить, что эта девочка участвовала в каких-либо сексуальных экспериментах.

Она выглядела совсем ребенком. Отчасти из-за своего роста — чуть больше пяти футов. Отчасти из-за понурого вида. Она стояла чуточку косолапо, носками внутрь, в голубых чулках, немного сморщенных на щиколотках, и переминалась с ноги на ногу. Вид у нее был испуганный. Школьные правила, разумеется, запрещали пользоваться косметикой, но сделать что-то с волосами она, разумеется, могла. Густые, такие же, как у матери, — единственное, что придавало ей сходство с Джульет Спенс, — они ниспадали до талии и были схвачены широкой янтарной заколкой в форме банта. Ни челки, ни замысловатой французской косы. Никаких попыток изобразить из себя актрису или звезду рок-н-ролла.

— Привет, Мэгги, — произнес он, ловя себя на том, что говорит ласково, как с перепуганным котенком — Миссис Кроун сказала тебе, кто я?

— Да. Но этого не требовалось. Я уже знала. — Она пошевелила руками. Казалось, она выкручивает их за спиной. — Вчера вечером Ник сказал мне о вашем приезде в деревню. Он видел вас в пабе. Сказал, что вы, наверное, будете беседовать со всеми друзьями мистера Сейджа.

— А ты одна из них, да?

Она кивнула.

— Тяжело терять друга?

Она не ответила, просто переступила с ноги на ногу. И в этом тоже походила на мать. Миссис Спенс часто ковыряла носком ботинка траву на террасе.

— Проходи, — сказал он. — Если не возражаешь, я сяду.

Он подвинул к окну второй стул, Мэгги опустилась на него и лишь тогда взглянула на Линли. Ее небесно-голубые глаза смотрели на него искренне, с робким любопытством, но без малейшего намека на вину. Она слегка прикусила изнутри нижнюю губу, от чего ямочка на щеке обозначилась еще резче.

Теперь, рассмотрев ее вблизи, он наконец понял, что она уже женщина. У нее были красивые губы. Полная грудь. Соблазнительные бедра. Она была расположена к полноте. Даже сейчас, под школьной формой — юбкой, блузкой и джемпером — видно было, что она уже созрела. Джульет Спенс запрещала Мэгги пользоваться косметикой даже вне школы и делала ей прическу десятилетней девочки. Однако Линли не осуждал ее за это.

— Значит, тебя не было в коттедже в тот вечер, когда умер мистер Сейдж? — спросил он.

Она покачала головой.

— Но днем ты там была?

— Приходила и уходила. Ведь у нас тогда уже начались рождественские каникулы.

— И ты не хотела пообедать вместе с мистером Сейджем? Почему? Ведь вы были друзьями?

Она крепко сжала руки на коленях.

— В этот вечер мы собирались у Джози. С ночевкой, — ответила она. — Так мы делаем каждый месяц. Джози, Пам и я. Ночуем друг у друга.

— Вы ночуете по очереди в каждом доме?

— Да, в алфавитном порядке. Джози, Мэгги, Пам. Тогда была очередь Джози. У нее ночевать интересней, чем у меня и Пам, потому что миссис Рэгг разрешает нам выбрать любой номер в отеле, если они не забронированы. В тот раз мы выбрали номер «Небесный свет». Наверху отеля, под карнизом, с окнами не только в стенах, но и в потолке. Шел снег, и мы смотрели, как снежинки падают на верхние стекла. Было классно. — Она выпрямилась и скрестила щиколотки. Пряди отливающих рыжиной волос выбились из-под заколки и вились возле ее щек и лба. — У Пам ночевать хуже, там приходится спать в гостиной. Из-за ее братьев. Им отдали ее спальню наверху. Они близнецы. Пам их недолюбливает. Она считает, что родителям неприлично рожать детей в таком возрасте. Им обоим сорок два года. Пам говорит, ей противно, что они до сих пор еще занимаются этим. А мне они нравятся. Близнецы то есть.

— Как вы устраиваете эти ночевки? — спросил Линли.

— А мы ничего не устраиваем. Просто ночуем.

— Без всякого плана?

— Наступает третья пятница месяца, и мы идем по алфавиту, как я говорила. Джози — Мэгги-Пам. Тогда была очередь Пам. У меня в этом месяце мы уже ночевали. Я думала, Джози и Пам матери не позволят ночевать у меня в этот раз. Но они согласились.

— Ты беспокоилась из-за следствия и жюри?

— Все уже позади, правда? Вот только в деревне… — Она выглянула в окно. Две седоглавых галки на карнизе старательно расклевывали три хлебные корки, при этом каждая галка пыталась столкнуть товарку с карниза и захватить ее корку.

— Миссис Кроун любит кормить птиц. В ее саду стоит большая клетка с птичками. И она всегда насыпает на этот карниз зерна или что-нибудь еще. Вот только птицы дерутся из-за еды. Вы замечали? Не понимаю, почему это происходит.

— И что же люди в деревне?

— Иногда я ловлю на себе их взгляды, — ответила она. — Они умолкают, когда я прохожу мимо. Но у Джози и Пам мамы не такие. — Она отвернулась от птиц и одарила его улыбкой, сделавшей ее лицо особенно милым. — Прошлой весной мы спали в Холле. Мама разрешила нам, при условии, что мы ничего там не натворим. Мы взяли спальные мешки. Спали в столовой. Пам хотела подняться наверх, но мы с Джози боялись привидения. Поэтому Пам пошла наверх с фонариком и спала в западном крыле. Только потом мы узнали, что она там была не одна. Джози такое не одобряет. Она считает, что это наша ночевка. Никаких парней. Пам ответила, что она просто завидует, потому что у нее никого нет. Джози назвала ее «мисс Подстилка», они поссорились, и Пам потом два месяца не приходила на наши ночевки.

— Ваши мамы знают, когда у вас ночевка?

— Третья пятница месяца. Всем известно.

— Ты знала, что пропустишь обед с викарием, если пойдешь к Джози на декабрьскую ночевку?

Она кивнула:

— Но я, типа, думала, он хочет видеть маму одну.

— Почему?

Она стала водить большим пальцем по рукаву джемпера.

— Приходит же к ней мистер Шеферд. Я думала, маме нравится мистер Сейдж

— А ты хотела, чтобы он ей нравился? Она серьезно посмотрела на него:

— Он и раньше приходил. Мама отправила меня тогда к Джози, вот я и подумала, что она заинтересована. Потом он опять пришел. Я хотела уйти, оставить их наедине, но потом поняла, что она ему совсем не нравится. Моя мама. И он ей тоже.

Линли нахмурился. Его охватила тревога.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, они ничем не занимались. Не так, как с мистером Шефердом.

— Но ведь они виделись всего несколько раз. Может, причина в этом?

Она покачала головой:

— Но он никогда не говорил со мной о маме. Никогда не спрашивал о ней. Просто не интересовался.

— О чем же он с тобой говорил?

— О фильмах и книгах. Иногда читал мне истории из Библии. Особенно нравилась ему история про стариков, которые подглядывали за купающейся леди. Они хотели заниматься с ней сексом, потому что она была молодая и красивая, и хотя они были старые, это не мешало им самим чувствовать желание. Мистер Сейдж объяснил это. Он хорошо объяснял

— Что еще он объяснял?

— В основном про меня. Типа… почему я чувствую как… про… — Она схватила себя за запястье и машинально покрутила манжету блузки. — Ну… всякое такое…

— Про твоего парня? Про твой секс с ним?

Она опустила голову и стала разглядывать свои коленки. В животе у нее заурчало.

— Проголодалась, — вздохнула она, но глаз не подняла.

— Значит, у вас были близкие отношения с викарием, — сказал Линли.

— Он говорил, что это неплохо — то, что я чувствую к Нику. Говорил, что это вполне естественно. Что желание испытывают все. Даже он.

Линли снова стало тревожно. Он внимательно смотрел на девочку, стараясь угадать, что еще говорил викарий. Чего-то Мэгги недоговаривала.

— Где вы вели беседы, Мэгги?

— В доме викария. Полли готовила чай и приносила в кабинет. Мы ели кексы и разговаривали.

— Одни?

Она кивнула:

— Полли не очень любит говорить о Библии. Она не ходит в церковь. Правда, и мы тоже.

— Но ведь он говорил с тобой про Библию.

— В основном потому, что мы были друзьями. С друзьями можно говорить о чем угодно, так считал Викарий.

— Ты слушала его. Он слушал тебя. У вас были особые отношения.

— Мы были приятелями. — Она улыбнулась. — Джози сказала, что викарий любит меня больше всех в приходе, хотя я не хожу в церковь. И Джози злилась. Говорила, почему, мол, он зовет тебя к себе на чай и на прогулки по полям, мисс Мэгги Спенс? А я отвечала, что он одинокий и я его друг.

— Он жаловался на одиночество?

— А зачем? Я и так знала. Он охотно встречался со мной. Всегда обнимал, когда я уходила. И мне было приятно.

— Он тебе нравился?

— Да.

Линли выждал минуту, обдумывая, как бы поосторожней приблизиться к теме, не напугав ее. Мистер Сейдж был ее другом, она доверяла ему. Для девочки свято все, что с ним связано.

— Приятно, когда тебя обнимают, — задумчиво произнес он. — Впрочем, есть вещи и поприятней, раз уж на то пошло. — Она как-то странно посмотрела на него. Такие беседы ему не всегда удавались. Тут требовалась хирургическая точность психолога, раз уж затрагивались страхи и табу. Он словно шел по скользкой тропе. — Иногда у друзей бывают тайны, Мэгги. Именно тайны и делают их друзьями. Были у вас с мистером Сей-джем тайны?

Она молчала. Лишь снова прикусила изнутри нижнюю губу. Комочек грязи упал на пол с подошвы ее ботинка. Она заерзала на стуле и раздавила грязь на аксминстерском ковре. Вряд ли миссис Кроун это обрадует.

— Вы вместе беспокоились за твою маму, Мэгги? Или он что-то тебе обещал? Делился какими-то секретами?

— Он любил меня больше всех, — сказала она.

— Твоя мама знала об этом?

— Он хотел, чтобы я посещала молодежный клуб. Но мама не разрешала. Он обещал уговорить ее. Мистер Сейдж собирался повезти членов клуба на экскурсию в Лондон. Спрашивал, поеду ли я. Еще они собирались устроить рождественский праздник. Он сказал, что мама разрешит мне пойти на праздник. Они говорили по телефону.

— В тот день, когда он умер?

Вопрос был задан слишком быстро. Она заморгала и ответила:

— Мама ничего не делала. Мама не может никого обидеть.

— Она пригласила его в тот вечер в ваш коттедж, Мэгги?

Девочка покачала головой:

— Мама ничего мне не говорила.

— Она его не приглашала?

— Она не говорила, что приглашала.

— Но она сказала тебе, что он придет.

Мэгги взвешивала ответ. Он видел, что она опустила глаза. Другого ответа ему и не понадобилось.

— Как же ты узнала, что он придет, раз она не сказала тебе об этом?

— Он звонил. Я слышала.

— Что?

— Они говорили о клубе, о празднике. Мама отвечала резко: «Я не намерена отпускать ее. Нет смысла об этом говорить». Вот так она сказала. Тогда он что-то сказал. Еще и еще. И она ответила, что он может прийти на обед и тогда они поговорят. Только я не верю, что ему удалось бы ее уговорить.

— В тот самый вечер?

— Мистер Сейдж всегда говорил — куй железо, пока горячо. — Она нахмурилась. — Или что-то типа того. Он никогда не сдавался, когда получал отказ. Он знал, что я хочу ходить в клуб. И считал, что это важно.

— Кто руководит клубом?

— Никто. Потому что мистер Сейдж умер.

— Кто в нем был?

— Пам и Джози. Девочки из деревни. С ферм тоже.

— Мальчиков не было?

— Только двое. — Она наморщила нос. — Мальчишки упрямились и не хотели ходить. «Но мы все равно заманим их к нам, — говорил мистер Сейдж. — Сядем вместе, подумаем и составим план». Вот одна из причин, почему он звал меня в клуб, понимаете?

— Чтобы вы могли сесть вместе и сдвинуть лбы? — осторожно спросил Линли.

Никакой реакции.

— Чтобы Ник тоже пришел в клуб. Ведь если придет Ник, остальные тоже станут ходить. Мистер Сейдж это знал. Мистер Сейдж знал все на свете.

Правило Первое: Верь своей интуиции.

Правило Второе: Подкрепляй ее фактами.

Правило Третье: Совершай арест.

Правило Четвертое говорило что-то о ситуации, когда блюстителю закона, завершив дело, надлежит облегчиться после потребления четырех пинт «гиннеса».

Правило Пятое всячески рекомендовало сплоченно и целеустремленно отпраздновать свой успех, когда виновная сторона предстанет перед правосудием. Эти правила, напечатанные на розовых карточках с виньетками и соответствующими иллюстрациями, инспектор Энгус Макферсон раздал всем на общем собрании дивизиона в Нью-Скотленд-Ярде, и если четвертое и пятое вызвали общий гогот и скользкие замечания, то первые три Линли отрезал в тот же день от остальных, пока говорил по телефону. Он использовал эту карточку как книжную закладку. И рассматривал эти правила как дополнение к Правилам Судьи.

Интуитивное предположение, что Мэгги является ключевой фигурой в смерти мистера Сейджа, привело его в школу города Клитеро. Во время их разговора она не сказала ни слова, способного опровергнуть эту догадку.

Одинокий мужчина средних лет и девочка, стоящая на пороге женственности, составляли сомнительную компанию, несмотря на порядочность мужчины и наивность девочки. Если в результате просеивания праха Робина Сейджа выявится осторожная и осмотрительная подготовка к совращению ребенка, Линли вовсе не будет удивлен. Это не первый случай приставаний, скрытых под маской дружбы и безгрешности. И не последний. Тот факт, что злонамеренные действия совершались в отношении ребенка, являлся частью подспудного соблазна. А поскольку девочка уже стала женщиной, нетрудно было игнорировать то чувство вины, которое в другом случае могло бы остановить обольстителя.

Она жаждала дружбы и одобрения. Тосковала о теплых отношениях. Что еще могло насытить чисто физическое желание мужчины? И Робину Сей-джу вовсе не требовалось применять силу. Это не было бы и демонстрацией его неспособности завязывать или поддерживать взрослые отношения. Это было человеческое искушение, чистое и простое. Как сказала Мэгги, он хорошо обнимался. И ей это нравилось. К своему удивлению, викарий понял, что Мэгги далеко не ребенок.

Что же дальше? Возбуждение и неспособность Сейджа перебороть его? Зуд в ладонях, желание снять одежду и обнажить плоть? Два предателя плоти — жар и кровь — пульсируют в чреслах и требуют действий? Внутренний голос подсказывает, она уже не девственница, ты ее не соблазняешь, если ей не понравится, она попросит тебя остановиться, просто прижми ее покрепче, чтобы она почувствовала тебя и обо всем догадалась, прикоснись к ее груди, потрогай ее между ляжек, скажи ей, как приятно получать ласки, о которых будут знать только они вдвоем, Мэгги, это будет наша с тобой тайна, моя сладкая маленькая самочка…

И все это могло случиться за несколько недель. Ведь она не ладила с матерью. Ей нужен был друг.

Линли выехал в «бентли» на улицу, свернул за угол и развернулся, чтобы направиться к центру городка. Все возможно, размышлял он. Но тут было что-то еще. Не надо бежать на базар впереди лошади. Правило Первое самое важное. Сомневаться не приходится. Но оно не должно заслонять Правило Второе.


Читать далее

НОЯБРЬ: ДОЖДЬ 12.04.13
ДЕКАБРЬ: СНЕГ 12.04.13
ЯНВАРЬ: МОРОЗ
Глава 1 12.04.13
Глава 2 12.04.13
Глава 3 12.04.13
Глава 4 12.04.13
Глава 5 12.04.13
ЧТО СЛЕДУЕТ ЗА ПОДОЗРЕНИЕМ
Глава 6 12.04.13
Глава 7 12.04.13
Глава 8 12.04.13
Глава 9 12.04.13
Глава 10 12.04.13
Глава 11 12.04.13
Глава 12 12.04.13
ДЕЛО ОЧЕВИДНОЕ
Глава 13 12.04.13
Глава 14 12.04.13
Глава 15 12.04.13
Глава 16 12.04.13
Глава 17 12.04.13
Глава 18 12.04.13
Глава 19 12.04.13
Глава 20 12.04.13
Глава 21 12.04.13
Глава 22 12.04.13
Глава 23 12.04.13
КОГДА ПРОШЛОЕ СТАЛО ПРОЛОГОМ
Глава 24 12.04.13
Глава 25 12.04.13
Глава 26 12.04.13
РАБОТА НЕМЕЗИДЫ 12.04.13
Глава 14

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть