Онлайн чтение книги Король Иоанн
АКТ V

Итак, венец величья моего

Я отдал вам.

Назад его примите

Из рук моих, а с ним, как дар от папы,

Державный королевский сан и власть.

Сдержите же теперь святое слово:

Войска французские остановите

Во имя папы, чтобы нам в огне

Здесь не погибнуть. Графы восстают,

И наш народ отверг повиновенье;

Он чужеземцу присягнуть готов

И полюбить заморского владыку.

Разлитье яростное этой желчи

Предотвратить способны только вы.

Не медлите: недуг зашел далеко,

И, чтобы он не стал неизлечим,

Здесь быстрое потребно врачеванье.

Мое дыхание раздуло бурю,

Когда глумились вы над властью папы.

Теперь же вы раскаялись в грехе

И мой язык уймет грозу войны,

Чтоб возвратить вам ясную погоду.

В день Вознесенья нынче - знайте это

Вы присягнули папе, - и французы

По слову моему опустят меч.

Сегодня Вознесенье? Предсказатель

Вещал тогда, что в Вознесенье утром

Сложу я свой венец, - и вышло так.

Страшился я - меня к тому принудят,

Но, слава богу, дело сделал сам.

Весь Кент в руках врага, и не сдается

Лишь замок Довер. Лондон, словно гостя,

Дофина с войском принял. Ваши лорды

Вас не желают слушать и пошли

Свои услуги предлагать врагу;

Сторонников же ваших ненадежных

Безумное смятенье охватило.

Но почему, узнав, что жив Артур,

Не захотели лорды возвратиться?

Он под стеною мертвым найден был;

Пустой ларец!.. Бесценный жемчуг жизни

Украла чья-то подлая рука.

Мерзавец Хьюберт мне сказал, что жив он.

Клянусь душою, он и думал так!

Но почему вы годовой поникли,

И скорбь у вас во взоре? Быть вам надо

В делах своих, как в замыслах, великим.

Пускай в очах властителей земных

Не видит мир ни страха, ни сомнений!

Так будьте же стремительным, как время,

Огонь с огнем, угроза на угрозу,

Глядите смело в страшный лик беды,

Чтоб низкие, готовые всегда

Великим подражать, на вас взирая

И тоже возвеличившись душой,

Решимостью прониклись боевой.

Вперед! Вы будете как бог войны,

Блистающий в лучах на поле бранном:

Пусть в вас горят уверенность и храбрость.

Хотят враги, напав на льва в берлоге,

Чтоб устрашился он, затрепетал?

О, да не будет так! С бедою злой

Схватитесь в поле, дальше от ворот,

Пока она не подошла вплотную.

Я принимал здесь папского легата;

Счастливый мир мы заключили с ним:

Он обещал мне, что ушлет обратно

Войска дофина.

О, бесславный сговор!

Ужели мы, тут, на своей земле,

Должны идти на сделки, на уступки,

На подлый торг и на постыдный мир

С врагом-захватчиком? Юнец безусый,

Бездельник, неженка в шелках, дерзнет

На родине героев подвизаться,

Насмешливо развеет в нашем небе

Свои знамена, не найдя отпора?

Нет, государь, к оружью! Может быть,

И кардинал не выговорит мира;

А если да, пускай никто не скажет,

Что мы обороняться не смогли.

Сейчас - тебе распоряжаться всем.

Смелей вперед! Мы защитим свой дом,

Вступая в бой и не с таким врагом!

Пусть это перепишут и для нас

Оставят список, граф Мелен, а лордам

Вы подлинник вернете, чтоб они,

А также мы всегда могли прочесть,

О чем договорились, в чем клялись

У алтаря, и чтобы нерушимой

И твердой клятва верная была.

Ее мы не нарушим никогда.

Но, доблестный дофин, хоть мы клялись

По доброй воле вам служить поддержкой,

Поверьте, я не рад, что мы должны

Недуг лихого времени лечить

Таким проклятым средством, как мятеж,

И, рану застарелую врачуя,

Другие наносить. Душа скорбит,

Что должен извлекать я меч из ножен,

Чтоб умножать вдовиц в моей стране,

Где к Солсбери взывают для спасенья

И для защиты грозной от врага.

Но так полно заразой это время,

Что мы оздоровлять свои права

Принуждены рукой неправды черной

И беззаконной смуты. О друзья,

Скорбящие друзья мои! Как горько,

Что рождены мы островом своим,

Чтоб видеть час его беды жестокой,

Идя за чужеземцем, попирать

Земли родимой ласковое лоно

И числиться в рядах ее врагов

(Я отойду оплакать честь свою,

Позором омраченную невольным),

Среди дворян заморских подвизаясь,

Чужим знаменам открывая путь!

Чужим? О, если б встал ты, мой народ!

О, если бы Нептун, что сжал тебя

В объятьях мощных, мог тебя заставить

Забыть дела твои и перенес

К неверным оба христианских войска,

Чтоб их враждующая кровь слилась

В один поток союзный и не стала

Преступно истекать в борьбе взаимной!

Как высоки и речь твоя и дух!

Боролись чувства страстные в тебе,

И взрывом благородства завершился

Их поединок. Славно же сразились

Святая честь с нуждою слишком властной!

Дай отереть мне чистую росу,

Что на щеках твоих засеребрилась.

Меня нередко трогал женский плач,

Хотя привычны мы к потокам этим;

Но мужем гордым пролитые слезы,

Душевной бурею рожденный ливень

Дивит глаза и изумляет дух,

Как будто надо мною небосвод

Пронизан весь огнями метеоров.

Но, славный Солсбери, чело свое

Ты подними и мужественным сердцем

Отринь дыханье бури, а слезам

Из глаз ребячьих литься предоставь,

Не видевших грозы в великом мире,

Из глаз того, кто мог изведать счастье

Лишь на пирах, где смех и болтовня

Подогревают кровь. Ну, полно, друг:

В кошель успеха ты запустишь руку

Так глубоко, как сам дофин Людовик,

Как все дворяне, силу мышц своих

Связавшие с моей.

О, видно, мне

Слова подсказывал небесный ангел;

Смотрите, к нам идет святой легат,

От бога он несет нам полномочья;

Его благословенье освятит

Деянья наши.

Мой привет дофину!

Узнайте: ныне примирился с папой

Король Иоанн и укротил свой дух,

На церковь восстававший, нашу мать,

На Рим - святой престол, столицу веры.

Сверните асе грозящие знамена,

И да смирится буйный дух войны,

Да ляжет он, как прирученный лев,

У ног святого мира и отныне

Да будет страшен людям лишь по виду.

Святой отец, простите: отступать

Не стану я, и так высок мой род,

Что не могу я быть ничьим слугой,

Приказы получать, как подчиненный,

Как подданный, и быть слепым орудьем

Какой-нибудь державы. Сами вы

Раздули тлеющий огонь войны

Меж нами и несчастным этим краем,

Вы топлива подбросили, и пламя

Теперь уже не затушить дыханьем,

Которое смогло его разжечь.

Вы доказали мне мои права

На эти земли, вы уговорили

Меня начать поход, - и вот, сейчас

Являетесь с известьем, что Иоанн

Смирился перед Римом? Что мне в этом?

Я, в силу прав супружеских - преемник

Артура юного, король английский.

Наполовину покорив страну,

Я отступлюсь лишь потому, что Рим

С Иоанном помирился? Раб я Риму?

Дал Рим хоть грош, послал солдат, припасы,

Чтоб нам помочь? Не я ли на себя

Все бремя взял? Не я ль и те, кто клятвой

Со мною связан, тяготы несем?

И разве не слыхал я, как кричали

«Vive le roi» островитяне эти,

<Да здравствует король! (Франц.)>

Едва я подплывал к их городам?

Игра идет, все козыри держу я

И брошу их, не выиграв венца?

Такого не дождетесь вы конца!

Поверхностен ваш взгляд на это дело.

Поверхностен иль нет, - не отступлюсь,

Покуда чести всей не обрету,

Которую сулили мне надежды,

Когда сзывал я доблестную рать,

Когда скликал я пламенные души,

Достойные глядеть в лицо победы

И вырвать славу из зубов у смерти.

Что нам запела звонкая труба?

Согласно всем обычаям почтенным

Прошу вас выслушать меня. Я послан

От короля, отец мой кардинал,

Узнать исход переговоров ваших.

Ответ же мне укажет, что за речи

Обязан здесь держать я как посол.

Дофин, упорствуя, внимать не хочет

Моим миролюбивым увещаньям.

Он отказался опустить свой меч.

Клянусь я кровью, закипевшей гневом,

Юнец ответил дельно! - А теперь

Король английский отвечает вам

Через меня: готов он в бой - как должно,

Вторженье наглое и шутовское,

Дурацкая игра в парад военный,

Вся шайка безбородых сорванцов

Ему смешны, и он готов прогнать

С земли своей ударами хлыста

Ребячье войско, армию пигмеев.

Неужто мощная его рука,

Что трепку вам у вашего порога

Так славно задала, загнала в дом,

Что вас заставила нырять, как ведра

В колодцы, прятаться в навозных кучах,

Среди свиней скрываться по хлевам,

Таиться, как заклады, в сундуках,

Убежища искать в темницах, в склепах,

Заслышав карканье своих ворон,

Дрожать от страха: «Это англичане!»

Неужто здесь ослабла та рука,

Что с вами справилась под кровлей вашей?

Нет! Знайте, наш король вооружился.

Он, как орел, почуял, что гнездо

В опасности, и устремился ввысь,

Чтоб ринуться оттуда на врага.

А вы, ублюдки, вы, неблагодарный

Мятежный сброд, кровавые Нероны,

Терзая чрево родины своей,

Краснейте от стыда! Ведь жены ваши

И девы нежноликие спешат,

Заслышав рев трубы, как амазонки.

Они иглу сменили на копье,

Наперсток на железную перчатку

И нежность душ на ярость боевую.

Довольно хвастать, отправляйся с миром!

Тебя не переспоришь. Будь здоров!

Нельзя нам тратить время дорогое

На болтуна.

Позвольте мне сказать.

Нет, я не кончил!

Глухи мы для всех.

Бить в барабаны! Языком войны

Сумеем защитить мы наше дело.

Да, бьешь по барабану - он вопит;

Побитые, вы тоже завопите.

Ваш первый барабан пробудит эхо:

Поблизости ему ответит наш,

И так же громко. Чуть в другой забьете,

Тотчас же новый отзвук, столь же зычный,

Дойдет до облаков и передразнит

Небесный гром. Затем, что здесь стоит,

Не полагаясь вовсе на легата,

К нему прибегнув больше ради шутки,

Иоанн-воитель, и с его чела

Грозит вам смерть костлявая: сегодня

Ей будут пищей тысячи французов.

Бить в барабан! Мы ждем опасных встреч!

Дождешься, принц: он близок, вражий меч.

Ну, как у нас дела? Скажи мне, Хьюберт.

Боюсь, что плохо. Государь, что с вами?

Душа болит; к тому же лихорадка

Давнишняя измучила меня.

Мой государь, вас просит Фоконбридж,

Ваш славный родич, удалиться с поля.

Я должен передать ему - куда.

Направлюсь я в Суинстедское аббатство.

Мужайтесь! Те большие подкрепленья,

Что ждал дофин, три дня назад погибли

На Гудвинских песках. Об этом весть

Сейчас до сэра Ричарда дошла.

Враг отступает, пыл его угас.

О, горе! Истомила лихорадка.

Не даст порадоваться доброй вести.

Подать носилки и скорее в Суинстед.

Я ослабел, мне труден каждый шаг.

Не думал я, что столько сохранилось

Друзей у короля.

Еще раз в бой!

И подстегнем французов: их побьют

Нам будет плохо.

Фоконбридж проклятый,

Ублюдок, дьявол, всюду поспевает

На зло судьбе.

Я слышал, что Иоанн,

Совсем больной, покинул поле битвы.

К мятежникам английским подведите.

В дни счастья, помню, мы не так звались.

О, граф Мелен!

Он ранен, умирает!

Всему конец, английские дворяне.

Распутавшейся ниткой надо вам

Из тесного игольного ушка

Своей крамолы выскользнуть. Бегите,

Падите ниц пред вашим королем.

Дофин решил, победу одержав,

За вашу службу верную в награду

Вам головы срубить. Дал в этом клятву

Он сам, и я, и многие другие

В Сент-Эдмондсбери перед алтарем

Тем самым алтарем, где мы клялись,

Что вечно будем вашими друзьями.

Возможно ль это? Правду ты сказал?

Да разве смерть в глаза мне не глядит.

И жизнь моя не вытекает с кровью,

Как на огне растаяло бы вмиг

Мое изображенье восковое?

Из мира лжи навеки уходя,

Зачем мне лгать, когда я знаю правду,

А правда в том, что здесь я умираю,

И там одной лишь правдой буду жив.

Я повторяю: если, одолев,

Останется Людовик верен клятве,

Вы завтра не увидите рассвета;

Но в эту ночь, что черное дыханье

Уже клубит над кромкой огневой

Усталого слабеющего солнца,

Да, в эту злую ночь, когда победу

Одержит с вашей помощью дофин,

Предательство свое вы искупите,

Сраженные предательским ударом.

Вы Хьюберту привет мой передайте,

Он состоит при вашем короле.

Мы дружбу с ним вели, к тому ж мой дед

Был родом англичанин. Потому

Я и решил сейчас во всем признаться.

А вы взамен, прошу вас, уведите

Меня от грохота и шума битвы,

Чтоб думы я последние свои

Додумал мирно, чтоб моя душа

В благочестивых чувствах отлетела.

Тебе мы верим. Пусть я буду проклят,

Коль не сочту прельстительным, прекрасным

Счастливый случай повернуть назад

С недоброго, опасного пути

И, словно усмиренная волна,

Расставшаяся с буйным непокорством,

Опять войти в родные берега

И устремить послушное теченье

В наш океан, к великому Иоанну.

Я помогу нести тебя отсюда

Затем, что муку смертную прочел

В твоих глазах. - Ну, други, новый путь

К старинной правде должен нас вернуть!

Казалось, солнце медлило садиться,

Багрянцем заливая небосвод,

Когда родную землю англичане

Сдавали, отступая. Мы же славно

Закончили кровавый ратный труд,

Вдогонку пожелав им доброй ночи

Последним залпом, и свернули с честью

Знамена рваные, почти оставшись

Хозяевами поля.

Где мой принц?

Я здесь. Какие вести?

Граф Мелен

В сраженьи пал, но убедил пред смертью

Вельмож английских вновь отпасть от вас.

Отряды, посланные вам в подмогу,

Погибли все на Гудвинских песках.

Будь проклят за подобные известья!

Не думал я, что мне скорбеть придется

Сегодня к ночи. Кто же говорил,

Что сам Иоанн бежал за час иль два

Пред тем, как сумрак сонный разделил

Войска усталые?

Кто б это ни был,

Сказал он правду, государь.

Итак,

Сегодня ночью сторожить усердней!

А утром поднимусь я раньше солнца,

Чтоб снова в битве счастье испытать.

Кто там? Ответь скорей, не то - стреляю!

Я свой. Ты кто?

Из войска англичан.

Куда идешь?

А что тебе за дело?

Я у тебя о том же мог спросить.

Как будто Хьюберт?

Угадал неплохо.

И своего готов признать я в том,

Кто распознал мой голос в темноте.

Но кто же ты?

Да кто тебе угодно!

А если хочешь быть любезным, думай,

Что я Плантагенетам не чужой.

Ах, память, память! Вместе с ночью темной

Ты подвела меня. Прости, храбрец,

Что речь твою и голос твой знакомый

Мой чуткий слух не сразу распознал

Не извиняйся, брось! Какие вести?

Я все брожу под черным сводом ночи

И вас ищу.

Скорее говори.

Любезный сэр! Черны, как эта ночь,

Ужасны, тягостны и скорбны вести.

Показывай мне смело эту язву.

Я ведь не баба, чтоб лишиться чувств.

Боюсь, не отравил ли короля

Один монах: его почти безмолвным

Оставил я, чтоб вас предупредить

И чтобы вы могли во всеоружье

Беду, на нас нагрянувшую, встретить.

А что он пил? Кто пробовал питье?

Я вам сказал - один монах, злодей,

Который тут же сам издох от яда.

Король - в сознаньи. Выживет, быть может.

Кого же ты оставил с королем?

Как, вы не слышали? Вернулись лорды,

И с ними Генрих, наш наследный принц.

Его величество по просьбе принца

Их всех простил. Они сейчас при нем.

Не шли нам непосильных испытаний,

О небо грозное! Умерь свой гнев!

Знай, Хьюберт, нынче ночью, проходя

По отмелям линкольнским, половина

Моих солдат была приливом смыта.

Я спасся на коне, хотя с трудом.

Веди же к королю меня: боюсь,

Не умер бы до моего прихода.

Нет, поздно; яд уже в его крови,

И светлый мозг, - который, говорят.

Души бессмертной хрупкая обитель.

Туманится и страшным бормотаньем

Предсказывает горестный конец.

Наш государь еще владеет речью.

Он верит: если вынести его

На свежий воздух, яд уже не будет

Так сильно жечь, и муки облегчатся.

Перенесите в сад его скорей.

Он мечется?

Как будто стал спокойней,

Чем был при вас. Сейчас он пел тихонько.

Обманчива болезнь! От сильных мук

В нас чувства притупляются, и смерть,

Что истерзала нашу оболочку,

Ее бросает и теперь незримо

На дух наш ополчается: рои

Причудливых видений жалят, ранят,

Кидаясь на последнюю твердыню

В неистовом порыве. Странно мне,

Что смерть поет, что я сейчас птенец

Больного лебедя, который смерть

Встречает скорбным гимном, слабым вздохом

Органных труб, успокоенья песней

Измученному телу и душе.

Мужайтесь, принц. Назначено судьбой

Вам привести в согласье и порядок

Полученный в наследье тяжкий хаос.

Вот, обрела душа моя простор;

Не надо рваться ей к дверям и окнам.

Такой во мне палящий летний зной,

Что внутренности прахом иссыхают.

Я - лишь рисунок, сделанный пером

На лоскуте пергамента; я брошен

В огонь и корчусь.

Государь, что с вами?

Отравлен... худо мне... покинут, мертв.

Никто из вас позвать не может зиму,

Чтоб ледяные пальцы погрузила

В утробу мне; никто не повелит

Моим английским рекам течь мне в грудь

И не умолит север утолить

Мои уста холодными ветрами.

Немногого прошу: одной прохлады,

Но вы так жестки, так неблагодарны,

И мне ее от вас не получить.

О если бы в слезах моих была

Целительная сила!

Соль их жжет.

Весь ад - в моем нутре, и яд, как дьявол,

Терзает ныне проклятую богом

Отверженную кровь.

Мой государь!

Я так спешил, что, верно, семь потов

С меня сошло; едва дышу от бега.

Поспел ты, родич, мне закрыть глаза.

Сожгло и разорвало снасти сердца,

А паруса, что надувала жизнь,

Свернулись так, что стали тощей нитью,

И я держусь на этом волоске:

Порвется он, едва доскажешь речь,

И комом праха станет все, что видишь,

Пустой личиной бренного величья.

Готовится к сражению дофин.

Бог ведает, каким отпор наш будет.

Когда я нынче в ночь для пользы дела

Войска послал в обход, приливный вал,

Внезапно хлынув, лучшие отряды

На отмелях линкольнских поглотил.

Вы мертвому о мертвых говорите.

Мой государь! О горе! Миг назад

Он был король - и чем он стал теперь!

Сужден мне путь такой же и конец.

Где в мире мощь, надежда и опора?

Сейчас властитель - прахом станешь скоро.

От нас ушел ты. Я ж обязан жить,

Чтоб выполнить святое дело мщенья!

Потом моя душа тебе послужит

На небесах, как на земле служила.

Вы, звезды, что вернулись наконец

В свою орбиту, где же силы ваши?

Вновь покажите верность, и за мной,

Скорей за мной! Разруху и позор

Мы выбросим за шаткие ворота

Измученной страны. Живей ударь

Не то ударит враг. От нас дофин

Не отстает - он в двух шагах отсюда.

Вам, видимо, еще не все известно.

В аббатстве кардинал Пандольф; сейчас

Он отдыхает. Полчаса назад

Он от дофина мирные условья

Привез нам: с честью можно их принять

И прекратить войну без промедленья.

Еще скорей ее он прекратит,

Увидев, как у вас набухли мышцы.

Да он уже почти что сделал это:

Обозы двинул к морю и прислал

К нам кардинала, чтоб уладить спор!

И если вы согласны, то сегодня

После полудня вы, и я, и лорды

Сойдемся с ним и кончим дело миром.

Пусть будет так. Вы, благородный принц,

С другими пэрами, которых мы

Не станем беспокоить, воздадите

Последний долг усопшему отцу.

Мы погребенье в Вустере свершим,

Так повелел он.

Значит, так и будет.

Примите счастливо, мой добрый принц,

Венец и власть над всей страною нашей.

Склонив колено, клятву я даю

Быть вашим верным подданным до гроба

И честью вам и правдою служить.

И мы даем обет любви покорной.

Пускай ничто ее не осквернит!

Я вас хотел бы всей душою кроткой

Благодарить, но только слезы лью.

Вперед мы уплатили горькой доле.

Погашен долг; теперь умерим скорбь.

Нет, не лежала Англия у ног

Надменного захватчика и впредь

Лежать не будет, если ран жестоких

Сама себе не нанесет сперва.

К ней возвратились пэры. Пусть приходят

Враги теперь со всех концов земли.

Мы сможем одолеть в любой борьбе,

Была бы Англия верна себе.