Онлайн чтение книги Мера ее вины Degrees of Guilt
Глава 2

Первый день суда

«Моя первая любовь». «Моя драгоценность.» Именно так инженер-проектировщик Клифтонского подвесного моста Изамбард Кингдом Брюнель отзывался о своем детище. Лотти мало чего запомнила из школьной программы, но вот эта информация почему-то отложилась в ее голове, и она вспоминала цитату инженера каждый раз, когда приезжала в Бристоль. Лотти уже и не помнила, сколько раз проезжала по этому, словно отрицающему законы гравитации, мосту через реку Эйвон, но каждый раз, когда она глядела с высоты 76 метров вниз, ей становилось немного не по себе. Понимая, что ей лучше не опаздывать, Лотти прибавила газу. На этот раз чувство страха было связано не с высотой, а с тем, что ей предстояло попасть в совершенно новую, неизвестную ситуацию. Никто из ее знакомых никогда не исполнял функции присяжного заседателя.

Ей пришлось раз десять перечитать официальное письмо с извещением о том, что ее выбрали для исполнения гражданского долга, прежде чем она наконец поняла, что от нее хотят. Лотти попыталась угадать, какие дороги в час пик стоят, а какие – нет, и потому решила поехать вдоль реки, периодически бросая взгляд на стоящие при въезде в город величественные и геометрически идеальные викторианские здания складов с богато украшенными арками. От их красоты взгляд отвлекали стоящие вокруг современные офисные здания из стекла и стали. Она объехала большую открытую площадку Колледж-Грин, заключенную в треугольнике между арками городской мэрии, кафедральным собором и дорогой, уходящей вниз в сторону гавани.

Лотти хотелось поваляться на траве, побродить по магазинам и побаловать себя ланчем в одной из многочисленных бристольских чайных. Но вместо этого она направила автомобиль на север, надеясь, что сможет найти свободное место на одной из парковок, расположенных в центре города. Этот день ей было суждено провести в помещении, а не под синим небом и палящим солнцем, вдали от прелестей мегаполиса. И волновалась она так, будто судить собирались ее.

Через час Лотти уже сидела в зале суда. Она была в белой блузке с короткими рукавами, синих брюках и чувствовала, что оделась недостаточно официально. И волосы надо было все-таки заколоть. В письме с извещением о том, что ее выбрали присяжной, об одежде ничего конкретно не говорилось, но, несмотря на дикую августовскую жару, многие из мужчин-присяжных пришли в красивых костюмах и галстуках, а женщины – в офисных юбках и блузках. Лотти чувствовала себя подавленной незнакомой обстановкой, и в особенности тем, что судья и адвокаты были в черных широких мантиях с париками на голове, в которых они выглядели почти как инопланетяне.

Ее муж Зэйн был совершенно прав, и, судя по всему, она оказалась там, куда ей не стоило соваться. Единственным утешением было то, что сидящий рядом с ней мужчина постоянно поглядывал на часы и выглядел так, словно чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Имена всех двенадцати присяжных выбрали, наверное, абсолютно произвольным образом при помощи лототрона или какого-то странного человеческого «Бинго» из общего числа всех, кто должен исполнять свой гражданский долг. Ее честь судья Дауни – миловидная женщина с проницательным взглядом – приказала присяжным занять места и ждать, пока все соберутся. Лотти казалось, что внимание окружающих сковывает ее по рукам и ногам.

Вдруг мужчина, сидящий рядом, поднял руку, и внимание всех присутствующих моментально переключилось на него. Он был одним из немногих присяжных приблизительно ее возраста и настоящим красавцем. Судя по его расслабленной позе – он сидел, откинувшись на спинку скамьи и широко расставив ноги, – мужчина прекрасно это знал.

– У вас есть вопрос, мистер… – спросила ее честь судья Дауни.

– Кэмерон Эллис. У меня совершенно нет времени, чтобы сидеть здесь. Я – плотник, индивидуальный предприниматель. На прошлой неделе я звонил в суд и все объяснял, – заявил мужчина.

Лотти была поражена, что он оказался достаточно смелым для того, чтобы жаловаться и пререкаться в зале суда, в котором сидели адвокат, прокурор, судья и полицейские. Ей было двадцать шесть, а он, быть может, на пару лет старше. Вот Лотти точно раз десять подумала бы перед тем, как высказывать недовольство перед такой толпой.

– Я понимаю, в какой ситуации вы находитесь, – ответила судья, – но должна довести до вашего сведения, что вы далеко не единственный частный предприниматель в Бристоле и его окрестностях. И мы не можем освободить их всех от обязанностей присяжных. Государство выплатит вам посуточную компенсацию. Прежде чем вы все примете присягу, у кого-нибудь остались вопросы?

Лотти глубоко вздохнула. Ей совершенно не хотелось поднимать ту же самую тему, что и мужчина, но она знала, что муж будет рвать и метать, если ей не удастся освободиться из зала суда, как он велел. Ее муж жил ради работы, дэдлайнов, таргетов и бонусов. Это была не жизнь, а сплошной стресс, что для самой Лотти означало: муж ожидает, что у него дома все должно быть идеальным и работать, как швейцарские часы. Он совершенно не хотел, чтобы его жена «выпадала из графика». Поэтому она подняла руку. Судья ободряюще кивнула.

– Меня зовут Шарлотта Хирадж. У меня дома трехлетний ребенок, так что вы знаете, вероятно, что мне не следует находиться здесь. И я не уверена, что вообще подхожу для этого, – пробормотала она.

– Расходы по уходу за ребенком будут оплачены за все время, что вы проведете в суде, так что по этому поводу вы можете не волноваться. А для участия в суде присяжных от вас не требуется никаких специальных знаний, – ответила судья.

Лотти тяжело опустилась на свое место. Рядом с ней Кэмерон Эллис все еще кипел от негодования. Ну, что ж, им не удалось отвертеться от участия в суде присяжных. Две недели чудесной погоды придется провести в темных комнатах с незнакомыми людьми, слушая слова, которые она не сможет понять. То, что ее не будет дома, точно не понравится мужу, которому совершенно все равно, кто платит за эти часы ухода за ребенком – государство или он сам.

Женщину, сидевшую на ряд ниже, попросили встать, а затем передали ей Библию и карточку. Друг за другом собравшиеся приносили присягу, пока не настала очередь Лотти. Она отказалась клясться на Библии. Все детство Лотти провела в разных приемных семьях, что начисто отбило у нее все религиозные чувства. Услышав, как произнесли ее имя, она покраснела, взяла карточку и выслушала указание о том, что она должна прочитать написанные на ней слова.

– Я торжественно, искренне и честно заявляю и обещаю, что буду по справедливости судить подзащитного и вынесу свое решение на основе предоставленных свидетельств и доказательств.

Слова клятвы показались ей ужасно старомодными, однако вполне соответствующими той ситуации, в которой она оказалась. Мысль о том, что ей придется судить постороннего человека, казалась неприятной. В своей жизни она совершила достаточно ошибок, чтобы не чувствовать себя вправе судить других, но при этом Лотти ощутила бодрящий прилив адреналина, чего уже давно не испытывала. Она подумала о том, что ей предоставляют возможность совершенно законно копаться в чужом грязном белье, смотреть и слушать, как люди отвечают на вопросы, и потом решать, врут они или нет, и ей такая перспектива очень понравилась. В голову пришло, что работа присяжного – это самое захватывающее ток-шоу в дневном телевизионном эфире, только в более тихой и спокойной аудитории.

Лотти вернула карточку приставу и с облегчением почувствовала, что перестала быть объектом всеобщего внимания, которое переключилось на человека, сидящего справа от нее. Напротив скамей присяжных располагались ряды для любопытствующей публики. Лотти заметила нескольких представителей СМИ, которых можно было отличить по пресс-картам, болтающимся на их шеях, словно медали. Эти люди пришли, чтобы задокументировать подробности драмы, которая должна была разыграться в зале суда. За местами для прессы находились ряды для обычной и довольно разношерстной публики. Двое престарелых мужчин перешептывались, прикрыв ладонью рот, приставленный к уху собеседника. Четверо подростков-переростков, которые вполне могли оказаться студентами, демонстрировали лица, выражавшие разные степени отчаянной скуки. Дама средних лет вытирала пот с лица платочком, слишком изящным для такой жары. Мужчина в темных очках ожесточенно делал зарисовки. За ним через несколько рядов сидели, сложив руки на груди в ожидании начала слушания, несколько полицейских.

Женщину на скамье подсудимых попросили встать, и секретарь суда зачитал обвинение. После того, как он закончил, несколько мгновений царило полное молчание: все вдумывались в суть обвинения.

Покушение на убийство .

Тишина была удушающей. Казалось, что небо в этот солнечный понедельник моментально заволокло тучами и потемнело. Жертву звали Эдвард Блоксхэм. Лотти сразу узнала это имя. Местные новости широко освещали преступление – жена обвинялась в попытке убить своего мужа. Репортеры, стоя недалеко от того места, выдвигали массу различных предположений на фоне снующих взад и вперед полицейских. Местные газеты говорили об этом происшествии еще больше. Лотти даже когда-то читала статью в «Бристоль пост», написанную жертвой, – что-то о гнездовьях чаек на южном побережье. Если б она следила за развитием событий в прессе, то давно уже отложила бы газеты, подумав о том, что все это жестоко, но мало интересует ее. Теперь же придется в подробностях узнать о том, как этот человек жил и как чуть не умер.

– Вас обвиняют в покушении на убийство, – произнес секретарь суда. – Вы признаёте свою вину или утверждаете, что невиновны?

– Невиновна, – ответила женщина, опустив глаза.

Вот так, без лишних слов.

– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотала преклонного возраста женщина-присяжный.

Лотти посмотрела на стеклянный бокс в глубине зала, в котором, понурив плечи, апатично сидела обвиняемая. Женщина была немного похожа на даму, работавшую в отделе хлеба и выпечки в местном супермаркете, в котором Лотти часто бывала. «Человек второго плана», – подумала она и тут же устыдилась, что так быстро составила о ней мнение. Если б эту женщину поставили в ряд с другими людьми и попросили выбрать виновного, никто никогда не заподозрил бы в ней убийцу. А может быть, за незапоминающимся внешним видом отставшего от современной жизни человека среднего возраста скрывалась холодная и расчетливая преступница…

Обвинитель поднялась со своего места. Это была удивительно высокая, худая дама с ногами, похожими на спички, а сшитый на заказ костюм так плотно прилегал к плоскому телу, что она выглядела как шикарная гладильная доска. Каштановые волосы под париком были завязаны конским хвостом, а черные квадратные оправы очков свидетельствовали о том, что перед Лотти стоял человек, помешанный на полном и тотальном контроле.

– Мисс Паскал, – обратилась к ней судья, – обвинение готово к выступлению?

– Насколько я поняла со слов моего уважаемого коллеги со стороны защиты мистера Ньюэлла, существуют некоторые разногласия юридического характера, которые необходимо решить до представления дела присяжным, – устало и отрывисто ответила мисс Паскал. Защитник Ньюэлл, сидевший ближе к присяжным, с подчеркнуто нейтральным выражением лица делал какие-то записи.

– Это так, мистер Ньюэлл? – поинтересовалась судья.

Тот медленно встал и улыбнулся судье.

– Да, ваша честь, к сожалению. Не могу точно сказать, как долго продлится эта процедура, но подозреваю, что присяжные понадобятся нам лишь после обеда.

Лотти предположила, что адвокату обвиняемой уже за пятьдесят. Вокруг его глаз расползались морщинки, а пальцы были перепачканы синими чернилами до такой степени, что их вряд ли уже можно было отмыть. Он напомнил ей любимого учителя мистера Уиллоуби, который смог даже самых отъявленных хулиганов из ее класса убедить в том, что на самом деле физика является очень интересным предметом. Уиллоуби никогда не приходилось повышать голос, чтобы что-то объяснить или успокоить учеников. Уважение – побочный эффект того, что человек нравится окружающим, подумала она в то время, когда мистер Ньюэлл подтягивал свою мантию, медленно сползавшую с плеч.

– Хорошо, – произнесла судья и повернулась к присяжным. – Дамы и господа, в вашей комнате вы найдете все необходимое для того, чтобы скрасить время вашего ожидания. Напоминаю вам, что вы не можете покидать здание суда до окончания сегодняшнего заседания. Во время процесса будут возникать ситуации, когда я буду просить вас удалиться в комнату для присяжных. Иногда нам необходимо выполнять работу, которая не потребует вашего присутствия. Бо́льшая часть этой работы носит административный характер, и поверьте, что все вы предпочтете пить кофе и читать газеты, пока мы ею занимаемся.

Среди присяжных раздался смех, и судья после короткой паузы продолжила:

– Это судебное разбирательство привлекает внимание СМИ, – тут Лотти перевела взгляд на навостривших свои ручки корреспондентов, – поэтому вам необходимо игнорировать все, что вы слышите, кроме доказательств, предоставленных в суде. Вы не должны обсуждать с кем-либо подробности этого разбирательства за пределами вашей комнаты. Кроме этого, не комментируйте судебный процесс в соцсетях, иначе это будет считаться оскорблением суда и может грозить вам тюремным заключением.

– Просто заприте нас всех прямо сейчас, – пробурчал Кэмерон.

Судья перевернула лист бумаги и продолжила:

– Если кто-то, включая свидетелей, обозревателей СМИ или кто-либо другой начнет с вами разговор о судебном разбирательстве, откажитесь давать какие-либо комментарии и сообщите об этом сотруднику суда. А теперь, пожалуйста, пройдите в комнату присяжных. Воспользуйтесь этим перерывом для того, чтобы выбрать старшину, который будет выступать в суде от вашего лица. Вам сообщат, когда дело будет готово к повторному запуску.

Один из присяжных, мужчина в костюме в полоску, который с момента появления в зале, казалось, был приклеен к своему телефону и ноутбуку, поднял руку. Он даже не удосужился представиться.

– Как долго будет продолжаться суд? Мне надо назначать встречи на вторую половину месяца.

Прокурор мисс Паскал поднялась со своего стула.

– Ваша честь, мы рассчитываем на две недели.

Судья надела колпачок на свою ручку, и этот жест ясно показал, что она готова перейти к другим делам.

– Присяжным не стоит строить какие-либо планы на ближайшие две недели. Также советую вам распланировать свои дела так, чтобы еще целую неделю после у вас не было мероприятий, которые при необходимости вы не смогли бы отменить. На этом пока всё.

Женщина-пристав жестом предложила присяжным следовать за ней. Адвокат обвиняемой Джеймс Ньюэлл мимолетно улыбнулся Марии Блоксхэм, которая ответила ему безразличным и ничего не выражающим взглядом. Лотти попыталась представить себе, как может чувствовать себя человек, жизнь которого зависит от решения двенадцати совершенно незнакомых ему людей. Обстановка нервировала. Все в зале суда было сделано так, чтобы человек чувствовал, что ему некуда спрятаться. В смысле дизайна помещение словно было обращено внутрь самого себя.

Присяжные сидели вдоль стены прямо напротив мест для публики и прессы. Обвиняемая находилась в стеклянном боксе в конце зала, справа от присяжных. Напротив входа располагалась приподнятая над полом платформа, на которой стоял стол судьи. В центре зала – места для адвокатов: адвокат ответчицы сидел ближе к присяжным, а обвинитель – чуть дальше. Все были друг у друга как на ладони, и несмотря на то, что в зале был высокий потолок, а само помещение – довольно просторным, в нем возникало ощущение клаустрофобии. Кроме этого, несмотря на современную обстановку, не оставалось никакого сомнения в том, что в этом зале рассматривают вопросы преступления и наказания, процесс обсуждения которых мало изменился за последние десятилетия. В конечном счете это был круглый театр со сценой в центре зала, а результат зависел от того, кто покажет более убедительное представление.

Лотти подумала о том, что может произойти, если завтра она позвонит в суд и скажет, что заболела. Судья просто заменит ее на другого присяжного, и ее обычная жизнь потечет своим чередом: покупки, уборка, приготовление еды и забота о ребенке. Пока она пропадает на судебных заседаниях, работа по дому накапливается и переносится на вечер. У мужа на работе – стресс и волнения, поэтому симуляция болезни будет самым простым способом, что вернет ее жизнь в нормальную колею. Проблема лишь в том, что никто не говорил им, как себя вести в случае болезни. Судя по всему, отсутствие четких указаний на эту тему должно свидетельствовать о том, что подобная ситуация никогда не должна произойти. Лотти уже поднимала вопрос о том, чтобы ее освободили от работы в суде присяжных, поэтому к сообщению о ее болезни могут отнестись с большим недоверием. Вполне вероятно, что на пороге ее дома появится полицейский и потащит ее в суд, хочет она этого или нет. В общем, ситуация была не самая приятная, и, видимо, ей суждено тянуть лямку до самого конца. Зэйну просто придется принять эту ситуацию. Лотти осознала, что решение о ее судьбе на ближайшие две недели уже приняли без ее участия, успокоилась и почувствовала, что рада происходящему даже в большей степени, чем могла бы предполагать. Будь она моложе, была бы просто счастлива от такого приключения. Может быть, настало время стать той самой девчонкой, которой она была прежде…