Онлайн чтение книги Мятежная компания Outbreak Company: The Power of Moe
1 - 3

Меня зовут Кано Шиничи, и я генеральный менеджер Amutech, первой компании в сфере развлечений в этом альтернативном мире.

Да, звучит круто, наверное, но реальности это не изменило. Дело в том, что меня сломя голову пнули в ситуацию, когда даже бюрократы признались, что понятия не имеют, что здесь будет продаваться, а я теперь должен продавать это невесть что здесь.

В любом случае, плевать на детали. По сути, моя работа заключается в том, чтобы привозить вещи, которые, как я думаю, могут быть интересны людям этого иного мира или, по крайней мере, в Священной Империи Эрданте. Я не ожидал, что попаду в точку с первого раза. Я просто пытался заложить основу для хита.

Что требовало исследований.

«Можно начать с того, что находится здесь.»

Я оглядел свой кабинет на первом этаже. Слово «библиотека» было бы более подходящим. Я составил длинный список «товаров отаку» для Матобы; теперь полки были переполнены мангой, DVD и Blu-ray дисками с аниме, играми и многим другим. Конечно, манга и романы были не единственными бумажными товарами, которые я просил; было также много дизайнерских книг и плакатов.

В результате мой офис стал похож на какой-то книжный магазин, ориентированный на отаку, или магазин DVD в Акибе. Все эти вещи не были чем-то необычным, но просто видеть их в таком количестве было впечатляюще.

«Это как сбывшаяся мечта,» слегка ошеломлённо пробормотал я.

Каждая вещь, которую я получил, была необходимой статьей расходов. Забудьте о налоге с продаж; Бюро оплачивало всё. Матоба, очевидно, испытал небольшой шок от стикеров, но доставить всё сюда на самом деле было большей проблемой, чем стоимость этих вещей.

На заметку: в гиперпространственном туннеле, похоже, был какой-то странный магнетизм или что-то в этом роде, потому что устройства беспроводной связи вообще не работали через него, и даже проводные линии были подвержены большому количеству помех. Так что, к сожалению, подключение к Интернету пришлось вычеркнуть из моего списка пожеланий.

В связи с этим я создал отдельный список сайтов, требующих регулярной проверки. Люди с другой стороны периодически просматривали, загружали любые важные статьи и помещали их на физический носитель, который можно было бы принести мне. Мы теряем в скорости, но мне просто приходится смириться с этим.

«Эт ваша «культура отаку», господин?» Человек-ящер Брук стоял рядом со мной и в изумлении оглядывал комнату. По крайней мере, я думал, что он был изумлён. Его чешуя, как всегда, затрудняла чтение выражения его лица, но его тон и жесты давали мне достаточно информации, чтобы я мог предпологать.

В данный момент Брук помогал мне переносить коробку за коробкой товаров из контейнеров снаружи в эту комнату. Теперь, когда всё немного улеглось, у него появилась возможность увидеть, что было во всех тех коробках, которые он носил с собой.

Мы с Мюсель взяли книги, DVD-диски и тому подобное из коробок и расставили их по полкам. Мы начали рано и потратили на это весь день, но всё же сделали только около шестидесяти процентов.

«Да, это она. Но, эй, просто глядя на неё, мы ничего не добьемся. Брук, если ты увидишь что-нибудь интересное, не стесняйся, забирай.»

«Мне правда можно? Такой слуга, как я, может прикоснуться к вашим почётным вещам?»

«Всё в порядке,» сказал я с улыбкой. «Мне всё равно, слуга ты или король, главное, чтобы как можно больше людей прочитали эти книги. Но мне нужна обратная связь, поэтому, если вы прочтёте что-то из этого, дайте мне знать, что вы думаете».

Брук посмотрел на меня. Его глаза никогда не моргали; они выглядели как стекло. Думаю, он был немного удивлён...

«Всё ещё не уверен? Что, если я скажу... Выбирай что хочешь. Это приказ.»

«Хммм...»

Брук сгорбился и почесал, как я понял, затылок, а затем подошёл к полке. Собственно говоря, Мюсель, с которой у меня был практически такой же разговор ранее, уже с большим интересом набрала охапку манги.

Прошло десять дней или около того с тех пор, как я дал ей таблицу хираганы. Она уже запомнила всю хирагану и могла читать катакану. Поскольку я, каждый вечер, помогал ей заниматься, она могла узнавать даже пару сотен повседневных японских слов. Оказалось, что она на самом деле была довольно умной печенькой. Не говоря уже о том, что она явно была в восторге от того, что научилась читать и писать, даже если это было на языке совершенно другого мира, она ужасно быстро осваивала японский.

Возможно, отчасти это было из-за того, что она жила со мной. Как я уже говорил, волшебные кольца, которые мы носили, действовали почти как синхронные переводчики; Мюсель всё ещё могла слышать слова, которые я говорил. И получается что-то вроде просмотра фильма с субтитрами, когда она снова и снова слышит одни и те же слова, она начинает учить японский вопреки себе.

Естественно, она ещё не могла читать иероглифы, но во многих мангах есть подпись с произношением хираганой рядом с иероглифами, а сами картинки являются формой общения в графических романах, поэтому она могла понять, что происходит. в какой-нибудь относительно простой серии.

Примерно по той же причине я приказал Бруку взять книгу. Он и Мюсель могли бы стать ценными объектами исследования.

Пока я думал обо всём этом, я услышал невнятный голос. Было похоже, что кто-то дрался, вроде, в коридоре, но я не мог разобрать, о чём идет речь. Хотя, если бы они говорили на эрдантском, я бы всё равно их не понял. Сила кольца не была абсолютной. Если вы не могли видеть другого человека или находились слишком далеко, это не всегда срабатывало. Как вдруг...

«КАНО ШИНИЧИ!!»

Дверь распахнулась. Когда я увидел, кто ворвался в мой офис, у меня отвисла челюсть.

«Императрица Эрданте?!»

«Именно!» ответила её Не-На-самом-деле-Архетипический-Персонаж-Маленькой-Девочки Величество. «Так вот где ты прятался, Кано Шиничи. Мы приехали, чтобы увидеть вашу евангелизацию воочию и как можно скорее!» Петралка хмыкнула, видимо, думая, что я должен быть благодарен за это.

Судя по всему, она получила известие о том, что было привезено большое количество отаку товаров, и пришла убедиться в этом сама. Я знал, что мы в замковом городе, но действительно ли императрице было безопасно выходить без хотя бы телохранителя? Стоп... Насколько быстро она могла передвигаться?

Я был занят этими размышлениями, когда:

«В-Ваше В-Величество...!» В нескольких шагах позади неё шёл тщедушный старик, болезненно вздымая плечи, — Захар, премьер-министр. «В-Ваше Величество… императрица не должна бегать… по коридору,» прохрипел он. «И-и хлопать дверью неуместно...!»

В играх, манге, аниме и лёгких романах премьер-министры всегда попадают в одну из нескольких категорий. Есть жалкие парни, которые просто раздуваются в отражении славы правителя, злые парни, которые контролируют правителя, как марионетку, и типы последнего босса, которые притворяются верными подданными,  тайно замышляя восстание. Но этот старик, похоже, просто хотел правильно воспитать императрицу, даже если он был немного снисходителен. Действительно хороший слуга.

Однако Петралка, похоже, не очень уловила выражение его преданности.

«Кончай болтать, старик. Мы не бежали, мы просто быстро шли.»

«Ох, ваше величество, хватит вашего королевского педантизма...» Захар издал стон и закрыл лицо руками. Очевидно, это был не первый раз, когда они проходили через нечто подобное. Я переживал за него. Хотя, похоже, это входило в обязанности премьер-министра.

«Хмм!» Петралка оглядела мой кабинет, который сам по себе был маленькой Акибой, и производил впечатление. «Очень захватывающе! Это и есть «культура отаку», о которой вы нам говорили?» Её глаза блестели предвкушением.

Мм-хмм. Это идеальное выражение для девочки-лоли.

Стоп... Мюсель тоже было шестнадцать, да? Возможно, я был консервативен, но я гордился тем, что обладаю широким спектром знаний, когда дело касалось моэ-персонажей. И Петралка была моэ немного иначе, чем Мюсель.

«Как сильно они отличаются от наших экстравагантно раскрашенных гобеленов!»

В отличие от Брука, Петралка даже не подумала просить разрешения; она потащила Захара за собой к книжным полкам и теперь листала одну мангу за другой с восклицаниями «Ооо!» или «Хмм!». Насколько мне известно, она не могла прочитать ни слова по-японски, но это, похоже, не мешало ей получать удовольствие от книг.

Фух. Вид, как она встает на цыпочки, чтобы добраться до верхних полок, был таким милым, что должен  быть незаконным.

«...Хм?» Петралка издала озадаченный звук, перелистывая страницы одной книги. «Мы не понимаем!»

«Ну, э-э, вы и не можете,» усмехнулся я.

Она отличалась от Мюсель всеми мыслимыми способами. Брук тоже, хотя и выглядел заинтересованным, вероятно, не имел ни малейшего представления о том, что происходит в любой из книг. Во всяком случае, он и Мюсель примерзли к стене, как только вошла Петралка.

Думаю, это была естественная реакция. Любой был бы удивлён, если бы императрица появилась ни с того ни с сего. А в таком средневековом мире, как этот, она была абсолютной правительницей. Если кто-то из них скажет или сделает что-нибудь неосторожное при ней, их жизнь может закончиться, прежде чем они узнают об этом. Говорить им, чтобы они успокоились, вероятно, было бы бессмысленно.

«Вздох. А тут картинки такие интересные,» разочарованно сказала Петралка.

Мне очень жаль — я знал, как чувствительно она относилась к своей юной внешности, — но она была настолько чертовски очаровательна с этим выражением лица, что я просто не мог думать о ней как о правителе целой нации. Я отчаянно хотел сделать что-нибудь для неё.

«…Ты, Кано Шиничи.»

«Что такое, Ваше Величество? Кстати, можете звать меня Шиничи. Говорить «Кано Шиничи» всё время — это как если бы я обращался к вам «Ваше Императорское Величество Петралка ан Эрданте Третья» каждый раз, когда мы разговариваем.»

«Мм. Значит, ты говоришь, что мы должны звать тебя Шиничи?» Она выглядела растерянной всего на секунду.

«Да, Ваше Величество,» сказал я, слегка, почти по дворецки, поклонившись.

«Мм. У нас есть пословица: «В Камаре ешь то, что едят камаранцы». Чтобы насладиться культурой отаку, мы примем ваш путь». Она добродушно улыбнулась и кивнула.

Я не совсем понял, что такое «Камара», но ощущение было достаточно знакомым. Может быть, это было что-то общее для всех людей.

«Шиничи,» сказала она, улыбаясь лоли улыбкой.

«Да Ваше Величество?»

«Мы даём вам особое разрешение обращаться к нам Петралка.»

«Ваше Величество,» запротестовал Захар, «это слишком...»

«Разве не вы учили нас, что в каждой стране есть свой народ и у каждого народа свои ценности? И что игнорирование этих ценностей только порождает обиду? И что по этой причине лидер должен иногда подчиняться чужим условностям?»

«Эм… я… я действительно учил вас этому…»

«Тогда не беспокойтесь. Это будет только в пределах этого особняка. Этот дом, если хотите, — вотчина, которую мы отдали Шиничи. Видишь, Шиничи? Вне этих стен продолжайте называть нас Вашим Величеством. Это правда, что любой, кто услышит, как вы называете нас по имени, может неправильно понять.»

«Неправильно понять?»

«Обычно,» сказал премьер-министр Захар, вынимая из сумки носовой платок и вытирая пот со лба, «только члены королевской семьи могут использовать имена друг друга. Помимо тех, кто связан кровью и браком, только одно лицо может использовать императорское имя — и это её жених.»

«............Эм». Теперь я был тем, кто начал потеть. «Вы уверены?»

«Уверены в чём?» сказала Петралка с видом недоумения.

«Э, ну… неважно.»

Если её это не беспокоило, мне не было смысла вести себя так суетливо, понимаете? Если только члены её семьи могли называть её Петралкой, то мне просто нужно думать об этом, как если бы мы были семьей. Как будто она моя младшая сестра, скажем...

Я замолчал не на долго.

«Что случилось, Шиничи?» спросила Петралка.

«Ох, ух, ничего.»

Я определённо не пытался удержаться от сильного кровотечения из носа из-за изображения Петралки, называющей меня «Большой Братик ♪».

На самом деле у меня была младшая сестра в Японии, так что сама идея «младшая сестра моэ» никогда меня не устраивала. Но если бы это был кто-то вроде Петралки — по сути, оживший двухмерный персонаж, буквально образ милой, но немного дерзкой сестрёнки — ну, может быть, я мог бы это как-то увидеть.

«Важнее, что у вас на уме, ваше величество, то есть Петралка?»

«Хм? Ах, да, Шиничи, верно. В сложившейся ситуации мы не можем наслаждаться культурой отаку. Эти кольца работают только с теми, кто их носит; мы не можем читать эти письмена.»

«Это правда.»

«А потому,» сказала Петралка с ухмылкой...

Выражение лица было очень милым, без вопросов. Но почему-то у меня было плохое предчувствие по этому поводу.

Как так вышло...?

Я действительно не понимал, как.

Справа от меня сидела Мюсель, выглядевшая слегка испуганной. Слева от меня сидела Петралка, воплощение серьезности.

И я сидел между двумя девушками, мои зубы чуть не стучали от нервозности. Ведь мы были практически плечом к плечу. Я мог учуять запах их тел, если хотите быть прямолинейным. И как будто этого им было недостаточно, они обе продолжали подкрадываться ближе ко мне.

Застряв между двумя молодыми девушками, я едва удерживался в своём эмоциональном равновесии. Мне казалось, что если я издам хоть какой-нибудь странный звук, я не выдержу.

Пот стекал по моей щеке. Всё моё тело напряглось, я прошептал дрожащим голосом: «П-пожалуйста, не убивайте меня...»

Ни Мюсель, ни Петралка ничего не говорили. Я думал, что закричу от тяжести тишины.

Но в это время Петралка шепнул мне: «Хэй!»

Прошептала она. Прямо мне в ухо. Её дыхание... Дыхание лоли-императрицы было прямо у меня в ухе...

Но пока эти безумные мысли проносились в моей голове, она продолжала «Поторопись и переверни страницу! Нам не терпится узнать, что будет дальше!»

Мы всё ещё были в моём кабинете, сидя вместе на диване в моем импровизированном кусочке Акибы.

У меня на коленях была раскрыта манга. Это была фэнтезийно-приключенческая драма, которую я выбрал, потому что думал, что Петралка и Мюсель легко найдут общий язык. Я не думал, что научная фантастика или крутые боевики обязательно будут иметь для них какое-то значение в данный момент, а четырёх панельные шутки о повседневной жизни, тем более.

Кроме того, я читал комикс вслух для двух девочек, которые не понимали японский. На заметку, со мной в комнате были только Петралка и Мюсель. Брук извинился, сославшись на работу в саду, а Захар и Минори ждали снаружи. Петралка прогнала их, посчитав, что они отвлекают от чтения манги.

Тогда почему Мюсель была с нами, спросите вы? Потому что я попросил Петралку позволить ей остаться. После всего, что случилось, как называние её по имени, у меня возникло ощущение, что было бы довольно плохой идеей оставаться с ней наедине в комнате — и, в любом случае, я хотел, чтобы Мюсель выучила ещё немного японского, поэтому я попросил разрешения ей остаться, пока я читаю.

Обычно я был бы очень благодарен за такую ситуацию, но...

Чувствуя тепло девушки по обе стороны от себя, я подавил стон, который грозил вырваться наружу.

Описание сцены в комиксах, очевидно, в основном визуальное; оно опирается на картинки. Это означает, что трое людей, пытающихся вместе читать комикс, естественным образом находятся очень близко друг к другу, поскольку все наклоняются, чтобы посмотреть на одно и то же. В результате, хотя девушки, казалось, не замечали этого, они подлизывались ко мне так, как обычно никогда бы не произошло.

Каждый раз, когда я пытался перевернуть страницу, мой локоть касался выпуклостей Мюсель... ну, вы понимаете. А другая моя рука практически постоянно была прижата к скромному богатству Петралки. Мало того, сладкий, цветочный аромат, исходивший от их волос, окутывал меня с обеих сторон. Для здорового подростка это было что-то вроде испытания на выносливость.

Это то, что чувствуют все эти парни в этих эро-играх?

Я отчаянно сожалел о том, что выбрал мангу. Если бы я выбрал лайт-новеллу, что-то, где история рассказывается в основном через прозу, я, возможно, смог бы избежать этой ситуации... Но было слишком поздно для того, чтобы что-то изменить. Оба моих спутника были поглощены первой увиденной ими историей из другого мира, и если я сейчас попытаюсь сказать «Давай почитаем что-нибудь ещё», меня может убить даже Мюсель, не говоря уже о Петралке.

А потом...

«Ох...!» Когда я перевернул страницу, Мюзель рядом со мной издала счастливый звук. «Это о вас, не так ли, Мастер? Я узнаю это слово».

Она указывала на иероглиф 可能, дополненный хираганой, читающейся как кано. Слово означало «допускать», «способно» или «возможно» и было написано другими иероглифами, чем мое имя, для которого использовались кандзи 加納. Но она была права, что они звучали одинаково.

«Ох,» сказал я. «Ты права, произношение то же. Но на самом деле это не мое имя — оно означает кое-что другое.»

«Это так?»

«Каждый символ кандзи имеет своё значение. Иногда встречаются слова, которые звучат одинаково, но означают разные вещи.»

«У вас это так?»

Мюсель моргнула, одновременно растерянно и впечатлённо.

«Вау, Мюсель, ты действительно быстро учишься,» сказал я.

Да, это были просто хирагана и катакана, всего чуть ли не сотня символов, но пытаться усвоить такие вещи, когда единственное время, когда вы могли учиться, была поздняя ночь после полного рабочего дня, было немалым подвигом. Я знал, что она умна.

«О нет, Господин. Это все потому, что вы так поздно ложитесь спать, помогая мне учиться. Я никогда не думала, что настанет день, когда я смогу читать любой текст,» пробормотала она.

Она открыла для себя радость от возможности читать и писать, даже если она изучала язык другого мира, и это побудило её впитывать японский как губка. Что касается меня, то, увидев эту прекрасную молодую девушку такой счастливой, я понял, что все время, которое я потратил на её обучение, стоило того.

«Что означают сиволы тут?» она спросила.

«Это называется звукоподражание. Они такие хитрые...»

Однако вся эта радость заставила меня совершенно забыть о девушке, сидящей по другую сторону от меня. Только на мгновение, заметьте, но я совершенно пропустил взгляд Петралки, устремленный на меня.

«Шиничи!» воскликнула Петралка. Она вскочила с дивана, чары рассеялись.

«Хм? Ой! Верно-верно. Извините, Ваше Величество.»

«Я думала, что сказала тебе звать меня Петралка!»

«Ой, извините, Петралка,» поспешно сказал я, но было немного, слишком поздно. Не говоря ни слова, Петралка схватила меня за руку и потянула прямо вверх, а затем, к моему недоумению, плюхнулась прямо туда, где секунду назад была манга.

То есть прямо на колени.

Чтоооооооооооооооооооооооооооооооооо?!

«П-Петралка?!»

Она схватила мою трясущуюся руку и положила её, вообще весь комикс, себе на колени. Так что я закончил тем, что она сидела у меня на коленях, и я фактически обнимал её сзади. И да, она была маленькой, но чтобы так читать мангу, мне приходилось класть подбородок ей на плечо...!

Мы определенно были чересчур близко сейчас.

Я был смущен, а также отчасти счастлив, что эта лоли-девочка сидит у меня на коленях, но я даже не хотел думать о недоразумениях, которые возникнут, если кто-то поймает нас вот так.

«Э-э-э-это определенно не в порядке!»

«Тишина! Наша шея устает, когда нам приходится смотреть со стороны!»

«Я не спорю с этим, но…»

«Не беспокойся — читай! А ты, горничная,» сказала она, устремив глаза на Мюсель. «Сделай нам чай! Наша чашка остыла; зарите нам новый!»

«Что? Ой! Д-да, сейчас!» Мюсель вскочила как пуля.

«Слуги должны служить,» сказала Петралка с торжествующим видом.

Слова были победными и обидными. Мюсель с испуганным выражением лица снова поклонилась и почти бегом покинула комнату.

«Эм, Ваше Величество?»

«Петралка.»

«Извините. Петралка. Вы сердитесь?»

«Нет, мы не сердимся!» завопила она.

Знаете, в японском языке слово «вопить» буквально пишется иероглифами «сердито кричать». Но, конечно. Ты не злишься.

Не то чтобы я мог сказать это Её Императорскому Величеству. В любом случае, мне было жаль, что я проигнорировал её, даже если это было всего лишь на мгновение, поэтому я не стал настаивать на этом.

«Ты животное. Волнуешься, как только видишь женщину.»

«Кха...?!»

Волнуюсь? Что она имеет в виду, под волнуешься? Услышать, как девушка говорит так, было достаточно, чтобы вызвать у Большого Брата слезу.

В любом случае, Я получил статус «животного»? Я имею в виду, я думаю, это было потому, что она не смотрела на меня как на человека, поэтому ей было удобно сидеть у меня на коленях, обняв ее руками. Приятное объятие, словно от домашнего питомца.

Признаюсь, когда Петралка впервые бросилась ко мне на колени, я почувствовал, как у меня забилось сердце... но теперь я слишком ясно увидел реальность происходящего.

Я внутренне вздохнул и продолжил чтение.

Это было через несколько дней после внезапного визита Петралки. Мне удалось немного прибраться в офисе, поэтому однажды утром я решил пойти в город.

Я чувствовал, что мне нужно понять культурный уровень Империи Эрданте. Конечно, я мог попросить у Матобы копии отчета первоначальной исследовательской группы, но тогда мне пришлось бы продираться через плотный бюрократический документ, и в любом случае я хотел лично увидеть, как выглядят мои будущие клиенты.

Если мы действительно хотим, чтобы культура отаку «прижилась» в Империи, мы не можем вечно иметь дело с дворянами и членами королевской семьи. Культура ботаников — настоящий плавильный котел; всё подходит, пока это интересно. Можно даже сказать, что культура отаку стоит на плечах бесчисленных работ, в которых чистый интерес считался праведностью, даже если эти работы были в значительной степени забыты.

Это означает, что для культуры отаку те, кто на самом деле копит деньги и покупает работы — клиенты, чьи покупки поддерживают создателей и дистрибьюторов, — диктуют, что правильно; у аниме может быть самый большой бюджет в мире, но если оно не примет во внимание мнение отаку, то оно провалится. Всё это привело к одному выводу: если я собирался распространять здесь отакуизм, мне нужно было заручиться поддержкой самой большой демографической группы: простолюдинов.

Мы не могли просто принести кучу случайных гиковских вещей и надеяться на лучшее. В какой-то момент потребуется электрическая сеть, и если мы не сможем научить людей читать, всё это будет напрасно. Не говоря уже о книгах; даже для выпуска аниме и игр нам потребуются кинотеатры и прочее.

Забудьте о SimCity: это SimAkiba.

Так получилось, что я шёл в город в сопровождении Минори, которая была моим телохранителем, и Брука, который был моим проводником и носильщиком багажа. Это был первый раз, когда я видел город вблизи, не считая того, что мельком увидел его из окна нашей конной, вернее, птичьей повозки.

«Хах...»

Тогда он просто проносился мимо, но, выйдя и пройдясь, я обнаружил детали, которых я не замечал до этого.

Запах, например. Был запах гари, достаточный, чтобы быть заметным, но не настолько, чтобы сильно отталкивать, наряду с запахом чего-то гнилого. Горение, вероятно, исходило от очагов или от мест готовки; вонь была, вероятно, мусором или туалетами. На самом деле, я вспомнил, что слышал, что во дворце в Версале не было туалетов. Какая дерьмовая мелочь.

Без канализационной системы или даже предприятий, которые специализируются на вывозе мусора, наличие туалета привело бы только к удержанию запаха в вашем доме. Казалось, вариантов было всего несколько, и большинство людей выбирало один из них: бросить в реку, использовать как удобрение или просто оставить где-нибудь в поле. Я слышал, что в Европе его просто выбрасывали за зданием или даже скармливали свиньям как помои. Может быть, они делали подобные вещи и здесь.

Между прочим, в нашем особняке Брук забирал это, якобы для использования в качестве компоста в хозяйственной постройке, так что мы могли пользоваться туалетом, не слишком беспокоясь — но, вероятно, это было непрактично среди простолюдинов.

«Полагаю, ты не задумываешься о том, что двухмерным персонажам приходится делать такие вещи».

По сути, это был обычный фэнтезийный мир, но это были живые люди со всеми вытекающими отсюда биологическими функциями.

Ещё одна вещь, которую я заметил, заключалась в том, что на большинстве вывесок были изображения. Предположительно это было потому, что мало людей умело читать. Очевидно, что рисование реалистичных изображений требует большого мастерства, и большинство изображений на этих знаках были скорее символическими, чем что-либо ещё. В итоге, хоть я и не умел читать местного алфавита, я знал, что это место — таверна, это — кузница, здесь — пекарня и так далее, и тому подобное.

Но первое, что меня поразило во время прогулки по городу, это...

«Вас что-то озадачило, господин?» Брук, идущий прямо передо мной, повернулся и спросил. Сначала я немного боялся, что он так близко, но когда я привык к нему, я нашёл его широкие круглые глаза и огромный рот, который выглядел так, будто он вечно улыбался, удивительно милыми. Многие люди держат змей в качестве домашних животных. Я подумал, может быть, я начал понимать их.

«Всё. Здесь есть много пищи для размышлений.»

«Это так? Я уверен, что вижу только то же самое, что и каждый день». Его лицо не изменилось, но по ритмичности его голоса и по тому, как его язык входил и выходил изо рта, я догадался, что он немного саркастичен.

«Ну, во-первых, там, откуда я родом, у нас нет людоящеров или эльфов.»

У нас было достаточно «рас», чёрно-белых, азиатских и прочих, чтобы свести нас с ума. Здесь, однако, у каждого, казалось, была какая-то уникальная черта — люди были повсюду, но примерно один из каждых десяти человек был эльфом, или людоящером, или кем-то еще. Брук не привлекал особого внимания.

«Если вы хотите увидеть полулюдей,» сказала Брук, «я предлагаю вам отправиться на тренировочную площадку недалеко от города.»

«Тренировочную площадку?»

«Что-то вроде военной базы,» вмешалась Минори. «Здесь есть общежития для рядовых, а также несколько учебных помещений. Взвод из JSDF на самом деле занимает там место. Судя по всему, в этой стране полулюдям легче всего найти работу в армии.»

«Хм...»

Вы знаете, мне было интересно, где остались другие солдаты, которые ехали в LAV. Я предполагаю, что в этих тренировочных площадках.

Я решил пойти посмотреть.

Тренировочная площадка оказалась похожа на гигантский школьный двор. В одном углу я мог видеть общежития и что-то похожее на склад, но в остальном это было просто большое плоское пространство. Это определённо походило на то место, где солдаты могли бы тренироваться. Между прочим, похоже, JSDF отсиживались в палатках вокруг склада и общежитий. Слова «Силы самообороны Японии», напечатанные на темно-зеленых палатках, были явно неуместны в этом фэнтези мире.

Но не важно.

«А это…» Мои глаза расширились, когда я увидел то, что, как мне казалось, — то, в чём я был почти уверен, — тренировались солдаты. Десять человек. Десять эльфов. Десять ящеров. «...дети?!»

«Ну да,» сказала Брук тоном: чему этот парень так удивлен?

«Но... Но...»

По законам Японии я сам всё ещё был несовершеннолетним, и среди солдат (?) на этом поле определенно были дети, которые выглядели подростками, а может быть, даже моложе. Около половины из них тренировались с деревянными мечами, а другая половина делала сложные жесты. Затем они протягивали свои правые руки и...

«Ауч!»

Попопопоп! Произошла серия небольших взрывов, и ряд искр осыпал землю перед ними. Всего на секунду мне показалось, что я увидел шары света, исходящие из их протянутых ладоней.

«Это...»

«Магическая практика,» подтвердила Минори. «Хотя они еще недостаточно сильны, чтобы по-настоящему навредить кому-либо.»

«…Они практикуют Огненный шар?»

«Вероятно.»

Да ну. Перед этим проявлением настоящей атакующей магии я мог только стоять с открытым ртом.

Я был почти уверен, что слышал, что людоящерам не хватало магической силы, поэтому они не могли по-настоящему использовать магию, и действительно, только люди и эльфы, стоявшие там, производили искры.

Хоть и так...

«В конце концов, это тренировочная площадка,» сказала Минори, слегка нахмурившись. Это было странно. Она не выглядела очень счастливой от увиденного. «Они в основном сосредоточены на тех детях, которые собираются стать солдатами. Как мы тут говорили, самый быстрый способ найти оплачиваемую работу для получеловека — это пойти в армию.»

По словам Минори, у полулюдей обычно не было даже того, что мы бы назвали гражданством. Но они могли бы получить его, если бы присоединились к вооруженным силам и провели определенное количество времени в качестве солдата. Оставались ли они после этого в армии или шли на гражданскую работу, служба в вооруженных силах была для полулюдей самым быстрым способом проложить себе путь в человеческом мире.

«Я сам когда-то служил в армии,» сказал Брук.

«Действительно?» Я спросил.

«Конечно. В противном случае мне бы точно не разрешили работать в дворянском доме.»

В качестве слуги Бруку приходилось выполнять много физического труда; на самом деле, вероятно, это была неплохая работа для людоящера. Я полагал, что служба в армии послужит доказательством того, что он наполовину порядочный человек, и повысит его шансы на получение работы. Хотя у Брука было волшебное кольцо, как и у всех нас, оно, по-видимому, было подарено ему не потому, что он работал со мной, а скорее, когда он пошел в армию.

«Я предполагаю, что Мюсель тоже когда-то служила в вооруженных силах,» сказал он.

«Нет. Серьезно?» Спросил я.

Я не сомневался в нём; Я просто не мог представить гибкую, ранимую Мюсель в армии. Я думаю, в армии много разных профессий, так что она не обязательно была на передовой или что-то в этом роде.

«Я знаю, о чем вы думаете,» сказала Минори, «но на вашем месте я бы ни на кого не давила. В нашем собственном мире тоже есть классовые различия и в общество  их принимает. Подумайте об Индии, где до сих пор существует кастовая система, даже если она официально запрещена.»

«…Ага,» сказал я. «И я слышал, что также можно получить гражданство через военную службу в США.»

Дело в том, что в многорасовой — практически многовидовой — среде, подобной этой, было непросто требовать мира или равенства. Это выходило за рамки цвета кожи; людоящеры, например, явно были другой формой жизни. Это было всё равно, что сказать, что к кошкам и собакам нужно относиться одинаково.

Но всё равно...

Я услышал какой-то звон колокольчика.

«О,» сказал Брук. «У них перерыв.»

Видимо так: детишки разбрелись небольшими группами по полигону. Группа из трёх эльфийских детей направилась прямо к нам.

«Что вы делаете?» спросили они, их глаза сияли от любопытства. По таким вещам видно было, что они действительно ещё дети, не могут сдержать интереса к чему-то новому.

«Вы, кажется, отличаетесь от людей из «сил самообороны». Для чего вы здесь?»

«Хм…» я подумал, как объяснить, и поманил Брука к себе. Я вытащил одну мангу, которую принес в переноске на его спине, и показал её детям-эльфам.

«Я хочу рассказать всем об этих вещах.»

«Что это?»

На обложке этой конкретной манги был изображён молодой человек, держащий меч. Может быть, все здесь уже привыкли к упрощенному или символическому языку из-за всех вывесок вокруг города; люди в Империи Эрданте, казалось, не выказывали никакого отвращения к изображениям в манге, подобной этой. Во всяком случае, похоже, им действительно нравилось.

Один из детей взял у меня мангу и начал переворачивать страницы с явным рвением. Но потом...

«Хэй, что тут говорится?» спросил он расстроенно.

Он мог получить общее представление о том, что происходит что-то интересное, но из-за того, что он не мог прочесть, это лишило его веселья. Нам определенно нужно было найти переводчика как можно быстрее.

Подожди секунду. Вспомни Мюсель. Даже если бы мы перевели эти книги, эти дети, вероятно, не могли бы читать на своем родном языке.

И вообще, какая здесь была система образования?

«Что вы, ребята, обычно делаете для развлечения?» Я спросил.

«Веселья? У нас его нет,» ответили эльфийские дети, надувая щеки. «Когда нет тренировок, нам приходится помогать косить траву на тренировочном поле. Кроме того, есть домашний скот, о котором нужно заботиться, и поля, которые нужно засеять». Мальчики говорили быстро. Они, кажется, думали, что я высмеиваю их.

«П-подождите. Вы имеете в виду...»

У них не было времени, отведенного только для того, чтобы поиграть? Вернувшись в Японию, у маленьких детей было много свободного времени и множество способов провести его. Некоторых детей могут вдохновить патрульные машины из детских телевизионных программ, и они станут детективами; другие могут обнаружить, что им так нравится собирать жуков, что они решают стать учёными.

Но у детей в этом мире не было такого времени. Взрослые вокруг просто тихо делали свою работу, и они, естественно, ожидали, что дети помогут. Не было ни возможности, ни времени распространять СМИ. И в любом случае, они подсознательно верят, основываясь на опыте, что мир просто так устроен. Это было практически промывание мозгов.

Я представил себе Мюсель, изучающую хирагану поздно ночью. Каково же было её удивление, когда я предложил помочь ей научиться читать и писать, хотя практической пользы от этого для меня не было.

Меня снова поразило, насколько я и все японские дети воспитывались под толстым защитным одеялом. Дело было не только в системе образования. Это было фундаментальное различие в национальных системах, в экономической мощи, в самом устройстве общества. Моё счастье было чудесным подарком, обеспеченным случайным стечением очень, очень специфического стечения обстоятельств.

Отаку — это всё о японской поп-культуре. Может быть, это просто способ сказать, что отаку не может существовать, кроме как в Японии или где-то в этом роде.

«Ты не читаешь книги или что-то в этом роде?»

«Как бы мы могли? Они очень дорогие, а читать и писать умеют только дворяне и учёные,» ответили дети, поджав губы.

«Никто вас не учит? Я имею в виду, как читать и писать?»

«Какой дворянин будет учить простолюдина, как это делать?» эльфы ответили, как будто это было самой очевидной вещью в мире.

«...Хм.»

Самая интересная манга. Самые душераздирающие романы. Самые захватывающие аниме и игры. Эти дети ничего об этом не знали; у них даже не было возможности понять это.

Я просто...

Я погладил одного из эльфийских детей по голове. Он озадаченно посмотрел на меня. Внезапно я обнаружил, что в моем сердце формируется желание. Желание подарить таким детям то, чем они могли бы наслаждаться, хотя бы ненадолго. Чтобы развлечь их.

Я был в мире фантазий, потому что громко плакал. По крайней мере, мы все могли бы развлечься, притворившись, что отправились в небольшое приключение.

Мы совершили небольшую экскурсию по городу и вернулись в особняк около трёх часов дня. Во всяком случае, это то, что было на моих часах; очевидно, это не был особый способ определения времени, используемый в этом мире. Матоба сказал мне, что продолжительность дня и даже недели здесь примерно такая же, как в нашем мире, так что мне не нужно было перенастраивать часы.

Была, конечно, причина, по которой мы вернулись так рано. Был гость, которого мы должны были развлекать, который приходил почти каждый день.

«Хмм!» Её Императорское Величество, Императрица Священной Империи Эрданте Петралка смотрела на мангу с того места, где она восседала на моих коленях, на которых она теперь всегда сидела. «Подумать только, что бард будет противостоять малиновому дракону, особо опасному виду! Конечно, у него нет шансов, вооруженный только своим луком и своими песнями. О чём он думал? Шиничи, ты не прочитаешь следующую страницу побыстрее?!»

Петралка была в приподнятом настроении. С момента её визита несколько дней назад она появлялась каждый день примерно в это время и приказывала мне читать ей комиксы. То, как повысился её голос, когда она требовала, чтобы я продолжал, показывало, насколько искренне юная правительница наслаждалась мангой.

Но что тут была за история? Неужели правителю всей империи было нормально совершать ежедневные прогулки из замка вот так? Да, Захар и несколько телохранителей ждали прямо возле комнаты, но она всё равно казалась слишком бесцеремонной. Даже если, как я и предполагал, этот рыцарь Гариус и премьер-министр Захар занимались настоящей административной работой.

Итак, я был здесь, чуть ли не обнимал красивую молодую женщину, сидящую у меня на коленях — если бы кто-нибудь увидел это, они могли бы задаться вопросом, что я сделал, чтобы заслужить такую награду. Тем не менее, с моей точки зрения, это было удивительно проблематично.

Подумайте об этом так: если я позволю себе даже отдалённо грязную мысль, и если это вызовет во мне какие-либо биологические изменения, Петралка немедленно узнает и, вероятно, отрубит мне голову за оскорбление её величества.

Возможно, мне это сойдет с рук, если я использую очень обильные извинения. В любом случае, это были неблагоприятные условия для работы. Какой бы легкой ни была девушка, если она будет сидеть у вас на коленях в течение часа или более, у вас занемеют ноги. От чтения всех диалогов и звуковых эффектов у меня пересохло в горле, поэтому мой голос начал ломаться. Я очень надеялся, что она скоро меня отпустит.

Примерно в то время, когда в обычный день я бы подумал, что мы скоро возьмем перерыв…

«Ваше Величество. Господин.» С другой стороны двери раздался стук и голос Мюсель. «Если вы меня простите.»

Дверь отворилась, и в контору вошла Мюсель с серебряной тележкой. Сладкий аромат достиг моего носа. Я посмотрел на тележку и увидел серебряное блюдо с выпечкой, очень похожей на слойки с кремом. Мои глаза расширились; Мюсель, застенчиво улыбаясь, сказал: «Вот чай, да к нему и крем ранто*(я хз что это, гугл на 3 весёлые буквы послал)».

Я поймал себя на том, что пристально смотрю на неё. «Я не просил чаю.»

«Нет, сэр,» сказала она. «Но я подумала, что вы оба уже устали…»

Вот это была отличная горрничная! Очень внимательная. Она принесла нам немного сладостей, чтобы оживить нашу угасающую энергию.

«Спасибо, это помощь,» сказал я. «Тогда как насчет того, чтобы сделать небольшой перерыв?»

«О чем ты говоришь?!» сердито спросила Петралка. «Мы как раз подошли к самому интересному!»

«У меня пересохло в горле, я едва могу читать. Давай, чайку попьем». Я улыбнулась и приняла тон, как будто разговариваю с маленьким ребенком. Но это произвело обратный эффект, которого я хотел.

Оглядываясь назад, я понял, как сильно беспокоило Петралку то, что она выглядела такой юной, и как сильно она ненавидела, когда с ней обращались как с ребёнком. Я знал, что ей шестнадцать, но она не только не выглядела так, её постоянные эгоистичные требования заставляли её казаться моложе, чем она была на самом деле, и заставляли меня говорить так, как раньше.

Её недовольство было очевидным. Мало-помалу императрица-ребенок слезла с моих колен. Я почувствовал мгновенное облегчение, пока она не развернулась и не посмотрела на Мюсель. Тогда она стала её упрекать: «Ты что, вообще за кого себя возомнила! Женщина такого низкого положния, всегда... всегда вмешиваешься!»

Возможно, она до сих пор по-своему тихо мирилась с поведением Мюсель. Наконец, всё её раздражение вылилось наружу.

«Как сейчас! Как будто ты знала, что мы находимся на самом интересном месте истории!»

«Я… я…!» Мюсель совсем побелела под этим испепеляющим натиском. И неудивительно. Ребячество это или нет, но здесь она имела дело с императрицей всего народа. «Я просто подумала, что господин, возможно, устал…»

Это имело смысл, но для разгневанного абсолютного монарха её слова были всё равно, что подлить бензина в огонь.

«Ты смеешь возражать нам?!» Голос Петралки дрожал; её лицо было таким красным, как будто её оскорбили. «Ты… Ты мерзкая полукровка!»

«Мне о-очень жаль...!» сказала Мюсель, падая ничком на землю.

Петралка почти подстроила это так, будто быть полуэльфом было преступлением, а Мюсель, похоже, не знала, как себя защитить. Она могла только просить прощения. Я просто стоял там, взволнованный хрестоматийным примером дискриминации, разыгравшимся перед моими глазами.

Мне надо что-что сделать. Я не знаю что, но я должен остановить это.

Несмотря на эту мысль, пронёсшуюся в моей голове, всё, что я мог сказать, казалось, могло только разжечь пламя ярости Петралки. Так что я стоял там, открывая и закрывая рот.

Затем кто-то прыгнул прямо в середину этой ужасной битвы.

Из-за всё ещё открытой двери раздался раздраженный голос. «Что за суматоха?»

«Ох...!»

Я невольно напрягся. Это был серебровласый красавчик, рыцарь Гариус. Он не внушал мне большого доверия, отчасти потому, что я перечил ему в самый первый раз, когда мы встретились, а отчасти из-за фантазий Минори о нас. Кроме того, его серьёзное, непреклонное поведение, тот факт, что он был и ученым, и воином, и просто его общий вид абсолютной компетентности — со всем этим мне было трудно справиться.

«Я слышал, что вы были здесь, Ваше Величество, и когда я пришёл проведать вас, что я вижу?» Он смотрел в кабинет с хмурым взглядом.

Внешний вид Гариуса практически кричал о молодом королевском рыцаре!!, так что, возможно, он привлечёт Петралку к ответу за оскорбление Мюсель. Я имею в виду, что рыцари должны были защищать беззащитных, верно?

«Петралка… Кхм, ваше величество.»

«Хм?»

Он взглянул на Петралку, а также на многострадальную Мюсель, всё ещё лежавшую на земле, и вздохнул. Затем он подошел к правителю...

«Эм… Сэр... Гариус…?»

...и тут же мимо неё. Он спокойно сел на диван в дальней от меня стороне стола. Он не подавал вида, что пытается вмешаться, — в самом деле, он как будто не видел ни её, ни Мюсель.

«Ты не собираешься её остановить?»

«Когда гнев Её Величества пробуждается, его нелегко унять,» прямо сказал он. «Просто терпи её, пока она не устанет.»

Он говорил как старший брат, смирившийся с истериками младшей сестры. На самом деле, если подумать, я предполагаю, что эти двое технически были похожим образом связаны.

«Нет, подождите, стоп, мы должны остановить это!»

«Остановить это? Почему?» спросил Гариус, искренне озадаченный. «Если она слишком громкая для тебя, просто заткни уши.»

Этот парень на самом деле так думает?

«Не в этом проблема! Мюсель…»

«Хм?» Гариус моргнул и ещё раз взглянул на Петралку и Мюсель, словно впервые заметив существование служанки. «Мюсель? Она та полуэльф-слуга? Что с ней?»

«Императрица кричит на неё изо всех сил, хотя она не сделала ничего плохого.»

«Если слуга чем-то не угодил Её Величеству, чего ещё можно было ожидать?» Похоже, он действительно не понял, к чему я клоню. «В любом случае вряд ли её убьют. Случайное избиение является опасностью профессии. В любом случае, будучи полуэльфом, она обычно не смогла бы стать служанкой в дворянском доме. Тем больше причин, по которым она должна учитывать эту часть работы. Я уверен, она знала, что это может случиться. А если она не знала, это лишь доказывает, что она не годится для работы горничной.»

«Что за...?!» Я уставился на него, почти не находя слов.

Прямо у меня на глазах на Мюсель нападали за то, за что она не несла ответственности, — простой случай рождения, — и ей нечего было сказать в оправдание; она могла только съежиться от страха.

«Если хочешь ударить меня, попробуйте это».

Это были слова, с которыми Брук вручил мне палку. Я вспомнил, как Мюсель больше беспокоилась о моей раненой руке, чем о Бруке, которого избили не по его вине.

Видимо, это было естественно. Здесь, в Империи Эрданте, это считалось нормальным.

«Хрргх...»

Я почувствовал нехарактерный гнев, закипающий глубоко внутри меня.

«Что случилось с рыцарскими добродетелями?» прорычал я.

«Рыцарские добродетели?» Гариус удивленно поднял бровь.

Даже этот простой жест излучал утонченность. Внешне он действительно был воплощением идеального рыцаря. Но все, что он говорил, было полно небрежной дискриминации и предвзятости. И я не мог больше терпеть.

«Какое отношение к этой ситуации имеют рыцарские добродетели?» протянул Гариус.

Он не знает. Он действительно не знает.

«Дворяне, которые ставят свои рыцарские имена во славу Священной Империи Эрданте, тщательно обучены этикету и своим военным обязанностям. Это рыцарская добродетель.»

Так что, очевидно, унижение сильных и защита слабых здесь не при чем.

Теперь, когда я задумался об этом, некоторые говорят, что бусидо, «путь воина» — этическая система, которую часто сравнивают с путями рыцарей, — был разработан в эпоху Эдо, начиная с семнадцатого века. Некоторые люди утверждают, что его не существовало в то время, когда самураи действительно сражались. Предположительно, это была не практическая философия боя, а своего рода кабинетный самурайизм, развитый воинами, пытающимися прокормить себя в то время, когда боевые искусства находились в упадке.

С этой точки зрения, учитывая, что Империя Эрданте в настоящее время столкнулась с пограничными стычками со своими соседями, возможно, просто в порядке вещей был строгий реализм; не было места идеалам защиты беззащитных.

«Мне кажется, ты неправильно понял, что значит быть рыцарем,» сказал Гариус. «Послушай меня. Рыцарь защищает это государство, Священную Империю Эрданте; он воплощение её законов и принципов. Если что-то угрожает этим принципам, он, конечно, отдаст себя в борьбе с этим, но он не имеет права вмешиваться, когда дела обстоят так, как должно быть.»

«Как должно быть?!»

«Она даже не эльф — она полукровка, метис, а Петралка — императрица Священной Империи Эрданте. Её Величество обладает властью над жизнью и смертью.»

Я ничего не сказал сразу, но, чёрт возьми, я был зол. Здешние люди проглотили такого рода мыслительный крючок, леску и грузило, не жалея даже мысли о том, как сильно пострадают объекты их равнодушия.

Ах. Теперь я понял. У меня немного закружилась голова, когда эта мысль поразила меня.

Всё дело было в ярлыках, которые мы давали вещам.

Так оно и есть.

Он просто такой парень.

Ярлыки заставляют нас видеть что-то или кого-то только под одним углом.

Он просто отаку. Он просто инопланетянин. Она всего лишь полукровка.

Простые, символические слова, вроде того, что человек классифицируется по полочкам; заставляют нас чувствовать, что мы их понимаем. И я ненавидел это. Например, существует множество различных отаку. Хорошие парни и плохие. Даже толпа «лоликонщиков», которых часто называют чуть ли не преступниками, — это не та группа, которую можно свести к одному слову или идее. Да, есть такие психи, которые похищают детей, чтобы сексуально мучить их. Но есть и поклонники лоли, которые готовы отдать жизнь, чтобы дети не пострадали.

И всё же люди находят наименьший общий знаменатель, а затем перестают пытаться узнать что-то ещё.

Над ним можно смеяться, потому что он отаку.

Это нормально дискриминировать её, потому что у нее смешанная кровь.

Это нормально...

Петралка всё ещё кричала. «Как ты вообще можешь ожидать, что мы будем пить чай, приготовленный полуэльфом?! Мы слышали, что даже эльфы не берут таких, как ты! Мы слышали, что тебе пришлось уползти и жить в болоте! Держитесь подальше — мы не хотим, чтобы на нас попала вонь и грязь!»

Это никак не могло быть правдой. Мюсель, должно быть, была парализована страхом и отчаянием; Я видел, как её челюсть отвисла, когда она лежала на земле.

Я видел... себя.

Я вспомнил то время, когда пытался признаться в любви своей старой подруге, а она застрелила меня, сказав: «Ты отаку, верно?» Её суждение было основано на том, что мир думает об отаку; она не считала меня за меня.

Как на счет меня? В то время я сказал себе что-то вроде: В наши дни девушкам всё равно. Я бы посадил свою подругу в коробку так же, как она сделала со мной. Так я пытался справиться.

У неё не было никакого реального объяснения тому, как она меня оскорбила, но я не мог возразить. Я просто сказал себе, что так устроен мир, и сдался. Это заставляло меня снова и снова мечтать об этом моменте, жалко выкрикивая слова, которые я не мог произнести.

Я хотел стать одним из тех замечательных главных героев манги, аниме, игры или легкого романа. Пусть говорят, что я зацикливался на самых странных вещах — я хотел быть одним из тех замечательных людей, которые будут пинать несправедливость везде, где найдут её, смело провозглашать то, во что он верит, даже если это сделает врагами всех вокруг него.

Мои учебники. Манга и аниме, игры и романы. Этому они меня научили.

«Петралка!»

Прежде чем я понял, что делаю, я схватил её за запястье. Это было импульсивное действие. Гариус в шоке вскочил с дивана.

Всё замерло, атмосфера в комнате практически заледенела.

Я хотел накричать на Петралку. Чтобы она поняла боль от того, что на неё кричат, как она делала это с Мюсель. Я подозревал, что никто никогда не кричал на неё раньше. Да, да, не очень по взрослому. Мне было всё равно!

Таков был мой план.......................................................................................... Но.

«…Шиничи…?»

Петралка оглянулась на меня, её рука всё ещё была поднята, чтобы бросить один из пирожных с кремом — или кремовое рунто, или что-то ещё — в съежившуюся Мюсель. Она не выглядела сердитой, просто совершенно сбитой с толку. Я принял это выражение за удивление. Может быть, даже немного страха.

Она выглядела такой юной, как поруганный ребенок. Я почувствовал, как гнев покидает меня, как воздух из лопнувшего шарика. Я осторожно взяла пирожное у ребенка с широко открытыми глазами и попыталась улыбнуться.

«Хм. Ну, э... Как бы это сказать?..»

Дерьмо. Мне нужна была действительно крутая реплика, а я ничего не мог придумать.

Что бы сказал главный герой в такое время? Я провел быстрый поиск в своей ментальной библиотеке, но ничего не нашёл.

Пока я молча стоял, выражение лица Петралки начало меняться. Она нахмурилась, затем посмотрела на меня.

«Шиничи, ты дворняга! Что ты имеешь в виду, пытаясь заступиться за такого низменного существа?!»

Не зная ничего лучшего, я говорил от всего сердца. «Что вы имеете в виду, что я имею в виду?! Смотреть дальше было больно! Я знаю, каково это, когда над тобой насмехаются только из-за какого-то глупого ярлыка.»

«Ярлыка? О чём ты говоришь…»

«Петралка, послушайте,» сказал я тихо. Я не читал лекции. Я практически умолял. «В моей культуре у нас нет таких социальных различий, ясно?»

«Хм?»

Она посмотрела на меня, озадаченная. Она действительно не знала, о чём я говорю. Честно говоря, я чувствовал, что горю от смущения, но я сказал себе просто смириться с этим и продолжил говорить. «Наша культура построена, знаете ли… на свободе, равенстве и товариществе.»

Знаете, я слышал, что японская культура отаку добилась особого успеха во Франции. Может быть, потому, что именно на таких принципах строилась страна? Какая случайная мысль. Неважно.

«Если вы собираетесь наслаждаться культурой, которую я привожу сюда, вы тоже должены учиться у неё… Э-э, я думаю. Может быть, нет. Но в любом случае, вы должны хотя бы понять это.»

Петралка смотрела на меня так, как будто я перешёл на ещё более иностранный язык, чем тот, на котором уже говорил. Я оглядел комнату и увидел, что Гариус и даже сильно оскорблённая Мюсель смотрят на меня широко раскрытыми глазами.

Комната была полна тишины. Была ли это тяжёлая тишина или лёгкая, я не мог сказать. Но потом...

«Шиничи...» Петралка первая открыла рот. «Что это за «равенство», о котором ты говоришь? Это имя философа?»

Я ничего не сказал, а просто стоял, стопроцентно сбитый с толку.

Я думаю, иногда есть слова, которые даже волшебное кольцо телепатии не может помочь понять другому человеку. Иногда перевод терпит неудачу, когда два языка просто не разделяют определенную концепцию. Но стоп. Неужели Петралка не знала, что такое равенство? Или её просто никогда не учили, ведь она воспитывалась как императрица?

Меня пронзила странная дрожь. Гариус недоверчиво посмотрел на меня.

«Свобода означает быть свободным или безграничным — ты, Кано Шиничи, говоришь о том, что ты не несешь ответственности перед законом за свои действия?»

Подожди, подожди, подожди, с чего она взяла эту идею?!

«Эм…» нерешительно заговорила Мюсель. «Это «Товарищество»… Это какое-то романтическое чувство?..»

«Это то, о чем ты беспокоишься?!» отчаянно сказал я, и громче, чем собирался.

Моя первоначальная вспышка гнева была вызвана неприкрытой дискриминацией, свидетелем которой я был, но это выходило за рамки вопроса о том, кто в чем прав, а кто нет. Мюсель — это одно, но даже здешние авторитеты, Петралка и Гариус, были полностью захвачены своими фиксированными взглядами на мир и не пытались видеть другой возможности. Их сознание было проникнуто понятием классовой структуры — фактически, на нем была построена их собственная самооценка, так что они не могли даже подвергнуть её сомнению. Это как лягушка в колодце не может представить себе океан.

«Блин, я сейчас заплачу в голос,» простонал я, держась за голову. Я ожидал, что нам нужно будет создать инфраструктуру, прежде чем привлекать отаку — электричество, грамотность и тому подобное. Но теперь я обнаружил, что мне придется учить их ещё и простейшим философским понятиям?!

Однако на самом деле истории об отаку были продуктом современной Японии, а это означало, что такие вещи, как индивидуальность и равенство, были для них фундаментальными. Многие из них враждебно относились к таким вещам, как тоталитаризм и дискриминация. Но в результате, если читатель не понимал индивидуальности или равенства, ему, вероятно, было трудно сочувствовать многим главным героям.

“Most interesting.”

«Наиболее интересно.»

Интересно? Он только что сказал интересно?

«Я полагаю, что вы собирались позволить своему гневу заставить вас критиковать Её Величество,» сказал он. «Было ли это также результатом вашей так называемой свободы, равенства и товарищества? Как бы то ни было, весьма интригующе видеть, как гнев Её Величества утихает из-за нескольких слов.»

Такая реакция Гариуса была совершенно неожиданной.

«По правде говоря, культура здесь, в нашей Священной Империи Эрданте, находится в застое уже почти полвека. Некоторые даже утверждают, что мы достигли культурного минимума. Поскольку война затягивается, у нас остаётся мало возможностей насладиться новой культурой или получить что-либо за пределами наших границ.»

Я не говорил, но я думал, что это имело смысл. Культура, особенно сильная и разнообразная, возможна только при наличии свободных ресурсов для неё. Культура во время войны, конечно, развивается и может даже стать вполне зрелой, но она всегда будет более ограниченной, чем в мирное время, — будут дозволены только некоторые вещи. Это достаточно очевидно, если посмотреть на Японию во время Второй мировой войны или Китай во время Культурной революции.

«В течение некоторого времени литераторы предполагали, что это мешает простым людям жить полноценной жизнью. Но поскольку проблема фактически невидима, мы снова и снова откладывали её решение.»

«Да, наверное, я понимаю это.»

Я знал, что этот рыцарь был хитрым. В самом широком смысле он практически говорил о социологии. У него был взгляд на мир с высоты птичьего полета, и да, это может быть заимствованный способ мышления, но для такого в основном средневекового места, как это, я не мог его винить.

«Именно по этой причине премьер-министр Захар и его соратники поощряли торговлю с вашей делегацией. Я скептически отнёсся к его мнению, но, возможно, мне придется передумать.»

Красивый рыцарь встал и подошёл ко мне. Он остановился почти нос к носу со мной. Если бы я был женщиной, я бы, наверное, просто упал в обморок.

Он близко! Он слишком близко! А смысл так подходить?!

И у него была эта маленькая улыбка на лице. Гариус взял меня за руку, как доблестный рыцарь берет девушку — гуууу?!

«Ты показался мне изнеженным и ненадёжным мальчиком, но сейчас ты рискуешь собственной репутацией, чтобы заступиться за никчёмную служанку. Должен сказать, меня заинтересовала ваша культура.»

Стоп, Стоп, Стоп, Стоп, Стоп. Он говорит, что интересуется мной?!

«Я буду сотрудничать с вами. Вы ещё можете сломать барьер, лежащий между нами.» Он шептал. Почему-то это было почти чувственно. Меня пробрал озноб, и все волосы на моем теле встали дыбом, но потом…

«Гариус!» Голос Петралки разлился лепестками роз. «Ты не должен быть таким напористым!»

«…Ах.» Гариус отпустил мою руку и поклонился. «Мои извинения, Ваше Величество.»

«Такие вещи не тебе одному решать,» сказала Петралка, опять рассердившись. «Вы должны пройти через нас, как и положено.» Затем она посмотрела на меня и сказала: «Шиничи. Как сказал Гариус, сегодня ты рисковал своим бесчестьем, чтобы протестовать против нас. Из уважения к вашей смелости мы прощаем и вас, и этого слугу.»

«С… Спасибо.»

«Однако у нас есть для вас ещё один указ.» Она сузила глаза. «Научи меня своему так называемому «японскому». Мы находим невыносимым, чтобы служанка обладала знаниями, которых нет у императрицы. Мы станем лучшими знатоками твоего японского языка, а потом решим, спасет ли принесенная тобой культура культуру наш собственный народ!»

...Другими словами, она пыталась принарядиться, но ей просто хотелось поторопиться и почитать мангу, верно? Не то чтобы я собирался высказать мысль, которая могла привести к моей немедленной и ужасной кончине; Я только кивнул.

«Гариус,» сказала Петралка, «мы возвращаемся в замок. Позови Захара. Сообщи ему, что впредь мы будем посещать этот особняк каждый день в рамках наших служебных обязанностей!»

...Значит, она всё же всё это время удирала из замка.

«С завтрашнего дня, Шиничи, убедитесь, что в вашем расписании есть время для нас!»

«Эм, примерно столько же, сколько сегодня...?»

«С завтрашнего дня»? Ты приходишь сюда каждый день!

«Этого будет достаточно!» Петралка удовлетворенно кивнула, потом посмотрела на Мюсель. Горничная отпрянула от неё. «Кроме того. Мюсель, так ведь? Никакой расхлябанности мы от вас не допустим,» высокомерно сказала императрица.

«Э? К-конечно, Ваше Величество.» Мюсель так быстро кивнула, что я и представить себе не мог, что она успела хоть как-то переварить сказанное Петралкой.

«И вы с Шиничи не должны брать на себя обязательство вместе изучать японский язык.»

«...К-конечно нет, Ваше Величество.» По-прежнему решительно кивает.

Похоже, Петралка перестала оскорблять Мюсель, но вместо этого у неё появилась странная враждебность к ней. У меня было очень плохое предчувствие по этому поводу, но я боялся, что если я попытаюсь прояснить ситуацию здесь и сейчас, разговор закрутится в том направлении, в котором я действительно не хотел, чтобы он заходил.

«Тогда увидимся завтра. Гариус, пошли!»

«Ваше Величество. Я ждал вас.»

А затем Императрица и её рыцарь вылетели из комнаты, как уходящий смерч.

Они оставили после себя неловкое молчание.

«Кхм…» Мы с Мюсель переглянулись. Я смущенно почесал щеку. «Мюсель. Мне очень жаль, но не могла бы ты сделать ещё чаю? Этот уже должно быть остыл. Ты приложила все усилия, чтобы приготовить эти закуски, так что я хотел бы насладиться ими с настоящим горячим чаем.»

«Ох да, сэр.» Мюсель встала, счастливо улыбаясь. «Я сейчас принесу, Господин.»

Я смотрел, как она выталкивает тележку из комнаты, и вздохнул с облегчением.

Но на данный момент я всё ещё не знал кое-чего — что Священная Империя Эрданте делала с тем, что я тут сделал?