Онлайн чтение книги Мрачный Жнец дебютирует на центральной позиции Master Grim Reaper Makes His Debut in Center Position
Мрачный Жнец дебютирует на центральной позиции [BL] Глава 85. Призрак стучится в дверь посреди ночи*

Подготовительные работы у творческой группы были гораздо более сложными и хлопотными, чем у певческой и танцевальной, поэтому у части стажеров произошёл спад интереса и увлеченности. 

 

По сравнению с тем, как группа стажеров хватается за уши и чешет щёки, пока пишет тексты песен и создаёт под них музыку, становится ясно, что соревнования по плаванию явно будут более интересны зрителям для просмотра.

(п.п. 抓耳挠腮 хвататься за уши и чесать щеки. Образное значение: а) быть в замешательстве, не находить себе места от волнения; б) прийти в растерянность, недоумевать)

 

Увидев, что стажеры говорят об этом друг с другом, Гу Вэнань не мог не утешить их:

─ Хотя нам и нужно сделать намного больше, чем другим, но песни, созданные самими, действительно приносят немалое удовлетворение, поверьте мне.

 

После этого Гу Вэнань повернул голову, чтобы снова взглянуть на Цзи Сюняня, и тихо спросил:

─ Вы связались с Учителем Тао?

 

Согласно сегодняшнему процессу, два наставника творческих групп должны помогать и направлять стажеров во время выполнения теми поставленного задания по сочинению песни и музыки к ней. Однако его напарник, учитель Тао, пока не объявился, и Гу Вэнань не знал, начинать ему или нет работу в одиночку.

 

Когда Цзи Сюнянь подумал, не стоит ли ему всё-таки пойти к вокальной группе, чтобы найти там Тао Инбо, как от двери раздался легкий шум. Когда он оглянулся, то увидел, что смущённый Тао Инбо уже просочился внутрь и двигался к нему.

 

Цзи Сюнянь тихонько кивнул ему, а затем вынул свой мобильный телефон и сделал вид, что звонит по нему:

─ Хорошо, можем начинать.

 

─ Отлично! ─ Гу Вэнань хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание стажеров, и объявил, что будет проверять прогресс рабочего процесса в группах.

 

─ Ах, нет, я совсем не готов.

 

─ Честное слово! Мне действительно известны все китайские иероглифы, но стоит только попросить меня сложить их вместе, чтобы составить текст песни, как я внезапно не знаю ни слова.

 

─ Я вообще не пишу песен. Вчера я думал о том, какая катастрофа разразится, если я всё-таки напишу её, хнык-хнык.

 

Стажеры принялись стенать, хотя некоторые из них и остались относительно спокойными, очевидно, что эти ребята уже сделали какие-то приготовления.

 

Чтобы облегчить руководство и запись, ученики творческой группы объединяются в команды, а наставники по очереди будут давать каждой инструкции.

 

Команда Лу Сюя отставала от других, ведь им требовалось создать новое произведение, но никто из них не занимался раньше творчеством.

 

Сюй Леле беспокоился об этом, он держал в руках блокнот и прошептал, обращаясь к небу:

─ У-у-у! Это слишком сложно, что же делать, если я не могу это написать?

 

Яо Юйлун рядом с ним писал и рисовал что-то на бумаге, он явно испытывал какие-то затруднения, так как его брови постоянно хмурились.

 

Лу Сюй никогда не сочинял текстов песен, но из-под его руки вышло такое огромное количество отчетов по анализу клиентов, что писать для него оказалось не так уж и сложно.

 

Карандаш между его пальцами несколько раз быстро повернулся, Лу Сюй сам не знал, почему он об этом подумал, но внезапно на него снизошло вдохновение.

 

Увидев, что их капитан начал творить, Сюй Леле и другие стажеры не могли не подойти, чтобы посмотреть, что пишет Лу Сюй.

 

─ Лу Сюй умеет писать так красиво? ─ Фань Цзэн сидел перед монитором и наблюдал за успехом в каждой аудитории. Он не мог не удивиться, мельком взглянув на Лу Сюя.

 

С развитием и прогрессом технологий люди привыкли полагаться на различные гаджеты, и сейчас хороший почерк для многих является недоступной роскошью.

 

В глазах Фань Цзэна Лу Сюю было всего восемнадцать лет. Он вступил в общество в таком юном возрасте, а это означало, что он не мог получить хорошее образование.

 

Однако, почерк Лу Сюя слишком красивый, техника письма энергичная и мощная, смысл текста не претенциозный, но между строк чувствуется импульс и настроение.

 

─ Быстро, быстро, дайте Лу Сюя крупным планом! Главное показать руки и слова!

 

Боковой профиль Лу Сюя уже был потрясающим, полюбовавшись на его красивую линию подбородка, стоило опустить взгляд ещё ниже, чтобы увидеть пару белых тонких рук, которые неторопливо писали.

 

Как говорилось в древности, иероглифы похожи на людей, и картинка на мониторе только заставляла зрителей думать, что Лу Сюй ─ мальчик-сокровище.

 

Когда первый наставник творческой группы вошел в аудиторию, он увидел, что Лу Сюя окружила группа стажеров, и он мог только предполагать, на что они смотрят.

 

─ Лу Сюй, ты уже закончил свое творение? ─ когда Гу Вэнань заговорил, мимо него внутрь прошел Цзи Сюнянь. Тао Инбо следуя за ним, протиснулся сквозь толпу, чтобы посмотреть, что написал Лу Сюй.

 

Чем больше он смотрел на текст, тем больше был ошеломлен:

─ Мастер Лу Сюй, вы сделали это специально, верно?

 

Цзи Сюнянь остановился перед Лу Сюем, его аура была очень сильной, и люди, стоявшие рядом с ним, неосознанно отступили на шаг назад.

 

Сидевший за столом Лу Сюй поднял глаза и случайно увидел перед собой Цзи Сюняня. Он протянул ему текст, который написал:

─ Нянь-гэ, что ты думаешь о моей песне «Ничего не может сделать сам»?

 

─ «Ничего не может сделать сам»? ─ Цзи Сюнянь взглянул на слова и сразу понял, кого Лу Сюй имел в виду. ─ Да, это название очень хорошо подходит.

 

Члены команды Лу Сюя также поддержали:

─ И мы думаем, что Сюй-гэ написал отличное стихотворение, но мы не знаем, какая мелодия достойна его.

 

Увидев, что все они говорят, что у Лу Сюя такой хороший текст, Гу Вэнань не мог не заинтересоваться:

─ Дайте и мне посмотреть.

 

Песня, написанная Лу Сюем, называется «Ничего не может сделать сам», и весь текст высмеивает тех парней, которые используют чужие результаты, чтобы выдать их за свои.

 

«Подлый вор с раздутой славой, венец тщеславия превратится в острое лезвие суда ...»

 

«Когда я встану на путь успеха, Куа-фу уступит мне дорогу».

(п.п. 夸父 Куа-фу, великан из мифов, который хотел догнать и захватить солнце)

 

«Уникальное ограниченное издание, ты ничего не сможешь сделать с ним сам, ты только и можешь ─ копировать у других...»

 

Подлый вор намеревался использовать вещи, которые ему не принадлежат, чтобы присвоить себе всю славу. Однако вскоре после кражи главный герой все-таки разоблачил его и со снисходительной позиции наблюдал за его предсмертной борьбой.

 

Лирика песни проста, нет сложных формулировок и цветистых нагромождений слов, но всё выглядит очень круто и приятно

 

Все думали, что Лу Сюй действительно король по жизни: независимо от того, поет ли он, танцует или пишет песни, он оказывается на троне успеха.

 

─ Да, Лу Сюй, я не ожидал, что ты не просто красивый парень, но ты ещё и можешь писать песни, ─ Гу Вэнань не скупился на комплименты и спросил: ─ У вас есть хорошие стихи, а как насчет музыки?

 

─ Не написана, ─ Лу Сюй пожал плечами на глазах у всех. ─ Я не знаю, как сочинять мелодии.

 

Снова посмотрев на группу и увидев у других участников тревожные выражения на лицах, Гу Вэнань понял, что и они никогда не сочиняли.

 

Сначала он хотел поворчать, что если они не умеют писать стихи и музыку, то не надо было выбирать творческую группу, но потом вспомнил, что все, кроме Лу Сюя были зачислены сюда не по своему желанию.

 

Он не стал их смущать, а просто сказал им:

─ Попытайтесь, сначала найдите в себе силы написать и попробуйте. Если не получится, то я вам помогу.

 

─ Вау, наставник Гу слишком хорош!

 

─ Ха-ха-ха, я сразу чувствую облегчение в своем сердце.

 

Тао Инбо тонко чувствовал, что текст песни Лу Сюя был написан с его позиции обвинителя. Он не мог сказать, на что было похоже это ощущение, но он обратился к Цзи Сюняню и попросил:

─ Нянь-гэ, ты можешь спросить у мистера Гу, позволят ли мне написать мелодию для этой песни?

 

Цзи Сюнянь знал его жизненный опыт и, естественно, понимал его чувства.

 

Он не сказал многого, просто в точности передал Гу Вэнаню вопрос Тао Инбо.

 

─ Эй? Учитель Тао хочет написать музыку к этой песне? Конечно, договорились, тогда я сделаю аранжировку для другой группы! ─ Гу Вэнань не думал, что в этом что-то есть. Хотя ему также понравилось стихотворение Лу Сюя, это нормально, что его после обсуждения забрал другой наставник.

 

С разрешения своего коллеги, Тао Инбо сохранил в памяти слова песни Лу Сюя и отошел в сторону, чтобы заняться творчеством.

 

Во время работы у него был довольно сосредоточенный внешний вид, что совершенно не похоже на его обычный расслабленный образ.

 

Лу Сюй даже не заметил, в какой момент он сам подошёл к Цзи Сюняню. Они стояли рядом и смотрели на Тао Инбо, тихо обсуждая то, как тот пишет.

 

─ Кажется, что ему действительно нравится творить.

 

Когда Цзи Сюнянь повернул голову, он увидел, что Лу Сюй наблюдает за напевающим что-то Тао Инбо, и его красивое лицо почти не поменяло своё выражение.

 

Лу Сюй всегда выглядел таким, независимо от того, с чем он сталкивался, он всегда был словно само спокойствие.

 

Цзи Сюнянь проследил за его взглядом, думая только о том, что Тао Инбо пребывал сейчас в хорошем состоянии. Занимаясь делом, которое он очень любит, он целиком посвятил себя исполнению своей мечты.

 

Если бы Тао Инбо не столкнулся тогда с Цюй Дэхуэйем, то, даже если бы он сейчас не был бы знаменит, он мог бы с легкостью найти небольшое место, чтобы петь и заниматься тем, что ему нравится.

 

─ Ты написал эту песню специально для Учителя Тао? ─ Цзи Сюнянь внезапно подумал об этом и не мог не спросить Лу Сюя.

 

─ Хм? ─ Лу Сюй приподнял брови, впрочем, не отрицая: ─ На самом деле я действительно не умею писать стихи, я просто создал это небрежно. Ты слишком сильно меня хвалишь.

 

Это скромные слова, но Цзи Сюнянь действительно думает, что Лу Сюй написал хорошую вещь.

 

Лу Сюй написал эту песню, чтобы помочь Тао Инбо добиться справедливости, но, по его мнению, это было сделано только для того, чтобы избавить его клиента от навязчивой идеи. Всё это можно было рассматривать только как упорный труд для исполнения его посмертного желания. 

 

Однако, по мнению Цзи Сюняня, Лу Сюй очень добрый человек.

 

Хотя он ещё так молод, он уже весьма всесторонне думает о многих вещах.

 

Безразличие, которое он так часто демонстрирует ─ полностью напускное, а на самом деле он принимает близко к сердцу чужие дела.

 

С виду холодный и теплый внутри, возможно с Цзи Сюнянем что-то не так, но он думаю, что это было мило.

 

Мило?

 

Цзи Сюнянь никогда не думал, что однажды настанет день, когда он будет использовать слово «милый», чтобы описать мальчика.

 

В последние дни у него часто повторялся один и тот же сон, в котором нечисть тянет его на дно в Заливе Дьявола, и он продолжает стремительно тонуть.

 

Всякий раз, когда приходит сильное чувство отчаяния, луч света падает в море. Сразу после этого свет превращается в Лу Сюя, тот приближается к нему и передаёт кислород через поцелуй, а потом помогает выплыть на поверхность.

 

Этот поцелуй был настолько реалистичным, что Цзи Сюнянь не мог понять, сон это был или настоящее событие.

 

После того, как ему это приснилось дважды подряд, он даже начал испытывать определенное легкое предвкушение ...

 

Если ему опять снится Залив Дьявола, то и Лу Сюй снова там появится ...

 

Он также знал, что это плохо для него, но он не мог контролировать это во сне.

 

Сны были настолько реалистичными, что сейчас он не мог не взглянуть на губы Лу Сюя, когда увидел его так близко.

 

Когда он понял, что делает, Цзи Сюнянь заставил себя отвести взгляд, и его сердце необъяснимо забилось быстрее.

 

Во время перерыва в середине записи Цзи Сюнянь и Лу Сюй сели рядом с Тао Инбо, чтобы посмотреть, как у того продвигаются дела. Время от времени они втроем разговаривали и обменивались идеями.

 

Однако другие люди не могли видеть Тао Инбо, они только видели, как Лу Сюй наклоняется к Цзи Сюняню и иногда приближается к уху, чтобы что-то прошептать.

 

─ Отношения между Сюй-гэ и Нянь-гэ действительно хорошие.

 

─ Да, если бы они были противоположного пола, я бы подумал, что они собираются завязать роман.

 

─ Сейчас уже такое время, когда не смотрят на то, что пол разный! Взаимная любовь и уважение, вот что правильно.

 

Услышав, как другие переговариваются, Сюй Леле захотелось рассмеяться, а затем он открыл шипперский Weibo:

─ У тебя, приятель, такая большая дыра в мозгу, если ты не в курсе существования ЦзиСюй CP.

 

─ Ага, ты даже обращаешь внимание на шипперские группы по этой парочке?

 

─ Я слежу не только за Сюй-гэ и Нянь-гэ, но и за группой шипперов меня и Сюй-гэ!

 

Когда красивые мальчики гармонично кучковались в одном месте, это неизбежно вызывало у некоторых пользователей сети желание создать из них пейринг. У Лу Сюя такое сильное чувство CP, что он бы хорошо подошел в парочку к любому другому участнику шоу.

 

Сюй Леле думал, что это забавно, поэтому внимательно следил за несколькими шипперскими группами.

 

─ В Интернете проводится голосование. Там выбирают того, кто больше всего подходит в парочку к Сюй-гэ. Вы также, когда будете свободны, можете пойти и посмотреть, а потом проголосовать за тот CP, который хотите поддержать.

 

Сюй Леле был очень счастлив и внезапно услышал, как неожиданно подошедший к ним Лу Сюй спросил его:

─ И какую парочку поддерживаешь ты?

 

─ Привет, ─ Сюй Леле не чувствовал угрызений совести или вины из-за подобных обсуждений. Он просто улыбнулся и сказал Лу Сюю: ─ Ты не знаешь, Сюй-гэ, как много у тебя в сети CP. Все думают, что в парочках ты гун, но есть одно исключение ─ это ЦзиСюй CP.

 

Лу Сюй слышал о пейринге ЦзиСюй CP, но в то время даже не принимал его существование близко к сердцу.

 

Просто, когда Сюй Леле сказал это, он нахмурился. Очевидно, не очень согласный с его словами.

 

Сюй Леле подумал, что Лу Сюю не нравится, когда его объединяют в парочку, но когда он хотел сказать, что это просто шутка, он услышал, как Лу Сюй шепчет в сторону:

─ Как я могу быть с Нянь-гэ шоу, когда я должен быть гуном?

 

─ Кхе-кхе, ─ Сюй Леле не мог удержаться от смеха, все натуралы были такими. Когда их ставили на роль шоу, они всегда беспокоились, потому что думали, что должны быть гунами, но никогда не думали о том, чтобы озвучить свою сексуальную идентичность как натурала.

 

Подумав об этом, он вошел в свою учётную запись на Weibo и проголосовал за ЦзиСюй CP.

 

Лу Сюй не принял это близко к сердцу, он просто хотел поговорить с Тао Инбо.

 

В тренировочном зале всегда находились люди, так что поговорить с призраком было вообще невозможно.

 

Поразмыслив над этим, Лу Сюй наконец решил позвать его в комнату Цзи Сюняня.

 

Другие люди могут этого не заметить, но он ─ Мрачный Жнец, и с первого взгляда он видит растущее негодование, исходящее от Тао Инбо. Если оставить это без присмотра, то в любой момент что-то может пойти не так.

 

После того, как ночью запись была закончена, Лу Сюй неторопливо пошел по стопам Ба Мэй и постучал в дверь Цзи Сюняня.

 

На столе стояло горячее молоко, которое Цзи Сюнянь как всегда нагрел для него. Тао Инбо стоял у дивана с обеспокоенным выражением лица.

 

Лу Сюй сначала выпил молоко, а затем посмотрел на Тао Инбо, который явно был в чём-то виноват:

─ Скажите мне, Учитель Тао, куда это вы пошли вчера вечером? Почему вы пришли поздно сегодня утром?

 

─ Я ... ─ Тао Инбо ясно знал личность Лу Сюя, и опасаясь того, что тот может сделать с ним, неосознанно отступил поближе к Цзи Сюняню. ─ Я не сделал ничего плохого... Я просто был недоволен, поэтому пошел и бил по двери в комнату Цюй Дэхуэйя ...

 

Цзи Сюнянь не мог не взглянуть на Тао Инбо и внезапно спросил:

─ Так это ты стучал?

 

В обеденное время Цюй Дэхуэй подошел к Фань Цзэну и пожаловался, сказав, что посреди ночи кто-то помешал ему отдыхать. Он, вероятно, никогда бы даже не подумал, что в его дверь стучал призрак, а не человек.

Этому переводчику есть что сказать:

Я совсем не гениальный Лу Сюй, но иногда меня тянет писать стихи. 

 

Я вам расскажу одну тайну, поведаю страшный секрет.

История о двух музыкантах: один был талантлив, другой – нет.

 

Один создал альбом, вложил в него своей души порывы,

Другой – украл и диск стал для него прорывом.

 

Один писал ночами и от усталости валился с ног,

Другой легко себе присвоил, лишь потому что мог.

 

Один – погиб, виной тому несчастный случай,

Другой – собрал наград и статуэток кучу.

 

И призраку покоя нет на свете,

Пока злодей за преступленья не ответит.