В светлый и великий праздник 75- летия победы в Великой Отечественной войне мы все, по традиции, соберемся за семейным столом. И первый тост в каждой семье будет за павших. За тех, кто сложил голову во имя будущего каждого из нас.
Мы вспомним своих близких и неизвестных героев. Здесь не нужны слова. Да и нет таких слов на земле, которые могли бы передать наши чувства. А если и найдутся, то, пожалуй, останутся невысказанными. Слишком сокровенные, произнесенные вслух, они могут что-нибудь утратить…
В такой момент на память приходят строки стихов поэтов-фронтовиков. Тех, кто прошел дорогами войны, испытав все ее тяготы на собственных плечах. Но есть среди них одно имя, стоящее особняком. Хрупкая женщина. Она не бывала в боях. Но стала символом борьбы и стойкости советского народа. Блокадная мадонна. Ольга Берггольц.
Это ее голос помогал выстоять ленинградцам, вместе с
которыми она вынесла весь ужас блокады. Это ее стихи знают наизусть все
ленинградцы, вчерашние и сегодняшние. Их стоит перечитывать всякий раз, когда
душа покрывается коркой черствости. Или когда кажется, что жизнь тяжела и
беспросветна, а терпеть нет больше никаких сил… Надо дома сидеть, и вообще…
В такие моменты мне приходят на ум первые строфы
«Блокадной поэмы», и становится совестно. Потому что надо соответствовать.
Потому что надо быть достойными дедов и прадедов. Каждого в отдельности, и всех
вместе взятых. Надо жить, ребята! Как завещано ими, победителями!
«Я как рубеж запомню вечер:
декабрь, безогненная мгла,
я хлеб в руке домой несла,
и вдруг соседка мне навстречу.
«Сменяй на платье, - говорит, -
менять не хочешь - дай по дружбе.
Десятый день, как дочь лежит.
Не хороню. Ей гробик нужен.
Его за хлеб сколотят нам.
Отдай. Ведь ты сама рожала…»
И я сказала: «Не отдам».
И бедный ломоть крепче сжала.
«Отдай, - она просила, - ты
сама ребёнка хоронила.
Я принесла тогда цветы,
чтоб ты украсила могилу».
…Как будто на краю земли,
одни, во мгле, в жестокой схватке,
две женщины, мы рядом шли,
две матери, две ленинградки.
И, одержимая, она
молила долго, горько, робко.
И сил хватило у меня
не уступить мой хлеб на гробик.
И сил хватило - привести
её к себе, шепнув угрюмо:
«На, съешь кусочек, съешь… прости!
Мне для живых не жаль - не думай».
…Прожив декабрь, январь, февраль,
я повторяю с дрожью счастья:
мне ничего живым не жаль -
ни слёз, ни радости, ни страсти.
Перед лицом твоим, Война,
я поднимаю клятву эту,
как вечной жизни эстафету,
что мне друзьями вручена.
Их множество - друзей моих,
друзей родного Ленинграда.
О, мы задохлись бы без них
в мучительном кольце блокады…»
Дата написания: 08.05.20