Литература шрамов – переосмысление китайской культурной революции

 Для десятилетия между 1966-м и 1976-м годами вряд ли можно придумать менее подходящее названием, чем Культурная революция. Попытки Мао Цзэдуна удержаться у власти привели к уничтожению многих культурных ценностей и деятелей.

Школьники и студенты бросали учёбу, чтобы устроить показательную расправу над учителями. Множество людей были репрессированы и отправлены на «исправление» в трудовые лагеря. Множество древних реликвий было уничтожено в попытках революционеров отринуть империалистическое прошлое, множество людей было убито в столкновениях между сторонниками и противниками революции. Западные идеи и книги были запрещены, а их чтение считалось преступлением. Наука и искусство оказались окружены множеством запретов.

Культурная революция отбросила развитие Китая на много десятилетий назад.

Но ничто не вечно. Вместе со смертью Великого Кормчего Мао его эпоха террора закончилась. К тому времени многие были разочарованы в его идеях и видели, к каким ужасным последствиям привела революция.

Искусство всегда отзывается на изменения в общественном настроении, и литература в том числе. Разочарование, непонимание, что делать и как дальше жить, сформировало «литературу шрамов» - поток произведений, захлестнувший Китай в 70-80-х годах.

Статуя Будды, разрушенная революционерами

Людям надо было рефлексировать о произошедшем, поделиться своими переживаниями и страхами. Культурная революция принесла людям много бед, и нельзя было писать о современном мире, не упоминая её. А главное – партия разрешила говорить об этом вслух.

«Литература шрамов» показывала революцию как разрушительное бедствие. Её герои чаще всего были простыми людьми, а сюжеты посвящены негативным последствиям политических изменений.

Одним из первых произведений этого направления стал рассказ «Классный руководитель» - о сельском учителе, который пытается как-то исправить озлобившихся во время революции детей. Написавший его Лю Синьву во время Культурной революции был отправлен в сельскую местность трудиться на благо страны и черпал вдохновение в том, что видел вокруг себя.

Поначалу он долго сомневался, стоит ли писать о таком и не повлечёт ли это последствий для него самого. Но всё же отправил рассказ в издательство. В последующее десятилетие рассказ принёс ему славу и должность главного редактора литературного журнала, которую он занимал до тех пор, пока партия не решила прикрыть разошедшиеся идеи свободы и демократии.

Рассказ «Шрам» Лу Синьхуа дал название всему литературному течению. В нём автор обличает лицемерие китайского общества, ставшее особо заметным, когда революционные идеи отгремели и поддерживающие их люди не понимали, какое лицо надо состроить теперь, чтобы угодить партии.

Впоследствии Лу Синьхуа покинул страну и продолжил писать о Культурной революции из Америки.

«Литература шрамов» официально существовала всего десятилетие и включала в себя художественные произведения, биографии и автобиографии, сборники писем, записи разговоров с репрессированными. Всех их объединяло осуждение идей Революции и демонстрация её разрушительной силы.

В середине 80-х правительство Китая стали напрягать разгулявшееся в обществе вольнодумство, и рефлексировать о Культурной революции запретили. «Литературу шрамов» объявили никому больше не интересной, произведения, относящиеся к ней, перестали публиковать, а редакторов журналов или издательств, которые не поддержали решение партии, вытеснили из профессии.

Сцена из современной оперы о Культурной революции

В современном Китае отношение к Культурной революции весьма неоднозначное. Официальная политика партии называет это явление ошибкой Великого Кормчего, которая привела к трагическим последствиям и надолго пошатнула развитие науки и экономики. Того же мнения придерживаются многие культурные и политические деятели, включая писателей.

Однако социальные опросы показывают, что больше половины китайцев, особенно старшее поколение, с ностальгией вспоминают времена Культурной революции и положительно относятся к её идеям.

Неоднозначно и отношение к «литературе шрамов». Официально к ней принято относиться с пренебрежением – авторы, конечно, молодцы, что подняли важную тему, но их произведения не имеют эстетической ценности и важны только как отражение политической обстановки своего времени. Сейчас они безнадёжно устарели.

Однако «литературу шрамов» не так просто выкинуть из истории. Даже когда её добровольно-принудительно закончили, осталось множество людей, которые хотели вспомнить и переосмыслить те времена. 

На десятилетия вперёд «литература шрамов» создала образ того, как принято говорить и писать о Культурной революции.

На русский чаще переводят произведения от китайских эмигрантов, живущих в западных странах, чьи воспоминания о Культурной революции тоже принято относить к “литературе шрамов”

Продолжателей идей этого литературного течения можно разделить на два типа. Первые – те, кто живёт и пишет в Китае. Хотя в прессе регулярно появляются заявления, что Культурная революция никому уже не интересна, о ней регулярно появляются книги. Документальные рассуждения о причинах, воспоминания участников и художественные работы.

Например, в фантастической книге Лю Цысиня "Задача трёх тел" события Культурной революции косвенно подтолкнули человечество к катастрофе.

А знаменитый нобелевский лауреат из Китая Мо Янь сам по себе порождение той эпохи. Революцию он застал ещё школьником, а писательскую карьеру начал как раз в то время, когда «литература шрамов» была в самом расцвете. Жестокий абсурд реальности, когда Китай сошёл с ума, и последовавшее за этим раскаяние, осуждение политики партии и необходимость исправлять ошибки прошлого определили главные темы его книг.

Вторые – эмигранты, пишущие о революции из других стран. В 80-х множество людей уехали из Китая. Оказавшись в более свободных странах, они тоже задумались о причинах и последствиях последних лет правления Великого Кормчего. Их произведения, часто автобиографические, китайские критики тоже порой относят к “литературе шрамов” – эдакий взгляд со стороны, глазами писателя, который на себе испытал жизнь в другом социальном строе.

Так Дай Сыцзе застал Культурную революцию в юности, был сослан на трудовое перевоспитание, а в середине 80-х уехал во Францию. В 2000 году он написал частично автобиографическую книгу «Бальзак и портниха-китаяночка», описывающую историю человека, который спустя много лет после Культурной революции вернулся в места своей юности, чтобы с высоты прожитых лет взглянуть на идеи и чувства, которые волновали тогда общество и его самого.

То же произошло и с Юн Чжан. Во времена Культурной революции она была ещё ребёнком, её родителей репрессировали. В конце 70-х, после реабилитации отца, Чжан Юн уехала в Британию и осталась там навсегда. Славу писательницы она получила после выхода автобиографической книги «Дикие лебеди», в которой рассказывает о судьбе своей семьи, пережившей множество происходящих в Китае перемен.

Современный Китай не любит вспоминать ошибки прошлого. Однако люди помнят о тех событиях и хотят их обсуждать. Хотя «литература шрамов» официально считается давно ушедшей в прошлое, относящиеся к ней произведения появляются до сих пор.