Злословие великих писателей в адрес собратьев по перу

Гениальные писатели, отличающиеся особой творческой энергией, которая позволяет их произведениям оставаться актуальными на протяжении столетий, чаще всего не отличались особой деликатностью по отношению к не менее великим собратьям по перу, будь то современники или, ставшие уже классиками, великие писатели прошлого. Что ими двигало: дух соперничества, литературная ревность, высокомерие или неуверенность в себе – сейчас уже трудно сказать. Факт остается фактом: их злословие по отношению к другим великим так же вдохновенно и искрометно, как их талант.

Бернард Шоу о Шекспире

Бернард Шоу остается единственным писателем в истории, получившим как Нобелевскую премию по литературе (1925г.), так кинематографическую премию «Оскар» (1938 г.) за сценарий к фильму «Пигмалион», снятому по его одноименной пьесе.

Отмеченный выдающимся чувством юмора, драматург оставил свои едкие замечания в истории, и многие из них «ушли в народ». Досталось от Шоу и товарищам по цеху.

«За единственным исключением Гомера, нет ни одного выдающегося писателя, даже сэра Вальтера Скотта, которого я могу только презирать так же, как и Шекспира. Интенсивность моего нетерпения к последнему иногда достигает такой степени, что для меня было бы большим облегчением откопать его и бросать в него камнями»

Марк Твен о Джейн Остин

Возможно, величайший прозаик Америки, Марк Твен не уступал чувством юмора своему британскому коллеге. И оно, с равной едкостью, распространялось на других писателей. Так, в критическом эссе о творчестве Джейн Остин Твен писал: «Она заставляет меня ненавидеть всех своих персонажей без остатка. Это ее намерение? Но так не бывает. Тогда ее цель – заставить читателей ненавидеть ее персонажей до середины книги и нравиться им в оставшихся главах? Такое возможно. Это было бы большим искусством»

«Каждый раз, когда я читаю «Гордость и предубеждение», мне хочется откопать ее и бить ногами»

Досталось от Твена и автору популярных приключенческих романов Фенимору Куперу. В одном из своих веселых эссе он утверждал, что в романе «Зверобой» Куперу удалось совершить «114 преступлений против литературного искусства, из возможных 115»., его юмор жалок; пафос смешон; его диалоги - ох! – неописуемы; его любовные сцены одиозны; его английский – преступление против языка»

Шарлотта Бронте о Джейн Остин

Будучи почти современницей Остин, Шарлотта Бронте предпочитала живых, страстных персонажей, делая их утонченными и привлекательными. После беглого прочтения «Гордости и предубеждения» писательница заметила:

«Она ничем не будоражит своего читателя, не беспокоит его чем-то глубоким. Пылкость ей совершенно неведома. То, что хорошо смотрится, хорошо говорит, движется гибко, ей хорошо дается: но то, что пульсирует стремительно и наполнено, хотя и под спудом, через что течет кровь, что является невидимым источником жизни и естественной целью смерти – это мисс Остин игнорирует».

Вирджиния Вульф о Джеймсе Джойсе

Вирджиния Вульф со скепсисом относилась к литературным способностям Джеймса Джойса. Прочитав первые несколько сотен страниц «Улисса», она писала в своем дневнике:

«Мне кажется, это неграмотная, незначительная книга: книга, написанная самоучкой, и мы все знаем, насколько они удручающи, настойчивы, грубы, банальны и в конечном итоге тошнотворны»

Томас Элиот об Олдосе Хаксли

Томас Элиот и Олдос Хаксли были современниками, приятелями и вращались в одних и тех же кругах, что не помешало великому поэту покритиковать самый известный роман Хаксли « О, дивный новый мир»

«Хаксли, который, возможно, является одним из тех людей, которым приходится создавать тридцать плохих романов, прежде чем создать хороший, обладает определенной естественной, но мало развитой способностью к серьезности. К сожалению, эта способность ограничена талантом быстрого усвоения всего, что не является необходимым»

Перепалка Ульяма Фолкнера и Эрнеста Хемингуэя

Эти два современника, два титана американской литературы, столь резко отличающиеся по стилю письма, не могли не столкнуться в споре. О характерно коротких и простых предложениях Хемингуэя Фолкнер заметил:

«Он ни разу не использовал слово, которое могло бы отправить читателя к словарю»

Тогда как сам Фолкнер писал предложения длинною в целую страницу, что было частью философии его творчества.

Хемингуэй, нередко отстаивающий свою правоту кулаками, не мог  не ответить:

«Бедный Фолкнер. Он действительно думает, что большие эмоции происходят от громких слов?»

Писатель был убежден, что текст должен быть достаточно ясным и понятным, чтобы читателям не приходилось искать справочник ради расшифровки идей автора.

Мартин Эмис о Сервантесе

Знаменитый английский прозаик и критик Мартин Эмис считает, что шедевр 17-го века Мигеля де Сервантеса похож на нежелательный визит эксцентричного родственника:

«Чтение «Дон Кихота» можно сравнить с непредвиденным визитом вашего самого невозможного старшего родственника со всеми его шутками, грязными привычками, неудержимыми воспоминаниями и ужасными друзьями»

Многие русские литераторы так же не отличались особой воздержанностью по поводу творчества друг друга. Но от горячности русской души, ее неохватной широты, частенько переходили на личности и прямые оскорбления. Таких рафинированных высказываний, как у западных коллег, на нашей ниве почти не найдешь.

Достоевский и Тургенев

Об этой обидной вражде мы уже писали. Да и началась она не с литературной критики, а с личного оскорбления. Едкий Тургенев подтолкнул податливого Некрасова на написание обидной эпиграммы на Федора Михайловича. Другой бы посмеялся, но мнительный Достоевский не мог сносить насмешек холеного барина русской литературы.

Тургенев, как никто другой, мог настраивать против себя собратьев по перу, особенно на родине. Он умудрился рассориться с Алексеем Константиновичем Толстым, со Львом Толстым, с Гончаровым, а впоследствии и с Некрасовым. Причем, вел себя как настоящий барин, так, что даже граф Толстой выглядел в споре с ним неотесанным задирой. Лишь уравновешенный и острожный Фет, кажется, сумел сохранять с Тургеневым приятельские отношения.

Лев Толстой о Шекспире и прочих

Великий титан русской литературы Лев Толстой не скрывал своего негативного отношения к титану литературы английской:

Досталось от Льва Николаевича и всем русским литераторам. Вот несколько цитат:

«Читал Пушкина… «Цыганы» прелестны, остальные поэмы - ужасная дрянь…»

«Читал полученные письма Гоголя. Он был просто дрянь человек. Ужасная дрянь…»

«Тургенев скучен…», «Тургенев - дурной человек…»

В разговоре с Чеховым: «Вы знаете, что я терпеть не могу Шекспира. Но ваши пьесы ещё хуже…»

И снова о Шекспире: «Прочёл «Юлия Цезаря». Удивительно скверно» и «Какое грубое, безнравственное, пошлое и бессмысленное произведение «Гамлет»!»

Маяковский и Есенин

Два ярких хулигана русской поэзии не могли не столкнуться в ожесточенном споре, уж слишком разными были их произведения. И в споре они не щадили друг друга.

«Есенина я знал давно — лет десять, двенадцать. В первый раз я его встретил в лаптях и в рубахе с какими-то вышивками крестиками. Это было в одной из хороших ленинградских квартир. Зная, с каким удовольствием настоящий, а не декоративный мужик меняет свое одеяние на штиблеты и пиджак, я Есенину не поверил. Он мне показался опереточным, бутафорским».

                      Владимир Маяковский, «Как делать стихи»

Есенин не уступал:

«Мать честная! До чего бездарны поэмы Маяковского об Америке!»

                      Сергей Есенин

Бунин и Набоков

От обстоятельно желчного Владимира Набокова досталось многим:

О Достоевском: «Дешевый любитель сенсаций, вульгарный и невоспитанный»

О Хемунгуэе: «Писатель для мальчишек, безнадежно незрелый»

Но самое обидное – его неприятие бывшего учителя Ивана Бунина. Впрочем, взаимное неприятие.

«Чудовище, но какой писатель», - написал Бунин о Набокове

Пройдут года, и Набоков перерастет своего учителя, назовёт Бунина «старой тощей черепахой».