Онлайн чтение книги Номер 6 Number 6
Глава 3 — Помутнение сознания

В помраченье любвисквозь сон мне привиделся милый —если б знать я могла,что пришел он лишь в сновиденье,никогда бы не просыпалась!..Оно но Комати (стих 552)

— Ты должен написать письмо, — сказал Нэдзуми, не отрывая взгляда от книги.

— Письмо… матери?

— Если еще с кем-то переписываешься, то и им тоже.

— И ты их доставишь?

— Он доставит.

Маленькая мышка, расположившись на коленях Нэдзуми, чистила усики.

— Спасибо, Гамлет.

— Нет нужды благодарить его. Каждый раз, когда он ходит к твоей маме, то набивает пузо вкусным хлебом. Поэтому он рад стараться.

Сион нацарапал пару слов на клочке бумаге. Ряд букв. Всего одну строчку. Какие чувства вложил он в них?

Он закончил писать и положил бумажку в капсулу. Гамлет взял ее в зубы и махнул хвостом на прощание. Нэдзуми с хлопком захлопнул книгу. Книги была красивой, в голубой обложке с тиснением в виде белых лепестков на переплете. Сион решил спросить товарища о ней.

— Что ты читаешь?

— Старую историю из далекой страны в другом конце света. Очень древняя сказка.

— Миф?

— Сказка о людях.

Нэдзуми встал и поставил книгу назад на полку. Комната с книгами была теплой, благодаря старой печке. Это отличалось от того, как он жил в роскошном районе Хроносе в Номере 6, где его защищала система климат контроля, с возможностью задавать нужную температуру и влажность в соответствии с сезоном, временем суток или погодой на улице. Здесь на подобные условия можно было и не надеяться, но ему это неровное тепло казалось куда более уютным чем то, что создавали машины. Если он мерз, то заворачивался в одеяло и садился ближе к печке. Если становилось жарко — отодвигался и снимал свитер. Вот и все дела. А он этого даже не знал. Он научился этому здесь, в этой комнате.

— Скажи, — начал Сион, наливая себе кружку горячей воды, кипящей на печке, — летом здесь жарко?

Нэдзуми повернулся к нему от книжного шкафа и прищурился.

— Причем здесь лето?

— Ну, то есть, я решил, что раз это подвал, здесь должно быть прохладно, а раз книги не плесневеют, наверное, влажность низкая… но мне просто стало интересно, удобно ли здесь.

— Нормально. Лучше, чем в гостинице Инукаши.

— Но что нам делать с печкой?

— А?

— Зимой можно спокойно ей пользоваться, но летом, наверное, не получится, да? Но как еще готовить еду? Мы и воду кипятить не сможем.

Он протянул кружку кипятка Нэдзуми. Это был единственный доступный здесь напиток.

— Хочешь сказать, ты сейчас волнуешься о еде летом?

— Я не волнуюсь, мне просто интересно… О! Ты должен готовить снаружи. Сложить очаг и готовить еду там.

— Ну… это один из способов.

— Ага, ясно, — вздохнул довольный Сион. — О, но дожди, наверное, мешают.

— Сион.

Нэдзуми плавно поднял свою кружку. Сион видел пару серых глаз, смотрящих на него сквозь поднимающийся пар.

— Ты собираешься здесь и летом оставаться? То есть, ты правда думаешь, что получится?

— Если ты меня не выгонишь.

— Я не такой безжалостный. Оставайся, сколько захочешь.

— Спасибо. Мне стало легче.

— Лето, хах, — задумчиво протянул Нэдзуми. — Интересно, каким оно будет. Я никогда не загадывал так далеко… Интересно, будешь ли ты здесь.

— Я собираюсь.

— То есть, живым? Или ты станешь чем-то вроде кучки костей в урне?

— Никаких костей. И вообще, я бы не хотел, чтобы меня в земле хоронили.

Я хочу встретить лето живым рядом с тобой. Я хочу жить здесь, в этой комнате, среди тысяч книг. Хочу ощутить, как пот течет по моему телу, а жгучие лучи солнца покалывают кожу.

— Нэдзуми, я хочу увидеть здешнее лето.

— Живым?

— Живым.

— Скромное желание. Но исполнить его будет трудно, — Нэдзуми облокотился на книжную полку и неожиданно сменил тему. — Сион, думаешь, эта шумиха в городе имеет отношение к осам-паразитам?

Сион сел на пол и поднял одно колено. На него вскарабкалась мышь. Это была третья мышка, которую Сион назвал Цукиё из-за темного цвета меха.

— Ага. Я не спорю с Фурой-саном, но считаю невероятным, что неизвестное заболевание могло распространиться в Номере 6.

— Правда? Это может быть новый вирус. Появился из стихийного вируса. Невозможно, да?

В 1980 году Всемирная Организация Здравоохранения объявила о полном исчезновении вируса оспы. По иронии судьбы, в последующие годы появился целый ряд неизвестных человечеству вирусов.

Эбола, ВИЧ, Син Номбре, Нипах, Ласса, Хантаан — для обозначения постоянно возникающих вирусов люди использовали термин «новый штамм».

Сион несогласно покачал головой.

— Я не думаю, что это вирус.

— Почему нет?

— Эти «новые штаммы» изначально были естественными паразитами животных, обитающих в тропических лесах. Вирусы, наверное, начали распространяться из глубин джунглей из-за вырубки лесов — так человечество с ними и столкнулось. Я пытаюсь сказать, что вирусы сами по себе не разгуливают; это человечество зашло на их территорию. Но в Номере 6 все по-другому. Он закрыт, изолирован. Он окружен стеной и не связан с другими городами. Каждую мелочь, проходящую через ворота, осматривают и проверяют на уровне нанометров. Я думаю, вирусу проникнуть внутрь извне невозможно.

— Ты крайне самоуверен, когда дело касается таких тем, да? — кисло произнес Нэдзуми. — Но есть люди вроде этого бабника, которые приходят в Западный Квартал тайно. Он мог подцепить вирус здесь. Это же возможно?

— Тогда и в Западном Квартале должны быть заболевшие. Учитывая плотность населения здесь, их должно быть в два, три раза больше — неожиданно заболевшие, с неизвестными ранее симптомами. Если такая ситуация возникнет, ворота будут закрыты. Никто не сможет войти или выйти из города.

— Что ты так уперся в теорию об осах-паразитах.

— Нэдзуми, я видел это своими глазами. Ямасэ-сан свалился, состарился и умер прямо передо мной. А после этого из его тела у основания шеи вылезла оса. Это была неестественная смерть. Не могу найти другую причину. Происходящее в городе сейчас как-то связано с осами-паразитами.

— Но откуда взялись эти осы? Как могло насекомое в несколько сантиметров длиной попасть в Святой Город, который отсеивает даже вирусы микроскопических размеров? Это не обычные осы. Они откладывают яйца в тела людей и убивают носителя. Они — профессиональные убийцы, точнее, осы-убийцы.

Нэдзуми замолчал. Он держал свою теплую кружку двумя руками и смотрел Сиону в глаза.

— Сион — ты думаешь о том же, о чем и я?

— Наверное.

— Скажи это.

Его горло пересохло. Пересохло до боли. Сион набрал полный рот горячей воды и медленно сглотнул.

— Осы пришли не извне, — он снова хлебнул воды. — Они изначально были внутри Номера 6.

Нэдзуми тоже поднес кружку ко рту. Наверное, и у него в горле пересохло.

— Ты и раньше говорил что-то похожее — что они могли появиться в Лесном Парке. Ты сказал, система как-то проглядела рождение монстра.

— Ага, — согласился Сион. — То есть, учитывая, что в парке было два случая, включая Ямасэ-сана, я так предположил, но это звучит слишком нереально…

— То есть ты говоришь, что обычные осы, живущие в городе, вдруг превратились в людоедов. Это и называют «мутацией»?

— Но такой тип мутации раньше не встречался. Уже то, что они активны в холодное время года — в природе такое невозможно.

В природе невозможно. Тогда, может…

— Да нет, — пробормотал себе под нос Сион. — Как такое возможно…

Пум.

Глухой стук. Чашка, падая, задела руку Сиона, отскочила от книги и покатилась по полу.

— А?

Краем глаза Сион заметил, как Нэдзуми падает вперед. Он медленно опускался на колени, будто в замедленной съемке.

— Нэдзуми! — Сион бросился вперед, чтобы подхватить падающее тело. — Нэдзуми! Держись!

Нэдзуми был тяжелым и обмякшим. Он не мог стоять. Сиону в это просто не верилось. Его разум опустел — он не мог ни о чем думать. Он не мог принять рационального решения. Он не знал, что делать.

— Нэдзуми, Нэдзуми! — Он продолжал отчаянно звать его по имени и крепко обнимать. Он чувствовал, как трясется тело под его пальцами. Сквозь просветы между пальцами Нэдзуми, которыми тот закрывал лицо, слышались его стоны.

— Хва-хватит…

— Нэдзуми? Что случилось? Оставайся со мной, Нэдзуми!

— Хватит… кто… кто…

Пальцы Нэдзуми вцепились в руку Сиона. Они сильно тряслись.

Сион поскользнулся на разлитой воде и упал на пол, все еще сжимая Нэдзуми в руках. Рухнула стопка книг, перепуганные мыши скрылись из виду.

— Нэдзуми, что случилось? Скажи, что случилось.

Держись. Возьми себя в руки

Говорил он себе. Но его тело, охваченное страхом, все тряслось. Нэдзуми. Только не говори что… ты же не…

Оса вылезет наружу. Она вылезет наружу, разрывая его нежную кожу. Если это… если это случилось…

— Нет!

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Я этого не вынесу. Если я потеряю тебя прямо сейчас, я не смогу сохранить рассудок. Я с ума сойду. Мир рухнет.

Нет. Нет. Нет.

Смятение переросло в страх, останавливающий все его мысли.

Нет. Это слишком. Что мне делать? Кто-нибудь… кто-нибудь, пожалуйста…

Тело Нэдзуми окутал жар. Выступил пот, смочив руки Сиона.

— …Сион… — слабо позвал Нэдзуми сквозь стоны. — Помоги мне…

Сиону будто пощечину дали. Теперь он наконец-то очнулся.

Шевелись. Шевелись, прежде чем ныть и плакать. Ты можешь сделать что-то еще, а не только на руках его держать?

Он закусил губу, желая придать себе сил. Он положил Нэдзуми на пол и расстегнул его рубашку. Затем положил руку на основание шеи. Оно было мокрым от пота, но ничего необычного не было. Не было нарыва или волдыря. Он приложил ухо к груди Нэдзуми и послушал сердцебиение. Он измерил пульс. Он был быстрее обычного, но не сбивчивый. Не наблюдалось проблем с дыханием или рвоты. Опасности удушья, похоже, не было. А что с сознанием?

Сион сжал руку Нэдзуми и наклонился к нему.

— Нэдзуми, ты меня слышишь?

Услышь меня. Пусть мой голос до тебя дойдет. Открой глаза и ответь мне.

— Я помогу тебе, я обещаю.

В этот раз я тебе помогу. Поэтому, пожалуйста, ответь мне. Я хочу, чтобы ты мне ответил. Нет — я знаю, ты мне ответишь. Ты должен.

— Нэдзуми!

— Но такой тип мутации раньше не встречался. Уже то, что они активны в холодное время года… в природе такое невозможно. Сион резко оборвал свои слова и замолк, глядя куда-то под ноги. Похоже, он пытался погрузиться в раздумья.

Полагаю, лучше ему не мешать, подумал Нэдзуми, потягивая горячую воду. В любом случае, сегодняшний день прошел. Он не мог предсказать, что будет завтра. Но это делало еще более бессмысленным страх, опасения и попытки оградиться от завтрашнего дня. Он не верил ни в каких богов. Он знал вплоть до мозга костей, насколько банальным было слово «судьба». Он и не думал доверять себя такому миру. Его не затянет течением. Если он сдастся и бросит борьбу, останется лишь идти ко дну. Его поглотит смерть или нечто похуже.

Поэтому он будет продолжать борьбу. Сколько лет назад он принял это решение? Но он будет продолжать бороться.

А значит, он не потеряет боевой дух и выстоит против завтрашнего дня, который он не может предсказать. Временами он, наверное, будет погружаться в размышления, подобно Сиону. Он не сомневался, Сион сражался всерьез. Пусть неуклюже и необдуманно — но это была борьба. Он по-своему отстаивал свою позицию. Он никогда не пытался сбежать от битвы. Он никогда не убегал. Инукаши был прав — Нэдзуми был немного впечатлен.

Белые волосы Сиона отдавали оранжевым, освещенные огнем печки. Вслух он этого не говорил, но Нэдзуми нравились волосы Сиона. Он считал, что теперь они куда красивее прежних черных волос.

Может, он слегка погладит эти волосы перед тем, как сказать, что идет спать. Он исчезнет, чтобы не мешать борьбе Сиона.

Он подошел.

Голову пронзила вспышка света. Дыхание перехватило. Ветер, вихри бушевали внутри черепа. Его тело пошатнулось. Он падал. Сползал. Его сознание ускользало.

— Нэдзуми!

Он услышал крик Сиона. В тот же миг песня полилась ему в уши. Кто-то пел. Кто-то пел песню, звучавшую, словно бормотание ветра…

— Хва-хватит…

Он хотел заткнуть уши, но руки не двигались. Его затягивало. Что это было? Что происходило? Пред ним появилась зелень. Он ощущал влажный пар над травой. Горячий пар поднимался, донося аромат зелени. Бесчисленные деревья жались друг к другу, папоротники росли кустами. Бесконечные слои листьев деревьев и подлеска покрывали землю всеми оттенками зеленого. А издалека он слышал песню. Песню? Это была песня? Да. Точно — но она смешалась со звуком… жужжания крыльев. Кругом летали бесчисленные насекомые.

Этот звук, эта сцена — он уже видел ее раньше. Где-то…

Нет, меня затягивает.

— Нет!

Раздался крик. Он принадлежал ему? Он за что-то хватался. Кто-то его обнимал.

Это нить его жизни. Он не отпустит ее несмотря ни на что.

Он изо всей силы вцепился в нее пальцами.

Стойкое ощущение плоти под пальцами приблизило его сознание ближе к поверхности.

Сион.

Он отчаянно цеплялся.

Сион — помоги мне.

***

Голубовато-серые двери лифта беззвучно закрывались. Когда их края встретились, и створки полностью закрылись, Фура тяжело вздохнул. Офицеры из Бюро Безопасности, стоящие по бокам, походили на каменные статуи.

— Почему…

Он знал, что спрашивать бесполезно, но не мог вынести молчания.

— По какому праву вы меня арестовываете?

Как он и думал, ответа не последовало. Он задал второй вопрос.

— Это… Исправительное Учреждение?

Его колени тряслись так сильно, что он еле мог стоять. Утром он как обычно вышел из дома. Его жена проводила его до дверей, держа на руках сына.

— Уголок рта у тебя все равно выглядит больным.

— Ерунда. Совсем не заметно.

— Глупый, так упасть и поранить себя.

— Не говори никому. Мне будет так стыдно, если кто-то узнает, что я свалился с лестницы в парке. Придется держать это в секрете.

Лицо жены неожиданно стало озабоченным.

— Будь осторожен. Слава Богу, в этот раз рана небольшая. Но как подумаю, что с тобой может что-то случится, озноб пробирает.

— Ничего со мной не случится. Мне пора идти.

Он поцеловал жену в щечку и пошел к машине, присланной Центральным Административным Управлением. Когда он собирался сесть внутрь, жена окликнула его.

— Милый, ты ведь подумаешь, да?

— О чем?

— О моем возвращении на работу. Хотелось бы в новом году.

Его жена работала в Дорожном Управлении. Поскольку их сын был признан элитой, и идеальное образование ему было обеспечено, ей захотелось вернуться к работе.

— Проблем быть не должно.

В Номере 6 женщина, родившая и желающая вернуться к работе, могла почти на сто процентов быть уверенной, что ее в этом поддержат. Начальницей Фуры была женщина с двумя детьми. Когда людям давали работу, оценивали их не по половой принадлежности, но по личным навыкам.

— Тебе стоит начать готовиться к возвращению. Если я чем-то смогу помочь, само собой, я это сделаю.

— Спасибо. Это делает меня счастливой.

Его жена улыбнулась. Их сын заерзал у нее на руках. Он потянул ручки к Фуре.

— Папа, жучок летал.

— А?

— Жучок летал. Черный жучок.

— Когда на улице так холодно? Ха-ха, чтобы кругом жучки летали, должно быть немного теплее.

Было солнечно, но дул колючий северный ветер. Наверное, днем пойдет снег. Может, сегодня я уйду с работы пораньше.

Он помахал жене и сыну. Машина двинулась вперед. Утро было вполне обычным. Кроме раны на ладони, которая отдавала тупой болью, все было как обычно. Обычное утро.

Все начало меняться, когда они выехали из Хроноса. Машину остановили офицеры Бюро Безопасности и потребовали подчиниться.

— Нам очень жаль. По приказу мэра, мы должны изменить Ваш маршрут.

Двое мужчин были одеты в форму Правоохранительных органов, они говорили вежливым, но не терпящим возражений тоном. Фура ощутил, как по спине пробежали мурашки. Этот озноб не имел отношения к холодному ветру.

— Вас пересадят в другую машину, которую мы подготовили.

— Куда… я поеду?

— Мэр ждет.

— Муниципалитет? Вовсе нет нужды…

— Мы сопроводим Вас туда.

Они пересели в машину Бюро Безопасности.

— Простите за неудобства.

Пустые слова вежливости сопровождались чем-то черным, закрывшим его глаза. Специальная маска для глаз закрыла от него весь свет и бросила Фуру в мир темноты.

Сначала он сравнил ее с тьмой Западного Квартала, но быстро передумал. Она слишком отличалась. Темнота Западного Квартала была глубже и красивее. То была глубокая темнота, которая, казалось, что-то скрывала в своих глубинах. Она пугала и настораживала, но и притягивала. Он был очарован ей до такой степени, что был уверен, будто в ней есть что-то загадочное. У него было здоровое влечение к женщинам Западного Квартала, но он ездил туда еще и за тем, чтобы погрузиться в эту тьму. Ему, наверное, было три, когда он впервые решил, что что-то шастает в темном углу двора. Когда он об этом сказал, родители его сурово отчитали. В мире нет ничего, о чем мы не знаем. Больше не говори такие глупости. Его мать и отец — такие добрые обычно, даже слишком — оба были неузнаваемы в гневе, наказывая сына.

С тех пор Фура никогда не упоминал о том, что скрывает темнота. Со временем он забыл об этом. В Западном Квартале он столкнулся с настоящей тьмой и обрадовался, даже оказавшись под ее покровом. Ощущения и воспоминания его детства, давно забытые, снова всплыли. Он был привязан к ним. Да, он определенно был привязан к этому месту.

Но теперь это стало угрозой его жизни?

Наверное, мои поездки в Западный квартал раскрыли.

Но что теперь будет? Переделка записей — серьезное преступление. Если это раскрыли, без фатальных последствий не обойтись.

Его лишат квалификации; его особые привилегии исчезнут; его вышвырнут из Хроноса.

Он подумал о худшем сценарии. У Фуры на сердце было необычайно спокойно. Он не был привязан к своей работе, привилегиям или Хроносу — не так сильно, как к тьме Западного Квартала. Это было странно. Сложные чувства, которые он сам был не в силах объяснить.

В его голове всплыло лицо паренька. Снежно-белые волосы, странный парень. Тот ясно заявил, что не собирается возвращаться в Номер 6.

Он, наверное, смог так просто сказать об этом из-за возраста; он был молод, беспечен и наивен. Но все равно — если бы он был молод и глуп, смог бы он так легко отказаться от такого места как Номер 6? Этого он понять не мог.

Что-то все затянулось.

Поездка в Муниципалитет заняла слишком много времени. За это время они должны были уже давно миновать центр города.

— Ку-куда мы едем? — его голос надтреснутым из-за волнения.

— Мэр ждет.

— Но разве мы уже не проехали «Лунную каплю»?

— Тише, пожалуйста. Иначе…

— Иначе что?

Он услышал сдавленный смешок. Это было куда страшнее слов угрозы.

— С-скажите, почему меня задержали — настоящую причину. Скажите, умоляю.

— Тише, пожалуйста, — сказал мужчина справа. Мужчина слева слегка похлопал его по плечу.

Прошло довольно много времени до того момента, когда машина наконец-то остановилась. Тогда его вытащили и усадили на электрическое инвалидное кресло, так и не убрав с глаз повязку. Его катили по длинному коридору. Это было очень тихое место. Он слышал лишь приглушенный шум мотора его кресла. Двое офицеров из Бюро Безопасности шли бесшумно, наверное, из-за специальной обуви, а может, их обучали ходить беззвучно. Когда с Фуры сняли маску и подняли из кресла, первое, что попалось ему на глаза — двери лифта, готовые закрыться. За ними он видел комнату со стеклянными стенами, полную мужчин и женщин в белых лабораторных халатах.

Больница? Нет… это точно не она…

Почему они меня задержали?

Это Исправительное Учреждение?

Он продолжал задавать вопросы без ответа.

Скажите. Кто-нибудь.

Лифт остановился.

Он прибыл — вниз.

Исправительное Учреждение. Подвал. Новое место. Новый лифт.

Он использовал служебное положение, чтобы переписать записи. Он примет на себя ответственность и получит строгий выговор лично от мэра. Наставление. Наказание.

Нет, ничего похожего. Прощения и близко не будет.

Ужас сковал его тело.

— Верните меня обратно!

Его тело дернулось.

— Выпустите меня отсюда. Выпустите.

Он ощутил укол в основание шеи. Определенно электричество. Все тело окоченело.

— Я же сказал, не шуметь.

Он услышал, как офицер Бюро Безопасности снова хихикнул сдавленно.

— Похоже, приготовления закончены, — сказал, повернувшись, мужчина в белом халате. Мэр Номера 6, первый в своем поколении, поднес к губам свою белую кружку и глотнул из нее темно-коричневую жидкость.

— Понятно. Хорошо.

— Хмм? Что-то случилось? Выглядишь бледно.

— В последнее время у меня было много дел.

— Устал? Это нехорошо. Истощение открывает дорогу различным заболеваниям. Я бы посоветовал тебе быть осторожнее. Позже я напишу тебе рекомендации.

— Будь так любезен.

— Проект почти завершен. А пока он не закончен — нет, даже после него — ты должен оставаться здоровым. Ну, пойдем?

Мэр поставил свою кружку. На первый взгляд это была совершенно обычная кружка, но при ближайшем рассмотрении можно было увидеть замысловатые узоры, выгравированные на задней части ручки. Это была исключительно дорогая вещь.

— Уверен, что собираешься это сделать? — мужчина в белом халате недоверчиво посмотрел на него, прежде чем затрястись от смеха.

— Конечно.

— Но в отличие от той девушки… скажи, что ты там сделал с этой ней?

— С той самой? Она в порядке. У нее сейчас небольшие проблемы, но скоро она будет наготове. Она красивая девочка, мне понравилась. Я хорошо о ней позабочусь.

— Она должна была стать элитой, но пока еще учится. В этот раз из элиты нам достался работяга.

— Он будет куда полезнее, раз уже работает. Во многих аспектах. Кроме того, он все равно был дефектным продуктом, так ведь показало твое расследование? Хоть и приносил клятву верности нашему городу, но практиковал предательства.

— Ну, в этом ты прав — он выезжал в Западный Квартал без объективной причины. Недавно он получил раны на лице и руке, скорее всего, тоже в Западном Квартале. Имеются сильные подозрения, что он изменял записи. Скорее всего, он предатель, но…

— Он должен быть наказан.

— Таким способом?

— Фенек.

Мужчина в лабораторном халате назвал мэра его старым прозвищем. Это он дал мне в школьные годы прозвище в честь маленькой пустынной лисы?

Мужчина стал перед мэром и положил ему руку на плечо.

— Фенек, ты станешь Королем, — высокий мужчина плавно наклонился вперед и заговорил немного быстрее. — Твои дни управления политикой в роли мэра закончились. Отныне, ты будешь править. Как абсолютный Король, ты будешь властвовать на этих землях.

— Я знаю.

— Тогда почему ты колеблешься? Кого заботит один или два дефектных продукта?

— Ты прав, — уступил мэр.

— Это жертва. Он пожертвует собой ради нашего дела. Для мужчины — это честь.

Мужчина в лабораторном халате снова пробормотал.

Ты станешь абсолютным правителем.

Мэр кивнул и пожал плечами. Пойдем тогда, сказал он, попуская мужчину в халате.

Комната была пустой. Ее называли Первой Кабинкой Экспериментов. Стены из специального сплава, окон не было. Из мебели только одинокий стул. К нему был привязан мужчина. В его глазах плескались страх и смятение.

С этой стороны стены они могли видеть все, что происходит внутри комнаты. Мужчина в белом халате легко пробежался пальцами по кнопкам на панели управления. Его тонкие белые пальцы двигались ритмично, держали ритм, будто он играл на рояле.

Тук, тук, тук, ту-ту-тук, тук, тук, ту-ту-

Это кусок какого-то произведения? Неприглядная панель, сколько бы я на нее ни смотрел. Похожа на сломанную игрушку. Разве не могли мы сделать ее более подходящей для…

— Что теперь, Фенек?

— О чем ты?

— Как мэр, ты зачитаешь этому мужчине приговор?

— Нет, в этом нет необходимости.

— Жалкий преступник даже не понимает, в какой он ситуации. Посмотри, как он напуган, бедняга. Ты не спасешь его?

— Спасти? Ты о чем?

— Дай ему шанс признаться в преступлении и умолять Господа о прощении.

Мэр болезненно скривился.

Ну вот опять, берет странные идеи с потолка. У него всегда были такие странные склонности?

— Ты веришь в Бога?

— Нет, конечно. Но разве нет людей, желающих получить милость Божью и отправиться в последний путь с мирным сердцем?

— Должны быть. Но таких людей нет в Номере 6.

— Понятно. Надеюсь, я не сказал ничего обидного?

— Обычно ты так не шутишь.

— Мои извинения. Тогда приступим.

Его пальцы, которые еще пару секунд назад отбивали легкий ритм на клавишах, двинулись почти наугад к кнопке. Часть стены превратилась в белый экран, на котором бежали различные цифры и строчки.

— Это информация о состоянии преступника на данный момент. Его сердечный ритм, мозговые волны, жесткость мышечных тканей — все показатели каждой части тела выводятся сюда.

— Понятно…

— Сейчас в этой комнате излучаются волны, недоступной человеческому слуху частоты. Звук, по сути, это вибрация воздуха. У людей эти вибрации преобразуются барабанной перепонкой, молоточком, наковальней и стремечком, прежде чем достичь улитки. Ты же это знаешь, да? На частоте, доступной человеческому уху…

— Ничего не меняется.

Фенек вышел вперед и пристально уставился на происходящее в соседней комнате. Никаких изменений не было. Привязанный к стулу мужчина, беспокойно смотрящий по сторонам, опустил взгляд.

— Не о чем волноваться. Все только начинается. Но это займет немного времени. Может, присядешь?

— Нет.

— Тогда, может угостить тебя чашечкой кофе? У меня зерна лучшего сорта.

— Предлагаешь мне выпить кофе? Здесь?

— Хочешь вместо него вина?

— Нет — и так нормально.

— Похоже, ты не в настроении слушать мои лекции.

— Жаль тебя разочаровывать, но меня не особо интересуют органы или система слуха.

Мужчина в халате пожал плечами и погрузился в молчание. Ничего не происходило.

— Ты уверен, что никакой неудачи не случилось? — пробурчал низким голосом мэр.

— Я? Неудача? Довольно плоская шутка, Фенек.

— Но…

Лицо мужчины в халате напряглось. Его бескровное лицо стало еще бледнее, жила на виске дернулась.

Ах, да — он вспомнил, что мужчина больше всего ненавидит слово «неудача». Он ненавидел это слово так, будто оно физически его ранило.

Он сменил тему.

— Так насчет инцидентов в последнее время… похоже, со временем они пошли на спад. Больше сообщений не было.

— В будущем их, наверное, больше и не будет.

— Могу я положиться на твое слово?

— Конечно.

— Я рассчитываю на тебя. Если они будут продолжать действовать в городе, мы потеряем контроль.

— Это были небольшие отклонения.

— Но почему отклонения вообще возникают? И они внедряются в людей, не зарегистрированных в качестве образцов.

— Наверное, на начальной стадии проекта были случаи халатности. Но нечего расстраиваться. Отклонения — это всего лишь отклонения…Ах…

— Хм?

— Началось, — указал мужчина в лабораторном халате.

Так называемый преступник выгнулся на стуле, выпятив грудь и откинув голову назад. Он тряс головой из стороны в сторону и что-то кричал.

— Хочешь, включим звук? — спросил мужчина, указав пальцем на зеленую кнопку.

— Нет, и так нормально, — быстро ответил Фенек, качая головой и стараясь не выказать волнения.

Если бы он мог, он бы предпочел не видеть такого. Ему хотелось оставить эту пустую комнату и вернуться в свой кабинет. Моя комната, на последнем этаже «Лунной капли». Эксклюзивная мебель и живописный вид — это место мне больше всего подходит.

— Видишь, приглядись внимательнее. Оно вылазит.

Голос мужчины в халате дрожал. На лице появилось мечтательное выражение. Мужчина на стуле больше не двигался. Как легко он сдался. Его волосы побелели. Снежные пряди мягко падали на пол, будто лишившись сил держаться. На прозрачной коже начали появляться старческие пятна. Фенек даже со своего места это видел.

— Давай увеличим. Смотри, — мужчина в белом халате дернул подбородком в сторону монитора.

Экран заполнило изображение мужчины с опущенной головой. Глаза были широко открыты, рот дергался; у него было лицо человека, потерявшего свою жизнь до того, как он даже успел понять, что с ним происходит. Коричневые пятна покрыли все лицо, изрезанное глубокими морщинами. Его зубы, выглядывавшие из полуоткрытого рта, казалось, могут выпасть в любую минуту. Он выглядел лет на сто. А в основании шеи у него было темное пятно, опухшее и шевелящееся. Все звуки из комнаты были отрезаны. Но Фенеку почему-то казалось, что он слышит, как человеческую плоть поедают изнутри.

Оно вылазит.

Крылья, отдающие серебром. Усики. Бесчисленные, постоянно шевелящиеся лапки. Пчела рождалась из человеческого тела.

— Мы тебя поймаем, — пробурчал мужчина в белом халате. На его лице все также блуждало мечтательное выражение. Откуда-то из-за стула появился пузырь. Это был ловчий робот в форме шара примерно десяти сантиметров в диаметре. Он плыл, подобно мыльному пузырю. Он захватил пчелу, когда она как раз собиралась взлететь, и заключил в свое сферическое тело.

— Получилось! — крикнул мужчина в халате. В глазах ярко блестели слезы радости. — Наконец-то получилось. Ах, то есть — нет, это всего лишь первый шаг к успеху. Но прогресс определенно есть, Фенек.

— Точно. Поздравляю.

— Еще не совершенство — нет, до совершенства еще далеко. Но успех есть успех. Еще немного… совсем чуть-чуть, и они будут полностью под нашим контролем. Выведение, ускорение развития, вылупление и кладку яиц. Мы будем все это контролировать. Мы сможем двигать их, как захотим. Блестяще. Наконец, наконец, мы продвинулись так далеко.

Мужчина в белом халате неугомонно ходил по комнате, сжав руки в кулаки. Его щеки раскраснелись от возбуждения, а губы побелели.

— На последнем образце мы не смогли контролировать стадию вылупления. В случае с тем мужчиной и работником Администрации Парка, нам удалось лишь предсказать период вылупления. Сколько месяцев прошло с тех пор? За несколько месяцев мы продвинулись так далеко. Ах, будто все эти долгие часы были просто сном. Раз мы зашли так далеко, осталось совсем чуть-чуть. Чуть-чуть…

Говорят, между гениальностью и безумием очень тонкая грань. Я бы и сам лучше не сказал.

Фенек оторвал взгляд от мужчины, который продолжал расхаживать и бормотать себе под нос, и посмотрел на Первую Кабинку Экспериментов. Он подумал, что название «Камера Смертников» подошло бы лучше.

Тело пропало. Его забрали в комнату для вскрытия. Стул тоже убрался автоматически, комната окончательно опустела. Никаких следов смерти. Лишь пустота.

— Нет, нет, я не должен слишком уж радоваться. То, что мы можем полностью контролировать вылупление, еще не значит, что у нас нет проблем. Конечно… не то, чтобы у нас совсем проблем не было. Ах, да, у нас до сих пор есть одна большая проблема. И так, чтобы с ней разобраться — Фенек!

Голос мужчины дрогнул от волнения, когда он назвал мэра прозвищем. Недовольство маленькими укольчиками покалывало кожу.

— Что такое?

— Мне нужны люди.

— Для образцов?

— И для них тоже.

— Какого типа? Сколько?

— Тип в этот раз не важен. Мне нужны цифры.

— Это должны быть люди из города?

— Это неважно. Мне нужно количество, а не качество. Цифры, Фенек.

— Отлично. Я запланировал Уборку.

— Великолепно! Мне она вскоре понадобится. И кадры.

— Кадры…

— Квалифицированная рабочая сила. Мне нужен персонал, могущий быть продолжением моих рук, и обладающий при этом высоким интеллектом.

— А нынешнего количества людей недостаточно?

— И близко не хватает. Мне нужно больше умных индивидов.

— Это будет тяжело, — с сомнением протянул мэр. — Элиты не хватает. Если я переведу кого-то из них сюда, наступит острая нехватка.

— Я хочу, чтобы ты именно это ставил на первое место! — заорал мужчина в белом халате. В этот же миг зажглась лампа на стене. — В комнате для вскрытия все готово. Мне надо идти. Что будешь делать?

— Вернусь в «Каплю».

Все-таки, там мне и место.

— Понятно. Ну, рассчитываю на тебя. И с образцами, и с кадрами.

Часть стены бесшумно открылась, и мужчина в халате ушел.

Он и правда нам нужен?

В голове неожиданно всплыло подозрение. Это было так неожиданно, что он схватился за грудь, чтобы успокоить сбивчивое дыхание.

Он правда нужен мне здесь? Нужен ли этот проект вообще? Могу я управлять этими землями, не полагаясь на него и его проект?

Он глубоко вздохнул пару раз, возвращаясь к нормальному дыханию. Он уставился в пустое пространство перед ним.

Как разобраться с казненным человеком? — подумал он.

Вместо того, чтобы афишировать смерть, связанную с болезнью, что, если сообщить, что его казнили? Он позволит видеть и знать это всем. Вот что случается с нарушившими правила Святого Города Номера 6; теми, кто пытался его обмануть; теми, кто сопротивлялся и отказывался подчиняться. Он и пряди волос не позволит восстать против него. Он ясно продемонстрирует свое мнение. Он усилит давление. Усилит настолько, что все об этом узнают. Всех подозрительных людей будут арестовывать и увозить. Если того потребуют обстоятельства, он закроет конгресс.

И что случится? Горожане восстанут? Эти люди, прожившие свои жизни без следа недовольства или возражения: остались ли у них разум и методы для борьбы? Осмелятся ли мои любимые горожане, преданные, как собаки, беспомощные, как котята, возразить мне?

Его губы скривились, с них сорвался смешок.

Невозможно. Такого просто не может случиться. Они все съежатся перед лицом власти, будут пресмыкаться и подчиняться мне.

— Господин Мэр, у Вас скоро назначенная встреча, — сообщил голос его секретаря из динамика, вделанного в эмблему города.

— Очень хорошо.

— Вас ждет машина.

— Уже иду.

Но я не могу забегать вперед. Мы так далеко зашли. Не о чем теперь так волноваться. Я разберусь со всем осторожно и искусно.

Он подошел к стене. Дверь открылась, он увидел сумрачный коридор впереди. Он тоже был серебристым.