Онлайн чтение книги Поэзия и проза Древнего Востока
Поэзия Древнего Египта

1

Любовь к тебе вошла мне в плоть и в кровь

И с ними, как вино с водой, смешалась.

Как с пряною приправой — померанец

Иль с молоком — душистый мед.

О, поспеши к Сестре своей,

Как на ристалище — летящий конь,

Как бык,

Стремглав бегущий к яслям.

Твоя любовь — небесный дар,

Огонь, воспламеняющий солому,

Добычу бьющий с лету ловчий сокол.

2

Меня смущает прелесть водоема.

Как лотос нераскрывшийся, уста

Сестры моей, а груди — померанцы.

Нет сил разжать объятья этих рук.

Ее точеный лоб меня пленил,

Подобно западне из кипариса.

Приманкой были кудри,

И я, как дикий гусь, попал в ловушку.

3

Твоей любви отвергнуть я не в силах.

Будь верен упоенью своему!

Не отступлюсь от милого, хоть бейте!

Хоть продержите целый день в болоте!

Хоть в Сирию меня плетьми гонте,

Хоть в Нубию — дубьем,

Хоть пальмовыми розгами — в пустыню

Иль тумаками — к устью Нила.

На увещанья ваши не поддамся.

Я не хочу противиться любви.

4

Согласно плещут весла нашей барки.

По Нилу вниз плыву с вязанкой тростника.

В Мемфис [98] Мемфис — древняя столица Египта, находившаяся южнее Каира. С XVI в. до н. э. — важнейший торговый центр, а также центр почитания бота Пта. хочу поспеть и богу Пта [99] Пта — владыка богов, создатель всего сущего. Считался покровителем кузнецов и скульпторов. Его жена Сехмет и сын Нефертум составляли так называемую мемфисскую триаду. Изображался в виде человека с обритой головой, закутанного в погребальные пелены. взмолиться:

Любимую дай мне сегодня ночью!

Река — вино!

Бог Пта — ее тростник,

Растений водяных листы — богиня Се́хмет,

Бутоны их — богиня Иари́т, [100] Иарит — богиня-змея, охранительница власти фараона. бог Нефертум [101] Нефертум — его изображали человеком с цветком логоса на голове (лотос олицетворяет рождение и процветание). — цветок.

Блистая красотой, ликует Золотая, [102] Золотая — эпитет богинь Хатхор и Сехмет. Хатхор поклонялись так же, как богине неба и дальних стран. Ее священным символом был систр, а священным животным — корова.

И на земле светло. Вдали Мемфис,

Как чаша с померанцами, поставлен

Рукою бога.

5

Улягусь я на ложе

И притворюсь больным.

Соседи навестят меня.

Придет возлюбленная с ними

И лекарей сословье посрамит,

В моем недуге зная толк.

6

Вот загородный дом Сестры моей,

Распахнута двустворчатая дверь,

Откинута щеколда.

Любимая разгневана донельзя.

Взяла бы хоть в привратники меня!

Ее бы выводил я из терпенья,

Чтоб чаще слышать этот голос гневный,

Робея, как мальчишка, перед ней.

7

Пройдя Канал Владыки [103] Канал Владыки — находился около города Гелиополя (по-древнеегипетски: Он). по теченью,

Свернула я в другой, носящий имя Ра.

Чтоб вовремя поспеть к разбивке

Шатров, когда канал Мерти́у [104] Канал Мертиу — находился в районе Гелиополя. Здесь идет речь о празднике, справлявшемся в начале разлива Нила.

Свое откроет устье.

Плыву, — не опоздать бы мне на праздник! —

А сердцем порываюсь к богу Ра.

Пускай поможет мне увидеть Брата,

Когда направится он в храм Владыки.

Канала устье нам двоим предстало.

Мое унес ты сердце в Гелиополь,

И я ушла с тобой к деревьям рощи,

Всевышнему Владыке посвященной.

С деревьев Солнечного бога

Срываю ветвь — себе на опахало.

Лицом я обернулась к роще

И в сторону святилища гляжу.

Отяжелив густым бальзамом кудри,

Наполнив руки ветками персе́й.

Себе кажусь владычицей Египта,

Когда сжимаешь ты меня в объятьях.

1

О Брат мой! Желанья твои

Предугаданы мной.

Забота у сердца одна:

Чтоб милый меня возлюбил.

Я вышла на промысел птичий.

В руке у меня западня,

В другой — птицеловная сеть

И острого дротика древко.

Из Пунта в Египет летят

Пернатые, чье оперенье

Пропитано миррой. В приманку

Впивается первая птица.

Душистыми смолами Пунта

Наполнены когти у ней.

На волю отпустим ее,

Чтоб остаться вдвоем!

Прощальный услышал ты крик

Прекрасной моей, умащенной бальзамом,

Когда я силки расставляла,

И были мы вместе.

Несказа́нная радость —

К любимому выйти на луг!

2

Дикий гусь кричит

Жалобно в силках.

Бьюсь в плену любовном,

Словно в западне.

Дичи не поймав,

Как я без добычи

К матери вернусь?

Что отвечу ей?

Я сетей не ставила сегодня:

Я сама в сетях его любви.

3

Дикий гусь кружи́т

И ныряет в заводь.

Вьется птичья стая. Что мне до нее,

Если я поглощена любовью?

В одиночестве — и то

Не нарадуюсь любви!

Сердце у меня в ладу с твоим.

Красота моя с твоей поспорит.

4

От милого я вышла,

И сердце замирает

При мысли о его любви.

И яства сладкие —

Мне соли солоне́й

И вина сладкие —

Гусиной желчи горше.

Лишь поцелуй его

Живителен для сердца.

Что́ я нашла, Амон,

Мне сохрани навеки!

5

Как бы я желала, мой прекрасный,

Стать твоей заботливой хозяйкой,

Чтоб рука моя в руке твоей лежала,

Чтоб любовь моя была тебе отрадой.

К сердцу своему — в твоей груди! —

Я взмолилась: «Дай сегодня ночью

Мне в мужья того, кого люблю!

Без него — что ложе, что гробница».

Ты — само здоровье, жизнь сама!

Ты живешь — о, счастье!

Ты здоров — о, радость

Для души, стремящейся к тебе!

6

Ласточки я слышу голос:

«Брезжит свет, пора в дорогу!»

Птица, не сердись,

Не брани меня!

Милый у себя в опочивальне.

Радуется сердце.

Говорю я другу: «Не уйду!»

И рука моя — в его руке.

Для прогулок выбираем оба

Уголок уединенный сада.

Стала я счастливейшей из женщин.

Сердца моего не ранит милый.

7

К воротам обратив лицо, —

Вот-вот придет любимый! —

С дороги не спускаю глаз

И каждый звук ловлю.

Любовь — моя забота.

Мое занятье — ждать.

Любви — и только ей! —

Я сердцем откликаюсь.

Послал бы скорохода,

Чтоб вестник быстроногий

Мне без обиняков

Сказал про твой обман!

Признайся, ты завел другую!

Она тебя прельщает.

Возможно ль кознями своими

Ей вытеснить меня?

8

Мне вспомнилась твоя любовь!

Кудрей заплетена лишь половина:

Стремглав бегу тебя искать,

Пренебрегая гребнем и прической.

О, если ты не разлюбил и ждешь —

Я косы живо заплету,

Готова буду вмиг!

1

Цветок мех-мех [105] Мех-мех — портулак. вплетаю в свой венок.

Как полный мех уравновешен мехом,

Так сердце у меня в ладу с твоим;

И, волю дав ему, лежу в твоих объятьях.

Мое желанье — снадобье для глаз:

При взгляде на тебя они сияют!

Я нежно льну к тебе, любви ища,

О мой супруг, запечатленный в сердце!

Прекрасен этот час!

Пусть он продлится вечность,

С тех пор, как я спала с тобой,

С тех пор, как ты мое возвысил сердце.

Ликует ли, тоскует ли оно —

Со мной не разлучайся!

2

В моем венке — вьюнок.

Я вью венок — твой юный лоб венчать.

Ведь я тебе принадлежу,

Как сад,

Где мной взлелеяны цветы

И сладко пахнущие травы.

Ты выкопал прохладный водоем.

И северного ветра дуновенье

Приносит свежесть,

Когда вдвоем гуляем у воды.

Рука моя лежит в руке твоей.

По телу разливается блаженство,

Ликует сердце.

Мы идем бок о бок…

Мне голос твой — что сладкое вино.

Я им жива.

Еды с питьем нужнее мне

Твой взгляд.

Ряд ее зубов за образец

Я избрал для зерен, а примером

Для плодов — ее грудей округлость.

Я листвой красуюсь круглый год.

Под моим шатром чета влюбленных,

Умащенных маслом и бальзамом,

От вина и браги охмелев,

В знойный день приют себе находит.

Соблюдая года времена,

Осыпаются деревья сада.

Я, не увядая, зеленею

Все двенадцать месяцев подряд.

Не успеет облететь мой цвет —

На ветвях уже набухли почки.

Дерево я первое в саду!

Мало чести мне вторым считаться.

На себя пеняйте, если впредь

Вы меня осмелитесь унизить!

Я уловки ваши обнаружу:

Пусть в глаза бросается обман!

Милая получит по заслугам,

И — жгутом из голубых и белых

Лотосов — любимого проучит,

Выместит на нем свою досаду.

Заточит его по обвиненью

В опьяненье пивом всех сортов;

Взаперти заставит провести

День любви в беседке тростниковой.

— Что и говорить, гранатник прав!

Улестим как следует его,

Чтоб на целый день под ним укрыться!

Вот блаженство — ей повиноваться!

Среди знатных женщин равной нет!

Если мало у нее рабынь,

Я могу пойти к ней в услуженье.

Уроженку Сирии — меня

Привезли, как пленницу, влюбленным.

Было госпоже моей угодно.

Чтобы я росла в ее саду.

Сами наслаждаясь опьяненьем,

Мне вина не жертвуют ни капли.

Из мехов прохладною водой

Тела моего не наполняют.

Тень моя нужна им для утех

Только в день, когда они не пьют.

О прекрасная, клянусь душой,

Будет за меня тебе отмщенье!

Шелест листвы сикомора

Запаху меда подобен.

Пышные ветви его

Свежестью взор веселят.

Грузно свисают плоды

Яшмы краснее.

Листья под стать бирюзе,

Лоском поспорят с глазурью.

Ствол будто выбит из камня

Серого с голубизной.

Манит к себе сикомор,

В зной навевая прохладу.

Владелица сада

Любимому пишет письмо

И дает отнести

Быстроногой садовника дочке:

«Приходи погостить в окруженье подруг!»

Деревья в роскошном цвету.

Шатер и беседка

Тебя дожидаются здесь,

И домочадцы, как мальчики, рады тебе.

Нагруженных пожитками слуг

Выслать вперед поспеши.

Предчувствие встречи с тобой

Пьянее вина.

Челядь сосуды несет

С пивом различных сортов,

Хлебы и овощи,

Пряные травы, плоды в изобилье.

О, приходи провести

Три усладительных дня под моими ветвями!

Друга сажают

По правую руку прекрасной.

Она опьяняет его

И покорна ему.

Где стояло хмельное — гости хмельные лежат.

Она остается с любимым.

Обыкновенье у них —

Уединяться под сенью моей.

Что видел — то видел… Но я не болтлив

И не обмолвлюсь об этом ни словом.

Одна несравненная дева

Желаннее всех для меня,—

Та, что блистает под стать Новогодней звезде [106] Новогодняя звезда — Сириус, с первым восходом которого совпадало начало разлива Нила и, следовательно, начало сельскохозяйственных работ.

В начале счастливого года.

Лучится ее добродетель,

И светится кожа ее.

Взгляд упоителен, сладкоречивы уста,

Без пустословья.

Горделивая шея у ней над сверкающей грудью.

Кудри ее — лазурит неподдельный.

Золота лучше — округлые руки ее!

С венчиком лотоса могут сравниться персты.

Поступь ее благородна,

И стройные бедра

Словно ведут на ходу спор об ее красоте.

Сердце мое похищает она, величаво кивнув.

Встречных мужей вынуждает она обернуться

И вслед поглядеть непременно.

Кому улыбнется — счастливец,

Средь юношей равных — избранник!

Ей стоит лишь из дому выйти —

И люди ее, как богиню, приветствуют — с первого шага.

Два слова промолвит мой Брат, и заходится сердце.

От этого голоса я, как больная, брожу.

Наши дома — по соседству, рукою подать,

Но к нему я дороги не знаю.

Было бы славно, вступись моя мать в это дело.

Она бы ему запретила глазеть на меня.

Силится сердце о нем позабыть,

А само любовью пылает!

Вот он, какой бессердечный!

Его я желаю обнять, а ему невдомек.

Хочу, чтоб у матери выпросил в жены меня,

А ему невдогад.

Если тебе Золотою заступницей женщин

Я предназначена, Брат,

Приходи, чтобы я любовалась твоей красотой.

Чтобы мать и отец ликовали,

Чтобы люди чужие тобой восхищались,

Двойник мой прекрасный!

Три сердечных желанья слились у меня воедино:

Храм посетить, Золотую увидеть и ей помолиться.

В колеснице попался мне Ме́хи,

Юношами окруженный своими.

Неискушенное сердце мое!

Зачем ты меня подстрекаешь противиться Мехи?

Не лучше ли, с ним поравнявшись.

Обнаружить свою благосклонность?

«Я — для утехи твоей!» — намекнуть,

И он поместит меня в главном покое,

Где содержится свита его.

На радостях имя мое возвеличит он трижды.

Раза в четыре быстрее колотится сердце,

Когда о любви помышляю.

Шагу ступить по-людски не дает,

Торопливо на привязи скачет.

Ни тебе платье надеть,

Ни тебе взять опахало,

Ни глаза подвести,

Ни душистой смолой умаститься!

О милом подумаю — под руку так и толкает:

«Не медли, не мешкай! Желанной меты́ добивайся!»

Ты опрометчиво, сердце мое!

Угомонись и не мучай меня сумасбродством.

Любимый придет к тебе сам,

А с ним — любопытные взоры.

Не допускай, чтобы мне в осужденье сказали:

«Женщина эта сама не своя от любви!»

При мысли о милом терпеливее будь, мое сердце:

Бейся, по крайности, медленней раза в четыре!

Пять славословий вознес я Владычице неба,

Перед богиней Хатхор Золотой преклонился.

Всевластной вознес я хвалу,

Благодарности к ней преисполнен.

Мою госпожу побудила, внимая мольбам,

Проведать меня Золотая.

Счастье безмерное выпало мне:

Сестра посетила мой дом!

Восторг, ликованье и гордость

Мной овладели, когда услыхал я: «Гляди, она здесь!»

При ее появленье, любовью великой пылая,

Юноши молча склонились.

Я воскурил благовонья Владычице неба

И любимую в дар получил на три дня.

Божественным именем я заклинал, но она удалилась.

Теперь в одиночестве пятые сутки живу.

Шесть локтей отделяли меня от распахнутой двери,

Когда мне случилось пройти мимо дома его.

Любимый стоял подле матери, ласково льнули

Братья и сестры к нему.

Невольно прохожих сердца проникались любовью

К прекрасному мальчику, полному высших достоинств,

К несравненному юноше,

Чье благородство отменно.

Когда проходила я мимо,

Он бегло взглянул на меня.

Взгляд уловив,

Я ликовала душой.

Хочу, чтобы мать умудрилась раскрыть мое сердце.

О Золотая, не медли, — уменьем таким

Сердце ее надели!

И войду я к любимому в дом.

Его на глазах у родни поцелую,

Не устыжусь и чужих.

Пусть их завидуют люди,

Что любимый позна́ет меня!

Справлю я праздник богини своей.

О, как порывисто мечется сердце в груди!

«Позволь мне, — скажу, — Золотая,

На Брата глядеть шесть ночей напролет!»

Семь дней не видал я любимой.

Болезнь одолела меня.

Наполнилось тяжестью тело.

Я словно в беспамятство впал.

Ученые лекари ходят —

Что пользы больному в их зелье?

В тупик заклинатели стали:

Нельзя распознать мою хворь.

Шепните мне имя Сестры —

И с ложа болезни я встану.

Посланец приди от нее —

И сердце мое оживет.

Лечебные по́боку книги,

Целебные снадобья прочь!

Любимая — мой амулет:

При ней становлюсь я здоров.

От взглядов ее — молодею,

В речах ее — черпаю силу,

В объятиях — неуязвимость.

Семь дней глаз не кажет она!

1

О, торопись к Сестре,

Подобно посланцу,

Вестей которого в нетерпенье ждет царь,

Потому что он желает узнать их как можно скорее.

Для него запряжены все упряжки,

Для него приготовлены лошади,

Всюду, где он находится, закладывают для него колесницы,

Он не должен отдыхать в дороге.

Кто достигает дома Сестры,

Сердце того начинает ликовать.

2

Ах, если бы ты примчался ко мне,

Как царский конь,

Выбранный из тысячи упряжек,

Украшение царских конюшен.

Его кормят отборным зерном,

Хозяин узнает его поступь;

Когда он слышит свист хлыста,

Его нельзя удержать.

Лучший возница

Не может обогнать его.

Сердце Сестры знает,

Когда он недалеко от нее.

3

Ах, если бы ты устремился к Сестре,

Подобно газели, мчащейся через пустыню,—

Ноги ее устали, тело ее ослабело,

Всю ее охватил страх.

Охотники гонятся за ней, собаки окружили ее,

Она не видна в облаке пыли,

Место отдыха — только помеха в ее бегстве,

А река стелется дорогой перед ней.

Пусть ты достигнешь ее обиталища

Быстрее, чем твою руку четырежды поцелуют.

Потому что Золотая так велела, друг мой.

1

Если ты придешь с этим к дому Сестры,

Если ты устремишься к обиталищу ее,

Жилище ее станет иным,

Украсившись песнями и танцами.

Вдобавок дай ей вина.

Тогда ты победишь ее хитрость

И вознаградишь ее за ночь.

И она скажет тебе: «Заключи меня в свои объятья!»

И завтра сделай так же.

2

Когда ты приносишь песни во двор к Сестре,

Если ты один и рядом нет никого,

Ты поступаешь по своему желанию на ее празднике.

Ветер колеблет гирлянды на стене.

Небо опускается на воздух, воздуху не удержать его,

Небо приносит тебе свой запах,

Одуряющий запах,

Опьяняющий всех вокруг.

Смотри, Золотая одаряет тебя,

Вкуси жизнь свою.

3

Хорошо умеет бросать петлю Сестра,

Не заботясь об уплате налога на скот.

Она накидывает на меня петлю из своих волос,

Она притягивает меня своими глазами,

Она опутывает меня своими ожерельями,

Она ставит на мне клеймо своим перстнем.

4

Почему говоришь ты своему сердцу:

«К ней влечет меня, жажду обнять ее!»

Клянусь Лионом, я приду

И одежду принесу в руках.

5

Я нашла брата у воды,

Ноги он опустил в реку.

Перед ним был праздничный поднос с едой и вином,

Похожий на грудь мою.

6

Вот что сделала со мной Сестра.

Должен ли я молчать об этом?

Она оставила меня у дверей своего дома,

А сама ушла вовнутрь.

Она не сказала мне: «Войди ты, красивый».

Она была глухой сегодня ночью.

7

Ночью я проходил мимо ее дома.

Я постучал, но мне не открыли, —

Превосходная ночь для привратника.

О засов, я хочу отомкнуть тебя!

Дверь! Ты судьба моя,

Ты мой добрый дух.

Там, внутри, для тебя зарежут быка.

В жертву твоему могуществу, о дверь!

На закланье принесут длиннорогого быка — тебе, дверь!

Короткорогого быка — тебе, замок!

Жирного гуся — вам, петли!

Жир — тебе, ключ!

Самые лакомые куски быка —

Подмастерьям плотника,

Чтоб он сделал засов из тростника,

А дверь из соломы.

Пусть приходит Брат, когда захочет,

Он найдет дом открытым,

Он найдет постель, покрытую лучшим полотном,

И прекрасную девушку в этой постели.

И девушка скажет мне:

«Дом принадлежит правителю города».

1

Сестра — на другом берегу.

Преграждая дорогу любви,

Протекает река между нами.

На припеке лежит крокодил.

Вброд я иду по волнам,

Пересекая теченье.

Храбрости сердце полно.

Тверди подобна река.

Любовь укрепляет меня, —

Как от воды заклинанье,

Пропетое девой.

Я вижу ее приближенье — и руки простер.

Сердце взыграло,

Как бы имея вечность в запасе.

Царица моя, подойди, —

Не медли вдали от меня!

2

Ее обняв, я ощущаю

Ответное объятье рук ее,

Напоминающее негу Пунта,

Смолою благовонной умащенье!

Когда от поцелуя моего,

Помедлив, разомкнутся

Ее уста —

Я опьянен без хмеля.

4

Когда наконец уготовишь ты ложе, слуга?

Говорю я тебе:

Покров из виссона возьми, чтобы тело ее облегал.

Только не вздумай царское класть полотно!

Простого — белёного — остерегайся подавно!

Тканью, что миррой пропитана, ложе укрась для нее.

5

Быть бы мне черной рабыней,

Мойщицей ног!

Мог бы я вволю

Кожей твоей любоваться.

6

Рад бы стиральщиком стать я

На один-единственный месяц:

Платья твои отмывать

От бальзама и мирры душистой.

7

Быть бы мне перстнем с печатью на пальце твоем!

Ты бы меня берегла,

Как безделушку,

Из тех, что жизнь услаждают.

1

Целый день я молю мою госпожу:

Не будь мне врагом!

О госпожа моя, не заставляй,

Не заставляй меня ждать.

Я не могу сдержать мою лошадь,

В ее теле — буря.

Но я еще могу править,

Лежа поверженный в колеснице.

2

Госпожа моя отплывает в страну опьяненья,

На остров из чистейшего золота.

Не жертвуй Мехи во имя любви,

Скажи, что мы пробудем там целый день.

3

О, прекрасный день, день чудесного опьянения,

Я проведу этот день рядом с ним,

Не покидая его, —

Пусть бушует ветер.

Я обращаюсь к своему сердцу;

«Почему сердца́ любят его?

Я отдана тебе

Силою моей любви».

Мой голос охрип от слов:

«Да будет Мехи жив и невредим,

Он в своем доме!»

Приходит ветер — и слетает к сикомору,

Приходишь ты — спешишь ко мне…

Любовь твоя — птицы любовь.

Облик твой — отрока облик.

Благоуханье твое — благоуханье бальзама.

Кожу твою уподоблю кожице нежной плода.

Жизненной силе зерна жизнь уподоблю твою.

Восходящее солнце — твой лик.

Веселости полон твой взор.

Руки свои простираешь и раскрываешь уста

Для восхваления Ра, отрок божественный!

Есть на тебе отпечаток владыки Гермополя. [107] Гермополь (совр. Ашмунен) — город в Среднем Египте, примерно в трехстах километрах южнее Каира. Центр почитания бога мудрости, письма и счета — Тота.

Сие начертал Амоннехт, сын И́пуи.

Сладостная, сладкая любовью, говорит жрица Хатхор Мутирдис;

Сладостная, сладкая любовью, говорит царь Менхеперра.

Госпожа, сладостная любовью, говорят мужчины.

Повелительница любви, говорят женщины.

Царская дочь, сладостная любовью,

Прекраснейшая из женщин.

Отроковица, подобной которой никогда не видели,

Волосы ее чернее мрака ночи.

Уста ее слаще винограда и фиников.

Ее зубы выровнены лучше, чем зерна.

Они прямее и тверже зарубок кремневого ножа.

Груди ее стоят торчком на ее теле…

1

Мы будем с тобою вместе,

И бог разлучить нас не сможет.

Клянусь, что я с тобой не расстанусь

До тех пор, пока не наскучу тебе.

Отныне пробудем свободными от труда,

И дурного с нами не будет.

Мы удалились в страну вечности,

Чтоб наши имена не были позабыты.

Прекрасно время,

Когда сияние солнца видно

Вовеки и когда оно царит

Над гробницами.

2

Ах, вечно ты пребываешь здесь

И остаешься постоянно,

Я вижу тебя день изо дня,

Я не могу расстаться с тобою.

В радостном сердце моем — ликованье,

Когда вспоминаю тебя вновь молодым,

И рассказываю детям, по обыкновению,

Непрестанно об отце и матери.

Любимая мужем супруга, влекущая, сладостная любовью,

С чарующими устами и приятной речью.

Все, что исходило из ее губ, было подобно творению Истины.

Женщина превосходная, восхваляемая в своем городе,

Всякому протягивает она руку помощи,

Говорит хорошее и рассказывает то, что любят слышать.

Творит то, что нравится людям,

Уста ее не породили никакого зла.

Все любят ее, Ренпетнефрет.

1

Ученостью зря не кичись!

Не считай, что один ты всеведущ!

Не только у мудрых —

И неискушенных совета ищи.

Искусство не знает предела.

Разве может художник достигнуть вершин мастерства?

Как изумруд, скрыто под спудом разумное слово.

Находишь его между тем у рабыни, что мелет зерно.

2

Если дружбой дорожишь

Ты в дому, куда вступаешь

Как почтенный гость иль брат,—

Обходи с опаской женщин!

Не к добру сближенье с ними,

Раскусить их мудрено.

Тьмы людей пренебрегли

Ради них своею пользой.

Женских тел фаянс прохладный ослепляет, обольщает,

Чтобы тотчас превратиться в пламенеющий сардо́никс.

Обладанье ими — краткий сон.

Постиженье их — подобно смерти!

3

Если ты склонен к добру, заведи себе дом.

Как подобает, его госпожу возлюби.

Чрево ее насыщай, одевай ее тело,

Кожу ее умащай благовонным бальзамом,

Сердце ее услаждай, поколе ты жив!

Она — превосходная пашня для своего господина.

Привет тебе, Ра — Хорахти, отче богов,

Привет вам, Семь Хатхор, [109] Семь Хаткор — По верованиям древних египтян, богиня любви Хатхор воплощалась в образы семи богинь — предсказательниц судьбы.

Вам, украшенным алыми повязками!

Привет вам, боги,

Владыки небес и земли!

Пусть она, дочь его, будет следовать за мной,

Словно бык за кормом.

Словно служанка за детьми,

Словно пастух на стадом.

Если вы не принудите ее следовать за мной,

Я напущу огонь на Бусирис [110] Бусирис — (совр. Абу Сир) — город в дельте Нила, считавшийся местом рождения бога Осириса. Здесь в святилище богини Исиды ежегодно справлялись по нему поминки.

И спалю его.

Прими цветок лотоса из твоего сада,

Его не отняли у тебя.

Пусть несет он тебе всякие дары

И плоды, созревающие в нем,

Чтобы ты мог утешиться его лакомствами

И насладиться его приношениями.

Сердце твое освежают цветы сада.

Тело твое охлаждает тень его деревьев.

Во веки веков ты будешь делать то, чего пожелает твое сердце.

1

Не желает ли Истина

В сердце своем опьянения?

2

Умасти миррой локоны Истины —

Пусть благополучие и здоровье будут с ней.

3

О, приди, северный ветер,

Я высматривал тебя,

Когда был в башне.

Процветает он, этот добрый властитель,

Прекрасный конец настиг его.

Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать

Со вреден предков.

Боги, бывшие некогда,

Покоятся в своих пирамидах.

Благородные и славные люди

Тоже погребены в своих пирамидах.

Они строили дома —

Не сохранилось даже место, где они стояли,

Смотри, что случилось с ними.

Я слышал слова Имхотепа [111] Имхотеп — советник фараона III династии Джосера, строитель первой пирамиды (XXVIII в. до н. э.), на протяжении многих веков считался величайшим мудрецом древности. В поздние времена Имхотеп был обожествлен, и в его честь сооружались храмы. и Джедефхора, [112] Джедефхор (или, как считают некоторые египтологи, Хорджедеф) — один из сыновей фараона Хуфу, строителя Великой пирамиды, считавшийся мудрецом и ученым.

Слова, которые все повторяют.

А что с их гробницами?

Стены обрушились,

Не сохранилось даже место, где они стояли,

Словно никогда их и не было.

Никто еще не приходил оттуда,

Чтоб рассказать, что там,

Чтоб поведать, чего им нужно,

И наши сердца успокоить,

Пока мы сами не достигнем места,

Куда они удалились.

А потому утешь свое сердце,

Пусть твое сердце забудет

О приготовленьях к твоему просветленью.

Следуй желаньям сердца,

Пока ты существуешь.

Надуши свою голову миррой,

Облачись в лучшие ткани.

Умасти себя чудеснейшими благовоньями

Из жертв богов.

Умножай свое богатство.

Не давай обессилеть сердцу.

Следуй своим желаньям и себе на благо.

Свершай дела свои на земле

По веленью своего сердца,

Пока к тебе не придет тот день оплакиванья.

Утомлённый сердцем не слышит их криков и воплей,

Причитания никого не спасают от могилы.

А потому празднуй прекрасный день

И не изнуряй себя.

Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.

Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.

Благолюбивые духи, Гелиополя девять богов!

Услышьте похвальное слово «Отцу божества». [113] Отец божества — точнее: «Отец бога» (пер-нечер) — жреческий сан.

Был он саном возвышен и безупречен душой.

В городе Вечности [114] Город Вечности — некрополь. он сопричислен к бессмертным богам.

Вы печетесь о судьбах

Посетителей этой гробницы.

Мне песни известны, что издревле взывают со стен усыпальниц,

Бытие восхваляя земное обители вечной в ущерб.

Зачем они сводят на нет славу загробного мира,—

Страны справедливой, блаженной, где страху нет места,

Обители упокоенья, чьим жильцам омерзительны распри,

Где нечего ближних бояться, ибо нету вражды в этом крае?

Наши предки покоятся там со времен мирозданья.

Из тех, что родятся на свет во множестве неисчислимом,

Не осядет в Египте никто:

В городе Вечности всем поголовно приют уготован.

Разве долго продлится пора гостеванья земного?

Время, как сон, промелькнет,

И «добро пожаловать!» — скажут

В полях Заката пришельцу.

Мудрые писцы

Времен преемников самих богов,

Предрекавшие будущее,

Их имена сохранятся навеки.

Они ушли, завершив свое время,

Позабыты все их близкие.

Они не строили себе пирамид из меди

И надгробий из бронзы.

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их имена.

Но они оставили свое наследство в писаниях,

В поучениях, сделанных ими.

Писания становились их жрецами,

А палетка для письма — их сыном.

Их пирамиды — книги поучений,

Их дитя — тростниковое перо,

Их супруга — поверхность камня,

И большие и малые —

Все их дети,

Потому что писец — их глава.

Построены были двери и дома, но они разрушились,

Жрецы заупокойных служб исчезли,

Их памятники покрылись грязью,

Гробницы их забыты.

Но имена их произносят, читая эти книги,

Написанные, пока они жили,

И память о том, кто написал их,

Вечна.

Стань писцом, заключи это в своем сердце,

Чтобы имя твое стало таким же.

Книга лучше расписного надгробья

И прочной стены.

Написанное в книге возводит дома и пирамиды в сердцах тех,

Кто повторяет имена писцов,

Чтобы на устах была истина,

Человек угасает, тело его становится прахом,

Все близкие его исчезают с земли,

Но писания заставляют вспоминать его

Устами тех, кто передает это в уста других.

Книга нужнее построенного дома,

Лучше гробниц на Западе,

Лучше роскошного дворца,

Лучше памятника в храме.

Есть ли где-нибудь кто-то, подобный Джедефхору?

Есть ли кто-то, подобный Имхотепу?

Нет среди нас такого, как Нефри [115] Нефри — возможно, речь идет об известном мудреце Неферти, жившем, согласно преданию, при фараоне Снефру (XXVII в. до н. э.). Его поучения дошли до нас в значительно более поздних списках.

И Хетти, [116] Хетти — автор распространенного школьного поучения, в котором восхваляются достоинства профессии певца. первого из всех.

Я напомню тебе имя Птахемджехути [117] Птахемджехути — вероятно, автор не дошедших до нас поучений или наставлений.

И Хахеперра-сенеба. [118] Хахеперра-сенеб — один из мудрецов или наставников, которому приписываются поучения.

Есть ли кто-нибудь, подобный Птахотепу

Или Каресу? [119] Каресу — возможно, один из мудрецов, чьи наставления или поучения до нас не дошли.

Мудрецы, предрекавшие будущее,—

Вышло так, как говорили их уста.

Это написано в их книгах,

Это существует в виде изречения.

Их наследники — дети разных людей,

Как будто все они — их собственные дети.

Они скрыли свое волшебство от людей,

Но их читают в наставлениях.

Они ушли,

Имена их исчезли вместе с ними,

Но писания заставляют

Вспомнить их.

Видишь, сердце мое убежало тайком

И помчалось к знакомому месту.

Заспешило на юг, чтоб увидеть Мемфис.

О, когда бы хватило мне силы сидеть,

Дожидаясь его возвращенья, чтоб сердце

Рассказало, что слышно у Белой стены! [120] Белая стена — (Мен-нефер) — египетское название Мемфиса.

Я беспомощен, все выпадает из рук,

Потому что нет сердца на месте обычном.

Приходи ко мне, Пта, и в Мемфис отнеси.

Неотрывно дозволь мне глядеть на тебя.

Целый день мое сердце в мечтанье,

А в груди моей нет больше сердца.

Злым недугом охвачены все мои члены,

Слух закрылся мой, очи устали глядеть,

Все слова исказились, и голос охрип.

О, будь милостив, дай до него мне добраться.

О, погляди на свои виноградники,

Наш повелитель, и сердцем возрадуйся!

Сок выжимают ногами давильщики.

Лозы увешаны крупными гроздьями.

Ягоды, соком обильнее прежнего,

Сердце твое услаждать предназначены.

Ты в опьяненье себе не отказывай,

Пей, предавайся утехам и радостям!

Время приметно склоняется к вечеру.

Спелые кисти подернулись росами.

Ягоды выжать спешат виноградари,

Сусло в сосудах несут повелителю.

Пей, господин, божеству в прославление.

Всякое благо богами даровано.

Доброму духу, садов покровителю,

Ты соверши возлиянье и вымоли

В новом году нам вина изобилие.

1

Слава тебе, Хапи!

Ты пришел в эту землю,

Явился, чтоб оживить Египет.

Бег его таится, подобно мраку

Среди дня, когда слуги его воздают хвалу ему.

Он орошает поля, созданные Ра,

Чтобы дать жизнь каждой козе;

Он поит и пустыню и сушь,—

Ведь эю его роса падает с неба;

Он любит землю,

Он правит Непра, [121] Непра — бог зерна.

Он дарует процветание ремеслам Пта.

2

Владыка рыб, повелевающий им подниматься к порогам,

Нет птиц, кружащихся над теми,

Кто сеет зерно и сбирает полбу.

Когда же пальцы его пребывают в лени, а ноздри закупорены,

Нищают все люди.

Когда случается так, скудеет небо богов

И гибнут люди целыми народами.

3

Когда случается самое страшное, вся земля в бедствии,

Гибнут и большие и малые.

Но собираются в толпы люди при приближении его.

Когда Хнум сотворил его,

Когда появляется он — и земля ликует,

Всякая тварь радуется,

Каждый позвонок хохочет

И все зубы обнажаются в смехе.

4

Приносящий пищу, богатый едою,

Творящий прекрасное.

Владыка силы, благоуханный,

Тот, кому радуются,

Кто родит траву стадам,

Кто сердцем помнит о жертвах богу,

Пребывающему под его покровительством,

Где бы ни был он: в преисподней, в небесах или на земле.

Он держит в своей власти Обе Земли,

Он наполняет житницы, и насыпает груды зерна,

И отдает добро беднякам.

5

Одаряющий деревья цветеньем,

Рождающий деревья в изобилье

Для всех, кто желает их видеть.

Строящий суда своей мощью,

Возлагающий на статуи белый венец

Без стараний каменотесов.

Незримый,

Он не держит слуг и сборщиков налогов.

Тайны сути его — непостижимы,

Никто не знает места, откуда он,

И, читая писания, не найти его пещеры.

6

Нет таких житниц, чтоб вместили твои дары,

Никому не надо повелевать твоим сердцем.

Тебе радуются юноши твои и дети твои.

Тебе воздают почести, как царю.

Законы при тебе неколебимы.

Ты выходишь у Верхнего и у Нижнего Египта.

Каждый пьет очами воду твою.

Всем сердцем стремишься ты умножить прекрасное.

7

Когда о тебе возвещает глашатай,

Радость выходит наружу, каждое сердце веселится.

Крокодилы беременны, у Нейт [122] Нейт — богиня-воительница, покровительница оружия и ткачества. Ей поклонялись и как богине-матери. Считалось, что имя Нейт — супруги бога-крокодила Себека — отгоняет злые чары. начинаются роды.

Все твои девять богов Гелиополя — прекрасны.

Всходы на полях подобны излишкам чревоугодия.

Урожай делает людей сильными,

Одного насыщает, другого услаждает,

И нет между ними спора,

Готовящий дары кому-то, никого нет с ним рядом.

Люди ставят ему границы.

8

Всё освещающий, выходящий из мрака,

Тучность стад своих,

Мощь, творящая все.

Нет среди живущих никого, кто бы не знал его.

Одаряющий людей, чтобы они выполняли его намерения,

Сердцем обращенный к работе на поле

И вечером ласкающий свои поля.

Друг Пта,

Трудящийся с ним вместе,

Творец божественных писаний

И всего в Нижнем Египте.

9

Ты входишь с журчащей речью в середину земли,

Желанный, расстающийся с тайной.

Когда ты гневаешься, исчезает рыба,

Тогда ждут люди большой воды,

Тогда богатый подобен бедняку.

Тогда заметен всякий, идущий на поля с орудиями,

И нет друга, оставшегося ради друзей.

Нет тканей, чтобы одеться.

Нет украшений для детей из знатных семей.

Нет никого, ночью слышащего воду.

И нет в речах желанной прохлады.

Все люди умащивают кожу

На радости, что начинается половодье.

10

Утверждающий истину, которой алчут люди,

В изреченье: «Пребывай в готовности до тех пор,

Пока тебе ответят».

Тогда ответит о Ниле Великое Зеленое море.

Знатные следуют за бедняками,

Непра правит живущими,

Ему воздают хвалу боги.

Нет птиц, слетающихся из пустыни.

Руки твои помнят золото,

Когда льют серебро в формы.

Никто не ест лазурит,

Когда созревает зерно.

11

Для тебя звучит арфа,

Тебе рукоплещут.

Юноши твои и дети твои радуются тебе

И достойно воздают тебе, когда наступает урожай.

Когда приносит он ценности,

Земля украшается.

Суда его несут людям прибыль.

Он, дающий жизнь сердцам беременных,

Любящий бесконечные стада свои.

12

Когда вступаешь ты в город,

Торжествует владелец прекрасных вещей.

Бедняк говорит: «О, если бы был у меня лотос!»

Все на земле едино.

Все травы отданы детям его.

Если же вкушающие пищу забывают его,

Довольство покидает дома

И земля впадает в бедствие.

13

Когда прибываешь ты, о Хапи,

Тебе приносят жертвы,

Приводят быков на закланье,

Откармливают птиц для тебя,

Ловят для тебя львов в пустыне,

Дарят тебе прекрасные вещи.

И так нее, как приносят жертвы Хапи,

Приносят их каждому богу:

Небесные благовония, быки, скот,

Птицы, огонь.

Хапи прорыл пещеры в Фивах,

Но имя его неизвестно в преисподней.

14

Взывают люди к богам

Из страха перед могуществом Владыки всего земного,

Моля о процветании для обоих берегов.

Процветай же, процветай же, Хапи.

Процветай же,

Дарами полей

Оживляющий людей и скот.

Процветай же, процветай же, Хапи,

Процветай, процветай, ты, прекрасный дарами.

Доведено до конца благополучно в мире

Трудами писца обоих домов серебра Кагабу.

О ты, шагающая так широко,

Сеющая смарагды, малахит и бирюзу, словно звезды,

Когда цветешь ты, цвету и я,

Цвету, подобно живому растению.

Золотая появляется на судне Солнца,—

Ра любит ее.

Дневное судно могуче,—

Ра любит ее.

Твоя сила достигает Средиземного моря,—

Ра любит ее.

Ра вышел, чтоб узреть красоту ее,—

Ра любит ее.

Во чреве неба зрела ночь.

Из чрева неба вышла ночь.

Ночь принадлежит матери своей.

Мне принадлежит покой телесный.

О ночь, даруй мне мир —

И я подарю тебе мир!

О ночь, даруй мне отдых —

И я подарю тебе отдых!

Вечер убрался прочь,

Сломан посох его,

Расколот его кувшин,

И дурная вода пролилась.

Ночь принадлежит матери своей, Золотой богине.

Мне принадлежит покой природы.

Благовонное масло мерит царица своими руками.

Бесценною миррой умащено ее тело.

Росою божественной пахнет оно.

Его аромат мешается с благоуханием Пунта.

Подернута золотом, кожа ее сверкает,

Как звезды, что блещут на сводах высокого храма,

Страну озаряя до самых ее рубежей.

Мерные наши удары — для тебя,

Мы пляшем для величества твоего,

До высот неба

Мы воздаем хвалу тебе.

Ведь ты владычица скипетров,

Владычица ожерелья и систра,

Владычица музыки,

Которая звучит для тебя.

Мы воздаем хвалу величеству твоему каждый день,

С вечера до той поры, когда заря встает над землей,

Мы ликуем пред ликом твоим, повелительница Дендера, [123] Дендера — город южнее Каира, место почитания богини Хатхор, здесь находился посвященный ей храм, сохранившийся и поныне.

Мы чествуем тебя песнопеньями.

Ведь ты владычица ликованья, повелительница пляски,

Ты владычица музыки, повелительница игры на арфе,

Ты владычица хороводов, повелительница плетенья венков,

Ты владычица благовоний, повелительница танцев.

Мы славим величество твое,

Мы воздаем хвалу тебе,

Мы возносим твою славу

Над всеми богами и богинями.

Ведь ты владычица гимнов,

Повелительница книг,

Великая обладательница знаний,

Хозяйка дома писцов.

Мы радуемся величеству твоему каждый день,

Сердце твое ликует, когда внимаешь ты нашим песням.

Мы радуемся, глядя на тебя каждый день, каждый день,

И наши сердца ликуют при виде тебя.

Ты владычица венков, повелительница хороводов,

Владычица беспредельного опьянения,

Мы ликуем перед тобой, мы играем тебе,

И твое сердце радуется тому, что свершаем мы для тебя.

Я — женщина, прекрасная для своего мужа,

Жена твоя, Сестра твоя,

Приди ко мне скорее!

Потому что я жажду узреть тебя

После того, как не видела лица твоего.

Тьма вокруг нас, хотя Ра в небесах.

Небо смешалось с землей. Тень легла на землю.

Сердце мое горит от злой разлуки.

Сердце мое горит, потому что стеною отгородился ты от меня,

Хотя не было зла во мне.

Оба наши города разрушены, перепутались дороги.

Я ищу тебя, потому что жажду видеть тебя.

Я в городе, в котором нету защитной стены.

Я тоскую по твоей любви ко мне.

Приходи! Не оставайся там один! Не будь так далек от меня!

Гляди, сын твой Гор гонит Сета к месту казни.

Я спряталась в камышах и спрятала твоего сына,

Чтобы отомстить за тебя.

Потому что так плохо пребывать вдали от тебя

И невыносимо для плоти твоей.

О господин мой, пребывающий вдалеке от меня в Джебауте [126] Джебаут — место, связанное с культом бога Хора.

Я увижу тебя сегодня. Тело твое источает аромат Пунта.

Тебе воздают хвалу знатные женщины,

Радуется тебе вся Эннеада.

Возвращайся к своей супруге.

Сердце ее трепещет от любви к тебе.

Она обнимет тебя, и ты не покинешь ее,

Потому что сердце ее ликует при виде твоей красоты.

Любитель хмельного пить

Удалился в Страну без воды.

Житниц несчетных владелец

Нуждается в горсти зерна.