Онлайн чтение книги Правитель вечной ночи Monarch of Evernight
Том 3. Глава 109. Посетитель (часть 3)

Сун Цзынин мгновенно вернул свое обычное спокойное выражение и ответил без каких-либо колебаний:

— Потомство вампиров не может не подчиняться воле своего прародителя. Это не вопрос силы, а естественный закон. Если бы тебе действительно даровали Объятие, — его спокойный тон разбавили нотки жестокости, — то Цянь Е, которого я знаю, уже бы не существовал.

Цянь Е показал улыбку, чистую и ясную, как кристалл.

— И поэтому я верю тебе.

Даже Цзынин, со своей быстрой реакцией, на мгновение потерял дар речи, прежде чем понять смысл слов, сказанных Цянь Е. Это и был его ответ на тот вопрос. Подумав, Цянь Е продолжил:

— Я немного разбираюсь в охоте и убийствах. Ты можешь обращаться ко мне, если тебе нужно будет что-то уладить.

Цзынин несколько удивился:

— Я думал, тебе не по душе всякие грязные и темные делишки.

Цянь Е покачал головой и ответил:

— Тут не идет речь о том, нравится мне это или нет. В Красных Скорпионах для выполнения некоторых миссий тоже приходилось иногда заниматься подобными вещами.

Цянь Е не был очень хорош в словах. Он на мгновение запнулся, чтобы подумать и только потом произнес:

— При решении вопросов человек не должен терять сознание до такой степени, когда он забывает о своей первоначальной цели. Используемые же для этого методы на самом деле не так и важны.

Сун Цзынин внезапно повысил голос:

— Мне нравятся эти слова! Нужно будет сказать их этому дураку Вэй Потяню! Все, что он умеет, это бежать головой вперед со своей Тысячей Гор. Да чем он вообще отличается от дикого кабана?!

Прежде серьезная и несколько напряженная атмосфера мгновенно исчезла. Цянь Е не удержался и потер лоб, следуя за взглядом Цзынина, уставившегося на двери. Внезапно из двора послышался насмешливый голос:

— Ну и что с того, что я дикий кабан? Это все равно лучше, чем быть извращенным бабником вроде тебя! Ты даже не можешь прорваться сквозь мою Тысячу Гор со своей пустой силой седьмого ранга. Разве тебя не гоняли, как бродячую собаку?

Выражение на лице Суна Цзынина потемнело, и он подошел к Вэй Потяню, не сводя с того взгляда.

— Зачем ты вообще пришел сюда столь глубокой ночью? Разве ты не должен прятаться в какой-то дыре, культивируя свой черепаший панцирь?

Вэй Потянь холодно фыркнул:

— Не твоего ума дело, когда и куда я прихожу. Я здесь именно и-за того, что беспокоюсь о том, что некий бесхребетный извращенец бесстыдно околачивается здесь, вместе со своими темными делишками, такой поздней ночью. Несмотря на то, что Малыш Е не боится, ты можешь обеспокоить его и испортить ему настроение.

Взгляд Цзынина стал острым как лезвие.

— Любоваться красотой, схожей с красотой цветка, одно из врожденных качеств настоящего мужчины. Дикому кабану вроде тебя этого, естественно, не понять. Любопытно, так кто же из нас здесь и вправду бесхребетный? Может, тот, кого побили так, что он упал на четвереньки и начал хватать воздух, как умирающая дворняга?

Вэй Потянь холодно засмеялся:

— В каком это смысле, побили? Очевидно же, я просто измотал себя в том сражении. Ты определенно знаешь, как наматывать круги! В будущем я отплачу тебе за все в многократном размере.

Цзынин мягко произнес:

— Возможно, это неплохая идея, по-настоящему избить тебя. И даже будущего ждать не надо.

Вэй Потянь прищурился:

— У меня те же чувства! Позволь сказать, что настоящие мужчины бесстрашны перед лицом сражения. Чем сильнее враг, тем храбрее стоит быть. Твой папочка не отступит, даже если победить я и не смогу. Что же до тебя, ты даже не можешь признаться в своей извращенности. Что ты там говорил о любовании цветами? Тьху!

Цянь Е больше не мог молчать:

— Вы двое, прекратите орать об убийстве и драке каждый раз, как только видите друг друга. Разве нам не нужно сначала заняться делами?

Вэй Потянь ухмыльнулся:

— Да нет никаких дел. Я просто пришел навестить тебя.

Сун Цзынин встал.

— Так же, как и я… Ладно, раз делать нечего, пора и честь знать.

Выйдя во двор, они подошли друг к другу ближе.

— Мне кажется, здесь неподалеку есть пустой маленький переулок.

— Я как раз подумал о том же!

Закончив короткий тихий диалог, двоица удалилась.

Цянь Е беспомощно покачал головой, созерцая их удаляющиеся фигуры. Когда все ушли, в комнате внезапно стало намного тише. На мгновение Цянь Е не мог решить, чем же заняться, пока его взгляд наконец не упал на коробку и нефритовые свитки, лежащие на столе.

Он потянулся, чтобы взять коробку, но когда поднял ее, то почувствовал, что его рука неожиданно опустилась вниз — она оказалась даже тяжелее какого-нибудь металла того же размера. Он был по-настоящему изумлен. После детального изучения, Цянь Е обнаружил, что шкатулка выполнена из неизвестной породы дерева. Хотя узоры на ее поверхности были естественными и никаких признаков того, что это была ручная работа, на них не было, они представляли собой определенный массив, который был отделен от внешнего воздействия изначальных сил. Это защищало расположенный внутри предмет от прощупывания людьми. Весьма вероятно, что и сама коробка была старинной — ведь она датировалась эпохой еще до начала Войны Рассвета.

Цянь Е достал из нее нефритовый свиток размером с ладонь. Нефрит слегка пожелтел и распространял вокруг себя простую невзрачную ауру. Он ввел внутрь небольшое количество изначальной силы, чтобы постепенно проявить на табличке нефрита четыре слова: “Древний манускрипт клана Сун”.

Название было, эм… действительно особенным. Внезапно в уголке под надписью “Древний манускрипт клана Сун” Цянь Е заметил фразу, которая гласила: “Часть Первая”. Переборов внезапное чувство нереальности происходящего, он раскрыл две других таблички. Они, как и ожидалось, оказались второй и соответственно третьей частями.

Эти три свитка были первой, второй и третьей частью древнего манускрипта клана Сун.

Нужно заметить, что понимание тайных искусств Цянь Е было довольно узким. Аристократические Искусства, которые ему доводилось встречать ранее, начиная от Тысячи Гор и Искусства Плывущего Лунного Облака до Серебряного Пальца-меча и Храброго Кулака, Раскалывающего Небеса — все их метафорические имена оставили в нем глубокие впечатления и выявляли ими свою сущность.

Цянь Е привел в порядок свои мысли и перевернул вторую страницу первого манускрипта, где многочисленные слова появлялись в ответ на его изначальную силу — это действительно был такой метод практики, но он был записан на древнем человеческом языке — каждое слово из него было чрезвычайно сложным и абстрактным.

Изучение древнего языка было обязательным и являлось базовым знанием потомков аристократических семей. Говорили, что многие указы империи все еще издавались на этом языке, дабы выразить почтение прошлому. Цянь Е же, в свою очередь, находился на той стадии, где он еле-еле мог найти несколько отдельных знакомых ему слов, но не мог ничего разобрать, когда они складывались вместе.

Цянь Е печально улыбнулся. Пролистав несколько страниц, он неожиданно обнаружил, что практика этой техники очень сильно отличается от тех, которые он видел обычно. Она открыто говорила о том, как поглощать темную изначальную силу! Интерпретировать это неверно он попросту не мог, несмотря на то, насколько малы были его познания в древнем языке, эти слова без сомнений относились к методу практики с помощью темной изначальной силы.

Все это было более чем шокирующим. С тех времен, когда люди пробудили изначальную силу, атрибут рассвета сиял так ярко, как никогда прежде. Тысячи лет истории доказывали, что люди являлись живыми формами рассвета. Хотя некоторые из них и опустились на Континент Вечной Ночи по разным причинам, но никто из них не достигал вершин темной силы. Это должно было показать, что изначальная сила тьмы совершенно не подходит человеческой расе.

По правде говоря, некоторые неопубликованные исследования империи доказали, что те, кто мог легко переключаться на практику темной изначальной силы, обычно являлись носителями темной крови. Чистокровные люди нуждались в полной трансформации, таком, как Объятие вампира, для того, чтобы темная изначальная сила могла полностью поглотить их природную изначальную силу рассвета.

Дочитав до этой строчки, Цянь Е наконец понял, почему никто из клана Сун не практиковал эти древние манускрипты со времен их обнаружения и, более того, даже и не пробовал изучать их.

Он еще не успел отложить древние таблички в сторону, когда увидел, как один за другим к нему в дом возвращаются Сун Цзынин и Вэй Потянь. Когда они уходили, то оба были в полном порядке, но, вернувшись, оба они выглядели, мягко говоря, жалко.

Сун Цзынин выглядел несколько лучше — на его одежде появилось лишь несколько мятых складок. Он выглядел бы вполне обычно, если бы не огромный синяк вокруг его правого глаза.

Вэй Потянь же был в довольно плачевном состоянии. Один его глаз был настолько опухшим, что от него осталась только линия, к тому же у него была разбита губа. Его одежда ничем не отличалась от лохмотьев нищего, и через оставшиеся куски виднелись участки кожи, полностью покрытые синяками.

Внезапно на лбу Цянь Е начал пульсировать большая синяя вена.

— Вы, двое… Вы что, и вправду ушли драться?

Вэй Потянь громко засмеялся:

— Нет, с чего бы нам драться? Мы просто обменялись советами, только советами! Этот переулок оказался не таким уж и плохим. Мы так долго сражались, но никто так и не пришел. Я наконец-то размял свои сухожилия и кости. Как же здорово!

Сун Цзынин, в свою очередь, был все таким же спокойным и расслабленным.

— Да, это определенно было здорово, но мои ноги устали от этого топтания.

Смеясь, Вэй Потянь произнес:

— Для мужчины потерпеть неудачу ничего не стоит. Наоборот, мне кажется, что этот извращенец не так уж и непобедим! Тот выпад закончился довольно-таки хорошим ударом! Ну и что, что папочку пару раз попинали в ответ? Все равно это не так уж и больно!

— Достаточно, достаточно. Вы двое действительно…

Цянь Е вздохнул, вытаскивая сумку первой помощи из шкафчика и открывая ее на столе. Преемник аристократической семьи, кандидат в наследники одного из четырех величайших кланов отправился в заброшенный переулок, как какой-то местный хулиган и возвратился весь потрепанный и израненный. Этим вечером понимание сути вещей, присущее Цянь Е, уже во второй раз подверглось сомнению, сразу же после древнего манускрипта клана Сун.

Вэй Потянь взмахнул своей огромной ладонью и героически произнес:

— Я уже принял кое-какие медикаменты. Эти мелкие раны заживут в кратчайшие сроки!

Стоящий сбоку Сун Цзынин многозначительно произнес:

— Препараты моей семьи Сун известны как лучшие среди всех четырех благородных Домов, жалко использовать их на диких кабанах.

Вэй Потянь неожиданно фыркнул и схватил аптечку, которую предложил ему Цянь Е.

— Что это? Кажется мне знакомым.

Это была стеклянная коробка длиной в дюйм с красивым выгравированным цветком голубого цвета. Она была наполовину заполнена некой голубой субстанцией. Это лекарство, которое дал ему Чжао Цзюньхун, сейчас было единственным полезным препаратом, которым обладал Цянь Е.

— Красный Паук-Лилия, разве это не вещь Чжао Жоси? — Вэй Потянь почесал голову, явно не в силах сложить два плюс два.

— Чжао? Чжао Жоси? — Цянь Е подумал об этом имени и медленно ответил:

— Этот предмет действительно даровал мне второй юный мастер клана Чжао.

Не заинтересовавшийся этим Вэй Потянь передал коробку обратно в руки Цянь Е.

— Чжао Жоси — сестра Чжао Цзюньхуна. Этот препарат — классная вещь, тебе стоит сохранить его.

Внутри Цянь Е вдруг родилось странное чувство. Он обернулся и заметил, что Сун Цзынин с задумчивым видом пристально смотрит на него.

Не дожидаясь, пока Цянь Е осознает это, Вэй Потянь открыл коробку на столе, где активированные на нефритовой табличке изначальной силой слова еще не успели полностью исчезнуть.

— Что это? Судя по стилю, это похоже на вещь, принадлежащую клану Сун.

Странное выражение на лице Цзынина вдруг исчезло, и он гордо произнес:

— У тебя хорошее зрение, как я погляжу. Это древний манускрипт из сокровищницы клана Сун, который я нашел специально для Цянь Е.

Удивление на лице Вэй Потяня вдруг перешло в презрение. Он с пренебрежением поднял нефритовую табличку — слова начали бледнеть, но все еще были хорошо видны— некоторое время он не моргая смотрел на них, а затем сказал:

— Эта штука… действительно называется Древний Манускрипт Клана Сун? И это первая часть? Там что, еще есть вторая и третья? Ха-ха-ха! Седьмой Сун, братец Цзынин, да брось! Ты бы хоть продумал это как-то, даже если и хотел просто подшутить над Цянь Е. Разве в мире еще есть подделка более очевидная, чем эта? Ха-ха-ха!

Сун Цзынин гневно ответил:

— Ты, невежественный глупец, открой свои глаза шире и посмотри внимательнее на материал этого древнего свитка! Если ты сможешь найти такой же предмет, я куплю его за любую цену!

Вэй Потянь, усмехнувшись, неодобрительно пролистал нефритовую табличку, указывая на определенный отрывок в тексте:

— Ты все еще пытаешься доказать, что это не подделка?! Тогда что за хрень с этим абзацем? В котором читателя инструктируют, как практиковать темную изначальную силу? Почему бы тебе самому не попробовать практиковать темную изначальную силу? Я напишу свое имя задом наперед, если ты при этом не сожжешь несколько своих изначальных узлов!

У Цянь Е тоже были похожие сомнения, поэтому он также перевел взгляд на Сун Цзынина. Видя, что Цянь Е тоже сомневается, тот глянул на Вэй Потяня и угрюмо ответил:

— Цянь Е, Древний Манускрипт Клана Сун могут практиковать только те, кто пробудил Рассвет Венеры. Однажды я попросил одного мастера провести некоторые расчеты и узнал, что тебе суждены именно эти три тома среди всех древних манускриптов клана Сун. Искусство этого великого мастера ничем не уступает Искусству Тайны Небес.

Цянь Е был удивлен — так это и была истинная причина? Он, естественно, знал, чем является этот Рассвет Венеры, как, впрочем, и Сун Цзынин. Неужели тот действительно верил в то, что Цянь Е сможет успешно практиковать древний манускрипт с фальшивым Рассветом Венеры? Разве это было уже не чересчур?

Вэй Потянь с издевкой прервал его:

— Перестань обманывать людей. Мастер, чье искусство не ниже уровня Тайны Небес? Хех, хе-хе. Если бы Искусство Тайны Небес было таким простым, как мог бы Линь Ситан стоять рядом с Бацянем, как один из двух Бриллиантов Империи! Следуя твоим словам, мы должны добавить этого великого мастера к ним и назвать их «Тремя Бриллиантами».

Сун Цзынин пришел в ярость:

— Вэй Потянь, это неуважение к великому мастеру!

Вэй Потянь тут же подскочил:

— Ну и что, если это неуважение? Почему я должен тебя бояться?

Увидев, что эти двое опять подняли ужасный гам, Цянь Е повернулся к двери, выражение на его лице застыло, словно замерзшая вода, обнажив ледяное намерение убийства.