Онлайн чтение книги Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея Scum Villain's Self-Saving System
Нерушимая сюжетная броня

Несмотря на то, что одежды мужчина лишился лишь выше пояса, ситуация тем не менее оказалась весьма кошмарной.

Неважно, хорошим ли, плохим ли слыл мастером Шэнь Цинцю, – он все же оставался известным и уважаемым заклинателем! Но на обнаженной гладкой груди его алели соски, из вещей на Шэнь Цинцю остались одни лишь штаны да пара белых сапог, руки и ноги же намертво связаны и прижаты к полу – ну и картина! А ведь точно: происходящее смутно походило на сцену изнасилования смазливого нежного мальчика в спальне; неудивительно, что Система списала так много баллов!

Лицо Шэнь Цинцю моментально вспыхнуло, из белого сделавшись красным. Ему отчаянно хотелось воспользоваться собственным мечом как лопатой, вырыть яму и похоронить себя в ней, но мужчина не имел ни малейшего представления о том, куда подевался его меч Сюя.

Теперь понятно, отчего минутой ранее Ло Бинхэ выглядел таким смущенным. Наверное, размышлял о том, что впервые видит Учителя в подобном положении, что само по себе уже является достаточной местью, после которой нет нужды избивать наставника слишком тяжело будущем.

Младшая ученица заговорила, роняя слезы:

– Учитель, вы, наконец, очнулись! Инъин очень страшно…

Беспомощный Шэнь Цинцю раздраженно подумал:

– Страшно?! Если тебе страшно, не нужно было носиться туда-сюда, маленькая сестричка!

В тот же миг тишину позади него разорвал странный смех.

Силуэт, окутанный мраком, выскочил из тени.

– А горделивый почтенный мастер оказался не так уж и велик. Похоже, первый среди всех школ Цанцюн – обыкновенная кучка заклинателей, и, в таком случае, до возвышения царства демонов осталось рукой подать! – грянул новый взрыв хохота.

Голову неизвестного полностью скрывала непроглядно-темная вуаль, а грубый голос, скорее походивший на голос опиумного наркомана, звучал на редкость омерзительно.

Шэнь Цинцю прищурился:

– Кожедел?

– Хе-хе, какое счастье: еще и знаменитый Сюя угодил в мои руки! Эй, Шэнь Цинцю, Шэнь цинцю, ломай голову, сколько влезет, все равно не узнаешь меня!

Шэнь Цинцю обронил:

– Ну и чего тут гадать?

– … …

– Ты – Ди-эр.

После продолжительной паузы тварь сорвала с лица ткань и прорычала:

– Такое вообще возможно?! Как ты догадался?!

Мужчина безмолвствовал.

Он желал бы фыркнуть:

– По-твоему, я слепой и не могу судить по формам тела? Первое, на что обращают внимание мужчины, – фигура, а потом уже черты лица: Выделяются бедра и грудь, талия узка – очевидно, женщина. Пространство комнаты заставлено вещами, которые можно увидеть лишь в домах разбогатевших выскочек; думаешь, не очевидно – ты притащила нас обратно в поместье семьи Чэнь? Обитательниц в этом доме немало, но из всех них я встречал именно Ди-эр. Вот меня просят угадать – и, разумеется, на ум приходит это имя. Кто знал, что оно верное? Кто мог подумать, что ты жутко вспыльчивая и даже не попытаешься ничего отрицать, а тут же сорвешь вуаль?

Но мог ли он действительно сказать нечто в этом роде?..

Заведи Шэнь Цинцю разговор о своих рассуждениях, являя наличие мозгов, как Система тут же навесила бы штраф за ООС. Не имея возможности выдохнуть ни слова, несчастному оставалось лишь молча страдать, в глубине души ругаясь на чем свет стоит.

Ди-эр – Кожедел, сказать точнее – успел сориентироваться и вновь натянул маску любимой наложницы старого господина Чэня. На бесподобно мягком личике вырисовывалась гордость:

– Неплохо. Это в самом деле я. Но, Шэнь Цинцю, ты ведь додумался, почему из всех –  именно слабая женщина, верно?

Шэнь Цинцю выпрямился, принимая более комфортное положение.

По традиции, каждому боссу в игре отводилось время на исповедь. Мужчина тактично не стал пропускать чужой монолог мимо ушей.

«Ди-эр» в подбадривании не нуждалась и продолжила сама:

– Ни единая душа не способна выследить «Кожедела» не оттого, что я обладаю какими-то выдающимися способностями, а потому как всякий раз после убийства влезаю в новую кожу. Под личиной этих женщин, подражая их поведению, я ускользаю во всеобщей суматохе в поисках следующей цели.

Шэнь Цинцю с некоторым сомнением в голосе возразил:

– Неправильно.

Физиономия демона приняла ужасающе мрачное выражение:

– Где ты нашел неправильность?

Он ответил:

– Предположим, ты меняешь кожу после каждого убийства: то есть, убив Ди-эр, сам в нее превращаешься. Но остается настоящее тело – разве никого не насторожат две одинаковые девушки?

Погруженного в размышления мужчину вдруг осенило.

В этом мире нет возможности проанализировать ЛИК. После снятия кожи остается лишь кровавое месиво плоти, и опознать, кому оно принадлежит, едва ли представлялось возможным.

Чудовище кивнуло:

– И про это смекнул, впечатляет... Да, я использую тело новой жертвы, чтобы заменить им предыдущую. Например, носил личину девы Сян – и все верили, что она жива. Потом я убил, Ди-эр, влез в ее шкуру, а труп замаскировал и выдал за малышку, Сян-эр, которую и обнаружили.

Шэнь Цинцю искренне уважал таких злодеев; они не только обязаны были в деталях рассказать о своей психологии и мотивах, но и поведать о планах, объяснить каждое действие. Подобные персонажи стандарты… жестче, чем у преподавателей на экзамене!

Ло Бинхэ все это время молча слушал, и в глазах у мальчика закипали всполохи ярости. Его юношеское чувство справедливости всколыхнули ядовитые речи и поступки столь порочного создания; Нин Инъин ровным счетом ничего не понимала из сказанного, но прерывать не решалась.

Шэнь Цинцю полюбопытствовал:

– И каждый раз ты меняешь облик; это ради удовольствия, или существует иная причина?

Кожедел неласково ухмыльнулся:

– Думаешь, я расскажу?

Мысленно Шэнь Цинцю парировал: «Ты уже столько наговорила, старшая сестрица (или старший братец?), верно? Ничего не потеряешь, поболтав еще чуток!»

Уставившись на связанных детей, «Ди-эр» двинулась в их сторону. Ло Бинхэ удалось сохранить самообладание, но Нин Инъин завопила во все горло:

– Демон! Не приближайся! Учитель, спасите меня!

Убийца озорно захихикал:

– Твоего Учителя спеленало моей «Нитью, связующей бессмертных, и духовная сила в его теле сейчас неспособна циркулировать. Ему будет сложно защитить даже себя, так чего говорить о тебе?

Стала ясна причина, по которой все усиленные попытки Шэнь Цинцю ощутить течение ци едва ли приводило даже к слабому отклику.

Тем временем Кожедел впал в состояние «поговорю-сам-с-собой»:

– Как же мне это опостылело; когда бы мои силы не оказались подорваны, не было бы никакой нужды менять маску за маской. Кожа этой девчонки шелковиста, кроме того, у нее есть множество товарищей. Пожалуй, она протянет довольно долго. А когда я высосу ее энергию досуха, придет черед Мастера… Возможность занять твое место, Меч Сюя, станет для меня второй жизнью.

Ло Бинхэ:

– … …

Шэнь Цинцю:

– … …

«Что ты там говорил? – «Думаешь, я расскажу?», верно?»

И рассказал, и растрепал о своих планах на будущее! Нет, интеллект местных злодеев уже не спасти.

На Шэнь Цинцю в одночасье навалилась усталость. Он просто желал поднабрать немного баллов, так почему задача внезапно обросла сложностями?

Мужчина заговорил с Системой: «Драгоценная моя, оплошав во время миссии и погибнув, сумею ли я попытаться снова?»

[Бессмертное тело – исключительная привилегия главного героя].

«Проклятие. Значит, у моей жизни нет никаких гарантий сохранности? Если что-то пойдет не так, я первым протяну ноги…»

Злодеи имели обыкновение на все вопросы давать блестящие, развернутые ответы. Шэнь Цинцю пытался тянуть время и закинул удочку:

– Разве ты не нацелен исключительно на хорошеньких юных девушек?

– Я никогда не говорил, что выбираю только молодых и красивых женщин. Если их кожа восхитительна – я убиваю. Большинство мужей в этом уступает девам, а старикам не угнаться за весной жизни, – как и ожидалось, поток слов хлынул из демона, а тот словно и не заметил. Неожиданно его глаза вспыхнули зеленым светом, а черты исказились в завистливой гримасе; тварь протянула руки, стремительно окрашивающиеся в малиновый, и принялась оглаживать торс Шэнь Цинцю: – Но бессмертный заклинатель – совсем другое дело. Пусть ты и мужчина, но кожа у тебя до того гладкая и нежная… Я… так давно не использовал мужскую…

От блужданий чужих рук по телу Шэнь Цинцю покрылся мурашками, силясь сберечь вид ледяной неприступности. С одной стороны, он испытывал отвращение, с другой – сострадание

Демон вызывал некоторую жалость. Казалось, прежде это был мужчина, из-за своих техник вынужденный носить женскую личину. Шэнь Цинцю всерьез опасался, что из-за проведенного в ней времени душевное равновесие собеседника пошатнулось.

Но, как бы там ни было, прямо сейчас он смотрел в сказочно прелестное лицо улыбающейся женщины. Терпя прикосновения то здесь, то там, мужчина не удержал смущения и неосознанно слегка сжался.

Столь непривычный вид наставника перед глазами Ло Бинхэ произвел на юношу неизгладимое впечатление.

В прошлом он наблюдал за Шэнь Цинцю, высоким и недостижимым, холодным и ядовито-колким. Но теперь мальчик встретился с Шэнь Цинцю, у которого по лицу неудержимо разливался румянец, а взгляд был потуплен; на обнаженной светлой коже ярко выделялись соски, а Нить, связующая бессмертных, оставляла на ней красноватые следы. Длинные и черные как смоль волосы рассыпались по плечам, будто пытаясь прикрыть все это, но безуспешно. Сердце Ло Бинхэ переполнилось необъяснимым спутанным чувством.

Если бы кто-нибудь предложил Шэнь Цинцю подобрать сравнение, мужчина ответил бы, что чувство Ло Бинхэ сродни ощущениям ученика, который смотрит эротический фильм и обнаруживает, что главный герой в нем – его учитель английского, неустанно донимающий вопросами в классе, отвешивающий тумаков и наказывающий за малейшую провинность!

Ни с того ни с сего Шэнь Цинцю усмехнулся.

Кожедел настороженно поинтересовался:

– Чего это ты улыбаешься?

Мужчина в задумчивой неспешности проговорил:

– Я смеюсь над тобой, ведь ты держишь сверкающий ларец, отказываясь от жемчуга (китайская пословица означающая – не понять ценности, опростоволоситься.). Здесь три человека, но ты все еще не смекнул, кто лучше всех подойдет для следующего обличья.

Ло Бинхэ переменился в лице, расслышав каждое слово.

Мальчику вдруг почудилось, что его окунули в ледяную воду!

Шэнь Цинцю вовсе не болтал попусту. Кого, по сути, являл собой Ло Бинхэ? Его истинная природа брала начало от древних демонов, и это дитя обещало в последующие годы стать надеждой всего их Царства, имея самое высокое в нем происхождение. Если только ослабшей твари и впрямь удалось каким-то чудом захватить его тело, речь пошла бы уже не о восстановлении жалкого огрызка сил, а о шансе завоевать мир!

«Ди-эр» скользнула взглядом по Ло Бинхэ. Тот казался спокойным, но сердце его объяло смятение. Юноша ломал голову, пытаясь понять, почему взгляды скрестились на нем.

Кожедел хмыкнул:

– Раз тебе вздумалось перехитрить меня, мог предложить что-нибудь поправдоподобнее. Хоть кожа, висящая на костях этого ребенка, и хороша, сравнится ли она с той, которая принадлежит заклинателю, сформировавшему центр цзиньданя («золото и киноварь», «золотой эликсир». Часть тела, в которой копится энергия, дающая силы заклинателям; «сформировать центр» - накопить достаточно энергии, став бессмертным.)?

Шэнь Цинцю склонил голову к плечу и рассмеялся:

– Неудивительно, что твое духовное развитие пострадало, – с таким-то зрением! Пораскинь мозгами хорошенько: кем я, Шэнь Цинцю, являюсь? Будь мальчишка неплох только внешне, стал бы он моим учеником? Пожелай я найти смазливых последователей и никого более, каждый год очередь желающих войти в школу Цанцюн достигала бы небес! Или, считаешь, мне выбирать не из кого? Принцип избрания, конечно же, хранится в тайне – откуда о нем знать посторонним?

Взволнованный демон поспешил переместиться к противоположной стене. Хорошо, что интеллект твари действительно невелик; сейчас она выглядела убежденной и уже принявшей решение.

Шэнь Цинцю ковал железо, пока горячо:

– Если сомневаешься, можешь с легкостью проверить. Вот тебе доказательство моих слов: подойди и ударь паренька по макушке. Тогда увидишь, что я не хитрю.

Мордашка Ло Бинхэ стремительно теряла краски, становясь мертвенно-бледной.

Сколь бы серьезным и собранным он ни был, но все еще оставался ребенком. Даже среди взрослых, чувствующих дыхание смерти, встречалось маловато таких, кто удержал бы себя в руках. Что говорить о мальчике, которому исполнилось всего четырнадцать лет?

Мужчина пытался не смотреть на ученика, в глубине души как заведенный умоляя о прощении, и дал себе клятву однажды поменяться с Ло Бинхэ местами, чтобы спасти.

До смерти перепуганная Нин Инъин пискнула:

– У…Учитель, вы… вы же сейчас не взаправду, да?

Шэнь цинцю напрягся как струна; в этот миг ему было не до тревог маленькой ученицы. Он лишь неотрывно смотрел на демона, выдавливая полуулыбку:

– Правда или ложь, узнаешь, попробовав. Всего-то ударить мальца по голове; даже если я обману, ты ничего не упустишь, верно? А, может: страшишься как раз того, что мои слова – правда?

Тот, кто взглянул бы сейчас на происходящее, не зная истины, несомненно, решил бы, что наставник толкает ученика в объятия смерти. Ло Бинхэ тем временем все никак не мог поверить в реальность происходящего; юноша спрашивал себя – может ли Шэнь Цинцю ненавидеть его до такой степени?

Собственных сил на то, чтоб подняться, ему не доставало. Крепкие веревки натягивались, причиняя связанной с ним спина к спине Нин Инъин боль, но девочка не стала жаловаться.

Слова Шэнь цинцю звучали весьма убедительно, и чудовище, немного подумав, согласилось с ним. В конце концов, убив стольких, не могло же оно бояться сделать один удар!

Фыркнув, Кожедел пробормотал:

– Весьма любопытно узнать, что же ты сделаешь, – и, приблизившись, резким взмахом обрушил руку вниз!