Онлайн чтение книги Спасение злодея по ошибке Mistakenly Saving the Villain
Глава 86 - Февраль 14

Взгляды всех в гостинице были прикованы к ним.

Подсознательно, Сун Цинши хотел отрицать, что у него есть ребенок, но этот ребенок был так похож на него… Цвет кожи, форма лица, волосы и нос были такими же как у него, а глаза и рот были как у Фэн Цзюнь. С генетической точки зрения, никто не поверит, что это не его ребенок…

Фэн Цзюнь вздохнул. Он воспринял бессмертную вершину как врага всего мира бессмертия, очистив его от скверны и выплеснув свое негодование с помощью резни. Он не может ручаться, что добьется успеха, но было весьма вероятно, что Сун Цинши вернется в этот мир, и сможет сменить свое тело. Оптерон - дух змеи, и его личность было распознано обонянием и душой, поэтому он вырастил из Оптерона большого дракона. Демон, оставь это Сун Цинши в качестве амулета.

Хао Лонг был верен Сун Цинши, и его намерения были чисты. Да и к тому же, особых проблем не было…

Он позволил змее остаться на вершине бессмертия, и планировал через некоторое время передать его Сун Цинши как демонического питомца. Однако, слишком глупых созданий сложно контролировать. Прямо как Сун Цзиньчэн, у них часто бывают волшебные мысли и они сбываются. Так…

Эта сломанная змейка посмела назвать его “мамой”?

На самом деле он хотел воспользоваться этим течением событий, чтобы окончательно утвердить личность даосского священника, поставить на нем печать и вернуть человека обратно в гнездо.

Однако как он должен объяснить Сун Цинши, кто родил "сына" после того, как личность мужчины была раскрыта на кровати?

Фэн Цзюнь снова надел марлевые перчатки, желая поговорить по душам с этой глупой змеей.

Белый Дракон заметил неладное и отчаянно закричал, не отпуская его ногу и крепко держа Сун Цинши. Однако он был под запретным заклятием, и не мог произнести дваслова "Юэ Вухуань" и не знал имени этого воплощения, несколько раз открывал рот, но не мог ничего сказать, и продолжал кричать: "Папа, помоги!"

Все обвиняли родителей в безответственности.

Сун Цинши погрузился в свои мысли...

Сун Цзиньчэн осторожно спросил: "Быть может, Фэн Цзюнь - тот человек, которого ты ищешь? У вас даже дети есть?"

Фэн Цзюнь остановился и взглянул на Сун Цинши.

Сун Цинши успокоился и внимательно посмотрел на лицо и силуэт Фэн Цзюнья, затем протянул руку и нежно коснулся великолепных черт лица и родинки под левым глазом, на которой виднелись следы слез...Темно-золотистые зрачки были всего лишь тенью его лица. Смешанные эмоции, которых шелк не может выразить словами. Он почувствовал, что у него снова разболелась голова, какие-то препятствия мешали ему думать дальше…

Эти симптомы локальной амнезии довольно интересные.

Воспоминания сопротивляются чему-то, не означает ли это, что подобное когда-то существовало в воспоминаниях?

Память пытается что-то скрыть?

Сун Цинши надолго задумался и рассмеялся. Он поднял белого дракона и посадил его к себе на коленки, чтобы подразнить: "Я не могу вспомнить прошлое, может быть, он и правда мой сын. Если никто не придет за ним, пусть останется. Может быть, он поможет мне постепенно восстановить память. Малыш, как тебя зовут?"

Оптерону удалось сделать так, чтобы хозяин поверил ему. Он был так счастлив, и решительно произнес: "Сяо Бай!"

Фэн Цзюнь был потрясен.

Сун Цинши снова спросил: "Фэн Цзюнь действительно твоя мама?"

Оптерон твердо ответил: "Да!"

Неважно, мужчина или женщина, в любом воплощения Юэ Вхуань, будет его матерью! В любом случае, у нас есть отец, его никогда не убьет медведь!

Фэн Цзюнь посмотрел на Хао Лун, глубоко вздохнул и пытался контролировать свои эмоции. В последние годы он стал больше проявлять терпение к этой глупой змее, в том числе из-за ее приятного лица, обладающего относительно чистым характером. Если объективно посмотреть, он немного напоминает маленького Сун Цинши. Ладно, позволю ему говорить.

Затем Сун Цинь ушел, не попрощавшись. Было слишком мало воспоминаний, которые сохранились в памяти... Он нарисовал бесчисленное количество портретов в уединении и создал множество движущихся изображений с магическими символами, которые разместил на террасе Вутонг, но как быть с безжизненными предметами? Все это неправильно. Он чувствовал, что эти вещи запятнали существование Сун Цинши и постепенно разрушили его, и он не хотел использовать сделанные вещи для воспоминаний о нем.

Он заставил себя оставить позади все, что нравилось Сун Цинь, включая Яо Вань, лес цветущих персиков, лабораторию, библиотеку, Цинь луань, Минь Хон, Оптерона и т.д...

Позже все это постепенно изменилось.

Здание со временем обветшало. После ремонта все следы были окончательно стерты. Лес Цветущих персиков был сожжен дотла, когда отбросы перешли в контрнаступление и напали на Долину Короля Медицины.

Сун Цинши однажды сказал, жить - это надеяться, поэтому, прошу, не разрушай весь мир.

Он сделал всё.

Однако, когда Сун Цинши вернулся с заданием, чтобы спасти других…

Он может только заставить себя принять это.

Ненавижу это, ненавижу небеса, ненавижу систему, ненавижу всё на свете...

Когда он посмотрел на Сун Цинши, он яростно прикусил палец и подавил все свои желания. Он хотел быть сумасшедшим, но не мог.

Сун Цинши вытащил палец изо рта: "Не кусай, тебе будет больно".

Он чувствовал, что у него слишком много забот, прежде чем эти идиоты загонят его в канаву, и позволил им сначала поднять шум, чтобы узнать, каковы намерения Сун Цинши. Если он не получит желаемый ответ, он осуществит окончательный план по уничтожению этого отвратительного мира, убьет всех живых существ, устранит все правильные и неправильные ответы и заточит душу Сун Цинши в узел, который система не сможет затронуть. В этом мире только он один может быть избраным.

Поэтому, он никогда не провалится.

В его нежной улыбке, Оптерон почувствовал неладное и напрягся.

Фэн Цзюнь наклонился к нему и нежно спросил:”Ты будешь есть мышей или мертвечину?”

“Мышь, - Оптерон остановился, подумав, что ответил неправильно,и тут же отказался от своего ответа и радостно ответил: "Нет, Сяо Бай хочет есть мясо..."

Фэн Цзюнь взял овощи со стола, с самым любящим выражением лица и жесткими движениями отправлял их в рот по кусочку: "Дети не должны быть привередливы в еде".

Сун Цинши кивнул и сказал: "Да".

Оптерон не посмел сопротивляться, слезы начали появляться в его глазах.

…

Уже темнело, Сун Цзиньчэн сказал, что он устал от преследования змеи и рано лег спать.

Фэн Цзюнь сказал, что дети должны спать с "матерью", и не обращая внимания на возражения Гао Луна, забрал его обратно в свою комнату. Оптерон попытался попросить о помощи, но Сун Цинши, прочитав книгу, сказал: "В этом мире нет отца, который осмелился бы не послушаться мать, ты можешь спокойно идти".

Из комнаты Фэн Цзюнья дважды донеслись громких звука, звукоизоляционный барьер рухнул, и больше звука не было.

Сун Цинши лежал на стуле Луо хань, держа в руке рукопись, но мысленно думая о содержимом рукописи, долгое время не переворачивал страницу.

Фэн Цзюнь вошел с блюдцем шербета и поставил его на короткий столик. Он увидел, что Сун Цинши читал книгу и не обращая внимания на вещи вокруг него, сел напротив и самонадеянно посмотрел на него... Спустя столько лет ему все еще очень нравился этот человек. Глаза, нос, губы, тело, кожа, личность и даже каждая прядь волос нравилась ему…

Он слегка ухмыльнулся, тихо снял сабо, вытянул босые ноги из-под красной проволочной юбки, незаметно подцепил голень противника и медленно, ловкими пальцами ног, поднялся наверх, слегка, как падающая бабочка. Когда он поднялся до бедра, увидев, что он ничего не заметил, немного рассердился, поэтому слегка сжал его, затем быстро втянулся и сел статно.

Сун Цинши почувствовал боль когда пришел в себя, и обнаружил, что Фэн Цзюнь сидел напротив. Длинные волосы, которые он только что вымыл, не были полностью сухими, и он раскинул их по плечам, опуская почти до щиколоток. Он посмотрел на его слабую фигуру, но тот явно был не одет. Сквозь приталенный красный парчовый халат, широкий халат с большими рукавами, свободный, небрежно подвязанный поясом, виднелся силуэт длинных ног и тонкой талии... Но выражение лица очень величавое, с некоторым благородством в глазах, и будто он только что сделал что-то плохое. Это не он.

Здесь немного холодно, и неудобно носить слишком мало одежд.

Сун Цинши решительно облачил его в белую мантию, которая была плотно завернута так, чтобы на нем не было обнаженного места. Затем он взял сорбет, попробовал его, и смакуя, замер на миг, а затем сказал: как же прекрасно есть вкусную еду.

Фэн Цзюнь не ожидал, что он так легко поймет обычаи. Он оперся на стол и спросил с улыбкой: «Отец должен прислушаться к матери? Ты меня слушаешься?»

Волны осенних сантиментов затронули струны души.

Сун Цинши растерявшись не мог не сказать: «Послушай…»

Фэн Цзюнь медленно подошел, халат, который только что был завернут, каким-то образом снова упал на полпути. Он прошептал ему на ухо и спросил: «Ты слушаешь?»

Сун Цинши почувствовал знакомую сладость от его дыхания, настолько сладкую, что у него немного закружилась голова: «Как ты слушаешь?»

С исчезновением голоса, он почувстовал кончик языка, что лизнул его мочку уха.

Сун Цинши невольно тяжело вздохнул. Он и не знал, что его уши были настолько чувствительными, что вызвали странную реакцию по всему телу.

Он немного испугался этого чувства и сжавшись, хотел отодвинуться, но его руки были крепко схвачены.

Фэн Цзюнь был настолько силен, что в его объятиях невозможно было пошевелиться.

Сразу после этого вся мочка уха оказалась в искусно играющих теплых губах, невыносимо зудело…

Сун Цинши чуть не заплакал, пока с ним так играются. Слёзы навернулись на его глаза. Ему хотелось молить о пощаде, но не мог это сказать.

Фэн Цзюнь наконец отвлекся от уха, взял руку, в которой только что был шербет, и некоторое время восхищался ею, понюхал приятный запах снадобья, затем разбирая пальцы один за другим, тихо спросил: «Почему ты не позволишь таинственному огню сжечь меня?»

Сун Цинши почувствовал облегчение: «Ты сгоришь, я не хочу причинять тебе боль».

Фэн Цзюнь улыбнулся и прошептал: «У тебя на пальцах капли сорбета, я позабочусь об этом».

Сун Цинши подумал, что он собирается вытереть это платком, и послушно протянул ему платок. Он не ожидал, что Фэн Цзюнь сунет палец себе в рот и каждый дюйм его пальцев проведет своим влажным дыханием, ощущая оставшуюся на нем сладость, в глазах своего феникса. Но это невыразимое желание, словно нечто интересное, что заставляет людей думать об этом. Сун Цинши был потрясен и попытался отдернуть руку. Однако у него есть только база основания и культивации. Маленький культиватор, который никогда не совершенствовал свое тело, не противится себе, когда не желает использовать двойную огонь в своем теле. Его легкое сопротивление больше похоже на желание отказать, чтобы быть принятым, что только возбудит интерес жестоких и свирепых птиц.

Пальцы были крепко сцеплены и прижаты к спинке стула.

Фэн Цзюнь приблизился к его лицу, выдыхая воздух у его губ, менее чем в полдюйма от него, заключил : «Ты восхитителен на вкус”.

Сун Цинши немного подумал и спросил: «Фэн Цзюнь, когда у тебя день рождения?»

Фэн Цзюнь был потрясен и озадаченно ответил: «14 февраля».

Жадный поцелуй был подавлен, он с силой разжал зубы в поисках более вкусной еды.

Сун Цинши отказался от борьбы и постарался все выдержать. Когда нахлынуло знакомое чувство, он постепенно расслабился, стал покорным и наслаждался этим сладким поцелуем.