Онлайн чтение книги Поразительное на каждом шагу Startling by Each Step
Глава 21

Тринадцатого брата я встретила на следующий день. Если бы взглядом можно было убивать людей, то тринадцатый брат, пусть бы и не умер, но точно получил тяжёлое ранение. А он сам, кажется, даже не осмеливался взглянуть на меня. Он постоянно отводил глаза. Я продолжала упорно смотреть на него, когда почувствовала себя неуютно. Четвёртый брат холодно уставился на меня. Я растерялась и быстро отвернулась.      

И в итоге все принялись наблюдать за тем, как наследник престола стреляет из лука в поле. Я, притворившись, что мне надо сменить воду, проходя мимо тринадцатого, не сбавляя шаг, прошептала:      

— Я приду к тебе сегодня вечером, — а затем как ни в чём не бывало пошла дальше.      

Позже, когда я приблизилась к палатке тринадцатого, его личный слуга Сань Цай торопливо поприветствовал меня и сказал:      

— Господин ждёт вас!      

Я ответила с улыбкой:      

— Прости, что утруждаю тебя!      

Он поспешно рассмеялся:      

— Барышня слишком скромна, в конце концов, это работа слуги.      

Я улыбнулась и вошла в палатку.      

Тринадцатый сидел на ковре из овечьей шерсти, и, прислонившись к подушке, читал, но увидев, что я вошла, быстро отбросил книгу. Я пристально взглянула на него, а потом взяла две подушки, с комфортом уселась и, взяв со стола чашку, налила себе чаю.      

Тринадцатый, подсев немного ближе, спросил с улыбкой:      

— Чем я, в конце концов, обидел тебя?      

Я, холодно фыркнув, пояснила:      

— Если вы, старший брат, не хотите меня учить, то ваша служанка не смеет жаловаться. Но зачем же снова и снова насмехаться надо мной?      

Он выпрямился и, нахмурившись, сказал:      

— Ты всё неправильно поняла. В первый раз меня действительно позвал наследник престола, а отказать ему не так-то просто. Поэтому я послал слугу к четвёртому брату с просьбой. А во второй раз… — он замолчал на некоторое время, но потом всё же продолжил. — Я был занят. Я, действительно, не собирался обманывать тебя.      

Я, фыркнув, спросила:      

— Не считая императора и наследника престола, из-за кого ещё ты мог не придти?      

Он беспомощно и неловко рассмеялся:      

— Миньминь гэгэ.      

Я взглянула на тринадцатого. У него было такое обезоруживающее выражение лица, что я не могла не улыбнуться в ответ, хотя я всё ещё продолжала злиться.      

Я подумала, что в том, что тринадцатый не сразу признался, не было ничего удивительного. Однако, вспомнив о том, что произошло вчера вечером, я почувствовала, что моей обиде и негодованию некуда деться, поэтому я, запрокинув голову, осушила чашку чая одним глотком.      

Тринадцатый, увидев, что я ему поверила, лениво откинулся на подушки и сказал с улыбкой:      

— Но тебе следует радоваться, тогда почему ты так злишься?      

Я, наклонив голову, взглянула на него, а потом выдохнула:      

— Радоваться? Чему я должна радоваться?      

Он наклонился ко мне и, взглянув в глаза, спросил:      

— Разве не четвёртый брат украл твоё сердце?      

Услышав это, я на мгновение растерялась, а потом с деланным смехом спросила:      

— Когда это я говорила, что влюблена в четвёртого господина?      

Он с улыбкой отрицательно покачал головой, а потом пояснил:      

— С тех пор как ты стала подавать чай во дворце, я сразу заметил, что стоит тебе только увидеть четвёртого брата, то ты начинаешь странно себя вести. К наследнику престола ты невнимательна, но с четвёртым братом ведёшь себя чрезвычайно осторожно и осмотрительно. Уже одно это оставляет призадуматься. А полгода назад, когда ты стала старшей придворной дамой, ты принялась расспрашивать о том, что нравится четвёртому брату, и что он не любит. А ещё ты всегда подаёшь ему посуду и кушанья в соответствии с его предпочтениями. Все эти пять лет ты была внимательна в речах и поведении по отношению к четвёртому брату. Если твои мысли не занимает четвёртый брат, то я действительно не могу придумать причину для всего этого. Так же я вижу, как ты относишься к остальным братьям.      

Чем больше я слушала, тем больше успокаивалась. Оказывается эту беду я сама навлекла на себя. И кроме меня самой больше некого в этом винить. Тринадцатый увидев, что из-за его слов я молча сижу, опустив голову, не удержался и с довольной улыбкой толкнул меня, а потом рассмеялся:      

— Не стесняйся! Я думаю, что четвёртому брату ты тоже немного нравишься. Лучше угости меня вином в благодарность за то, что я так удачно сыграл роль свахи! Я всегда хвалил тебя перед четвёртым братом, — и он, сдержав смех, серьёзно добавил: — Четвёртый брат кажется холодным человеком, но если ты обратишь внимание на то, как он относится ко мне, то ты сразу всё поймёшь.      

Вот только у меня не было желания продолжать этот разговор. Я долго молчала, а потом поднялась на ноги и сказала:      

— Я хочу уйти, — и, взглянув на тринадцатого брата, серьёзно добавила: — И всё равно четвёртый брат не крал моё сердце! — а затем я развернулась и быстро ушла.      

Весь свой путь назад я размышляла о том, что на самом деле я беспокоилась, что могу вызвать ненужные подозрения, если попытаюсь вызнать предпочтения четвёртого брата. Именно поэтому я специально расспрашивала и о том, какой чай предпочитают остальные братья. Однако в конце концов я не смогла скрыть своих истинных намерений. Когда дело касалось других братьев, то я работала довольно небрежно. Большинство людей обычно этого не замечали. Вот только тринадцатый всегда был рядом с четвёртым, и к тому же был моим близким другом. Он не мог не заметить, что я веду себя с четвёртым очень осторожно. Неудивительно, что он сделал неправильные выводы. И если уж на то пошло, то в том, что и четвёртый брат всё неправильно понял, тоже не было ничего странного К тому же поводом так думать для тринадцатого было не только то, что я пыталась разузнать о предпочтениях четвёртого брата, но и то, что я все эти три года была так осторожна с ним. И каким образом я могла объяснить это трёхлетнее недоразумение?

***      

Чуть позднее я приняла твёрдое решение, что больше ни за что не буду учиться верховой езде. Тринадцатый время от времени поднимал разговор на эту тему, но я каждый раз переводила беседу на другое, и тогда он просто смотрел на меня с улыбкой. А потом он и вовсе перестал упоминать об этом. Однажды, когда я дежурила в палатке Канси, внезапно быстро вбежал солдат и вручил Ли Децюаню срочное донесение. Ли Децюанеь не осмелился пренебречь подобным сообщением, он сразу же передал его Канси. Я подумала, неужели это касается наследника престола, так как помнила, что как раз во время путешествия за великую китайскую стену он был лишён своего титула. Но я не знала, что конкретно случилось, из-за чего Канси принял такое решение.      

Канси принялся читать, и его лицо становилось всё серьёзнее, а потом он неожиданно поднялся и сказал:      

— Сообщайте о новостях каждый день!      

Стоящий на коленях, солдат громко ответил:      

— Так точно! — И, поклонившись, он быстро вышел наружу.      

Канси сел обратно и произнёс:      

— Объявляю высочайшее повеление!      

Ли Децюань быстро опустился на колени.      

— Восемнадцатый сын тяжко болен, через три дня я должен вернуться в столицу, — а потом Канси продолжил: — Я хочу увидеть Суван Гувалгию.      

Ли Децюань встрепенулся и, поклонившись, быстро вышел.      

Находящиеся в шатре служанки и евнухи не осмеливались даже лишний раз вздохнуть. Я тоже была испугана. Хотя я и знала, что должно было произойти, но детали мне были неизвестны. К тому же, как не пыталась, я ничего не могла вспомнить о восемнадцатом брате. Всё, что было в моих силах, это напоминать самой себе, что сейчас следует быть острожной.      

Я с большим трудом дождалась окончания смены и с удивлением обнаружила, что всё это время стояла неподвижно, и теперь тело полностью окоченело. Канси встретился с монгольским князем Суван Гувалгией и объяснил, что вынужден вернуться в столицу раньше, чем предполагалось. После этого монголы тоже решили уехать послезавтра. Поэтому все принялись собирать вещи. Пока я возвращалась к себе, мне встречалось много людей, которые готовились к отъезду, однако всё это они делали молча. Это ни в коем случае нельзя было сравнить с тем оживлением, которое царило тут до этого. Я спокойно возвращалась назад, думая о том, как мне будет лучше всего и быстрее собрать свои вещи.      

Мне всё ещё нужно было исполнять свои обязанности, поэтому и упаковывать всё нужно было правильно. Однако из-за того, что я тщательно следила за тем, чтобы нигде не ошибиться, я очень устала, хотя, должна сказать, всё ещё была в хорошем настроении. Следующим вечером, приказав евнухам осторожно упаковать посуду, я внезапно услышала какой-то шум в отдалении. Я не знала в чём дело, но постаралась успокоиться и продолжила заниматься своими делами.      

Вскоре шум затих, и опять стало спокойно. Но меня это мало озаботило, упаковав всю посуду, я вернулась в свой шатёр.      

Но стоило только мне войти в палатку, как меня встретила Юйтань. С серьёзным выражением лица она усадила меня и прошептала:      

— Судя по всему, вы ещё не знаете.      

На мгновение я застыла в растерянности, но потом принялась внимательно слушать.      

— Наследник престола решил покататься на лошади, что была подарена императору монгольским князем, и это привело к скандалу. Монголы сказали, что этот конь был передан в дар для личного пользования императора, а не для развлечения наследника престола. Этим поступком он выказал своё неуважение и презрение к ним.      

Я подумала, и как я могла забыть о подобном? А ведь подобный инцидент действительно имел место быть.      

Я поспешно спросила:      

— Что ответил император?      

Юйтань прошептала:      

— А что он ещё мог сказать, чтобы успокоить гнев монголов? Он перед ними сделал выговор наследнику престола. Вот только, по-моему, император не только злиться на него, но ещё и огорчён. В конце концов, из-за восемнадцатого брата все, как могут, выражают свою грусть. И только наследник престола развлекается, катаясь на лошади.      

Она вздохнула, не желая больше говорить на эту тему, я же после этих слов просто сидела в оцепенении. Кажется, это и есть оно — начало.      

После некоторых размышлений я серьёзно и настойчиво сказала Юйтань:      

— Как бы мы не устали за последние несколько дней, нам нужно собраться с силами. Сейчас даже малейшая неосторожность может привести к беде.      

Юйтань торопливо согласно закивала головой:      

— Старшая сестра может быть спокойной, я тоже так думаю.      

Мы некоторое время просто молча сидели, а потом умылись и отправились отдыхать. Но забыть так просто об этом инциденте я не могла. Хотя я и знала конечный итог, но какое влияние он окажет на остальных старших братьев — нет. Мне только известно, как всё завершиться, а не как всё произойдет. И поэтому не могла уснуть спокойно. От меня, полупророка, было мало толка. Я с сожалением думала о том, что если бы знала, что окажусь в эпохе династии Цин, то внимательно изучала всю историю этого периода. Но немного поразмыслив об этом, я решила, что и это могло бы мало помочь. Старшее поколение избегало упоминаний о династии Цин, её история была подчищена и искажена, так что она просто легко могла ввести меня в заблуждение.      

Огромный лагерь в конце концов выдвинулся назад в столицу. Из-за сообщения, что болезнь восемнадцатого брата ухудшилась, Канси выглядел подавленным. А все мы, дворцовые служащие, держась за сердце, осторожно выжидали. У господ старших братьев тоже было горестное выражения лиц. Но у наследника престола оно было неоднозначным. Тут можно было прочесть и злобу, и нежелание смириться, и грусть, такую, что непонятно истинная она или поддельная. Канси был к нему чрезвычайно холоден, что заставляло наследника бояться всё сильнее.      

Однажды на рассвете я ещё спала, когда услышала голос Юньсян снаружи. Я и Юйтань быстро поднялись и впустили её. Едва Юньсян оказалась в палатке, она быстро подошла ко мне, всё не в силах успокоиться. Юйтань быстро оделась и приблизилась к нам. С испуганным лицом Юньсян сказала:      

— Этой ночью его величество был в сильном гневе!      

Я и Юйтань ахнули, а Юньсян продолжила:      

— Наследник престола ночью через щель в шатре тайно подглядывал за его величеством, но был обнаружен. Император был потрясён и зол, так что смёл все вещи со стола. После этого Ли анда, торопливо увеличил охрану снаружи.      

Я и Юйтань не могли поверить услышанному. Наследник престола сошёл с ума? Как он мог осмелится на такой оскорбительный для его величества поступок?      

Юньсян быстро добавила:      

— Ли анда сказал, что хотя барышня сегодня не должна дежурить, но ей всё равно следует придти.      

Услышав это, я принялась быстро одеваться и умываться. Юньсян начала помогать мне. Все понимали, что дело срочное, так что я не церемонилась с ней.      

Через несколько дней со всей возможной скоростью мы прибыли в походную резиденцию Бурхасутай. Все вздохнули с облегчением, думая, что теперь смогут немного отдохнуть. Но я не могла расслабиться, так как знала, что именно здесь наследник престола будет в первый раз лишён своего титула. Поэтому я в своих действиях и разговорах удвоила осторожность.      

Вечером Ли Децюань как раз помогал Канси подготовиться к отдыху, когда было доставлено срочное донесение. Прочтя, Канси опустил голову, а потом в полной тишине стал мять сообщение, пока не превратил его в шар, который так крепко сжал, что вздулись вены на руке. Я вздохнула в глубине души. Кажется, умер восемнадцатый брат. Ему было только восемь лет!      

Ли Децюань упал на колени, в испуге не осмеливаясь ничего произнести. Все дворцовые служанки и евнухи также стояли молча. Канси сидел на стуле всё в той же позе, неподвижно. Раньше аура императора излучала величие и подавляла, так что невозможно было понять, его истинный возраст. Сегодня Канси всё так же молча сидел на своём троне, но сейчас действительно чувствовалось, что ему пятьдесят пять лет.      

Канси ещё некоторое время сидел неподвижно, а затем тихо сказал Ли Децюаню:      

— Пусть все уйдут прочь!      

Мы быстро и в полной тишине отступая вышли, только Ли Децюань остался внутри, чтобы служить императору. Снаружи, я увидела, что все сыновья императора уже получили известия и ждали во дворе. Выражение лиц у них было взволнованными и печальными. Едва мы вышли, все уставились на нас. Я повернулась к Юйтань и другим дворцовым служанкам и отдала распоряжение:      

— Хотя его величество и отпустил нас, однако вечером ему все равно понадобиться кто-то, чтобы выслушивать его приказы. Сгодня вечером я и Юйтань останемся снаружи, чтобы дежурить, остальные могут идти отдыхать, но утром явиться должны все!      

Они согласно откликнулись и в тишине ушли.      

Ван Си тоже оставил с собой только одного евнуха дежурить снаружи, а остальных отправил отдыхать. Я и Ван Си молча переглянулись, он подошёл ко мне и тихо спросил:      

— Что нам сказать сыновьям императора?      

Я, подумав, ответила:      

— Боюсь, что сейчас мы не может вернуться и попросить указаний. Думаю, что для начала стоит распустить сыновей императора. В случаи чего мы всегда может послать людей, чтобы позвать их.      

Ван Си подумал над этим некоторое время, потом вышел вперёд и поклонившись сказал:      

— Уважаемый наследник престола, уважаемые бэйлэ, уважаемые сыновья императора, его величество уже отправился отдыхать, поэтому прошу вас вернуться обратно! Если что-нибудь случится, мы уведомим вас.      

Все сыновья императора в нерешительности переглянулись. Четвёртый и тринадцатый вопросительно посмотрели на меня. Я, избегая взгляда четвёртого, лишь слегка кивнула тринадцатому. Тот, повернувшись к наследнику престола, сказал:      

— Я всё-таки пойду отдыхать. Завтра ведь ещё нужно, чтобы кто-то сопровождал отца-императора!      

Четвёртый брат согласно кивнул и хотел было уже отправиться назад, когда наследник престола, уставившись на Ван Си, спросил:      

— Где Ли Децюань? Пусть сюда выйдет Ли Децюань и доложит обо всём!      

Я испугалась, решив, что наследник престола всё больше и больше теряет контроль над собой. Ли Децюань всегда служил Канси, и тот ему очень доверял. По характеру Ли Децюань был справедливым и добрым. Люди во дворце могли думать о нём всякое, но всё же в личном обращении всегда называли его «дедушка Ли» или Ли анда. Но сегодня наследник престола обратился к нему так фамильярно!      

Ван Си оцепенел, но потом, немного подумав, он сказал с улыбкой:      

— Мой учитель сейчас заботиться об императоре и потому едва ли у него есть свободное время.      

Наследник престола холодно фыркнул и сказал:      

— Разве ты не сказал, что отец-император уже отдыхает? А раз он уже лёг спать, что мешает Ли Децюаню выйти и сказать пару слов?      

Ван Си испуганно замер, не зная что ответить. Обернувшись, он посмотрел на меня. Но я отпрянула, нахмурившись, говоря этим, что тут я бессильна. Сейчас я не хотела связываться с наследником престола.      

Ван Си ничего не оставалось, как опять взглянуть на наследного принца. Он хотел было ещё раз попытаться убедить наследника престала уйти, но тот пошёл вперёд со словами:      

— Ладно, черт возьми, я собираюсь сам посмотреть, чем это занят ваш бездельник, — два охранника преградили ему путь перед дверью, и он закричал: — Прочь! Вы слепые псины, разве не видите кто перед вами!      

Охранники отказались уступать дорогу, и сыновья императора немного изменились в лице. Они торопливо двинулись вперёд, что бы хотя бы полуложью попытаться убедить наследника престола.      

Но пока тот шумел, Ли Децюань открыл дверь. Канси с измученным видом взглянул на своих сыновей, и те быстро и молча упали на колени. Его величество устало сказал:      

— Приказываю, пусть все чиновники и офицеры, что состоят в сопровождении, явятся сюда.      

Ван Си быстро сказал «слушаюсь» и торопливо убежал.      

Канси с убийственным выражением лица в полной тишине взглянул на наследного принца. Тот в панике опустил голову и упал в поклоне на землю, а затем замер неподвижно. Вскоре все сопровождающие Канси офицеры и чиновники прибыли в полном составе и преклонили колени.      

Канси медленно обвёл их взглядом, пока не остановился на наследном принце. Он долго и скорбно смотрел на него. А затем, подчёркивая каждое слово, сказал:      

— Иньжэн не слушает наставлений. Он свысока относится к законам. Более двадцати лет я относился к нему со снисходительностью, но он не только не раскаялся, наоборот его поведение только усугублялось. Он не сможет продолжить великое дело своих предков! — он ещё не закончил говорить, а слёзы уже полились из его глаз.      

Министры принялись отбивать поклоны и повторять:      

— Просим, подумайте дважды ваше величество!      

В ответ Канси начал медленно перечислять преступления Иньжэна:      

— В двадцать девятый год, я заболел, когда возвращался после военного похода на Галдана. Я очень скучал по наследному принцу Иньжэню поэтому вызвал его в походную резиденцию. Но когда он прибыл туда, его совершенно не обеспокоила моя болезнь. Уже тогда я понял, что в нём нет ни преданности к государю, ни любви к отцу. В нём действительно нет почтения к родителям.      

Когда восемнадцатый сын Иньсе умер, Иньжэн не только не скорбел, он не проявил никакой братской любви.      

Иньжэн постоянно избивал подданных, если они хоть немного не слушались его. Свита Иньжэна, злоупотребляя властью, занималась шантажом и вымогательством, пользуясь своим положением, притесняла других, чем вызвала всеобщее негодование.      

…      

Канси плакал, продолжая говорить. Но вскоре из-за гнева и беспокойства, которые поразили его сердце и разум, а так же из-за того, что он последние несколько дней пребывал в скорби, император лишился чувств. Все засуетились и принялись звать императорского врача и его величество. В конце концов Канси медленно пришёл в себя, но у него всё ещё не было сил продолжать говорить, он только приказал взять под стражу Иньжэна, а затем махнул рукой, разрешив всем присутствующим уйти.      

Я молча стояла снаружи, скорбя в душе. Я давно знала, чем всё это закончится. Когда-то для меня это была лишь история, которой я коротала свободное время. Даже больше, в то время я считала, что Канси по отношению к наследнику престола вёл себя неразумно. Он прекрасно понимал, что Иньжэн не подходит для высокой должности, но постоянно колебался, снова и снова. Если бы он был способен раньше принял твёрдое решение, то всё не дошло бы до того, что девять сыновей императора принялись сражаться за трон, и не привело к такой печальной ситуации.      

Но сегодня, когда эти события произошли прямо перед моими глазами, не знаю, может из-за того, что я уже давно служила Канси и успела привязаться к нему, я почувствовала, что всё-таки Канси относился к Иньжэну именно как любящий отец и даже теперь переживал за него, хотя и злился. Слёзы Канси глубоко потрясли меня. И пусть как император он поступал неправильно, когда дело касалось Иньжэна, но как отец он не заслуживал порицания.      

Заметки переводчика:      

Напоминаю, что анда это (маньчж.) воспитатель-компаньон царевичей (рангом ниже наставника)      

На русском про Бурхасутай я ничего не нашла. Пришлось лезть в китайский. Ушло много времени, пока я поняла, что там к чему. Про Бурхасутай и на китайских сайтах мне удалось не так много найти. Но зато в итоге я узнала много нового про династию Цин.      

Резиденцию Бурхасутай (布尔哈苏台行宫) расположена в Мулань Вэйчан, императорском охотничьем парке династии Цин, на северо-востоке современной провинции Хэбэй.      

Кстати восемнадцатый сын умер в сентябре 1708 года в Горном убежище от летнего зноя (避暑山庄, Бишушаньчжуан), которое находится в Чэндэ (то есть тоже на территории современной провинции Хэбэй).      

Дело в том, что во времена Канси Пекин можно было назвать зимней столицей. А летняя как раз и находилась в Горном убежище от летнего зноя или Бишушаньчжуане (другие названия: Загородная резиденция в Чэндэ или Временная резиденция в Жэхэ) — это был второй политический центр во времена династии Цин.      

Бишушаньчжуан находится к северу от центра города Чэндэ и в 230 км от Пекина. Император и его двор приезжали в Чэндэ летом. Резиденция занимает 5,64 млн. кв. м, и ограждающая ее стена тянется в горах более чем на 10 км. Она представляет самый крупный из дошедших до нас императорских парков в Китае.      

Должна сказать, что во времена Канси Чэндэ назывался Жэхэ (热河, горячая река) и только позже император Юнчжэн (да-да, наш четвёртый брат) переименовал Жэхэ в Чэндэ, что значит «Удостоившийся милости сына неба».      

Сначала, в 1681 году, цинское правительство во время правления императора Канси разбило охотничье угодье Мулань в монгольской степи, расположенной более чем в 350 км от Пекина. Ежегодно осенью император вместе с князьями, вельможами, армией и членами императорской семьи — всего несколько десятков тысяч человек — прибывали туда на охоту или проинспектировать войсковые маневры с целью укрепления северной границы. Постепенно вдоль дороги от Пекина до этого охотничьего угодья были построены 21 временная резиденция, среди которых резиденция Бишушаньчжуан в Жэхэ была самой большой.      

Строительство Бишу-Шаньчжуна началось в 1703 году. В тот год император Канси (1662–1722 гг.) во время инспекционной поездки в Жэхэ заметил красоту этих мест и распорядился построить здесь временную резиденцию. На его строительство ушло 89 лет — оно продолжалось при правлении трех цинских императоров — Канси, Юнчжэна (1722–1735 гг.) и Цяньлуна (1735–1795 гг.)      

В 1703 г. был заложен Летний дворец императора Канси. Прежде всего, императора привлекла красота Чэндэ (270 километров от Пекина) — сумрачные, скалистые горы, прозрачные озера и обширные степи. За 89 лет были воздвигнуты 36 объектов, которые в последующем получили имя тридцати шести чудес императора Канси. Всю территорию, как обычно это было в Китае, огородили десятикилометровой стеной. Перед главными воротами установили два камня. Здесь любой посетитель должен был спешиться и идти дальше пешком. Об этом гласит специальная надпись.      

Бишушаньчжуан делится на четыре части: собственно дворцовую, озерную, равнинную и горную.      

Дворцовая часть расположена на юге резиденции. Здесь находятся дворцы для приема императорами чиновников, проведения праздничных церемоний и обрядов, а также жилые помещения. Вся часть занимает 100 тыс. кв. м и состоит из четырех комплексов — Чжэнгун, Сунхэчжай, Ваньхэсунфэн и Дунгун. Дворцы эти выглядят скромно, но торжественно. Именно здесь скончались от болезни императоры Цзяцин (1796–1820 гг.) и Сяньфэн (1851–1861 гг.). Сегодня в комплексе Чжэнгун хранится более 20 тыс. культурных ценностей.      

Озерная часть находится на севере резиденции. Общая площадь озера составляет 496 тыс. кв. м. Оно делится островками на ряд прудов различных размеров. Озеро имеет композицию, характерную для китайского садово-паркового искусства: водная зона стала зоной прудов в окружении гор и островов среди воды. Кроме того, в северо-восточной зоне озерной части есть родник — известный родник Жэхэ («Горячая река»).      

Равнина у подножия горы к северу от озера занимает 607 тыс. кв. м. На западе это степь, переходящая по мере продвижения на восток в лесной парк. В степных просторах цинские императоры проводили конные состязания, а лесной парк Ваньшуюань («Десять тысяч деревьев») служил местом проведения важнейших государственных мероприятий. В его тени и прохладе императоры принимали правителей других национальностей и посланников зарубежных стран. Император Канси именно здесь принял первую прибывшую в Китай дипломатическую делегацию Великобритании.      

Четыре пятых площади (4,43 млн. кв. м) императорской резиденции занимают горы и глубокие долины, расположенные в его северо-западном районе. Когда-то здесь возвышались дворцы и храмы, но сейчас от большинства из них остались только следы фундаментов.      

Общий план резиденции, в юго-восточной части которого озеро, а в северо-западной — горы, в миниатюре представляет ландшафт территории Китая. Что касается архитектурного стиля, то в строительстве были использованы лучшие образцы зодчества страны того времени. В отличие от пекинского Запретного города (Императорского дворца Гугун), сверкающего своим великолепием и внушающего трепет своей масштабностью, здешний ансамбль выглядит намного скромнее: небольшой масштаб, серый кирпич и серая черепица, а также деревянные колонны натурального цвета.