Онлайн чтение книги Терновый венец Crown of Thorns
2 - 27

Глава 27.

После того, как Эван закончил есть, Никс наконец смогла начать преподавать. Ведьма решила потихоньку учить его грамоте и манерам, чтобы у мальчика были самые необходимые навыки.

Девушка объяснила это Эвану, потому что думала, что будет лучше рассказать ему простую теорию о силе, которая у него будет, но он понял и принял её на удивление легко. Никс учила мальчика, который жаждал силы, что использовала она, но Эвану было трудно понять, что энергия исходит от самой природы. Когда юный Воин спросил Ведьму о том, какая энергия есть в ветре и воде, она потеряла дар речи.

«Но Эван ведь чувствует энергию природы. Он знает энергию воды, ветра, дерева, огня и земли. Я видела, что он ощущает направление ветра или далёкое присутствие Монстров. Но как он чувствует, если никто и никогда не учил его?

Хм, его чувства обострены больше, чем у других, думаю, это может быть связано с сильным напряжением, которое он постоянно ощущает: всегда находясь между жизнью и смертью.

Если он не станет ослаблять бдительность, то его чувства будут ещё чётче и острее, чем у кого-либо другого, потому что страх за свою жизнь запускает защитные инстинкты человека и усиливает его чувства.

Но не думаю, что это всё. Поиск полезных вещей или отдых в лесу Ведьмы никогда не был чем-то таким, чем можно было бы заниматься в одиночестве. Он не смог бы сделать это лишь с помощью своих обострённых чувств.»

Никс вспомнила брата юного Воина, который, по его словам, погиб из-за неё. «Когда я слышала разговор торговцев, мне показалось, что его брат был человеком, который ранее входил и выходил из леса Ведьмы. Вполне вероятно, что Эван учился у него.»

Когда Ведьма подумала об этом, Эван, который до этого молчал, заговорил, словно приводил в порядок мысли после истории, которую она рассказала ему:

– Мой брат говорил мне, что всё дышит. Если я закрою глаза и буду слушать шёпот ветра, деревьев, земли и воды, они укажут мне путь.

– Здорово, он сам изучал основы магии.

– Правда? – лицо Эвана, на котором отражалась лёгкая грусть, просветлело, и он принялся рассказывать о своём брате. – Мой брат был лесничим. Он посещал даже лес Ведьмы, в который никто не осмеливался войти, и люди хвалили его за его величие. Он научил меня ходить по лесу, находить там еду и отдыхать. Он очень хорошо понимал, что говорит природа. С другой стороны, мне ещё предстоит пройти долгий путь.

– Возможно, он родился с такими способностями. Если бы он мог использовать магию, то стал бы великим колдуном, – Никс с горечью нахмурилась.

«В отличие от прошлого, когда люди высоко ценились за свои способности, теперь их единственная ценность – знать лесные дороги. Настоящее проклятие, обрушившееся на этот мир, это ни Монстры, ни король, ослеплённый своей жадностью. Настоящее проклятие – это быть лишёнными возможности использовать силы природы.

Было ли это действиями Бога, чтобы осветить человеческую гордость?» – внезапно Никс ощутила, что за ней наблюдают.

Красные глаза Эвана смотрели на неё. Ведьма вспомнила, что должна учить его.

«Ну, какова бы ни была причина этого, мне лишь лучше, если мальчик обладает обострёнными чувствами. Так мне будет легче учить его.

Именно благодаря обострённым чувствам, Эван и смог бы понять, что я крутилась вокруг него всякий раз, когда он покидал башню. Естественно, как бы остро он ни чувствовал присутствие Монстров и направление ветра, это не было бы проблемой, потому что у тени нет ни ощущения, ни звуков, ни запаха, но если он станет ещё чувствительнее, он сможет разоблачить меня. Я должна быть более осторожной.»

– Мне кое-что любопытно.

– Говори.

– Ты же говорила мне раньше, что люди больше не могут использовать никакие силы, кроме Тьмы, правильно?

Никс кивнула. Вопросы Эвана продолжались:

– Я был так рассеян в то время, что мне было всё равно… А что насчёт меня? Ты сказала, что я – Свет. Разве я могу пользоваться этими силами?

– Свет – это элемент, с которым человек не может родиться. Это способность, которую нельзя использовать с самого начала. Поэтому среди всех колдунов было лишь два Божества, способных использовать его.

От слов Ведьмы глаза Эвана широко распахнулись. Обычно выражение его лица мало изменялось, лишь глаза отражали его эмоции, но сейчас он был настолько переполнен эмоциями, что не мог их скрывать. От этого он выглядел ещё прекраснее. По мере того, как выражение его лица и эмоции становились сильнее, Никс не могла даже представить, насколько ярким он станет в будущем.

Эван что-то недоверчиво пробормотал себе под нос и снова спросил:

– Что насчёт меня? Как я получил силы?

– Это благословление Бога. Поэтому Божества могут призывать силу Бога и использовать её при любых обстоятельствах. Наверное, сейчас то же самое.

(Прим. пер.: Никс говорит о том, что Бог может благословить кого угодно и дать человеку возможность использовать свои силы.)

Никс не могла забыть свет, который осветил тьму башни.

«Тёплый и яркий свет – это сила, которая должна изгнать Тьму. Небеса послали юного Воина, чтобы избавить человечество от страданий.»

– Благословление Бога… Я не могу в это поверить. Они говорили, что я чудовище. Они говорили, что я проклят. Они говорили, что люди умирают из-за меня.

– Это не так, – Ведьма посмотрела в лицо мальчика, в котором смешивалась радость и страдание.

«Как жаль, что люди говорят, что подобное прекрасное солнце проклято. Мне жаль Эвана, но я ничего не могу с этим поделать. Жаль, что люди оказались настолько глупы, что отдали верёвку, которая могла их спасти.»

– Ты – Воин, который спасёт мир. Люди это не понимают.

«Хотя, всё может оказаться по-прежнему, даже если они узнают. Но говорить об этом нет нужды. Эвану не будет никакой пользы, если он узнает это. Этому юному Воину просто необходимо осветить мир, и я помогу ему сделать это.»

Эван, который некоторое время сидел молча, находясь в своих воспоминаниях, внезапно заявил:

– Меня нашли в Лесу Ведьмы, – мальчик начал рассказывать свою историю и Никс оставалось лишь кивнуть. – В тёмном лесу появился луч света. Свет падал на ребёнка. Мой брат, который подошёл ко мне, словно одержимый, обнял меня и свет исчез, словно был иллюзией.

Лицо Эвана исказилось. У него было странное выражение лица, казалось, будто он вот-вот заплачет и одновременно с этим рассмеётся:

– Но, даже когда люди показывали на меня пальцем и говорили, что я проклят, моя мама и брат отвечали им «нет». Я не проклят, я просто немного другой. Они говорили, что я родился в свете, поэтому в моей внешности есть белый свет, – в конце концов в глазах Эвана появились слёзы. Словно пытаясь подавить рыдания, он задержал дыхание и продолжил. – Но в итоге они умерли. Моя мама и брат. Из-за меня. Если бы не я, маму бы не утащили, а брата не заставили бы идти на войну. Я благословлён? Нет, это проклятие. Я не Воин, я Чудовище.

Говоря это Эван смотрел на Никс, но его глаза кричали «нет». Он умолял её сказать «нет». Ему хотелось верить, что он не Чудовище, что он благословлён, а не проклят.

«Ему нужен кто-то, кто сможет опровергнуть слова людей. Как и его мать и брат, он, должно быть, отчаянно нуждается в заборе, который спрячет и остановит поток чужих обвинений. Поэтому, должно быть, сейчас он растерян, найдя Ведьму, в которую летят все стрелы, и которая так похожа на него.

Является ли он таким же монстром, как и Ведьма, или Ведьма не Монстр, а просто такая же неправильно понятая, как и он? Ему нужно подтверждение этого.

Мир говорит, что мы оба – Монстры, поэтому даже если ему говорили «Это не так», он, должно быть, грыз себя изнутри…»

Облик Эвана, впервые показавшего боль, был несчастным. Никс протянула руку и слегка приподняла волосы, лежавшие на лбу мальчика. Вместо того, чтобы погладить его по волосам, Ведьма аккуратно и с нежностью уложила их, словно обычная мать со своим ребёнком:

– Нет. Ты не Чудовище и не проклят. Ты не виноват в том, что потерял своих близких. И ты это знаешь. Мир настолько силён, что ты не мог ничего с этим сделать. Поэтому тебе нужно становиться сильнее. Вот так это работает, – Никс посмотрела в глаза Эвану, а он смотрел на неё.

Ведьма пыталась позаботиться о юном Воине, но была неуклюжа, поэтому старалась медленно и осторожно передать ему свои истинные чувства:

– Может быть, бог даровал твоей матери и брату особую миссию. И поскольку они спасли благословлённое Богом дитя, твоя мама и брат, должно быть, отправились на Небеса. Они стали ангелами, присматривающими за тобой. Свет, который окружает тебя и касается тебя, может быть их взглядами.

Эван посмотрел на Никс со слезами на глазах, его брови хмурились, а сам он был близок к тому, чтобы разрыдаться. Но из его рта вырвался не плач, а смех. Ведьма смутилась и просто смотрела на него, а мальчик продолжил:

– А люди знают? Дело в том, что Ведьма, которую они боятся, верит в Бога и благословляет людей, что причинили ей огромные страдания, стать ангелами.

Никс не знала, какое у неё было выражение лица, но думала, что её взгляд был таким же, как у Эвана. Плач, смех, злость, шок, они оба, казалось, содержали в себе множество выражений одновременно.

– Ты так добра, Никс. Ты ведь не ненавидишь людей, правда? Ты понимаешь, любишь и жалеешь их глупости, верно?

Ведьма не могла ответить «нет». Они были так жестоки к ней, и всё же Никс всё ещё любила, скучала и жалела их, несмотря на все страдания, причинённые их руками.

«Если бы я могла умереть и спасти мир, я бы умерла сотни раз, чтобы облегчить их гнев. Так я всегда думала…»

Эван, смотревший на Никс, склонил голову и задрожал. Она не знала, плачет он или смеётся. И не могла проверить это. Неожиданно мальчик положил руки на голову Ведьмы. Девушка не могла оттолкнуть Эвана и просто смотрела на него.

– Никс – не Ведьма. Мы не Чудовища. Это мир. Ты ведь понимаешь это, верно? – голос мальчика звучал тихо.

____________________________________

Перевод с анг.: Delightful_Witch

Редактура: Jane