Глава 9. ТРИ НАМЕКА

Онлайн чтение книги Загадка Безумного Шляпника The Mad Hatter Mystery
Глава 9. ТРИ НАМЕКА

Невозмутимый Хэдли встрепенулся.

– Но послушайте! – возразил он. – Полицейский врач сказал, что Дрисколл умер без четверти…

– Постойте! – громогласно заревел доктор Фелл и с такой силой хлопнул своей тростью по столу, что вспорхнула записка на розовой бумаге. – Ради всех святых! Это именно то, что мне было нужно! Именно на это я надеялся и этого ждал. И подумать только, что я раньше не взял показаний этого человека! Я едва не пропустил главное! Друг мой, я вам очень благодарен. Я глубоко, невероятно признателен вам… Значит, вы совершенно уверены во времени?

Эрбор успокоился, увидев, какое огромное значение придают его свидетельству:

– Абсолютно уверен. Как я сказал, из-за моего столкновения с леди я едва не потерял свои часы. Я шагнул назад к дверям Караульной башни посмотреть, не соскользнули ли они, и заметил время перед тем, как выйти на Уотер-Лейн.

– Достаньте свои часы, джентльмены, – пророкотал доктор Фелл, – и давайте их сверим. Эге! Так… Сейчас четверть седьмого – во всяком случае, на моих. А что у вас?

– Четверть седьмого, – сказал генерал Мейсон, – и мои часы правильные, я это точно знаю.

– Тринадцать с половиной минут седьмого, – объявил Рэмпоул.

– А у меня, – сказал Эрбор, – пятнадцать с половиной минут. Они всегда идут точно, мои часы изготовлены…

– Не важно, – прервал его доктор Фелл. – Не будем спорить из-за полуминуты. Это все определяет. Однако хочу спросить еще об одном. Вы сказали, что в это время вы уходили из Тауэра, мистер Эрбор. Но о том, что произошло убийство, узнали только в половине третьего. Как случилось, что вас задержали, когда был отдан на это приказ?

– Вот это я и хотел вам объяснить, – отвечал Эрбор, – когда сказал, что это чистая случайность. Я забыл свою перчатку на стойке рядом с первым изданием Рэйли в Кровавой башне. Это… весьма особые перчатки, – небрежно пояснил он. – Мне сшили их в ателье Картера на Пятой авеню, и другой такой пары у меня нет.

Генерал Мейсон выглядел уязвленным, и Эрбор поднял свой серебристый цилиндр и показал перчатки.

– Я уже доехал в такси до Стренда, когда вспомнил об этом, и решил вернуться. Когда я приехал в Тауэр, было приблизительно без двадцати три, а потом меня уже не выпустили.

– Надеюсь, таксист уже не ждет вас, – задумчиво произнес генерал. – Было бы очень жаль, мистер Эрбор, если бы такой неудачный свидетель оказался в это замешан. Да, – мечтательно сказал он, – очень неудачно… Но постойте-ка! Минутку! Я вспомнил! Хочу задать вам один вопрос.

– С удовольствием. – Эрбор нахмурился. – Вы…

– Я как раз тот человек, которого вы хотели видеть, – сурово отвечал генерал. – Я заместитель управляющего Тауэра. И будь я проклят, сэр, если бы я позволил вам хватать руками это сочинение Рэйли. Эту книгу подарил нам генерал сэр Ян Хэмилтон. Что я говорил? Ах да! Насчет Рэйли. Вы сказали, что никогда не видели эту книгу. А это ваш первый визит в Тауэр?

– Да.

– Я спрашиваю потому, что вы правильно упоминаете все названия. Вы свободно говорите об Уотер-Лейн, о Грин и обо всем остальном, хотя не ходили дальше Кровавой башни.

– Все очень просто. – Эрбор пустился в разъяснения с видом детектива, который беседует со своим туповатым помощником. – Я терпеть не могу спрашивать дорогу. Это часто ставит тебя в неловкое положение. – Он извлек из кармана зеленую брошюрку. – Вот маленький путеводитель с картой. Я изучил его до посещения Тауэра. Он снабдил меня всеми этими знаниями.

Доктор Фелл подергал себя за усы.

– У меня остался еще один вопрос, мой друг, после чего вы свободны. Вы знакомы с миссис Лестер Биттон, невесткой вашего хозяина?

– К сожалению, нет. Понимаете, я уже говорил, что никогда раньше не останавливался у Биттона. Мистер и миссис Биттон находились в отъезде, когда я приехал в Лондон. Мне сказали, что они возвратились вчера вечером. Но сам я вернулся только сегодня утром. Их в доме не было… Я едва знаю мистера Лестера Биттона. Я также слышал, как сам Биттон говорил о жене, и даже видел ее портрет, но лично с ней не встречался.

– Значит, если бы вы ее увидели, то не узнали бы?

– Боюсь, что нет.

– Прежде чем вы уйдете, вы не хотите что-нибудь сообщить нам?

Эрбор поднялся с видимым облегчением и медленно застегивал пальто, скрывая спешку, но тут остановился:

– Сообщить вам? Я не понимаю.

– Ну, какие-нибудь ниточки или наметки, мистер Эрбор? Ведь похищен ценный манускрипт, фактически принадлежащий вам. Разве вы не заинтересованы в том, чтобы его нашли? Не слишком легко вы смирились с потерей собственности, оцениваемой в десять тысяч фунтов, имея в виду, сколько трудов вам это стоило? Сегодня вы пришли сюда, глубоко заинтересованный совершенно другим. Вы вообще не наводили справок о рукописи?

Рэмпоул почувствовал, что Эрбор опасался этого вопроса. Однако тот медлил с ответом. Он аккуратно поправил цилиндр на голове, натянул перчатки и повесил на согнутую руку зонт. Эти действия, казалось, помогли ему обрести прежнюю холодную уверенность и манеры.

– Именно так, – согласился Эрбор. – Но вы кое о чем забыли. Я по возможности стремлюсь избегать неловких и неприятных ситуаций. Причины я изложил. Я предпочитаю не обращаться за помощью к полиции. Но уверяю вас, я не ленился. У меня есть связи, которые… вы меня простите… закрыты для вас. Как вы сказали, вряд ли я пренебрегу расследованием. – По его лицу скользнула тонкая усмешка, черные брови холодно приподнялись, и он отвесил легкий поклон. – Если вы пожелаете побеседовать со мной, вы найдете меня в «Савое». Благодарю вас за… гм… очень интересный и познавательный день. До свидания, джентльмены.

После его ухода все долгое время молчали. Огонь в камине почти потух, и в комнате становилось все холоднее. На лице генерала Мейсона застыло сердитое выражение. Он воздел руки вверх, шутливо подражая гипнотизеру.

– Фокус-покус, – пробормотал генерал. – Надеюсь, Хэдли, у вас больше нет свидетелей. Достаточно уже. Сначала шляпы, потом любовные связи, а теперь еще и манускрипт. Это ничему не поможет. Только еще больше нас запутает… Что вы думаете о нашем эстете?

– Как свидетель, – принялся отвечать Хэдли, – он был то слишком насторожен, то слишком спокоен. Начал довольно гладко. Затем при упоминании убийства едва не потерял голову от страха. И наконец, могу поклясться, он сказал правду о том, что ему известно о происшедшем здесь.

– То есть?

Хэдли снова начал расхаживать по комнате, и его голос звучал раздраженно:

– У меня только одно объяснение. Но оно, скорее, все осложняет. Подумайте сами. Он наверняка не знал, что убитый здесь человек – Дрисколл. По крайней мере, он не знал, что это тот юноша, с которым он встретился у сэра Уильяма. И, узнав об этом, он перенес сильное потрясение. Почему? Предположим следующее. Эрбор – человек умный и хитрый. Он искренне не желает ввязываться во всякого рода неприятности, потому что это уязвляет его достоинство. Но храбрости у него не больше, чем у зайца. Это видно по всему, что он говорил. А главное, он испытывает страшный ужас перед оглаской. Вы согласны?

– Безусловно, – подтвердил генерал.

– Отлично. Далее, Эрбор попытался превратить в шутку предположение, что он сам мог украсть манускрипт. Но если знать Эрбора и сэра Уильяма, это предположение становится не таким уж фантастическим, как кажется. Эрбор знал, что старик поднимет страшный шум, если он потребует у него свою рукопись. Возникнут разного рода препятствия, задержки, споры и, может, даже огласка, не говоря уже о том, что с ним мог сделать сам сэр Уильям… Однако, если бы рукопись украли, сэр Уильям стал бы ее искать. Но тщетно. У него не было никакой надежды. Эрбор мог указать ему на это (если придется, по телефону) после того, как манускрипт окажется у него в руках, и уехать из дома. И сэр Уильям не стал бы поднимать шум и предпринимать какие-то меры для ее поиска. Кроме того, что у него не было надежды на успех. Он сам предстал бы в смешном виде. Бывший уважаемый член кабинета министров не пошел бы на это.

– Сомневаюсь, чтобы сам Эрбор и в самом деле украл рукопись, – покачал головой генерал. – Он не осмелился бы.

– Подождите. То, что рукопись пропала, его не беспокоит. И вы видите, он не лезет из кожи вон, чтобы найти рукопись. Так кто мог украсть эту бумажную ценность для него?

Генерал присвистнул.

– Вы намекаете…

– Этого не может быть! – резко заявил старший инспектор, стукнув по столу кулаком. – Это было бы уже слишком. Но такая возможность представляется слишком очевидной, и мы не должны упускать ее из виду…

– Так вот. Я имею в виду следующее. Эрбор сказал, что он говорил об Эдгаре По, пока вся семья не стала задумываться. Намеки его делались все более пространными. Он также сказал, что, поскольку сэр Уильям тоже постоянно ронял загадочные намеки, все должны были знать о рукописи. И наверняка такой сообразительный молодой человек, как Дрисколл, не пропустил бы смысла этих намеков. Дрисколл как раз присутствовал за тем обедом, когда Эрбор все время говорил…

– Нет, постойте! – расстроенно возразил генерал Мейсон. – Я хочу сказать… Это не дело! Конечно, торгаш вроде Эрбора мог это сделать. Но если вы полагаете, что юный Дрисколл… Что вы! Чушь, самая невероятная нелепость! Не стоит и обсуждать! Это совершенно недопустимо!

– Я не сказал, что это так, – терпеливо произнес Хэдли. – Но подумайте сами. Дрисколл был раздражен, ему постоянно не хватало денег. Дрисколл, безусловно, ссорился с дядей. Дрисколл был юным сумасбродом, который мог считать эту рукопись простым клочком бумаги. Признаюсь, я и сам так думал, пока не узнал, сколько она стоит. Так что предположим, что Дрисколл отозвал Эрбора в сторонку и сказал: «Послушайте, если однажды утром эта рукопись окажется у вас под подушкой, сколько вы готовы за это дать?» – Хэдли поднял брови. – Возможно, тогда Эрбор объяснил ему, что эта рукопись принадлежит ему. Возможно, для Дрисколла это не имело значения. Но если Эрбор готов был уплатить какие-то деньги старику, если открыто купит ее, а? Это была хорошая возможность уладить дело. Старику была известна настоящая стоимость манускрипта. А Дрисколлу – нет. А Эрбор настоящий бизнесмен, который не станет переплачивать, когда это возможно.

– Нет! – раздался в комнате громовой голос.

Хэдли буквально подскочил. В этом голосе был не только протест, но и мольба. Все взгляды устремились на доктора Фелла, который, опираясь на стол руками, пытался подняться на ноги.

– Прошу вас, – почти умоляющим тоном простонал он, – прошу вас, умоляю! Думайте о чем угодно, только не развивайте эту нелепую мысль. Если вы будете продолжать поиски в этом направлении, Хэдли, предупреждаю – вы никогда не дознаетесь правды. Говорите все, что вам вздумается. Скажите, что вором был сам Эрбор, что это был генерал Мейсон, Санта-Клаус или Муссолини. Но предупреждаю вас: даже на минуту не предполагайте, что это сделал Дрисколл!

– А собственно, почему? – раздраженно спросил Хэдли. – Поймите, я же не сказал, что определенно считаю Дрисколла вором. Но раз уж эта мысль приводит вас в такой ужас, может, вы объясните, почему именно?

Доктор медленно опустился в кресло.

– Извольте, я объясню. Что бы там ни было, дайте мне разъяснить вам этот момент до конца, иначе вы никогда не поймете остальное. Вспомните о том, что происходило пару часов назад. Черт побери, куда делась моя трубка? Ага, вот она. Так вот, мы говорили о Дрисколле. И сэр Уильям заявил, что он не был трусом. А я попытался подбросить вам намек, если вспомните. Я сказал: «Тогда чего же он боялся?»

Позвольте мне повториться. Я согласен, что Дрисколл был далеко не трусом. Я согласен с вашим определением, Хэдли, что он был сумасбродным, легкомысленным парнем. Но он определенно боялся только одного.

– И что это было?

– Он боялся своего дяди, – провозгласил доктор Фелл. После паузы, во время которой он набивал трубку табаком, просыпая его себе на грудь, он продолжал: – Послушайте. Дрисколл был расточительным человеком с дорогостоящими запросами. Он жил совершенно не в соответствии с выдаваемым дядей содержанием. Вы слышали, сам Биттон говорил о том, что он давал ему деньги на жизнь. Юноша зарабатывал очень мало своим ремеслом свободного репортера, и Биттон помогал ему держаться.

Но Биттон не был всепрощающим дядюшкой. Как раз наоборот. А почему? Да потому, что он слишком любил своего племянника. Своего сына у него не было. Он растил Филипа с детства и хотел, чтобы мальчик унаследовал хоть малую толику его бешеной энергии. И вы думаете, Дрисколл об этом не знал? Ха! – фыркнул доктор. – Разумеется, знал. Старик затягивал свой кошелек туже, чем на морской узел. Но Дрисколл знал, что был его любимчиком. И когда дело дойдет до последнего… Я почти уверен, что имя Дрисколла фигурирует в завещании старика. Это так, генерал Мейсон?

– Мне известно, – осторожно заметил генерал, – что он не был забыт.

– Вот именно. Неужели, Хэдли, вы действительно могли подумать, что мальчик рискнет всем этим? Ведь рукопись была самым любимым сокровищем Биттона. Вы видели, как он втайне радовался ему. Если бы ее украл Дрисколл и старик заподозрил бы его в этом, он навсегда исключил бы племянника из завещания. Вы знаете характер Биттона, а главное, его упрямство. Такого он никогда бы ему не простил. После этого юноша не получил бы от него ни пенни… И что выиграл бы Дрисколл? Самое большее – несколько фунтов от Эрбора. Зачем Эрбору, такому прожженному дельцу, выкидывать деньги за свою же собственность? Он бы только усмехнулся своей змеиной улыбкой. «Тысячу гульденов? Ладно уж, получишь пятьсот. А не то я расскажу твоему дядюшке, где ты взял эту рукопись». Нет, Хэдли. Дрисколл ни за что на свете не пошел бы на кражу этой рукописи. Повторяю, человек, которого он боялся больше всего на свете, был его дядя.

Хэдли задумчиво кивнул.

– Да, да, – сказал он, – пожалуй, вы правы. И должен сказать, вы прочли нам очень интересную лекцию. Но почему вы так агрессивно против этого пункта? Почему это так важно?

Доктор Фелл вздохнул с огромным облегчением:

– Потому что, если вы это поймете, вы будете уже на полпути к разгадке. Я… – Он устало повернулся к двери, в которую в очередной раз постучали. И быстро продолжал: – Но я собирался сказать, что категорически отказываюсь сегодня выслушивать еще хоть одного свидетеля. Сейчас уже шесть часов, так что пабы открыты. Войдите!

Появился утомленный сержант Беттс.

– Я только что разговаривал с остальными посетителями, сэр, – доложил он Хэдли. – Должен сказать, на это ушла уйма времени. Они все хотели говорить, и мне пришлось выслушать каждого из опасения пропустить что-нибудь важное. Но никто из них ничего не знает. Все провели большую часть времени в Белой башне. На ее осмотр уходит много времени, и никто из них не находился около ворот Изменников между половиной второго и двумя часами. Они производят впечатление правдивых свидетелей, и я всех отпустил. Я правильно поступил, сэр?

– Да. Но сохраните их имена и адреса на случай, если они нам понадобятся. – Хэдли устало потер глаза, затем посмотрел на часы. – Гм… Что ж, уже поздно, сержант, и мы все тоже очень устали. Я позабочусь о предметах, что лежат на столе. А тем временем вы помогите Хамперу и постарайтесь выяснить все, что можно, у стражников и у всех, кто по-вашему, хоть что-то знает. Действуйте по своему усмотрению. Если что-нибудь обнаружите, сообщите в Ярд. Там подскажут, где меня найти.

Он снял со спинки кресла свое пальто и медленно надел его.

– Что ж, джентльмены, – обратился к присутствующим в комнате генерал Мейсон, – кажется, на данный момент мы закончили. Думаю, нам не помешает бренди с содовой. Могу порекомендовать свой собственный, к тому же у меня вполне приличные сигары. Не окажете ли честь навестить меня?

Хэдли поколебался, затем снова взглянул на часы и покачал головой:

– Спасибо, генерал. Очень любезно с вашей стороны, но, боюсь, я не смогу. Мне нужно возвратиться в Ярд: у меня там до черта всякой писанины, а я потратил здесь уйму времени. Мне вообще не нужно было браться за это дело. – Он нахмурился. – Кроме того, думаю, лучше никому из нас не подниматься к вам, генерал. Вас ожидает там сэр Уильям. Вы его старый знакомый, и будет лучше, если вы сами все ему расскажете. Насчет Эрбора, понимаете?

– Гм!.. Должен признать, не очень-то мне по сердцу такая работа, – смущенно сказал последний. – Но кажется, вы правы.

– Скажите ему, что, возможно, мы нанесем ему сегодня вечером визит на Беркли-сквер. И хотели быть уверены, что все домочадцы будут дома. Ах да! Относительно прессы. Здесь скоро должны появиться репортеры, если только они уже не толпятся снаружи. Ради бога, ничего им не говорите. На все вопросы отвечайте: «В настоящий момент ничего не могу сказать» – и отсылайте их к сержанту Хамперу. Он сообщит то, что мы считаем возможным, – он тертый калач. Дайте подумать… мне самому нужна газета, в настоящий момент…

Он уже собирал разложенные на столе предметы, извлеченные из одежды Дрисколла, и Рэмпоул протянул ему старую газету, которую достал с верха книжного шкафа. Он завернул в нее стрелу и засунул во внутренний карман пальто.

– Вы правы. Но по крайней мере, – не унимался генерал, – позвольте предложить вам выпить на прощание.

Он приблизился к двери и сказал несколько слов. Буквально через несколько секунд в дверном проеме возник бесстрастный Паркер с подносом, на котором стояли бутылка виски, сифон с газированной водой и четыре стакана.

– Что ж, – продолжал он, наблюдая, как Паркер смешивает напитки, – такой вот у нас выдался денек. Если бы дело не касалось бедняги Биттона и если бы все это не происходило на нашей территории, я бы назвал его даже интересным. Но должен признаться, пока что я ничего не понимаю.

– Вряд ли вы назвали бы его интересным, – брюзгливо заметил Хэдли, – если бы вам пришлось заниматься его раскрытием. И тем не менее… – Под его коротко подстриженными усами мелькнула скупая улыбка. Он взял стакан и задумчиво посмотрел на него. – Я тридцать лет в этой игре, генерал. И тем не менее всякий раз, когда слышу слова «в расследование включился Скотленд-Ярд», я не могу сдержать волнения. Что за чертова магия в этом проклятом названии? Не знаю. Но я его часть. Иногда я и есть Скотленд-Ярд. И каждое дело меня по-прежнему интересует, как и старого наивного развалину доктора Фелла.

– Но мне всегда казалось, что вы чрезвычайно настроены против любителей. Спасибо, Паркер. Конечно, доктора не назовешь любителем, но…

Хэдли покачал головой:

– Сегодня я уже сказал, что не такой уж я дурак. Сэр Бэзил Томсон, самый великий сыщик Скотленд-Ярда, бывало, говорил, что детектив должен быть мастером на все руки, но не специалистом в каком-либо деле. Единственное, что мне не очень нравится в нашем докторе, – старательность, с какой он подражает детективам из романов… которые он, кстати, буквально пожирает. Эти его паузы! Эти его загадочные восклицания «Ага!»! Эти его…

– Благодарю вас, – язвительно пробурчал доктор Фелл.

Он уже надел пальто и шляпу с широкими полями, и теперь его лицо выражало яростный протест. Тяжело хромая, он обошел вокруг стола и принял от Паркера стакан с напитком.

– Хэдли, это старое обвинение. Давнее обвинение, истертая сентенция и необоснованное поношение благородной области литературы. Кто-то должен опровергнуть их. Вы говорите, что в литературе детектив загадочен и хитро скрывает свои секреты. Отлично. Но в его образе только отражается действительность. Как насчет настоящего детектива, детектива по призванию? Он действительно выглядит загадочно, говорит «Ага!» и уверяет всех, что через двадцать четыре часа арестует преступника. Но, несмотря на внешнее сходство, он никогда не заходит так далеко, как вымышленный детектив. Он никогда не смотрит сурово в глаза налогоплательщику и не говорит ему: «Разгадка этого убийства, сэр, заключена в мандолине, детской коляске и паре чулок» – и не отсылает налогоплательщика прочь, чувствуя, что в конце концов тот действительно вызовет полицию. Он этого не делает, потому что не может. Но ему хотелось быть величайшим знатоком дела и сказать все это. А кому не хотелось бы? Разве вам этого не хотелось бы? Другими словами, он ведет себя очень демонстративно, обладает он знаниями или нет. Но, подобно литературному детективу, он поступает очень разумно, не говоря о своих прозрениях по той основательной и распространенной причине, что может ошибаться.

– Ну хорошо, – уступил Хэдли, – если вам так нравится думать… Итак, ваше здоровье, джентльмены! – Он осушил свой стакан и поставил его на стол. – Полагаю, доктор, это была преамбула к одному из ваших загадочных предсказаний?

Доктор Фелл, который собирался поднять свой стакан, помедлил, нахмурившись.

– Вообще-то я не думал об этом, – ответил он. – Однако на самом деле могу дать вам три ниточки, три намека на то, что я думаю. Я не буду особенно точно их формулировать… – его брови насупились еще яростнее, когда он заметил усмешку на лице старшего инспектора, – потому что могу ошибаться. Ха!

– Я так и думал. Итак, номер один?

– Вот вам номер один. Время смерти Дрисколла точно не установлено. Единственное, в чем мы совершенно уверены, – что она наступила между половиной второго, когда Паркер видел его стоящим у ограды около ворот Изменников, и часом сорока пятью, когда он был уже мертв, по словам доктора Ватсона. Мистер Эрбор, выходящий на Уотер-Лейн без двадцати пяти минут два, уверен, что около ограды никого не было.

– Не вижу здесь никакого намека, – поразмыслив, сказал генерал Мейсон, – если только вы не намекаете на то, что Эрбор лгал. А ваш второй намек?

Доктор Фелл спокойно поболтал виски в стакане.

– Второй намек, – сказал он, – касается стрелы от арбалета. Как вы видели, она была остро заточена, так что стала смертоносным оружием. Вы приходите к вполне естественному выводу, что это сделано убийцей. Мы также заметили, что та же рука начала спиливать слова «Сувенир из Каркасона», но, старательно уничтожив первые три буквы, бросила свое занятие… Почему последние буквы не были стерты? Найдя тело, мы должны были узнать о стреле, купленной миссис Биттон в Каркасоне, а поскольку убитым оказался Дрисколл, было бы очень странно предположить здесь простое совпадение. Повторяю вопрос: почему не были уничтожены остальные буквы этой надписи?

– Да, – кивнул Хэдли, – я тоже об этом думал. Надеюсь, вам ответ ясен. Мне же пока нет. А третий намек?

– Третий намек очень короткий. Это просто вопрос. Почему шляпа сэра Уильяма подходила ему по размеру?

Закинув голову, он выпил напиток, спокойно оглядел мужчин, распахнул дверь и неуклюже выбрался наружу.


Читать далее

Глава 9. ТРИ НАМЕКА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть