Онлайн чтение книги Девять неправильных ответов The Nine Wrong Answers
Глава 14. БРОСИТЕ ЛИ ВЫ КОСТИ, ИГРАЯ НА ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ?

Потрясение было настолько сильным, что Билл застыл как вкопанный.

— Едва ли можно доказать эту фантастическую идею…

— Мистер Досон, я ненавижу блеф, кроме тех случаев, когда прибегаю к нему сам. Большую часть сведений я узнал из письма, отправленного авиапочтой позапрошлой ночью.

Он кивнул, и Хэтто положил перед Биллом поднос с несколькими конвертами.

— Минутку. Камбала великолепна, но у меня пропал аппетит. Пожалуйста, унесите ее.

— Удивляться нечему. Можешь убрать рыбу, Хэтто. Но думаю, наш гость заслуживает превосходного шерри-бренди. Невзирая на требования врача, я присоединюсь к нему… А теперь, молодой человек, будьте любезны прочесть верхнее письмо.

Билл посмотрел на толстый конверт с эмблемой фирмы «Эмберли, Слоун и Эмберли». Адвокат задержался в офисе, чтобы отпечатать письмо, и даже упомянул об этом Биллу следующим утром. Билл вспомнил шепот Лэрри в лунном свете: «Не следует вызывать у Джорджа подозрения». И ответ Джой: «Думаешь, он уже что-то заподозрил?»

Пока Билл читал письмо, Херст бросал кости и злобно напоминал основные моменты адвокатского послания:

— Вы, мистер Досон, появились неожиданно, в связи с весьма скромным наследством вашей бабушки… услышали разговор через фрамугу… Бедняга Лоренс, туповатый, как и прежде, при звуках вашего английского голоса пригласил вас войти… Даже ребенок мог бы догадаться о цели его вопросов к вам, так как у вас обоих светло-каштановые волосы и темно-карие глаза… А вот и последняя ошибка Лоренса! Как только вы вышли, глупый мальчишка внезапно положил все деньги в портфель, заявил, что пойдет в уборную, и поспешил следом за вами. Когда он вернулся, мистер Эмберли как бы нечаянно коснулся портфеля и обнаружил, что он стал плоским. Что может быть естественнее предположения, что вы получили десять тысяч долларов в качестве гонорара за то, что согласились выдавать себя за Лоренса?

— Предположения — да. Но что касается доказательств…

— Вы недооцениваете меня, мистер Досон. Неужели вы думаете, что еще до получения письма сегодня утром я не организовал наблюдение за моим племянником с тех пор, как он прилетел в Лондон?

— Наблюдение?

— А что же еще? Прибыв в «Герб Альберта», вы отправились выполнять ряд дел. Одно из них — в филиале Мидлендского банка. Вы не помните, что оба окна там были открыты из-за жары?

Билл этого не помнил.

— Разумеется, за окном был мой агент. Он видел и слышал, как вы — под вашим подлинным именем — обменяли около десяти тысяч долларов на три тысячи триста восемьдесят фунтов, не считая шиллингов и пенсов, и поместили их в банк.

Билл понял, что ловушка начинает захлопываться.

— Это были обычные американские банкноты, — продолжал сатир, — за одним исключением. В каждой пачке была одна стодолларовая купюра. Мистер Эмберли, по моему указанию, попросил банк отметить их серийные номера. А теперь возьмите телеграмму под этим письмом. Она написана, но еще не отправлена.

Телеграмма, адресованная Эмберли и подписанная Гейлордом Херстом, ставила последнюю точку.

«ПОЖАЛУЙСТА ВЫШЛИТЕ ТЕЛЕГРАММОЙ СЕРИЙНЫЕ НОМЕРА СТОДОЛЛАРОВЫХ КУПЮР ВЫДАННЫХ МОЕМУ ПЛЕМЯННИКУ УПРАВЛЯЮЩЕМУ ФИЛИАЛА МИДЛЕНДСКОГО БАНКА ВИКТОРИЯ-АЛЬБЕРТ В ЛОНДОНЕ ТЧК ДЕНЬГИ МОГУТ БЫТЬ УКРАДЕНЫ ТЧК ПОДПИШИТЕ ТЕЛЕГРАММУ НЕ ТОЛЬКО ВАШИМ ИМЕНЕМ НО И ИМЕНЕМ ЛЮБОГО КРУПНОГО ПОЛИЦЕЙСКОГО ЧИНОВНИКА ТЧК ДЕЛО СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО».

— Возможно, вы припоминаете, — снова заговорил Гейлорд, — что за аналогичное правонарушение Артур Ортон, тичборнский самозванец, получил пятнадцать лет тюремного заключения.

Билл глубоко вздохнул.

— Звоните в полицию, — сказал он. — В любом случае моя бестолковость заслуживает нескольких лет тюрьмы. Но я не понимаю, что такого было в этом чертовом договоре.

— В самом деле?

— Да. Там были только два условия: что я… то есть Лэрри должен немедленно вернуться в Англию и посещать вас раз в неделю.

— Чтобы изучить реакции Лоренса, мистер Досон, разыгрывая неделю за неделей маленькие шутки, прежде чем убить его.

— Допустим. Разумеется, ни один адвокат не стал бы включать в договор игру в «спасись от меня, и ты унаследуешь мое состояние» — это попахивало бы отказом от судебного преследования за материальное вознаграждение… Погодите! Я заметил, что мистер Эмберли с большим сомнением смотрел на то, что было указано в конце последней страницы.

— Там был всего лишь безобидный маленький пункт, гласящий, что если между мной и моим племянником возникнут разногласия по поводу упомянутых или неупомянутых условий, то я должен быть единственным арбитром.

— Иными словами, если бы Лэрри отказался изображать мишень для вашего пистолета, вы бы лишили его наследства?

— Сказано грубовато, но точно. Я надеялся, что пережитые им приключения придадут ему смелости переключиться с роли охотника на роль дичи. Но Лоренс по-прежнему жалкий трус и перепоручил эту роль вам. Между прочим, где он сейчас?

— Не знаю, — искренне ответил Билл. — Он так и не сообщил мне свой новый адрес.

— Несомненно, он где-то прячется, так как, если его найдут, ему придется занять место на скамье подсудимых рядом с вами.

Билл стряхнул с себя оцепенение. Перед ним таинственным образом — так как он не видел Хэтто — возникла рюмка с бренди. Перед хозяином дома стояла другая рюмка, а в центре стола — графин. Схватив рюмку, Билл поднялся, готовясь произнести дерзкий тост.

— Прежде чем вы заговорите, — опередил Билла его мучитель, — позвольте мне проанализировать ваш характер, мистер Досон. Вы сверхимпульсивны и склонны к донкихотству. Руководствуясь знанием людей, я бы сказал, что деньги как таковые не должны вас особенно интересовать. Тем не менее пустячная сумма, ради которой вы согласились изображать Лэрри, очевидно, значит для вас очень много.

— Она значит для меня решительно все. — Билл снова поднял рюмку. — За преступление! — провозгласил он. — Ну, когда же вы позвоните в полицию?

— Одну минуту. — Кости затарахтели снова, как будто Гейлорд Херст решил продолжать игру в кошки-мышки. — Предположим, у вас есть выход, избавляющий вас от судебного преследования со стороны меня или кого-либо еще и позволяющий сохранить ваши деньги в банке до последнего пенни.

— Как же я могу получить подобный шанс?

— Очень легко. Сыграв роль, которую я вначале предназначил для моего малодушного племянника. — Кости опять затарахтели в коробке. — В течение… я облегчу вашу задачу, мистер Досон… в течение трех месяцев я буду стараться убить вас, а вы — перехитрить меня. Попытайтесь сохранить свою жизнь. Конечно, вопрос о наследстве отпадает. Но если бы вы получили гарантии сохранения свободы и денег в случае успеха, то вы согласились бы на мое предложение?

— Еще бы! — воскликнул Билл. — Но какие я могу получить гарантии?

— Например, мое честное слово?

— Вы должны признать, сэр, — вежливо отозвался Билл, — что ваше честное слово еще менее надежно, чем слово покойного Адольфа Гитлера.

— Однако я готов поверить вам на слово. Но конечно, вы правы — я должен предоставить вам доказательства. Не будете ли вы любезны взять с подноса следующий конверт? Благодарю вас. Откройте его — это от «Эмберли, Слоун и Эмберли». Посмотрите, что внутри.

— Это же тот самый договор, который я подписал в офисе Эмберли в качестве свидетеля! Вообще-то обычно подписывают и копии. Но мы этого не делали!

— На случай, если моему племяннику взбрело бы в голову затеять тяжбу, я потребовал, чтобы договор был подписан только в одном экземпляре. А теперь сожгите его.

— Сжечь, сэр?

— По-моему, я выразился достаточно ясно. Уберите последний конверт и сожгите договор на подносе. — Хотя зажигалка Билла заедала, документ вскоре загорелся и превратился в кучку пепла. — Итак, единственный экземпляр договора уничтожен. Даже если дюжина свидетелей будет на него ссылаться, вас нельзя судить ни за какое правонарушение, связанное с этим документом. Любой адвокат скажет вам то же самое.

— А деньги?

— Пожалуйста, откройте последний конверт. Хотя я и знал, что вы самозванец, но считал вас человеком достаточно мужественным. Я велел моим лондонским адвокатам изготовить два экземпляра документа в этом конверте и подписал оба. Взгляните на них — тут нет никакого обмана.

Билл открыл верхний экземпляр.

«Я, Гейлорд Херст, заявляю следующее:

1. Я распорядился выплатить через (далее следовали название и адрес фирмы Эмберли) сумму в десять тысяч долларов моему племяннику, Лоренсу Херсту, который, по моему указанию и с моего согласия, передал упомянутую сумму Уильяму Досону, единственному сыну преподобного Джеймса Досона из Сэндрана в Сассексе.

2. Я, Гейлорд Херст, передаю вышеупомянутому Уильяму Досону сумму в десять тысяч долларов без всяких условий».

— Это вас удовлетворяет? — осведомился Гейлорд. — Возьмите один экземпляр, а другой оставьте мне. Если какой-либо из них обнаружат, это не причинит вам никакого вреда, а ваши деньги останутся при вас.

— Тогда я согласен. Вы ко всему готовы, мистер Херст?

— А вы готовы к смерти, мистер Досон?

— Если вы сможете меня убить, старый сатир. Хотите еще одно пари? Десять к одному, что вам это не удастся.

— Ваше предложение абсурдно, мистер Досон. Вы, несомненно, умрете. Конечно, вам придется выполнять определенные условия первоначального договора — посещать меня раз в неделю, дабы я мог убедиться, что ваши нервы постепенно сдают.

— Хорошо. Но вы убедитесь, что с моими нервами все в порядке.

— Посмотрим! Второе и последнее: вы не должны никому говорить ни слова о нашем маленьком соглашении.

— Принято. Хотя на сей раз я действительно отказываюсь от судебного преследования за вознаграждение.

— Тем не менее вы, безусловно, уже кое-что рассказали вашей прелестной бывшей невесте, мисс Теннент.

Билл вздрогнул, сообразив, что Гей имеет в виду Марджори.

— Она знает меня как Билла Досона. Я сообщил ей, что буду выдавать себя за Лэрри, и ничего более.

— Отлично. Должен вас предупредить, — голос перешел в едва слышное бормотание, — что я намерен отбить ее у вас. Вы улыбаетесь? Но это обязательно случится. В любом случае вы не сможете долго наслаждаться ее чарами, так как скоро умрете. Обещаю одно — ваша смерть не будет грубой и мучительной. Никаких наемных громил, стреляющих из-за угла или душащих, подкравшись сзади. Мои ноги еще достаточно сносно функционируют. Перед смертью вы увидите и узнаете меня. Правда, я не смогу лично доставлять мои… милые шутки. Это было бы слишком утомительно. Вы будете получать их по почте или с посыльным, который не ведает, что творит.

— А как же человек из Скотленд-Ярда? — осведомился Билл. — Старший инспектор Партридж, которого вы поместили в «Герб Виктории», напротив моей квартиры, чтобы следить за мной?

Билл мог бы поклясться, что лицо Гейлорда выражает искреннее удивление.

— Из Скотленд-Ярда?

— Да! Он наблюдал за моим окном в бинокль из окна напротив.

— Очевидно, ваши нервы уже начинают сдавать. Торжественно клянусь, что я не помещал никакого агента ни в «Герб Виктории», ни куда-либо еще.[39]Это не должно вызывать сомнений. Пресытившийся читатель, видя Билла ошеломленным столькими, казалось бы, невозможными обстоятельствами, может заподозрить, что он стал жертвой целой цепочки лжесвидетелей, которых подкупили или вынудили обманывать его. Прием достаточно легкий, но достойный презрения. В детективных романах, где автор ведет с читателем честную игру, один виновный обманывает дюжину невиновных, а не наоборот. В данном случае против Билла действует только один преступник. Хотя он может иметь сообщника, этот сообщник ничего не знает о его подлинных целях. Остальные персонажи если и лгут, то по неведению — не зная о существовании заговора. Однако читателя следует предупредить, чтобы он не останавливал своего выбора на слишком явном кандидате в убийцы. Отбросьте ответ номер шесть. (Примеч. авт.)

— Но…

— Неужели, мистер Досон, вы настолько невежественны в области полицейских процедур, что вообразили, будто старший инспектор станет наблюдать за окнами по просьбе частного лица?

Билл задумался.

— Скажите мне вот что, мистер Херст. Я не ваш племянник, а абсолютно посторонний вам человек. Однако вы, кажется, ненавидите меня еще больше, чем Лэрри.

В голосе старика послышались зловещие нотки.

— Гораздо больше, мистер Досон.

— Но почему?

— Сегодня вечером, хотя я и знал, что вы самозванец, вы почти обманули меня. А это не останется безнаказанным.

Билл с отвращением посмотрел на него, но промолчал.

— В довершение всего вы атаковали меня неожиданным залпом риторических вопросов. Вы оскорбили мое достоинство. К тому же в ряде случаев вы превзошли меня в находчивости. Никто не может оставить меня в дураках и продолжать жить.

Биллу хотелось рассмотреть, что таится в маленьких глазках под толстыми стеклами очков. Возможно, Гейлорд Херст — законченный псих, но он умен, изобретателен и настроен по-деловому.

— Пожалуй, мне пора идти, — сказал Билл. — Уже почти без четверти десять, а вам нужно обдумать план моего убийства.

— Он уже давно обдуман.

— Вот как? — Билл не испытывал особой радости. — Это произойдет… быстро?

— В каком-то смысле да, а в каком-то — нет.

— Хотя это едва ли имеет значение. Ладно, я должен бежать.

— Значит, ваши нервы уже на пределе? Но прежде чем вызвать Хэтто, могу я предложить тост?

— Разумеется.

— Тогда за вашу легкую смерть, молодой человек!

— И за ваше как можно более комфортабельное пребывание в аду, сэр, — любезно отозвался Билл.

Он выпил полрюмки шерри-бренди, которое оказалось очень крепким и с горько-сладким привкусом, напомнившим ему… Бросив взгляд на противоположную сторону стола, Билл увидел, что вторая рюмка осталась нетронутой, и ему показалось, будто на губах Гея мелькнула усмешка.

— Хэтто, — обратился Гейлорд к вошедшему слуге, — к сожалению, мистер Лоренс должен нас покинуть. Не возражаешь допить его бренди?

— Конечно нет, сэр, если вы этого желаете. — Взяв рюмку, Хэтто залпом осушил ее и поставил на стол. Биллу почудилось, что Гей вновь сардонически усмехнулся.

— Убери кости в буфет, Хэтто, и отвези меня к входной двери.

Проходя через гостиную, Билл инстинктивно взглянул на чиппендейловский стол.

— Во время твоего следующего визита, Лоренс, ты должен посмотреть мою коллекцию криминальных реликвий. Тебя может заинтересовать пневматическое оружие — не сомнительное духовое ружье, использованное полковником Мораном в одном из рассказов о Холмсе,[40]Имеется в виду рассказ А. Конан Дойла «Пустой дом». а современный пистолет «шпандау», специально изготовленный для рейдов немецких десантников и позволяющий вести быструю стрельбу с короткого расстояния, издавая только резкий щелчок… Стоп! — Хэтто прекратил толкать кресло. — Вижу, Лоренс, ты смотришь на пузырьки с ядом, на каждом из которых указана формула.

— Я… э-э… ищу мое пальто.

— Я думаю опубликовать книгу (возможно, пятьсот подарочных экземпляров, когда стану лордом Херстом), способную хоть как-то компенсировать всеобщее невежество в области ядов — особенно действующих на кровообращение.

— Но ведь в отношении цианистого калия не существует никаких недоразумений, верно?

— Да, никаких. Зато их более чем достаточно а отношении яда, который содержится в крайнем пузырьке справа, — доброго старого кураре. Считается, будто смерть может причинить даже крошечная доза. А эти смехотворные разговоры об отравленных булавках…

— Послушайте, сэр…

— Предположим, ты хочешь убить друга, нанеся кураре на лезвие его безопасной бритвы в надежде, что он порежет палец. Кураре — густая темно-коричневая жидкость. Одного лезвия недостаточно, а каким образом тебе удастся нанести яд на два или три… Я наскучил тебе?

— Мне бы хотелось пойти домой.

Билл двинулся вперед. Кресло снова остановилось.

— По-моему, ты забыл свою книгу, Лоренс.

— Книгу?

— «Следы африканской дичи». Я купил ее специально для тебя.

Метнувшись к стулу, Билл подобрал толстый том и внезапно прищурился. Какое-то время книга пролежала на стуле без присмотра. Что, если кто-то…

Понимая, что за ним наблюдают, Билл раскрыл книгу и медленно перелистал ее. Как и прежде, она выглядела абсолютно безвредной. Тем не менее он решил больше не выпускать ее из рук.

— Каким подозрительным стал наш мальчик! — захихикал старый шутник. — Вперед, Хэтто!

Билл почувствовал облегчение, оказавшись в прихожей у парадной двери и продевая руки в рукава пальто, которое держал Хэтто. «Дядя», не делавший попыток обменяться рукопожатием, выглядел сонным.

— Хэтто, какое число будет через неделю? — спросил он.

— 21 июня, сэр.

— Тогда встретимся 21-го, Лоренс. Девять вечера тебя устроит?

— Вполне, — ответил Билл.

— Похоже, ты один из этих нервных субъектов, которые пребывают в постоянном напряжении. Будет любопытно понаблюдать за твоими рефлексами через неделю. Au revoir![41]До свидания (фр.).

Когда Билл вышел на Сент-Джеймс-Плейс, ему в голову пришла та же странная мысль, что и при подходе к дому номер 68. С этими широкими выступами и шаткими окнами, подумал он, грабитель с крюком на крепкой веревке легко может проникнуть внутрь.

Быстро пройдя под тусклыми газовыми фонарями Сент-Джеймс-Плейс, Билл повернул налево, на Сент-Джеймс-стрит, и подошел к остановке, как раз когда к ней подъехал автобус номер 8. Уплатив кондуктору за проезд, он поднялся на пустой верхний этаж и сел. Послышался звонок, и красный монстр двинулся дальше.

Дома нужно отыскать адрес Марджори, продумать план кампании и повидаться с ней вечером.

Открыв «Следы африканской дичи», Билл машинально провел большим пальцем левой руки по краю форзаца, просунул палец внутрь и внезапно застыл.

Левый большой палец и правая ладонь были покрыты кровью.

Несмотря на шок, Билл сохранял спокойствие. Он внимательно посмотрел на форзац и увидел, что из сложенной вдвое карты торчат края трех лезвий для безопасной бритвы, почти полностью скрытые плотной бумагой. На лезвиях виднелись коричневатые следы.

«Кураре — густая темно-коричневая жидкость…»

Держась за переплет, Билл вытянул вперед правую руку с книгой, чтобы кровь не капнула на одежду. На пол упала белая карточка, исписанная микроскопическим почерком.

Положив книгу на соседнее сиденье, Билл достал правой рукой носовой платок, вытер им кровь и туго обмотал левый большой палец. Потом он поднял карточку и прочитал текст:

«Нет, лезвия не отравлены, но могли быть отравлены. Видите, как легко застигнуть вас врасплох. Дважды…»

Билл не расслышал шаги в проходе.

— Что-нибудь не так, сэр? — сочувственным и в то же время заговорщическим тоном осведомился кондуктор.

— Нет, просто я порезал палец об острый лист в книге, которую дал мне приятель. А карточка выпала из книги.

Он продолжил чтение:

«Дважды обследовав безвредную книгу, вы решили не выпускать ее из рук. Но вы страдаете недомыслием, свойственным многим. Никто не может держать книгу, просовывая руки в рукава пальто. В таких обстоятельствах человек редко замечает, когда кто-то, находящийся сзади, — в данном случае я, — быстро забирает у него книгу перед тем, как он сует руку в рукав, и тут же возвращает ее. Я вернул вам заранее подготовленный второй экземпляр книги, который прятал под одеялом. Яда там нет, но посудите сами — можете ли вы надеяться перехитрить меня?»

Билл сунул карточку в жилетный карман. Платок на пальце стал красным.

— Сильно кровоточит? Послушайте моего совета, сэр. Сойдите у аптеки и обработайте палец как следует. Кто знает…

Разум подсказывал Биллу, что такой псих, как Гей, не стал бы пытаться убить его в первый же вечер. Тем не менее…

— Разве аптеки работают так поздно?

— На Пикадилли-Серкус есть дежурная аптека. Не ждите остановки. За лишний пенни я высажу вас прямо у входа.

Подобрав книгу, чтобы она не повредила кому-нибудь еще, Билл поплелся за кондуктором.

В просторном помещении почти никого не было. Аптекарь в белом халате и пенсне обработал рану, краем уха слушая рассказ Билла.

— Ничего страшного, — сказал он. — Даже зашивать не нужно.

— Но эти лезвия… Вы видели темно-коричневые пятна?

— Это йод. У вас глупый приятель, но он позаботился, чтобы вы не внесли инфекцию.

Пульс Билла постепенно нормализовался. Ловкие пальцы аптекаря быстро выполняли свою работу.

Аптекарь бросил взгляд на часы — стрелки показывали без одной минуты десять.

— Жаль, что сегодня приходится дежурить. В половине одиннадцатого будет радиопередача «Роковая молния», о которой трубили несколько недель… Что с вами?

Билл вспомнил о своем обещании. Его ведь ждут на Би-би-си! Вальтер Кун, режиссер передачи, хотел, чтобы он исправил часть сценария. Там ему предстоит встреча с лощеным Чивером, а потом разговор с ним о Марджори…

Подобрав «Следы африканской дичи» и заплатив аптекарю, Билл выбежал на улицу и остановил проезжающее такси.

— Дом радиовещания, — сказал он шоферу.