Онлайн чтение книги Курорт The Resort
3

Ужин был превосходным. Лоуэлл заказал себе посыпанного миндалем сома в пряном соусе и поджаренный с острым перцем и чесноком картофель, а Рейчел – натертую перцем чили и поджаренную цыплячью грудку с острым рисом, черными бобами и летним супом-пюре. Дети лакомились хот-догами.

Они нечасто куда-нибудь выбирались, особенно после того, как родился Райан. А если и выпадал такой случай, то обычно это были мексиканские или итальянские ресторанчики, в каких удобнее всего собираться всей семьей, – достаточно шумные, чтобы дети никому не мешали. Так что «Кактусовый зал» стал настоящим событием. Вряд ли они смогут позволить себе такой ужин еще раз: в остальное время придется довольствоваться домашними сэндвичами и гамбургерами из гриль-бара. Но Лоуэлл не жалел, что они пришли, – наслаждаясь столь изысканной кухней в изысканном ресторане, он почти забыл, что в это же время в самом разгаре была встреча выпускников.

Почти.

Рейчел даже сфотографировала тарелки с едой. «Слишком уж красиво, чтобы есть», – сказала она, после чего быстренько выудила из сумочки свой верный «Кэнон» и принялась снимать стол, чтобы можно было вспомнить эту их вылазку в мир изысканной кулинарии. Лоуэлл частенько потешался над страстью жены запечатлевать каждый миг жизни на пленку, хотя, по правде говоря, одобрял это ее увлечение. Иногда он жалел, что сам не обладает подобным пристрастием. Сам Турман страдал безнадежным равнодушием, и если бы не беззаветная страсть Рейчел фотографировать все их поездки, посиделки и праздники, то единственным свидетельством их совместной жизни остались бы фотографии с медового месяца и несколько детских снимков.

Глава семейства боялся, что в шортах и легких футболках они будут выглядеть совершенно неподобающе случаю, но, к их немалому удивлению, все, за исключением нескольких пожилых пар, были одеты в точности как они. Блюда подавались изысканные, но атмосфера не отличалась формальностью, и Лоуэлл решил, что быстро приспособится к местным традициям. Он не заметил здесь никаких претензий на городскую жизнь: место походило на богатый район Оринджа, но без такого обилия украшений. Ему нравился такой баланс между демократичностью и гедонизмом. Других детей в зале оказалось не так много, однако ни он, ни Рейчел не испытывали никакой неловкости из-за того, что были с тремя сыновьями. И это тоже было приятно.

После ужина Турманы отправились обратно в номер по извилистой дорожке, посыпанной гравием и освещенной рядами солнечных фонарей. Солнце зашло, но с запада горизонт еще очерчивался оранжевой линией. По тропинке ползали, привлеченные светом, большие черные жуки на тоненьких ножках, и временами слышался шорох ящериц по песку.

Рейчел сфотографировала силуэт кактуса, а затем запечатлела мужа с сыновьями на фоне мексиканского фонтана, установленного на пересечении дорожек. Близилась ночь, но температура по-прежнему оставалась высокой, и Лоуэлл обливался потом всю дорогу. Внизу простиралась пустынная равнина, и он разглядел редкие огоньки фермерских домов, а еще дальше – сгустки света над городками, через которые они проезжали по пути сюда. Где-то на юге, за черной громадиной Санта-Каталины, располагался Тусон.

Им повстречалась пожилая пара: старики гуляли под руку вдоль теннисных кортов.

– Чудный вечер, не правда ли? – поздоровались они приветливо.

Кроме них, вокруг никого больше не было, и Турман задумался, не водились ли в этих местах рыси. Или койоты. Наверняка здесь обитали гремучие змеи и масса ночных хищников, о которых он даже не слышал.

«В будущем, – подумал он, – таких троп лучше избегать и ходить по мощеным дорожкам. По крайней мере, вечером».

Тропа вывела их на вымощенную площадку перед пятым корпусом, заставленную машинами постояльцев. Они миновали два внедорожника и прошли по террасе к своему номеру. Мотыльки и прочие насекомые наперебой стукались в стеклянные колпаки светильников, расположенных напротив каждой двери, и по освещенным участкам то и дело пролетали жуки. Лоуэлл вынул магнитную карту и провел по датчику. Тот мигнул зеленым, и Турман отворил дверь.

Вернее, попытался.

Дверь приоткрылась на пару сантиметров и, громко лязгнув, замерла. Оказалось, что она заперта изнутри на задвижку.

– Кто там еще? – раздался из-за двери грубый заспанный голос.

Лоуэлл чуть не подпрыгнул от неожиданности.

А вот Рейчел подпрыгнула . И перепуганные дети отбежали к стоянке, на безопасное расстояние.

Турман дернул дверь: звук в ночной тишине показался оглушительным.

– Я вызову охрану! – выкрикнул незнакомец.

Лоуэлл не знал, что и делать.

– Вы заняли нашу комнату! – крикнул он в ответ.

Они с Рейчел переглянулись. В глазах миссис Турман читались страх и недоумение. Ее муж все ждал, что дверь вот-вот распахнется и на него бросится разъяренное подобие Бродерика Кроуфорда[5]Бродерик Кроуфорд (1911–1986) – американский актер, обычно игравший «крутых парней».. Но ответом на его окрик была лишь тишина. Быть может, незнакомец снова уснул?

– Это наш номер! Вы заняли наш номер! – повторил Лоуэлл.

– Это мой номер! – выкрикнул в ответ незнакомец.

И снова тишина.

Турман отступил от двери и взял Рейчел за руку. Не произнося ни слова, они вернулись к стоянке. Дети с обеспокоенным видом скучковались возле машины.

– Этот парень оккупировал вашу комнату, – испуганно сказал Райан.

– А с нашей комнатой что? – спросил Кёртис. – Нашу комнату тоже кто-то занял?

– Не знаю, – ответил Лоуэлл. – Идемте.

Они двинулись к главному зданию. Было уже поздно, но в вестибюле, залитом тусклым светом, на диванах еще сидели парочки – они обнимались и тихо переговаривались. Турман направился к девушке за стойкой регистрации. Она вполголоса разговаривала по телефону и, завидев их приближение, быстро повесила трубку и улыбнулась:

– Добрый вечер.

– Кто-то забрался в наш номер, – заявил Лоуэлл.

Девушка – Эйлин. Сокорро, Нью-Мексико. Два года – вдруг встревожилась:

– Вор?

– Вроде того. Мы вышли поужинать, а когда вернулись и попытались открыть дверь, оказалось, что в номере кто-то заперся. Накричал на нас и пригрозил вызвать охрану. Похоже, он думает, что это его номер.

– Он вошел туда каким-то образом , – многозначительно произнесла Рейчел. – Мы точно заперли дверь, когда уходили.

Девушка, похоже, растерялась. Она снова улыбнулась, но получилось у нее натянуто, неестественно.

– Давайте посмотрим, – она коснулась клавиатуры. – Какой у вас номер?

– Пятьсот двадцать два, – ответил Лоуэлл.

– Пятьсот двадцать два? – девушка взглянула на экран. – Это номер мистера Блоджетта.

– Это наш номер! – рассердилась Рейчел.

Турман показал служащей ключи:

– Вот, видите? И пятьсот двадцать третий тоже наш.

– Сейчас проверим. Как ваша фамилия? – спросила Эйлин.

– Турман. Лоуэлл Турман.

Он с досадой взглянул на Рейчел и прочел в ее взгляде сходные чувства.

Девушка набрала его имя.

– Подождите секунду, – она улыбнулась Лоуэллу, а затем снова взглянула на монитор.

Улыбка исчезла мгновенно. Побледневшее в один миг лицо служащей было скорее испуганным, но сконфуженным, однако Турман решил, что это не имеет значения.

– Вы правы. Оба номера забронированы на ваше имя, – удивленно захлопала глазами Эйлин.

– Еще бы не правы! – резко бросила Рейчел. – А вы что, думали, мы врем тут стоим?

– Нет, мэм. Конечно, нет. Я вовсе не это имела в виду.

– Мы просто хотим обратно в номер, – сказал Лоуэлл.

– И хотелось бы знать, как такое вообще могло произойти, – многозначительно добавила его жена.

– Мне очень жаль. Я понятия не имею , как такое могло случиться, – принялась оправдываться служащая. – Единственное, что я могу сделать, – это переселить вас в номер класса люкс. Две спальни, зона отдыха, роскошная ванная с парилкой. Гораздо лучше вашего совмещенного номера. И к бассейну поближе.

– И сколько нам придется доплатить? – спросил Турман.

– Нисколько.

– Там все наши вещи, – заметила Рейчел. – Багаж, документы… все там.

– Нам искренне жаль за причиненные вам неудобства. Сейчас я позвоню мистеру Блоджетту, и мы все уладим.

Девушка подняла трубку, набрала номер комнаты и решетку.

– Простите… – начала она.

Даже на расстоянии они услышали, как разошелся мистер Блоджетт.

Эйлин пыталась успокоить мужчину, но тот явно был не в настроении улаживать дело миром.

– Я понимаю, – заверяла его служащая. – Да, потому я и звоню… да, понимаю… да, это наша оплошность… я понимаю ваши чувства… да… да.

Слушая реплики Эйлин, Лоуэлл почувствовал вдруг жалость к этой девушке. Верно, это оплошность персонала, и подобного вообще не должно было случаться. Но, с другой стороны, кто не ошибается? Это не она их регистрировала, не исключено, что и мистера Блоджетта регистрировал кто-то другой. А под раздачу попала Эйлин.

Рейчел, как он заметил, его жалости к служащей не разделяла.

После длительных переговоров, состоящих по большей части из извинений и обещаний вдвое снизить цену за номер, Эйлин удалось наконец уговорить Блоджетта открыть им дверь и позволить забрать вещи. Она выдала им ключи от новой комнаты и сообщила, что у прежнего номера их будет ждать портье, чтобы помочь собраться.

– И повторяю, – добавила она, – мы очень извиняемся за причиненные неудобства.

– Ну еще бы, – ответила Рейчел.

Когда они вернулись, портье уже дожидался их возле номера. Приятной наружности молодой человек, которому выступать бы актером в Диснейленде, – Лэнс. Лас-Вегас, Невада. Четыре года . Он прикатил с собой багажную тележку, которая стояла теперь перед дверью. Когда они подошли, Лэнс учтиво кивнул и постучал в дверь:

– Мистер Блоджетт?

– Да подождите вы! – прокричал в ответ недовольный турист. – Господи Иисусе!

Мгновением позже из-за двери донеслось приглушенное:

– Все! Давайте живее!

Не раздалось никакого щелчка, не скрипнула задвижка, но Лоуэлл все-таки попытался открыть дверь. Она по-прежнему была заперта, чего и следовало ожидать, и портье пришлось воспользоваться собственным ключом. Они вошли в номер. Постель оказалась неубранной, как если бы Блоджетт вскочил спросонья, и одинокий чемодан лежал раскрытым на туалетном столике. Все остальное лежало на своих местах. Самого мужчины никто не заметил: ни в спальне, ни в зоне отдыха, ни в ванной. Но дверь в туалет оказалась запертой, и оттуда послышался крик Блоджетта:

– Давайте живее!

Турман открыл дверь, разделяющую комнаты, и велел детям собираться, а сам стал помогать Рейчел. Складывая вещи, он поглядывал на запертую дверь в туалет. Казалось крайне подозрительным, что Блоджетт принял номер за свой собственный и при этом даже не расспросил сотрудников. Неужели он не заметил мокрых полотенец в ванной? Одежды в шкафах? Пакетов с едой на столе? Сумок? Этот Блоджетт был либо исключительно невнимательным, либо полным идиотом – или даже психом. Лоуэлл склонялся к последнему. Очень странным казалось и то, что мужчина прятался в туалете. Даже если бы он спал голышом, то за пару секунд мог накинуть футболку и трусы. С другой стороны, вполне возможно, что он стеснялся и не хотел показываться.

Хотя не похоже, чтобы он был таким уж стеснительным.

– Скоро вы там? – выкрикнул Блоджетт из своего укрытия.

Нет, здесь определенно происходило что-то странное!

Дети в соседней комнате собрали все свои вещи и теперь выносили сумки с чемоданами в коридор и складывали их на тележку. Мальчики воспринимали все это как какое-то приключение. Несмотря на то что они дулись и ворчали себе под нос, их отец не сомневался, что все происходящее пришлось братьям по душе и на целую неделю станет главной темой для разговоров, а дома они до конца лета будут рассказывать об этом друзьям.

Рейчел затолкала в сумку последнюю книжку, и портье помог им вынести все и загрузить на тележку. Едва они вытащили последний чемодан, дверь за ними с шумом захлопнулась. Громко щелкнула задвижка. Лоуэлл так и не заметил Блоджетта, хотя тот, должно быть, вышел из туалета, как только они переступили порог. Он встретился взглядом с женой и понял, что она тоже ничего не успела увидеть.

Ему стало не по себе.

Они понятия не имели, куда идти, но портье – Лэнс,  – похоже, знал дорогу к их новому номеру, и они следовали за ним по извилистой цементной дорожке. Мимо неторопливо прохаживались отдельные пары и семьи, и в темноте, стремясь угодить постояльцам, сновали работники отеля.

Новый корпус оказался меньше того, где располагался их прежний номер, и по форме напоминал букву V. Здесь размещалось всего четыре номера – по два на каждом этаже, – и портье повел их в один из верхних. Турман провел картой по датчику и отворил дверь. Если до этого он решил, что побывал в самых просторных и роскошных апартаментах, какие ему доводилось видеть, то по сравнению с этим номером они казались теперь жалкой каморкой. И вид из окна был потрясающий. Здание располагалось чуть выше, чем предыдущее, и, кроме пустынного пейзажа, из окон открывался вид на основную часть курорта: строения, теннисные корты и освещенные дорожки выглядели островком цивилизации посреди темного и дикого мира.

Лэнс помог им выгрузить сумки с тележки, и Лоуэлл задумался, давать ли ему на чай. Ведь он действительно им помог . С другой стороны, ему не пришлось бы этого делать, если бы сотрудники ничего не напутали и не заселяли их вторично. Турман все-таки потянулся за бумажником, но Рейчел перехватила его руку и сердито мотнула головой. Поэтому он просто поблагодарил молодого человека и запер за ним дверь.

– Тут даже в ванной телевизор есть! – крикнул Райан.

– Будешь какать и мультики смотреть, – со смехом отозвался Кёртис.

– Что за шутки?.. – предостерегла его мать.

Номер был выше всяких похвал. Такие они видели раньше лишь на страницах глянцевых журналов в простеньких отелях. В каждой спальне имелась своя гардеробная, стоял вместительный комод и мягкий, песочного цвета диван, достаточно большой, чтобы на нем можно было спать. Близнецы не преминули этим воспользоваться.

– Может, Райан ляжет на диване? – спросил Оуэн. – Я не хочу спать с ним в одной постели.

В комнате стояли две двуспальные кровати.

– Я тоже, – поддержал его Кёртис.

– Райан сам решит, где ему спать, – ответила миссис Турман.

– Хочу спать на диване! – заявил Райан.

Зазвонил телефон. Рейчел подняла трубку:

– Алло? Да, заселились… да… хорошо… все это? Чудесно… да… да… хорошо. Спасибо.

Она повесила трубку и усмехнулась:

– Все, что в мини-баре, – бесплатно.

Они заглянули в небольшой холодильник: банки пива, бутылки с ликером, прохладительные напитки, апельсиновый сок и уйма шоколадных батончиков.

– «Милки Вэй», чур, мой! – выкрикнул Кёртис.

– Сначала вещи, – сказал Лоуэлл. – Распакуете сумки, потом можете приниматься за шоколадки.

Дети перетащили сумки с чемоданами в свою комнату и принялись складывать одежду в комод. Родители занялись тем же у себя. Рейчел вдруг помедлила, а затем и вовсе замерла. На лице ее появилось странное выражение, и она начала перебирать вещи одну за другой, рыться в чемоданах и даже заглянула в сумку с мокрыми полотенцами.

– Что такое? – спросил Турман. – Не хватает чего-то?

Он вспомнил злобные выпады и крики мистера Блоджетта.

Рейчел с беспокойством взглянула на мужа. Лицо у нее покраснело:

– Да.

– Чего?

Она покосилась на открытую дверь – убедиться, что дети ее не услышат.

– Трусики, – прошептала она. – Пары трусиков не хватает.